«А если он не откроет, Лом?» – Спросил парень, которому я заломил руку.
«Откроет он, не дрейфте. Звони давай». – Кивнул Лом второму парню, пришедшему с ним.
Тот двинулся не спеша к звонку. Мы прислонились к боковой стене, так что через глазок нас было не видать.
«Отойди ты подальше, Франкенштейн. С пятака слетел, что ль?!» – Фыркнул Серый на Мерпина, когда он вышел вперед слишком много и мог быть замечен из глазка.
Парень нажал на звонок. Раздался свистящий звук. Потом повисла тишина, и мы начали ждать. Впереди был Серый, и парень, которому я заламывал руку, рядом с ним мы с Ломом, Рик не стоял в нашей колонне, а был напротив Лома. Никто не открывал. Серый шепнул, чтоб парень нажал на звонок вновь.
«Он дома. Я узнавал». – прошептал мне Лом почтив самое ухо, когда я на него вопросительно посмотрел. На этот период я снова стал самим собой, и Третья Личность не доминировала надо мной.
Снова свистящий звук. Меня охватило нервное возбуждение – что-то типа такого, вероятно, чувствуют жертвы маньяков и различных чудовищ в фильмах ужасов, спрятавшись под кроватью или в шкафу. Но мы были не в роли жертв, а в роли монстров, но несмотря на это чувствовали некоторую форму страха и напряженки (лично я, да).
Послышались шаги. Парень, стоящий у двери отодвинулся чуть в сторону.
«Как откроет, вали скота». – Раздался шепот. Я не понял, кто сказал это. В ушах точно были пробки.
Раздался поворот замка.
Тишина, длившаяся секунды три.
Потом два поворота ключа. Я отклонился и посмотрел в этот момент. Мой взгляд упал на ручку коричневой двери из ромбиков и квадратов, та медленно опускалась, точно трясущаяся рука старухи, которую мучает артрит рук и каждое движение дается с огромным трудом. В тот момент я полностью был сконцентрирован на этой ручке, она словно поглотила меня. Я не о чем не думал, сознание напоминало чистый серый лист.
Раздался треск. Потом звук удара.
«Живей двигай. Диман!» – Толкнул меня Лом. Я потряс головой, зажмуря глаза, (в этот момент перед взором проплыло лицо, кожа на нем была вся в оспинах или чем-то подобном, глаз один висел на красном нерве, подобном ветке плакучей ивы, склонившейся словно в трауре над темной водой) и рванулся в квартиру.
«Ты чё, сука…» – Простонал злобно Вурхин.
«Я те щас покажу «че», вонючий потс!» – Серый с размаху ударил его ногой. Вурхин грохнулся на ковер, который был расстелен в длинном коридоре.
Дверь закрыли.
«Поднимите его. – Кивнул Лом Бульдозеру и второму, пришедшему с ним. – Ну, что Антоша, узнаешь их?» – Спросил спокойно-холодным тоном Лом, указав кивком на меня, а потом на Рика, который глазами уже, наверно, разрывал Вурхина на части.
«Чё те надо, Ло-ом?»
«Припомнил теперь? – Лом ударил Вурхина в живот, тот повис на руках бульдозера и второго парня, державших его. – Как вы напали на них и избили из-за сотового, просто так для куража, дошло, сука?!» – Лом немного вышел из себя.
«Ну и че-е-го. Да мы просто так этих пидрил попинали, этих девок, ха». – Из пасти Вурхина вырвался злобный смешок. Я поразился наглости этого говнюка.
«Это кто девка-то, гнойная паскуда, А!» – Рик врезал Вурхину по роже. Парни, державшие его, отпустили, и он мягко упал на пол.
«Тебе это так не сойдет, парень. Мы тебе рожу-то еще не так раскрасим да и твоему дружку, который лежал на улице, нами хорошо попинанный». – кашляя и стирая кровь, выступившую из шнобеля, произнес Вурхин.
Третья Личность, не говоря не слова, подошла и пнула этого ублюдка под ребра. Потом еще, еще и еще. Она бы продолжала бы наносить удар за ударом, если бы не Лом, который отшвырнул меня к входной двери.
«Сдурел, что ль?! Полегче!»
Я не ответил, даже не посмотрел в его сторону – я не сводил взгляда с корчившегося в позе зародыша Вурхина. Казалось, что он окочурился, но это был лишь беглый взгляд.
«Сколько их там было, Рик?» – Задал вопрос Серый.
«Шкафина такой был, да Диман?»
«Угу. И еще чмошник с пирсингом в ушах и футболке ««Cannibal Corpse», «Труп Каннибала».
«Понятно». – Серый перевернул на спину Вурхина.
Франкенштейн, о котормо почти все уж и забыли в квартире, увидел следы крови на лице Вурхина, стал издавать что-то вроде пищания, развернулся и начал теребить ручку двери.
«ПЕРЕСТАНЬ ЩАС ЖЕ, ХРЕН БОЛЬНОЙ!!! ТВОЙ ЧЕРЕД ДЕЙСТВОВАТЬ ЕЩЕ НЕ ПРИШЕЛ!!!» – Заорал Серый. А потом засмеялся. Это было скорее истерический смех.
«Эй, говно, ну–ка приходи в себя. Слышь, урод». – Серый присел на корточки и похлопал Вурхина по харе. Тот простонал и приоткрыл бельма.
«Пшёл тэ». – Выдавил он.
«Не волнуйся, сейчас скоро к тебе пойдут. Но пока ты нам скажешь, кто был с тобой в тот вечер еще?»
«Иди…».
Вурхин не успел еще и договорить, как Серый резким движением перевернул его на живот, вжал в пол и заломил руку, а потом левой схватился за волосы Вурхина и стал тянуть изо всех сил.
«А-А-А-А-А…!»
«Имя этого шкафа и где живет, а также парня в футболке группы «Кэннибэл Корпс»? ЖИ-И-И-В-О-О!!!» – Завопил в самое ухо Антона Вурхина Рик, в то время как Серый продолжал драть за волосы и заводить за спину руку Вурхину.
«Имена». – Сказала Третья Личность и засмеялась. Это было все чертовски весело.
«Я пойду, пока позырю, что у того перца в комнате имеется?» – Сказал Бульдозер.
«Я с тобой» – Поддержал его второй парень. В коридоре стало попросторнее.
«Ты куда?!» – Серый схватился за рукав Франкенштенйна, когда он захотел последовать за Бульдозером и вторым парнем в большую комнату.
«Я это… это…с ними пойти».– Опуская глаза и сильнее прижимая к себе своего ежика, ответил Илья Мерпин. Голову он отводил чуть в бок.
«Да пусть валит, все равно он нам пока не пригодится. Иди давай с ними». – Лом затолкал Молчаливого Франкенштейна.
«Готовь свой истребитель, скоро ты его направишь в жопу этого блевотного ублюдка». – Проорал Серый, когда Мерпин исчез за закрытой дверью.
Рик заржал.
«Закрой горловину! – Произнесла Третья Личность. – Ну так имя-то нам скажешь или нам его вырвать, уродец?». – Ее нога опустилась на его висок. – Хочешь услышать, как в твоей башке раздаются смачные хрусты?» – Давление усилилось.
«Если не скажешь, мы тебе точно башка на хрен раздолбаем, я помогу, слышишь меня?» -Прошипел в ухо Рик. Серый в это время перестал драть за волосы Вурхина и стирал выступившие капли пота со лба.
«Ты лучше говори нам, а не то тебе худо придется». – Прозвучал холодный голос Лома.
Вурхин тяжело дыша вперемешку с хрипами продолжал хранить молчание. Глаза его то бегали в разные стороны, то застывали на одном месте точно у трупа на одном предмете.
«Давай отведем его в спальню. – Прокряхтел Серый и швырнул Вурхин дальше по коридору. – Найди какую-нибудь веревку, Рик».
«С удовольствием».
«Кликни Франка Молчаливого, Диман. Сейчас этот говнюк отправиться в неизведанную еще им страну наслаждений – Жопляндию».
По коридору разнесся дружный ржач. Хотя честно сказать, я еще толком не понимал, что имеет виду Серый. Естественно, я слышал, как он говорил мне до этого о том, что ходят слухи, что Нерпин (Молч. Франк) насилует кошек, т.е. занимается зоофилией, но я не просек тогда, что он хочет что-то подобное…
«Эй, глянь какие здесь диски, ты только позырь! – Бульдозер протянул мне диск с порнухой. – Десять часов горячих картинок и пыхтений. Эй ты, чикан?! – Обратился Бульдозер к Илье Нерпину, сидевшему в кресле в самом углу и поглаживавшему своего ежика по макушке. – Ты, наверно, гоняешь свой патрон лысый, а? Чё молчишь-то, придурок?!»
«Может ты продемонстрируешь нам, сука ты драная. Ты, вероятно, профи по части суходрочки, а? Мы заодно понаблюдаем!». – Третья Личность только и ждала повода, чтобы разнести Бульдозеру черепушка.
Тот заткнулся и не подавал голоса.
«Что за глох, А?» – Крикнула Третья Личность. У меня (сидящего где-то глубоко внутри сознания) задрало в горле.
Молчаливый Франкенштейн зажал уши.
«Тупой чмошник! – Третья личность выбила диск у Бульдозера из рук. Он упал на пол со звуком, похожим на хлопок. – Идем. – Обратился уже я к Мерпину. Третья Личность снова ушла глубоко сознания. – Живее!» – Проснулась вновь. Она схватила Молч. Франка за кисть и стащила с кресла на пол.
Третья Личность обхватила ступню Франкенштейна и потащила из комнаты. Когда она выволакивала его, брыкающего и издающего что-то вроде всхлипывания, то перед глазами все завертелось, возникло непреодолимое желание бежать – не то в противном случае я буду схвачен, растерзан Фрэссерами, они будут заживо сдирать с меня кожу, пока я не стану живым трупом и каждую частичку моей плоти будет терзать бешено жгучая боль. Через небольшой промежуток времени я снова обрел контроль над разумом и, кажется, мог держать под контролем свои мысли и тело.
Из дальней комнаты в конце коридора донесся голос Серого: «Вяжи крепче, черт тя раздери-и-и!»
«У-у-у-у, падла сраная! Те щас достанется!» – Это был Рик. Как я понял по донесшемуся звуку, он ударил потом Вурхину.
«Заглохни и вставай,– спокойным голосом обратился я к Молч. Франку, прижавшегося к стене и сжимающего своего ежика, – живее. – Сказал я. – Не зли меня». – Я ощутил, как Третья Личность делает попытки вернуться. В башке бой барабанов поуменьшился, сердце не скакало, точно у зайца. Желание бежать и рвать когти не завладевало мной с такой силой.
Мерпин (Франк) поднялся, держа голову прижатой подбородком к груди так плотно, словно жаждал, чтобы она слилась с нею в одно целое.
«Живее, сука гребаная!!!» – Взорвалась другая часть меня под названием Третья Личность. Она пнула Молч. Франка. Он, шатаясь и на полусогнутых, пробежал по коридору. Не упал, но выронил игрушку (ежика). Поднял. Во мне на какую-то секунду проснулась жалость к нему и сожаление за содеянное, это тут же исчезло.
«Имена, урод! Последний раз тебя спрашиваю». – Серый прошептал это на ухо Вурхину, у которого руки связанные в запястьях были привязаны к железной спинке кровати. Штаны у него были спущены, так что виднелась прыщавая волосатая жопа.
«Я ему сейчас вырву чуток плоти от его шоколадного глаза». – В руках Рика были большие старые ножницы, кончики которых были искривлены.
«П-А-А-ВЕЛ! ПАВЕЛ РЕЙЗОВ!!! СУКИ ПОГАНЫЕ! К-к-азлы» – На роже Вурхина появились слезы.
«Ты чё шизанулся?!» – Рявкнул Лом, когда Рик прихватил ножницами часть жопы Вурхина и попытался обкорнать его.
«Скоты сраные, – простонал Антон Вурхин, – УРОЮ ВАС, ГАДЫ!!! ПУСТИТЕ МЕНЯ!»
«Давай, урой! Положение вещей поменялось дорогой, сейчас ты не заправляешь балом, а мы. Так что заглохни и лежи. У-у-у! – Комически произнес Рик.– Да у тебя все правое полужопие в крови. Говори, где обитает этот Павел Рейзов, а также имя и обитель другого гандона в футболке с надписью «Каннибал Корпс». Не слышу?» – Рик раздвинул ножницы и прихватил часть другого полужопия Вурхина.
«Обкарнывай и это полужопие. Для симметрии!» – Серый заржал.
«Давай, Рик!» – Подала Голос Третья Личность, но с другой стороны словно это была и не она. Когда она просыпалась до этого (да хотя бы некоторое время назад, то я осознавал, что она говорит и понимал, но едва ли мог контролировать ее), но сейчас все было далеко, с трудом ощущалось, словно мой мозг подвергли заморозке или же я был в аффекте.
«Твой выбор, чмошник».
«Нет-нет. – Скороговоркой проговорил Вурхин, когда концы ножниц стали сближаться. Кашлянул, точно у него запершило в горле. – Парня в футболке зовут Артос или Артем Свердов… Он редко обитает дома, его чаще можно найти в клубе «Бунтующий пират». На школу он уже давно забил. Его выперли оттуда. Рейзов живет на улице Красной, дом 24, квартира 48».
«Крутая желтая шестнадцатиэтажка». – Заметил Лом.
«Верно». – Вурхин приподнял башку, а потом снова плюхнул ее на покрывало кровати.
«А те, которые за мной погнались?» – Задал вопрос Рик.
«Где они живут я не знаю, знаю, что их кликухи Ревун и…».
«Пердун!» – В проходе появился Бульдозер.
«… Жесть».
Серый начеркал короткую информацию на бумажке. Я до этого не додумался.
«Молодчина, гад. Они будут до жопы тебе благодарны». – Рик потрепал грубо Антона Вурхина за волосы.
«Вали ты! Надо было тогда убить тебя, жирдяй!».
Рик ударил Вурхина кулаком в лицо. Потом склонился и прихватил ножницами кусок другого полужопия Вурхина. Тот завопил.
«Не ори. – Он врезал ему снова по лицу. – Теперь у тебя вся жопа в боевой краске… КРОВИ!».
«Сейчас он заглохнет». – Лом стянул с ноги Вурхина его потник.
«Открой хлебало!» – С веселой улыбочкой произнес Бульдозер.
«Его надо заставить» – Рик ковырнул изогнутым кончиком ножниц наугад в то место, где должна была быть рана, которую из-за крови не было видно. Вурхин вскрикнул.
«Скажи: а-а-а-а!». – Лом держал в руке потный смятый носок.
Когда Антон Вурхин снова заорал от боли, он запихнул ему полноска. Вурхин стал кашлять и задыхаться, но Лом динамично пихал ему в глотку носок. Вурхин начал извиваться, точно змея.
«Отлично, Лом, дружбан!» – Рик.
«Пихай глубже, чтобы он его заглотил!» – Бульдозер не отводил глаз от носка, который продолжал уходить внутрь рта.
Вурхин начал извиваться сильнее. У него начался блевотный рефлекс – это как если засунуть в рот руку, если хочешь сблевануть.
«ВЫНЬ НА ХРЕН НОСОК, ЛОМ!!!» – Очнулся я. Мне стало очень зябко и страшно на сердце. Захотелось выпить чего-нибудь крепкого или выпить раковую палочку.
«Почему это?!»
«ВЫНИМАЙ!» – Я рванулся к Лому и вынул носок.
Вурхин закашлял интенсивнее как при коклюше.
«Чё ты?» – Серый.
«Весь каф запортил».
«Лом бы ему засунул весь, ха!»
«Он бы задохнулся к черту, тупые уроды!».
Вурхин продолжал бухать. Рожа его стала цвета помидора. На глазах выступили слезы.
«Фу-у!». – Лицо Рика скривилось в отвращении, когда Вурхин сблеванул белую кашицу на покрывало.
«Видишь». – Я посмотрел вопросительно на Лома.
«Спасибо, Диман. Меня занесло».
«Ты был по ту сторону зеркала?»
«Верно».
«Ладно, любитель ежиков. Делай это. – Илья Мерпин смотрел на подоконник, чуть приподняв голову. – Трахай его! Глянь, какое мясцо! Да с кровушкой! – Серый протянул свою клешню и резко притянул к себе Молчаливого Франкенштейна. Тот издал скулящий звук. – Живее! Ты получил деньги. Дрюч его!» – Серый швырнул Франка на Вурхина.
«Не-а. А-а-а-а!!! Не-ет!» – Завизжал фальцетом Франк. Ежик выпал у него из руки головой вниз.
«Норма-ально! – Бульдозер присвистнул. – Значит, порнушки не будет!».
«Серый, ты ж сказал, он супер?!» – Обратился с вопросом Лом.
«Давай резко, снимай портки и действуй! Ты же любишь это дава-а-ай!!!» – Серый поднял Мерпина с пола и толкунл на Вурхина, лежавшего точно трупак. Молчаливый Франкенштейн медленно съехал с кровати. Он обхватил голову руками. Он всхлипывал.
«Настоящий, чмошник, а не зоофил!» – Саркастически буркнула Третья Личность.
«Деньги у этого чмошник, кажись, здесь. – Серый засунул лапу в карман потертых коричневых брюк Франка и выудил два помятых стольника. – Нюхай тогда, нюхай, говеныйшизанутыйпедик!!! – Скороговоркой процедил Серый, схватив за шею Молчаливого Франкенштейна, который всхлипывал и по его лицу были размазаны сопли, и тыкая, точно обгадившегося котенка, лицом в вонючую жопу Вурхина. – Засунь шнобель и нюхай. Нас…».
«Перестань ты, извращенец хренов!» – Я бортонул Серого.
Илья Мерпин (он же Молч. Франк), водя круглыми как у филина бельмами от страха, пополз к выходу. Он перебирал ногами так быстро, что свез ковровую дорожку и пробуксовал на месте.
«Не де…– всхлипывания, -ел..лайте мне так больше. Я не буду больше. Я не… – Молчаливый Франкенштейн стер сопли из-под носа и выступившие слезы, – буд-ду, не буду. Я сидел тихо – за… за что вы меня? – Лицо Франка искривилось, точно его мучил запор, хотя что-то в его выражении и было трогательное, – мне (не Третьей Личности) стало его жаль.– Я не хотел идти, ты заставил меня. Ты мне…».
«Ты-ты-ты. Тя затыкали коты – заглохни на хер!» – Взорвался Серый.
Молчаливый Франкенштенй тут же дернулся, точно его дернуло током и прикрыл молниеносно голову. А потом, елозя ногами, выполз из комнаты, продолжая всхлипывать. Бульдозер посторонился, лягнув его ногой, точно самый сраный-пресраный мусор, который валяется у него на пути.
Я не выдержал. Мне было погано наблюдать эту сцену извращенного издевательства и насилия. Я с размаху ударил Серого ногой, а затем ударил ему в поддых.
«Ты чё, говно вшивое?!» – Серый замахнулся на меня ногой, я не успел отпрыгнуть. Он пнул меня по локтю, в нем затюкало. К башке у меня прилило чуток крови, в ней все заполыхало, я ощутил, как щеки наливаются жаром.
Третья Личность скрежетнула зубами от досады и негодования. Она решила повеселиться. Она подпрыгнула и ударила носком серого в грудь. Серый издал что-то вроде стона. Потом она ударила его по кулаком в грудак. Серый упал на кровать рядом с Вурхиным.
«Ну что все просек, сучье вымя, ВСЕ?! ТЕПЕРЬ ТЕ ПОНЯТНО «ЧЁ»? А?» – Снова в котелке у меня все закоротило. Все происходило точно в отдалении, да к тому же было ощущение, что я уплываю куда-то в некой дымке или что все происходит в ускоренном варианте. Потом мне показалось, что мое тело воняет потом, потом этот запах сменился запахом апельсинов. Запах апельсинов. Он был таким сильным, так неистово бил в нос, что порой желудок
« сворачивался, и я думал, что сейчас блевану какой-нибудь шероховатой жижей.
«ОТПУСТИ-И! Я понял-понял». – Заскулил Серый. Я вышел из ступора. То, что владело мной сейчас точно было не Третьей Личностью, не моим вторым я, злым антиподом. Я не могу сказать, что это могло бы быть. Мне стало жутковато. Но это точно не он… это точно не… НЕТ! ДОКТОР ПСИХОЗ НЕ СУЩЕСТВУЕТ, КАК И… Это всего-навсего плод воображения, пляшущая иллюзия, солнечный зайчик, который то тут, то там, и который нельзя поймать.
«В следующий раз я тебя точно убью, как когда-то чуть не убил Зависалу, скотина ты драная. – Произнесли мои губы. – Чё пялишься, бульдоз?! Тоже хош получить в рыляк?! – Что-то во мне залилось бешенным гортанным смехом, металлическим смехом. – Нацепите этому пигмею что-нибудь, что…– моя нога надавила на ягодицу Вурхина (тот издал стон), – не видеть этого мяса. Серый, действуй!». – Серый глянул на меня , но тут же отвел глаза, точно он в них увидел необычайные ужасы и кошмары – мне это было по душе и приятно.
«Надо бы сваливать, Диман, сам сечешь, что это серьезно!» – Сказал Рик. Я посмотрел на его лицо – оно было спокойным и вроде бы чуток испуганным.
«Он прав». – Сказал первое слово Лом после, наверно, пятиминутного молчания.
«Если ты начнешь что-то болтать или пытаться нам отомстить, то мы тебя уроем, я сдохну, но тебя растерзаю. – прошипело существо во мне. – УСЕК?!!! – вырвался рев из меня. Я ударил Вурхина два раза крепко сжатым кулаком по ребрам. – ОТВЕЧАЙ!!!».
«П-п-нял». – Выжал этот жалкий кусок говна, который крут, лишь когда рядом его быдло.
После каждый ударил Вурхина. То, что было во мне, увидело, что Рик ударил Вурхина не в полную силу, тогда я дернул за безотказную струну:
«Ты забыл, как эта гнида над тобой потешалась, как они избили тебя не за что, уже стерлись эти красочные воспоминания из твоей побитой головушки,а?!».
Рик ударил Вурхина два раза подряд по ребрам.
«И не трепи никому золотце, а то мы придем снова и прокрутим через мясорубку твой хрен с яйцами и сделаем жареные котлетки, которые ты же и сожрешь полусырыми».
Потом Лом врезал Вурхину , и он вырубился. В тот день лом вел себя не по своему – это еще раз доказало мне, что человек – очень сложный механизм, и никто не может втиснуть его в определенные рамки действий и поступков. Кто считает, что может объяснить и дать модель человека, сраный ни хера не знающий придурок!
Потом мы повеселились в квартирке Вурхина. Бульдозер, второй парень и Серый заглянули в ящик с женским бельем мамаши Вурхина. Не стану описывать, что они там нашли, но это было очень пикантно и остро, точно мексиканский соус. Мамашка жила так словно ей до сих пор было двадцать пять. Также под лифчиком нашли фалоимитатор. Мамаша Вурхина не только любила потрахаться, но и любила подрочить с помощью этой штуки. Такова цена занятой жизни – приходится иметь искусственный хрен, чтобы подрочить на сон грядущий – Эврика!
У Вурхина мы нашли бар со всякой алкогольной херней, так что мы опохмелись хорошо. Рик перед тем, как мы свалили из квартиры обоссал Вурхина, лежащего на кровати в бессознательном состоянии на кровати в собственной блевотине и крови. Был ли этот поступок низок с его стороны? Вероятно. Я тоже так подумал вначале. Но когда вспомнил, что компашка этого ублюдка сделала с нами. Я решил, что все было сделано правильно. По заслугам.
Молчаливый Франкенштейн все это время сидел в коридоре у двери. Мне снова стало его жалко. Я представил себя таким, чтобы я чувствовал. Это было страшно. Я задал вопрос себе: «Почему он такой? Зачем я жить так?» Потому что это игра природы? Или может ген? Или ж его мамаша слишком много сношалась? Или принимала всякую хрень в себя? Черт его знает. Я подумал о том, что лучше бы он и не рождался вовсе. Так бы и пребывал в вечном сне несуществования. И тебе бы не плохо быть там, сказал внутренний голос.
Мы сваливали из квартиры Вурхина, громко ржа. Бульдозер взял красный лифчик мамаши Вурхина и повязал его на ручку туалета. Потом он поднял с пола тручы и отправился с ними с ними в комнату, где был Вурхин.
«Надену их ему на мордальник!» – Произнес он, пьяно лыбясь.
«Погодь я с тобой».– Сказал Рик.
«Не долго давайте, пора сваливать!» – Лом схаркнул на лямку лифчика. Весь пол в спальне родичей Вурхина был завален нижним бельем его мамаши-экзотки. У стены валялся резиновый фалоимитатор.
Чувствовал ли я удовлетворение от мести, которую мы учинили над Вурхиным? Нет. Лишь пустоту и непонимание. У меня заныли ребра. Повязку, которую мне наложил хирург уже была полностью негодна воняла потняком. Я решил ее снять сегодня и будь, что будет. Бульдозер и его дружок взяли пару порно дисков и кассет из коллекции Вурхина – видать, он любил порой и позаниматься суходрочкой; эти два дебила решили последовать его примеру.
19 мая
В квартире Вурхина мы лишь учинили погром, поквитались с ним, да и Бульдозер с его дружком сперли порнушку Антоши. В общем-то и все. Из ценных вещей мы ничего не взяли. Это бы пахло уже криминальщиной. Хотя и это наша забава была не шуткой – но она нам сойдет с рук, я в этом был уверен. Вурхин станет молчать, будет держать пасть закрытой, чтобы не высветится на общем фоне и чтобы другие не поняли (а именно Павел Рейзов и Артем Свердов), что это он их заложил. Хотя эти пидоры сделали бы тоже самое на его месте, но когда ты жертва, то думаешь совсем не так.
Пятница… Мне всегда они нравились. Порой мне казалось что в этот день время останавливалось. Впереди выходные, которые никогда не закончатся. Неделя растянется в бесконечность, вернее выходные. Это прекрасно. Сейчас такого чувства у меня нет, все дни на одно лицо. Я старею? Ха! Ну я и придурок! Мне же всего семнадцать. А чувствую на все сто. Да верняк, внутри мне уже сто. Как есть те, кому внутри, может, сорок, а на вид все двадцать пять – так и у меня, только наоборот: внешне меньше лет, чем внутри. Дни как вода в отстойнике. Лишь сейчас разнообразие, когда мы мстим, но ведь это не надолго. Короткие периоды разнообразия сменяют друг друга, но основной долбанный период остается и крепчает, становясь неизлечимой необратимой опухолью.
НАСИЛИЕ ПРИНОСИЛО МОЕЙ ДРУГОЙ ПОЛОВИНЕ СОЗНАНИЯ КАКУЮ-ТО БОЛЬНУЮ УДОВЛЕТВОРЕННОСТЬ И, КАЗАЛОСЬ, ЧТО Я ОЖИВАЛ, НО В ИТОГЕ СПУСТЯ ВРЕМЯ РАЗУМ ЛИШЬ БОЛЬШЕ СКОВЫВАЛА КОРКА АПАТИИ, НЕПОНИМАНИЯ И ИРРАЦИОАНЛЬНОСТИ.
ЭТО Я ИЛИ КТО-ТО ДРУГОЙ, КТО ЗАВЛАДЕЛ МОИМ ТЕЛОМ, КАК КАКОЙ-НИБУДЬ ПАРАЗИТ?
Сегодня отомстили Артосу или Артему Свердову.
Повидал чересчур много разврата в «Бунтующем Пирате». Увидел глубже мир ДЬЯВОЛЯТ. Он влияет. Очень сильно. Он жаждет заглотить тебя, сожрать с потрохами. Мне захотелось быть плохим, очень-очень плохим. Едва удалось сдержаться. Мы окунулись в тот мир уже в двенадцатом часу.
«Бунтующий Пират» я уже писал о том, что там сношаются на каждом шагу. Сегодня я все это увидел и даже более. Так сказать, взгляд изнутри. В ход туда был платный – двадцатка. Платишь двадцатку одному из двух чуваков-амбальчиков, стоящих у железной двери, на которой горела вывеска «Бунтующий Пират» с ухмыляющимся пиратом, державшим в одной руке бутылку, а в другой девушку, точно какую-нибудь деревяшку. Орущую музыку мы услышали еще издалека.
«Мне здесь понравится. Уа-уа-уа!!!» – Выкрикнул Серый в синхронно музону и, двигая тазом как при половом акте.
«Не забывай, зачем мы здесь!» – Произнесла Третья Личность. Я другой уже давно был за стеной разумного и неразумного в моем сознании.
«Ладно, Димыч. Я помню. Но потом я кого-нибудь взгрею. Здесь же полным-полно пьяных метелок!».
«И также полным-полно тех, кто может тебе яйца оторвать за это, если не повезет». – Мимоходом заметил Лом, поглядывая в правый проход, где девка в одежке шлюхи нюхала наркоту из пакетика. Около нее, прижавшись к стене и свесив башку, сидел паренек.
«Как мы найдем его?» – Поинтересовался я у Лома.
«он где-то здесь, надо осмотреться. Веди себя спокойно, точно тебе начхать на все».
«Да я спокоен». – Соврал я.
«Ну и молодчина!» – Проорал сквозь бешено играющий музон Лом.
«Я отлить» – Сказал Рик.
«Погодь. Я с тобой!». – Одернул я за руку Рика. Синяка на его лице уже почти не было – лишь синевато-желтоватое пятно под левым глазом.
Попробовали спросить, где отливоны у одного поддатого идиота, но тот лишь почесал репу и ничего нам не сказал. Потом одна телка, у которой был коротенький топик, из которой чуть не вываливались ее…, велела нам шуровать вниз по лестнице с металлическими перилами (и правильно! На кой фиг деревянные – все равно ведь обгадят!). Рик спросил у нее, не знает ли она, Артоса Свердова. Та хмыкнула, и сказала, что знает этого сраного ублюдка. Он, вероятно, где-нибудь здесь зависает уже обкуренный, добавила она.
«Лучше не мочалить его на публике», – сказал я, следуя за Риком вниз по лестнице. Чувствовал я себя, точно находился в замке с привидениями.
«Верняк, но а как же иначе?»
«Первое правило – будь всегда осторожен и проигрывай ситуация наперед» – Нравоучительным тоном произнес я. Перед глазами у меня выросло то половинчатое тело с вылезшими кишками, которое мне померещилось (?) недавно.
«Вау! Правила! А какое же второе?»
«Делай так, чтобы было меньше глаз. А третье – иди ты, сам знаешь куда».
«Вместе с тобой, Диман. Окей?» – Мы рассмеялись под звуки грохочущей музыки.
Мы прошли маленький проход. В конце него была распахнутая дверь. Это и был туалет, как мы просекли. Лампочка на потолке рядом с ним не горела. С остальными же было все нормально. В толчке было все хорошо отделано: стены плиткой, а наверху подвесные потолки. Дверки кабинок были довольно чистые – не исписанные и не замаранные каким-нибудь говном. Наверху на потолке у окна я заприметил вмятину, верно, кто-то хорошенько швыранул туда что-то.
Кабинок было пять.
«Кто есть? Отзовись!» – выкрикнул Рик.
Ничего. Лишь из самой последней кабинки доносилась какая-то возня и непонятное бормотание.
«Секи сюда». – Рик ткнул меня в бок. Я повернулся. Он прижал ладони вместе, два сомкнутых указательных пальца были направлены вперед, а два сомкнутых больших – вверх. У него был пистолет.
«Ты чё затеял?»
«Будет здорово, поверь мне. – Рик в полуприседе и держа поднятым в потолок дуло своего воображаемого пистолета, приблизился к кабинке номер один (или раз, как любил говаривать наш учитель труда). – Полиция Майами, говнюки!» – Рик пнул дверь кабинки (та с хлопком открылась), выставив вперед свою пушку.
«Облом. Кого можешь арестовать так это используемый презик!»
«Вот какой презик-то тебе надо было Жерди-то подсунуть, Диман». – Выдал Рик. И мое настроение, которое вроде бы начало нормализовываться, тут же ухудшилось. Мне до остервенения захотелось убить Рика. Я вспомнил тот момент, о котором я до сих пор порой вспоминаю с сожалением. Я снова вспомнил Нэт, которую хотел вычеркнуть из своего сознания.
Из последней кабинки продолжали доноситься звуки и возня. Им, должно быть, было по фигу, что происходит за пределами их кабинки. Сто пудов, что там были какие-то пьяные вдугаря парень с бабой, или же один парень.
«Ты бы заткнулся, долбанный коп!» – Я долбанул ногой дверь следующей кабинки. Зашел туда и захлопнул за собой дверь.
«Да чё ты, как псих шизанутый. Из-за хрени всякой готов бесится». – Непонятливым голоском сказал Рик.
Я улыбнулся. Не знаю чему. Просто, вероятно, захотелось. В этой говеной жизни так бывает зачастую – тебе просто чего-то хочется, и этого не объяснить.
Звуки снова донеслись до меня. Я вспомнил фильм «Крик», где была схожая ситуация. Там чернокожий зашел в туалет такой же по делам и услышал какие-то звуки, он прислонился к стенке кабинки, чтобы лучше услышать, и получил нож в ухо. Так что его примеру я следовать не собирался.
«Кто у на-ас зде-э-есь? – протянул Рик, ботнув дверку следующей кабинки. – Никого. – Прокомментировал Рик. – Последняя, Диман. Ты идешь?».
Из-за нее уже доносилось более отчетливое мычание. Наверху продолжала грохотать музыка. Она была чуть приглушенной, но все равно здорово давило на черепушки – того гляди и сорвешься: заорешь не своим голоском и станешь крушить все направо и налево.
Рик ботнул дверь.
«Ты шмо глимое!» – Рыкнула полупьяная баба, обернувшись к нам (она была намалевана как вылитая ведьма).
«Чё эито у нас тут?» – Прикинулся дебилом Рик.
Вдугаря пьяный парень (как я и предполагал) откинул черепушку и наслаждался, сидя на толчке.
«Ты чё это в руке-то держишь, куколку?» – Рик был бесподобен. Я заржал.
«Чё ржешь, пидр?!» – Прорычала пьяная стерва, которой не дали доделать кулачную или ртовую работу.
«А ну-ка горловину закрой, глотолка». – Отчетливо и сурово произнес Рик.
А потом произошел самый прикол. Баба выпустила член парня из клешни, только хотела набрать обороты, чтобы вякнуть, раскрыла хлебальника, только из него должно было что-то вырваться, но кулак Рика все предотвратил. Баба шмякнулась на стену, а потом рухнула вглубь кабинки рожей в пол. Я заржал. Это так прикольно вышло. Мне стало до жути смешно, что меня аж затрясло.
«Миньетничают тут всякие». – Сказал Рик. И мы залились диким ржачем.
Наверху продолжала звучать музон.
Мы прошли по проходу и поднялись по металлической лестнице, на верху которой эта девчонка в коротком топике уже обжималась с парнем с длинными волосами, кожаной куртке и армейских ботинках (бедный, он, вероятно, еще не перешел на летнее время). Вообщем этот красавец по полной обхаживал ее пятерней, так что того гляди его у него и не станет – она просто застрянет в каком-нибудь отверстии. Я не отрицаю, мне в башку лезет всякие грязные сексуальные мысли, но с ними мне дается справляться лучше, чем с теми ужасами и уродами, которые подбрасываю Фрэссеры, но здесь же всем было на все насрасть, это был клуб «Бунтующий Пират» и сюда заваливались, чтобы шинуться, нюхнуть, надраться, подергаться под какую-нибудь чертову музыку, помацать кого-либо, потом трахнуть в с трудом вменяемом состоянии и вырубиться где-нибудь, а потом раскрыть бельма, и сраное шоу их тупой животной жизни начинало крутиться заново. Я тоже в какой-то мере похожу на них, но я отличаюсь. Если бы я был их копией, то не исписал бы уже столько страниц (кстати, мой дневник закончился, и я пишу на листках, которые вырываю из тетрадок; подумываю, одолжить деньжат на новый дневник у Лома) – я бы просто тупо и бесцельно двигался дальше, как долбанная железка, машина, которой чертов безумец задал программу.