Глава 18
После прогулки с советником Есения еще пару дней чувствовала слабость и головокружение. Видимо, схватка с дурманом в этот раз не оставила ее без последствий. Она больше не выходила из замка, а дни свои проводила в библиотеке. Есения пыталась изучить как можно больше книг о лесе Гринхорн, ведь совсем скоро король должен был вернуться. С Оборотнем она почти не виделась, он постоянно пропадал по поручениям Ведомира и по каким-то другим делам, но Есения была даже рада этому. Она не знала, как теперь говорить с ним, как скрыть свою обиду, что разъедала как ясенец.
Наконец к концу десятого дня король вернулся и вызвал ее к себе. Земирад выглядел уставшим и измученным, под его глазами залегли глубокие тени.
– Как прошла поездка, ваше величество? – почтительно поклонилась Есения.
– Не так, как хотелось, к сожалению, – вздохнул король. – В Горниграде неспокойно с тех пор, как погиб Гостивар. Локальные восстания происходят то тут, то там. Надеюсь, мой приезд немного успокоил народ.
– Мне жаль это слышать. Горниград – красивый город с богатой… историей. Я надеюсь, что там все успокоится и наступит мир.
– С поддержкой Рода и моих гвардейцев со временем так и будет.
То, что Есении сообщил Озим, уже несколько дней не давало ей покоя, и она, решившись, произнесла:
– Ваше величество… Когда я была в городе, то узнала, что в Хорсане для ваших поданных принят закон об очень высоких налогах. Некоторым из них нечем прокормить свою семью.
Земирад чуть растерялся от того, куда свернула их беседа.
– Высокие налоги, говорите? – нахмурился он. – Налоговую систему не меняли со времен моего отца. Если честно, этими вопросами занимается мой советник по казне. Вы познакомились с кем-то из квартала Ремесленников или Мастерских?
Есения, вспомнив, как Озим испугался, когда увидел балию в своем доме, ответила:
– Нет, ваше величество. До меня просто дошли слухи.
Король пару секунд пытливо глядел на нее, а затем резко встал и подошел к большому полотну из медно-коричневого бархата. На нем золотыми нитями был вышит герб Ратных.
– Если такие слухи ходят в моем замке, значит, тому есть причина, – вздохнул Земирад. – Хорошо, что вы сообщили мне об этом, Есения. Я обязательно разберусь.
Только сейчас Есения поняла, как была напряжена. Коротко выдохнув от облегчения, она подошла к королю и вновь сменила тему:
– Ваше величество, почему на вашем гербе изображен дракон?
– Его взял себе мой предок, первый король людей. «Драгомир» означает «дорожащий миром», и поверьте, я понимаю всю иронию такого имени, ведь он жег город за городом, завоевывая все на своем пути, и разрушил мирные отношения с лесом Гринхорн. Он презирал свое имя, оно казалось ему недостаточно грозным. В других, вражеских королевствах, его называли «Король-дракон», потому что огнем он уничтожал всех, кто не преклонялся перед ним. Они думали, что таким прозвищем унизили его, однако Драгомиру не только понравилось новое имя, он сделал его своим гербом, гордился им и своими злодеяниями. Мне стыдно за такого предка, но Драгомир – Ратный, и мне приходится уважать семейную историю.
Король будто очнулся, и на его губах появилась хитрая улыбка.
– Но не будем об этом. Это дела давно минувших дней. Я вернулся, а это значит, что вам, Есения, пора показать, на что вы способны. Сегодня мы поедем к лесу Гринхорн.
Несмотря на то, что Есения понимала свои обязанности при дворе и с нетерпением хотела увидеть лес, сейчас она почувствовала тихий шепоток страха. Однако, не подав вида, она только проговорила:
– Я готова, ваше величество.
– Отлично. Мы выезжаем через два часа. Будьте готовы к этому времени.
***
Когда Есения вышла во двор замка, там было очень людно. Слуги бегали, резво разгружая воз, заполненный большими сундуками. Рядом с королем стояли две женщины. Одна – высокая и статная, одетая в бархатное платье цвета ежевичного вина, со снисхождением наблюдала как Земирад оживленно разговаривает с девушкой помладше. На вид ей было не больше летних пор, чем Есении, нежно-персиковое шелковое платье обнимало пышную фигурку, рыжие кудрявые волосы длинным водопадом падали ей на спину. Король, казалось, забыл все заботы и громко рассмеялся в ответ на какую-то фразу девушки.
Заметив Есению, Земирад поманил ее к себе.
– Балия, это моя сестра – Елена, – представил он младшую девушку.
– Мне так приятно познакомиться с тобой! – сразу вскрикнула она, крепко взяв Есению за руки.
Такая непосредственность, может, и была странной для принцессы, но сразу подкупала. Есения почувствовала, как на губах невольно появилась улыбка.
– Мне тоже очень приятно, принцесса, – чуть поклонилась она.
В следующий миг она ощутила присутствие Оборотня рядом. Он сбежал по ступеням и тоже поклонился королю и двум дамам. Оборотень старался поймать ее взгляд, но Есения отвернулась.
– Елена, не могла бы ты уже отлипнуть от балии? – поджав губы, произнесла женщина постарше. – Ты ведешь себя неподобающе.
Принцесса сразу сникла, словно внутри нее погасла свеча.
– Да, мама, – пробормотала она и отошла от Есении.
– Это моя мать – королева Велина, – представил Земирад, нахмурившись.
Он не мог не заметить, как груба была королева с его сестрой, но, видимо, решил не вмешиваться. Есения молча поклонилась ей, но заслужила в ответ лишь неприязненный взгляд.
– Моя мать и сестра только что вернулись из дальней поездки и хотят отдохнуть. А нам уже пора ехать, – бросил король.
Для Земирада оседлали белоснежного коня с дымчато-белой гривой. Он нетерпеливо постукивал копытом, словно готов был вот-вот сорваться с места. Растрепанный рыжий паренек примерно двенадцати летних пор подвел к Есении красивую кобылу цвета гречишного меда. В отличие от королевского коня она смирно ждала, пока Есения заберется в седло.
Она положила ладонь на морду лошади и постаралась установить с ней связь. У лошади не было имени, она появилась в конюшне короля совсем недавно. Есения про себя окрестила ее Гречихой. Несмотря на любовь к животным и свой дар, Есения всего пару раз в жизни ездила на лошади. Ей оставалось только надеяться, что Гречиха будет такой же спокойной и в дороге. Есения уже вставила ногу в стремя, когда позади послышалось недовольное фырканье, а затем вороной конь стрелой пролетел мимо нее. Помощник конюха побежал и насилу удержал его уже на самом мосту.
Оборотень, сжав зубы, наблюдал, как паренек пытается подвести вороного обратно к нему. Конь упирался из всех сил, в страхе качая головой. Есения быстро подошла к Оборотню, сразу позабыв об обиде.
– В чем дело? Почему конь так себя ведет? – прошептала она.
– Лошади меня недолюбливают, – тихо пробормотал Оборотень. – Видимо, чуют ирбиса внутри.
– Что у вас там происходит? – раздраженно закричал король, который уже проехал чуть вперед. – Нам пора отравляться.
Есения вздохнула и медленно стала двигаться к вороному.
– Как тебя зовут? – спросила она у паренька.
– Добрыня, госпожа, – опешил тот, когда она забрала у него поводья.
– Отойди подальше, Добрыня. Все хорошо.
Она уже не видела, сделал ли паренек, как она просила. Все ее внимание было сосредоточено на коне.
«Ты в безопасности… никто не обидит… все хорошо», – приговаривала Есения про себя, стараясь успокоить вороного. Конь сначала брыкался, но постепенно успокоился и даже пошел за ней к Оборотню.
– Его зовут Борзо, – медленно проговорила она, положив руку Оборотня на морду коня. – Сделай глубокий вдох, успокойся и дай ему понять, что ты не причинишь вреда.
«Все хорошо… не обидит… безопасно».
Спустя пару минут Есения и Оборотень наконец догнали короля и четырех стражников. Они покинули Хорсан через закрытый для всех, кроме королевской семьи, выход из города со стороны восточной стены замка.
Добираться было пару часов. Пейзаж вокруг сменялся: от живописных равнин, сейчас словно подкрашенных охрой, до пустынных вересковых пустошей. От непривычно долгой езды спина и бедра ныли, а плотный изумрудно-зеленый сарафан путался, сковывая движения. Есения уже поскорее хотела очутиться рядом с лесом. Наконец, впереди показались огромные темно-зеленые деревья с пышными кронами, что уходили высоко в небо. Их толстые, тесно сплетенные стволы, словно живые, охраняли вход в лес.
– Это Ургамлы – древние деревья, – произнес Оборотень, останавливаясь рядом с Есенией. – После того как Гринхорн закрыл врата, они срослись между собой, давая понять непрошеным гостям, что им не рады.
Перед деревьями почти незаметно подрагивал воздух – это был тот самый магический барьер, через который никому было не пройти.
Король резво соскочил с коня и спросил:
– Вы чувствуете что-то, Есения? Какую-нибудь связь с этим местом?
– Пока нет. Но я хочу подойти поближе.
Земирад велел стражникам спешиться, и они отошли чуть дальше, чтобы не мешать Есении. Ей показалось, что сделали они это с большой охотой.
– В первый раз может и не получиться, – наклонился к ней Оборотень. – Ничего в этом страшного нет.
– Как же ты в меня веришь! – горько хмыкнула Есения, и пошла к лесу, услышав за спиной раздраженный выдох.
Она встала в нескольких шагах от Ургамлов и сосредоточилась на внутренней силе. Ее тело наполнилось знакомым теплом, она пустила всю свою энергию к деревьям, пытаясь наладить контакт. Но лес оставался глух. Есения чувствовала спиной взгляд короля, его надежда словно вибрировала в воздухе… и очень мешала.
Стараясь отрешиться от всего внешнего, она попробовала поговорить с лесом еще раз, но вновь ничего не вышло. Оборотень рассказывал ей, что многие пытались прорваться в Гринхорн. Однако лес сам выбирал, как наказать непрошеных гостей. Тех, кто приходил с благими намерениями, с просьбой о помощи, – лес просто не пускал через барьер. Однако тех, кто пришел в Гринхорн со злым умыслом, с разрушительными мыслями, – лес мог пронзить магией, сводя с ума и заставляя биться в агонии.
Этот рассказ вспомнился ей совсем не своевременно и едва ли успокаивал. Но отступать было некуда, она должна была постараться. Выдохнув, Есения закрыла глаза и коснулась рукой магической преграды. Ладонь начало покалывать, словно ее пронзили тысячи маленьких молний. Барьер будто замер на секунду, дыхание у Есении перехватило, а затем мощная сила притянула ее к себе, словно резкий порыв ветра.
Все вокруг изменилось. Она словно погрузилась в сон наяву, цветущие деревья вокруг были размыты, как при головокружении. Их листья казались малиново-розовыми и фиолетовыми, как предзакатное небо. Пели птицы, трава шелестела от ветра, но все доносилось до нее будто через туман.
Узкая тропинка вела ее вперед, петляя между странными деревьями и кустами с белоснежными цветами, пока Есения не очутилась на небольшой поляне. Посреди нее стоял большой олень. По его исполинскому размеру и рогам, оплетенным зелеными лозами, она сразу поняла, кто перед ней.
– Великий Олень… – прошептала Есения.
Ее голос немного отставал от мыслей, что роились в голове.
– Избранная балия, – поприветствовал ее хозяин Гринхорна.
Его голос, казалось, доносился одновременно отовсюду. Глубокий и низкий, он был совсем не похож на человеческий, скорее, так мог бы звучать бог.
– Я не бог, – словно прочитал ее мысли Великий Олень. – Только защитник этого леса.
– Почему… почему вы пустили меня сюда? Чем я отличаюсь от других балий, которым вы закрыли проход?
– Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос. Зачем ты здесь?
– Я пришла сюда по поручению короля. Королева больна, и я хотела попросить вас помочь ей.
– Лес Гринхорн давно не помогает людям, они не заслуживают этого.
Тон Великого Оленя оставался абсолютно ровным. Ни осуждения, ни злости не звучало в его голосе.
– Но люди изменились! – воскликнула Есения. – Мы давно живем в мире, на троне сейчас справедливый и добрый король. Он хочет одного – чтобы его жена была здорова. Почему вы отказываетесь помочь ей, ведь это в ваших силах?
– В моих силах обрушить небосвод и уничтожить звезды, а на месте разрушенного мира создать новый. В моих силах заселить планету разумными животными и растениями, начать войну, что под корень вырвет человечество. Но я не стану этого делать. Мой лес, мои поданные лишь хотят жить в мире. Но люди всегда жаждут власти, она разъедает их сердца, сводит их с ума. Пока эта жажда не исчезнет, лес не откроет свои врата.
– Значит, вы не поможете? – прошептала Есения.
– Смотря кому, балия. Пророчество леса Гринхорн гласит: «Лишь жертва избранной балии откроет врата, и лишь возрождение разрушит все преграды».
– Жертва? Что это значит?
– Сейчас тебе пора, балия, – прервал ее Великий Олень. – Никому не говори о том, что услышала здесь, лишь своему хранителю. В следующий раз приходи одна. Тогда ты получишь свои ответы.
И так же резко, как она попала сюда, Есению выбросило из леса. Открыв глаза, она поняла, что лежит на земле. Над ней склонились Оборотень и король.
– Есения! Есения, ты меня слышишь? – легонько тряс ее за плечо Оборотень.
Она с трудом поднялась на ноги. Тело казалось тяжелым и неповоротливым, как после долгого сна.
– Что вы увидели? Лес говорил с вами? – король настойчиво схватил ее за локоть. В его голосе сквозило нетерпение и что-то еще… возможно, отчаяние.
На мгновение ей захотелось рассказать ему все. Однако она вспомнила слова Великого Оленя и осторожно произнесла:
– Мне очень жаль, ваше величество. Я пыталась поговорить с лесом, но ничего не вышло, а потом меня словно ударило молнией и, видимо, я потеряла сознание.
– Ты совсем ничего не почувствовала? Как такое может быть, ты же балия! – вдруг закричал король, даже не заметив, что перестал обращаться к ней уважительно. Хватка на ее руке стала больше напоминать стальной капкан.
– Ваше величество, вы делаете ей больно, – вмешался Оборотень, и только тогда, казалось, Земирад очнулся.
Он сразу же отпустил ее и отошел на шаг.
– Я возлагал такие надежды на ваш дар, и теперь… все пропало.
Сердце Есении сжалось, и она сама подошла к королю.
– Ваше величество, я попробую еще раз, обещаю. Но не сегодня. Я потратила все свои силы, боюсь, сейчас уже ничего не получится.
– Я понял, – бросил Земирад и велел стражникам собираться.
Когда они направились обратно к Хорсану, Оборотень чуть отстал от короля и стражников и поманил Есению сделать то же самое.
– Я знаю, что у тебя получилось наладить контакт с лесом. Я это почувствовал, – тихо сказал он. – Почему ты солгала королю?
Есения, тоже понизив голос, постаралась кратко рассказать ему, что произошло в лесу.
– Так Великий Олень сказал тебе приходить одной в следующий раз? Но почему? – нахмурился Оборотень.
– Я думаю, он не доверяет королю. Да, Земирад не похож на своего предка, что пытался захватить Гринхорн, однако он из той же династии. У Великого Оленя нет причин верить одному из Ратных.
– Ты понимаешь, что значит скрыть от короля информацию о Гринхорне? Это может быть расценено им как измена, Есения!
– Если я расскажу ему все сейчас, Великий Олень больше не пустит меня в лес, а без него я не смогу найти средство, чтобы вылечить королеву! Я должна съездить туда еще раз, но на этот раз без короля. Ты же говорил, что я могу доверять только тебе, так поехали со мной.
– Ты просишь меня предать короля? – холодно бросил Оборотень. – Чтобы я лгал ему, за его спиной сопровождал тебя в Гринхорн?
Есения поймала его взгляд.
– Я прошу тебя помочь мне! Помочь понять, кто я такая, почему Великий Олень выбрал меня, выбрал тебя. Найти лекарство от недуга королевы. Разве не этого ты хотел для Земирада? Если мы расскажем ему – то упустим единственный шанс.
Оборотень надолго замолчал, и Есения не торопила его. Принять такое решение действительно было трудно, особенно для того, кто был обязан Ратным всем.
Наконец он раздраженно выдохнул:
– Хорошо, я поеду с тобой. Но это будет только один раз! После этого мы пойдем к королю и все ему расскажем.
– Спасибо, Оборотень, – улыбнулась Есения и почти потянулась к его плечу, но затем, опомнившись, отдернула руку.
Заметив это, Оборотень опустил глаза.
– Послушай… – начал он, но Есения, догадываясь, что он собирается сказать, сразу перебила.
– Не надо. Ты все мне объяснил, и я… я понимаю, что мои чувства оказались сильнее, чем твои. Сначала мне было больно, но я свыкнусь с этим, обещаю. У нас есть дела поважнее, чем мимолетная страсть, не так ли?
И не успел он ответить, как Есения пустила лошадь галопом, мгновенно оторвавшись от него.
Глава 19
С рассветом Есению разбудил стук в дверь. Зная, что Яра обычно приходит позже, она закуталась в халат и приоткрыла дверь. За ней стоял Оборотень, одетый в темно-синий прогулочный плащ.
– Ты чего так рано? – зевая, спросила Есения.
– Собирайся. Король отправился в порт встречать важных заморских гостей, сегодня будет большой бал. Внутри замка сейчас страшная суета, все готовятся, никто и не заметит, что нас нет. У нас будет время до вечера, чтобы отправиться в Гринхорн. Но нужно сделать это прямо сейчас.
Есения мигом взбодрилась. В бездонном шкафу нашлась пара плотных кожаных штанов и укороченное платье для верховой езды. Оставалось только гадать, почему Яра не одела ее в такой наряд вчера. Видимо, щеголять в почти мужской одежде было не принято, когда отправляешься куда-то с королем. Но Оборотень был не таким придирчивым спутником, и Есения без тени вины надела удобный наряд.
В замке действительно все пришло в движение. Пока Есения жевала пирожок с грибами, что молча сунул ей Оборотень вместо завтрака, мимо них пробежало около двадцати слуг. Они бегали туда-сюда, несли постельное белье, ткани, продукты.
– Что за гости вызвали такой переполох? – хмыкнула Есения.
– Это делегация из соседнего королевства. Зэлия – союзник Элейнии и короля. Делегация должна была прибыть через неделю, но попутный ветер, видимо, расстроил их планы. Их сегодня не ждали, поэтому все так бегают: нужно успеть сделать все идеальным к приезду важных гостей.
– Нас точно не хватятся?
– Королю сегодня уж точно будет не до нас, – усмехнулся Оборотень.
Погода сегодня не благоволила к долгой дороге. Мелкая морось оседала на волосах, и Есения надела капюшон, мысленно похвалив себя, что догадалась надеть длинный утепленный плащ. Осень все чаще напоминала о скором своем конце и наступлении поры мороза и снега.
Видимо, Оборотень позаботился обо всем заранее, потому что Гречиха уже была оседлана и ждала ее возле конюшни. Добрыня вывел Борзо для Оборотня и тот, уже без страха, подошел к нему.
– Госпожа балия, господин Оборотень, – поклонился им Добрыня, – лошади хорошо отдохнули и готовы отвезти вас, куда скажете.
Похоже, помощник конюха не видел ничего странного в том, что они собрались ехать куда-то без короля, и Есения тоже решила сделать вид, что все в порядке. Чтобы не привлекать внимания, они решили отправиться через центральные ворота Хорсана. Дорога вела через Крильский лес, его тропинки были извилистыми и узкими, так что они добирались до Гринхорна дольше, чем вчера.
К концу пути дождь прекратился, и Ургамлы встретили их в тусклом сиянии чуть скрытого за тучами солнца. Спешившись, Есения уже шагнула к лесу, но Оборотень напряженно оглядывался вокруг, и она почувствовала смутную тревогу.
– В чем дело? – подошла она поближе к нему.
– Не могу понять. Уже некоторое время я ощущаю… какую-то опасность, но слежки за нами не было.
– Может ты просто волнуешься о том, чтобы король не узнал о нашей вылазке?
– Может и так… – нахмурившись, пробормотал Оборотень, впрочем, не отрывая взгляда от низких вересковых холмов неподалеку.
– У нас не так много времени. Я пойду к лесу, а ты…
– Я тебя позову, если что, не волнуйся.
Магический барьер неуловимо подрагивал, и даже не касаясь его, Есения чувствовала исходящую от него энергию. Сегодня ее сила отзывалась в ней иначе, обычно она переливалась внутри, как солнечный свет, однако сейчас дар словно жег ее изнутри. Такого раньше не было, но Есения списала все на близость к Гринхорну и его магии. Она думала, что сейчас, когда рядом не было короля и стражи, – лес заговорит с ней сразу, однако он вновь молчал. Тогда Есения решила вновь прикоснуться к барьеру, как вчера.
Легкое покалывание обвило ладонь, но с каждым ударом сердца оно нарастало. Что-то было не так, но Есения поняла это слишком поздно. Мощный магический удар пронзил ее тело и отбросил далеко назад. Небо над головой завертелось, а затем она тяжело рухнула на землю.
***
Есения с трудом приходила в себя. Спина была прислонена к чему-то, что не переставая двигалось. Ее трясло и качало из стороны в сторону. Медленно она открыла глаза и поняла, что скачет на Борзо, а позади нее напряженно застыл Оборотень. Его рука на животе держала ее стальной хваткой. Голова нещадно кружилась, в нее словно вонзились тысячи маленьких иголок. Есению резко затошнило, и она вскинула руку к губам.
Конь вдруг остановился, и она со стоном сползла с него. Едва ноги коснулись земли, как ее тут же вывернуло. Шум в ушах не давал различить, что говорит Оборотень. Когда она выпрямилась, мир снова накренился, и Оборотень подхватил ее на руки. Судя по окружающему их плотному кольцу из деревьев, они уже были в Крильском лесу.
Оборотень опустил ее под старым ветвистым кленом, и Есения с облегчением прислонилась к его шершавому стволу. Звуки возвращались, и она услышала тихий клич птиц и шепот кленовых крон. Сапфировая бабочка опустилась на ее колено, словно здороваясь, Борзо и Гречиха неподалеку спокойно жевали рыжевато-зеленую траву. Оборотень сел перед ней, стараясь согреть ее холодные ладони своими. Он был бледен, льдистые глаза беспокойно щурились.
– Слава Роду, ты очнулась, – тихо проговорил он. – Мы уже почти в Хорсане, сейчас немного посидим, и я отвезу тебя к знахарю.
– Нет! Не надо нам к знахарю, – прошептала Есения. Голос ее был сухим, словно она съела горсть морского песка. – Как мы объясним ему, что случилось? Да и что вообще произошло?
– Ты была без сознания два часа, вот что! Когда барьер отбросил тебя, я пытался привести тебя в чувство, но ты ни на что не реагировала. Я думал, что ты не проснешься, Есения, думал…
Он выпустил ее руки и отвернулся, сжав кулаки. Казалось, голос больше не подчинялся ему, а плечи сковало напряжение. Не успев остановить себя, Есения коснулась его гладкой щеки и заставила посмотреть на нее.
– Оборотень, со мной все хорошо. Магия хорошо меня приложила, не спорю, но я жива, а это главное. Мы не можем никому рассказать об этом, ты же понимаешь.
На миг он прикрыл глаза, прижавшись крепче к ее ладони. Но затем, проиграв битву со страхом, все же отстранился и резко встал.
– Будь по-твоему. Но я буду следить за тобой. Если только я увижу, что тебе стало хуже, сразу пошлю за знахарем!
На том и порешили. Есения с трудом забралась на Гречиху, хоть та и стояла спокойно. Руки дрожали от слабости, но она не могла попросить Оборотня посадить ее на Борзо, ведь она соврала, что ей лучше. Путь до замка казался бесконечным, Есения вспотела от истощения, живот сводила голодная судорога.
– Что там случилось? Почему лес ударил тебя магией? – нахмурился Оборотень.
Видимо, ей хорошо удавалось скрывать от него свое состояние, раз он пытал ее вопросами, на которые у нее не было ответа.
– Не знаю. Я все делала, как в прошлый раз. Подошла к барьеру, попыталась дотронуться, но тут поле меня отбросило.
– Кажется, лес принял тебя за врага… но почему?
Хотела бы она знать. Вернулись они, когда слуги ударили в Солнечный круг Хорса во дворе замка. Казалось, их отсутствия действительно никто не заметил. Все, чего хотелось Есении, – проспать весь оставшийся день. Однако она понимала, что не может пропустить бал, посвященный делегации из Зэлии. Тогда пришлось бы объяснять причину своей хвори королю, а она не могла этого допустить. У Есении была всего пара часов, чтобы отдохнуть.
– Где вы были, госпожа? Я вас искала, – вскочила Яра с кресла.
– Мы с Оборотнем поехали… в город, по делам. А что случилось, меня искал король?
– Нет, госпожа, – странно посмотрела на нее Яра. – Просто обычно вы всегда дожидались меня, прежде чем уйти. Нам нужно выбрать платье для сегодняшнего бала.
– Прогулка меня сильно утомила. Скажи, Яра, у меня есть немного времени, чтобы вздремнуть?
– Конечно, госпожа. Отдыхайте, а когда я вернусь, подготовим вас к балу.
Едва Яра покинула покои, Есения повалилась на кровать в чем была и сразу заснула.
***
Через пару часов Яра, больше напоминающая командира гвардейцев, вернулась в покои. Головокружение и тошнота прошли, осталась лишь небольшая сонливость да боль от гребня Яры, которым она, ворча, пыталась распутать волосы Есении.
– Этот бал – большое событие, госпожа, – приговаривала она, не обращая внимания на то, как вздрагивала Есения. – Король очень дорожит расположением гостей из Зэлии. Все знают, что при дворе появилась новая балия, а значит – все взгляды будут направлены на вас. Сегодня вы должны выглядеть идеально, и уж я-то постараюсь, чтоб так и было. А платье вам выбрал сам король.
В дверь постучали, и слуги внесли то самое платье. Есении любопытно было посмотреть на вкус короля, но она не ожидала такой красоты. Лиф платья был обвит золотыми нитями, что переходили в легкие, короткие, как крылья, рукава. Пышная юбка цвета спокойной морской глади струилась до самого пола, и ее покрывала такая же золотая паутина. Не сразу Есения поняла, что платье было сшито под цвет ее глаз. Видимо, таким образом, король еще раз хотел подчеркнуть ее суть. Яра наконец закончила мучить ее волосы, теперь они были убраны в гладкий пучок, а сверху она аккуратно вставила аквамариновый гребень.
От всей души поблагодарив Яру, Есения вышла из покоев. Оборотень, как всегда, ждал ее. Сегодня он был одет в светло-голубую тунику, которая была почти отражением ее собственного платья.
– Тебе наряд тоже выбирал король? – хмыкнула она.
– О чем это ты? – поднял он бровь, но его попытка выглядеть равнодушным провалилась, ведь хищный взгляд не упустил ни детали ее сегодняшнего облика.
Внутри разлилась горечь пополам с едкой злостью. «Ну почему он так упрям, – подумала она, – я вижу его желание, но он никогда не даст ему выхода. Что ж, я тоже не собираюсь ждать вечно».
Оборотень, видимо, заметил перемену в ее лице, потому что шагнул ближе и уже собирался что-то сказать, но Есения больше не желала слушать его оправдания.
– Нас ждут, – бросила она и сама взяла его под руку.
Молча они спустились в тронный зал, который сегодня украсили еще роскошнее, чем в день ее первого бала. Живые оранжерейные цветы в больших разноцветных вазах наполняли воздух сладостью лета. Длинные столы с алыми скатертями снова ломились от яств, меда и вина. Повсюду были развешаны полотна цвета корицы с вышитым на них гербом Ратных. Народу было так много, что Есения и Оборотень с трудом продвигались в толпе.
– Сегодня ты останешься? – тихо спросила она.
– Да, – сдержанно кивнул Оборотень. – Король разрешил присутствовать на балу приближенным слугам. Таким, как я и, например, учитель Елены – Земовит, вон там, – показал Оборотень на худого мужчину в возрасте, который стоял в углу. Казалось, что ему было не по себе в таком людном помещении. Есения прекрасно его понимала.
– Балия, вот и вы! – громогласно произнес король, едва заметив ее. – Идите сюда, я хочу представить вас делегации.
Оборотень бросил ей свою обычную ухмылку и высвободил руку. Мгновенно затерявшись в толпе, он бросил ее на растерзание гостям короля. Трое мужчин, что стояли рядом с Земирадом, были одеты в длинные кафтаны, расшитые серебром, и просторные разноцветные штаны. Один из них, полноватый молодой мужчина с каштановыми волосами, сразу отделился от остальных и прижался губами к ее руке.
– Приятно познакомиться с вами, балия. Я – Селиний, брат короля Зэлии.
Его губы задержались дольше, чем следовало, и Есении больше всего хотелось вырвать руку из его цепких объятий, однако она сдержалась, не желая выставлять себя на посмешище. Двое мужчин постарше, Дорос и Эйас, были одеты скромнее Селиния и гораздо сдержаннее. Они лишь кивнули, когда Земирад представил ее, впрочем, с интересом ее разглядывая.
Не сразу Есения заметила среди гостей из Зэлии высокую брюнетку в багровом многослойном платье с широкими рукавами.
– Это Аминта, моя сестра, – представил Селиний, продолжая сверлить Есению взглядом, который был ей не совсем понятен.
Сестра короля улыбнулась, но тепло не коснулось ее темных, похожих на густую смолу, глаз.
– Так вы – заклинательница животных? Сегодня вы покажете нам какой-нибудь номер со зверьками?
В голосе Аминты слышалась скрытая насмешка, будто Есения – бродячая артистка, что позвали на бал для развлечения гостей.
Подавив мгновенно вспыхнувшую неприязнь, она ответила так вежливо, насколько могла:
– Я бы не хотела проникать в разум животных без необходимости, госпожа. Не думаю, что вам бы понравилось, пролезь я в ваши мысли ради забавы.
Остальные делегаты приняли это за шутку и вежливо рассмеялись. Аминта, поняв, что ее укол не попал в цель, не растерялась и спросила:
– Так значит, вас сопровождал в Хорсан Оборотень? Мы наслышаны о твоей ищейке, Земирад, – обратилась она к королю. – Говорят, он родом из волшебного леса Гринхорн?
– Да, это так, – немного напрягся король.
– Вы столько веков пытаетесь связаться с этим лесом, твой предок пытался уничтожить его, ты не боишься держать возле себя выходца из Гринхорна? Не понимаю, как ты позволяешь ему служить тебе.
Как бы Оборотень не раздражал Есению своим упрямством, она никому не могла позволить говорить о нем с таким презрением.
– Оборотень – самый верный человек из всех, кого я знаю, – процедила Есения. – Он никогда бы не предал короля, он служит ему верой и правдой много лет. Только благодаря ему я добралась невредимой до Хорсана, я обязана ему жизнью. Так что не стоит говорить о нем с таким пренебрежением.
В тот момент Есения не думала ни о том, что рядом с ней стоит король, ни о том, что Аминта была сестрой заморского короля и намного более знатного происхождения, чем она. Все на секунду опешили от такой вспышки. Однако женщина быстро нашлась с ответом:
– Земирад, почему ты разрешаешь своей маленькой балии так разговаривать со мной? По-моему, ей следует объяснить, как нужно обращаться к знати Зэлии!
Видимо, она ожидала мгновенной поддержки со стороны короля, однако он, голосом таким ледяным, что всем сразу стало не по себе, процедил:
– В моем королевстве я сам решаю, как кому разговаривать. Оборотень – моя лучшая ищейка, и я не позволю оскорблять его или балию в моем присутствии. Тем более, если ты забыла, Есения пытается вылечить твою двоюродную сестру, королеву Софию.