Продам кота

– Г-госпожа, м-масочку надо бы снять, – пробормотала служанка.

Я бросила связанного кота Стивену:

– Освободи его!

– Да, госпожа, – кивнул Стивен и понес кота к двери.

– Тут освобождай, – подскочила я. Мне вдруг почудилось, что он Вильку обувщикам вернет. Не знаю зачем. Или награду себе заберет.

– А это… – вмешалась служанка, тоже глядя на кота с алчностью.

– Мой фамильяр! Мой! Моя прелесть! Только троньте! – Ну правда, может, это ключ к моему возвращению? Почти наверняка.

Полчаса спустя, когда с меня сняли маску и завернули в халат, я успокоилась, а Стивен развязал кота. Обувь и пику мы отдали опомнившемуся обувщику: он пришел в гостиницу требовать кота обратно.

– Щас! – сказала я ему. – Попробуйте отнять.

– Но, госпожа ведьма…

– Не троньте моего фамильяра!

Это поставило точку в нашем споре. Обувщик даже извинился, пробормотал, что он-де не знал. Надо же, фамильяров здесь тоже уважают?

А Стивена я послала за краской – «самой стойкой, какую найдешь». Он быстро вернулся, мы позаимствовали у слуг тазик, развели там пузырек – вода тут же почернела. И сунули туда все еще бессознательного Вильку.

Кот окрасился мигом, и вытащили мы его уже черным, как уголь.

– Эх, госпожа, у вас-то, поди, дракон есть, – вздохнул Стивен, глядя на Вильгельма.

– Нету.

Стивен недоверчиво поднял брови.

– Так, может, зря мы его покрасили, госпожа?

– Это мой фамильяр, – уже привычно бросила я. – Ни на какого дракона я его не променяю. – Тем более на дракона, которого я в глаза не видела. Вилька хоть привычный, свой. И вдруг нормально вернусь – что я Витьке скажу? Вот тебе дракон? Со стыда ж сгорю.

– Как скажете, госпожа, – грустно вздохнул Стивен и ушел в свою комнату спать.

Вильку я положила рядом на подушку – во сне кот снова тарахтел, но спал как младенец. Когда я утром вставала, он только лапой дрыгнул да на другой бок перевернулся.

Но к завтраку, конечно, пришел. Точнее, примчался. Мы со Стивеном снова сидели на берегу моря, угощались ягодами в сливках и следили за почти настоящими волнами, пока те вздыхали. Откуда-то тянуло приятным теплым бризом… А потом провыло благим матом: «Мья-а-а-а-ау!» И к нам присоединился Вилька.

Галопом. Он сшиб пару стульев, пронесся по комнате – песчаному берегу, – нашел зеркало и уставился на свое отражение, черное, как ночь.

Мы замерли.

Выпучив глаза, кот широко открыл рот и заорал. Вот так: «А-а-а-а-а!» У Стивена в руке лопнул бокал, у меня заложило уши, с моря пришел шторм, а кот все пялился на свое отражение и ревел, жутко расстроенный.

Пока я не вылила на него кувшин воды.

В звенящей тишине шумно выдохнул Стивен. А я поставила кувшин на место и объяснила:

– Это нормально, он так выключается.

– Мьяу-яу-яу! – снова подал голос кот и бросился мне на грудь.

– Стивен, тащи полотенце!

Парень успел до того, как меня исцарапали. Замотанному коту вставили вчерашний кляп, обвязали ленточкой, и стал Вильгельм больше похож на младенца в пеленках. Даже урчал похоже.

– Какой он нервный у вас, госпожа.

– И не говори, Стивен. И не говори…

Кот ненавидяще смотрел на нас и явно мысленно обещал все кары небесные или что похуже. Я отправила Стивена найти успокоительное, а сама ткнула кота носом в ближайший плакат «Разыскивается» тут же, на стене среди волн, вместо картины. Потом повернула к себе, посмотрела в прекрасные разноцветные глаза и ласково спросила:

– А теперь твоя светлость еще и возмущается? Может, объяснишь, где я и что тут делаю?

Кот сразу заткнулся. Ненависть так и не выключил, но не тяпнул, когда я кляп вытащила.

– Ну, Виля, и что же нам делать?

Глава 4
Кошачья магия

К возвращению Стивена мы с Вильгельмом уже объяснились – как только могут объясниться кот и человек. То есть я вдоволь наговорилась: рассказала Вильгельму, что думаю о нем, этом странном мире, как сомневаюсь, не умерла ли я и не бред ли все вокруг, а закончила неожиданным решением, что не плохо было бы пожить в этом милом разноцветном городе, где так уважают рыжих, еще месяцок – до начала учебного года. Родители с братом, конечно, с ума сойдут от волнения, поэтому было бы очень и очень здорово послать им весточку. И понять, как через месяц отсюда выбраться. Надо разобраться, в общем.

А кот вдоволь намяукался.

Вот и поговорили: я рассуждала, кот в унисон орал все пронзительнее и пронзительнее, но потом стих и просто слушал. Правильно, незачем меня перебивать. Какой-то кот решил перекричать женщину, да еще в новом мире, после вечера косметологии и дня покупок? Ну-ну, удачи.

Так что к возвращению Стивена мы угомонились, я развязала Вильгельма – он смотрел на меня обреченно и не сопротивлялся, – напоила молоком (правда, остывшим, но кот не привередничал) и привела себя в порядок. Этот мир и город явно мне шли – такой свежей я себя даже после СПА никогда не видела. Местная косметология точно даст нашей фору: мое лицо было чистым-пречистым, кожа ровной, бархатистой, ну точно персик; а волос словно стало втрое больше, я даже кое-как такой объем собрала и уложила.

Пока я прихорашивалась, кот стоял рядом (конечно, на задних лапах), смотрел на себя в зеркале и так громко и грустно вздыхал, что я не выдержала:

– Да тебе идет черный, Вилька. Расслабься.

Кот метнул на меня рассерженный взгляд.

– Мяу!

– Говорю же, все кошки твои будут.

Кот посмотрел на меня в зеркале, и взгляд его красноречиво говорил: «Ты что, дура?»

– Тебе не угодишь, – рассмеялась я. – Зато первый попавшийся обувщик теперь тебя не сдаст… куда тут разыскивающихся сдают? В полицию? Слушай, Вилька, а зачем ты им?

– Мяу.

– Не понимаю, – вздохнула я, поправляя юбку. Прелесть все-таки, никогда такую легкую и струящуюся ткань не видела!

– Мяу! – Кот в зеркале показал мне средний палец. И язык высунул.

Я оставила юбку в покое.

– Манеры у тебя, Вилька…

Кот повернулся и принялся изображать, будто копает задними лапами – в мою сторону.

– Это ты меня так послал?

– Мяу, – заявил Вильгельм.

– Ты? Меня?

– Мяу!

Я поманила его пальчиком.

– Ну-ка иди сюда, радость моя, я тебя того… поглажу.

Кот фыркнул, но с места не сдвинулся.

– Кис-кис-кис!

– Фыр!

В общем, когда Стивен вернулся, мы кружили по комнате – на этот раз с иллюзией цветущего сада вместо морского берега. Я наступала, кот пятился, и мы оба обещающе улыбались: «Только подойди, давай, я покажу тебе небо в алмазах».

Но Стивен все испортил. Он хлопнул дверью и завопил:

– Госпожа, беда! Нужно уходить! Срочно!

«Они поняли, что я не ведьма, и теперь хотят денег?» – судорожно подумала я, подпрыгивая от неожиданности. Кот тоже подскочил – мне на руки. Не дурак, помнит, кто его защищает. Еще и прижался, дескать, гляди, какой я бедный-несчастный.

– Что?..

Стивен уже бросился ко мне.

– Наденьте это, госпожа. – И накрыл меня колючим, тусклым после яркого великолепия, плащом. Пах он почему-то свежескошенной травой.

– Что это?..

– Моя запасная одежда. – Стивен сноровисто завязывал и поправлял его на мне. Плащ был мне велик, и я скрылась в нем целиком, а не как Стивен – по колено. – Капюшон, госпожа… – И сам быстро, сноровисто собрал мои волосы, завязал их лентой, накинул капюшон, глубокий, наверное, полностью скрывший мое лицо.

Вильгельм покорно прятался под плащом и вылезти даже не пытался.

– Что случилось? – наконец смогла выдохнуть я.

– Кот, госпожа. – Стивен скептично посмотрел на мои сапожки, но ничего делать с ними не стал. – Все хотят вашего кота. Сюда идет толпа. Следуйте за мной, госпожа, я выведу вас к телепорту.

– Зачем? – вырвалось у меня.

Стивен позволил себе один-единственный, но очень красноречивый взгляд.

– Вы хотите отдать им кота, госпожа?

– Что? Нет!

– Тогда идите со мной.

Он очень резко изменился, этот Стивен, – из вчерашнего (и утрешнего) легкомысленного пустозвона вдруг превратился в юношу сосредоточенного, уверенного. И куда делось уже привычное подобострастие перед ведьмой? Когда я растерялась, Стивен откуда-то знал, что делать.

Он скомандовал, выйдя на крышу:

– За мной, госпожа.

И я пошла за ним. Что еще мне было делать?

Гостиницу осаждала огромная толпа – на крыше людей стало и слышно, и видно. Разноцветные кляксы на ярких улицах солнечного города, они шумели, бурлили и скандировали: «Кота, кота, кота!» Сверкали пики, жезлы и лакированные трости. Несколько человек уже взбирались по винтовой лесенке – Стивен толкнул меня к стене, в тень. Потом прошептал:

– Госпожа, вы высоты боитесь?

– Нет, а что?

Он кивнул, схватил меня за руку и потащил к лестнице. Я уже говорила, что она винтовая? Прекрасная вещь для маскировки: никто не видит, стоит человек пролетом выше или нет. Так мы спустились на пару этажей, а потом нырнули в чье-то окно – благо комната была пуста. Жаждущие кота горожане промчались мимо.

– Стивен?

– Помолчите, госпожа.

После этого мы спокойно вышли из комнаты, так же спокойно прошли по этажу на парадную лестницу, оказались в иллюзии сумрачного сада. Стивен где-то раздобыл сложенные простыни и полотенца, сунул их мне и подтолкнул к неприметной двери среди цветущих яблонь. Там стоял такой пар, что я себя не видела, не то что других, а они, судя по звукам, были. Стивен за руку провел меня по парильне, забрал полотенца с простынями, кому-то отдал, открыл еще одну дверцу и толкнул прямо в толпу. Я на миг ослепла и оглохла.

– Кота, кота, кота! – звучало со всех сторон.

Вильгельм сидел под плащом тихо, а нас ведь толкали и орали прямо в ухо (наверняка и ему, и мне) просто оглушительно. Но никто не заглядывал под капюшон и как будто не обращал на нас внимания – толпа просто обволакивала нас, спеша то на лесенку, то к черному ходу, закрывшемуся за моей спиной, то к парадному входу в гостиницу, тоже закрытому. Я пыталась высмотреть Стивена, но вокруг были только разноцветные яркие платья – одежда, волосы, украшения, даже домашние питомцы, горгульи и химеры.

Потом мозолистая рука схватила меня за пальцы и буквально выдернула из толпы – сначала к зеленой стене дома, покрытого мхом и плющом, дальше – в пустой узкий проулок, где мостовая была синей, и по ней шли иллюзорные волны прилива.

– Стивен?

– За мной, госпожа.

Ошеломленная, с дрожащим котом на груди, как раз над суматошно бьющимся сердцем, я просто ничего не успевала придумать или спросить. Стивен тянул меня за руку, мы почти бежали, мимо проносились дома, волны, трава, поле, какие-то заросли наподобие тропических, – все местные иллюзии.

За спиной ревели возбужденные горожане.

Мне было страшно.

– Госпожа, не отставайте!

На груди затоптался кот, дескать, а ну живее, я не хочу тут оставаться! Наверное, он тоже боялся – вряд ли от возбуждения дрожал.

Я оглянулась последний раз, стиснула зубы и заспешила за Стивеном. Знает, наверное, человек, что делает? Я-то точно не знаю.

Город казался пустым – наверное, все отправились охотиться за котом. С каждой подворотни, с каждой стены на меня смотрела надменная морда Вильгельма, а сам кот прилип сейчас к моей груди и даже нос из-за плаща не казал. Качественно черный, кстати, так что вряд ли бы его заметили: горожане ведь искали рыжего кота.

О том, что помешает им при случае перекрасить Вильгельма обратно, я старалась не думать. Когда ты в последний раз бегал еще в школе в восьмом классе (потом физкультурой выпускников не напрягали – «А то еще растрясут все мозги», – как с усмешкой говорил брат), а фитнес-зал ты тоже игнорировал и нещадно пропускал уроки физкультуры в универе, бежать ой как тяжело. У меня быстро закололо в боку, я выдохлась, перед глазами замелькали красные точки, а вся праздничная кислотная яркость города теперь давила на голову невероятно.

– Сти… вен… Стой!

Но он и сам уже остановился – перед распахнутыми радужными воротами, за которыми начиналось небо. Точнее, иллюзия неба, если только Стивен не научился ходить по облакам. Но ступала в синюю пустоту я все равно с опаской. Еще бы, там внизу, в прозрачной дали даже шпили серебрились и деревья от ветра покачивались. Далеко-далеко внизу.

– Госпожа, – негромко позвал Стивен. – Идемте же, скорее.

И кот по груди мне лапой как долбанул! Я зашипела от боли и пригрозила:

– Сейчас кто-то пешком побежит!

Кот не внял и ударил снова. Я представила, как отдираю его и запускаю прямо в синюю бездну неба. А потом, наверное, бегаю по всему городу от желающих получить награду за кота – кто знает, куда он упадет? Это Вильку и спасло – я уже набегалась. Поэтому сейчас сглотнула, зажмурилась и наступила на ближайшее облако.

Ничего, конечно, не случилось: под ногами ощущался мрамор. Скользкий, правда, но идти можно.

– Госпожа! – прошипел Стивен.

– Иду.

В облаках тонуло здание, одноэтажное и вытянутое в виде полумесяца. Окна были раскрыты, в некоторых что-то вспыхивало, пахло озоном и почему-то земляникой. Запахи этого города меня вообще обескураживают. Какой-то праздник сладостей! Даже местная помойка пахла вроде бы лимоном. Странно это и ненормально.

Стивен и в здании дорогу находил очень уверенно. Мы заскочили в распахнутые двери, пересекли холл с фонтанчиком и выскочили через другие двери во внутренний двор. Здесь, как на взлетном поле, все было очерчено – только не полосами, а кругами и овалами. То и дело они вспыхивали разными цветами, из них появлялись люди, в основном рыжие мужчины, и деловито проходили мимо нас, тусклых и незаметных. Наверное, тоже кота ловить шли.

Стивен потянул меня куда-то в круг.

– А платить не надо? – только и успела выдохнуть я, старательно шагая след в след за Стивеном – он шел по узкой тропе между кругами. А то перенесусь куда-нибудь… снова. Как потом выбираться?

Стивен промолчал, просто подтолкнул меня к ничем не примечательному кругу слева и, не отпуская моей руки, встал рядом. Закрыл глаза.

Я нервно покосилась на него, придерживая кота под плащом.

– А что надо делать?..

Сильно запахло малиной, аж живот свело от голода – а ведь недавно завтракала. Наверное, это от пробежки… Потом перед глазами взорвалась радуга – ага, бывает, просто взяла и взорвалась. Я дернулась, но Стивен держал крепко. Свистнуло в ушах, дошло до ультразвука… И превратилось в пение птиц.

Я кое-как открыла глаза и вытерла слезы.

Вокруг насколько хватало глаз расстилался луг… кажется, настоящий, хотя в этом чудном мире ни в чем нельзя быть уверенной. Но иллюзии в городе были совершенно-прекрасными, а тут я стояла на поросшей ромашками кочке, по ноге кто-то полз, резко пахло луговыми цветами, горькими и острыми, и теплый ветер гонял туда-сюда травинки, листья и лепестки. Остервенело-звонко стрекотали кузнечики.

Стивен обернулся, снова став улыбчивым простодушным пареньком, и облегченно выдохнул:

– Кажется, оторвались, госпожа.

Ему в ответ раздался дикий визг (мой – я обнаружила, что по ноге ползет гусеница; я очень боюсь гусениц!) и тоненький чих (кота).

Стивен подскочил.

– Госпожа?

Я скакала на одной ноге, размахивая руками, а за блузку мне отчаянно цеплялся непрерывно чихающий Вильгельм.

– Сними это, сними!

Стивен содрал с меня упирающегося кота.

– Да не его! А-а-а! Гусеница-а-а-а!

– Что?

Я не могла стоять ровно, поэтому Стивену пришлось одновременно успокаивать меня и искать на моей голой ноге пресловутую гусеницу. Она была маленькая, серая, больше напоминала червяка, а Стивен, кажется, засмотрелся на мои коленки.

– Все. Все, госпожа, – с трудом сдерживая смех, сказал он наконец.

Я наклонилась, разглядывая ногу.

– Точно?

– Точно, госпожа. Вот. – И продемонстрировал мне гусеницу. Та свернулась в клубочек и, наверное, еще сильнее меня хотела оказаться подальше отсюда.

– В-выброси.

Стивен так и сделал.

– Да смейся-смейся, – угрюмо сказала я, глядя, как он отворачивается и отводит взгляд. – Ну боюсь я… их! – И подобрала юбку. Вдруг на нее еще кто-нибудь приползет? Решат, что я такая большая трава…

– Госпожа, вам, кажется, нужна новая блузка, – криво улыбаясь и глядя куда-то ниже моего лица, сказал вдруг Стивен.

– Что?

Я опустила взгляд… на свою… грудь. Блузка на ней была разодрана буквально в клочья, и кот чудом не добрался до кожи – бюстгальтер слишком плотный оказался.

Я покраснела. Стивен с улыбкой отвернулся и принялся рыться в своей сумке (хм, а откуда у него сумка?).

– Я сейчас что-нибудь подыщу, госпожа. Я брал запасную одежду…

– Вильге-е-е-ельм!

Кот снова звонко чихнул.

Закрываясь одной рукой, я попыталась поймать этого гада за хвост, но он увернулся.

– А давай его обратно вернем? За дракона, а? – зло предложила я.

– Госпожа? Но он же ваш фамильяр…

– Ничего, я другого себе заведу. Ласкового, доброго и не когтистого!

Стивен неуверенно засмеялся и вытащил из сумки нежно-зеленую блузку.

– Вот, госпожа. Должно подойти.

Я подняла брови. А это еще откуда?

– Отвернись.

Стивен послушно повернулся спиной. Я к нему тоже – и быстро переоделась. Блузка действительно подошла и была как будто еще лучше прежней.

– А откуда?..

– Я за покупками сбегал, пока вы спали, – откликнулся Стивен. – Уже можно поворачиваться?

– Угу.

– Вам очень идет, госпожа.

– Спасибо. И размер мой угадал, да?

Стивен усмехнулся.

– Я же не слепой, госпожа. К тому же я раньше подмастерьем у портного работал. Там, знаете, без этого никак.

– Без чего никак?

– Глазомера, госпожа. – Стивен широко улыбнулся. – Я же говорил, что пригожусь.

Вышивки на блузке не было, зато имелись ленты, которые сами складывались в узоры (наверное, магия?). Еще имелись крючки вместо пуговиц, с которыми я обычно мучилась, но теперь легко все застегнула. Странно, но в общем получилось даже удобнее, чем раньше.

Тем временем отбежав подальше от нас, Вильгельм по-прежнему чихал. Выглядело это странно: совершенно черный среди зеленой травы и васильков, кот тер лапами нос и содрогался в приступе насморка.

– Что это с ним? – удивилась я.

Стивен, тоже склонившийся над котом, пожал плечами.

– Может, это нормально?

– Раньше такого не было.

Вильгельм снова чихнул и посмотрел на нас взглядом, который без слов говорил: «Я вас всех ненавижу!»

У меня тоже засвербело в носу: очень уж пряно пахло вокруг травами.

– Может, у него аллергия?

– Алле… что, госпожа? Это что-то магическое?

– Да нет. Просто нанюхался травы с непривычки, вот и мучается. А, Вильгельм?

Кот в ответ чихнул, а я со вздохом взяла его на руки.

– Стивен, у тебя там нет ничего мятного? И салфетки какой-нибудь?

И то и другое неожиданно нашлось – предусмотрительный парень этот Стивен… Аж подозрительно.

Тканевой салфеткой – или это был платок? – я вытерла коту морду. Вильгельм пытался увернуться, но я была настойчивее. А потом прижала к его носу флакон с мятным ароматическим маслом. Кот глубоко вдохнул и обмяк у меня на руках.

– Там еще и снотворное было, госпожа, – заметил Стивен. – Мяту же часто к снотворному добавляют.

– Да?

– Конечно, госпожа.

Я потрясла кота. Он вяло дрыгнул лапой, мол, отстань, я в кошачьей нирване.

– Ладно, так даже лучше. Спасибо, Стивен. И… куда мы теперь?

Я боялась, что услышу в ответ: «Куда скажете, госпожа» или что-то вроде этого. Но Стивен улыбнулся и твердо сказал:

– Мы должны быть около Вайнцема, госпожа. Если вы не хотите остаться здесь или вернуться домой, то… Полагаю, выбор у нас невелик.

«Что еще за Вайнцем?» – подумала я, а сама кивнула. Выбор и правда был очевиден: вернуться я, конечно, хотела, но не представляла как. Спрашивать Стивена не было смысла. Хотя… На самом деле это очень подозрительно…

Мы шли по бесконечному лугу: Стивен нес мешок с вещами, я – кота, тоже весьма похожего на мешок. Правда, иногда он мурчал. Вокруг по-прежнему звенели кузнечики, где-то пели птицы, на горизонте зеленели деревья, а под ногами насколько хватало глаз рассыпались васильки, лютики, ромашки, розовые колокольчики… Была бы еще земля ровной, а не с кочки на кочку, или хотя бы тропинка имелась – идти бы тогда было одно удовольствие. А так лично я устала уже метров через сто, Стивен подстраивался под мой черепаший шаг, так что шли мы медленно.

Зато у меня было время поразмышлять.

– Стивен…

– Да, госпожа? Хотите ягоды? У меня есть! – И полез в сумку.

– Обойдусь, – пробормотала я, качая головой. – Слушай… Ты много раз бывал в том… ну, том городе, из которого мы здесь очутились?

Стивен удивленно посмотрел на меня:

– Не много, но бывал, госпожа. А что?

– Ты так хорошо его знаешь?

Стивен улыбнулся – душевно, спокойно. У меня от его улыбки почему-то мурашки по коже побежали.

– Я работал там курьером месяца три, госпожа. Поневоле начнешь улицы запоминать!

Я кивнула – звучало логично, да… Но…

– А ты говорил, – начала я метров через сто, – что никогда не пользовался порталом. Правда? Ты сегодня очень сноровисто его… м-м-м… включил.

– Госпожа, – вздохнул Стивен. – Что случилось? Вы как будто меня в чем-то подозреваете.

В чем-то я его действительно подозревала – очень уж резко он менялся сегодня, от уверенного в себе проводника до легкомысленного деревенского парнишки. Не такая уж я дура, чтобы не сообразить: что-то тут нечисто. Понять бы что.

– Да нет, просто… Так ты мне соврал про телепорт, да?

Стивен со вздохом покачал головой.

– Все знают, как пользоваться телепортом, госпожа, даже дети. К вам память так и не вернулась, да? Давайте в Вайнцеме снова к лекарю сходим?

И без перехода принялся рассуждать о лекарях: дескать, цены задрали, совет их никак не контролируется даже королями, а что уж о бедных мэрах говорить. Платишь им платишь, а толку ноль. Даже магию некоторые из врачей отвергают! А все потому, что волшебники тоже цены задрали, и здесь Стивен (нервно покосившись на меня) был на стороне магов, потому что эти хоть что-то полезное для людей делают… Ой, простите, госпожа, много чего полезного делают! А лекари даже память человеку вернуть не могут! А, поди, деньги-то назад не отдадут…

Я не считала поглаживание хрустального шара оплатой, если, конечно, это не местная замена карточкам и банкомату, да и не была мне вся эта болтовня сейчас интересна. Я все ждала, когда же Стивен замолчит или задыхаться на худой конец начнет? Он же говорил и говорил, без умолку!

Не дождалась. Этот парень хуже некоторых девчонок, честное слово! Из него слова вылетают со скоростью пулемета. Замолчал Стивен только когда понял, что рядом меня уже нет – я остановилась и осматривалась, думая, что ни лес у горизонта не придвинулся, ни луг кончаться не желает. Зачарованный он, что ли?

– Госпожа?

– А далеко до этого… как его… Вайнцема?

Стивен тоже огляделся.

– Прилично, госпожа. Вы устали? Хотите отдохнуть? Я обед вам взял.

Я кивнула. Устала – не то слово! И голову напекло.

Стивен тонко улыбнулся, когда я надела капюшон, постелил на траву свой плащ и начал вытаскивать из мешка то, что никак не могло там поместиться: мясной пирог, ягоду (малину, смородину и крыжовник), салат в чашке, фляги с травяным отваром (на чай похоже не было). Одну протянул мне.

– Попейте, госпожа, вам сразу станет легче. Вы, наверное, раньше только порталами пользовались. Не пешком же вам было ходить… Это я привычный.

Не отпуская сонного Вильку, я глотнула отвар. Он был мятным, и голова после него стала тяжелая – сил нет.

– Стивен? А что ты… мне дал?

Парень улыбнулся и склонился надо мной.

– Спите, госпожа. Вам приснятся хорошие сны… – его голос убаюкивал так же, как и трель кузнечиков. – Спите…

– Что?..

Он мягко толкнул меня, и я, зевая, улеглась на траву, положив под голову руку. Глаза слипались, ветер надо мной, теплый и ароматный, покачивал головки цветов…

Стивен нагнулся и осторожно потянул сонного Вильгельма из-под моей руки.

– Что ты… делаешь?.. – еле ворочая языком, пробормотала я.

– Спите, госпожа. Спите. Еды вам на первое время хватит, а потом, может, и наткнетесь на кого-нибудь. – Он усмехнулся, недобро так.

– Я… Виль… ка… Стой…

Последнее, что я видела: как Стивен, поудобнее устроив спящего кота у себя на груди, бросил на меня довольный взгляд, отвернулся и пошел дальше по лугу. Я попыталась встать, позвать его хотя бы, но сил не осталось совсем. Тогда я провалилась в сон.

А когда очнулась, картина мне предстала настолько неправдоподобная, что я тут же зажмурилась, отсчитала до десяти (три раза спросонья начинала), а потом еще пару раз себя ущипнула. Не помогло: ничего не поменялось.

Был вечер, и посреди васильков с ромашками горел костер. Точнее, над васильками и ромашками. В воздухе. Жуть!

Костер горел весело, потрескивал, рядом с ним на задних лапах стоял Вильгельм и вид имел воинственный. Был он снова рыжий. Хм, а мне правда это не снится? Или краска такая нестойкая? Просили же в гостинице самую-самую, чтобы точно не смылась.

Слева от Вильгельма сидел Стивен, связанный. Он был занят: дергался, закатывал глаза и стонал. Вильгельм смотрел на него довольно и хлопал лапами, как я бы хлопала в ладоши. После каждого такого хлопка, мягкого, неслышного, Стивен начинал извиваться и всячески показывать, что ему больно. Вильгельма это не останавливало – он все хлопал и хлопал.

Со сна я плохо соображала, меня не удивила даже явная связь между хлопками и странным поведением Стивена, но то, что последнему больно, я поняла. И что Вильгельм его мучает – тоже.

Язык слушался плохо, но я кое-как прохрипела:

– Вилька, оставь его!

Вильгельм надменно посмотрел на меня и снова хлопнул лапками. Стивен взвыл.

– Вилька! Я кому сказала?

Кот громко насмешливо фыркнул. Полагаю, веди он себя повежливее, я бы еще долго валялась и вяло требовала, чтобы он это прекратил. Потом могла бы задаться вопросом, а все ли в порядке со мной: уж больно снова похоже на бред.

Но кот надо мной смеялся. Кот, черт побери!

Я вскочила и, не обращая внимания на красных мошек перед глазами, схватила кота за задние лапы. Подняла в воздух и принялась качать.

Вилька сначала остолбенел, потом извернулся и попытался меня поцарапать. Я перехватила его за шкирку. Тогда кот набрал побольше воздуха, открыл рот и:

– Мья-а-а-а-а!

– Я сказала! – качнуть кота. – Оставь его! – снова качнуть. – В покое!

Кот заткнулся – наверное, вниз головой орать ему было неудобно. А Стивен наконец-то перестал выгибаться и тоже замолчал.

Я уронила кота. Он упал на все четыре лапы, встряхнулся и ошеломленно посмотрел на меня. Я щелкнула его по носу, черному и мокрому.

– Не смей! На меня. Фыркать. Ясно?

Кот моргнул и совершенно по-человечески кивнул. Потом глянул на Стивена – тот снова застонал.

– Вильгельм! Я кому сказала?!

Кот вздохнул, покосился на меня, мол, иди ты, и отвернулся к костру. Стивен успокоился.

– Что вообще происходит?

Кот не ответил: он принялся сосредоточенно вылизываться. Стивен пытался отдышаться. Я смотрела на них обоих: один, связанный, валяется на траве в позе, больше подходящей для йоги; другой демонстративно занят моционом.

Веревки, костер в воздухе, стоны Стивена, которые резко прекратились, стоило мне с котом «поговорить»…

– Постой-ка… ты – маг?

Кот тяжело вздохнул и снова посмотрел на меня как на дуру.

– Вы специально выбирали непроходимую идиотку, чтобы вас сопровождать? – прохрипел тем временем Стивен. – Где только нашли такую?

Меня бросило в жар, особенно когда кот зауркал так, что было понятно: смеется. Да эти двое надо мной издеваются!

– Виль, а иди сюда?

Кот, конечно, не шелохнулся, зато хрипло засмеялся Стивен. Правда, быстро закашлялся.

Ну что ж…

Я сцапала кота, который тут же принялся лезть и вырываться, посадила на колени и принялась наглаживать.

– Ах ты мой хороший, пушистенький мой, миленький, душенька, пусечка…

Стивен хохотал в голос, а кот, поняв, что не вырвется, попытался снова меня исцарапать. Говорят, все кошатники этому быстро учатся: как схватить «пусечку» за лапы, чтобы его «миленькие» когти до тебя не дотянулись. Я не кошатник, но уже научилась.

Последним средством кот попытался орать – снова очень похоже на сирену. Тут даже Стивена проняло, и он уже минут через пять хрипел, умудряясь перекрикивать Вильгельма:

– Хватит! Отпусти его! Заставь замолчать!

Никогда не сидел человек с маленькими детьми, сразу видно.

– Да? А кто тут идиотка?

– Мья-а-а-а-а!

– Прости!

– Мья-а-а-а-а!

– А недавно госпожой была.

– Мья-а-а-а-а!

– Умоляю, госпожа!

– Мья-а-а-а-а!

– То-то же. Вилька, не заткнешься, я тебя еще и расцелую.

Кот захлебнулся воем и замер, кося на меня зеленым левым глазом, в котором легко читался ужас.

Стивен неприлично выругался – я мало что поняла, но по интонации было ясно, что не комплименты мне говорит.

Я улыбнулась.

– А кто теперь мне расскажет, что происходит?

Стивен снова выругался, правда, на этот раз короче.

– Мьяу-я-яу-мья-я-а-у! – завелся кот, которого теперь трясло.

– Отпусти, у него сейчас припадок будет, – хрипло посоветовал Стивен.

Я удивленно посмотрела на Вильгельма. Он продолжал мяукать, но так, как больной человек себе под нос бормочет. Кажется, кота я довела. Или сломала?

– Серьезно, Вика, отпусти. Ты не видела магов в припадке? – торопливо продолжил Стивен. – Особенно сильных? Тут сейчас такое начнется!

Звучало убедительно, хоть по смыслу и напоминало чепуху. Какие маги, какие сильные, при чем тут кот?

Но руки я все-таки разжала. Вильгельм бухнулся в траву, тут же подскочил на все четыре лапы и припустил по полю подальше от меня.

– Кажется, больше ты его не охраняешь, – заметил Стивен.

Странно, что он не просит себя развязать. Как он вообще… в таком положении оказался? Вилька его магией, что ли? Зачем? Из чистой кошачьей вредности? Он мог.

– Да ладно, к ужину вернется. Там в твоей сумке вроде что-то вкусненькое было.

Стивен усмехнулся, но промолчал.

– Тебя, может, развязать? – неуверенно спросила я.

Стивен снова усмехнулся.

– Ну развяжи.

И я так бы и сделала, если бы не его голос: словно освободить Стивена было бы величайшей глупостью и даже такая дура, как я, не могла бы так поступить.

Я села рядом с ним и сделала вид, что тянусь к его связанным рукам. Стивен широко распахнул глаза, на лице молнией сверкнула надежда… Но я отстранилась и медленно произнесла:

– Стивен… а зачем ты меня снотворным напоил? А?

Стивен утомленно закрыл глаза. Милым и простодушным деревенским пареньком он больше не казался.

– Конечно, чтобы ты выспалась!

Я потянулась.

– Ох, и славно я поспала! Спасибо тебе! А кота зачем унести пытался?

Стивен открыл глаза и сердито посмотрел на меня.

– Вот у Вильки своего и спроси.

– Обязательно. Вильге-е-е-ельм! Иди сюда! В руки тебя больше не возьму, если вы оба объясните, что тут происходит! Честное слово! Вильгельм!

– Кричи больше, – фыркнул Стивен. – Он теперь к тебе ни за что не подойдет.

Я посмотрела на траву. Из васильков на меня таращились два глаза, один синий, другой зеленый.

– Ладно, ребят, колитесь. А то я сама скоро взвою.

Вильгельм вышел к костру, фыркнул на меня (просила же так не делать!) и уставился на изумленного Стивена.

– Хорошо, – вздохнул тот минуту спустя. – Хорошо, все что угодно, лишь бы этот бред закончился!