Дорога от аэродрома в город тянулась вдоль высокой сплошной бетонной стены, а с другой стороны дороги темнел лес.
– Тебе не страшно так поздно ходить тут?
– Ни капельки … Да тут и недалеко …
Редкие фонари, установленные вдоль стены, скупо освещали дорогу и тропинку вдоль нее. Степан взял Галину под руку.
– Ты мне так и не сказала, чем ты занимаешься …
– Я работаю с Анатолием Ивановичем, секретарем. И знать об этом совсем не обязательно … А ты учишься?
– Я через год кончаю МАТИ.
– А это что такое – МАТИ?
– Это московский авиационно-технологический институт. Я буду инженером-технологом по строительству летательных аппаратов.
– И куда ты пойдешь работать?
– Еще неизвестно. У нас уходят и к Туполеву, и в Жуковский, и на некоторые авиационные фирмы – там МИГ, Лавочкин, Антонов … И даже в космос …
– Но Антонов – это на Украине?
– Да, но это место ценится очень высоко …
– Уедешь?
Степан долго молчал.
– Мне не хочется уезжать … от тебя.
– Мне тоже …
Около ее подъезда они поцеловались в первый раз.
И они нагнувшись друг к другу и поцеловались прямо над столом.
– Ты посиди, почитай вот это наставление … Потом подписать нужно будет …
Степа сел в уголок, открыл тоненькую тетрадочку. Глаза у него полезли на лоб, но он быстро справился – посмотрел на Галю. А она спокойно сидела за столом перед экраном монитора в строгом темно-сером жакете и такой же юбке, красивая и недоступная …
И Степан стал читать …
Дочитав до конца он задумался, а затем взял со стола авторучку и подписал последнюю страницу и рядом вывел расшифровку своей подписи.
А Галя нажала кнопку на пульте и спросила:
– Анатолий Иванович, мы со Степой можем уйти с обеда?
– Да, Галя, идите. До завтра.
– Тогда пойдем.
Галя убрала все бумаги со стола, заперла сейф, выключила компьютер.
– Идем?
Но сразу уйти им не удалось – еще какое-то время они целовались.
А вышли они совсем не там, где вошли – они вышли из старого двухэтажного дома в переулок …
Степа молчал – слишком много всего произошло.
Но, как оказалось, еще далеко не все.
– Нам с тобой надо зайти в магазин, а то у меня дома мало что есть …
Они поднялись на третий этаж старого дома с высокими потолками.
– Это моя комната, там кухня, а эта комната пока опечатана. Ты пока продукты пристрой, – Галя быстро поцеловала Степу, – а я пока переоденусь. Хорошо?
Степа послушно укладывал покупки в холодильник, осматривая кухню.
– Все, готова! Сейчас будем готовить обед …
Галя была в легоньком ситцевом платьице и повязывала фартук.
– Ну, что ты? Что случилось, Степа?
– Ты привела меня к себе домой … – обнимая Галю срывающимся голосом ответил Степа. – И я люблю тебя …
Обед они все-таки приготовили, потом до темна сидели обнявшись на диване, обнимались и целовались.
Но спать Степу Галя положила на диване, и он смирился …
НОЧНЫЕ РАЗГОВОРЫ
Был поздний вечер.
Детей уложили спать и взрослые собрались в гостиной.
Свиридов и Тоня сидели за столом, а Уля и Гриша устроились на диване.
Уля устроилась у Гриши на плече и задремала.
– Пойдем спать, Толя … – сказала поднимаясь Тоня. – Оставим молодых наедине …
– Конечно! – и старички, кряхтя и демонстративно постанывая, медленно удаляются …
– Папа Толя, ну какой же ты старичок … – не открывая глаз пробормотала Уля.
Тоня уже устроилась на кровати, когда из душа появился Свиридов в халате.
Он сбросил халат и задумчиво уселся на краю кровати.
Забравшись под одеяло он коснулся губами Тониного плеча, обнял ее.
– Как жаль парней … – грустно прошептал Свиридов.
Тоня молчала, обнимая мужа – она хорошо усвоила за многие годы, когда можно задавать вопросы, а когда нужно просто подождать.
– Придется наведаться на базу в Норфолке, побеспокоить «морских котиков» … Уж очень они обнаглели …
А потом Свиридов исчез, но не надолго.
Сроки его отсутствия можно было легко установить по его утренним пробежкам – бегает утром, значит все нормально, не бегает утром – значит, в командировке.
К частым отлучкам начальства привыкли все и его отсутствие на утренней пробежке ни у кого не вызывало даже малейшего интереса.
Так и сейчас – не бегал, потом опять забегал, все нормально.
Правда, перерывы в забегах Свиридова бывали иногда довольно продолжительными – так что ж, и командировки бывают длительными.
Первой доклад по возвращении принимала Тоня – как всегда Свиридов ласково обнимал жену, целовал ее.
– Все в порядке, моя родная, все нормально … Хотя парней жалко – неплохие были парни …
О том, что произошло на военно-морской базе в штате Вирджиния, в Норфолке, никаких сведений в печати не появилось, кроме крохотной заметки под названием «Трагедия на базе морских котиков» в захудалой местной газетке, которая на другой же день перестала выходить.
Страничка отчета Свиридова исчезла в архивах под глухим грифом, на базе в Норфолке сменилось руководство, а где-то кто-то смог вздохнуть спокойно.
И все …
Обычно Свиридов засыпал быстро – стоило его голове коснуться подушки.
Конечно, иногда – и довольно часто – этому предшествовали поцелуи, ласки и прочее, но когда он бывал предельно усталым, то Тоня устраивалась у него на плече и Свиридов очень четким, но внятным шепотом начинал рассказывать …
Так было, когда на секретной военно-морской базе в Норфолке вдруг исчезли сразу два взвода «морских котиков» … А это тридцать два человека …
А сегодня Свиридов рассказывал Тоне нечто иное …
– Знаешь, у вас на фирме такой бардак … Мне пришлось кое-что там … подправить … Прости, но мне пришлось расправиться с двумя твоими коллегами … Один убежал недавно, выдал кое-кого и … Я вернул выданного им человека с многолетним нелегальным стажем домой … прихватил заодно двух его конвоиров – убивать не хотелось. Мог бы и не брать их, так их бы сразу свои убили – как это у них на глазах из-за решетки закованного арестанта увели. А предатель исчез с концами со всеми своими материалами …
Тоня пошевелилась, поудобнее устраиваясь у него на плече.
– Со вторым было сложнее – он сбежал уже давненько, следов здесь почти не оставил, а его жена Марина хоть и во всем его оправдывала, но толком ничего не знала. Связь у них была, но односторонняя – он присылал ей письма. Детей он заранее отправил в США – сына Владимира 82-го года рождения и дочь Маргариту 79-го года … Но все равно я его нашел, вытряхнул из него всю информацию, все его материалы уничтожил, а его и его детей оставил в живых … «овощами». Пусть попробуют вылечить! Думаешь, жестоко?
Тоня отрицательно мотнула головой – насколько позволяла голова Свиридова, к которой она тесно прижималась.
– Он десять лет сотрудничал с ЦРУ, выдал он многих, и многих не удалось спасти … Часть еще ждет обмена на их разведчиков …
– А в конторе еще есть … еще есть предатели?
– Кажется, еще есть … Я над этим работаю …
В другой раз ночью Свиридов рассказывал Тоне о своей командировке, связанной с геофизическим оружием. Эта работа и эти рассказы заняли не один вечер и не одну ночь.
– Мне захотелось начать с Теслы … Коля Тесла много чем занимался, и его работы во многом неизвестны … Это было не так «далеко», и я отправился к нему в гости … Чудеса начались сразу – у меня перестала работать вся фиксирующая аппаратура – и аудио, и видео … Но интересно было – сплошная фантастика … Конечно, память моя пригодилась как и подготовка по физике … Самое же странное – в конце концов он меня почувствовал!
– Как это?!
– Кабы знать. Но он меня почувствовал, как будто увидел – или услышал, но отнесся к этому спокойно. И даже сказал непонятную фразу «Вы там еще долго будете вспоминать меня и стараться понять меня. Думаю, что еще очень долго, хотя я не знаю, из какого вы времени».
– Так и сказал?
– Дословно. Но узнал я многое, многое из неизвестного, и он не пытался помешать мне. Он получал информацию явно из какого-то внешнего источника, но какого … Я смотрел его бумаги – правда, когда он отсутствовал … Видел его установки, поприсутствовал при некоторых его опытах … И он, как мне казалось, чувствовал мое присутствие … Поверишь, это было страшно – он тогда, а я отсюда …
– А что было такого страшного?
– Видимо, Тесла знал… или примерно знал, что нас ожидает с магнитными полюсами и магнитным полем Земли. Сейчас Северный полюс – магнитный! – сместился уже на несколько сотен километров … Магнитное поле Земли слабеет, а это магнитное поле – наша защита от солнечной радиации …
– Это и есть прогнозируемый апокалипсис?
– Скорее всего. А у нас продолжением работ Коли Теслы почти никто не занимается … практически никто …
– Тесла знал об этом?
– Скорее всего знал. И многие его работы были направлены на создание защитного магнитного поля, а не геофизического оружия …
ХААРП
– А Тунгусский метеорит?
– Да, это его работа – плановый эксперимент на установке в Уорден Клипе, установке, которую он потом уничтожил … Мне удалось зарисовать некоторые схемы из тех, которые он потом уничтожил … Теперь буду искать специалистов, которые занимаются – или занимались – этими проблемами. Американские работы, в том числе те, в которых принимают участие бывшие наши специалисты, направлены на разработку оружия … даже профессор Троицкая, которая работала у нас на чисто исследовательской установке, теперь занимается военно-прикладными вещами …
– Ты нашел ее?
– Я беседовал с ней … Под гипнозом … К сожалению, пришлось кое-что подкорректировать в ее памяти. Встречался я и с последним учеником Теслы Бернардом Истлундом – чистой воды параноик, но весьма агрессивный. Он один из главных создателей системы ХААРП … Покопался я и в материалах фирмы «Atlantic Richfilds», где трудится этот бесноватый … И у генподрядчиков полигона на Аляске побывал – в фирме «BAE Systems» …
– Напомни мне про ХААРП …
– Программа «High-frequency Active Auroral Research Program» …
– «Программа высокочастотного активного исследования … авроральной области» … А что такое авроральная область?
– Авроральной областью называют зону полярных сияний … На самом деле это ионизированный газ в виде струй небольшого сечения на очень большой высоте. Они располагаются вдоль магнитных силовых линий, струями длиной десятки и сотни метров, и они светятся – образуют северные сияния. Эти ионизированные области отражают радиоволны и обеспечивают дальний прием радиоволн. А система излучателей ХААРП может разогревать отдельные области ионосферы, создавая «зеркало» для отражения направленного электромагнитного луча на определенные области земной поверхности. Есть уже много фактических данных по реальному использованию такого оружия, вызывающего самые различные катастрофические последствия – ураганы, цунами, наводнения, землетрясения и так далее …
– А запретить? А у нас?
– Против запрета действуют мощнейшие силы, и не только в США. Установок подобных той, что создана на Аляске, в мире несколько, но активными излучателями снабжены не все, а только три. По крайней мере так считают … Одна из таких установок – у нас, под Нижним. Установка принадлежит – формально – Научно-исследовательскому радиофизическому институту, но была заброшена и не разграблена только благодаря прекрасному и увлеченному наукой человеку – Жоре Комракову …
– А институт? А Академия наук?
– Всем по фигу! Теперь я пошумел на Совете безопасности, дали денег, я привел на полигон «Сура» батальон брошенных на произвол судьбы десантников с крепким командиром, подбросил им денег, теперь хрен кто туда сунется за цветными металлами и проводами. А если эти лопухи из НИРФИ будут и дальше ушами хлопать, то я просто отберу у них эту установку …
– А другие? Активные?
– Самая мощная и главная – это Анкоридж, Аляска. Конечно, не сам Анкоридж, а больше четырехсот километров от него. Эту установку использовали, и не раз – у меня копия рабочего журнала с пульта этой станции … Но больше ее не включат … Там кое-что взрываться начнет, и вообще …
– Поковырялся?!
– А как же! Я же любопытный! А вот в Норвегии … Там столько островов – заблудиться можно! В СМИ указывают адрес базы ХААРП – Тромсе, хотя база и установка находится совсем не там … Там такая масса островов, подводных туннелей, и так интересно …
– Там у тебя был один знакомый … больной, которому ты помог в Нью-Йорке …
– Точно. Я даже думал навестить его, но потом решил не трогать … Пока. А острова там за полярным кругом, а зимой всего несколько градусов мороза … Песчаные пляжи, масса туристов, куча достопримечательностей …
– Посмотрел?
– Некогда было. Пока нашел базу и полигон, а он на крупном острове. Там многие острова соединяются мостами и подводными тоннелями … Так вот тоннель на эту базу так засекречен, что я долго его искал – очень умно его спрятали.
– И что с установкой?
– Установка прекрасная! Как и на Аляске постоянно тестируют в контрольном режиме, но это только помогло мне … В общем, материалы все у меня, включить ее в рабочем режиме не удастся – там одновременно выйдет из строя столько электронных компонентов и блоков питания, что ее проще не ремонтировать, а строить заново. Но это только если установить все причины отказа!
– Трудно было? Я вижу, как ты устал …
– Было трудно установить первичные контакты – все раскидано, нет единого центра проекта … Потом стало проще – настройка полупроводниковых модулей на будущую аварию намного проще … Правда, на это ушло почти две недели … А на установке в Гренландии я просто устроил небольшую диверсию – ее готовились укрупнять …
– Рыбки не привез? Говорят, в Норвегии такая рыба! И вобла, и семга …
– Не до этого было. Даже по ночным заведениям Тромсе не прошелся. Но обещаю привезти оттуда тресковых языков – местного деликатеса, в следующий раз. А пока купим рыбки здесь, в Москве. У нас тут в магазине все есть – и знаменитая норвежская сушеная треска, которую можно хранить аж четыре года, и семга …
СНЫТЬ
– У тебя все готово, Уля? Я хочу отнести ребятам …
– Сейчас, мама. Папа Толя, достань большой поднос. Он там, наверху, я не достану …
Утром Свиридов купил в магазине несколько килограмм полуфабриката – семги норвежского происхождения, и вместе с Улей они занялись приготовлением роскошного обеда.
А еще Уля занялась приготовлением оригинального салата.
Рецепт этого народного лечебного салата ей рассказала одна из старушек в колхозе. Свиридов бывал в колхозной церкви часто, иногда на службе вместе с женщинами – Тоней и Улей. К ним привыкли – по бокам Свиридова тогда стояли в белых платочках молодые женщины. Те, кто видел их впервые, удивлялся, что они не сестры, и что Тоня намного старше Ульяны.
Старушки к ним относились с теплотой и считали их своими …
Тоня и Уля бывали в домах стариков, почти везде они встречали приемных детей из лесной школы, Тоня даже оставалась ночевать у некоторых знакомых, помогала по хозяйству, и даже доила корову.
Потом дома было столько разговоров на эту тему!
У этих старушек Уля многому научилась, узнала множество старинных народных рецептов, в том числе узнала о лечебных свойствах сорняка по названию «сныть» – весьма распространенного сорняка.
И сегодня, вместе с приготовлением супа из семги и поджариванием больших ломтей, она с помощью Свиридова готовила салат из зелени, среди которой кроме традиционной травки были нарезанные и ошпаренные листья сорняка – сныти.
Потом на большой поднос водрузили две здоровенных плошки – одна с зеленым салатом, вторая – с ломтями семги.
И Тоня с этим подносом пошла к двери – там она поправила расписную дощечку с висящими на ней щетками, сказала «Я иду к вам, мальчики!» и вышла на лестничную площадку. Ей навстречу открылась дверь в квартире напротив – там дежурили офицеры отряда Свиридова, и им Тоня передала поднос.
И дежурные лакомились свежеприготовленной рыбой и салатом, горько сожалея о невозможности дополнить это хорошей стопкой – дежурство!
СОЧИНЕНИЕ на ТЕМУ
Краткий отчет по последним событиям, связанным с геофизическим оружием, занял «всего» сто страниц – такой «опус» получил Владимир Владимирович.
– Что-то вы сегодня многовато насочиняли, Анатолий Иванович!
– Никак нет, все истинная правда. А для простоты там оглавление есть – можно читать то, что интересно в данный момент.
– Да, одно оглавление чего стоит! А у кого еще есть такой … фолиант?
– Пока ни у кого. Думаю, подарить его одной даме …
– Уж не некой ли негритянке, владеющей русским языком?
– Так точно. Не возражаете?
– Думаю, вы правы … Думаю, есть смысл …
И Свиридов однажды ночью появился в знакомой квартире …
МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ
ДОМ КУЛЬТУРЫ
Регулярно в зале Дома культуры и на заводе пели популярные певцы – Олег Погудин, Дмитрий Маликов, Вероника и Лариса Долины, Галина Хомчик, Владимир Качан, Сергей Никитин, Алсу, Диана Гурцкая, Сергей Трофимов, Александр Дольский, Дмитрий Маликов, Юлий Ким, Гарик Сукачев, Александр Буйнов, Олег Митяев, Олег Газманов и многие, многие другие …
Историю знакомства Свиридова с Александром Дольским Женя знала по рассказам очевидцев. Оказалось, что Дольский услышал свои песни в исполнении Свиридова случайно, в записи, и пожелал познакомиться наяву. Встреча состоялась здесь, в старом кафе, и Свиридов пел и играл только для автора – Александра Дольского.
И после этого Дольский обнимал Свиридова, что-то говорил и говорил, а потом они спели дуэтом.
Но дуэт не получался – они пели по разному, и Дольский признавал право Свиридова петь его песни так, как он считает нужным …
К большому сожалению населения Свиридов теперь выступал реже, чем раньше.
Но зато он теперь частенько выступал вместе с кем-нибудь из молодых исполнителей, подпевал им или пел с ними дуэтом.
И чаще всего это оставляло незабываемое представление – его дуэты с Ангелиной Качурой или с Александрой Беляевой были настолько красивы, что в аудиотеку была очередь на прослушивание записей после этих концертов.
Обычно концерты сопровождал ансамбль «Живой звук» – в прежнем, старом составе, или в новом, расширенном. К старым музыкантам все чаще присоединялись несколько музыкантов из военного оркестра (духовая группа), а из музыкальной школы – чаще всего гитаристы, и трубачи.
Как ни странно, молодые скрипачи присоединялись к ансамблю редко …
Чаще всего Свиридов выступал в концертах в качестве гитариста, и даже поддерживал выступающих в качестве бек-вокалиста.
В качестве бек-вокалистов в концертах участвовали по традиции некоторые «сестренки» Свиридова, и даже их мужья, но услугами бек-вокалистов пользовались далеко не все исполнители.
Но особое удовольствие слушатели получали все-таки от выступлений самого Свиридова – он пел не просто очень хорошо, вкладывая душу в каждое исполнение, но еще и исполняя знакомые всем песни по своему.
Это казалось невозможным – песни были узнаваемы, мелодия тоже на первый взгляд не претерпевала изменений, а песня звучала не так, как у знаменитого на всю страну исполнителя.
Но этого оказалось мало – были произведения, где Олег Ерлыкин вмешивался в музыкальный строй, и тогда неуловимо менялась мелодия, а песня казалась еще красивее, еще богаче, еще музыкальнее.
Правда, вмешательства Олега были достаточно редки, но зато были произведения, которые полностью были творением Олега (и Свиридова), и тогда слушатели аплодировали ничуть не меньше, чем заслуженным шлягерам.
Вмешательства Свиридова в широко известные шлягеры зачастую было настолько неожиданно, что слушатели удивлялись – разве такое возможно?
Чаще всего это были, к примеру, песни Олега Газманова.
Ну, как еще можно спеть?
По воде по гладенькой
Еду я на катере,
Еду я на катере
Вдоль Москва-реки.
Обниму я сладенько
Пирогову Катеньку.
И всю ночку буду с ней
Кушать пироги …
А Свиридов умудрялся петь не так, как это пел Газманов, но звучало это так же весело и задорно. И другие песни Газманова он умудрялся петь не так, как пел их автор …
То же самое происходило с произведениями Вертинского, Лещенко, Утесова и других известных своими особыми исполнениями знаменитостей.
А как он пел песни, исходно предназначенные для женского голоса?
Зал заслушивался, даже не вспоминая ту знаменитость, которая ранее прославилась исполнением этой песни!
А как он пел песни Визбора? Исполнением Свиридова заслушивались ничуть не меньше, чем исполнением автора.
С Серегой мы шагаем
по Петровке,
По самой бровке,
по самой бровке.
Жуем мороженое мы
без остановки -
В тайге мороженое нам не подают.
То взлет, то посадка,
То снег, то дожди.
Сырая палатка -
И почты не жди.
Идет молчаливо
В распадок рассвет.
Приходишь – счастливо.
Уходишь – привет …
Произведения некоторых авторов Свиридов не исполнял никогда.
Когда его спрашивали, например, почему он не поет песен Высоцкого, он отвечал, что лучше автора он спеть не может, а хуже – не хочет.
И в Доме культуры очень долго не звучали песни Высоцкого в исполнении других, не менее известных исполнителей, подражающих Высоцкому или искажающих авторский замысел, пока тут не появился Дмитрий Певцов …
А у некоторых авторов Свиридов даже просил разрешения на исполнение их произведений – так было, к примеру, с Сергеем Трофимовым. После его первого выступления здесь, в Доме культуры, Свиридов поблагодарил Сергея за удовольствие от его исполнения и спросил разрешения исполнять его пенсии.
Трофимов удивился и растерялся, а Свиридов дал ему послушать свое исполнение некоторых популярных произведений «Сергея Трофимова». После этого Сергей разрешил Свиридову исполнять любые его песни, а в следующий приезд они многое пели дуэтом.
И напели целый диск, который подарили Сергею, и этот диск по подписке распространялся здесь, в ЗАТО.
Кроме дуэтов с Качурой и Беляевой Свиридов пел дуэтом с Лаймой Вайкуле, с Ларисой Долиной, с Алсу …
В конце каждого выступления Свиридов хотя одну песню пел для своей жены.
Пусть тебе приснится
Пальма де Майорка,
В Каннах или в Ницце
Ласковый прибой.
Или в Подмосковье
Роща вдоль пригорка.
Только чтобы вместе
Были мы с тобой …
Даже тогда, когда он не смотрел на ложу, где сидела Антонина Ивановна, слушатели знали, что это он поет для нее.
О чем поешь,
моя береза,
Качаясь тихо,
как во сне?
И почему,
не знаю,
слезы,
И почему,
не знаю,
слезы
Приходят
светлые
ко мне …
И откланявшись он с букетами цветов шел в ложу и вручал цветы Тоне, и обнимал и целовал жену …
ХОР ТУРЕЦКОГО
Хор Турецкого выступал в Доме культуры несколько раз, но однажды Турецкий на пробу привез женский состав под названием «Сопрано». В этом чисто женском хоре были собраны все женские голоса, которые знала музыкальная культура.
Первое выступление этого женского состава завершилось тем, что в цветочных киосках города не осталось ни одного букета, а Олег завел с Турецким профессиональный разговор.
В результате Турецкий остался в городе еще на один день, и сидел в ложе Свиридова и слушал выступление женского трио в составе Валентины Суковициной, Ангелины Кочуры и Александры Беляевой.
Эти девушки, разные по возрасту, по характеру и по голосовым данным стараниями Олега образовали очень выразительное трио. Разные голоса, разные певческие школы – а у Валентины школы вообще не было! – и талант Олега сделали свое. Это трио исполняли самые разные музыкальные произведения в том числе «а капелла», и всегда их выступления проходили с большим успехом.
А тут девушки исполняли песни из старых кинофильмов «а капелла», но с чуть заметным бек-вокалом.
Где-то около задника стояли «сестренки» Свиридова – только одеты они бывали по разному и вели себя соответственно характеру произведения.
Трио никогда не выступало с хоровым пением – всегда солировала одна из девушек, а двое других составляли ей музыкальное оформление.
А на этом выступлении девушки исполняли хорошо знакомые всем песни.
Валя Суковицина затягивала своим грудным проникновенным голосом:
Ты неси меня река,
за крутые берега,
Где поля мои поля,
где леса мои леса,
Ты неси меня река,
да в родные мне места,
Где живет моя краса,
голубы ее глаза …
А девушки дополняли Валентину как эхо, и никакого бек-вокала не требовалось.
Переждав аплодисменты Геля начинала своим «оперным» голосом, совершенно необычным для этого исполнения:
Москву рябины красили,
Дубы стояли князями,
Но не они, а ясени
Без спросу наросли,
Москва не зря надеется,
Что вся в листву оденется,
Москва найдет для деревца
Хоть краешек земли.
А потом начинала Шурочка – наш Лоретти.
Голос у Шурочки с возрастом менялся, но все же оставался звонким и летящим.
Ходила на охоту,
ковала серебро,
Сажала тонкий месяц
в хрустальное ведро.
Деревьям шубы шила,
торила санный путь,
А после в лес спешила,
чтоб в избушке отдохнуть.
А затем вопреки всем привычному исполнению девушки начинали петь дуэтом – Шурочка и Валентина.
В этой бездонной лазури,
В сумерках близкой весны
Плакали зимние бури,
Реяли звездные сны.
Робко тепло и глубоко
Плакали струны мои.
Ветер принес издалека
Звучные песни твои.
Ветер принес издалека
Песни весенней намек,
Где-то светло и глубоко
Неба открылся клочок …
Несмотря на разницу в голосовых данных это блоковское произведение звучало очень красиво.
Причем каждая строфа звучала особенно, выделяемая голосовыми особенностями исполнителей.
Зал вздрогнул не сразу и аплодисменты раздались не сразу, но зато первым начал хлопать Турецкий в ложе.
А следующий номер сопровождала гитара Свиридова.
Черноглазая казачка
подковала мне коня,
Серебро с меня спросила,
труд недорого ценя.
Как зовут тебя, молодка?
А молодка говорит:
Имя ты мое услышишь
из-за топота копыт.
И девушки бек-вокалистки подхватили
Имя ты мое услышишь
из-за топота копыт.
Зал весело подхватывал припев и со смехом весело хлопал.
А следующую песню задумчиво и негромко начала Валентина Суковицина, и ей сразу начала вторить Шурочка Беляева.
Звезды поднимаются выше,
Свет уже не сводит с ума.
Если ты меня не услышишь,
Значит, наступила зима.
Небо, загрустив,
наклонилось,
В сумерки,
укутав дома,
Больше ничего не случилось,
Просто наступила зима.
А эту песню классического репертуара девушки исполняли, разбирая куплеты на голоса, а им вторили голоса мужские. Турецкий присмотрелся – вместо девушек бек-вокалисток у задника стояли крепкие мужчины в джинсовых костюмах, и еще девушкам вторил сам Свиридов.
Ты напомнила вчера
мне о далеком,
Пережитом,
позабытом,
как во сне -
Милый друг
ни разговором,
ни намеком
Не ищи
былого отклика
во мне.
Но оказалось это еще не все – повторяющийся припев в самом конце пел Свиридов, а девушки вторили ему, поддерживая его гитару без слов.
Все что было,
все что ныло -
Все давным-давно уплыло.
Истомились лаской губы
И натешилась душа.
Все, что пело,
все, что млело -
Все давным-давно истлело.
Только ты,
моя гитара
Прежним звоном хороша!
Концерт длился положенные полтора часа, девушки исполняли самые разные песни, разных авторов и различных композиторов, но после концерта Турецкий нерешительно спросил:
– Это мне показалось, или мелодии были немного изменены?
– Да, это Олег внес небольшие изменения …
МОЛОДОЙ РЕЖИССЕР
Все чаще концерты – представления! – режиссировал Олег, вернее он их создавал.
Независимо от того, кто выступал, был ли это сольный концерт или он включал несколько на первый взгляд несовместимых исполнителей, это было очень зрелищно и интересно для зрителей и слушателей.
Именно поэтому маленький лазерный диск, переданный Свиридовым знакомому звукорежиссеру, так быстро попал в эфир и вызвал поток писем.
Зря поют мне лучшие соловьи -
До чего же невезучая я в любви.
Встала на пороге девичья беда –
Разошлись пути дороги
С милым навсегда …
Легкий и звонкий голос Шурочки скрывал несовершенство текста, и мало кто смог вспомнить старый и примитивный кинофильм более чем полувековой давности.
С добрым утром, мой любимый,
С добрым утром, край родной!
Песни были разные, мелодии тоже казались весьма разнообразными, но что-то выдавало общий источник.
До свиданья, дорогая,
Расстаемся мы с тобой.
Я – налево, ты – направо,
Так назначено судьбой.
Шурочка Беляева пела то под аккомпанемент рояля, то под звуки всего ансамбля, то под гитару Свиридова, но ее прекрасный голос не менялся – он завораживал слушателей.
Не цветы меня
не радуют,
ни весна
Где ни лягу,
где ни сяду я
Все одна.
Счастье в туче скрылось,
Что ж тут говорить.
Все, что было
сердцу мило,
Надо позабыть.
Но грустные куплеты сменялись мажорными, жизнеутверждающими.
Бегут, мелькают версты,
Ну, где же мой перекресток?
Где ждет меня
необходимая
Любовь навеки …
И вдруг Шурочка переходила с этих позабытых мелодий на старинные романсы, не забытые и возможно вечные.
Зачем тебя,
я милый мой,
узнала,
Зачем ты мне ответил
на любовь?
Уж лучше бы я
горюшка
не знала,
Не билось бы сердечко мое вновь …
В создании концертов-представлений принимали участие не только музыканты, но и Антонина Свиридова и Гриша Свиридов – исполнители и участники могли похвастаться полноценным художественным образом не только в виде аранжировки, но и виде костюма.
И еще был невидимый участник всех без исключения постановок и выступлений – это была немолодая и очень молчаливая женщина Юдифь Мануиловна Лейтес.
Конечно, это была совершенно другая история, но она была тесно связана со Свиридовым.
Немолодую талантливую женщину-концертмейстера Лейтес и ее мужа изуродовали пьяные хулиганы – они раздробили им пальцы. Свиридов вывез их прямо из клиники, где им делали операции, привез в город, Тоня и Уля помогали им обставлять квартиру – у них руки еще были в повязках.
А потом Дарья Михайловна (а по паспорту Юдифь Мануиловна) стала незаменимым сотрудником Дома культуры – в ее ведении были все ноты и тексты всех без исключения произведений российских и иностранных авторов, и только она моментально могла отыскать нужный документ.
Но играть она не могла и почти всегда сидела во второй кулисе, курила как паровоз и слушала музыку.
Дежурный пожарник, пост которого находился рядом, угощал ее чаем …
А Шурочка пела:
Лишь гудки певучие
Смолкнут над водой,
Я иду к рябинушке
Тропкою крутой.
Сарафан и платочек Шурочки так хорошо укладывался на текст песни …
Ой, рябина кудрявая -
белые цветы.
Ой, рябина-рябинушка
сердцу подскажи …
А затем после минутной паузы и совсем незаметного исчезновения со сцены
В зимнем парке
тишина смеется
И деревья
тихие стоя
Мы с тобой гуляли,
лето вспоминали,
У нас есть наша песенка
– давай ее споем.
И вдруг совершенно неожиданно – музыку как-будто подменили: рояль, труба, гитара, скрипка, ударные:
Будь со мной,
будь со мной,
Будь со мной
всегда ты рядом!
Будь со мной,
будь со мной
Будь со мной
всегда ты рядом!
Сменилась не только музыка – на сцену вылетела пара: девушка в юбке колоколом с оборочками и парнишка в узких брюках и черной жилетке.
Мало того, что они выделывали черт знает что, так и к Шурочке подскочил такой же парнишка, а ее длинное платье вдруг превратилось в такой же короткий колокол, и вытворяли они тоже черт знает что!