ГЛАВА 27
Всему есть конец. Я полночи провожу в мастерской, но вернувшееся чувство волнения не дает мне расслабиться. Картинки жарких ночей с Маркусом одна за другой предстают перед глазами. Тело возбуждено. Я не могу понять, что со мной происходит. В итоге я принимаю прохладный душ, на время унимая навязчиво тянущее ощущение внизу живота.
Я хожу по нашей спальне из угла в угол. Сидеть или лежать не могу. Хочется постоянного движения. Мне чудится запах Маркуса. Насыщенный, густой, обволакивающий меня. Мое тело будто вибрирует. Я не могу понять, что происходит. Мне все отчетливее кажется, что король прикасается ко мне. То жарко, то холодно. Я натягиваю на себя футболку Маркуса. «Что он со мной делает?»
Очередной круг по комнате. Внутри полыхает пожар. Я сглатываю и понимаю, что во рту пересохло. Я желаю его крови. Снова резко тянет внизу живота. Наверное, скоро месячные. Вот и объяснение. Отлично.
И в этот момент меня пронзает боль. Колени подкашиваются. Я оседаю на пол, обхватывая себя руками. Этот спазм быстро проходит, но за ним следует другой. Я сжимаю зубы, смутно осознавая, что происходит. Я не то рычу, не то кричу. Спазм, вдох, выдох и новая мука. Волосы на лбу неприятно слиплись от пота. Я не могу даже позвать на помощь. Тело скручивает от боли. Я царапаю пол от каждой внутренней вспышки. Сколько это длится, непонятно. Кажется, проходит целая ночь.
– Марианна, – слышится надо мной. Горячие руки подхватывают меня и укладывают на кровать именно в тот момент, когда тело снова пронзает боль. Я вскрикиваю. – Сейчас, малыш, подожди.
Кровь стучит в висках. Я стараюсь дышать. Чьи-то шаги. Я мечусь по кровати, никак не находя успокоения.
– Марианна, я вколю тебе снотворное и обезболивающее. В ближайшие сутки эта боль полностью не пройдет, – слышу я голос Рокси.
Игла входит мне в вену, и я дергаюсь. Очередной спазм следует уже в следующее мгновение, но на этот раз не такой сильный. Он быстро спадает. Я глубоко вдыхаю и утыкаюсь в подушку. Запах Маркуса лучше всего исцеляет меня. Тело понемногу расслабляется.
– Ей станет лучше, – говорит Роксана, но она ошибается, потому что не проходит и пяти минут, как новая боль просто разрывает меня на части. Новая порция лекарств.
– Сделай что-нибудь, – доносится до меня приглушенный голос Маркуса.
– Лекарства на нее не действуют, Маркус. Она чувствует тебя. Если ты не собираешься облегчить ее боль, то через двадцать четыре часа Марианна навряд ли будет дышать. Даже ее организм не выдержит такого количества обезболивающего.
– Не может такого быть!
– Может. Она сотню лет не знала мужчину, – голос Роксаны понижается да шепота. – Маркус, ты же хочешь этого…
Я всхлипываю и рычу от боли. Это невыносимо. Дверь захлопывается, и щелкает замок. «Что он собирается со мной делать?»
– Малыш, – шепчет Маркус, целуя мои дрожащие губы, – я люблю тебя.
– Больно, – как маленький ребенок жалуюсь я ему.
– Иди ко мне, – с этими словами Маркус обхватывает меня. Губы впиваются в мои, вызывая дрожь. Очередной приступ боли заставляет меня кричать. Маркус стягивает с меня одежду, как я думаю, чтобы мне стало прохладнее. А память не вовремя выдает картинки столетней давности – они рвали одежду остервенело, желая добраться до моего тела.
– Нет! – вскрикиваю я хрипло.
Я закрываю уши ладонями, в попытке прогнать мерзкий хохот насильников. Я сопротивляюсь, теряя грань между реальностью и прошлым. Теперь я плачу уже от омерзения, которое испытываю к происходящему. Только боль вырывает меня из иллюзорного переулка.
– Марианна, не сопротивляйся, – доносится до меня слова короля. Он снова проводит рукой по моим ногам, а я начинаю метаться и в панике сбрасывать его руки с себя. Вою от очередного спазма. «Я буду бороться до последнего. Они меня не получат».
Не знаю, как я оказываюсь на полу. Я пытаюсь отползти хоть куда-нибудь, но меня придавливает тяжесть горячего тела.
– Марианна, это я! Родная моя…
– Маркус…, – хватаюсь я за него как за соломинку, когда осознаю реальность.
Боль разрывает меня на части, когда я чувствую его внутри себя. Я кричу, царапая его плечи. Хотя бы прошлое уходит, только от боли мой разум помутился.
Постепенно мучение приглушается, затаивается внутри, стягиваясь тугим узлом желания. Я неосознанно кусаю Маркуса, впиваясь в его шею, и жадно глотаю горячую кровь. Я не контролирую происходящее. Полностью отдаю себя во власть этого мужчины и своих инстинктов.
***
Приоткрываю глаза, понимая, что эта передышка не продлится долго. Маркус лежит рядом. «Боже, что я с ним сделала?» Кажется, его тело обезвожено, везде виднеются укусы. «Это я виновата». Он поворачивает голову в мою сторону, и уголки его губ чуточку приподнимаются.
– Малыш, – шепчет он, касаясь рукой моей щеки, – скоро все пройдет.
Почему-то от его слов слезы заволакивают глаза. Я творю с ним такие ужасные вещи, и он все равно мне улыбается. Я ничтожество.
– Я больше не буду, – отвечаю я, ощущая, как приступ боли подбирается ко мне. – Я не могу. Ты…что я с тобой сделала?
Я уже плачу, уткнувшись ему в плечо. Он проводит рукой по моим волосам.
– Тише, малыш. Все в порядке.
– Не в порядке, – тихо возмущаюсь я. – Посмотри на себя.
Его улыбка становится шире. «Может он сошел с ума?»
– Эти сутки – лучшие в моей жизни. Я бы ничего не поменял.
«Извращенец». Боль разливается по моему телу. Я всхлипываю и утыкаюсь в подушку, чтобы приглушить рык. Горячие руки обвиваются вокруг меня, притягивая к сильному телу.
– Так не пойдет, котенок. Я не позволю тебе терпеть боль.
– Я не стану…, – хриплю я, прежде чем снова зарычать.
– Марианна…
Он мгновенно усаживает меня на себя, входя в мое тело. Боль взрывает меня в очередной раз.
Маркус целует мою шейку, спускаясь к груди. Я снова хочу его крови, а мое тело жаждет экстаза. Я двигаюсь медленно, весь мир превращается в какой-то вакуум. Звуки исчезли, глаза слепят вспышки разноцветных огней. Я поздно осознаю, что снова впиваюсь в шею Маркуса. Его кровь сметает мою боль, подобно лавине. Когда я отрываюсь от него, моя голова кружится, тело легче пушинки.
– Пей, – шепчу я, потому что это единственное мое желание сейчас. Маркус не возражает и когда его клыки проникают в меня, я понимаю, что все закончилось. Оргазм накрывает меня, выбивая последние силы. Я беспомощна и слаба. Я отдаю себя, сливаясь с Маркусом. За сутки мы превратились в единое целое, неделимый организм. И я доверилась ему. Только ему. Он кончает вслед за мной, потягивая мою кровь. Я уже отключаюсь, улетая в разноцветную пелену.
***
Райский сад. Это первое, что приходит мне в голову. Я стою у подножия пологого холма. Это место кажется мне очень знакомым. Да… Это место… Другая сторона… «Я умерла?» Страха почему-то нет. Я касаюсь руками высокой зеленой травы, которая покрывает холм и простирается до горизонта. Я не вижу, что там дальше, но солнечные лучи, кажется, идут именно оттуда.
Я делаю шаг вперед. Трава приятна. Едва щекочет мне кожу ног. Я поднимаюсь вверх, оглядываясь по сторонам и ища других обитателей этого места. Никого. Тишина.
Только сейчас обращаю внимание, что я абсолютно обнажена. Так бывает только в снах… А, может, я действительно сплю? Пытаюсь вспомнить… что было до этого и не могу… знаю только, что что-то теплое… даже горячее… зарождающееся в груди.
Солнце постепенно перемещается в сторону. Его лучи уже скользят по поляне, выхватывая из тени сочные зеленые стебельки трав. И будто просыпаясь то тут, то там, из травы поднимаются цветы. Они медленно тянут вверх бутоны, а потом раскрываются. И в следующее мгновение весь луг переливается всевозможными цветами радуги.
Я заворожено кружусь в этом вихре красок, смеясь от беспричинной радости. «А, может, причина есть?»
И тут солнечные лучи касается моей кожи… Я отпрыгиваю, боясь испытать боль, но светилу на это наплевать. Оно будто специально следует за мной, забирая все больше и больше тени. Я останавливаюсь. «Может, не стоит убегать?»
Лучики касаются моего тела – ласково, нежно, тепло. Я улыбаюсь и начинаю плакать. Солнце… рассматриваю свое тело. Оно будто светится изнутри. Я замечаю, как вены превращаются в золотые нити. Вскоре я вся опутана ими. «Так и должно быть…»
В животе образуется тяжесть. Я прикладываю руки к нему и чувствую, как через кожу что-то пульсирует внутри… из моего пупка начинают появляться тонкие золотистые волоски. Они охватывают мою талию, держатся за нее… а дальше…дальше появляется бутон. Золотой бутон, который на солнце раскрывается в самый прекрасный цветок, который я когда-либо видела.
***
Я жду боли, но ее нет. Открываю глаза, чтобы увидеть лицо Маркуса. Он лежит рядом, подперев голову рукой, и смотрит на меня.
– Привет, соня, – шепчет он и целует меня в лоб.
– Привет, – пытаюсь прошептать я, но получается какая-то белиберда. Я делаю усилие. – Кажется, я отрубилась.
– Это мягко сказано, – смеется Маркус. – Ты спала сутки.
Я хочу возразить, приподняться, но понимаю, что сил нет. От моего слабого рывка в теле возникает неприятная ноющая боль. Она намного слабее, чем то, что я пережила ранее, но сейчас, кажется, все мышцы натянуты как струна.
– Не дергайся, – шепчет Маркус и целует меня в плечо, – скоро все пройдет.
Я смотрю на него. Он выглядит лучше, но ненамного.
– Тебе нужна кровь.
– Не думай сейчас об этом.
– Я должна думать, – мне стыдно за то, что между нами было. Я желала его с такой силой, как никогда раньше. Он был только моим.
– Я твоя пара, – будто отвечая на мои мысли, произносит он. – Мой долг заботиться о тебе и давать все, что ты захочешь. Мы прошли через полное слияние, Марианна.
– Прошли…, – шепчу я. Силы закончились. Хочется снова забыться сном. Я прикрываю глаза и проваливаюсь в темноту.
***
Мне не хочется открывать глаза. Голоса, назойливо гудящие в моем сознании, все громче и громче. Я натягиваю одеяло на голову в попытке хоть как-то скрыться от внешнего мира.
– Маркус, с ней все в порядке, – звенит голосок Роксаны. – Она просто устала. Ей нужен покой. Это нормально.
– Она спит уже вторые сутки.
– Это хорошо. Особенно если она…
Я прячу ноги и руки. Недовольно фырча, закутываюсь в одеяло. Наверное, тем и привлекаю внимание.
– Марианна? – шепчет совсем рядом Роксана.
Я делаю вид, что меня здесь нет. И упорно продолжаю молчать, хотя понимаю, что сон уже конкретно испорчен. Внезапная тишина меня не настораживает. Я радуюсь ей как ребенок. Теплые губы так приятно касаются моей щеки, и я довольно мурлычу.
– Просыпайся, малыш, – тихо произносит Маркус, стаскивая с меня одеяло. Его низкий голос вызывает у меня мурашки на коже.
Я приоткрываю глаза, моргаю, пытаясь привыкнуть к свету. Я все также лежу на животе. Похоже, я даже не шевелилась с последнего пробуждения.
– Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю, – отвечаю я. Кажется, все тело затекло и стало неповоротливым. Я делаю попытку немного приподняться, но ноющая боль в мышцах не дает мне этого сделать.
– Полежи немного. Должно скоро пройти, – поглаживает мои волосы король.
– Ты говорил мне это еще в прошлый раз.
Маркус вздыхает, а я замечаю, что укусы на его теле еще не до конца зажили.
– Со мной все в порядке, – говорит король, понимая, на что я смотрю. «Ненавижу себя». – Хочешь, принесу тебе поесть?
«Как он может?» Я вздыхаю, думая, что сейчас не время выяснять все произошедшее. Прикидываю в уме, чего мне хочется.
– Теплая ванна… лучше, – прошу я. Самой мне сейчас не осилить это.
– Сейчас сделаю, малыш, – чмокает меня в щеку Маркус и поспешно скрывается за дверью.
Я слышу, как начинает журчать вода, и уже представляю, как она легонько приласкает мое тело. Нужно хотя бы сделать усилие и подняться. Потихоньку шевелю пальцами ног, потом приподнимаюсь немного на локтях. Тело ноет, но по сравнению с тем, что происходило ранее, эта боль кажется щекоткой. Я переворачиваюсь на спину, повожу плечами. Рывок, и я уже сижу в кровати. Прикрываю глаза, обессилено вздыхая.
– Не стоит так спешить, малыш, – показывается Маркус из ванной. Он осторожно берет меня на руки. Я прижимаюсь к его груди, наслаждаясь ощущением его силы.
Вода приятно обволакивает мое тело. Я даже издаю приглушенный стон удовольствия.
– Иди ко мне, – шепчу я Маркусу, который присел рядом на корточки. Его взгляд излучает тепло и искреннюю тревогу.
– Подвинься, – улыбается он, приподнимаясь и сбрасывая спортивные штаны.
Чувствовать его крепкую грудь за своей спиной непривычно волнительно. Не в силах удержаться я откидываюсь назад и наслаждаюсь легким прикосновениями. Его пальцы пробегают по моим рукам, выше, к шее.
– Пожалуйста, возьми мою вену, – прошу я. Чувствую, как король напрягается, видимо, решая, отказать мне или согласиться на столь заманчивое предложение. Его жажда ощутима. Столько, сколько я выпила из него нельзя восстановить тем жалким количеством, что я дала взамен.
Горячая ладонь даже сейчас обжигает своим огнем, скользя по моему животику. Маркус покрепче прижимает меня к себе. Его губы вызывают дрожь предвкушения, когда пробегают поцелуями по моим плечам.
Я всего лишь выдыхаю, когда клыки короля погружаются в мою шею. И желание, которое должно бы затаиться хоть на какое-то время, разливается по телу. Я чувствую, как с Маркусом происходит то же самое. Он пьет большими глотками, придерживая мою шею, будто не собирается отпускать до последнего глотка, который лишит меня жизни.
И все же он справляется с собой. Влажный язык щекочет мне кожу. Сейчас все мое тело воспринимает каждое прикосновение иначе. Глубже, ярче. И то, что казалось, уже повседневностью, играет новыми красками. Король упирается лбом мне висок и пытается восстановить дыхание. «Чего хочу я?» Я хочу его целовать. До одури. Сама не понимаю, как мое отяжелевшее тело двигается, но я поворачиваю голову к королю, немного сдвигаясь в его объятьях, и притягиваю к своим губам.
Наверное, в этот момент я показываю ему, что чувства есть, где-то глубоко во мне… или нет, практически на поверхности, просто я стараюсь их скрыть, засыпая ложью, словно снегом. Уже образовался достаточный сугроб, чтобы его заметить даже издалека.
Вот они, действия без слов. Тело предало меня. Разум следующий. И сердце… уже тихонько застучало под еще оставшейся тонкой корочкой льда.
***
Маркусу похоже нравится нянчиться со мной. Хотя этим он занимается еще с того момента, как я впервые попала в особняк. И я позволяю ему. Бережные прикосновения ко мне так успокаивают.
Он аккуратно кладет меня на кровать, укутывая в одеяло.
– Тебе тоже нужно отдохнуть, – шепчу я, устало прикрывая глаза.
– Все в порядке, малыш.
– Я хочу, чтобы ты побыл со мной, – упрямлюсь я. Мне действительно хочется, как никогда, ощущать его рядом. Маркус ложится. Довольно улыбаясь, подтягиваюсь к нему, обхватываю руками и ногами его тело, и довольно мурлычу, вдыхая его аромат.
***
Мы провели в кровати весь оставшийся день. Телевизор работал вхолостую, пока мы, словно оголодавшие, целовались до головокружения. Не знаю, что это было. В тот момент я совершенно не думала ни о чем кроме наслаждения, которое дарил мне каждый наш поцелуй.
Ближе к ночи мы спускаемся на кухню. Я еще чувствую некоторую слабость, но восстанавливаюсь достаточно быстро. Маркус тоже приходит в норму. Его загадочная улыбка на губах почему-то смущает, заставляя мое сердечко учащенно биться, а кровь приливать к щекам.
Сплю я беспокойно, несмотря на умиротворение, царившее вокруг. В итоге в середине дня я просыпаюсь и лежу в объятиях короля, просто рассматривая комнату. Мне хотелось бы встать, уйти к себе, порисовать, но боялась разбудить Маркуса. Его рука собственнически покоилась на моем животике. И тут-то я и осознаю, что пережила с Маркусом … и что могла забеременеть. «Но он же обещал мне…» И в тоже время гоню прочь тревожные мысли, уговаривая себя, что все в порядке. «А могла ли я изменить что-то?» Если бы Маркус не облегчил мою боль, то скорее всего яне пережила бы те ужасные часы. И если будет ребенок… «То, что?»
Я так увлекаюсь самокопанием, что не замечаю, как мое тело начинает пробирать нервная дрожь. Становится поистине страшно. Ребенок – это слишком серьезно. Это маленькая жизнь, которая дарит счастье и радость. Его ждут… Я вспоминаю Роксану, которая так хочет родить малыша. Я пытаюсь нащупать в себе такое же желание, но страх сильнее. Что я, чудовище, монстр, убивший в прошлом столько людей и лелеющий свое одиночество, могу дать крошке? Что? Что я вообще могу дать Маркусу кроме тела? Ведь яуже ловила его взгляд, полный тоски и отчаянья.
– Марианна? – отвлекает меня от самобичевания шепот Маркуса. Я резко оглядываюсь, встречаясь глазами со взглядом, полным тревоги. Король прикладывает ладонь к моему лбу. – Тебе плохо?
– Нет. Все в порядке.
– Тогда почему ты вся дрожишь?
– Наверное, кошмар приснился. Не помню, – я поворачиваюсь к нему лицом и утыкаюсь ему в грудь.
«Все будет хорошо», – пытаюсь успокоить я себя.
ГЛАВА 28
Я срываюсь вечером, когда у Маркуса вибрирует телефон. Сам он в это время принимает душ. «Интересно, кто ему звонит?» Я смотрю на дисплей и замираю. Под звонком виднеется моя фотография. Я там блаженно спящая… «Он фотографировал меня, пока я спала». В это мгновение понимаю, что он действительно меня любит. Его слова – правда. А я полное ничтожество, разрушающее его изнутри.
Стараюсь не подавать вида, но цепкий взгляд Маркуса задерживается на мне немного дольше. Я отвлекаю его поцелуем и сама погружаюсь в секундное забытье.
У Маркуса какие-то важные дела. Звонил ему Ричард. Подозреваю, что это связано с Доком. Сейчас меня этот тип волнует меньше всего.
Остаток ночи я не могу найти себе места. И только за несколько часов до рассвета меня осеняет. Я обдумываю свой поступок. Он явно не принесет Маркусу радости, но мне необходимо побыть одной. Хочется на немного вернуться в прошлое, когда я была абсолютно свободна в своих действиях.
Я царапаю Маркусу записку: «Потом все объясню». Поспешно натягиваю на себя джинсы и толстовку с капюшоном. Документов у меня нет, денег тоже. Маркус должен понять, что я вернусь…, наверное.
Незаметно спускаюсь вниз и покидаю особняк. Несколько секунд стою перед входом, рассматривая стены, которые стали мне домом. И сердце ноет от тоски. Моя затея уже не кажется мне такой хорошей. Отмахиваюсь от этой мысли.
До рассвета меньше часа. Я появляюсь перед воротами с переплетенными ветвями дуба. Когда я проскальзываю на территорию, они скрипят, будто приветствуют жертву. И звук такой зловещий. Как в фильмах ужасов.
Я взбегаю по ступенькам крылечка, пару минут вожусь с замком и, наконец-то, попадаю внутрь. Здесь ничего не изменилось с последнего моего визита. Маркус предлагал отреставрировать этот дом, Адам и эти планы нарушил, но в будущем…
Солнечные лучи начинают пробиваться сквозь плотно задернутые тяжелые портьеры. Я весь день брожу из комнаты в комнату, размышляя о том, что произошло, происходит и, возможно, будет происходить. Долго рассматриваю портрет родителей в столовой, перелистываю книги в кабинете отца. Все застыло здесь. Заледенело.
Понятное дело, что Маркус придет за мной. Он, скорее всего, уже определил мое местонахождение, но время идет, а короля все нет.
После заката я сразу же перемещаюсь в свой дом на севере. Это похоже на прощание. Черный "ягуар" так и стоит на том же месте. Те, кто тут наводил порядок, явно постарались, и ничего не напоминает о печальных событиях, которые здесь произошли.
Я сажусь за руль, завожу двигатель и вспоминаю, как любила иногда прокатиться по ночным дорогам. Нет, я не фанатка скорости и машин. Я просто ценю свободу.
Ягуар послушно выруливает на подъездную дорожку, и уже через несколько минут я несусь прочь. Сейчас я могу хотя бы сбежать от своих страхов. Глупо. Проблемы не уйдут, я обманываю себя, но это после…
***
Я останавливаюсь на заправке, решив залить бак и купить себе воды. Ожидаю Маркуса, и для меня становится неожиданностью, когда вместо короля я вижу Дэвида, прислонившегося к капоту машины.
Он молчит и хмуро смотрит на меня. Ему мне даже сказать нечего.
– Привет, – делаю я попытку завязать разговор.
– Садись в машину, – вместо приветствия бросает он, распахивая передо мной дверцу. Это все дурно пахнет. Злой Маркус – дело привычное, а вот Дэвид… Я совершенно не подумала, что первым, на ком отыграется мой муж, будет ни в чем неповинный вампир.
Я не перечу, послушно располагаясь на пассажирском сиденье. Дэвид не спеша обходит машину и забирается на место водителя, пристегивает ремень безопасности. И молчит, нагнетая обстановку.
– Прости, – шепчу я.
Дэвид вздыхает, бросая на меня недовольный взгляд. Так обычно смотрят на непослушное дитя, нашкодившее за спиной родителей.
– Знаешь, – начинает он, – там, в спортивном центре, я понял, что мы с тобой очень похожи. Я будто увидел себя в тебе. То, каким бы я стал, если бы не боролся.
Я не перебиваю его. Пусть лучше говорит. Просто слушаю, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Ты знаешь, я же действительно удачно родился. Богатая влиятельная семья. Жил, как хотел, творил, что хотел. Не было смысла только во всем этом. А потом погибли родители. Все рухнуло. Остался один. Все родственники отвернулись, друзья пропали. Спросишь, почему? Всем нужны власть, связи, деньги. У отца была фирма – забрали кредиторы. Дом пришлось продать… много еще чего, – Дэвид хмыкает. – Решил тогда, что пойду в воины к королю. Маркус не хотел принимать меня из-за слухов, которые расползлись как змеи. Я и не скрывал, что много пил, куролесил, но был абсолютно один. Я обозлился на весь мир. Считал, что быть одиночкой, свободным, это здорово. Король все-таки дал мне шанс. И я благодарен ему за это.
Я отворачиваюсь к окну, пытаясь сдержать слезы. Никогда ещё слова не причиняли мне такую боль.
– Зачем ушла? – спокойно интересуется он и, не дожидаясь ответа, продолжает. – Думаешь, сбежать получится? От кого? Не тебе одной приходится тяжело. Почему ты вообще так себя ведешь? Ты же на своем пути. Ты будущее нашего мира. Я всегда представлял королеву, как светлую и жизнерадостную девушку, которая подарит счастье королю, будет поддержкой для него. Маркус заслужил право быть счастливым. Если ты не знаешь, что тебе нужно, то выходи из машины и уходи навсегда.
Его слова ранят меня, но не могу с ними не согласиться. Я обхватываю себя руками в защитном жесте, пытаясь унять дрожь, пробегающую по моему телу.
– Отвези меня домой, – приглушенно прошу я.
– Другое дело, – констатирует Дэвид.
***
Чем ближе к дому, тем больше я волнуюсь. Спрашивать Дэвида о Маркусе я не смею, и так понимая, что король уж точно не радуется моему поступку.
Нас никто не встречает. В особняке зловеще тихо. Я поднимаюсь к нам на этаж, не желая ни с кем видеться. Я просто не смогу посмотреть кому-либо в глаза. Сначала я думаю пойти к себе, но оказавшись в коридоре, все же выбираю нашу спальню. Нерешительно направляюсь к двери. В комнате пусто. С одной стороны, это дает мне немного времени обдумать, что сказать в свое оправдание, но я не уверена, что Маркус вообще захочет меня слушать. Из зеркала на меня смотрит измученная девушка. Я уж точно не похожа на светлую и жизнерадостную особу. Даже тошнит от своего потрепанного, жалкого вида. Глаза покраснели от недосыпа и слез, которые я тихо проливала по дороге домой.
Не успеваю привести себя в порядок, как возвращается Маркус. Во взгляде лишь холод и отрешенность. Лицо заострилось, губы сжаты. Он бегло осматривает меня, как я надеюсь, на предмет повреждений.
– Прости, – неуверенно срывается с моих губ.
– Я не хочу об этом говорить, – отвечает он мне сдержанно. – По крайней мере, не сейчас.
Дверь в ванную захлопывается, и я всхлипываю. «Дура! Идиотка!» Стоило бы уйти к себе и там поплакать, но я же люблю самобичевание. Сажусь в гардеробной и жалею себя.
После душа Маркус выходит из комнаты. Возможно, он подумал, что я ушла к себе. Ловлю момент и проскальзываю в ванную. Его аромат пропитал влажный теплый воздух, и я с жадностью делаю глубокий вдох. Стою под струями воды так долго, как только можно. Страшно выходить отсюда. Я тру тело мочалкой уже в третий раз. Кожа неприятно саднит. Еще чуть, и я сотру ее до крови. Хочу боли. Физической. Она отвлекает от боли в сердце.
Маркус спит на своей половине… или делает вид, что спит. Я тихонько забираюсь под одеяло и сворачиваюсь в клубочек. Снова хочется плакать, но я заставляю себя успокоиться прежде, чем слезы начинают бежать по щекам. Не знаю, сколько я еще лежу так, прислушиваясь к дыханию Маркуса и надеясь, что он хотя бы обнимет меня.
***
Просыпаюсь от холода. Меня знобит. Маркус все так же лежит на своей половине кровати, отвернувшись от меня. Сейчас мне как раз не хватает его жарких объятий. Я перемещаюсь к нему, прижимаюсь к его спине и обхватываю рукой за талию. Почему-то сейчас он не такой горячий как обычно. Я бы даже сказала прохладный. Его ровное дыхание умиротворяет, но меня по-прежнему знобит. Маркус ворочается и притягивает меня к себе. Чуть погодя прохладная ладонь ложится на мой лоб, потом скользит к шее.
– Малыш, открой глаза, – шепчет мне мой любимый голос. Я выполняю его просьбу, хотя держать глаза открытыми целое испытание.
– Прости, что разбудила, – лепечу я. – Я замерзла.
Маркус плотнее укрывает меня одеялом.
– У тебя жар.
Наверное, мне это снится. «У вампиров же не может быть жара?» Меня уносит в темноту убаюкивающими волнами.
– Маркус, честно, я не знаю, как такое может быть. Есть предположение, что после жажды ее организм ослаб. Марианна вышла на улицу и простудилась, но… я не знаю. Давай подождем немного. Может это обычная простуда, хотя… – голос Роксаны доносится из глубины.
Я потягиваюсь медленно. Мышцы непривычно ноют. Мне жарко, и я откидываю одеяло.
– Любимая, – слышу я шепот. Приоткрываю глаза и вижу Маркуса. Он обнимает меня за талию. «Так вот чего мне жарко».
– Привет, – улыбаюсь я робко.
– Как ты себя чувствуешь? – лицо у него обеспокоенное.
– Отлично. Жарко, но я уже привыкаю.
Маркус целует меня в лоб, а я жажду большего, притягивая его к своим губам. Обожаю его целовать. Только вчера он злился на меня, но это было вчера.
– От тебя пахнет иначе, – улыбается он. Я прищуриваюсь.
– Мог бы просто отослать меня в душ.
– Нет, – смеется он, – я не это имел в виду.
«И чего он такой довольный?»
– Наверное, это все простуда.
– Мне нравится этот запах. Он похож на распускающийся цветок.
Я смеюсь, когда его губы касаются моего живота. Я вспоминаю сон.
– Сразу после жажды мне снился сон, будто у меня из живота расцветает золотой цветок, – шепчу я, блаженно улыбаясь. – Наверное, он и пахнет.
Маркус замирает. По его губам медленно растекается улыбка.
– Нарисуй, – шепчет он.
Мне нравится эта идея. Мои мысли мгновенно улетают к холстам. Я отчетливо вижу, как я буду изображать…
– Этот взгляд…вернись ко мне, малыш.
– Нарисую, – отвечаю я и целую его. Обожаю это делать. Хочу большего, но Маркус лишь ласкает меня. Я недовольно ворчу: – Ты мне отказываешь?
– Да, – улыбается он. «Ах! Он проказник!»
Фырчу на него и первой отстраняюсь. Маркус смотрит на меня таким влюбленным взглядом. Не вяжется это все с тем, что происходило несколько часов назад.
***
С того вечера все как-то меняется. Маркус становится привычным Маркусом, но я замечаю, как он ведет себя иначе. В постели он становится более сдержанным, следит за каждым моим шагом, и вижу я его по сути чаще, чем раньше, если не постоянно. Мы практически не разлучаемся. Я по несколько часов провожу у него в кабинете, читая книги, пока он занимается делами. При этом помогать ему он запрещает, объясняя это тем, что я не должна забивать себе голову.
Однажды мы возвращаемся к вопросу о реконструкции особняка моих родителей. И с того момента все мои мысли занимает именно этот проект. Я черчу планы тут же в кабинете под присмотром короля. Он настаивает на этом, и я не возражаю. Даже наше молчание не давит, когда мы находимся наедине.
И все бы ничего, но постоянные мысли о беременности не дают мне покоя. Я наивно надеюсь, что задержка обусловлена тем периодом слияния. Может, цикл сбился, уговариваю я себя. Становлюсь нервной, и все больше и больше впадаю в состояние близкому к истерии. На все расспросы Маркуса приходится искать отговорки. Якобы устаю или еще что-то. Трусливо боюсь сделать тест на беременность. Как только думаю об этом, меня колотит такая дрожь, что даже дышать становится трудно. Ия тяну в надежде, что все это мне только кажется.
Свою лепту вносят Роксана с Зодом в один из вечеров объявляя, что ждут малыша. Это приятный сюрприз для нас всех. Я улыбаюсь и искренне радуюсь за их пару, правда мысли мои занимают мои похолодевшие дрожащие руки. Роксана что-то объясняет, рассказывает про какие-то циклы, что мой всплеск, видимо, повлиял и на нее.
Конец наступает, когда понимаю, что тошнота по утрам это уже не шутки. Особенно в течение трех дней подряд. Меня все чаще буквально выворачивает от разных запахов. И когда в один из вечеров я не могу встать с постели, понимаю, что если я буду и дальше оставаться в неведении, то сойду с ума.
Две полоски на тесте, который я стащила еще неделю назад из медцентра, все равно становятся для меня шоком. «Не может быть!» Я повторяю это снова и снова. Жутко. Меня колотит так, что приходится присесть на край ванны, чтобы не упасть. Я обхватываю себя руками и раскачиваюсь. Чувство будто меня выкинули в море, и я не знаю, как скоро покажется земля, и в какую сторону вообще плыть.
Кое-как добираюсь до кровати и закутываюсь в одеяло, в бессильной попытке согреться. Мне сразу же мерещатся горячие объятья Маркуса. Я не представляю, как ему сказать о ребенке. Будет ли он счастлив от такой новости?
Король меня так и застает, сидящей на краешке постели, уткнувшейся лицом в колени.
– Марианна, тебе плохо? – мгновенно оказывается он рядом. Я поднимаю на него глаза и не могу сказать ему.
– Все в порядке, – качаю головой.
– Я позову Роксану.
– Маркус, не надо! – вскрикиваю я, резко поднимаясь. Вся комната начинает ходить ходуном, но я продолжаю, срываясь на крик: – Со мной все в порядке!
Я отступаю от него на несколько шагов. Отворачиваюсь, чтобы не смотреть ему в глаза. Слова срываются сами по себе.
– Я беременна.
И замираю в ожидании. Тишина длится несколько секунд.
– Черт! – слышу я приглушенный рык короля. «Вот и все. Как это обычно бывает». Я оборачиваюсь и встречаюсь с Маркусом взглядом. Мне кажется, что он зол на меня, будто я виновата во всем одна. Он делает шаг ко мне.
– Не смей к нам приближаться! – угрожающе оскаливаюсь уже я.
– Марианна, тише. Малыш, я…