Мне можно быть одной…

Глава 3

Немного из исторической справки, так сказать. С Тоней, мы знакомы с детского сада, ее родители и моя мама до сих пор живут на одной лестничной клетке. Поэтому у нас на двоих был один сад, школа, и даже так сложилось, что и институт. С той небольшой разницей, что я закончила художественную школу, а Тоня занималась плаванием, завоевывала медали на соревнованиях и не думала ни о каких картинах. До тех пор, пока не получила травму перед самим поступлением. Дорога в спорт была закрыта, а максимум, что может получить спортсмен без особых достижений, после физкультурного института это место учителя в школе. Такой финал, ни Тоню, ни ее родителей не устраивал. Мой факультет, тоже не устраивала, но там было место, бюджет. Возможность пересидеть особо не напрягаясь, пока не восстановиться организм. Мало кто из наших сверстников хотел изучать историю искусства, все хотели быть менеджерами и юристами. Так и получилось, что родители Тони, пристроили, как тогда было сказано. “Потерпи годик, не по улице же болтаться, а там куда-нибудь перейдем на втором курсе.” Не перевели, постепенно Тоня втянулась, а там спустя несколько лет наша не очень привлекательная профессия “Художник” с массовым появлением соц. сетей, брендов и рекламы, стала очень даже востребованной, и пройдя дополнительные курсы мы неплохо работали в команде, пытались в самом начале открыть свое агентство, но не пошло. Были молодыми, глупыми, амбиций много, а вот как правильно делать не поняли. А дальше, как обычно, отсутствие клиентов, долги, и полнейшее не понимание, как все работает. Слава богам быстро опомнились, хотя еще несколько лет выплачивали совместный кредит взятый, на развитие бизнеса с обычной зарплаты.

Мысли о пережитом, грели сердце, в той войне, быстро повзрослели и всегда думала, что с Тоней, сможем в любой ситуации найти точки соприкосновения, но что-то в ней изменилось, а может во мне. А может, просто период, когда мы шли вместе закончился вот так неожиданно в день моего сорокалетия. И я не заслужила, что меня даже проводили до двери.

– А ты сама? – вдруг спросила у себя, остановившись в холе, оглянулась вокруг. – Я бы проводила. – сказала себе, вдохнула запах цветов и пошла к выходу.

Стеклянная дверь отъехала, легкий порыв свежего воздуха, – Наверное так начинается свобода. – подумала я. Увидев отца, что припарковался перед самым входом и уже спешил навстречу.

Забрав букеты, он поцеловал в щеку. – Дочь, тебя отпустили пораньше, спросил он когда мы сели в машину.

– Нет, уволилась. – достав из сумки трудовую книжку, показала разворот с синей печатью.

– Ну, бывает, я в сорок развелся с твоей мамой и ни разу не пожалел, – заговорчески сказал он.

– Обедать?!

– Да было бы очень даже хорошо. – ответила отцу.

– В наш любимый? – уточнил он.

– Спрашиваешь?

– Не каждый день, дочь неожиданно для всех увольняется и отмечает сорок лет. Поэтому уточняю, может до кучи еще и вкус на рестораны изменился. – сказал, он отнимая руки от руля и жестикулируя.

– Нет, тут все по классике жанра. Хотя! Есть, какие-то неординарные предложения. – спросила у отца.

– Может я тут недавно нашел небольшой ресторанчик с итальянской кухней и отменными спагетти. – проговорил, он задумчиво.

– Пусть будут спагетти, – сказала я и рассмеялась.

Ресторанчик и вправду был небольшой, располагался он в подвале цокольного этажа, старинного дома, знаете, где толстые стены, арки из красного кирпича и высокие купольные потолки, с деревянными балками и коваными люстрами свисающими с потолка. Атмосферу поддерживала мебель, из покрытого лаком темного натурального дерева, со стульями напоминающими трон, обитые темно-фиолетовой бархатистой тканью.

– Мама знает? – наконец, отважился спросить отец, когда мы сделали заказ.

– Пап, как ты долго решался задать этот вопрос? – сказала я чуть посмеиваясь над родителем. Он старался насколько, мог. Поддерживать меня и нейтралитет в отношениях с бывшей женой, иногда это удавалось плохо, но он честно каждый раз старался налаживать контакт. Для моего блага, зная, что в противном случае, буду первая кому мама станет говорить какой папа плохой и как она ошиблась выйдя за него замуж, и все в том же духе.

Отец тяжело вздохнул и констатировал факт. – Видимо нет.

– Нет, – коротко ответила отцу и улыбнулась, ободряюще положила руку на его ладонь. – Но, знаешь пап, после того, как мама с Тоней зарегистрировали меня на мамбе, выставив фото и назначили от моего имени свидания. Хочется отправить обоих в черный список, недели так на две, а то и три. Ты как выдержишь? – рассмеялась спросив у отца.

– Извини Елена, но тогда тебе еще придется сменить адрес проживания на некоторое время, могу предложить бабушкин дом. – сказал, он усмехнувшись. – Там почти закончен ремонт, хотел ближе к лету туда переехать насовсем, единственное, все удобства есть включая ванну и горячую воду, но придется топить печь дровами, отопление сделано не до конца, осталось пару нюансов, но их можно доделать только когда будет сухо. – тихо по-деловому предложил отец.

– Ух, ты когда я там была в последний раз, единственное из доступных удобств это было спокойствие. Если можно, то буду очень благодарна. Временная перегрузка будет очень кстати. – ответила, предложение было неожиданным и заманчивым.

– Могу сегодня тебя и отвести. Там даже интернет теперь есть.

– Серьезно? – с удивлением спросила.

– Да. – сказал, смутившись отец. Говорю, хотел переезжать совсем. – старый становлюсь, на родину потянуло.

– Тогда мне нужно собрать вещи, купить еды и я готова. – ответила отцу, пока тот не передумал обеспечивать меня убежищем.

– Ты не поверишь, но в поселке построили большой магазин, недалеко от дома, поэтому голодная смерть тебе там не грозит, но в магазин тоже заедем, у меня же девочка, незачем носить все на себе.

– Здорово, пап вот сейчас пытаюсь вспомнить когда там была в последний раз, наверное бабушка еще была жива. – сказала задумавшись.

– Я там не был пятнадцать лет, до позапрошлого года. Мне исполнилось шестьдесят, с работы не попросили, но стал понимать, что еще пару тройку лет и на отдых, а тут председатель звонит, говорит, что стали поступать предложения о продаже дома и решил съездить посмотреть, а там появились дороги, выстроились дома, все чисто ухоженно. Даже у нашего дома. Я конечно отправлял деньги, на благоустройство, но думал, как обычно, деньги сдал и забыл. А тут даже цветы в палисаднике, как при маме было. И так понравилось, что решил на пенсии перебраться туда, но нужен был капитальный ремонт им и занимался последние два года. По мере сил и финансовых возможностей.

– А почему, я об этом узнаю только сейчас?

– Хотел сделать сюрприз. Не знаю на сколько он конечно удался.

– Очень вовремя, удался, сказал бы раньше, наверняка поделилась с мамой или Тоней, что в принципе, как выяснялось одно и тоже. И та знала где меня искать.

– Тоже верно. – согласился отец.

За обедом, просто болтали, о планах, папа старался меня насмешить и ему это, как всегда, удалось. Мы съели по карбонаре, нам предложили лимонный наполеон, и я согласилась, что было неожиданно для меня, десерт был не сладкий, с легкой кислинкой, под итальянский кофе, замечательно.

Спустя час вышли из ресторанчика, на улице светило яркое, весеннее солнце. Со жмурилась и подставила лучам лицо.

– Весна, – сказала, чувствуя, как теплые лучи нагревают мою кожу.

– Весна. С годами начинаешь ценить, каждую весну. – сказал отец.

В сумке завибрировал телефон причем единовременно у меня и отца.

– В ресторане почему-то не ловит сеть забыл предупредить. – сказал отец. – Мама знает. Теперь уже точно. – добавил он.

– Видимо Тоня позвонила. – сказала обреченно я.

– Авиа режим нас спасет. – ответил папа с улыбкой и нажал волшебную кнопку.

– Ух ты не знала, что ты так умеешь! – сквозь смех проговорила я.

– Это годы тренировки неподготовленным леди такое лучше не повторять, давай я. Что бы потом с совершенно серьезным лицом могла сказать. Отец привез меня в ресторан где не ловит сеть, а потом практически в принудительном режиме, сам переключил телефон в авиа режим. – когда папа выключил и мой телефон, я уже почти похрюкивала от хохота, вытирая слезы. – А теперь, нам нужно ускориться, сейчас твоя любимая мама поймет, что что-то не так и поедет к тебе домой.

– Пап ну ты же помнишь, что она живет на другом конце города?

– Поэтому у нас есть максимум час, если конечно она уже не едет. Тогда можем и опоздать.

За пятнадцать минут и по дворам доехали до моего дома, оставив машину на всякий случай в соседнем дворе. Зашли в квартиру.

– Дочь, бери только самое необходимое, если что в выходные привезу. – сказал отец заняв наблюдательный пункт у окна не отодвигая шторы, для чего родителю пришлось вытянуть шею. Увидев это рассмеялась, но продолжала собирать вещи в ускоренном режиме.

– Поверь, нам будет с тобой не до шуток, если твоя мама нас здесь вдвоем обнаружит. Еще и с выключенными телефонами. – проговорил он, не на секунду, не отрывая взгляда с подъездной дорожки.

– Согласна, – ответила, засовывая ноутбук, шнуры, косметичку, белье, спортивный костюм, пару маек в спортивную сумку.

– Как думаешь, у меня есть время переодеться? – спросила, стоя в раздумьях.

– Думаю нет. – ответил отец.

– Ну и ладно, – сказала и засунула с большой пакет кроссовки, куртку, худи и штаны. – Я готова.

– Не успели! – разочарованно произнес отец.

– Как? Уже.

– Мама приехала. – проговорил папа и стремительно направился к выходу. За секунду, одев ботинки и протянул руку за покетом, что я держала в руках.

– Пап, она наверняка взяла ключи. Сколько раз пыталась у нее забрать, но как только у мамы появляется потребность, появится в моей квартире находятся и ключи. И да замки тоже меняла не помогает. Полтергейст какой-то!

– Этот полтергейст зовут Тоня. Обувайся. Только тихо. Благо ты живешь на пятом этаже. Мы выскользнули из квартиры, в тот момент когда внизу открылись створки лифта. Тихо закрыв дверь, начали спускаться вдоль стены, и остановились на четвертом, когда лифт остановился наверху. Мама вышла, слышно было как по пустому подъезду разносится гулким эхом, тяжелые шаги. Папа вздохнул и приложил палец к губам, тяжелое, тягучее молчание повисло в воздухе. Наверху звякнули ключи и единовременно рядом с нами звучно открыла дверь Вилена Степановна.

– Кто… – хотела сказать старушка, но мы с отцом синхронно приложили палец ко рту с очень жалобным видом. Старушка заговорчески кивнула и продолжила.

– Кто так топает, Леночка это ты? – проговорила она и вышла на площадку. Нажав на кнопку вызова лифта. – Ой добрый день Всеволод Аристархович, на прогулку не как собрались? Заходите после чай попьем.

– Нет это Маргарита Дмитриевна, мама Лены. – ответила мама.

– А я думала Леночка. – ответила ей и стала подниматься. Лифт открылся, мы вошли внутрь. Последними словами, что услышала, было. – Вот же старый пенек и слова от него не дождешься. – сказала Вилена Степановна, а двери лифта благополучно закрылись и мы поехали вниз, чуть сдерживаясь от смеха. Внизу, пока шли до двери, слышали, как старушка отчаянно отвлекала нашу маму разговорами.

– Вот кому повезло с соседями, надо же, как она ловко придумала, про этого Аристарха, – сказал папа, когда мы беспрепятственно вырулили из двора и влились в поток машин граждан спешащих по своим делам.

– Да, Вилена Степановна уникальная женщина. Ее кстати до сих пор приглашают в качестве экскурсовода, в наш музей, когда приезжают какие-то важные гости.

– А кто такой, Всеволод Аристархович? – спросил папа, а я рассмеялась.

– Всеволод Аристархович, ее глухонемой сосед, который практически здесь не появляется, в основном живет за городом, я его вижу пару раз в год.

Папа рассмеялся, – Очень удобно иметь соседа, который как бы есть, а как бы и нет. Сейчас заедем на заправку и в магазин.

– Да, хорошо. Только давай подальше от дома.

– Я знаю отличное место за городом, туда мама точно не поедет. – сказал отец.

Спустя полчаса мы остановились у большого супермаркета. – Дочь, давай разделимся для ускорения, ты за продуктами, я в строительны, нужно кое-что купить. Сколько нужно время?

– Минут тридцать максимум.

– Хорошо, тогда буду ждать в машине, телефон пока не включай. – сказал он.

Быстро закупив стандартный для себя набор продуктов на неделю, благо этот навык был отработан еще мамой, когда раз в неделю закупались продукты и из них делались сразу полуфабрикаты на неделю на всю семью, что было очень удобно, не нужно ходит в магазин и ты всегда знаешь, что приготовление обеда займет минут пятнадцать, двадцать. От души спасибо ей за этот навык, экономии времени.

Вообще, мама была хорошим человек, портило всю картину, любовь к контролю, всего окружения, желание держать все и вся в поле зрения, что бы все было правильно и как она решила. Много лет после того, как стала жить одна, боялась, до ужаса совершить ошибку. Наверно, поэтому, мы и сошлись с Тоней в работе, я молчала и делала. Она отстаивала дизайны.

Синдром отличницы во мне был культивирован, как самые дорогие кустовые розы. Много, времени ушло, пока научилась извините, за прямоту, но делать через жопу, но до сих пор, иногда, например пробуя приготовить, что-то новое, борюсь внутри себя и боюсь что-то испортить, бывает, доходит до абсурда. Стою, там где меня застал ступор и в голове проговариваю, что самое страшное произойдет, если сейчас сделаю, что-то не так. До того момента, пока не отпускает. И ведь на самом деле отпускает. Со временем, этот процесс прекратил отнимать более тридцати секунд, раньше могла зависнуть, на десять и более. Почему я это вспомнила?

Пять минут назад когда стояла в магазине взяла утку, я ее никогда не готовила сама и решила попробовать, и хватило пару секунд, чтобы справится со внутренней отличницей, объяснив себе в очередной раз. У меня вряд ли тем более с первого раза получится утку сделать как мама, но если не получится, самое страшное, это либо утка будет сырой либо горелой. Ну тогда мы на ужин просто жарим яичницу, как один из сотни вариантов плана Б.

Папа уже был в машине, когда выехала из магазина с тележкой.

– Мамины уроки вижу не прошли даром, – кивнул он забирая большие пакеты с продуктами.

– Да. – ответила я. – Нужно включить телефон и сказать, что уехала отдыхать.

– Думаешь? Стоит. – осторожно спросил.

– Думаю. – уверенно ответила я.

– Решать тебе. Только меня нет. Я не смогу долго противостоять ее напору, сама знаешь. – сказал он честно.

– Я решила, хорошо. – включив телефон, набрала номер. – Мам привет.

– Где ты, что с тобой? – сразу посыпался град вопросов. Знала, что первые минут пять, это будет поток из угроз и манипуляций, поэтому, отодвинув трубку, от уха села в машину и мы поехали. – Где ты едешь? – вдруг спросила она и замолчала, что было верным знаком, что мне дали правого говорить.

– Уехала на несколько дней в другой город, нужно подумать и сменить обстановку. – спокойным тоном ответила маме.

– Отец с тобой? – спросила она.

– Нет, он довез меня домой после обеда и уехал. Наверное на работе. Хотя не знаю.

– А почему он не берет трубку, вот сейчас ему звоню, – в трубке послышался монотонный голос, оператора, “Абонент выключен или находится вне зоне действия сети…” – мысленно поблагодарила, что папа не включил телефон, а то сейчас было бы сразу понятно, что мы вместе.

– Мам, услышь, пожалуйста, мне неудобно разговаривать, я уехала. Вернусь домой и позвоню. – из трубки опять полился монолог, что она плохо воспитала дочь, если та считает в своем праве себя так вести и все в том же духе.

Отец, сидел рядом и только возмущенно шумно вздыхал. – Мам, ты очень громко говоришь, тебя слышит весь автобус. – это подействовало, как ушат холодной воды.

– Как будешь на месте, позвони. – быстро проговорила она и связь оборвалась.

– Ух. – сказал отец, – Давно бы так! Вообще такие встряски от мамы, периодически напоминают, что брак в целом – это то с чем не хочу больше связываться. – сказал папа. – Хотя…

– Что? У тебя появилась дама сердца. – спросила у отца.

Папа поелозил в кресле, – Пока не знаю, как станет понятно, расскажу.

– Хорошо, не буду тебя мучить вопросами. – ответила и посмотрела в окно.

За окном, дома становились реже, голые деревья встречались все чаще, из динамиков мелодично пела скрипка, ее сменил саксофон, а потом подключилась гитара, какая-то непонятная мелодия смесь классики с тяжелым металлом, но папе нравилось, он в такт мелодии постукивал по рулю и казалось быть счастлив. Редко видела отца таким умиротворенным, спокойным.

– Нам долго ехать, не помню? – спросила у отца, когда мелодия закончилась.

– Примерно еще час, может чуть меньше. – ответил он. – Можешь откинуть сиденье и поспать немного, предложил он.

Глава 4

Через сорок минут мы съехали с трассы. Раньше это был ужасный участок разбитой дороги по которой пока едешь можно было почувствовать все позвонки, что норовили то и дело выпрыгнуть, но в детстве сидя в старых папиных жигулях на заднем сиденье, за долго до того, как стали задумываться про кресла и безопасность. Я считала сколько раз, подпрыгнула до потолка. И была счастлива, ведь впереди было лето, друзья, теплые бабушкины объятия и свобода. Сейчас же это была широкая двухполосная дорога, с ровным асфальтом, на столько ровным, что я спросила у отца.

– Мы туда свернули?

– Да, такие же мысли были и у меня, когда сюда приехал в первый раз спустя много лет.

Въехали в поселок, ухоженные дома, чистые улицы, подстриженные деревья вдоль дороги. Проехали мимо сетевого магазина, с хорошей парковкой, за ним росли деревья, раньше там был пустырь, где в детстве играли и там же был спуск к реке.

– За магазином небольшой парк в котором есть фонтан, и спуск к реке, тоже облагородили, а внизу сделали пляж, летом есть лодки, зонтики, небольшое кафе. – сказал отец, озвучивая список достопримечательностей.

– Серьезно? – спросила, удивленным голосом. – Я думала, облагородили, прибрали, но что бы настолько. – удивлению не было предела.

– Да. Поселок разросся как видишь, много тех кто держит здесь дома под дачи, но и местные остались, кто здесь как я родился, начали возвращаться в родительские дома. Приезжим нужны развлечения, а местным заработок, и сейчас этот симбиоз хорошо работает. Помнишь рынок небольшой, у почты был? – спросил отец.

– Да.

– Он также работает, по утрам до 12 часов. Летом там конечно больше народу, но и сейчас приходят.

– Мы там яблоки продавали. – сказала, вспоминая как заработали первые деньги на мороженое. Папа улыбнулся, видимо вспомнил, что-то из детства.

Вдалеке виднелась белая церковь, с золотыми куполами, опять же, по-видимому, реставрированная, когда я ее видела последний раз, она стояла полуразрушенная без окон и дверей. Много лет не видевшая прихожан.

– Церковь тоже отремонтировали? – спросила я всматриваясь в даль.

– Да, в прошлом году еще вся в лесах стояла, осенью запустили, батюшка приехал. Многое поменялось. – ответил папа.

Подъехали к металлическому забору, за которым виднелась пристройка, раньше на этом месте была дальняя калитка. Папа нашел в бардачке пульт и рольставни медленно поехали вверх.

– Да, строил капитально. – сказал отец, увидев мои удивленные глаза.

Гараж был большой, мы въехали и еще осталось место, там стояло какое-то оборудование, деревянные доски, вдоль стены развешаны инструменты, ящики, баночки и все в таком идеальном порядке. Вышли из машины, перед машиной, дверь с несколькими ступенями лестница.

– Заходи, сейчас все принесу, – взяв цветы, что полдня пролежали в машине, я поднялась, открыла дверь, оказалась в небольшом тамбуре, разувшись, открыла другую дверь и попала в кухню с черного входа. При бабушке, эта дверь тоже была, но использовалась крайне редко, в основном была закрыта.

Отец зашел следом водрузив пакеты на стол, – Сейчас затоплю печь. Не против если, сегодня тут останусь? – спросил папа.

– Пап, конечно. Я на это рассчитывала, и купила утку на ужин.

– Даже так! – удивился отец.

– Не рассчитывай, что она у меня получится как у ма, это первый эксперимент и утка может сгореть или остаться сырой, на этот случай будут яйца. – отец рассмеялся в голос и вышел из дома.

Дом был построен из красного кирпича с толстыми стенами, в два этажа, бабушка рассказывала, что от моей прабабушки маминой мамы, она получила в качестве приданного небольшую избушку, на два окна и большой участок. Где впоследствии и выстроили дом. Мне всегда нравилось тут бывать, многое изменилось, но большая, круглая печка, что отапливала весь дом и находилась посередине, по-прежнему стояла на месте. Прошла в комнату, где были стеллажи с книгами, и они тоже были на месте. Большое старинное зеркало, в черной, деревянной оправе на резных ножках с двумя ящиками внизу, стояло в том же углу. Новый диван и кресла, деревянные рамы заменили пластиковые окна, а вместо привычных бабушкиных занавесок в цветочек аскетичные рулонные шторы блэк-аут на окнах. Деревянные половицы поскрипывали, когда я подошла к окну, чтобы посмотреть на двор с другой стороны.

За спиной хлопнула дверь, – Как удалось сохранить библиотеку?

– Я ее вывез, тогда. Дом хотел продавать, но покупателей не нашлось, раньше не модно было еще жить за городом, да и сама видела поселок вымирал.

Отец сложил дрова в поленницу, – Я тебе еще нарублю, на пару недель хватит, они, как и прежде лежат в поленнице за домом.

– Наверх поднималась? Твоя комната, тоже готова.

– Моя? Тут есть, что-то мое?

– Ну да, твоя! В той что ты всегда жила с окнами во двор.

– Нет, не поднималась.

– Там, сейчас еще холодно будет. Пока печь прогреется примерно пару часов нужно.

– Пойду переоденусь и займусь продуктами. – сказала, осматривая фронт работы.

– Тут есть вторая ванная комната. Правда с душем.

– Тут теперь две ванны? – вновь удивилась.

– Да. Летом еще баню должны привезти полностью готовую и тогда можно будет считать ремонт законченным. – сказал, довольный папа.

Взяв одежду, зашла в комнату, что когда-то была большим чуланом. В детстве, очень боялась к нему подходить, всегда казалось, что в нем полным-полно всякой нечисти и монстров. Зашла и улыбнулась, а сейчас только белый кафель, новый фаянс и никаких страшных монстров.

Переодевшись в теплый спортивный костюм в доме еще было прохладно, поставила цветы в вазы и отнесла наверх тюльпаны, в зал розы и гипсофилы оставила на столе. Начала разбирать продукты, папа ушел, слышала стук топора во дворе, периодически его фигура мелькала перед окном. Разобравшись с уткой по рецепту из гугла, засунула ее в духовку. С удивлением обнаружила за ровным рядом шкафчиков, спрятанными стиральную и посудомоечную машинки, модный встроенный холодильник, отдельный кран со встроенным фильтром для воды, и вытяжку. Папа действительно серьезно подошел к ремонту и приближающейся старости, создав себе хороший уровень комфорта. Мысленно оценила его старания. И принялась за заготовки.

Таймер на духовке, прозвенел, когда я убирала последние заготовки в морозилку. Проткнув утку, все таки уроки ма не прошли даром и увидя розовый сок отправила еще на пятнадцать минут.

Зашел отец, – Как пахнет!

– В общем почти все готово, сейчас только салат порежу и можем садиться ужинать. – сказала.

– Я в душ, одна нога здесь другая там. – ответил он и скрылся в ванной.

Утка получилась восхитительной такая, как и должна была быть. Мы поужинали, поболтали обо всем одновременно, папа достал альбом бабушки и дедушки.

Никогда не могла подумать, что за каждой фотографией есть своя история, – Сейчас в нашей жизни много фото и мало историй. – думала, пока отец увлеченно вынимал из памяти отрывки давно минувших лет. Вечер закончился, тихо по-домашнему.

Утро

За окном светило солнце, откинула одеяло, и потянулась. Дом за ночь нагрелся и воздух наполнился теплыми запахами дерева, уюта и солнца. Хотя как солнце может иметь свой запах? Не знаю, наверное так как пахнет в этой комнате, давно забытым спокойствием. Потянувшись, спустилась вниз. Взглянув на часы, что показывали половина одиннадцатого, поняла, что отца уже нет. Сегодня рабочий день и ему нужно было на службу. В отличии, от внезапно уволившейся дочери.

– На календаре среда, а за окном весна, – подумала я. – Если бы вчера в очередной раз промолчала, сейчас сидела бы в офисе, но не промолчала. – пришла мысль, пока помешивала закипающий кофе в турке.

Налив ароматный напиток села за стол и устроившись удобнее открыла свой ноутбук.

Несколько писем в ряд от Тони с рабочей почты. Открыла первое. “Лена, это не поступок взрослого человека, вот так уйти на пол дороги не закончив проект”. Гласило послание.

– Ну да, не совсем взрослый поступок, а вот выдавать мою работу за свою, очень даже по взрослому и по-дружески. – написала ей в ответ и отправила сообщение.

Почему-то в голову ни разу не приходило, узнать, что говорится на совещаниях, что содержится в переписках почты, от которых меня так упорно ограждала Тоня. “Зачем тебе творческому человеку, отстаивать очередной макет?” И я получала, как правило, просто вырезку с правками, как теперь понимаю, части из созданных мной дизайнов, просто поменяли авторство. У меня нет короны, мы с Тоней работали всегда в паре, я создавала концепт, стиль продукта. А подруга, уже на ее основе готовила полиграфию и все, что было нужно заказчику, перед отправкой макетов, финально смотрела и вносила правки.

– Подруги! А были ли когда-то ими. Ведь так с друзьями не поступают. Ведь с чего-то Павлов решил, что именно я в нашей компании слабое звено, которое нужно поменять.

Открыла следующие письмо. “В проект Татищева, нужно внести эти правки. СРОЧНО!!!”

“Я официально уволена со вчерашнего дня!” – отправила сообщение в ответ.

Открыла третье письмо, которое было первым на самом деле и написано оно было, за несколько минут до того, как вчера мы вместе поднялись в зал совещаний.

“Мы тут с твоей мамой решили сделать подарок. Это логин ***** и пароль ******, от мамбы, привязано к этой почте. Там есть очень даже интересные экземпляры. Обязательно посмотри, хотя бы загляни! ПРОШУ!!!

Что мужики просто так пропадают.

Тоня”

– Правильно зачем им одним пропадать, лучше пропадать вместе. – и рука хотела уже нажать на кнопку удалить, как на этом месте появилась ссылка на новое только что пришедшее письмо и перешла сразу в него. – Потом почищу, – подумала я.

Письмо тоже было от Тони.

“Значит так! Ну ок. Матери позвони, а то задолбала мне названивать! Работать не дает!” Гласило послание.

Точно, обещала же маме еще вчера позвонить и забыла.

Набрала номер, и отпила уже подостывший кофе.

– Где ты? – ответила моментально. И не дожидаясь ответа, продолжила. – Я вчера ездила к тебе, дома пусто, только разбросано все по всей квартире, тебя скажи, совсем не учили дома убирать за собой?

– Так получилось. – только и ответила не говорить же, “Мы с отцом боялись, что ты в очередной раз без приглашения заявишься, поэтому и не успели прибрать, а я еще и покет с пакетами на середке вывалила, пока искала куда сложить, и шкафы все пооткрывала. В голове, пронеслось, весь бардак, что оставила.”

– Ты обещала позвонить и не звонишь и ни отвечаешь, я вчера два раза скорую вызывала с сердцем плохо было, вот так умирает мать одна, зачем такую неблагодарную дочь растила, столько сил вложила, а ты даже трубку не можешь поднять.

– Ты в больнице. – спросила, все так же ровным голосом.

– Нет, взвизгнула она. Ты хочешь, чтобы меня там на тот свет отправили? – продолжила она.

– Насколько я помню медицина создана, чтобы вытаскивать с того света.– сказала, все так же равнодушно. Мама же бросила трубку, как обычно, посчитав, наш разговор оконченным.

Всю свою жизнь, сколько себя помню, моей маме было плохо, если я или отец делали не так. По моему я раньше освоила, что нужно положить холодное полотенце на лоб, когда человеку плохо, чем научился говорить. Маме было плохо, когда записалась в секцию по боксу, когда первый раз подралась, когда отпрашивалась в кино с мальчиком и на дискотеку, когда в восемнадцать лет впервые решила уехать на новый год с друзьями на дачу, а не сидеть с ней. Это был первый новый год, после того как она развелась с папой, а я переехала. Благо тогда еще не было мобильников, и новый год все таки отметила, но потом месяц после мама жаловалась на сердце и сидела с тонометром, каждый раз когда к ней приходила. Можно сказать, что спустя такое количество скорых, что видела, сложно будет поверить, даже если будет настоящий сердечный приступ и реальная опасность для жизни.