Олимп

Она приветливо улыбнулась незнакомкам, став еще больше похожей на брата.

– Я Исмем, это – моя подруга Агейп, – представилась Афина, внимательно глядя на будущую богиню. Кровь бессмертных, несомненно, чувствовалась в ней. – Мы приехали из соседней деревни на празднества в честь Аполлона.

– Вы здесь одни? – поинтересовалась Артемис.

– Да, одни, – улыбнулась Афина.

– Может, тогда проведете этот вечер с нами? Наши юноши не причинят вам вреда, каждый из них – выходец из уважаемой семьи, как, впрочем, и девушки.

– Ну что ж, я не возражаю. А ты, Агейп?

– Я тоже, – пропела Афродита, одарив сестру Аполлона сияющей улыбкой.

Молодые эфесцы, восхищенные красотой новых подруг, сопровождали их в течение всего праздника, танцевали с ними, рассказывали о традициях и обычаях полиса, показывали местных знаменитостей. Афродита смеялась, сверкала жемчужными зубками, вызывая жгучую ревность у других девушек.

– Когда-нибудь ты доиграешься, – процедила Афина, наклонившись к подруге. – Не забывай, что сейчас ты уязвима. Зачем дразнишь их?

– Не понимаю, о чем ты, – повела плечиком Урания. – Я ведь не виновата, что привлекаю столько внимания. Я – богиня любви и красоты, это моя сущность.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, Афина обернулась. На нее и Афродиту смотрела Артемис – спокойно, без осуждения, но и без одобрения. Афина улыбнулась ей и подошла ближе.

– Прости, я не хотела смущать тебя, просто ты и твоя подруга так отличаетесь от всех остальных. Сложно не смотреть на вас, – сказала Артемис, слегка покраснев.

– Ничего. Меня смутить сложно, Агейп же купается во внимании, как в морских волнах.

– Боюсь, наживет она себе врагов, – покачала головой Артемис.

Афина с любопытством посмотрела на нее. Несмотря на поразительную схожесть с красавцем-братом, Артемис казалась другой – спокойной, серьезной, сосредоточенной, она чем-то напоминала Палладе саму себя. Богиня решила узнать о девушке побольше, и та, чувствуя непонятное доверие к удивительной незнакомке, начала рассказ. Она не знала своих родителей (что не удивительно), ее воспитывала пожилая бездетная пара. Мужчина и женщина, несмотря на бедность, с удовольствием взялись растить крошку с неземным взглядом изумрудных глаз, похожих на только что распустившиеся весенние листья. Они любили ее и баловали, считая настоящим даром, посланным им милостивыми богами, отдавали девочке все самое лучшее, обучали и воспитывали. Артемис росла, не зная печали. Но счастье длилось недолго – приемные родители умерли, когда девочке было двенадцать лет. Артемис растерялась – она не знала, что ей делать дальше. Но ей снова повезло – сироту взяли к себе соседи, с детьми которых она и так играла каждый день. А когда погибли в пожаре и эти родители, опеку над девушкой взял их старший сын, Клеарх. С тех пор так они и жили втроем – Артемис, Клеарх и его младшая сестра Феодосия, ровесница Артемис. Несмотря на красоту подруги, Клеарх всегда относился к ней как к родной сестре, и упорно работал, чтобы подготовить достойное приданое и ей, и Феодосии.

Беседуя, богини и не заметили, как ночь-Нюкта вступила в свои права. Площадь опустела – первый день таргелий закончился, люди разошлись по домам.

– Где вы остановились? – спросила Артемис.

– Пока нигде. Скорее всего, поедем обратно домой, – ответила Афина, поглядывая на девушку и ожидая ее реакции.

– Ни в коем случае! – запротестовала та. – Если вам так нужно уехать, уезжайте завтра. А сегодня переночуете у нас.

Находившийся неподалеку Клеарх, услышав разговор, с жаром поддержал подругу. В этом городе особенно почитали заветы Зевса, и гостеприимство было одним из них. Переглянувшись с Афродитой, Афина кивнула. Первый шаг был сделан. Остальное зависело от того, как пройдет этот вечер, смогут ли они заинтересовать Артемис настолько, чтобы она не захотела отпускать их.

Над Элладой снова распустила крылья тихая ночь, впуская в город колючий морской ветер и густой сладкий аромат ночных цветов. В домах один за другим гасли огни, но шедшие в сторону дома молодые эфесцы не нуждались в дополнительном освещении – они знали в родном городе каждую кочку, каждую выемку, засыпанную песком и снова разбитую множеством ног.

Зайдя в дом, Клеарх зажег несколько фонарей и развел огонь в очаге. Артемис осталась готовить угощение для гостей, а Феодосия повела Исмем и Агейп вглубь дома, показывая комнаты. Их было совсем немного: две спальни – одна для девушек и одна для Клеарха, комната для гостей, главное помещение с очагом, где проходила трапеза, а также небольшая кладовая и совсем крохотная комнатка, где разместился домашний алтарь. Здесь дружно ютились изображения Зевса, Аполлона, Афины и Афродиты. Возле каждого бога лежали пышные венки и дымились ароматные травы. Из главного помещения можно было попасть в маленький внутренний дворик, где расположился небольшой бассейн. На каждом шагу, где только было возможно, пышно цвели розы, мирт, густо зеленела трава, насыщая воздух свежестью.

– Какой у вас богатый сад! – удивилась Афина-Исмем.

– Это все Артемис, – улыбнулась Феодосия. – Под ее руками все цветет и зеленеет.

– У вас что же, нет гинекея? – поинтересовалась тем временем Афродита-Агейп, внимательно осматривавшая дом.

– Нет, родители растили нас с братом в равных условиях, – ответила Феодосия. – Мы и учились вместе. Не все в городе понимали и принимали такую позицию, но они были уважаемыми людьми, поэтому на их причуды просто закрывали глаза. Да у нас и не так строго следуют правилу разделения, как, например, в Афинах. Мы там были несколько лет назад и пришли в ужас от того, как притесняют женщин.

Афродита бросила победный взгляд на Афину. Она постоянно порицала жителей Афин за жесткое отношение к своим подругам, женам, дочерям, о чем не уставала повторять богине-покровительнице великого города. Заметив взгляд Афродиты, Афина моргнула в ответ, показывая – замечание принято.

Из дома послышался голос Артемис – она звала гостей и Феодосию к столу. Богини успели проголодаться – один из недостатков существования в облике смертных – поэтому с жадностью принялись за лепешки с медом, запивая их пусть не высшего качества, но все же, неплохим вином. Когда гостьи насытились, Артемис отвела их в комнату для гостей и, пожелав спокойной ночи, ушла, оставив на всякий случай светильник.

– Ну и как она тебе? – спросила Афродита, повернувшись к подруге.

Глаза Афины загадочно мерцали в темноте. Она немного подумала и сказала:

– В ней очень сильно чувствуется божественная сущность. Думаю, мы вовремя ее нашли. Приди мы чуть позже, и ее происхождение стало бы слишком явным. Посмотри на нее, она ведь истинная богиня!

– Как ты думаешь, она догадывается об этом? – Афродита снова перевернулась на спину и устремила взгляд в потолок.

– Сложно сказать… Сейчас меня волнует другой вопрос – уедут ли завтра Исмем и Агейп? Если она не остановит нас, придется мне составить новый план и наблюдать за ней уже скрытно. Если же попросит остаться, все станет гораздо проще.

– А если остаться нас попросит Феодосия? Или этот милый юноша?

– Меня это не устраивает. Для моего плана нужно именно ее признание. Давай спать.

Что-то пробурчав, Афродита поерзала на неудобной для ее нежной кожи постели и затихла.

Заветы Зевса

Афина проснулась с восходом солнца. За окном звонко распевали птицы, но их голоса перекрывали непривычные для слуха богини крики пробуждавшегося города. Поднявшись, Паллада накинула легкую хламиду, умылась в приготовленном заботливыми хозяевами тазу и вышла из комнаты. Она привыкла гулять по утрам в роскошных садах Олимпа, и здесь ее тоже потянуло на свежий воздух. Богиня неслышно пересекла комнаты и вышла во внутренний дворик. Внешние стены скрадывали городской шум, поэтому здесь было относительно тихо. Присев у маленького бассейна, Афина опустила ноги в прохладную воду. Устроившись, она начала продумывать запасной план на случай, если Артемис не предложит им остаться. Что тогда делать? Тайно наблюдать за девушкой, ожидая подходящего момента? Или последовать совету Афродиты и сразу раскрыть сестре Аполлона, кто они и зачем на самом деле явились в Эфес? Ни один вариант ей не подходил – сама Афина обладала практически безграничным терпением и готова была сколько угодно ждать удобного случая. С Зевсом все было совершенно наоборот – он быстро выходил из себя, хотел всего и сразу. Но если сделать так, как хочет он и Афродита, можно просто напугать девушку, и тогда шансов на ее возвращение на Олимп не останется. Но Афина втайне надеялась, что они все-таки смогли заинтересовать Артемис настолько, что она не захочет отпускать их хотя бы в ближайшие несколько дней. И тогда выпрошенных у громовержца двух недель будет вполне достаточно.

Как будто в ответ на мысли богини, из-за розового куста вынырнула сама Артемис.

– С добрым утром, Исмем. Ты уже здесь! Тоже любишь рано вставать?

– С добрым утром, Артемис, – улыбнулась ей Афина. – Да, люблю подниматься с восходом солнца, в это время вокруг так спокойно…

– … Нет криков, спешки, суеты. Только ты и просыпающийся мир, – подхватила девушка.

– Да, все именно так. Правда, здесь оказалось шумновато, не то, что у нас. – Помолчав, Афина сказала: – Мы благодарны за ваше гостеприимство, Артемис, но нам пора отправляться в путь. Пойду, разбужу Агейп. А то мы так до вечера не уедем.

Артемис, помявшись несколько мгновений, подошла к ней и присела рядом.

– Знаешь… У меня возникло непонятное ощущение. Возможно, это прозвучит странно, но… Такое чувство, что между нами есть какая-то связь. Я не хочу, чтобы вы уезжали. Может, останетесь здесь хотя бы до конца празднеств?

– А как же Клеарх и Феодосия? Они не будут против? – спросила Афина, слегка нахмурившись, но внутренне ликуя.

– Нет, что ты! Мы чтим заветы Зевса и всегда рады гостям. К тому же, вы им тоже очень понравились. Мы были бы рады продолжить наше знакомство.

– Спасибо за приглашение, Артемис. Но мне нужно обсудить это с Агейп, – сказала Афина, вставая.

Конечно, разговор с Афродитой прошел как по маслу. Единственным условием, которое поставила богиня красоты, стала полная свобода действий. Она хотела получить как можно больше мужского внимания, буквально купаться в лучах обожания.

– Мне это действительно необходимо! Я от этого молодею, – объявила она прищурившейся Афине.

– Тогда тебе действительно нужно получить как можно больше внимания, – ехидно ответила Паллада подруге. – А то совсем плоха ты стала, матушка. Посмотри на себя, в кого ты превратилась – кожа дряблая, волосы не так сияют, как раньше, морщинки возле глаз появились. А это что там у виска? Седой волос? Ну что ж, иди, питайся энергией обожателей. – Усмехаясь, она вышла из комнаты, а вслед ей понеслись возмущенные крики разгневанной богини.

Они остались. Празднества в честь Аполлона длились неделю, за это время Афина должна была сдружиться с Артемис, чтобы, уже не таясь, рассказать девушке о ее божественном происхождении. Это оказалось не сложно – Артемис искренне полюбила спокойную и рассудительную Исмем. Они часто гуляли вместе: то уходили к реке, то бродили по городу, то направлялись к далекому лесу и пропадали там на весь день. Правда, с Афродитой все шло не так гладко. Киприда совершенно не понимала сестру Аполлона – Артемис, по ее мнению, была слишком серьезной и абсолютно не похожей на Феба.

– Клянусь Стиксом, ты ведешь себя совсем как Афина! – не выдержала как-то вечером Афродита.

Артемис испуганно оглянулась, будто совоокая стояла у нее за спиной (на самом же деле, так оно и было).

– Тише, не надо так говорить! Не гневи богиню, страшной бывает ее месть!

Афродита фыркнула и закатила глаза.

***

Таргелии подошли к концу. В последний день праздничной недели прекрасные жительницы Олимпа захотели посетить местный базар – купить дары Артемис, Клеарху и Феодосии в благодарность за гостеприимство. Решив совместить приятное с полезным, Афина зорко наблюдала за людьми, выискивая, кому еще может понадобиться ее помощь, пока она не покинула город. Афродита же просто щедро раздавала улыбки, собирая вокруг себя восхищенную толпу, в которой были не только юноши, но и зрелые мужи, причем многие из них – почтенные главы семейств. Артемис в этот день осталась дома, помогая Феодосии стряпать еду для друзей, которых они ожидали вечером. Слава богам, что она не видит этой толпы обожателей, подумалось Афине. Дочь Латоны не одобряла поведения Афродиты, ведь за прошедшие дни многих ее подруг бросили женихи ради этой голубоглазой ветреницы. И чем больше Артемис сближалась с Исмем, тем меньше ей хотелось общаться с Агейп, поведение которой она считала слишком вызывающим.

Через полчаса Афине надоела толкотня вокруг нее и Афродиты, и она проскользнула в соседний ряд, ничего не сказав подруге. Не потеряется, не маленькая, а у нее будет время хоть немного отдохнуть от излишнего внимания. Наслаждаясь относительной тишиной, Паллада спокойно пошла вдоль прилавков, выискивая что-нибудь интересное, когда ее неожиданно крепко схватили за руку.

– Эй, красавица, не хочешь прикупить себе браслеты, бусы, кольца? На такую ручку грех не надеть какое-нибудь украшение! – раздался веселый мужской голос.

– Нет, спасибо.

Афина попыталась выдернуть руку, но у нее ничего не вышло – у тела смертных свои недостатки, здесь она была всего лишь обычной девушкой, а нахальный торговец обладал недюжинной силой. Тогда богиня резко развернулась, чтобы посмотреть на того, кто ее схватил. Рядом с ней стоял мужчина с очень хитрым и, как ей показалось, знакомым взглядом.

– Отпусти сейчас же, или пожалеешь, – тихо произнесла она.

– Полегче, красавица, – поднял руки тот. – Я ведь как лучше хочу, зачем сердишься?

– Мне ничего не нужно, спасибо.

– А как же ожерелья? Посмотри, какие красивые! Как раз на твою великолепную шейку… Ох, какая кожа, ее обязательно нужно оттенить вот этой коралловой ниткой! Посмотри, как прекрасно она на тебе смотрится!

Торговец попытался надеть на нее украшение, но богиня увернулась.

– Мне. Ничего. Не нужно, – раздельно произнесла она, чувствуя нарастающий гнев.

Богиня шагнула, чтобы обойти назойливого торговца, но он быстро нырнул в ту же сторону.

– Ладно, я никому не говорил, но тебе скажу – у меня тут есть секретная шкатулка, а в ней драгоценные камни. Хочешь, отдам их за половину цены? Могу отдать и бесплатно, но за поцелуй!

Паллада еще раз попыталась обойти мужчину, но тщетно – он твердо решил не отпускать ее. Сверкнув глазами, богиня собралась уже отбросить наглеца, когда услышала другой голос.

– Герми, если ты продолжишь в том же духе, наша грозная покупательница тебя испепелит, а я умру от смеха!

Стоявший рядом мужчина вроде ничем от других не отличался, но от него вдруг повеяло божественной силой. И этот голос…

– Так. Что вы здесь делаете? – ледяным тоном поинтересовалась Афина у Аполлона и Гермеса – ведь это были они.

В ответ молодые боги так весело расхохотались, что разгневанная богиня, не выдержав, улыбнулась, но тут же снова стала серьезной. Окинув олимпийцев осуждающим взглядом, она направилась к выходу. Боги последовали за ней. Афина тем временем гадала, почему сразу их не почувствовала. Хотя, если подумать, тут не было ничего удивительного – у бога торговли Гермеса в запасе много хитростей, уж он-то может спрятаться так, что его никто не найдет. Его лучший друг, покровитель искусств Аполлон, наверняка тоже многому научился, ведь с детских лет они были неразлучными шалунами, доставлявшими немало хлопот старшим богам.

Не обращая внимания на сердитые взгляды, которые богиня периодически бросала на друзей, Гермес с невинной улыбкой рассказал ей, что прибыл сюда по своим торговым делам, Аполлон же увязался за ним, решив проверить, как проходят в Эфесе празднества в его честь.

– Но мы не ожидали увидеть здесь тебя, – сказал Феб. – Что ты тут делаешь, богиня?

Афина, не удостоив его ответом, остановилась, думая, в какую сторону повернуть. Домой теперь нельзя – ведь, если эти двое последуют за ней, они узнают об Артемис, а ей этого совершенно не хотелось. Аполлон тем временем возобновил свой допрос.

– Так ты здесь одна? Или с Афродитой? Ее тоже давно не видно на Олимпе.

Афина поняла, что так просто от молодых богов не отделается.

– Да, Афродита со мной, – ответила она, прожигая взглядом спутников. – И мы с ней немного заняты. Так что, будьте добры, возвращайтесь на базар, или куда вы там собирались. Мне же пора идти.

– А вам ведь есть что скрывать, да? – подмигнул ей Гермес.

– Если и есть, вы об этом все равно не узнаете, не надейся. Аполлон, что ты на меня так смотришь? – повернулась она к Фебу, почувствовав взгляд его лучистых глаз.

– Может, я соскучился, – улыбаясь, ответил он.

– Ну конечно.

– Ты что, не веришь мне? – поразился стреловержец.

Афина вздохнула и повернулась к богам спиной.

– Ладно, некогда мне вести с вами задушевные беседы. Дела ждут, знаете ли.

Сделав еще несколько шагов, она снова остановилась. Боги не уходили.

– Ну что еще? – повернулась Афина.

– Всего один вопрос, богиня, – окликнул ее Гермес. – Не хочешь говорить, какие у тебя дела в Эфесе – не говори. Но что ты делала на базаре? Это совсем на тебя не похоже.

– Ах, это, – Афина медленно улыбнулась. – Так, пустяки. Я искала кое-какие травы, которые можно найти только среди смертных.

– И что же это за травы? – заинтересовался Аполлон.

– Ядовитые коренья. Их яд действует медленно, но верно. Геката подсказала мне рецепт одного замечательного зелья…

– И зачем это тебе? – озадачился Гермес.

– Чтобы тайком подливать его в напитки тем, кто пытается узнать мои тайны, – невозмутимо ответила она.

Аполлон расхохотался. А когда, наконец, успокоился, богини уже не было.

– Куда она делась? – спросил он посланника богов.

– Я не заметил, ты меня отвлек! А все-таки подозрительно все это. Великая Афина Паллада расхаживает по базару в городе, которому не покровительствует… И Афродита здесь. Моя любовь к приключениям подсказывает, что неспроста они сюда явились. Жаль, я не увидел, в какую сторону направилась Афина. Может, выследим ее? Узнаем, зачем наши прекрасные богини здесь на самом деле?

– Если бы речь шла о ком-то другом, я бы первый тебе это предложил, – ответил Аполлон. – Но Афина легко раскроет слежку, особенно теперь, когда знает, что мы здесь. И тогда нам не поздоровится. Знаешь, не хочу показаться трусом, но ее гневить у меня нет никакого желания.

Гермес вздохнул, но признал правоту друга. Переглянувшись, боги направились обратно к торговым рядам.

***

Прошло еще несколько дней. Празднества закончились, но гостеприимные хозяева снова не захотели отпускать своих прекрасных гостий. Артемис чувствовала, что чем больше времени проходит, тем больнее ей с ними расставаться. Она не солгала тогда Исмем – с момента их появления между ними как будто образовалась какая-то связь. Девушка лихорадочно соображала, как еще можно задержать подруг, какой предлог придумать? Радовало, что Клеарх и Феодосия горячо поддерживали ее желание, может, вместе они смогут уговорить их?

А пока Артемис не приходило никаких полезных мыслей, поэтому она решила просто проводить с Исмем все свободное время. Но в последний день таргелий ей не удалось прогуляться с подругой – вместе с Феодосией она готовилась принимать гостей. Агейп и Исмем решили пройтись по базару. В доме царила непривычная тишина – Клеарх тоже ушел по делам.

Во время готовки Артемис вдруг обнаружила, что у них закончились ароматные травы, необходимые сразу для нескольких блюд. Быстро собравшись, она поспешила на базар. Уже на подходе к торговым рядам девушка вдруг заметила Исмем, беседовавшую с двумя мужчинами. Увидев их, Артемис остановилась как вкопанная. Она не видела лица одного из собеседников, он стоял к ней спиной. Другой же поразил девушку своей красотой и взглядом, в котором будто сквозила вечность. Кто это? Может, кто-то из жрецов, ведь в Эфесе много храмов. Тем временем Исмем что-то тихо сказала своим неведомым спутникам, вызвав взрыв хохота у мужчины, стоявшего к Артемис спиной. Услышав этот смех, девушка вдруг потянулась к незнакомцу всей душой, сама не понимая, что с ней происходит. Сначала Исмем, теперь этот мужчина…

Задумавшись, она не заметила, как ушла ее подруга. Мужчины же, о чем-то посовещавшись, снова вернулись на базар. Совершенно неожиданно для себя, Артемис вдруг решила последовать за ними. Но, добравшись до торговых рядов, она потеряла незнакомцев из вида. Вздохнув, девушка, наконец, вспомнила, зачем шла сюда на самом деле, и отправилась к зеленщикам. Когда она вернулась, Исмем уже была дома, негромко беседуя с Агейп. Стыдясь собственного поведения, Артемис встала так, чтобы, продолжая готовить, слышать разговор подруг.

– Допрашивали тебя, говоришь? – прищурилась Агейп. – И что же ты им сказала?

– Что мы с тобой прибыли сюда по делам, о которых им знать не положено, – ответила Исмем задумчиво.

– И они поверили? – фыркнула Агейп.

– Конечно, нет, – усмехнулась подруга. – Но я дала им понять, что преследовать меня не в их интересах. Думаю, они и сами это знают.

Агейп рассмеялась.

– Это точно, дорогая, не думаю, что они осмелятся разозлить тебя.

– Но я все равно буду теперь внимательнее. И ты тоже гляди в оба.

Исмем вдруг поднялась и подошла к покрасневшей Артемис.

– Ты что-то хочешь спросить у меня? – ласково обратилась гостья к девушке.

Артемис вдруг поняла, что уже давно ничего не режет, жадно ловя каждое слово разговора.

– О боги, как мне стыдно! – пролепетала она. – Прости меня, Исмем, я никогда в жизни не подслушивала! Но увидела сегодня тебя с двумя незнакомыми мужчинами, а потом случайно услышала ваш разговор. Вас что, кто-то преследует?

Агейп снова рассмеялась. Исмем бросила на нее быстрый взгляд и снова повернулась к Артемис, изучающе глядя на нее. Девушке показалось, что ее насквозь пронзает невидимый, но ощутимый свет.

– Нет, нас никто не преследует, – наконец, ответила Исмем, отводя взгляд, и Артемис почувствовала облегчение. – Спасибо за беспокойство. Но в следующий раз, если захочешь что-то узнать, лучше спроси у меня.

В ее голосе не было осуждения, но дочь Латоны снова почувствовала обжигающий стыд и смогла только прошептать:

– Да, конечно, еще раз прости.

– Сурово ты с ней, – хмыкнула Агейп, с сожалением глядя на девушку.

– Возможно, – согласилась Исмем, направляясь в их комнату. – Но представляешь, что было бы, если бы она узнала обо всем раньше, чем нужно?

Несмотря на неприятную беседу, Артемис почувствовала еще большее расположение к своей серьезной подруге. И Клеарх был с ней полностью солидарен – с первого дня Исмем поразила его в самое сердце. Он старался не показывать этого, но любовь к необычной гостье разгоралась в нем все сильнее. Феодосия же, со своей стороны, ни на шаг не отходила от Афродиты, восхищаясь ее красотой и умением обращаться с мужчинами, несмотря на то, что к тому времени практически все девушки Эфеса возненавидели «коварную Агейп».

– Они не понимают, что я спасаю их от недостойных мужчин, – твердила Афродита новой подруге, готовой слушать ее часами. – Ведь если бы чувства их были настоящими, они бы никогда не покинули своих возлюбленных, даже ради меня. Не я, так другая рано или поздно увела бы кого-нибудь из них.

Но Феодосия была единственной, не считая мужчин, кто искренне восхищался Агейп. Остальные девушки ненавидели разлучницу, как все они называли ее между собой.

Прошло еще два дня, и Афина-Исмем настойчиво заговорила об отъезде, разбивая сердце Артемис, которой казалось, будто она теряет сестру. Но две недели, отведенные Зевсом Палладе, были уже на исходе. Богиня понимала – теперь нужно действовать решительно. К тому же, она опасалась, что любопытный Гермес не удержится и все-таки найдет способ выследить ее. Да и на Олимпе дел уже накопилось достаточно. Греки вновь развернули войну со спартанцами, а влюбленные без устали приносили дары в храмы Афродиты, но безуспешно – не до них было златой Афродите. Наконец, богини сообщили своим радушным хозяевам, что через три дня они уедут, вызвав у смертных горестные возгласы. Этим же вечером, в одиночестве прогуливаясь на опушке леса недалеко от города, Афина вдруг услышала голос Зевса. Обернувшись, она увидела рядом с собой прекрасного златорогого оленя.

– Отец, что ты здесь делаешь? – изумленно спросила Паллада.

– Афина, когда вы завершите мое поручение? Я ждал достаточно, но мое терпение на исходе. Я хочу увидеть свою дочь. К тому же, ты нужна мне на Олимпе.

– Не переживай, отец, в ближайшие дни все закончится.

– Прекрасно, я жду вас с нетерпением! А пока расскажи мне, какая она.

– О, она чудесная, – улыбнулась Афина. – Очень красивая, благородная, держится с достоинством. Настоящая богиня, достойная дочь царя Олимпа. Скоро все увидишь сам.

Афина ласково погладила шелковистую спину оленя. Ткнувшись в нее теплой мордой, прекрасное животное растаяло в воздухе, оставив после себя еле видимый золотистый свет. А богиня, посмотрев на потемневшее небо, заспешила обратно. Сегодня она загулялась, наверно, ее уже заждались. Так и есть – окна кухни приветливо светились, из дома доносились приятные запахи свежеприготовленных блюд. Но, к удивлению Афины, кроме Клеарха, в доме никого не оказалось.

– Исмем, проходи. Ужин стынет! – юноша, выйдя навстречу, приветствовал гостью и подвел ее к столу.

– А где же Феодосия, Артемис и Агейп?

– Гуляют где-то, обсуждают женихов. Сегодня сразу трое предложили руку и сердце Феодосии. То не было никого, теперь же ей придется выбирать.

Афина еле сдержала улыбку. Неспроста за Феодосией начали так активно ухаживать – чувствовалось присутствие богини любви. К тому же, девушка чтила Афродиту, поэтому Урания с удовольствием взялась устраивать ее судьбу.

– Думаю, совсем скоро будем пировать на ее свадьбе, – ответила она Клеарху.

Затем, улыбнувшись ему, приступила к еде. Юноша сидел напротив, не притрагиваясь к яствам. Афина подняла глаза и удивилась его необычной бледности.

– Почему ты не ешь?

– Я уже поел, – рассеянно откликнулся он.

Когда гостья поужинала, Клеарх пригласил ее прогуляться по их маленькому, но уютному саду. Там витала приятная свежесть, сильно пахло мятой, в ароматных розовых кустах мерцали светлячки. Они долго бродили, тихо беседуя на самые разные темы, пока Афина не захотела вернуться в дом. Клеарх остановил ее и робко спросил:

– Скажи, Исмем, смогла бы такая, как ты, полюбить меня?

У богини вырвался тяжкий вздох. Она была прекрасна и загадочна, неудивительно, что бессмертные боги и многие смертные мужчины пытались завоевать ее. Но неизменно получали лишь отказ – обладая чутким сердцем, Афина, тем не менее, никого не могла полюбить, такова была ее натура. Сколько ни пыталась Афродита наслать на подругу любовные чары, ничего не выходило. Тем тяжелее было богине раз за разом отвергать ухаживания действительно достойных поклонников – ведь она видела, что некоторые любили ее по-настоящему. Например, Гефест, старший сын Зевса.

Афина некоторое время смотрела в глаза юноше. Наконец, произнесла:

– Клеарх, я хочу быть честной с тобой. Ты это заслужил. Я не могу ответить на твои чувства. Я не создана для любви, это не моя судьба. Но ты еще встретишь девушку, которая полюбит тебя и сделает счастливым. Хочешь, попроси Агейп о помощи, она в этом деле мастерица, к тому же, верная служительница Афродиты. К ее мольбам великая богиня прислушается.

Клеарх долго молчал, опустив голову.

– Ты так необыкновенна, – наконец, произнес он. – Есть в тебе что-то… Неземное. Обещаю, я стану достойным тебя, лишь дай мне время. Исмем, я готов идти за тобой хоть на край света!

Афина молчала, собираясь с мыслями. Всегда легко явить себя тому, кого собираешься наказать. Пугать Клеарха она не хотела, но решила, все же, открыться ему. Глаза ее вдруг загорелись ярким светом. Голос, став более глубоким, заполнил собой весь сад.

– Слушай же меня, Клеарх. Я и Агейп – не простые смертные. Мы…

– О нет, прошу, пощади! – несчастный юноша все понял, он рухнул на колени и прикрыл голову руками, как будто отказываясь услышать слова своей возлюбленной Исмем, которой и не существовало вовсе. А когда наконец-то поднял глаза, перед ним во всем блеске своей божественной силы стояла богиня Афина.

– Я – Афина Паллада, Агейп же – великая Афродита. Мы должны выполнить одно важное дело, никто не должен знать, кто мы на самом деле. Смотри, не проговорись! Ты и твоя сестра – хорошие люди, мы щедро отблагодарим вас за гостеприимство и за то, что почитаете нас. Но я не могу дать тебе любви, что ты просишь. Обратись к златой Афродите, лишь она может тебе в этом помочь.

Богиня развернулась и пошла в дом, на ходу снова принимая облик смертной. У стола их уже поджидали раскрасневшиеся Феодосия, Афродита и Артемис. Девушки хохотали над какой-то шуткой.

– А где Клеарх? Исмем, представляешь, Агейп нашла мне жениха! Да такого знатного!

Феодосия вскочила, схватила Афину за руки и весело закружилась с ней по комнате. Богиня улыбнулась, поздравила девушку и знаком подозвала к себе Афродиту, оставив Феодосию и Артемис сообщить о предстоящей свадьбе Клеарху. Они скрылись в своей комнате.

– Я говорила с отцом… – начала она.

– Что? Зевс приходил? Сюда? Но зачем?

– Ему не терпится увидеть дочь. И мы нужны ему на Олимпе. Греки снова начали войну со спартанцами. Арес наверняка уже носится по полю боя, вихрю подобный, а я здесь и не могу его утихомирить и разобраться, кто прав, а кто виноват. – Помолчав, она продолжила. – Клеарх сегодня признался мне в любви. Он хороший человек, не хочется делать ему больно. Афродита, найди ему подходящую невесту. Пусть он поскорее меня забудет.

Афродита хмыкнула.

– Действительно, бедный мальчик. Ну что ж, не волнуйся, сделаю все как надо.

На следующий день богини отправились на прогулку с Артемис и целой толпой юношей и девушек. Атмосфера была напряженной – эфески с трудом сдерживались при виде Агейп. Но самым главным врагом богини стала Сивилла. Если тебе кто-то сразу не понравился, трудно будет потом переубедить, что это хороший человек. Особенно если этот человек – красивая женщина. И особенно если она увела твоего возлюбленного. А жених Сивиллы был в числе самых ярых поклонников Афродиты.

Афина видела, с какой ненавистью смотрели на ее подругу девушки, и радовалась, что дело близится к концу. Но, несмотря на то, что ветреность Афродиты могла натворить много бед, Паллада не винила ее – как же еще может себя вести воплощение красоты и любви? От размышлений богиню оторвал громкий спор. Парни и девушки образовали небольшой круг, в центре которого стояли Афродита и Сивилла. Темноволосая гречанка снова в чем-то обвиняла соперницу, выкрикивая ругательства, а та стояла и спокойно улыбалась. Но, все же, и Афродита начинала злиться, это Афина видела по потемневшим глазам подруги. Наконец, мнимая Агейп предупреждающе произнесла: