Чулпан показала Свиридову зрительный зал и сцену, а потом они сидели втроем с Диной Корзун в гримерке и болтали, пока не пришло время дамам готовиться к спектаклю.
Свиридов не остался на спектакль, а пересек бульвар и привычным проходным двором быстро добрался до ресторана …
Волчек устроила Чулпан настоящий допрос с пристрастием.
– Слушай, что за супермена ты привела? Не он ли стоит за тем наездом на нас?
– Да что вы, Галина Борисовна! Анатолий Иванович очень порядочный человек, военный, ездил с нами к нашим подшефным. И денег дал … А как поет!
– Я и говорю – жулик. Еще и поет …
– Хотите, съездим с нами к нему в воинскую часть? Мы с Диной туда собираемся.
– Он меня не приглашал.
– Разве дело в формальном приглашении? Я думаю, что он будет рад. Поедемте! У них там очень приличная сцена, можно договориться насчет выездного спектакля.
– Это было бы совсем неплохо, деньги нам очень нужны …
За дамами снова заехал знакомый водитель, и они скоро очутились в воздухе.
– Анатолий, а почему вертолет?
– А это, Галина Борисовна, в ближайшее время будет единственным видом транспорта, свободным от уличных пробок. Да и быстрее, чем на машине.
Вертолет как и прежде приземлился на крыше Дома культуры, но здесь гостей уже ждали двое мужчин. Это были Свиридовы и полковник Пименов. Полковник отвечал в штабе за «культуру», и в его ведении были все культурные мероприятия как здесь, в городе, так и выезды на спектакли, концерты и выставки в Москву.
Для начала дам пригласили в кафе.
– Галина Борисовна, Дина и Чулпан. Мы очень рады, что вы нашли время побывать у нас. Вот Гавриил Степанович заведует у нам всей культурой. Не смотрите, что он полковник – у него за плечами еще и филфак МГУ. А моя жена Антонина Ивановна …
– Пожалуйста, просто Тоня!
– Антонина Ивановна занимается моделированием одежды и сможет помочь вам с костюмами.
Дамы с нескрываемым любопытством разглядывали Тоню. Она им понравилась – изящная моложавая красивая женщина с короткой стрижкой и совершенно седыми волосами. А когда гостьи узнали, что жена Свиридова – модельер, то их вниманию вообще не было предела.
– А вон та крайне любознательная девушка, – Свиридов показал за соседний столик, – Корреспондент нашей многотиражки, и информация о нашей с вами встрече обязательно появится в следующем номере газеты … Женя, идите сюда!
Женя Кульченкова быстро перезнакомилась с приезжими.
– Галина Борисовна, мы с большим удовольствием приняли бы ваш театр в нашем Доме культуры. – начал полковник Пименов, – Сцену вы сейчас посмотрите, и тогда можно будет обсудить конкретные предложения.
– Нам нужно будет вернуться в театр не позже четырех …
– Анатолий Михайлович вас доставит обратно. А пока я вынужден вас оставить.
И Свиридов откланялся.
Дамы и полковник Пименов занялись осмотром сцены, ее технического оснащения, гримерных, обсуждением репертуара и оплаты.
С нескрываемым смущением Галина Борисовна сказала полковнику, что часть средств за будущий спектакль они хотели бы получить наличными.
– Вот в этом дипломате аванс в наличной форме.
– Но откуда вы это знали? И сколько … сколько будет нужно?
– Так распорядился командующий.
Волчек была крайне удивлена, и удивлена еще и тем, что ее спутницы ничуть не удивились происходящему.
– Девочки, вы что, сказали ему?
– Что вы, Галина Борисовна! Мы даже и понятия об этом не имеем!
– Но откуда же он об этом узнал? И тем более о сумме?
– Это – Свиридов. Привыкайте, Галина Борисовна. Это же еще не вечер.
– Что значит – не вечер?
– Чудеса только начинаются, поверьте нам. Так, Антонина Ивановна?
– Вполне возможно.
– А вот не спел он нам – девочки говорили, что он прекрасно поет.
– Да, Толя поет. Я думаю, что он приедет к вам в театр и споет. В ближайшее время.
– А вы, Антонина Ивановна, приедете с ним? А на наши спектакли?
– Поживем – увидим.
– Как жаль, что не было вашего сына. Анатолий Иванович говорил, что он художник.
– Да, он художник. Служит в армии, в студии Грекова. Сегодня не смог освободиться и будет жалеть об этом …
ПЕСНИ в ТЕАТРЕ
Свиридов созвонился с Волчек и приехал с гитарой.
В кабинете Галины Борисовны его ждала и Чулпан, очень непосредственно и живо приветствующая Свиридова.
– Анатолий Иванович, я так рада! Здравствуйте! Вы споете нам?
– Чулпан, ну что ты так набросилась на человека? Здравствуйте, Анатолий Иванович.
– Здравствуйте, милые дамы. Сколько у нас времени?
– Два часа, не меньше. Пойдемте в репетиционную, там посвободнее.
По дороге в репетиционную Чулпан собирала свободных артистов и в репетиционную комнату вошли уже гурьбой.
– Тихо, товарищи! Это мой хороший знакомый Анатолий Иванович. Он работает с нашим фондом, и еще хорошо поет. Мы пригласили его спеть нам.
– Я тоже хорошо пою… – очень тихо проворчал Гармаш.
– Я несколько волнуюсь, поскольку мне еще не приходилось выступать перед столь искушенной артистической аудиторией. Но я попробую …
Свиридов подстроил гитару и …
Когда гитарист берет гитару, он просто пробует на струнах известные ему аккорды или наигрывает что-либо простенькое.
А Свиридов сразу заиграл мелодию, которая показалась многим знакомой – это потом они поняли, что каждый день слышали эту мелодию в рекламных роликах.
– Анатолий Иванович, может быть ту веселую песенку, что вы пели в больнице?
– Пожалуйста. Детская песенка.
На далекой Амазонке
Не бывал я никогда,
Никогда туда не ходят
Иностранные суда.
Только Дон и Магдалена -
Быстроходные суда,
Только Дон и Магдалена
Ходят по морю туда.
Это было так просто, и так весело, что поневоле захватывало слушателей.
Настороженность сразу исчезла.
Из Ливерпульской гавани
Всегда по четвергам
Суда уходят в плаванье
К далеким берегам.
Плывут они в Бразилию,
В Бразилию, в Бразилию,
И я хочу в Бразилию
К далеким берегам.
А припев слушатели радостно подхватили:
Только Дон и Магдалена,
Только Дон и Магдалена,
Только Дон и Магдалена
Ходят по морю туда.
И уже мало кто обращал внимание, что Свиридов играл на гитаре, а не пользовался неким набором заученных аккордов, что его гитара пела вместе с ним.
Никогда вы не найдете
В наших северных лесах
Длиннохвостых ягуаров,
Броненосных черепах.
Но в солнечной Бразилии,
Бразилии моей,
Такое изобилие
Невиданных зверей!
А в конце припев пели хором, веселясь уже по настоящему.
Только Дон и Магдалена,
Только Дон и Магдалена,
Только Дон и Магдалена
Ходят по морю туда.
Аплодисменты были дружными и искренними.
– Любитель с консерваторским образованием, – проворчал Гармаш.
– Боюсь вас разочаровать – у меня нет музыкального образования, но это не мешает мне играть и петь.
– Сережа, ну что ты цепляешься! Анатолий Иванович, не слушайте его! Спойте еще!
– Смена жанра …
Гитара пела очень тихо и мелодично, а голос Свиридова стал легким и прозрачным.
Липа вековая за окном стоит,
Песня удалая над рекой звучит.
Это было несколько неожиданно, но слушатели были захвачены спокойным и неспешным напевом.
Луг покрыт туманом, словно пеленой,
Слышен за курганом звон сторожевой.
Этот звон унылый давних прошлых дней
Пробудил, что было в юности моей.
Как-то днем погожим – ни свет, ни заря
Пел я в церкви «Боже, ты храни меня».
Но все миновало и уж под венцом
Молодца сковало золотым кольцом…
Когда Свиридов кончил петь и звук струн гитары затих – стало тихо.
Потом кто-то шумно вздохнул.
Но прошло еще около минуты, пока слушатели стали оживать.
– А вот песня тех времен, когда сюда, в кинотеатр «Колизей», я убегал с уроков из школы.
В Кейптаунском порту
С какао на борту
«Жанетта» оправляла такелаж.
И прежде чем уйти
В далекие пути
На брег был отпущен экипаж.
Идут сутулятся, вливаясь в улицу,
И клеши новые ласкает бриз.
Они идут туда,
Где можно без труда
Найти себе и женщин и вино,
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
И где за денежки дают любовь.
Свиридова как будто подменили – совсем другой голос, другая манера пения …
Ворвался ночью в порт
Английский теплоход
В сиянии своих проекторов.
На нем матросики
Все длинноносики,
И у матросиков
Огромный …
Тут последовал гитарный проигрыш
Они идут туда,
Где можно без труда …
Свиридов допел песню до конца и опустил гитару.
Слушатели хлопали и даже одобрительно покрикивали.
– Анатолий Иванович, неужели все? Спойте еще! Пожалуйста!
– Серега, – протянул руку Гармаш.
– Анатолий. Теперь из современного репертуара.
Судьба моя, сударочка,
Нежданно и непрошено
Дарила мне подарочки
Плохие и хорошие.
Далек я от невинности,
Не плакал да не жалился,
Но если по взаимности -
Так я всегда пожалуйста.
Песня была знакома многим из присутствующих и они вторили припеву.
Но для всех почему-то песня звучала по новому.
Поцелуй меня, удача,
А захочешь обними,
Ну, а нет – так не заплачу,
Кого хочешь выбери.
Свиридов допел почти хором эту песню, но было заметно, что она ему не особенно нравится.
Слушатели каким-то образом это почувствовали.
И Свиридов это уловил и его гитара, казалось, перестроилась.
Многие уже уловили музыку «Трехгрошовой оперы», и тут …
Гортанный и резкий немецкий язык.
Чистый, настоящий, без малейшего акцента.
Мекки-нож – эти слова были понятны без перевода.
Слушатели чуть-чуть освоились с этим гортанным словоизвержением, и вдруг.
У акулы зубы клинья,
Все торчат, как напоказ.
А у Мекки – нож и только,
Да и тот укрыт от глаз.
Суматоха
В Скотланд-Ярде:
То убийство, то грабеж.
Кто так шутит -
Всем известно,
Это Мекки, Мекки-нож.
Слова были русские, то тон пения сохранился полностью – резкий, угрожающий.
То в Ист Сайде,
В Бруклин-парке,
Кража в Сити, где же след?
Может, есть на солнце пятна,
Но на Мекки пятен нет.
Он пьет виски,
Любит женщин
И культурный разговор.
Джентльмены -
Говорит он,
Кто не пойман – тот не вор.
И снова гортанный немецкий язык.
И снова – русский текст.
Рвутся люди выйти в люди.
Кто прорвался – тех не жаль.
Вот правдивое преданье,
Вот тогдашняя мораль.
Это было в наше время -
Это время мне не жаль.
Вот правдивое преданье,
Вот правдивая мораль.
Концовка снова по-немецки – где был Мекки вечером и что нож его не виден …
Аплодисменты и крики «браво!» не смолкали долго.
– Галина Борисовна, а может быть взять его к нам в театр?
Не переждав шум Свиридов запел совсем другое.
Мы пробьемся до конца
Под жестокий вой свинца,
Не дрожим с тобой трусливо от озноба.
Страсть кипит у нас в сердцах,
А украв из-под венца
Любим мы своих зазнобушек до гроба …
После аплодисментов и веселого смеха Свиридов отложил гитару.
– Антракт! Я расскажу вам одну историю. Не так давно умер один очень достойный человек. У него была трудная судьба, и лагерная тоже, он был велик в науке. И он собирал граммофонные пластинки, всю жизнь. И завещал свою коллекцию одному мальчику, сыну нашей сотрудницы. Сейчас наши ребята реставрируют эти записи и оцифровывают их. А там уникальные записи, там Петр Лещенко, Вертинский, Козин, Шульженко, Изабелла Юрьева, Вяльцева … Там записи довоенных лет, которые сейчас иногда транслируют некоторые радиостанции. У нас сейчас все время занят кабинет аудиозаписей – каждый может прийти и послушать любую запись из нашей фонотеки. Мы уже начинаем по заказам изготавливать лазерные диски с записями…
– Вот это из уникальных вещей – знаменитая Анастасия Вяльцева, скончавшаяся в 1913 году и похороненная в Александро-Невской Лавре.
В лунном сияньи снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится:
Динь-динь-динь,
Динь-динь-динь, -
Колокольчик звенит.
Этот звук, этот звон
Много мне говорит.
Как ни странно, но голос у Свиридова стал высоким и звонким.
В лунном сияньи ранней весною,
Вспомнишь ли встречи, друг мой, с тобою.
Динь-динь-динь,
Динь-динь-динь, -
Голос милый звенел.
Динь-динь-динь,
Динь-динь-динь, -
О любви сладко пел.
Помню я залу с шумной толпою,
Сердце щемило грустью-тоскою.
Динь-динь-динь,
Динь-динь-динь, -
Звон бокалов звенит,
С молодою женой мой изменщик стоит.
Конечно, этот романс много выиграл бы в сопровождении рояля, но и с гитарой он звучал прелестно.
Динь-динь-динь,
Динь-динь-динь, -
Колокольчик звенит.
Этот звук, этот звон
Много мне говорит.
Замолкла струна, но аплодисменты начались не сразу.
– Очень большая коллекция в этом собрании пластинок Вадима Козина. Причем есть записи послевоенные, магаданские – на магнитной ленте. Есть даже последние пластинки Козина, выпущенные за рубежом. А Козин – это целая эпоха, которую мы, к большому сожалению, плохо знаем. В репертуаре Вадима Козина очень много романсов в ритме танго. Послушайте. Вот это танго называется «Зима».
Я увидал тебя впервые,
Когда красавица-весна,
Рассыпав звезды золотые,
Пришла и встала у окна.
Ты поглядела ясным взглядом,
Лучистым взглядом серых глаз,
Любовь с весной встали рядом
И вихрем закружили нас.
Сегодня грустно и тоскливо,
Сегодня в ночь пришла зима,
Я писем жду нетерпеливо,
Но дни бегут, и нет письма.
Зима холодным покрывалом
Окутала замолкший сад
И на стене нарисовала
Причудливых узоров ряд.
Шумит метель, и занесло дорожки,
Но все ж бежит от сердца к сердцу путь.
Мой милый друг, люби меня немножко,
Где б ни был я, ты жди и не забудь!
Переждав долго не смолкающие аплодисменты Свиридов сказал.
– Эту вещь больше знают по исполнению Валерия Ободзинского, а не самого Козина. А вот это танго на стихи Дементьева Козин назвал «Грустным танго».
Уходит женщина от счастья.
Уходит от своей судьбы.
А то, что сердце бьется чаще, -
Так это просто от ходьбы.
Она от сына отказалась.
Зачем он ей в семнадцать лет!
Не мучат страх ее и жалость.
Лишь только няни смотрят вслед.
Уходит женщина от счастья.
Под горький ропот матерей.
Ее малыш – комочек спящий –
Пока не ведает о ней.
Она идет легко и бодро,
Не оглянувшись на роддом.
Вся в предвкушении свободы,
Что опостылет ей потом.
Но час придет, когда средь ночи
Приснится радостно почти
Тот теплый ласковый комочек,
Сопевший у ее груди.
Ответом была мертвая тишина – казалось, все настолько ушли в себя, что не заметили конца романса.
Замолкла струна, но аплодисментов не было.
– Романсы Козина я могу петь целый день. Но из моего детства было много и других воспоминаний. Кое-кто из вас может помнить записи «на ребрах», на рентгенопленке. А теперь это можно послушать у нас с пластинки.
Пробираясь по сибирским тайгам
Долго шел из плена я домой,
Утомленный, но шагал я бодро,
Оставляя след в степи чужой.
Нестерпимо солнышко палило,
Я же там один спешил к тебе.
На закате облако под небом -
Снова мы с тобой наедине.
Аникуша, Аникуша!
Если б знала ты страдания мои.
Аникуша, Аникуша -
Очи черные твои как угольки.
И как я мог забыть тебя, мою родную,
Счастье мое вновь с тобою одной.
Аникуша, Аникуша!
Снова мы с тобой
В любви красивой и святой…
– Возможно, у вас другие воспоминания детства… Давайте вернемся в наш день.
Он снова начал на чужом языке, и слушатели не сразу узнали мелодию.
Но после первого куплета Свиридов перешел на русский.
Листья желтые над городом кружатся,
Листья желтые нам под ноги ложатся.
И от осени не спрятаться, не скрыться -
Листья желтые, скажите, что вам снится?
– Жаль, что здесь нет Лаймы – у нас с ней получается прекрасный дуэт. Да, я говорю о Лайме Вайкуле – она часто бывает у нас в гостях. И Раймонд Паулс тоже. А о Чистых прудах, что рядом с нами, написал Александр Городницкий.
Все, что будет со мной, знаю я наперед,
Не ищу я себе провожатых.
А на Чистых прудах лебедь белый плывет,
Отвлекая вагоновожатых.
На бульварных скамейках галдит малышня,
На бульварных скамейках – разлуки.
Ты забудь про меня, ты забудь про меня,
Не заламывай тонкие руки.
Я смеюсь пузырем на осеннем дожде,
Надо мной – городское движенье.
Все круги по воде, все круги по воде
Разгоняют мое отраженье.
Все, чем стал я на этой земле знаменит, -
Темень губ твоих, горестно сжатых…
А на Чистых прудах лед коньками звенит,
Отвлекая вагоновожатых.
– А Булат Окуджава? Конечно, он писал не о Чистых прудах, а о родном ему Арбате. Но и не только. Вот это называется «Воспоминание о дне Победы».
Была пора, что входит в кровь,
И помнится, и снится.
Звенел за Сретенкой трамвай,
Светало на Мясницкой.
Еще пожар не отгудел,
Да я отвоевал,
В те дни, когда в Москве еще
Арбат существовал.
Живые бросились к живым,
И было правдой это,
Любили женщину одну –
Она звалась Победа.
Казалось всем, что всяк уже
Навек отвоевал
В те дни, когда в Москве еще
Арбат существовал.
Он нашей собственностью был,
И мы клялись Арбатом.
Еще не знали, кто кого
Объявит виноватым.
Как будто нас девятый вал
Отныне миновал
В те дни, когда в Москве еще
Арбат существовал.
Какие слезы на асфальт
Из круглых глаз катились,
Когда на улицах Москвы
В обнимку мы сходились –
И тот, что пули избежал,
И тот, что наповал, -
В те дни, когда в Москве еще
Арбат существовал.
Свиридов переждал обвал аплодисментов.
– А еще он написал …
Осудите сначала себя самого,
Научитесь искусству такому,
А уж после судите врага своего
И соседа по шару земному.
Научитесь сначала себе самому
Не прощать ни единой промашки,
А уж после кричите врагу своему,
Что он враг и грехи его тяжки.
Не в другом, а в себе побеждайте врага,
А когда преуспеете в этом,
Не придется уж больше валять дурака –
Вот и станете вы человеком.
– И чтобы не заканчивать нашу встречу на столь невеселой ноте предлагаю вам очень старую вещь из нашей коллекции… и из нашей памяти …
В весенний вечер хорошо нам быть вдвоем,
Пластинку старую мы молча заведем -
Под эту музыку с тобой
Мы танцевали в час ночной,
И ты просил меня своею стать женой.
И снова слышу я твое признание,
И вижу робкие тревожные глаза,
Звучат, звучат в душе воспоминания,
И друг без друга нам никак нельзя.
Свиридов пел очень тихо, казалось, что он не поет, а разговаривает…
Пластинка старая поет сегодня вновь
Про нашу первую далекую любовь.
Ты обними меня опять,
Опять решись поцеловать,
И рада снова я твоей невестой стать.
И снова слышу я твое признание,
И вижу робкие тревожные глаза,
Звучат, звучат в душе воспоминания,
И друг без друга нам никак нельзя.
Слушатели уже привыкли, что каждая песня в исполнении Свиридова приобретает особый смысл, особый оттенок, и открывает для слушателей весь глубинный смысл, заложенный автором …
На то короткое признание в отчет
С тобой мы прожили счастливых много лет.
Звучит пластинка все слабей,
И стерлись линии на ней,
Но ничего не стерлось в памяти моей.
И несколько голосов подхватили припев…
И снова слышу я твое признание,
И вижу робкие тревожные глаза,
Звучат, звучат в душе воспоминания,
И друг без друга нам никак нельзя.
– Анатолий Иванович, в любой день на любой спектакль для вас всегда будет два места. Приходите к нам!
– Спасибо, Галина Борисовна.
– Мы с Диной проводим Анатолия Ивановича!
Дина шла рядом со Свиридовым с одной стороны, и держала его за руку. Чулпан шла с другой стороны, держала его за другую руку и несла его гитару.
– Толя … Анатолий Иванович! Я благодарю вас … вы затронули что-то внутри меня …
Она повернулась к нему и поцеловала его в щеку.
– Я сегодня не буду спать, я буду вспоминать …
– Анатолий Иванович, она у нас – девушка очень эмоциональная, влюбчивая …
– Да, я влюбчивая … И вы для меня … Но не беспокойтесь, мои «влюбления» платонические, и они потом проходят …
– До свидания, девушки. В следующий раз я приду в гости к вам домой, Чулпан.
Свиридова ждала машина и он уехал.
– Ну, Чулпан, ты даешь! Но не влюбиться в такого мужчину … это трудно.
ВЫЕЗДНОЙ СПЕКТАКЛЬ
– Что скажете, Сергей Леонидович?
– Высший класс! Врет, конечно, что нет у него музыкального образования … Он на гитаре играет, как тот ленинградский бард, окончивший консерваторию по классу гитары. Но как поет! Пробирает до печенок. А как он Мекки спел – прямо хоть выводи на сцену …
– Играет – профессионально. Поет – тоже практически профессионально. Но … Чем берет? Сопереживанием! Он не просто поет, он переживает исполняемое. И доносит свои переживания до слушателей. А это совсем не просто.
Переговоры насчет выездного спектакля продвигались быстро, был выбран и спектакль, не требующий сложных декораций, и день, удобный для коллектива театра.
Только Свиридов внезапно исчез – как объясняли театральным работникам, убыл в важную командировку.
Надо заметить, что особенного ажиотажа в городе по поводу спектакля театра «Современник» не было – билеты в этот театр для здешнего населения были сравнительно доступны. Но все равно билеты в кассе разошлись за считанные часы после объявленного начала и была даже небольшая очередь за ними.
С билетами вышла небольшая – по здешним меркам – история.
Галина Борисовна поинтересовалась ценами на билеты и ей сказали, что как всегда – или почти всегда – билеты стоят пятьдесят рублей.
Ошарашенную Волчек в который раз успокаивали Дина и Чулпан.
Галина Борисовна обратилась за разъяснениями к Тоне, но удивилась еще больше.
– Эти деньги, Галина Борисовна, идут на текущие нужды Дома культуры – они там сами решают, на что. А спектакль, как обычно, оплачивается из фонда … социального фонда, созданного Свиридовым.
Спектакль «Подлинная история мадам Готье по прозвищу «Дама с камелиями» прошел с большим успехом, артистов вызывали на поклоны, преподносили цветы.
В коридоре, направляясь в гримерную, Чулпан увидела сперва букет, а затем – Свиридова.
– Милая Чулпан, это вам. Я не видел спектакля, но вы так очаровательны …
– Спасибо, Анатолий Иванович … Спасибо. Жаль, что со сцены я ваших глаз не видела.
– Мне еще Галину Борисовну поздравить надо …
Подошли Тоня и Гриша, поздравили артистов.
Проводили артистов к гримуборным …
А затем всей толпой провожали артистов к автобусу …
ЧУЛПАН
Следующая встреча была уже в Москве.
– Анатолий Иванович …
– Чулпан, что про нас подумают?
– Но мы же не прячемся. И пусть думают, что им хочется …
– Давайте тогда выпьем.
– Мне сегодня еще спектакль играть …
– Я это учту. Вот, разбавим вино водой. На брудершафт?
– …. Хорошо. Но целоваться не будем, ладно?
– Твое здоровье, Чулпан!
– Твое здоровье, Анатолий!
– Теперь я за тебя отвечаю вдвойне. Понимаешь? Я к тебе очень хорошо отношусь, ты близкий мне человек, но ничего большего у нас с тобой не будет. Согласна?
– Согласна. Спасибо тебе. Твое отношение ко мне для меня очень важно … Мне будет кому поплакаться в жилетку, а это бывает так нужно!
– Ты помнишь, что я обещал приехать к тебе в гости домой? Я приеду с женой, хорошо?
– А она тебя не ревнует?
– Мы любим друг друга и верим друг другу. О тебе она знает.
У трапа вертолета Свиридов тепло попрощался со всеми – с Галиной Борисовной, с Гармашом, с Корзун – и обнялся с Чулпан.
– Удачи тебе!
– До встречи, Анатолий!
В вертолете Чулпан сама сказала.
– Мы со Свиридовым выпили на брудершафт и перешли на ты. Я в него влюбилась!
КЛУБ «МАЯК»
К клубу «Маяк» подъехал большой автобус, обычно используемый для дальних экскурсий.
В клубе сегодня была необычная выставка – детишки и фонд «Подари жизнь» устроили выставку-продажу рисунков и поделок. Вырученные деньги решили передавать самим ребятишкам – на эти свои собственные карманные деньги они могли купить то, что хотели.
Но многие из этих маленьких человечков вместо игрушек и других соблазнительных вещей предпочитали донорскую кровь – ее не хватало для переливания им самим и их друзьям.
Гриша, приехавший с Улей, встретил много знакомых и они порадовались этой встрече – взаимно. А Уля немного освоившись с видом этих ребятишек, так похожих на японцев в своих повязках, не сразу поняла их серьезную веселость.
Но когда Гриша шепотом сказал ей о диагнозах, из-за которых ребята надели повязки, она отвернулась, чтобы скрыть слезы.
И порадовалась, что взяла по совету папы Толи много денег наличными. И стала покупать изделия этих маленьких мастеров, глядя не на их изделия, а на их лица.
В другом конце зала задевая головой за разноцветные гирлянды двигался Баранов, а где-то рядом с ним двигалась Карцева.
Первыми Свиридова узнали дети – они стали здороваться с ним, заговаривать с ним, и радовались встрече с ним. И он отвечал им тем же – здоровался, называя по именам, заговаривал с ними, хвалил рисунки и покупал игрушки. Набрав полный пакет покупок Свиридов отнес его в сторонку и положил у стены.
А потом его заприметили Дина и Чулпан, и бросились к нему.
–Анатолий Иванович, здравствуйте! Мы так рады, что вы пришли!
– Здравствуйте, девушки! Рад вас видеть.
– А это Гриша с женой? Какая у него жена красивая! А почему нет Антонины Ивановны?
– Она осталась с внучкой. И поберечь нервы …
– Так это с вами столько людей приехало? А кто вон тот высокий товарищ?
– Это большой ученый Александр Гаврилович Баранов. А рядом с ним его спутница по жизни Елена Архиповна Карцева. Оба очень хорошие люди…
– Толя, а ты … Извините!
– Леночка – это Чулпан Хаматова, учредительница фонда «Подари жизнь».
– Добрый день, Чулпан. Мы с Сашей … мы бы хотели помочь детям. Как лучше это сделать?
– Покупайте игрушки и рисунки.
– Мы уже скупили на все деньги, что у нас были. Но мы можем …
– У тебя такие красивые рисунки … Даже красивее, чем у моего Гриши – он цветные рисунки не рисует. Можно, я куплю у тебя вот эту серию? А что ты купишь на эти деньги?
– Сева хотел купить ролики, – вмешалась стоящая рядом девочка, – Но потом решил купить донорскую кровь – у нас нет крови для переливания.
– Как же так? Почему нет крови? Анатолий Иванович … папа Толя, почему у них нет донорской крови?
– Чулпан, действительно нет крови для переливания?
– Да, Анатолий Иванович. У нас дефицит донорской крови.
– Я сейчас выясню у вашего главврача …
Свиридов отошел в сторону и взял телефон.
После разговора с главврачом он позвонил еще куда-то.
– Все в порядке, Чулпан. Кровь будет сегодня. А в дальнейшем мы скоординируем с вашим врачом наши действия – простите, меня не было в Москве и я не проследил …
А приехавшие вместе со Свиридовым уносили полные сумки игрушек и кипы рисунков – они тратили все привезенные с собой деньги, удивляя случайных посетителей выставки, хотя и те не скупились. А потом женщины устроили угощение для всех детишек, привезя из ближайшего ресторана диетические продукты и всякие вкусности. Больше всего занимались угощением ребятишек Уля и Лена Карцева, и пожилые женщины из первого отдела.
И никто не обращал внимания на Чумачева с видеокамерой.
Часть из отснятого им материала в этот вечер смогли увидеть даже телезрители первого канала …
ЮРИСТ
Я ХОЧУ ПОРАБОТАТЬ у ВАС
– Генри Маркович, можно на два слова?
– Мне некогда, приходите в офис.
– Нам хватит тех двух минут, пока вы идете до машины.
– Да? Излагайте.
– Свиридов Анатолий Иванович, окончил ВЮЗИ. Для практики хотел бы поработать у вас без оплаты.
– И что же вы предполагаете делать?
– Защищать тех, кто не может оплатить услуги адвоката.
– Хорошо. Приходите завтра утром в офис, поговорим.
– Благодарю вас. Когда у вас начинается утро?
– Рабочий день у нас начинается в десять часов, но я обычно прихожу раньше.
– До свидания, Генри Маркович.
– До свидания.
Утром Свиридов проследил приход юриста и постучал в дверь его кабинета.
– Вы позволите? Доброе утро.
– Доброе утро. Присаживайтесь.
Юрист подумал.
– Я не буду устраивать вам проверку знаний. Вот вам дело, посмотрите, проанализируйте, а потом побеседуем.
Свиридов взял тонкую папку и пересел подальше, в конец стола. Он нарочно медленно листал страницы, возвращался к предыдущим. Но все равно он довольно быстро закрыл папку.
– Можно побеседовать? – спросил его юрист, – И что вы скажите?
– Решение в значительной мере будет зависеть от того, сколько ответчик заплатит судье. Юридически дело простое и выигрышное. Процессуально – это соревнование, но мне оно не кажется сложным.
– Интересно! И как же вы представляете себе процесс?
Свиридов кратко рассказал примерный порядок выступлений и аргументов, и говорил он не заглядывая в дело. Это больше всего понравилось юристу.
– Очень интересно! И весьма толково, вас не зря учили. Возьметесь за это дело?
– Конечно.
– У меня вон целая стопка подобных дел – выберите себе то, что вам более всего по душе.
– Где я могу устроится, чтобы ни кому не мешать?
После обеда Свиридов вновь постучал в дверь кабинета.
– Я посмотрел все дела и взялся бы за все, но там по графику рассмотрений в суде есть накладки по времени. Поэтому есть дела …
– Вы так быстро работаете? Кто вы по основной специальности?
– Инженер-механик. По профессии – военнослужащий, и даже в некотором роде начальник.
– А память? Быстрочтение?
– В некотором роде.
– В некотором роде, в некотором роде … Давайте я проверю вас вразбивку? Не возражаете?
И юрист стал задавать вопросы Свиридову, открывая разные папки, но быстро перестал заниматься этим – Свиридов, казалось, знал все документы наизусть.
– Давайте посмотрим вас в деле.
Юрист вызвал секретаря и первое дело, с которым ознакомился Свиридов, было записано за ним.
– У нас принято за день – за два до процесса встречаться и беседовать с заявителем. А чтобы иметь достоверные данные о ходе процесса я пошлю туда своих ребят – не обижайтесь.
– Благодарю за доверие. Постараюсь оправдать его.
ПЕРВОЕ ДЕЛО
Вечером следующего дня в кабинет ворвались двое ребят, которых юрист послал понаблюдать за Свиридовым.
– Ну, я вам скажу, Генри Маркович! Это было что-то!
– Когда он начал говорить, то сперва показалось, что сейчас сдохнут все мухи в зале …
– Первым проснулся судья и стал слушать, глядя на нашего подопечного …
– Затем очнулся юрист ответчика и попытался прервать его …
– Но судья так одернул юриста! В зале стали просыпаться все, кто хоть что-то понимал в юриспруденции …
– Адвокат ответчика стал так заикаться, когда ему дали слово, и судья его прервал и даже не стал слушать …
– Решение было готово за пять минут …
– Свиридов не помчался праздновать победу, а побеседовал о чем-то секретарем …
– А потом он поздравил заявителя!
– Да, не заявитель поздравил его, а он – заявителя …
– И он нас вычислил … Просил передать, что завтра придет во второй половине дня.
– Короче – он выступал убедительно и аргументировано?
– Очень и очень!
– Хорошо, мальчики, спасибо.
СЕРЬЕЗНЫЙ СОПЕРНИК
– Так вас можно поздравить с удачным почином, Анатолий Иванович?
– Спасибо, Генри Маркович. Но это было не особенно трудно.
– Мне сказали, что вы говорили долго и очень убедительно.
– Мне нужно было убедить судью.
– В чем же?
– В том, что судить лучше всего по закону, а иначе ему будет потом сложно отвечать по моей кассационной жалобе.
– И вы его в этом убедили?
– А ваши мальчики этого не поняли? Дали бы им диктофон. Тогда я мог бы с вами посоветоваться по содержанию и по стилю выступления.
– Из зала записывать сложно. Может быть вы сами запишете процесс?
– Договорились. Тем более что следующее дело несколько сложнее, будет много говорильни из-за пробелов в следственных материалах.