Очень готический роман

За форумом и чаем с медом прошел весь день. Наконец, на пороге появился сияющий Алекс, я плюхнулась на диван в гостиной и подперла кулаками щеки.

– Как все прошло? – вспомнив, что я еще «больна», спросила я и покашляла.

Алекс разулся и сел рядом.

– Хорошо, – спокойно сказал он. – Как ты себя чувствуешь?

– Не помру. Подробности! Лиза уже поддалась твоим чарам?

Алекс взял лейку, открыл балконную дверь и начал поливать цветы. Мне показалось, или он засмущался?..

– Я помог ей пересадить гортензии, подарил средство от мушек… Дал советы на тему смородины. Она была очень мила, – немного сухо сказал он. Потер лоб рукой, – не знаю, Марго, может, ты и права… У меня возникло одно подозрение.

Я ткнула в сторону Алекса пальцем.

– Лиза – киборг! Ящерица с Нибиру. Твоя сестра. Твой… Брат?..

В меня прилетел кусок грязной марли.

– Она опять жаловалась на своего Генри, но… Мне показалось, что у нее уже кто-то есть помимо него, – Алекс поставил лейку на подоконник и трагично посмотрел в окно. – Лиза упоминает встречи с друзьями, завтра едет «за город». Вайсман все еще в Финляндии. Она сказала про «друзей» таким тоном…

– Это было бы очень странно, Алекс, – качнула головой я, – для чего ей тогда Генрих? Если она его не любит, то зачем с ним жить?

– Она очень одинока, – серьезно сказал Алекс. – Догадываешься, вокруг кого больше всего людей? Знакомых, приятелей, непонятных парней, которые разбираются в садоводстве? Вокруг одиночек.

– Только давай не будем приклеивать на Лизу твою любимую схему «спасаем несчастную принцессу», – я встала и обошла кругом журнальный столик. – Ты не знаешь Лизу. Возможно, она действительно несчастный, одинокий человек, которому нужен настоящий друг. Но с ней будет как с луком. Пока ты сдерешь с нее все одежки, сто слез прольешь.

Алекс вновь смутился.

– Прости, я не хотела будить в тебе эротические фантазии о Лизе. Я имею в виду, что у меня есть ощущение, что тебе предстоит долго разбираться в том, какая она на самом деле. И это не будет стоить того.

Алекс пожал плечами. Такой жест значил только одно: он понимает, что я могу быть права, но сейчас ему слишком нужна Лиза. Он уперся в нее, как малыш в магазине, он топает ногами перед вожделенной куклой и кричит «хочу». Вывести его из этого состояния невозможно: его сердце должно быть разбито в пыль, чтобы он переключился на кого-то нового. На новую девушку, нового «ангела» и «божество».

– Лиза сегодня ночью уезжает, поэтому доверила мне завтра полить цветы в саду и даже в доме, – грустно сказал Алекс.

– В доме? – глупо переспросила я. Он достал из кармана связку ключей и показал мне.

– Это успех. Она тебе доверяет, – заметила я.

– Да, но я для нее всего лишь бесплатный садовник, – таким же несчастным голосом продолжил Алекс. Его оптимизм таял, как масло на сковородке, и я не хотела заводить очередной разговор из серии «найди себе кого-нибудь получше».

Поэтому я пошла в свою комнату, немного поиграла в «Ваху» и легла спать.

Пробуждение было не из приятных: на мои ноги с размаху сели. Я зашипела и вскочила – это, само собой, оказался Алекс. Его щеки были красными, а взгляд – больным.

– Ты чего? Простудился?..

Алекс странно смотрел на меня. Поднес к моему лицу кулак и резко раскрыл его. На ладони лежал смятый розовый бутон.

– «Принцесса Де Монако». Штамбовая роза. Редко кто выращивает. В последний раз видел в саду у Лизы. Ты ничего мне не хочешь сказать?

– Ты что, лазишь по моим карманам?! – я прижалась спиной к изголовью. Алекс смотрел на меня с каменным лицом.

– Он выпал у тебя из куртки, которую ты повесила на крючок кое-как, – холодно ответил он. – Соври, что это не из сада Лизы.

Я вздохнула. Еще можно было соврать; сказать, что сорвала бутон тогда, когда мы были у Лизы вместе.

– Я гуляла у их дома, – тихо сказала я. – Каталась там на велосипеде.

– Кусты растут у ворот. У ограды, но…

Алекс покачал головой и покашлял.

– Слушай, тебе не кажется, что это все как-то нездорово? Ты ведь приехала туда из-за Вайсмана, правда?

Я встала и несколько раз нервно прошагала по комнате взад-вперед. Я не ожидала, что Алекс так быстро припрет меня к стенке; и я не хотела признаваться. Я не хотела рассказывать ему всего.

– Да, я сентиментальная великовозрастная готка, Алекс. Я нашла дом кумира юности и решила взять себе что-то… На память. Цветок. Можешь смеяться, можешь меня осуждать.

Алекс прищурился. Вздохнул.

– Чего я жду от взрослой девицы, которая лазит по деревьям и любит лакрицу, – фыркнул он. – Я просто подумал… Что ты могла перебраться через забор, знаешь, проникнуть к ним в дом.

Интонация Алекса была странной.

Я все поняла. Он хотел этого. Он хотел знать секреты Лизы. Что ж, теперь у него есть ключи от ее дома.

– Ну уж нет, Алекс. За это могут и посадить, знаешь ли. Такие проблемы мне не нужны.

– Будто бы «проблемы» тебя когда-то останавливали, Марго.

– Ты что, опять с температурой?..

– Продуло, – сердито сказал сосед. – Проснулся в три ночи от жара.

Алекс ушел, оставив бутон на кровати. Я покрутила его в пальцах – честно говоря, он больше ассоциировался с Лизой, нежели с чем-либо еще. Мы с Алексом позавтракали: теперь была моя очередь делать ему чай с лимоном, но он хотя бы действительно простудился, в отличие от меня.

Иммунитет у соседа оставался паршивым. Я часто заботилась о нем во время болезней, вызывала врачей, когда он начисто отказывался это делать. Алекс же разбирался с темной стороной моей жизни: забирал меня из клуба пьяной в дрова; вытирал сопли, когда я ругалась с матерью по телефону и грозилась оборвать с ней все контакты; отмывал нашу квартиру после того, как я решила сжечь в ведре старые дневники, но не учла, что ветер принесет пепел с балкона в комнату. Я была проблемной соседкой, за мной надо присматривать.

«Ну, Марго, у тебя все не как у людей».

Я кинула тарелку в раковину. Алекс, кашляя, внезапно возник у меня за спиной и сказал самое неожиданное, что только могла от него услышать:

– Хочешь, я отдам тебе ключи и ты выполнишь просьбу Лизы?

Я резко обернулась. Алекс смотрел на меня серьезно и продолжил:

– Лиза просила заехать к ней сегодня во второй половине дня и посмотреть, как там гортензии, а еще полить цветы в доме. Я, конечно, могу отказаться…

– Алекс, я помогу, но я не знаю, как и что делается.

– На участке автоматический полив. Ручной нужен для кустов вдоль дома и для нескольких растений в доме, – заметил он. – Ты сразу увидишь лейку, она стоит у террасы.

Мы долго и молча смотрели друг на друга, не решаясь огласить то, о чем каждый из нас думал.

Я пошла в комнату и быстро оделась. Алекс отдал мне ключи, снова лег на кровать и, кажется, заснул. Не попрощавшись, я ушла и захлопнула дверь; стащила вниз велосипед и уверенно направилась в сторону поселка.

Сосновый лес в этот раз был особенно тих. Я поставила велосипед подальше от забора, и медленно подошла к сосне, из-за которой осматривала участок. Низкое серое небо накрапывало дождем; пахло шашлыками. Участок был пуст, окна не горели.

Я перелезла через забор, побродила по участку, стараясь не приближаться к соседним – неизвестно, кто там жарит шашлыки и рассматривает Лизин двор. Еще не хватало, что Лизе про меня расскажут соседи. Конечно, Алекс может ей потом объяснить, что послал меня вместо себя, но пускай лучше он останется ее героем.

Я взяла лейку, которая стояла на специальной деревянной полочке, и нашла кусты с гортензиями. Я все равно не могла оценить их состояние, поэтому быстро полила их, вдохнула запах влажной земли и отправилась с лейкой в дом.

Я поднялась наверх, вошла в спальню Лизы и сразу увидела ряд горшков: здесь был классический разлапистый фикус, цветущая азалия в вычурном жестяном ведре, и еще пара экзотических растений, которые я не смогла опознать. Я быстро полила их и поставила лейку на подоконник.

Затем я вытерла руки о джинсы и открыла шкаф Лизы.

Тонны платьев, сарафанов, большая часть – «бохо». Безумно красивое бирюзовое нечто в стиле двадцатых годов пахло «Шанель номер пять». Интересно, если бы на моем месте все же был Алекс, осмелился ли он на то, что делаю я? Скорее всего, нет. Он же нормальный человек с моральными принципами, а не психопатка Марго.

Я закрыла шкаф и пошла в комнату Вайсмана. Мягкий сумеречный свет из окна лился на письменный стол; я отодвинула кресло, села в него и покрутилась. Встала; полежала на полу, раскинув руки.

Вот бы стать призраком в этом чертовски уютном доме. Мне не нужно было бы снимать квартиру и платить за аренду; слушать страдальческие речи Алекса из-за очередной женщины. Не нужно есть и спать. Я бы просто была тут, спокойная и равнодушная ко всему.

Я подошла к окну и открыла створку; та с грохотом опрокинулась, и я поморщилась. Из окна в комнату ворвался свежий ветер и шум сосен.

И тут к моей спине прижалось что-то узкое и холодное. Пальцы моментально примерзли к оконной ручке.

Дура.

– Подними руки так, чтобы я их видел, – сказали из-за спины.

– Извините, – выпалила я. – Это ошибка.

– Про ошибку ты сможешь рассказать охране частного сектора, а затем полиции.

В этом голосе была ледяная ярость, больше ничего.

– Пожалуйста, отпустите меня. Меня через секунду здесь не будет, – обливаясь потом от ужаса, сказала я. Какое потрясающее ощущение: у меня пистолет между лопаток. Этот пистолет, возможно, держит Генрих Вайсман – кому же еще здесь быть?!

Генрих. Вайсман.

– Пожалуйста, я просто поливала цветы. Я подруга Лизы, она дала мне ключи.

– Покажи ключи, – попросил хозяин пистолета.

Я аккуратно достала ключи из кармана джинсов. Мои пальцы тряслись, и ключи упали на пол.

Я судорожно вздохнула. Пистолет между лопаток никуда не исчезал.

Это действительно Генрих. И он параноик. И он думает, что я сумасшедшая фанатка, которая каким-то образом его вычислила и залезла в дом, чтобы сидеть в ванной и нюхать одежду.

И думает совершенно правильно.

Если бы он пришел позже, я бы не удержалась.

– Что ты делала в моей комнате?

– Я заблудилась. Мне очень-очень жаль. Можно, я уйду?..

Пистолет пошевелился и перестал с силой давить на мой позвоночник.

И вдруг исчез.

– Убирайся отсюда.

Хуже уже не будет. Я медленно повернулась, не опуская рук и глядя на свои ноги.

Я подняла глаза от моих кроссовок к доскам пола, затем – к очень растоптанным и древним «мартинсам» с торчащими нитками; выше них были джинсы с протертыми коленями, затем – полуопущенная рука с пистолетом, все еще направленным мне куда-то в область голеней; еще выше – кожаная куртка и тот самый серый свитер из шкафа; и, наконец, я увидела лицо, с которого ярость и потрясение стерлись еще не до конца.

Черт побери, Вайсман молод. Он вряд ли намного старше меня, или просто выглядит молодо; идеально гладкая белая кожа, черные брови и ресницы – весь набор, от которого обитательницы «Форума костей» упали бы замертво; очень густые темные волосы выглядят так, будто их хозяин только что поднялся с кровати или теребил их в течение всего дня.

Мы секунду смотрим друг на друга, и я убегаю.

Я не помню, когда в последний раз бегала с такой скоростью. Я какими-то безумными прыжками донеслась до велосипеда и некоторое время бежала с ним, пока не выдохлась и не поехала-таки на нем верхом. Уже на шоссе меня вдруг настигли нервные злые слезы; я въехала в город с совершенно пустой головой и заплаканным лицом.

Алекс открыл мне дверь; ни слова не говоря, я прошла на кухню и трясущимися руками налила себе воды из-под крана.

– Где ты была?!

Я поперхнулась и закашлялась. Села на стул; с кроссовок на пол посыпались куски грязи.

– Ты с ума сошла? Разувайся!

Алекс принялся вытирать пол.

– Я была дома у Лизы. Я полила цветы, а потом пошла в комнату Вайсмана, – ответила я. Сосед поднял на меня широко распахнутые глаза.

– И что?

– Он меня поймал, – я почувствовала, как противно кривится рот: видимо, я опять хочу плакать. – Алекс, прости. Вайсман неожиданно приехал и застал меня в его комнате.

Алекс молча сел на второй стул.

– Послушай… Я не хочу ничего больше скрывать. Это был уже третий раз, – я взяла себя в руки, выпила еще немного воды и продолжила, – я была в их доме раньше. Ходила по комнатам. Лазила по шкафам. В этот раз… Алекс, Вайсман… Он угрожал мне пистолетом и хотел вызвать полицию.

– Матерь божья. Марго…

– Я показала ему ключи и выронила их… Надеюсь, у Лизы и у тебя не будет неприятностей.

Алекс потер ладонями лицо:

– Это звучит как полное безумие… И тебя могли поймать раньше. Марго, тебе надо лечиться.

– Скажи мне что-нибудь, что я не знаю, – тихо сказала я.

Я хотела еще тысячу раз перед ним извиниться. Я вздохнула:

– Надо было наврать, что я собиралась сделать сюрприз своему парню и залезла в окно не в тот дом.

Алекс глухо хохотнул. Я стукнула стаканом об стол:

– Что тут смешного?!

– «Парню». Кто, скажи мне, согласится в трезвой памяти встречаться с тобой?..

– Такие парни, как Марк, – ответила я, – чтобы рассылать всем фотки моих ляжек.

Внезапно руки перестали трястись. Я положила ладони на стол и уперлась в них головой. Алекс похлопал меня по затылку.

– Алекс, я такая дура. Прости меня. Если бы меня поймали раньше… И если это была бы Лиза…

– Все нормально. Про те разы никто не узнает.

Я подняла голову. Алекс улыбался – я поняла, что он не злится. Он наклонил голову набок и лукаво спросил:

– Ну так и что?.. Какой он?

Я опешила. И поняла, что краснею быстро и стремительно.

– Боже мой, Алекс… Да какое это теперь имеет значение? Вайсман, – я замялась, – ну, он…

– Готический принц, – протянул Алекс. Я открыла рот. – Боже мой, Марго.

Действительно, боже мой, Марго.

Никогда не знаешь, как глубоко дно, Марго.

У тебя, Марго, огромные, темные, холодные, мрачные, готические проблемы.

4

Мы с Алексом традиционно закупались едой на всю неделю в супермаркете у метро. Во всей процедуре меня напрягали только толпы у станции и «торговые ряды», от которых несло запахами прелых апельсинов и маринованного чеснока. Мы быстро миновали неприятность и начали наш рейд по рядам супермаркета, отмечая в телефоне, что уже закинули в тележку, а что еще предстояло разыскать. Я крутила в руках банку «Нутеллы», а Алекс меня подкалывал.

– Вот ты опять ее купишь, съешь половину ложкой прямо из банки оставишь на полке. Шоколад заплесневеет и банку придется выкинуть.

– Я съем целиком, – грустно ответила я и кинула банку в тележку. Алекс вздохнул. В тележке уже лежал весь мой традиционный «скорбный набор»: трюфельный торт, две пачки пломбира, крабовые палочки, большая банка селедки в масле, хумус и соленые огурцы. Я абсолютно всеядна, и мне нравится, что в этом слове есть сочетание «яд». Алекс серьезно посмотрел на меня, вытащил из корзины «Минту» и потряс им перед моим лицом.

– Марго. Ты, конечно, можешь напиться, обмазаться хумусом и селедками, но на завтра ты будешь все той же Марго, которая залезала в дом к чужим людям и которую чуть не пристрелил кумир юности. Тебе надо простить себя.

Я уныло покивала. Алекс не понимал главного. Со случая, когда Вайсман поймал меня и отпустил, слава богам, восвояси, прошла уже неделя, но не было ни часа без желания вернуться в этот момент. Я вспоминала осенний лес, чувство адреналина, мягкий полумрак кабинета, черный кафель. Безумие.

Когда я с велосипедом неслась мимо сосен, в голове стучало «не смей больше поступать так, дура». Но на следующий день все началось заново. Я снова захотела попасть в этот дом. Возможно, сосед прав, и мне нужна помощь. Я могу записаться к терапевту и походить на занятия, как в подростковом возрасте: тогда я действительно почти прекратила резать руки и начала нормально питаться. «Риточка стала хорошо кушать, но, конечно, немного располнела», говорила мама по телефону тетке. На тот момент мне на это было плевать: некий защитный механизм не позволил улететь с головой в анорексию или булимию.

Сейчас я просто чувствовала притяжение, с которым не справлялась, потому что не могла его идентифицировать. Внутри меня засел опасный, темный враг с неизвестными стратегией и тактикой: он уже победил, и бедной Марго только и оставалось, что тонуть в корпоративной тоске в офисе и есть соленые огурцы.

На работе Лана Шауб каждый день сообщала мне, что я «плохо выгляжу». Я не могла дочитать «Самый большой осколок», и теперь развлекалась игрой в «Косынку». Казалось, что ниже падать уже некуда.

Вечерами Алекс-таки распивал со мной «Минту» или даже вульгарный коньяк с колой. Он периодически писал смски Лизе и лайкал ее фотографии в инстаграме; когда он был нетрезв, лайки сопровождались комментариями.

История с поливом, однако, завершилась идеально: Вайсман рассказал Лизе, что за цветами ухаживала «какая-то девушка» и отдал ключи; Алекс же, с его простудой, все равно остался замечательным человеком и героем. По словам Алекса, Лиза была довольна. Судя по всему, о пистолете и о том, что я чуть не отдала концы от ужаса, Вайсман Лизе не рассказал. Алекс тоже решил держать язык за зубами.

Он не отпустил ее, о нет. Алекс все еще жаждал Лизы. В один из вечеров, когда мы выпили уже четыре стакана приторной алкогольной жижи, Алекс сказал:

– Марго, почему мы с тобой не встречаемся?

Я пьяно рассмеялась. Честно говоря, Алекс был совершенно не в моем вкусе, хотя я уже давно начала подозревать, что все эти «вкусы» – ерунда на постном масле.

– Моя мама регулярно интересуется этим же вопросом.

– Все это так странно, Марго, – Алекс потянулся на своей кровати. Я же лежала на диване, забросив ноги на подоконник. – Слушай, а если бы был шанс, ты бы стала встречаться с таким человеком, как Вайсман?

Я резко села.

– Всемирно известным писателем? Чтобы вечно чувствовать себя ущербной на его фоне? Нет уж, спасибо.

Алекс вновь противно захихикал. Я расстроилась.

– Ну ладно, не с «таким», – продолжил Алекс. – А конкретно с ним?

– Для меня он легенда, а не… Человек, – заметила я. Но это было правдой лишь отчасти. Теперь, когда я видела его кровать, его стол, его ванную, его самого во плоти, в конце концов, два мира – моих юношеских фантазий и моя реальность – столкнулись.

И я не хотела думать об этом. Я допила свой бокал и отправилась спать.

Наутро, пока я надевала свой наряд «Офисная крыса – 2», который включал в себя не шерстяную юбку, а черные брюки с едва заметно растянутыми коленками, Алекс появился на пороге моей комнаты с шоколадкой в руке. Его зеленые глаза светились как у кошки, и я знала: сейчас меня будут просить. Просить долго, настырно, ноюще, пихать в меня шоколад, страдать и напирать, пока я не сдамся. Возможно, нам действительно стоит начать встречаться: я бы могла использовать другие рычаги давления, кроме как «захлопнуть дверь». «Встречаться»… Какие «встречи», если мы уже живем вместе?..

– Что тебе надо, Алекс, – натягивая свитер на футболку, строго сказала я.

– Вот так вот, значит? Никакого старого-доброго манипулирования, – разочарованно протянул он. – Ладно, дело такое. В пятницу вечером у Лизы день рождения. Она пригласила нас обоих.

Я резко стащила свитер с головы и швырнула его в Алекса. Шоколадка гулко стукнулась о пол.

– Даже не думай. У меня нет ни малейшего желания встречаться с человеком, который тыкал в меня пистолетом.

Алекс подобрал шоколадку, отломил кусок и начал жевать:

– Вайсмана не будет. Он вернулся в Финляндию.

– В то воскресенье он тоже должен был быть в своей Финляндии, – прошипела я. – Алекс, просто «нет».

Утром, в офисе, пока я допивала первый кофе, телефон высветил неизвестный номер. Иногда мне на сотовый звонят по рабочим делам: наша контора, «Санта», организует поставки оборудования для производств, так что мне, как младшему менеджеру по маркетингу, приходится принимать звонки даже на личный номер.

– Марго? Это Лиза Кравец.

Я чуть сползла по креслу вниз.

– Слушай, не знаю, передал ли тебе Алекс, но я вас жду в пятницу на своем дне рождения. После шести, – очень милым голосом сказала она, – подарки не обязательны!

– Лиза, – начала мямлить я, – честно говоря, у меня были другие планы…

– Ну хоть на полчасика, – несчастно сказала она, – ну, пожалуйста! Будет здорово!

В таком духе мы общались еще минут десять. И надо заметить, что Лиза отобрала звание чемпиона по нытью у Алекса. Она грамотно продавливала меня, на каждое мое «ну не знаю» и «наверное, нет» отвечая пачкой красочных «я так расстроюсь». Это было ужасное манипулирование: прямо в лоб, но, с другой стороны, я понимала, что Лизе явно нужна большая, разномастная и пестрая тусовка. Наверное, бедняге действительно грустно без Вайсмана, раз уж он пропускает ее день рождения. Я посчитала, что манипуляция удалась и согласилась.

И самое важное – Алекс будет счастлив. Вечером я поведала ему, что все-таки пойду, но добавила:

– В случае чего – я сваливаю. И ты должен будешь меня прикрывать. Сидеть рядом, не убегать, понял?

– Если ты залезешь под стол – так и быть, я никому не скажу, где ты, – пообещал Алекс. – Расслабься, Марго.

Пятница подкралась к нам незаметно. После работы я поспешила домой: сосед уже упаковал подарок и крутился возле гардероба, выбирая, что надеть. Я решительно отвергла его дурацкие идеи вроде шортов и футболки с принцессой Селестией, и, разумеется, ничего креативного не придумав, отправилась собираться сама.

Странно, но мне почему-то хотелось выглядеть хорошо на этой тусовке сияющих хипстеров. Когда я перебиралась сюда около года назад, я взяла с собой только два платья: «черное без дыр» и «черное с дырой». Дыра была на длинном подоле и не бросалась в глаза из-за складок; но мне очень не хотелось идти в порванном платье по каким-то принципиальным соображениям. «Без дырок» было коротким и отлично смотрелось с черными колготками и черными же «Мартинсами», которые я отполировала до зеркального блеска. Я оделась, заново накрасила ресницы и торжественно вошла в комнату Алекса. Он объявил:

– Королева тьмы. Марго, ну зачем?..

– У меня нет ничего другого, – я развела руками, – что, разве плохо выглядит?

Алекс прищурился. Сам он к тому времени уже справился с рубашкой и джинсами и сидел на диване, нервно сжимая руки.

– Выглядит хорошо. Странно, но почему-то ты в таких вещах смотришься естественно, будто родилась в черном кружевном памперсе.

– Так и было, – мрачно сказала я. – Давай уже выметаться. Всучим подарок, сфотографируемся для инстаграма и лично я – домой. А ты можешь напиться и разгромить теплицы Лизы, подвывая «никогда не будешь ты моей».

Мы быстро добрались до места. У Лизиного дома скопилось приличное количество машин. Мы с Алексом посмотрели через ворота в сад и нервно переглянулись: о да, это был сияющий, сверкающий, пестрый праздник света и счастья. Лиза, стоявшая у террасы, увидела нас и заулыбалась, а потом побежала к нам навстречу. Мы прошли через ворота и попали в цепкие объятья именинницы.

– Наконец-то, – сказала она. Лиза была одета в белое кружевное платье, с ее шеи свисала немыслимая гора деревянных украшений.

На лужайке перед террасой натянули красно-желтый шатер, напоминающий цирк, вокруг которого расставили белые лавочки. На странного вида кованых этажерках разложили печенья и тарталетки; на длинном столе под шатром размещался миксер и тарелки с овощами и фруктами, чтобы делать смузи. Под крышей шатра были повешены разноцветные гирлянды из Икеи; деревянные буквы у самой террасы образовывали имя «Лиза». Вокруг всех этих остромодных объектов курсировали толпы ярких, креативных людей: парни в клетчатых рубашках и бабочках; девушки с волосами всех цветов радуги; мелькали кеды и платья от Десигуаль. Погода, как назло, была солнечной, и моим глазам стало больно.

– Алекс, за что ты заставляешь меня проходить через это? – шепотом спросила я, пока мы шли к столу. Он не ответил. Алекс достал из-за спины наш подарок (роскошный артбук по флористике, на который сосед потратил треть зарплаты); Лиза охала; ее разноцветные подружки пищали от восторга.

Я закинула в рот тарталетку и захрустела ею. С пальцев сыпались крошки: я чертовски нервничала, но это чувство было тоскливым, обреченным. Есть ли здесь алкоголь? Я бы добралась до него мгновенно, но Алекс охарактеризовал праздник как «легкий и свежий, вегетарианский». После этого заявления я хотела позвонить Лизе и сказаться больной.

– Кажется, ей нравится подарок, – Алекс присоединился ко мне у столика с тарталетками. Девушка с зелеными волосами и выбритым виском кивнула:

– Вы постарались на славу, – и вдруг перевела взгляд на меня, – мне нравится твой стиль. Ты, наверное, познакомилась с Лизой через Генри?

– Нет! – Грубо сказала я; Алекс схватил меня за локоть и оттащил в сторону. Под ногами оказался розовый воздушный шар, и я еле удержалась, чтобы не топнуть его каблуком.

– Я просто к тому, что может ты знаешь, где он, – вслед сказала зеленоволосая девушка, – ладно, спрошу у Лизы…

Зеленоволосая подошла к Лизе, которая разливала оранжевое смузи в стаканы совершенно идентично выглядящих парней с огромными бородами. Один из бородачей вдруг достал из-под стола бутылку вина.

– Черт, черт, черт, Алекс, там вино, – я попыталась обогнуть огромный куст акации и пробраться к столу. Даже если эта бутылка здесь одна, хотя бы бокал я заслужила. Алекс топал за мной; Лиза его заметила и довольно замахала нам руками. Друзья Лизы галдели вокруг, а еще играла противная нудная музыка, и Алексу пришлось напрячь связки, чтобы поклянчить для меня бокал. Лиза налила нам по пластиковому стаканчику – голубому и розовому, какая прелесть – мне вино, Алексу – колу. Я осушила свой одним махом.

Я обернулась к Алексу, чтобы высказать оценку вина (гадость), и увидела ярко освещенный вход на террасу.

Со ступенек спускался Генрих Вайсман, в черном длинном свитере, высокий и бледный. Он остановился на последней ступеньке и медленно обвел печальным взглядом все праздничные декорации. Я замерла.

– Марго, ну что опять?..

Алекс догадался обернуться.

– Твою мать, – констатировал он. И быстрым шагом пошел вперед, к Вайсману. Мне хотелось убежать к машине, но я поняла, что ноги меня не слушаются. Я просто не могу поднять ступней с этой аккуратной ярко-зеленой лужайки. Я стояла, нелепо открыв рот, с пустым голубым стаканом руке и в каком-то замедленном режиме наблюдала, как взгляд Вайсмана скользит с крыши шатра вниз и останавливается на мне. Его лицо не отражает ни единой эмоции; Алекс возникает перед ним и мир возвращается в привычный ритм. Бренчит музыка; громко смеются гости, я все еще не могу сбежать. Алекс в два шага оказывается рядом со мной, хватает за локоть, тащит на террасу. Здесь тоже все украшено гирляндами, на огромном овальном столе ваза с мандаринами. Я тупо смотрю на нее, пока не понимаю, что справа от меня, очень близко, стоит Вайсман и внимательно разглядывает мое лицо.

Я медленно шагнула назад, но Алекс – черт побери, что он вообще делает? – снова схватил меня и сказал:

– Генрих, это я должен был полить цветы Лизы. Но я заболел, поэтому послал вместо себя подругу. По-моему, это было грубо с вашей стороны – тыкать в нее пистолетом и угрожать полицией, вам не кажется?

От ужаса я уставилась в пол и заметила, как все вокруг начало темнеть и вращаться. Алекс продолжил:

– Хорошо, что вы не рассказали про подробности инцидента Лизе, ей не стоит волноваться.

– Прошу прощения, – ничего не выражающим голосом сказал Вайсман, и я поняла, что ни черта он не просит. Но нормы приличия требовали от меня сказать хоть что-то. Алекс сжал мое предплечье:

– Эй?

– Ладно, – невпопад сказала я, все так же пялясь, как идиотка, вниз. Это был странный ответ, но он оказался лучше, чем фраза, которая крутилась у меня в голове – «я хочу умереть». И тут сцена стала еще чудовищнее: на террасу зашла Кравец в сопровождении блондинки в красном платье с поляроидом. Увидев нас, Лиза сказала:

– Генри! Наконец-то ты спустился. А то я никак не могу представить тебе моих новых друзей. Алекс мне просто фантастически помогает с садом, – она закатила глаза, и Алекс покраснел.

Мне было очень интересно, как она меня представит.

– Марго – огромная поклонница твоего творчества. Представляешь?! Я какое-то время общалась в Алексом в сети, а потом встретилась с ребятами на книжной выставке, той, в конце августа… Слушай, может ты подпишешь что-нибудь для Марго? Марго, какая твоя любимая вещь Генри?

Я чуть не сказала «Убейте меня», да и у Вайсмана действительно был такой рассказ.

– Это совершенно необязательно, – тихо сказала я. Лиза смотрела на меня огромными сияющими глазами, и так широко улыбалась, что ее милое веснушчатое лицо, кажется, стало в ширину больше, чем в высоту.

– Да не скромничай! Генри?

Вайсман посмотрел на меня испепеляющим взглядом, пожал плечами и сказал:

– Пойдем.

Я в панике обернулась на Алекса. Он улыбался и показывал мне большие пальцы, и я никогда в жизни не ненавидела его так, как сейчас.

Мы с Вайсманом вошли в пустынный прохладный холл, он вдруг остановился и ядовито сказал:

– После тебя. Ты и так тут все знаешь.

– Я могу просто уйти, – сердито ответила я, – я вообще не собиралась приходить! И, поливая цветы, я сделала одолжение Лизе и помогала своему другу.

Я не была виновата и одновременно была. Странное это чувство.

– Ладно, – внезапно Генрих сбавил обороты и пошел к лестнице. – Твой друг прав, нечего расстраивать Лизу.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в кабинет. Окно было открыто, и ветер раздувал занавески; солнце уже почти село, но Вайсман не включил свет, оставив комнату в сумерках.

– Так это правда? – сухо спросил он. – Тебе нравятся мои книги?

Господи, сколько раз в жизни я представляла себе этот момент. Обычно это был книжный фестиваль или концерт, где мы случайно сталкивались, а потом шли говорить в парк о смерти.

Я тихо сказала:

– Ну, вообще-то, да.

Я опять смотрела в пол, как дурочка, стараясь не пересекаться с Вайсманом взглядом. Наконец я осмелела и добавила:

– Я сидела на «Форуме костей». Вы меня вряд ли помните… Я «Сара Ворхауз».

– Сара?! – Вайсман вдруг шагнул ко мне ближе. Я наконец взглянула на него – в его темных глазах появилось новое выражение. – Вот почему мне показалось, что я тебя знаю. Я же видел твою фотографию на форуме. Ты еще писала фанфики по Саге, где Сара стала оборотнем. Я их не комментировал, но они были классные.

– Ох, – долго выдохнула я и медленно опустилась на диван. – Серьезно? Вы меня помните?

Вайсман сел на другой конец дивана, тщательно соблюдая дистанцию, и вытянул ноги.

– Я помню твой профиль на форуме, и я на два года старше тебя, хватит называть меня на «вы», – грубовато сказал он. – Пожалуйста. Слушай, у меня дерьмовая память на имена… Как, еще раз, тебя зовут на самом деле?

– Марго, – сказала я. – А тебя?