После разговора с Катериной было смутно: Алина пыталась посчитать, сколько их, вахтовых жëн, в поселке. Сбивалась. Побыть бы одной. На кухне возилась свекровь. Алина заглянула, скривила губы: полная кастрюля начищенной картошки, только червоточинки мама не вырезает. Теперь все заново перебирать.

– Мам, идите отдыхать, я закончу тут, – голос подвëл, выдал раздражение Алины. Свекровь может и хотела возразить, но только голову опустила и вышла. – На речушку не ходите больше!

Острый кончик ножа с треском входил в картофельную плоть. Алина вырезала червоточинки, а казалось – свои проблемы. Мать как дитя малое, упирается, не принимает помощи. И хозяйство у неë не убогое, справляется, да все какими-то странными методами. А Алина следи да переделывай.

Плюхнув последний ломтик в воду, Алина громыхнула кастрюлю на плиту, чиркнула спичкой и повернула вентиль. Голубой ореол лизнул дно кастрюли.

Ладно, сегодня она переборщила всë же. Маму расстроила. Но раздражение не пускало искать примирения. Зато тревожила идея.

Алина заглянула в зал и чуть было не выругалась. Опять тигр, словно мир сговорился против неë! Замерла, глядя в недовольную, злую морду на экране.

– Закон джунглей гласит, – мурчит с ленцой и самодовольством чëрная кошка.

– Каждый сам за себя – вот закон джунглей! – перебивает тигриный прихвостень.

Ева смотрит, как завороженная, тянет руку к экрану. Алина улыбается: смотри, моë солнышко, тут тигр правильный. Такой, какой должен быть.

Прав Табаки: каждый сам за себя. Так почему бы не попробовать переиграть всех тигров и их защитников разом?

– Помнишь, я тебе про золотодобычу рассказывала? – завязавшаяся инициатива жжëтся, словно только снятый со сковороды блин: откусить бы, да горячо. Успехом хочется делиться, и потому Алина набирает Диму в неурочный час. Присаживается на ступеньку и тут же вскакивает. – Я прошлась по вахтовым жëнам, поговорила. Будем писать обращение, такой ведь шанс для посëлка! А наши, представляешь? Тома всех стариков обошла: защитим тигров! Тигров, понимаешь?