2. Какова лучшая версия Магрэнь?
С направлением поисков Магрэнь угадала: Дерек обретался в университетской библиотеке.
– Рэнь? – удивлённо встал он ей навстречу. Глаза его сияли тёплыми смешинками. Он этим улыбчивым искрящимся взглядом пробежал сверху вниз и обратно по её платью – она надела то, которое ей вчера подарил Михар, – и даже без слов было понятно, что он восхищён. Магрэнь подала ему руку для поцелуя – он взял её жестом вполне непринуждённым и лишь едва коснулся губами её кожи, и тут же отпустил. Её чуть кольнуло разочарованием – как если бы она ожидала от него какой-то вольности.
Он бросил на неё вопросительный взгляд, так и не дождался ни приветствий, ни изъяснения цели визита, поэтому просто предложил ей стул и сам вернулся к своей работе с какими-то выписками.
Некоторое время она сидела рядом, наблюдая за ним. Быстро увлёкшийся делом Дерек, кажется, тут же забыл о её присутствии: он что-то бормотал невнятно, чесал пером бровь, подёргивал себя за бороду, постукивал пальцами по страницам и, в целом, выглядел как человек, который занят тем, что ему весьма и весьма интересно.
– Дерри, – неожиданно всё же вступила в разговор она – он, вздрогнув, отвлёкся от книги и взглянул на неё, – скажи, вы не ссорились на днях с Аренсэном?
Он скривился – будто само это имя было ему неприятно – неопределённо повёл плечами и буркнул:
– Ну, было.
Магрэнь почувствовала, как сердце её подскочило от страха и тревоги; она постаралась дышать размеренно и ровно, чтобы вернуть себе самообладание.
– А что, он в это решил тебя впутать? – недовольно уточнил Дерек, придавливая её взглядом весьма мрачным.
– Нет, – почти беззвучно ответила она и уточнила: – А… сильно поссорились?
Дерек, отложив перо, развернулся к ней всем корпусом, подпёр подбородок и устремил на неё взгляд изучающий и острый. Ему казалось странным, что она была столь взволнована этим вопросом, и, к тому же, ещё более странным то, что она с этим вопросом так настойчиво к нему лезла.
В конце концов, он решил, что хорошо информированная Магрэнь всяко лучше Магрэнь, которая теряется в догадках и начинает изобретать дурные способы получить нужную ей информацию, поэтому принялся рассказывать:
– Рэнь, мы с Тэном планируем возвращаться в Кармидер, – она аккуратно приподняла брови. – И вчера я сообщил Аренсэну, что наше сотрудничество на этом кончается.
Говорящий взгляд Магрэнь приобрёл выражение «Дер, но разве же можно быть таким идиотом?!»
– Кажется, он был несколько недоволен, – безразличным тоном резюмировал Дерек, пожал плечами и вернулся к своей книге.
Магрэнь с большим удивлением поняла, что он, в самом деле, полагает, что тут нет никакой проблемы.
«Да он с ума сошёл!» – вынесла она вердикт внутри своей головы.
Теперь ей стало понятно, что да, Михар и в самом деле мог посчитать, что Дерека нужно проучить самым жёстким образом.
«Нет, едва ли он планирует его убить», – принялась размышлять Магрэнь, поскольку Дерек, выдав интересующую её информацию, снова о ней забыл, погрузившись в работу.
Дерек мог быть полезен, и убивать его было бы глупо. А вот припугнуть, чтобы сделать послушным, – сколько угодно.
Можно, конечно, было понадеяться, что михаровские методы запугивания не включают поломанные конечности, и Дереку ничего серьёзного не грозит, но Магрэнь не была настроена столь оптимистично.
Некоторое время она рассматривала вопрос, сколь вероятно, что припугивать будут через близких Дереку людей – но Михар всё же упоминал именно господина Анодара, а не, скажем, Тогнара.
Нет, скорее всего, дело всё же касалось запугивания Дерека, и притом вариант «как с Плешивым» мог иметь самые неприятные последствия.
Магрэнь почувствовала досаду и раздражение, причём чувства эти в равной степени адресовались как бывшему любовнику, так и жениху. Она не понимала, как Дерек, с его умом, мог так сглупить и столь бездумно спровоцировать Михара на радикальные действия. Она так же не понимала, как Михар, с его расчётливостью и зрелым взглядом на жизнь, умудряется действовать столь жёстко и нецивилизованно.
«Впрочем, сами заварили кашу – сами пусть и разбираются!» – решила она, в конце концов, внутри себя. Ей совершенно не улыбалась мысль вмешаться в эти глупые петушиные бои и огрести от обоих.
Она встала, намереваясь уйти. Отвлёкшись от книги, Дерек бросил на неё взгляд тёплый и ободряющий.
– Платье совершенно фантастическое! – всё-таки высказал он пусть банальный, но явно рвущийся у него изнутри комплимент.
– Жених подарил! – вредным голосом уточнила Магрэнь, чуть покружившись, чтобы продемонстрировать наряд и себя в нём во всей красе.
– Ого! – уважительно присвистнул Дерек, против её ожиданий не выглядевший задетым. Напротив, задорным голосом он продолжил: – Я смотрю, ты и Аренсэна уже обучила искусству дарить соблазняющие подарки?
Она невольно рассмеялась, припомнив его далёкий приход с камелиями.
– Всегда знал, что он не безнадёжен! – довольным голосом резюмировал Дерек и вернулся к книге.
Веселье спало с Магрэнь; она похолодела. В отличие от Дерека, она не считала Михара небезнадёжным.
«Хорошо, если всего лишь изобьют», – с тоской прикинула она вечерние перспективы Дерека, разглядывая его светлую макушку. Методы михаровских боевиков были ей достаточно знакомы, чтобы вызывать отвращение.
– Дерри, – севшим голосом позвала она, приняв решение. – Ты мне доверяешь?
Он взглянул на неё с большим удивлением, чувствуя подвох.
– Такие вопросы обычно заканчиваются редкостной пакостью, – нахмурился он, но тут же заверил: – Конечно, я тебе доверяю, Рэнь.
Её сосредоточенный серьёзный взгляд и её бледность изрядно его встревожили. Однако, ему не удалось выдвинуть ни одного предположения, чем может быть вызвано её волнение.
Она, меж тем, не облегчила ему задачу с пониманием.
– Тогда поедем сейчас со мной! – потребовала она.
С сожалением взглянув на раскрытую книгу – тема была ему весьма интересна – он пожал плечами, встал и отвесил ей лёгкий поклон со словами:
– Как изволит миледи!
Магрэнь, впрочем, шутливый настрой не поддержала. Передёрнув плечами нервно и беспомощно, она резко развернулась и направилась на выход. Тихо вздохнув, Дерек пошёл за ней, пытаясь понять, в какую ещё интригу он теперь ввязывается.
В молчании он сел в её карету; она, что-то тихо обговорив с кучером, тоже села, не спеша объяснять свой замысел.
«Теперь он меня точно убьёт», – раздражённо думала она о Михаре. Она не видела ни одного варианта, в котором столь дерзкое похищение Дерека прямо из-под его носа сошло бы ей с рук. Михар не переносил, чтобы кто-либо вмешивался в его планы и тем паче нарушал их, а тут ещё и такое отягчающее обстоятельство, как оставленная в прошлом любовная связь.
Скрыть, что это именно она предупредила Дерека и помогла ему уехать, у неё едва ли получится. Магрэнь не заметила соглядатаев во дворе университета, но была совершенно уверена, что кто-то из людей Михара должен был приглядывать за ней самой, а кто-то – за Дереком. Положим, второй теперь потерял след, потому что полагает, что Дерек так и сидит в университете. Но её собственный «хвост» наверняка следует за ней по пятам!
Привезти Дерека к Тогнарам не казалось ей здравой идеей: их дом никак не охранялся, а вероятность того, что Дерек возьмётся за ум и рванёт от Михара куда подальше, желательно в Аньтье, – была минимальной. Положим, сегодня она его вытащит; только нарвётся этим на конфликт с Михаром, а Дерека он благополучно поймает завтра или послезавтра.
«Сдать его Рийарам, что ли?» – прошлась Магрэнь оценивающим взглядом по фигуре сидящего напротив Дерека. Тот, сложив руки на груди, состроил мрачное выражение лица: мол, может, наконец, объяснишь, куда ты меня везёшь?
Магрэнь не могла объяснить, потому что сама ещё не придумала план.
Рийары были хорошим вариантом, но усидит ли там Дерек?
Досадливо вздохнув, Магрэнь отвернулась к окну и переформулировала задачу.
Точнее – поставила себе две конкретных задачи.
Ей нужно было сделать так, чтобы Дерек перестал нарываться и, желательно, свалил из столицы, чтобы лишний раз не дразнить Михара.
И ей нужно было, чтобы сам Михар перестал преследовать Дерека и отказался от идеи воздействовать на него силой.
С пять минут они ехали молча. Дерек демонстративно смотрел в окно: мол, раз объяснений не предвидится, сочтём, что меня здесь нет. Магрэнь размышляла.
Наконец, она нащупала план, который помог бы ей решить обе поставленные задачи. План этот, придуманный на скорую руку, был не оптимален и вызывал у Магрэнь зубовный скрежет от понимания, сколько всего в нём может пойти не так.
Дёрнув за сигнальный шнурок, она велела кучеру заехать к ней на квартиру. Там, оставив Дерека дожидаться в карете, она поднялась к себе, захватила деньги и карманное зеркальце, и осторожно выглянула в окно. Улица в это время была достаточно оживлённой, но она присмотрела пару подозрительных людей, которые казались хорошими кандидатами на роль соглядатаев Михара.
Выйдя на улицу, она отдала кучеру новые распоряжения, устроилась в карете и достала зеркальце, чтобы с его помощью разобраться, следят ли за ней.
Спустя три поворота губы её искривились в довольной улыбке: она обнаружила «хвост» в виде юркого оборванного мальчишки. Идеально, чтобы отслеживать её перемещения по городу, но совершенно не подойдёт, чтобы преследовать её по тракту.
Дерек, наблюдавший за её шпионскими играми с некоторым недоумением, забеспокоился. У него в голове родилось предположение, зачем Магрэнь всё это понадобилось: скорее всего, она решила, что жених недостаточно её ценит, и надумала подстегнуть его чувства с помощью ревности. Идея обострять конфликт с Михаром ещё и этим совсем не пришлась ему по душе.
– Рэнь, – решительно начал он высказывать свой протест, – я не думаю, что…
– Ах! – перебила она его, отрываясь от своих наблюдений, – да ты и вообще не думаешь, Дерри!
Он бросил на неё укоризненный взгляд.
Она, возведя глаза к потолку, приступила к реализации следующей части своего плана.
– Что ты конкретно сказал Аренсэну? – требовательно уставилась она на Дерека.
Он нахмурился пуще, полагая, что она лезет не в своё дело.
– Дер! – она нагнулась к нему; в голосе её зазвучало железо: – Это действительно важно. Ты сам-то понимаешь, во что влип?
– Во что? – раздражённо переспросил он.
Все эти интеллектуальные игры теперь, когда они были оторваны от любовного противостояния, перестали ему казаться интересными. Он предпочёл бы, чтобы она говорила прямо и избавила его от этих многочисленных загадок.
Она, раздражённо фыркнув, откинулась на спинку и, подняв ноги, упёрлась ими в его сидение. Из-под подола выглянули мыски красивых туфелек.
– Он тебя убить решил, Дер, – спокойно объяснила она ему.
Дерек ответил ей недоверчивым и мрачным взглядом. Ему не верилось, что Михар станет действовать столь радикально.
– Я слышала, как он с утра отдавал приказ, – дёрнула плечом Магрэнь.
Лицо Дерека закаменело; он снова уставился в окно.
Пользуясь паузой, Магрэнь проверила в зеркальце наличие «хвоста». Отлично, не отстал.
– Это весьма недальновидно с его стороны, – наконец, отметил очевидное Дерек.
Он допускал, что Михар может пойти на какие-то враждебные шаги в отношении него – но чтобы настолько? Очевидно же, что в случайность его смерти Тогнары не поверят, и что Михар получит толпу неуравновешенных разгневанных мстителей на свою голову.
– Более чем недальновидно! – раздражённо согласилась Магрэнь, вкладывая в свой голос вполне искреннее недовольство Михаром. – Поэтому я и пытаюсь понять, чем ты мог настолько его взбесить?
Дерек передёрнулся и не ответил.
Для себя он установил, что дело было в его последней фразе – мол, что Магрэнь в случае конфликта предпочтёт его сторону, – но заявлять об этом гласно он не собирался.
«Идиот, – мрачно подумал он, – опять наступаешь на те же грабли».
Ему теперь припомнилось, что и Грэхарда он в своё время довёл именно неосторожными словами об Эсне.
Версия о том, что Михара настолько выбесило предположение, что Магрэнь может предпочесть не его, что он решил попросту избавиться от возможного соперника, виделась Дереку вполне правдоподобной. Было весьма досадно понимать, что во всём виноват его собственный длинный язык. Чего ему стоило сдержаться! Нет, видите ли, его задело, что Михар говорить о Магрэнь как о своей супруге!
Сдержав эту расползающуюся в нём досаду, он уточнил:
– И каков твой план?
Она, не забывая подглядывать в окошко, пояснила:
– Вывезу тебя за черту города, выдам деньги и дам пинка до Кармидера.
Он хмыкнул. План не пришёлся ему по душе, но ничего альтернативного он предложить не мог, поскольку опасался навлечь опасность на дом Райтэна.
Тот, впрочем, теперь наверняка переполошится, если он не вернётся домой вовремя…
– Тэн… – начал было Дерек.
– Я ему сообщу, – перебила Магрэнь, привычно отловив ход его мыслей.
Некоторое время они ехали молча.
Магрэнь поздравила себя с успешной реализацией этой части плана: Дерек был впечатлён, вывезен и замотивирован держаться от столицы вообще и от Михара в частности подальше. Впрочем, за эту часть она и не переживала; вот как убедить Михара отказаться от преследований и мести…
Дерек уныло размышлял о том, что придётся, видимо, нанимать телохранителей. А лучше и вообще окопаться в университете и не вылезать из него. Глядишь, Михар о нём и забудет. Грэхард же вон забыл, а тот-то куда как более мстителен и вспыльчив был.
Они уже с полчаса как выехали за границу города, и Магрэнь, наконец, убедилась, что «хвост» отстал и, вероятно, возвращается теперь назад для доклада.
Дёрнув за шнурок, она велела остановиться.
– Я поеду дальше, чтобы он потерял след и преследовал меня, – объяснила она нюансы своего плана, – а ты ступай подальше от тракта, там к югу есть другая дорога, – кивнула она головой в нужном направлении и передала ему деньги.
– У тебя будут из-за этого неприятности, – мрачно отметил он, недовольный таким вариантом плана.
– Дерри, – она ослепительно улыбнулась, – ну уж свои проблемы с собственным женихом я точно в состоянии решить!
Он выразительно вскинул брови: мол, ну да, ну да, расскажи мне тут!
Она, изящно выпрямившись, изобразила собой королеву.
Он возвёл глаза к потолку.
Она вздохнула.
– Как знаешь, – наконец, сухо согласился он, открывая дверцу и выходя.
Её накрыло острое в своей мучительности осознание: это последняя их встреча наедине, а может, и вообще – последняя встреча. Даже если они и пересекутся однажды в Кармидере на бальном сезоне – у них уже не будет возможности говорить так, как сейчас.
Она теряла его сейчас и навсегда: живого, настоящего, тёплого…
– Дер! – она высунулась за ним следом, и в голосе её слышалась боль.
Он обернулся и встретил её серьёзный и глубокий взгляд.
Ей нужно было так много сказать ему – так много того, что она никогда ему не говорила! Никогда не говорила, хотя было столько возможностей…
– Я хотела сказать… – она замялась, на миг опустила глаза, потом подняла их снова: – С тобой я была лучшей версией себя, – попыталась она выразить то, что теперь разрывало ей сердце на части.
Она никогда, ни с одним мужчиной в своей жизни не была такой, какой была с ним. Всем она демонстрировала тот яркий, сильный образ, который сама и придумала; а Дерек один смотрел сквозь этот образ и видел её настоящую – и отказывался иметь дело не с ней-настоящей.
Именно в отношениях с ним она впервые осмелилась быть собой.
Именно благодаря ему она поняла, что её можно любить – такой, какая она есть, а не такой, какую она придумала.
На губах его заиграла тёплая понимающая улыбка; плечи его расслабленно опустились.
– Рэнь, – проникновенно ответил он, – тебе не нужен я, чтобы быть лучшей версией себя. Ты уже и есть лучшая версия себя, – убеждённо утвердил он.
Она дрогнула; спустила ноги и спрыгнула на землю.
– Нет, я хочу сказать… – она закусила губу, пытаясь подобрать слова. – Ты совершенно необыкновенный человек, Дерек! – высказала она. – В тебе так много света и искренности, что рядом с тобой все светлеют и становятся настоящими…
Он опёрся плечом на колесо кареты и с сентиментальной усмешкой подавил чуть не вырвавшееся из него: «Поехали со мной?»
Призрак Эсны встал перед его внутренним взором в полный рост; настолько живой, полнокровный и яркий призрак, как будто он говорил с нею только вчера.
– Почему женщинам так нравятся драматичные прощания? – риторически вопросил он.
Она вздрогнула и подняла на него вопросительный взгляд; по тому отчаянному выражению, с каким он смотрел теперь, она догадалась, что он вспоминает какую-то другую женщину. Ей сделалось больно – за него.
Ей сделалось за него настолько больно, что она, кажется, согласилась бы бежать теперь с ним, если бы он всё-таки предложил, – но он не предложил, потому что в сложившихся обстоятельствах это было бы безумием. Он не был морально готов на убийство – а как ещё остановить в такой ситуации Михара от мести, не знал.
Умом Магрэнь тоже всё это понимала; более того, её план по спасению Дерека предполагал, что теперь ей нужно взять удар на себя и выбить из Михара отказ от кровожадных планов. Ей нужно было охладить и успокоить Михара, а не подстегнуть его гнев своим побегом.
Смятение её, однако, ясно отражалось на её лице.
Ей показалось в этот момент, что, если теперь она потеряет Дерека – она потеряет саму себя.
Он догадался, что она хочет сказать, ещё до того, как она начала говорить, – потому что он уже видел однажды точно такое же выражение на другом дорогом ему лице.
– Я… – начала было произносить Магрэнь, но он сухо перебил:
– Не любишь меня, Рэнь. – Она осеклась под его взглядом, полном спокойного сожаления. – Тебе просто ужасно не хватает тепла.
С этими словами он сделал шаг к ней и обнял её крепко и уверенно. Высказанная им мысль потрясла её, и она вжалась в него всем телом – в поисках того самого тепла.
Он дышал спокойно и размеренно, и она сама успокаивалась рядом с ним.
– Но ты просто не понимаешь пока, сколько тепла скрыто в тебе самой, – спустя минуту продолжил развивать свою идею он, а затем отстранился и сделал шаг от неё.
– Тебе не нужен я, – повторил он уверенно, – ты уже – лучшая версия себя, и всё так необходимое тебе тепло имеется внутри тебя самой.
Он говорил тоном, которого она никогда не слышала у него раньше; что-то в его мимике, в его взгляде, в его осанке изменилось неуловимо – как будто она не видела его несколько лет, как будто он успел стать другим человеком. Это не был тот Дерек, к которому она привыкла, которого она целовала, с которым они вместе шутили и флиртовали, предавались любовным утехам и дразнили друг друга. Это был Дерек, которого она совсем не знала, и чьи простые и уверенные слова давали ей опору, смысл и покой.
Вдруг в глазах его зажглись озорные искорки; он улыбнулся весело и легко, и старым шутливым тоном сказал:
– И, клянусь честью, Рэнь, у Аренсэна нет против тебя ни единого шанса. Ты ещё увидишь его однажды у своих ног, изнывающим от любви, – весело предрёк он, снова шагнул к ней, порывисто обнял, оставил беглый поцелуй на её виске и, ещё разок поймав на прощанье её взгляд и улыбнувшись, развернулся и лёгкой пружинистой походкой отправился в южном направлении.
Она так и не смогла ничего сказать, и некоторое время ещё смотрела ему вослед, а после вернулась в карету, вжалась в угол сидения и прикрыла глаза.
Ею овладело чувство, что, возможно, только что она совершила самую страшную ошибку в своей жизни.
3. Что привлекает Магрэнь и Михара друг в друге?
Она ехала так ещё с полчаса, потом снаружи раздались голоса, шум. Карета остановилась. В окошко постучали со словами:
– Госпожа Ринар, простите за беспокойство…
Она узнала одного из наёмников Михара и открыла дверцу.
– Господин Прегар? – холодно обозначила она своё недовольство.
Взгляд означенного господина метнулся в недра кареты; не обнаружив там искомого объекта, зашарил по тёмным углам. Магрэнь едва не рассмеялась: наёмнику явно хотелось забраться внутрь и посмотреть под сидениями.
– Прошу прощения, госпожа, – сдержал свой порыв наёмник и объяснил цель своего явление: – Господин просил вас незамедлительно вернуться в столицу.
Магрэнь выверенным жестом приподняла брови. Она была сильно не уверена, что слово «просил» адекватно выражает михаровский посыл.
– Какая жалость! – с оттенком язвительности ответила она. – Увы, передайте вашему господину, что…
Договорить она не успела.
– Зачем же передавать, если можно сказать прямо? – отодвинув наёмника, Михар смерил её холодным и безразличным взглядом, забрался в её карету и велел разворачивать. Под сидения он, к огорчению хозяйки кареты, заглядывать не стал.
Магрэнь скривилась: она не ожидала, что он поедет за ней самолично, и у неё не было заготовок на такой случай. По её прикидкам, её ожидала стычка с его людьми, в ходе которой она либо отстоит своё право ехать дальше (и прочно займёт всё его ближайшее время таким демаршем), либо вынудит их применить силу (и тогда явится к нему обиженной стороной, требующей объяснений).
Было неприятно понимать, что Михар, очевидно, просчитал эти варианты и предпочёл приехать сам, чтобы лишить её возможности повести игру по одному из этих сценариев.
Ещё неприятнее было понимать, что он тут, видите ли, раскомандовался в её карете, отдаёт распоряжения её кучеру – и вообще, решает, куда и когда ей ехать!
Приняв достойную позу и изобразив надменное лицо, она всё же вырулила на сценарий обиженной стороны, пусть и не с таких выгодных позиций, как предполагала сперва.
– Я требую объяснений, Аренсэн, – холодно уведомила она.
Он достал из кармана сигару, повертел её в пальцах и столь же холодно парировал:
– Я тоже.
Она чуть прищурилась, не желая сдаваться.
– Я не потерплю претензий на контроль над моими передвижениями, – продолжала гнуть свою линию Магрэнь.
Пожав плечами, Михар в том же тоне ответил:
– А я не потерплю, чтобы вы разъезжали с вашими любовниками, когда и как вам вздумается.
Крыть было нечем, поэтому она перешла в атаку:
– Мне не пришлось бы никуда ехать с моим бывшим, – подчеркнула она голосом, – любовником, если бы вы не надумали его убить.
Он приподнял брови в вежливом недоумении, затем бесстрастно возразил:
– Вы не додумывали бы такой несусветный бред, Магрэнь, если бы не брались подслушивать разговоры, не предназначенные для ваших ушей.
Она вошла в раж.
– Мне не пришлось бы подслушивать не предназначенные для моих ушей разговоры, Арни, если бы вы изволили снабжать меня полной информацией по мере её возникновения, – с большим ядом в голосе уколола она.
Он щёлкнул по сигаре пальцем и задумчиво отметил:
– Информация о моих взаимоотношениях с господином Анодаром не относится к вам вообще никаким образом, Магрэнь.
Она не позволила ему перенести акценты и возразила:
– Меня не касаются ваши отношения, но меня, определённо, касаются ситуации, в которых жизнь или здоровье моего друга подвергаются угрозе.
Он сморщился и брезгливо отметил:
– До чего же это пошло, Магрэнь, прикрывать словом «дружба» ваш явно недружеский интерес.
У неё, конечно, было, что ответить, но он не дал ей такой возможности. Дёрнув шнур, он велел остановиться, потом приказал в окно:
– Трэн, огня!
Она взвилась от возмущения. Курить в её прекрасной карете?!
– Я решительно запрещаю вам здесь дымить! – твёрдо обозначила она свою позицию, с трудом сдерживая гнев.
Он смерил её безразличным взглядом и холодно отметил:
– Не тешьте себя иллюзиями, Магрэнь. Вы ничего не можете мне запретить.
Ей было трудно сделать вдох – грудь сдавило негодованием, бешенством и обидой, – но она всё же взяла себя в руки. Смерив его презрительным взглядом, она резюмировала:
– Что ж, прекрасно.
После чего открыла дверцу и, не дожидаясь подножки, спрыгнула на землю и, обогнув всадников из его сопровождения, отправилась вперёд по тракту.
– Магрэнь, – он высунулся за ней вслед, – тут пешком два часа.
Она не ответила и не обернулась. Обида и возмущение всё ещё клокотали в её душе.
– У вас каблуки! – напомнил он, однако она проигнорировала и этот аргумент.
Пару минут она так и шла вперёд, внутри себя прикидывая, что туфли всё же придётся снять, потому что на её роскошных очаровательных каблучках она едва ли сможет одолеть и четверть пути.
Затем её нагнала её же карета; остановилась, чуть обогнав её. Из кареты выскочил давешний наёмник, с которым она уже говорила. Поклонившись, он придержал открытую дверь:
– Прошу вас, госпожа.
Магрэнь обернулась назад.
Михар сидел верхом среди своих сопровождающих – тоже сплошь конных – и угрюмо курил, демонстративно не глядя в её сторону.
Независимо фыркнув, она забралась обратно в карету и придирчиво повела носом, но не уловила и тени табачного запаха.
«Ладно, будем считать, что этот раунд за мной!» – решительно подумала она, хотя подсознание и пыталось подсказать ей ту мысль, что пешком она вряд ли смогла бы вернуться, не угодив в какие-нибудь опасные неприятности, поэтому раунд она выиграла только по той причине, что Михар ей его уступил.
Всю обратную дорогу до столицы она определялась со стратегией. Положение у неё было в высшей степени проигрышное: подслушивала, нарушила планы, встала на защиту врага (наличие в прошлом любовной связи с Дереком только отягчало ситуацию), повела себя импульсивно… По факту, у Магрэнь не было ни единого козыря, которым она могла бы выправить ситуацию в свою пользу. У неё был всего один настоящий, имеющий силу аргумент: что Дерек был её другом, и что Михар не должен был замышлять дурное против друзей своей невесты. Но даже этот аргумент был скомпрометирован уже обозначенным Михаром обстоятельством: «дружба» с бывшим любовником всегда выглядит предосудительно.
Магрэнь, конечно, постаралась нанизать на этот аргумент десяток притянутых за уши, от «вы за мной следите!» до «почему вы постоянно от меня всё скрываете?» – но всё это едва ли могло ей помочь в противостоянии с таким умелым противником, как Михар.
Что оставалось? Притягивать за уши политику. Занять позицию той самой идеальной партнёрши, которую он ей и предлагал, и объяснить свои действия заботой о его репутации. «Ах, Арни, вы напрасно поддались эмоциям! – порепетировала она внутри себя. – Тогнары этого бы так не оставили!»
«Да, пожалуй, это может меня спасти», – кивнула она, почувствовав, наконец, некоторую уверенность в себе и своих силах.
В гостиную в его доме она входила уже вполне успокоившись, с гордо поднятой головой, готовая отстаивать свою позицию.
Однако Михар не был склонен вступать в переговоры и дискуссии. Поступок Магрэнь совершенно вывел его из себя, поскольку ярко свидетельствовал о том, что в конфликте между ним и Дереком она предпочтёт Дерека. С бешенством и горечью он признал внутри себя, что план с этим браком полностью провалился, и что Магрэнь оказалась совсем не так умна, как он себе вообразил.
Смерив её ледяным пронзительным взглядом, он чётко обозначил свою позицию:
– Ваши метания совершенно неприемлемы, Магрэнь. Я разочарован, – она хотела было пылко вклиниться в его монолог, но он оборвал её резким жестом. – Разорвать помолвку без репутационных потерь теперь было бы проблематично, поэтому мы всё же поженимся в свой срок. Однако, – невозмутимо заключил он, – вскоре после свадьбы ваше здоровье ухудшится, и я отправлю вас на юг, в Филопье, где вы и останетесь.
Ненадолго онемев от возмущения, Магрэнь, однако, взяла себя в руки и выдала на эти фантазии свой раздражённый ответ:
– С чего вы взяли, Аренсэн, что я с вами соглашусь?
Он пожал плечами и бесцветным голосом обозначил:
– О, вы согласитесь со мной, Магрэнь. Иначе нам придётся столкнуться с тем фактом, что сегодня вас похитили и увезли за город разбойники, а я, как ни старался, не смог прийти вам на помощь вовремя, и лишь спустя три дня обнаружил ваш пребывающий в весьма плохом состоянии труп.
Магрэнь шокировано застыла, глядя на него как на полного идиота.
– Я, конечно, буду безутешен, – заверил он, хотя голос его скорее приближался к эталону безразличия, нежели к сожалениям.
Магрэнь подавила вопрос про «вы там не обкурились, часом?»
Нет, она, конечно, знала, что Михар – человек жёсткий и даже в какой-то мере жестокий, особенно в вопросах поддержания порядка. Но всё же в рамках светского общения он обычно вёл себя цивилизованно. Не говоря уж о том, что он, при своём уме, прекрасно умел просчитывать последствия своих решений.
Радикальный ход с нападением на Дерека уже не вписывался в то, что она о нём знала, – слишком много неоправданных рисков. Если уж Дерек настолько его взбесил, для него было бы логичнее расправиться с ним позже и исподтишка, а не сразу после ссоры и буквально на пороге своих политических противников.
Прямые угрозы, которыми он потчевал теперь её, тоже не вписывались в её ожидания. Потратить столько усилий на то, чтобы сформировать ей правильную репутацию в свете, – а потом выкинуть всё это псу под хвост, то ли сослав её, то ли убив?
«Нет, тут что-то нечисто!» – прищурилась Магрэнь, пытаясь уловить мысль за хвост.
Михар вёл себя… не так, как обычно. Не расчётливо, а импульсивно.
«Что же должно было настолько его разгневать?» – задалась вопросом она, и тут в её памяти всплыл тот факт, что и Дерек не стал отвечать ей на этот вопрос, хотя явно сам для себя понял ответ и оценил его как логичный.
«Для него очевидно, что у Аренсэна и впрямь была причина его убить, – нахмурилась Магрэнь. – Но мне он эту причину называть не стал».
Хотя существовало множество возможностей объяснить такую странность, Магрэнь не стала множить сущности и предположила, что конфликт был связан непосредственно с ней.
Такое открытие сперва привело её в недоумение, но потом она признала, что да, это, в самом деле, всё объясняет. Михар был человеком властным и не терпел посягательств на его авторитет; должно быть, Дерек в своей типичной идиотской манере ляпнул что-то про их отношения, что могло Михара взбесить. Она же, кинувшись спасать Дерека, только подлила масла в огонь, вот теперь и имеет последствия с совершенно непредсказуемым в своём гневе Михаром.
Ею опять овладела досада: и на Дерека, который совершенно не контролирует свой язык, а отдуваться теперь ей, и на Михара, который психует на ровном месте и начинает строить из себе жёсткого тирана, чтобы только подтвердить свой авторитет.
Однако из ситуации нужно было как-то выкручиваться – и желательно до того, как она пойдёт по сценарию с разбойничьим похищением.
Магрэнь, вздёрнув подбородок, сделала пару шагов к Михару.
Всё это время он разглядывал её мрачно и безразлично, ожидая неизбежной капитуляции, но не мешая ей лихорадочно искать лазейки и выходы – видимо, чтобы она полнее и лучше могла проникнуться безнадёжностью своего положения.