Поэтому собаки никогда не приближались к маленьким детям, гуляли в небольшой рощице за первым жилым корпусом, и стали намного дисциплинированней.
А уж когда в городе появился этот громадный, страшный и непонятный пес Сандал, то все без исключения собаки признали в нем вожака, которого нужно слушаться.
И они слушались Сандала, и когда Сандал появлялся в городе, и со стороны казалось, что собаки собираются вместе и беседуют. Хотя Сандал жил постоянно около дома Кузьмича, рядом с лошадьми, его влияние на жизнь города чувствовалась постоянно.
Тем более, что в квартирах появлялось все больше щенков от Сандала, и Сандал приходил к ним в гости, и эти подрастающие могучие щенки гуляли со своим отцов, удивляя всех жителей города.
А еще больше удивляло жителей то, как общались генерал Свиридов и пес Сандал – казалось, что они просто разговаривают как хорошие друзья. Не раз в этих «разговорах» принимали участие Тоня Свиридова, Уля или Гриша, их дочка Верочка – при этом казалось, что с ними Сандал тоже разговаривает, только через переводчика – через Свиридова.
И он действительно «разговаривал», интересуясь новостями и рассказывая в свою очередь новости жизни у Кузьмича – про Шалашниковых и их приемных детей, про нового лесника и его девушку, про самого Кузьмича. И рассказывал интересно, удивительно подробно и давая оценки происходящему.
А хозяева собак, выводя своих подопечных на ежедневную прогулку, брали с собой совочек или лопаточку и мешочек, и собирали все за своими собаками.
И собаки привыкли к этому, и дисциплинированно ждали, пока их хозяева уберут за ними …
ТАНЦПОЛ
Женя никак не мола причислить себя к ретроградам, да и не была им, но все равно ей было привычнее говорить «танцплощадка», а не «танцпол».
Потом она поняла, что эти понятия далеко не идентичны, но сперва …
Увидев на Доме культуры на месте афиши залихватскую картину и надпись пляшущими буквами «ТАНЦЫ» Женя удивилась – обычно танцевальные вечера устраивали в ДК у них, в «городе умников», или на машзаводе. А тут в таком солидном Доме культуры …
Но сотрудники редакции настоятельно советовали Жене посетить этот вечер, и не только в качестве корреспондента. Настоятельность и даже некоторая таинственность советов насторожили и раззадорили Женю, и она с мужем пошла на танцы, чего они давненько не делали.
И Женя не пожалела!
Ее записи в дневнике, где сразу появилась отельная глава под крупным названием «ТАНЦПОЛ» изобиловала – первоначально! – множественными восклицательными знаками, но потом их число поуменьшилось.
Сперва Женя удивилась тому, что собравшихся было так много, и очень многие явно не собирались принимать участие в танцах.
Потом она удивилась музыке – непонятная смесь аудиозаписи и живой музыки, и без особых спецэффектов.
И совсем удивилась Женя, когда увидела, с каким вниманием вся публика отнеслась к появлению в зале Константина Докукина с его женой, красавицей Любочкой, и к появлению Свиридова с женой – ранее Женя никогда не видела танцев этой, хорошо известной всем местным жителям, пары.
Но зато теперь она смогла по достоинству оценить их мастерство – она вместе с залом затаив дыхание восхищались мастерству танцующих. Танцевали генерал Свиридов и воспитательница детского сада Любовь Докукина удивительно красиво и настолько выразительна, что назвать это просто танцем было бы несправедливо. Это было творчество, развертывающееся на глазах зрителей, творчество яркое и захватывающее, захватывающее настолько, что Женя далеко не сразу поняла, что в этом творчестве участвует еще и Олег.
Олег не появлялся и не выделялся среди публики, он просто присутствовал и иногда танцевал со своей постоянной спутницей Катей.
Иногда он танцевал с Антониной Свиридовой и даже с Никой Медяковой, но чаще всего именно с Катей.
Молодежь тоже танцевала или даже «отрывалась», и как правило, именно эти танцы не танцевал Свиридов.
Но зато Жене удалось увидеть танец Свиридовых – она увидела то, о чем ей рассказывали – Анатолий и Антонина Свиридовы танцевали рок-н-ролл и твист!
Это было зрелище!
И что выделывал Свиридов со своей партнершей – это было неподражаемо, да и никто и не пытался повторить! Он крутил, подбрасывал и ловил свою партнершу, они удивительно синхронно били чечетку и выделывали сложнейшие коленца, и было видно с каким удовольствием танцует Антонина Свиридова.
Но на этом возможность удивления для Жени исчерпаны не были – к паре Свиридовых присоединилась пара Антипова – Варданян. И они составили достойную конкуренцию Свиридовым в исполнении этих заморских танцев, больше напоминавших спортивные соревнования.
Иногда даже казалось, что эти две пары очень хорошо срепетировали свое совместное выступление!
И уж совсем удивительным и неожиданным было выступление Свиридова с Никой Медяковой.
Ника была удивительно миниатюрной женщиной, не утратившей своей изящности и миниатюрности после рождения сына, и рядом со Свиридовым казавшейся подростком.
Именно ее миниатюрность позволила Свиридову так вольно обращаться с нею в том спортивном упражнении, которое называли танцем, а Свиридов только что не таскал свою даму за ноги! Но зато это было красиво и зрелищно, и зрители награждали танцоров бурными аплодисментами.
Женя потанцевала с мужем, потанцевала с другими знакомыми, и ее даже пригласил на танец Свиридов. Но со Свиридовым они танцевали вальс, и Жене это очень понравилось, хотя со Свиридовым она танцевала не впервые.
Но Женя даже не удивилась, с каким вниманием обравшиеся отнеслись к сольному выступлению Свиридова – он просто играл на гитаре. Играл один. Его даже не поддерживал деликатный звук ударных.
Мелодии гитары Свиридова были хорошо известны слушателям, и, казалось, игра не отличалась особым изыском, но как его слушали. Каждая мелодия вызывала активный отклик слушателей – они улыбались, двигались в такт мелодии, улыбались соседям, задумывались вспоминая что-то свое …
ТАБЛИЧКИ в ОБЩЕЖИТИИ
Первым по популярности здесь, в городе недалеко от Москвы и в его окрестностях, несомненно был Анатолий Иванович Свиридов – это даже не могло вызывать сомнения.
А вторым, вернее второй была незаметная очень пожилая женщина Таисия Архиповна, заведующая общежитием. Она отличалась ворчливостью бесконечно любящей матери и пользовалась всеобщей любовью и уважением не только у обитателей общежития.
Общежитием называли весь второй этаж самого первого по дате постройки жилого корпуса. Перед окнами этого этажа во всю длину корпуса были широкие балконы, куда выходили двери из всех квартир.
В квартирах жили старшие воспитанники лесной школы, которые учились в старших классах здесь, в городе, либо после окончания школы – еще не достигнув 18 лет – учились в училищах. Эти воспитанники, а по существу дети, и были под опекой Таисии Архиповны. Хотя там были штатные воспитатели и педагоги, главной была она – она каждого знала, каждого любила, каждого опекала, на каждого ворчала и не было слаще этой воркотни для сирот.
Все без исключения, невзирая на особенности характера, а иногда и на особенности жизненного опыта любили Таисию Архиповну и поверяли ей свои недетские тайны – не только девочки. И даже те, кого усыновили и взяли в семью, часто прибегали к Таисии Архиповне, делились с ней своими новостями, советовались с нею.
И Уля, и Елка прибегали к Таисии Архиповне первые, несмотря на то, что уже не представляли своей жизни вне семьи Свиридовых или Скворцовых …
Кроме постоянно меняющегося состава молодых жителей в общежитии периодически появлялись и взрослые временные жильцы.
В первую очередь это были сотрудники из лесной школы – здесь были их постоянные квартиры, куда он приезжали на день – два по делам.
Но были и другие, на дверях которых со временем появлялись таблички – например, Раймонд Паулс, Лайма Вайкуле, Галина Волчек и Чулпан Хаматова, Елена Ваенга, Галина Хомчик, Олег Газманов, Евгений Дятлов, Дмитрий Певцов, Олег Погудин, Александр Михайлов, генерал Белоглазов …
Квартиры на этом этаже были разные – были огромные на обе стороны здания, как у Алевтины и Ивана и у семьи Владика Медякова и Ники Грачевой, были четырех-, трех-, двух– и однокомнатные.
Однокомнатные квартиры предназначались для одиноких гостей, а молодежь из лесной школы жила по нескольку человек в двух-, трех– и четырехкомнатных квартирах, а потом они уходили в семьи, а иногда сами образовывали семьи и обзаводились собственными квартирами …
УМЫВАНИЕ
Этот вопрос Свиридову адресовали две пожилые женщины – как они сообщили, им непонятно заявление их знакомого о том, что пробка в раковине туалета в железнодорожном вагоне предназначена для того, чтобы заткнуть слив, набрать воды в раковину и умываться этой водой.
«Не может быть, чтобы это было правдой» – писали дамы преклонного возраста, – «Ведь железнодорожные вагоны пришли к нам из Европы с ее высокой культурой. Не могли они умываться грязной водой!»
Скворцов зачитал письмо женщин в прямом эфире – это была очередная телепередача с Анатолием Свиридовым.
– Ну что же, милые дамы, – начал Свиридов.
– Мы решили не называть ваши имена в эфире. А по поводу умывания могу вам напомнить, что знатные люди и в Европе, и на Руси два века назад умывались одинаково – в фаянсовый таз из такого же кувшина наливали воду и этой водой умывались. Потом в конце процесса слуга сливал им воду из кувшина на руки, но это не обязательно. Примерно так же затем умывались в помещениях с водопроводом – в раковине затыкали сливное отверстие, наливали в раковину воду и ею умывались. Оттуда и вагонные раковины с пробкой для затыкания слива.
– Вы считаете, что для цивилизованных европейцев это было недопустимым процессом, учитывая их высокий культурный уровень. Но именно так умывались в Европе, и так умываются и сейчас во многих так называемых цивилизованных странах. А что умываться грязной водой из заплеванной раковины противно – так это не от некультурности европейцев! Они вообще многие десятки лет не умывались вообще – а на Руси и мылись и парились в бане …
Свиридов улыбнулся в камеру.
– Вековые привычки искоренять сложно. Но при этом следует иметь в виду то, что критерии чистоты и гигиены во многих странах сильно отличаются от привычных нам российских. Я всегда вспоминаю один американский фильм, где есть такая сцена …
Свиридов на секунду замолчал и затем продолжил.
– Мужчина с балкона зала наблюдает за сотрудницей внизу, которая поправляет чулок высоко поднимая подол. Та видит мужчину, не спеша берет папку и направляется в коридор, и они вместе входят в туалет. Женщина достает из папки презерватив и кладет его, уже готовый к использованию, на край раковины и готова …
– Что, она готова … принять внутрь грязный презерватив? Ничуть не бывало! Просто раковины у них моют так, что они чище, чем руки умывающихся, и все к этому приучены с детства. Вот вам и культура – заткните эту раковину и купайтесь в ней, как вы купаетесь в ванне. Вот и все дела, а ваш знакомый прав насчет железнодорожных умывальников – их очень долгое время делали по старинке так, как делали много десятков лет за рубежом – правда, когда они вообще начали умываться …
– Вот вам и умывание в грязной воде – если почитать мемуары, то можно встретить упоминание об этом. Европейцам с издевкой говорили, что они привыкли мыть руки в грязной воде именно из-за таких раковин …
НОВОСТИ
ВАЛЕНТИНА СУКОВИЦИНА
Утром на работе Лев Вонифатьевич обратил внимание на клюющую носом Валентину Суковицину.
– Валюша, в чем дело? Вы же буквально спите перед экраном!
– Извините, Лев Вонифатьевич, я просто не выспалась … Вернее, почти не спала. Мой Аркаша был на концерте и так рассказывал о джазовых скрипачах, что заснуть было просто невозможно …
– Неужели только рассказывал?
– Конечно, не только, он и играл мне … Он был в таком восторге, что грех было его останавливать!
И такая тихая и счастливая улыбка расцвела на лице Валентины, столь не склонной к восторженности, что Худобин прогнал ее с работы поспать.
– Просто толку от вас сейчас не будет никакого! Спать!
О том, что узнал Свиридов, прикоснувшись к плечу клюющей носом Валентины, – он ей не сказал.
Они с Аркадием этого еще не знали, да и врач вряд ли сказал бы им об этом – Валентина забеременела буквально на днях …
ПОЛИНА ЕРЛЫКИНА
Обычно Полина ложилась позже своего Семена – Семен Гаврилович всегда дожидался ее и не засыпал, читал книжки, и встречал свою Полиночку крепким поцелуем.
Иногда ночью они беседовали, и их беседы были интересны обоим – были ли это разговоры о музыке или о работе Полины, о судьбе Олега и Катеньки, которых они уже отдельно друг от друга не воспринимали, да мало ли еще о чем – супруги привыкли обмениваться мнениями и спрашивать советов друг у друга …
Работа Полины была напрямую связана со многими секретами, и об этом они с Семеном Гавриловичем никогда не говорили, хотя трудно было бы назвать работу, о которой Семен Гаврилович не знал…
Но было очень много тем, связанных с производственными аспектами деятельности Полины, и они обсуждали это, и еще обсуждали музыкальные впечатления Семена Гавриловича от последних концертов …
ЛЕВ ВОНИФАТЬЕВИЧ и ДИНА ЕГОРОВНА
Удивительные разговоры вели два кадровых разведчика – Лев Вонифатьевич Худобин и Дайяна Уайнбергер, то есть Дина Егоровна Утечкина. Они вспоминали свои встречи в Америке, неожиданную встречу где-то в Сибири и теперешнюю жизнь недалеко от Москвы.
Лев Вонифатьевич рассказывал о том, как ему теперь работается в отделе Потаповича и как уважительно там к нему относятся, как складываются отношения с молодыми коллегами …
Дина Егоровна рассказывала о своей работе в новом, только что узаконенном хосписе, и о своих пациентках – она их ласково называла «мои старушки».
А еще они делились впечатлениями о тех заданиях, которые им поручал генерал Свиридов по их старым разведывательным специальностям …
Диана с таким воодушевлением рассказывала о своих «старушках», что не могла остановиться и продолжала рассказы уже в постели, и Лео с интересом выслушивал ее.
Используя паузу Лео целовал Диану, и надо сказать, что она отнюдь не возражала против этого …
СКВОРЦОВЫ
У Виктора Скворцова ночные разговоры были разные, в зависимости от того, к кому он пришел на этот раз.
Виолетте он всегда читал стихи – свои или чужие, и она читала вместе с ним – поочередно, по одной строчке.
А с Леной разговоры были о детях и их жизни, о внуках и их росте, об их привычках, об их маленьких еще проблемах и заботах …
И обе женщины, встречаясь, потом обменивались информацией, пересказывая друг другу – частично! – свои разговоры с Виктором.
И никогда об этом своему мужчине не рассказывали …
Эти стихи Виола не пересказывала Лене, а Виктор на ухо прошептал ей ночью:
Весна шепнет тебе – живи!
И ты от шепота
очнешься,
И ты привстанешь,
встрепенешся,
И ты от шепота
проснешься:
Все
начинается
с любви!
– Витенька! Спасибо … – и Виола прильнула к его губам.
– На здоровье … Но это не мое …
СВИРИДОВЫ
Тоня и Свиридов ночью тоже часто разговаривали.
– Толя, а ты не пытался … подсмотреть … о твоих родителях? Так, как о моих?
Пауза была довольно долгой.
– Нет, Тонечка, не пытался.
– Но почему?!
Снова пауза.
– Мне тетка рассказывала о них … Говорила, что они оба были горькие пьяницы – пили беспробудно. И он, а потом и она умерли от этого … Не захотелось мне с ними … знакомиться.
Он опять помолчал.
– Кроме того моя тетка тоже пила … и ее любовник тоже. Кстати, благодаря ему я начал заниматься боксом и теперь могу вырубить любого с одного удара … Даже профессионального боксера …
КОСТЯ СКВОРЦОВ
Самые молодые – Костя и Елка – ночью разговаривали редко, но их разговоры всегда сопровождались объятьями, поцелуями и самыми нежными словами, которые перемежались новостями о маленьких …
Если бы кто-нибудь подслушал их разговоры, то удивился бы тому, с каким вниманием более старший Костя выслушивает советы более младшей Елены, и каким удивительным уважением друг к другу проникнуты их разговоры.
Днем они весьма часто подшучивали друг над другом, подначивали друг друга, и вообще очень иронически относились друг к другу, скрывая за шуточками свое взаимное уважение и глубокую любовь …
ГРИША СВИРИДОВ
А вот Гриша с Улей, хоть и мало отличались по возрасту от Кости и Елки, все же часто разговаривали об искусстве, о своих поездках в Вену или по Волге, о картинах Гриши и о книгах, которые он иллюстрирует.
Хотя Николенька обычно ночью не просыпался, но Уля или Гриша иногда вставали и подходили к его кроватке – нередко вместе, вдвоем.
Верочка была более беспокойной, и хотя ночью родителей обычно не будила, но утром просыпалась рано и будила их …
ПОТАП и ЛЕНА
Лена и Потап разговаривали только до тех пор, пока еще не легли – ночью в постели они о делах не разговаривали.
На этом настояла Лена для того, чтобы не включаться снова в дневные заботы …
Поэтому вечером их разговоры чаще всего были только о делах.
И оба дружно вставали ночью к кроватке Геночки, даже если он спокойно спал …
ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ
А Владимир Владимирович во время очередной встречи поинтересовался у Свиридова его мнением о политических реалиях – например, следует ли губернаторов назначать или их следует выбирать на местах?
– Это зависит от того, что хочет получить руководитель более высокого уровня – послушную марионетку или самостоятельно думающего руководителя.
– Но где гарантия, что мы получим думающего, а не бывшего партийного функционера?
– При нашем дефиците думающих общественных деятелей – гарантий практически нет.
– Но вы-то есть!
– Спасибо. Но я во власть не пойду – мне там некомфортно …
ОЛЕГ и СВИРИДОВ
Свиридов с Олегом Ерлыкиным общались исключительно мысленно.
#Толя, надо посоветоваться.
#Излагай.
#У Кати обнаружился голос. Настоящее контральто.
#Знаю.
#Вольно или невольно я достаточно плотно могу внедриться в ее сознание. Но насколько будет оправдано, если я вместо певческой школы заставлю ее петь так, как хочу я?
#Ты хочешь заменить для нее обучение психологическим влиянием?
#Почти так.
#Боишься испортить ее певческий дар?
#Не только. Можно испортить человеческую личность.
#Вряд ли. Испортить личность ты не сможешь, тем более у Кати.
#И что ты посоветуешь?
#Ты собираешься обсудить это с Катей?
#Думаю, этого делать нельзя.
#Ты прав, нельзя.
#А осуществить можно?
#Думаю, можно. Учитывая твое к ней отношение.
#Поможешь, если будет нужно?
#Попроси мать. Думаю, ее помощь будет более уместна.
#Я попробую. Надеюсь, она не откажет. До связи.
#До связи, Мальчик.
Этот мысленный диалог занял доли секунды, после чего Олег начал действовать – медленно и методично.
И результат проявился быстро …
УЛЬЯНА и ТОНЯ
На кухне царствовала Уля, вернее, она там главенствовала.
Но она всегда признавала старшинство Тони и всегда советовалась с ней.
– Улечка, да что ты спрашиваешь! Ты же все знаешь намного лучше меня …
Тоня никогда не любила готовить, и не особенно умела, но по необходимости готовила, причем не так уж и плохо.
Когда они жили втроем с Толей и Гришей ей приходилось готовить.
– Мама Тоня … мама. Я всегда буду спрашивать твоего совета, ты же моя … мама. И не обижай меня, ладно?
– Я и не думаю тебя обижать, Улечка! И я, и Толя так любим тебя …
ТОНЯ и МАРГО
Маргарита Антипова и Антонина Свиридова встречались часто и всегда у них находились темы для разговоров.
Сейчас они сидели на кухне у Антиповой – Карену кивнули, и он понял, что девочек нужно оставить в покое.
А они сидели и вспоминали такое, что кроме них знать никто не мог вообще …
– Слушай, Веруньчик, а как тебя встретил Толик, когда ты вернулась?
– Ой, Маргоша! Я половину не помню … Телефон, маршрут по знакомым только нам двоим ориентирам … Конспирация, он, цветы … Я очнулась только на берегу озера. Никого, палатка, и Толя … Как он пел мне … Он нигде и никогда этого больше не пел, а тогда пел только мне …
Счастье вдруг
в тишине
Постучало в двери.
Неужели ты ко мне?
Верю и не верю!
Падал снег,
плыл рассвет,
Осень моросила.
Сколько лет,
сколько лет -
Где
тебя
носило …
– Я уж потом узнала, откуда это … а нам было так хорошо на озере … А потом он спас меня от дурдома … Потом Гриша … А у тебя как?
– Мы же вместе с Валькой выходили. Выходили по надежному коридору, без сложностей. Даже скучно. Нас сунули отдыхать в ведомственный санаторий под названием «Карасан» для сотрудников секретных предприятий – видимо решили, что там нас некому будет узнавать. А я там узнала одного фрукта из Ленгли!
– Ну!?
– Баранки гну! Я им тогда такое устроила – мама не горюй!
– Ты стала так чисто говорить … даже акцент пропал …
– Ну, а потом твой Свиридов пригрел Вальку и меня. Потом Карен … и все – ты даже представить не можешь, как я ожила!
СКВОРЦОВ и СВИРИДОВ
Свиридов и Скворцов встречались каждый день, и иногда даже по нескольку раз.
И каждую встречу у них находились темы для беседы, даже тогда, когда они общались молча.
На работе Свиридов мог просто так, без особого повода, зайти в кабинет Скворцова.
При этом общение могло быть совершенно разным – от делового разговора до нескольких минут молчания. Скворцов, взглянув на друга, определял его настроение, и в соответствии с этим встречал его традиционным «Привет, гад начальник!» или совсем непривычным для посторонних «Расслабься и слушай!».
Первое приветствие отнюдь не означало неуважения или предубеждения, а второе предшествовало новому стихотворению, которое Виктор извлекал из груды бумаг на столе.
Скворцов имел право беспрепятственного входа в кабинет Почетного Генерального, и такое право имели немногие, но этим правом он пользовался только в исключительных случаях.
Это не было чинопочитанием – Виктор искренне удивился бы такому мнению! – но Свиридов часто был занят или его вообще не было в кабинете.
Поэтому Скворцов чаще посещал Свиридова в неформальной домашней обстановке, и даже иногда решал там свои профессиональные проблемы.
Бывало, что они собирались у Виктора в его квартире «на троих» – Костя Докукин, Анатолий Свиридов и Виктор Скворцов, выпивали в самой близкой компании, и вдруг Виктору в голову приходила какая-нибудь дельная мысль производственного характера.
И тогда Костя молча делал бутерброды, открывал банки или совершал еще какие-нибудь независимые деяния, а Виктор и Анатолий обсуждали нечто – иногда совершенно секретное! – не заботясь о присутствии третьего.
Костя молча вставлял в пальцы друзей наполненные стопки, вкладывал в их руки сочные бутерброды (ах, какая жирная была селедочка!) и даже не пытался понять суть разговора.
И он мог бы ответить на вопрос – а о чем же говорили эти ученые? – совершенно искренне: а фиг их знает и хрен поймешь!
Бывало, что во время такого плотного общения Скворцова и Свиридова в квартире вдруг материализовывались женщины, и тогда Костя сажал их в кружок вокруг себя, выуживал бутылку легкого грузинского вина и угощал дам фруктами и конфетами.
И скидки на собственную жену не делал, но если в квартире образовывалась Маргарита Антипова, то ей доставался персональный широкий стакан с хорошим глотком виски.
Как-то Костя вопросительно взглянул на Маргариту – может быть, ты могла бы вмешаться? – но Марго отрицательно качнула головой: мужикам мешать нельзя!
А еще Виктор и Анатолий могли посидеть в беседке около дома – и никому даже в голову не могла прийти мысль подойти и помешать им.
И о чем они говорили – это было достоянием только их двоих.
И еще Виктор мог попросить Анатолия:
– Слушай, Толя, не мог бы ты посмотреть на … ну, на той фирме …. Как они там это делают …
Виктор не знал подробностей об экстрасенсорных особенностях Свиридова, но он точно знал, что Анатолий может это совершить, и Скворцов никогда не ошибался …
А Свиридов мог спросить Скворцова о чем угодно, даже о его взаимоотношениях с его любимыми женщинами, и мог получить откровенный ответ – никто другой не обладал такими правами, но Свиридов пользовался этим очень осторожно и деликатно.
Свиридов знал, что многие стихи Виктор читал – или показывал – только ему (и еще Виоле), и этим не делился даже с Тоней.
Тем более он знал, что Виктор часто общается с Тоней наедине, и никогда не мешал их дружеской близости …
ГАЛИНА и ВАЛЕНТИНА
Сестры Суковицины встречались не часто.
Но зато после того, как Степан Гладилкин стал жить вместе с Галиной, сестры стали встречаться чаще.
– Валя, как у вас дела с Аркадием? Все воюете?
– Да брось! Аркаша – человек тихий, но при этом … несгибаемый. Ты не поверишь – он со мной не спорит, но я его уже слушаюсь …
– Не может быть! Ты его слушаешься?
– Он настаивает на ребенке … И я сдалась – буду рожать. Ты знаешь, как я сопротивлялась? А он меня пересилил …
– Мы со Степой тоже решили завести ребенка … И шеф одобрил – говорит, что откладывать нельзя …
– Так мы с тобой обе станем … мамами? А кто же помогать нам будет? Или маму вызвать в Москву? А вы со Степой жить-то где будете – здесь или в Москве?
– Думаю, что здесь. Тут всегда помогут, а в Москве я одна останусь …
– Так вам квартиру надо … Или вы со старшими Гладилкиными будете жить?
– Нет, с его родителями мы жить не станем … Квартиру мы уже смотрели – там, на машзаводе. Но мне хочется тут, в городе, поближе к тебе.
– Как твой Степа съездил в Японию?
– Говорит, что все нормально … Но рассказывал много.
– Так скажи шефу, он тебя любит, он найдет тебе квартиру в «трилистнике» …
СНОВА ВВ
Этот разговор состоялся в одну из встреч в загородной резиденции Владимира Владимировича – они втроем с Кони прогуливались по дорожкам.
– Анатолий Иванович, вы экстрасенс?
– В известной мере да …
– Недавно я прочел вашу записку с обоснованием работ в Сибири по изучению причин появления экстрасенсов на тамошних установках. Написано хитро, иногда малопонятно. У нас имеются специалисты с паранормальными способностями, и кое кто из них работает в органах, но их способности сильно отличаются от ваших. Вы не общались с нашими известными экстрасенсами?
– Общался, и неоднократно. Знаком со специалистами из спецподразделений ФСБ. Их способности весьма ограничены. Способности экстрасенсов на нашей фирме намного шире, а у некоторых намного превосходят известные всем …
– Не просветите меня хоть немного?
– Только если немного, ведь многое просто секретно …
Свиридов рассказал далеко не все, но о том, что Владимир Владимирович уже знал, он рассказывал очень подробно …
– А вас в наши подразделения не привлекали? Я имею в виду ФСБ и ФСО. А еще наркоконтроль …
– В принципе я контактирую со спецслужбами. Но они меня … они меня побаиваются.
– И почему?
– Боятся, что я могу узнать что-либо лишнее, то, что они не хотели бы афишировать.
– Сердюков жалуется на вас очень осторожно и аккуратно. Чем вы его запугали?
– Правдой. Я слишком много знаю, и он это понимает.
– Как вы считаете, он на своем месте?
– Не по Сеньке шапка.
– Афористично. А если эту шапку я поручу вам?
– Нельзя. Крови будет много.
– Надеюсь, в переносном смысле?
– И в прямом – тоже.
ВЕРОЧКА и КОЛЕНЬКА
То, что Коленька умеет говорить, вскрылось совершенно случайно.
Однажды Коленька взял и сказал – правильно и отчетливо:
– Отдай мою машину!
Верочка удивилась, но машинку отдала, и сказала в свою очередь:
– А ты стал очень хорошо говорить!
– Но редко! – добавила Уля, которая оказалась рядом. – Ты уж поговори с нами, не стесняйся!
Коленька никак не отреагировал, но вскоре выдал более содержательную фразу:
– Мама, а почему мне не налили вкусного компотика?
– Сейчас налью. На, Коленька, пей на здоровье!
– Спасибо, мама. Он такой вкусный …
А потом вечером он сказал деду:
– Деда, расскажи другую сказку. Про хитрого портняжку.
Свиридов удивился не очень, но поправил одеяло на Коленьке и начал рассказывать другую сказку …
НА ЗЕМЛЕ И В НЕБЕ
ГОРОД
Женю все время удивляло состояние улиц и вообще придомовых территорий.
В Москве Женя бывала редко, но все же сумела заметить плачевное состояние московского асфальта. Но привычная к практическому отсутствию настоящих дорожных покрытий в тех местах, где служил ее муж, Женя не скоро обратила внимание на состояние дорожного покрытия у себя в городе.
Но однажды …
Женя обратила внимание на то, что у нее в городе и в городе около фирмы эти покрытия располагались различно. У Жени в городе улицы и проезды были обычными, привычными – улицам с тротуарами, в проездах и дорожках – без тротуаров, но с твердым покрытием.
Около фирмы проезжих улиц не было – движение вблизи домов было закрыто и основные дороги были пешеходными. Конечно, машины скорой помощи подъезжали к подъездам, рано утром к магазинам подъезжали фургоны, ездили спецмашины, но в основном днем все эти улицы были отданы пешеходам.
Около машзавода улицы и проезды были традиционно выполнены так же, как и в городе у Жени.
Но было нечто главное, на что Женя наконец обратила внимание – это состояние покрытия, его содержание и его ремонт.
Журналистское внимание придирчиво обращалось на все, и что же?
Оказалось, что покрытие ровное, прочное и содержится в полном порядке, уход производился регулярно, что всего заметнее происходило зимой. Снег со всех без исключения дорог и дорожек убирали специальными снегоуборочными машинами, большими и маленькими, а около подъездов снег убирали вручную.
При этом вручную работали не только рабочие в оранжевой форме, но и жители подъезда – по крайней мере Жене удалось увидеть там и самого Свиридова …
Это то, что касалось покрытий дорог и дорожек.
Но город требовал – и получал в полном объеме – иные виды ухода и ремонта.
Жене не удалось отыскать потухший фонарь наружного освещения, поломанную изгородь на газоне, требующую ремонта беседку или лавочку.
За зеленью тоже ухаживали. Весной происходили массовые мероприятия по уборке газонов, и это происходило весело. Затем высаживали клумбы, постригали деревья, убирали сухостой.
И все это без объявлений, без плакатов и лозунгов – и при этом с массовым участием населения.
А уж о состоянии поверхности асфальтового покрытия Жене оставалось только удивляться – она ни разу не смогла заметить локального ремонта покрытия.
А на прямой вопрос ей ответили, что покрытия не ремонтировали ни разу, хотя тогда, давно, в начале создания города не обошлось без эксцессов. Старожилы вспоминали, что кое-кто из руководства укладыванием покрытий серьезно поплатился за то, что попробовал делать это так, как делал всегда и той смесью, которую предложил ближайший асфальтобетонный завод.
Тогда серьезно пострадали руководители и завода, и службы дорожного строительства, и все эти работы затем велись так, как это делали в северных областях Европы.
И эти покрытия уже много лет не требовали ремонта, экономя выделяемые на это средства.