На вечерней заре

За валюту он и нас

Тоже вскорости продаст.

Что ему земля родная?

Только вывеска пустая!

Ты, купец, не обессудь!

За решёточкой побудь!»

Вышел статный воевода.

Обратился он к народу:

«Други! Братья! Я клянусь!

Коли царствовать возьмусь,

Сторону свою от скуки

Не продам в чужие руки!

А скорей наоборот.

Вместе двинемся в поход!

Увеличим мы границы

И страны, и град столицы.

И у наших мужиков

Будет несколько домов

И заморские вещицы,

И наложницы-девицы,

И большие корабли,

И достаточно земли

У вражины отвоюем!

Вы со мною, братья, други?»

Зашумел народ в ответ.

Прокатилось эхом: «Нет!

Коль мужей в поход отправишь,

На кого страну оставишь?

Не пойдём мы воевать!

Надо край родной пахать!

Нам дороже земли наши

И свои девицы краше.

Ты ж бери свою суму,

Воевода, и в тюрьму».

На помост Степан взобрался,

Только говорить собрался,

Из толпы раздался крик:

«Это ж нашенский мужик!

Мы с тобой! Задай им жару!

Говори свою программу!»

Стёпа вышел словно тень,

Сдвинул кепку набекрень,

На Собор перекрестился

И народу поклонился:

«С вами я в корчме сидел,

С вами пил я, с вами ел.

Православные миряне!

Что тут скажешь о программе?

Всё у вас идёт на лад.

Ни к чему менять уклад.

Всё, что нужно вам для дела:

Мир, семья, стабильность, вера!»

Загудела вся толпа.

И Степан услышал: «ДА!»

Людям выборы – забава,

А ему почёт и слава.

Дочь царя не подвела.

Замуж за него пошла.

Что же стало с остальными

Братьями его родными?

Вот налево брат Богдан

За богатством пошагал.

Может что-нибудь найдётся.

Лентою дорога вьётся.

Слева горы, справа луг.

Ни одной души вокруг.

Ни полей, ни огорода.

Только, глядь, идёт подвода.

В ней плюгавый мужичок,

Бородатый старичок

Закричал:

– Не слышишь вопли?

Поворачивай оглобли!

Там разбойничий притон!

Зашибут! Ищи потом!

– Нет, шалишь, не испугаешь!

Ты, мужик, меня не знаешь.

Но Богдан не из лохов.

И ответить всем готов!

Долго тропка извивалась.

Солнце за горой осталось.

Не видать вокруг не зги.

Только шорох да шаги.

Но Богдан не унывает

Смело в темноте шагает.

Вдруг удар, потом второй.

И Богдаша головой

Поработал и ногами,

И, конечно, кулаками.

Кто-то палицей метнул.

Прямо в челюсть саданул.

Ниже пуза, под коленки,

Но Богдаша – парень крепкий

Извернулся да схитрил,

На лопатки положил

Враз лихого драчуна.

Вышла из-за туч луна,

Поле битвы осветила.

И Богдана удивило:

«Где же храбрые бойцы?»

Девка писаной красы

На земле одна лежала

И тихонечко стонала:

«Сколько промышляла лет

Не рождался тот на свет,

Кто меня в жестокой схватке

Уложить мог на лопатки.

Я бойцов лихих люблю,

Им вверю честь свою».

Оглядел Богдан девицу –

Черноброва, белолица,

Грудь вздымает колесом.

Кровь, короче, с молоком.

И промолвил: «Что ж, подруга,

Будь законной мне супругой!»

Месяц пролетел, другой.

Со своей Богдан женой

Промышляет на дорогах,

Грабит, режет понемногу,

Собирает капитал:

Деньги, камни, драгметалл.

Разгулялся на свободе…

И однажды на подводе

Вдруг откуда-то возник

Тот плюгавенький мужик.

Враз Богдан его ославил –

К горлу ножичек приставил:

– Что, дружище, узнаёшь?

Нас так просто не возьмёшь!

– Не губи!– мужик взмолился,

На восток перекрестился, -

Я вам лучше помогу.

Клад в горах найти могу.

– Что ж, мужик, ищи, проверим.

И отвёл он их к пещере,

Где в огромных сундуках,

Словно в царских закромах,

Рассыпаются монеты,

Золочёные браслеты,

Ложки, вилки – серебро…

Чьё богатство, чьё добро?

Удивлялись да гадали.

А теперь вернёмся к Ване.

Долго прямо шёл Иван.

Видит: море-океан

Пенится, бурлит и стонет,

И волну волною гонит.

Ни проехать, ни пройти,

Ни проплыть, ни обойти.

В небесах чернеют тучи,

Раздаётся гром гремучий,

Ветер воет и шумит.

Глядь: судёнышко бежит.

Может был корабль крепкий,

Но одни остались щепки,

Лишь ударился о брег!

Только пара человек

Из команды всей остались.

За мешок какой-то взялись

И давай его топтать

Да что мочи есть орать:

«Мы тебе устроим волны!»

Из мешка раздались стоны,

Голос нежный: «Помоги!»

Ваня крикнул: «Мужики!

Что ж вы, изверги, творите?

Самосуд остановите!»

А они ему вдвоём:

«Наш мешок – хотим и бьём!

Эта мерзкая зверюга

Шторм устроила, гадюка!

Так что, дурень, не мешай.

По-хорошему слиняй».

Но Иванушке неймётся:

«А гадюка продаётся?

Вот вам денег кошелёк.

Получите за мешок».

«Нет, постой, за эту стерву,

Что попортила нам нервы,

Извела корабль весь –

Отдавай-ка всё что есть!»

Дал Иванушка наш маху:

Снял кафтан, жилет, рубаху,

Пояс, шапку, сапоги

И оставил лишь портки.

Мужики, как кони, ржали,

Но мешок Ивану дали.

Ваня же суму раскрыл

И гадюку отпустил.

Но змея не уползала,

Ване нежно прошептала:

«Мой спаситель! Мой герой!

Забери меня с собой!»

Ваня ей ответил: «Ладно».

Повернул домой обратно

И пошёл в одних портках

Да с гадюкою в руках.

Старший брат с женой Ариной

Жил в палатах царских дивных.

То приёмы, то балы

Делал в честь своей жены.

Как умел страною правил.