Ронни и тайный замок дракона

Глава 7

Взгляды моих спутников встретились на мне. Суровый и изучающий принадлежал Заку, весёлый и заинтересованный – Мэтту. Целитель не преминул пошутить в своей обычной манере:

– Очевидно, в шкафу придётся ночевать тому, кого ты отвергнешь, Ронни!

Мы рассмеялись, а куратор даже не улыбнулся. Сделал такое лицо, будто его уже отвергли все девушки на свете, а потом уставился на коптивший под потолком фонарик. Можно подумать, засохшие комары в колбе из тусклого стекла срочно потребовали его пристального внимания.

– Мэтт, ты договорился насчёт ужина? – сухо спросил Зак, больше не глядя в нашу сторону.

– Да, я схожу за ним.

– А ты, Ронни, сделай, пожалуйста, нормальное освещение. Не хотелось бы ненароком проглотить таракана. И придумай, где у нас будет стол. Когда поедим, мне нужно будет немного поработать.

Мэтт вышел из комнаты. Я нехотя подползла к краю кровати и спустила ноги. Эх, а так хотелось поваляться с дороги! От многочасовой тряски в экипаже у меня ныло всё тело, а недавний всплеск магии забрал последние силы. Не настолько, конечно, чтобы я не смогла сотворить несколько ярких огоньков и запустить их под потолок, но всё-таки. Вздохнув, я принялась за дело. Привыкай, Ронни, на практике никто тебя жалеть не будет, сказала я сама себе.

Сложив руки лодочкой, я концентрировала силу и выпускала сгустки света один за другим, пока все тёмные углы нашего временного (весьма убогого!) пристанища не стали видны в мельчайших подробностях. Некромант копошился в своей сумке – доставал тетрадь в дорогом кожаном переплёте, перья и дорожную чернильницу. Краем глаза я увидела, что он просматривает заметки, написанные тем ровным аккуратным почерком, что был в записке для меня.

– Ты ведёшь дневник?

– Веду и тебе советую, – буркнул Зак.

– А мне зачем? У меня и без того хорошая память!

– Разве дневники ведут из-за плохой памяти? Ты ничего не записываешь на лекциях и лабораторных работах?

– Ох, ну ты сравнил! В Академии, разумеется, записываю. Потом ведь придётся сдавать экзамен. А в обычной жизни для чего этим заниматься?

– Жизнь, знаешь ли, тоже иногда устраивает экзамены, – задумчиво проговорил некромант.

– Сколько тебе лет, Зак? – невольно хихикнула я.

– Двадцать один.

– Ты говоришь так, словно тебе сто двадцать один!

И снова только строгий взгляд и ни тени улыбки, да что ж за человек такой! Я огляделась, увидела в поломанном шкафу снятую с крючков полку, вытащила её и устроила на двух сдвинутых вместе саквояжах. Сверху постелила полотенце, найденное в стопке с чистым бельём. Получился импровизированный стол, накрытый скатертью.

– Неплохо, – хмыкнул Зак. – Честно говоря, думал, что ты привыкла к удобствам.

– Это я-то? Да брось, я вовсе не аристократка, в отличие от вас с Мэттом. Дома мы всегда жили очень скромно, и слуг у нас никогда не было.

– Что же сделало тебя такой, кхм, непослушной?

Держу пари, он хотел сказать: «капризной», имея в виду мою непокорность.

– Стихийная кровь моей матери, возможно… – пожала плечами я. – Мама тоже никого не слушалась, всё делала по-своему.

Ужинали мы в полной тишине. Парни время от времени посматривали на меня и друг на друга, словно между ними происходил невидимый поединок, а я делала вид, будто ничего не замечаю, и молчала им назло. А что? Почему я должна постоянно придумывать темы для разговора или всех развлекать? Я, между прочим, будущий маг, а не балаганная актриска! Пусть скажут спасибо за то, что накрыла на стол: разложила по тарелкам принесённую Мэттом снедь, расставила кружки и наполнила их горячим ягодным взваром из кувшина, а после – аккуратно собрала посуду в корзину и смахнула крошки в мусорное ведро.

– Спасибо, – словно прочитав мои мысли, промолвил Закариан.

Мне показалось, или его лицо слегка подобрело после ужина? Мэтт тем временем дотянулся до маленького скрипучего окошка и распахнул его. Во дворе стояла непроглядная темень. Пахло сыростью и сеном. Неистово пели сверчки и цикады.

– Ронни, ты прихватила с собой амулет от комаров? – поинтересовался целитель.

– Да, сейчас достану его.

На дне моей дорожной сумки притаилась шкатулка с самыми ценными вещицами. Некоторые из них были зачарованы, другие я просто любила – например, заколку-стрекозу с зелёным малахитовым брюшком, подаренную папой, или сплетённый Анитой браслет из жемчужного бисера. Было здесь и зеркальце с костяной ручкой, доставшееся мне по наследству от мамы. Непростое – с причудливой вязью и фамильным гербом, который, правда, ничего не значил для меня. Когда мама, девушка из знатного рода и потомственная стихийница, влюбилась в обычного человека, семья отвернулась от неё…

– Как он работает? – спросил Зак, когда я извлекла на свет ничем не примечательный прозрачный кристалл на длинной нитке.

Надо же, наш куратор чего-то не знает? Удивительно! Я с радостью объяснила:

– При заполнении магией амулет начинает излучать вибрации, которые насекомые не выносят – сразу летят прочь. Разве на факультете колдовства не пользуются такими?

– А колдунов, говорят, не кусают ни комары, ни клопы, – вставил Мэтт. – Кровь тёмных магов для них яд.

– Странно слышать подобное от целителя, – отозвался Зак. – Я надеюсь, что твои знания о крови не ограничиваются домыслами и бабкиными сплетнями.

– Постарайся не пораниться, тогда и мои знания тебе не потребуются!

– И ты, в свою очередь, постарайся сделать так, чтобы тебе не понадобился некромант, – с невозмутимым выражением лица ответил куратор.

Ох, непросто мне придётся с этими двумя! Я приладила амулет от комаров на оконную раму, расстелила простыни и одеяла, взбила подушки. Мэтт помог мне умыться, зачерпнув ковшиком чистой воды из ведра. Зак склонился над нашим самодельным столом и делал записи в дневнике – перо так и мелькало в его пальцах. Я села напротив него на кровать, провела по волосам расчёской, взяла мамино зеркало и попыталась из-за него украдкой заглянуть в записи куратора. Странно: теперь строчки расплывались перед глазами, словно чернильные буквы источали серый туман. Некромант поймал меня на хитрости и наконец-то улыбнулся, отложил перо.

– Герб дома Луэль? Ты говорила, что происходишь из простой семьи, Ронни.

– Я… да. Это не моё. – Заметив недоумение на лице Зака, я тут же исправилась: – Зеркало мамино.

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста.

– В твоём личном деле в Академии ни слова не сказано о доме Луэль. Юную волшебницу с корнями великих стихийников приняли бы на факультет боевой магии, а не общей практики.

Зак осторожно вернул мне зеркало, всё ещё ничего не понимая. Эх, всё-таки считает меня «половинкой мага», как и все остальные.

– Великие стихийники из дома Луэль понятия не имеют о том, что я есть на свете. Поверь, в их родовых книгах обо мне тоже не сказано ни единого словечка. Но это память о маме, поэтому я храню его.

– Память? Мама оставила тебя? – почти шёпотом спросил некромант.

– Она умерла, Зак.

– Ты в этом уверена?

– Что? – Я вскинула ресницы, но куратор покачал головой.

– Прости, ничего.

Я не сердилась. Мэтт громко кашлянул, напоминая нам о своём присутствии, и я торопливо закрыла шкатулку, убрала её на дно сумки и погасила часть плавающих под потолком огоньков.

– Значит, так, ребята, мне нужно переодеться. Прошу вас обоих отвернуться!

Они послушались. Ну наконец-то, хоть что-то сделали дружно, не сцепившись между собой. Я стянула платье, скинула туфли, решив назавтра достать из саквояжа башмаки: уличная грязь не располагала к ношению изящной обуви. Забралась под одеяло, свернула из него уютный кокон и пододвинулась к стенке.

– Приличные девушки так не говорят, – улыбнулась я из своего укрытия, – но всё же здесь ещё много места. Думаю, будет честно, если Мэтт займёт половину этого сказочного ложа.

Целитель добыл нам ночлег, а Зак всё равно собирался поработать… И всё же моё решение не слишком понравилось некроманту. Он насупился, с молниеносной скоростью завершил записи в своём дневнике – перо скрипело так, словно вот-вот сломается, – а после снял с крючка плащ и взялся за дверную ручку.

– У нас ещё два дня дороги впереди, – тихо сказал он. – Постарайтесь как следует выспаться.

– Зак, нас ведь просили не высовываться в зал! – окликнула я его.

– Я не собираюсь высовываться. Переночую в повозке, ночи теперь тёплые.

И ушёл. А сам обещал глаз с меня не сводить или как-то так? Я почувствовала странный укол совести – словно я украдкой повела себя некрасиво и это заметили. А как надо было? Всё-таки именно Мэтт исцелил собаку хозяина трактира, и благодаря Мэтту у нас случился горячий ужин и крыша над головой. Было бы несправедливо заставлять его спать, скрючившись на саквояжах, или выгонять в повозку. Может, мне самой стоило бы забраться в шкаф, уступив мальчишкам кровать?

Не в силах долго огорчаться, я тихонько рассмеялась своим мыслям. Представила, как ребята сражаются за право лечь у стеночки. Никто не любит спать с краю. «По краю ходит Седая Тень – призрачная старуха, ворующая невинные души», – так говорила мама. Не знаю, как моя душа, а сама я ещё была вполне невинна и совсем не хотела, чтобы меня щупали всякие привидения.

– Ты чего хихикаешь? Прогнала некроманта и рада?

Мэтт растянулся на своей половине, по-деловому придвинув свою подушку почти вплотную к моей, и заложил руки за голову. На его лице тоже играла хитрая улыбка.

– Нет, просто вы так забавно пикировались. Вот думаю, как мы уживёмся втроём в чужом доме?

– Тебя только это беспокоит? – усмехнулся он и шепнул заклинание, погасившее почти все мои огоньки. Осталось два – они кружили под потолком, колыхаясь от проникавшего в раскрытое окно сквозняка.

– Не только, – призналась я. – Ещё беспокоюсь о драконах…

– О боги, а о них почему? Они давно вымерли! – возмутился целитель.

– А что, если не все? Что если где-нибудь в горах Форстада, в тёмной пещере, остались их яйца? И когда-нибудь из них вылупятся новые драконы. Представляешь? Найти бы такое гнездо!

Мэтт повернулся на бок и разглядывал моё лицо, скрытое тенью. Я замолчала и тоже смотрела на него. Блики света делали его голубые глаза лучистыми, словно заполненными магией. Светлые волосы растрепались. Его дар казался тёплым и уютным – рядом с таким точно не посмеет появиться ни Седая Тень, ни подкроватные чудовища.

– Ты такая маленькая, Ронни, – прошептал он. – Я имею в виду, ты хрупкая, лёгкая. Не могу понять, куда помещается это море фантазий, которыми ты живёшь?

– Каких фантазий, Мэтт?

– Драконы и всё остальное. – Он осторожно поправил край моего одеяла.

– Я серьёзно вообще-то, – обиделась я.

– Значит, ты на самом деле не из-за меня поехала? Скажи, пока мы одни. Из-за меня или из-за драконов?

– Наверное, из-за тебя тоже, – еле слышно произнесла я.

Как это, оказывается, сложно – отвечать на вот такие прямые вопросы во тьме ночи, когда человек находится совсем рядом и ты слышишь его дыхание, биение его сердца. На мне была рубашка и целый кокон из одеяла, а я всё равно чувствовала себя обнажённой. И это было так непривычно, что я покраснела до самых кончиков ушей и возблагодарила всех богов, что этого не видно в темноте. Ведь совершенно понятно, что произойдёт дальше, я столько читала об этом в романах и слышала от подруг, да и когда-то это должно было произойти… но я всё равно оказалась не готова.

Мэтт поцеловал меня. Я замерла, как перепуганная мышь, и не ответила должным образом. Как глупо вышло! Его губы были горячими и ласковыми, а мои лишь слабо дрогнули от испуга, не раскрывшись навстречу поцелую, – словно меня парализовало. Мэтт не стал настаивать, чмокнул меня в кончик носа и отодвинулся.

– Извини, я… не знаю, – прошептала я.

И где моя хвалёная смелость? Видел бы ты, Мэтт, как я болталась на подоконнике четвёртого этажа Академии, нащупывая кончиками туфель карниз. И не закричала, не позвала на помощь! А сейчас лежу как тупое брёвнышко, хлопаю ресницами. Самый красивый парень с факультета целителей меня целует, а я теряюсь! Уверена, большинство его сокурсниц не растерялись бы – дело бы закончилось не только поцелуями. Эх…

– Не за что извиняться, – сказал Мэтт. – Я думал, ты не против.

– Я не против, – честно сказала я. – Просто ты первый, кто это сделал.

– Правда?

– Да.

Он довольно улыбнулся, и я немного успокоилась. Ничего страшного не произошло. У нас впереди ещё много дней и ночей, в другой раз, может быть, я решусь на настоящий поцелуй. Чтобы не продолжать этот волнующий разговор, я натянула одеяло на нос и закрыла глаза.

Совесть снова царапнула моё сознание острым коготочком, мол, лежишь тут, целуешься с лекарем, а бедный Закариан бродит вокруг повозки и мучается бессонницей. Что ж, сам виноват, что такой бука! Был бы поприветливее – девушки сражались бы за право поехать с ним на летнюю практику.

– Ронни? Ты спишь? – снова позвал меня Мэтт.

Я не ответила, гадая, сколько мне придётся притворяться спящей, но притворяться не понадобилось: спустя несколько минут я незаметно соскользнула в глубокий сон.

Глава 8

Следующий день не задался с самого утра. Ещё на рассвете на Фиору и окрестности налетел сильный ветер, от которого завыли трубы и отчаянно захлопали ставни. Вслед за ним примчались распухшие чёрные облака, похожие на исполинские мешки, набитые молниями и громом.

Трактир, большой и надёжный, вдруг показался мне карточным домиком, который вот-вот сметёт ураганом. Я тревожно выглянула в окно, крепко запертое Мэттом на защёлку, и поёжилась: по заднему двору кружились пылевые вихри, летали куриные перья и солома. Целитель мягко обнял меня за плечи, и я вспомнила, как закончился вчерашний вечер. Что же дальше? Он уже считает меня своей девушкой или ещё нет? Я снова покраснела, смутившись собственных мыслей.

– Боишься грозы? – спросил Мэтт.

– Раньше не боялась, – пробормотала я. Обернулась и оказалась в кольце его тёплых рук. – Знаешь, в городе это совсем не страшно. Сверкает где-то далеко вверху, потоки воды стекают сквозь решётки мостовой. А у домов такие толстые стены, что даже гром не сотрясает их. Можно сидеть в кресле, пить горячий чай и почти не обращать внимания на то, что за стенами…

Я болтала какую-то чушь, потому что меня несказанно волновала близость Мэтта. Было одинаково страшно и оттолкнуть его, и обнять в ответ. Своим вчерашним поцелуем он будто бы сломал преграду, которая разделяла нас с самой осени. Невидимую, неосязаемую, но очень прочную. А я даже не чувствовала раньше, что она была, эта самая преграда.

Мы ведь довольно часто виделись в компании друзей. Собирались, чтобы потанцевать или попеть студенческие песни, играли в настольные игры, вместе сидели в кафе и поедали мороженое, а когда настало лето – начали ходить на озеро. И Мэтт уже не раз прикасался ко мне раньше, да что там, он таскал меня на руках и забрасывал в воду под хохот Аниты и Триши. Но тогда мы были в приятельских отношениях, и всё это казалось простой забавой. А теперь?

– Придётся переждать грозу, в такую погоду опасно пускаться в путь, – сказал он.

– Нужно, наверное, разыскать Зака.

– Я не успел по нему соскучиться, – наморщил нос целитель.

– Не говори так, – засмеялась я. – Он ведь наш наставник всё-таки! Пойду схожу к повозке и позову его.

– Погоди минуту, – остановил меня Мэтт, всё ещё удерживая в объятиях. – Ронни!

– Ну что?

– Может, ты всё-таки поцелуешь меня? Вдруг следующая возможность представится нескоро. А?

Как я могла забыть, что Мэтт у нас не только главный весельчак и заводила, но и прирождённый любитель побеждать! Пока я дрыхла без задних ног, он наверняка весь извёлся из-за толком не состоявшегося поцелуя.

Ну ладно, сказала я себе, пора заканчивать с моей поцелуйной невинностью. В конце концов, все мои подруги научились целоваться ещё до Академии, одна я хранила полнейшее целомудрие, словно готовилась стать не магом общей практики, а настоятельницей женского монастыря.

– Хорошо, – кивнула я, решительно выдохнула и обвила руками шею Мэтта.

Он хитро прикрыл глаза, предвкушая робкое касание моих губ… Снаружи яростно ударил гром, хлынул ливень. Большие капли бешено забарабанили в окно. Я облизнулась и снова выдохнула. Да как же девчонки сами это делают, чёрт побери?! За что мне такое испытание? Пусть бы он первый это сделал, как вчера!

Я едва успела дотянуться губами до губ Мэтта, как дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появился наш куратор – мокрый с головы до ног и мрачный, как тучи над Фиорой. Увидев нас, Зак помрачнел ещё больше, хотя казалось, что больше уже просто некуда. Я проворно выскользнула из рук целителя и принялась суетливо застилать кровать.

Завтракали мы снова в гробовом молчании. Плохо, если это войдёт в привычку, в Академии мы с друзьями любили поболтать за едой и обсудить планы на вечер или на выходные. Несмотря на пылающие щёки, я решилась нарушить этот некромантский траур.

– Какие у нас планы, господин куратор?

От неожиданности Зак едва не подавился блинчиком с повидлом. Ну нельзя быть таким серьёзным, уважаемый некромант, иногда людям необходимо поговорить о чём-нибудь. Не всё же время читать умные книги, выполнять инструкции ректора или делать записи в путевом дневнике! Бывает, хочется пошутить или даже побаловаться. Ещё успеем набыться суровыми и занудными взрослыми.

– Переждать дождь, – хмуро ответил Зак.

В этот миг я осознала, что он думает вовсе не о практике и даже не об указаниях ректора. Пока Мэтт ходил относить посуду после завтрака и расплачиваться с трактирщиком, Закариан внимательно оглядывал комнату и меня. Причём комнату – исключительно для того, чтобы отвлечь моё внимание. Я сидела настороженно, но щёки мои рдели, как маки на клумбе, а глаза (я отчётливо понимала это) выдавали с потрохами всё, что произошло в отсутствие куратора.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Ронни?

– Да, всё прекрасно. – Я приложила к щекам прохладные ладони. – Жара у меня нет. Это от горячего чая.

– От чая, – медленно повторил некромант. – Да, я так и понял.

– Что ты понял? – забеспокоилась я.

– Хватит об этом! Собирайте вещи. Как только ливень пройдёт, двинемся в путь.

Гроза и вправду быстро миновала Фиору. Тяжёлые тучи выплеснули на неприветливый городишко все свои запасы воды и уплыли на запад. Наш экипаж, блистающий свежевымытыми боками, вновь покатился вперёд, к Форстаду – земле, где когда-то обитали драконы, а теперь живут обыкновенные люди. Строят графские замки и крестьянские домишки, возделывают землю, охотятся в лесу и совсем не вспоминают о чешуйчатых чудовищах, которые раньше были их правителями – властными, мудрыми и почти бессмертными. Пока их всех не перебили, ага.

Мне было неуютно сидеть напротив Зака, я сердилась на него и на саму себя. Мэтт выглядел вполне счастливым, и я испытала некоторое облегчение, когда он обнял меня и помог устроить голову на своём плече. Он как бы говорил мне: «Всё хорошо, Ронни, я рядом, наплевать на этого мрачного некроманта». Но мне было не наплевать.

Я кожей чувствовала исходящее от Зака осуждение. Он думал, нет, он был уверен, что между мной и Мэттом что-то произошло. И эти мысли (по неясной мне причине) выводили его из себя.

Если задуматься, он сам виноват, что всё время ведёт себя как суровый столетний старик. Мы с Мэттом здесь абсолютно ни при чём. Но всё же я тоже беспокоилась. Я испытывала праведное возмущение: меня подозревали в том, чего я не делала и делать не собиралась! Хотелось объяснить Заку, что он заблуждается. Был только поцелуй, да и тот совсем невинный, почти детский – и всё. И нечего думать про меня лишнего…

Дорога была скучной и выматывающей, я вся извелась, не зная, чем бы заняться в тесном пространстве экипажа под пристальными взглядами куратора. Мэтт задремал, подтвердив мои подозрения о том, что он не спал полночи, размышляя о поцелуях. Я свернула его мантию и подложила ему под голову вместо подушки, а сама попыталась читать, но буквы так прыгали от тряски, что через четверть часа у меня устали глаза и закружилась голова.

За окнами плыли однообразные поля, время от времени мелькали прозрачные рощицы и селения с приземистыми домиками. Изредка нашу повозку обгоняли всадники, а иногда мы миновали медленно ползущие телеги крестьян или торговцев. «Хоть бы какое-нибудь интересное происшествие случилось, что ли!» – подумала я, когда мы проезжали мимо леса.

Мне представилось, как из густого подлеска выскакивает разбойничья шайка, совсем такая, как на картинке в книге: свирепый атаман с чёрной бородой и изогнутыми кинжалами в руках, а с ним его подельники в оборванных одеждах, с заржавленными мечами и пиками, которые добыли в ближайшем могильнике. Свистом и криками они останавливают наш экипаж в надежде поживиться золотом и стащить украшения с учёных, путешествующих без охраны. И тут выходим мы и – бах, бах, бах – в шесть рук укладываем их всех заклинаниями.

Зак снова делал пометки в своём дневнике: ему тряска не мешала. Я расфантазировалась так, что мне начали мерещиться среди деревьев мелькающие тени. Зафыркала лошадь, извозчик прикрикнул на неё и громко выругался. Некромант нажал на ручку дверцы и впустил внутрь пробирающий до костей сквозняк: после ливня на улице сильно похолодало.

– Недоброе место, – тихо сказал Зак и окликнул извозчика: – Поехали! Не стой!

Я встревожилась и толкнула в бок заснувшего Мэтта. Мне стало стыдно за свои глупые фантазии. Бах-бах! А что, если среди разбойников тоже будут маги? Кто мы против них, даже Зак, не окончивший Академию? Желторотые цыплята, на один укус.

– Что происходит? – не выдержала я.

– Ничего. Помолчи! – сердито приказал мне куратор.

А потом он сложил руки ладонями друг к другу и принялся читать заклинание. Лошадь плелась еле-еле, мне было отчётливо слышно каждое слово, слетающее с губ некроманта, но я не понимала значения произносимых формул.

У Зака красивые губы, невольно подумала я, правильные, чётко очерченные, словно созданные для произнесения заклятий. Не для поцелуев, нет. Для поцелуев нужны совсем другие – мягкие и чувственные, как у Мэтта, способные с лёгкостью улыбаться и непринуждённо болтать.

Экипаж окутало мерцающим туманом. Всё вдруг стало полупрозрачным, будто бы призрачным и лёгким. Лошадка словно очнулась от дремоты, зашагала быстрее. Ели и сосны торопливо запрыгали в подёрнутом дымкой окошке.

– Невидимость? – догадалась я. – Для чего, Зак?

Некромант не ответил, он был сосредоточен на поддержании туманного морока.

– Тебе помочь? – осведомился Мэтт, кивнув в сторону сумки с зельями.

Зак покачал головой. Я знала, что некоторые сложные заклинания требуют особой сосредоточенности и поддерживающих эликсиров, но не понимала, с чем мы столкнулись. Не могла же я своими фантазиями навлечь на наши головы настоящую беду…

Лес закончился, на смену тёмной стене деревьев пришли настоящие сумерки. К счастью, мы успели добраться до следующей остановки, где нас ждал горячий ужин и не одна, а целых две отдельные комнаты. Не дав спутникам времени на раздумья, я выбрала одиночную каморку под самой крышей гостиницы. Мы оставили вещи в комнатах и спустились в общий зал, где царило оживление, играла музыка и сбивались с ног девушки-разносчицы, стремясь вовремя обслужить все столики.

Я никак не могла согреться. Мэтт взял мои руки в свои и вливал в меня целительную магию – было странно и щекотно. «Терпи! – сказал он. – Не хватало ещё заболеть!» Мы ждали нашего заказа уже битый час, и Зак пошёл узнать о его готовности. Тогда-то я и услышала о разбойниках. О настоящих, жестоких и жутких разбойниках, что скрывались в лесу, который мы недавно проезжали.

– Всё потеряли, всё, – плакал за соседним столиком купец из Фиоры. – И товар, и лошадей, и выручку. Спасибо, хоть живыми отпустили… Не всем так везёт, ох, не всем. Весной, говорят, особенно лютовали, как голодные волки. У Марка с Медового Хутора двух дочек уволокли в лес, изверги, искали девок три недели всем селом.

– Нашли? – осведомился собеседник ограбленного купца, сидевший ко мне спиной.

– А то, нашли. По частям собирали в овраге. Головы отдельно, руки-ноги отдельно, тела и вовсе изорваны в лохмотья. Не люди это – дикое зверьё.

– Так может, зверьё и порвало тех девок-то?

– Поди спроси у волка, у медведя! – горестно воскликнул торговец. – Кто теперь разберёт? Я их проклятые разбойничьи морды видел. Ох, как только живым ушёл, сам не пойму.

– А тебя-то чего рвать? – равнодушно фыркнул второй гость. – Ты, чай, не девка, чтобы с тобой забавляться. Барахло забрали, и нужен ты им был, старый осёл.

Грохнули о стол тяжёлые глиняные кружки, забулькало, истекая из горлышка бутылки, дешёвое кислое вино.

– Да чёрт бы с этим барахлом! – всхлипнул торговец и вновь зарыдал. То ли никак не мог поверить в чудесное спасение собственной шкуры, то ли жаль было сгинувшего товара.

Я поёжилась от страха и поймала встревоженный взгляд Мэтта. Он, как и я, слышал каждое слово, сказанное за соседним столиком. Нам стало ясно, для чего некромант укрывал наш экипаж заклинанием невидимости, доступным лишь тёмным магам. Он что-то почувствовал, а возможно, что-то знал об этих местах.

Я нашла Зака взглядом – он стоял у стойки трактирщика, справляясь о нашем заказе. Люди сновали туда-сюда, ели и пили, а мне было невыносимо думать о том, что в нескольких милях отсюда бесчинствует настоящая разбойничья шайка. Совсем такая, как в моих глупых фантазиях, только страшнее, много страшнее!

– Чего пригорюнились, студентики? – пропел над моей головой тягучий женский голос. – Неужто двойки получили в Академии?

– Вот ещё! – ответила я. – Мы вообще-то отличники!

Женщина встала у нашего столика, загородив собой обзор. Теперь я не видела ни стойки, ни Зака. Перед моим лицом сверкали разноцветным калейдоскопом яркие нитки стеклянных бус. Смуглые руки женщины были унизаны кольцами и перстнями. Длинные чёрные волосы укрывали плечи, словно шёлковая накидка.

– Дай монетку, отличница, погадаю тебе. И тебе, красавчик, если дашь две монетки.

Уверена, если бы за столом сидел Зак, гадалка не осмелилась бы даже подойти к нам! Все знают, что предсказывать умеют лишь прорицатели будущего – особые маги, изучавшие мистицизм всю жизнь, а вовсе не разодетые в бусы шарлатанки. Мне стало любопытно, и у меня была монетка – не то чтобы совсем лишняя, но отдать её было не жаль. А уж баронский сын Мэтт пару медяков и за деньги не считал.

Гадалка взяла мою руку, задумчиво пожевала губами, потом ощупала ладонь целителя, большую и горячую.

– Ну, что там? – не вытерпели мы одновременно.

У меня замерло сердце. Сейчас скажет, что мы поженимся, что у нас будет дом о трёх этажах и трое детей. Вот только сказала гадалка совсем не то, что мы ожидали услышать.