– Демон его знает, если он бездарный – часа два. Если сильный маг, то скоро очухается, – тот, кто меня нёс где-то рядом. Говорит спокойно, словно поучая, но беспокойство в голосе проскальзывает.

Удивительно, как обостряется восприятие на слух, когда не доступно зрение.

– А она?

– Она ведьма! Ты давно видел живую ведьму, чтобы проводить опыты с атакующими заклятьями?

– Она красивая… и молодая. И совсем не выглядит злобной тварью.

– А ты ожидал увидеть старуху с бородавкой на носу и змеями вместо волос? Она человек, просто сила у неё мерзкая, противная Создателю. Эта сила и заставляет её творить зло. Вынуждает. Сейчас она молодая, но чем больше времени ведьма живёт с силой, тем труднее ей противиться. Ты плохо читал писание? Она поддастся и совратится. Тем более, что девка не из простых. Такая только раз не получит должного – возьмёт силой. И всё, душа её отравлена.

– Да понимаю, помню. Жалко просто… крепко хороша.

– А ты подумай о сотнях простых людей, вспомни писание: стёртые города и сломанные жизни. Одна жизнь ради спокойствия народов – невеликая цена.

Что за ахинея? Мать-Земля, хуже всего то, что он спокойно, здраво и рассудительно верит в то, что говорит. Уверена, будь у нас возможность для дискуссии – та была бы интересной.

Это не тот фанатик, которым стал Ворри.

Отвратительное, мерзкое чувство беспомощности! Ненавижу его!

Словно все чувства опустились и накатила безысходность, беспомощность.

Даже пошевелиться не могу, не то, чтобы что-то сделать!

Хотя… призвать силу и попытаться скинуть с себя заклятье… можно. Но, что тогда? Что я буду делать сама в карете, с несколькими мужчинами? Разговаривают двое, но вдруг их больше? И Крис без сознания. Хотя…

“Змей… – потянулась к фамильяру – Змей… – не выходит. – Мать-Земля, Змей! Услышь меня! Меня похитили…”

“Кто?”

“Ты слышал!”

“Ты сама сказала утром, что меня не берёшь. А теперь требуешь, чтобы я мчался по первому требованию?”

Я все силы приложила, чтобы подавить злость.

“Сейчас не время. Ты был прав. На нас напали. Атаковали сонным заклятьем…”

“Куда везут?”

“Я думаю это инквизиторы. Перенесись духом и будь рядом. Если что, приведёшь… подмогу”.

“Ты же понимаешь, что кроме твоего мужа звать некого?”

Конечно понимаю. Но всё же надеюсь, что справимся сами.

“Они не узнали Криса. Он в форме извозчика… Не знают, маг ли он”.

“Ты одета?”

“Что за вопрос? Конечно одета!”

“Да бес вас знает. Генералишка переоделся, ты в…”

“Не до шуток. На нас браслеты, сковывающие силу. Ты будешь козырем. Силы есть?”

“Полно! Никто же не остался тренироваться. Куда мне её девать?”.

Путь недолгий. Скоро карета остановилась.

“Задний ход. Вы здесь явно не почётные гости. Звезда моя, подозреваю, что это здание ордена. Не храм, но и для частной собственности слишком обширно. Старый дворец. Лет восемьсот навскидку. Есть опасение, что я туда или не войду, или не выйду. Я отсюда чую амулеты. Если и освободитесь, сами можете не выбраться. Решай, хозяйка. Но лучше мне сейчас сообщить графу, куда вас привезли”.

Меня привычно, кулем взвалили на плечо и понесли.

“Иди”.

“Ты понимаешь, что он узнает, с кем ты была?”.

Да это вообще малая из моих бед!

“Иди!”.

Они идут почти бесшумно. Нет ни стука сапог, ни разговоров.

Могли бы и развлечь девушку беседой.

Больше пяти минут меня несли. Спустились вниз по лестнице…

Засов заскрипел, дверь… стук, лязг.

– Прошло без проблем? – новый, но знакомый голос.

Скрипнул отодвинутый стул.

– Нормально. Этот был с ней, – глухой стук тела о пол, – не рискнули оставлять. Защищал её и … это… обнимал, отравила парня своей магией.

Глухие шаги по полу.

– Надо же! Маркиз Празгал, собственной персоной! – голос ликует, – ещё и в маскарадном костюме!

Лязг цепей, возня. Схватили меня за руки и защёлкнули цепь.

Кто-то проговорил заклятье, избавляющее от сна. Деваться некуда. Нужно открывать глаза.

– Выспалась? – Ворри. Вот каким он стал.

Сейчас нет неотёсанного служки-клоуна, как нет и фанатика– священника.

Высокий настолько, что присев рядом со мной на корточки, он всё равно выше меня. Внимательно, пытливо вглядывается в моё лицо. Близко-близко.

– Оставьте нас ненадолго, – обернулся к братьям по ордену. Те переглядываются между собой. – Выявление и поимка этой ведьмы дают мне некоторые привилегии. Это ведь мой трофей.

– Я сообщу мастеру…

– Не надо! – Ворри поднялся. – Не торопись. Я сам сообщу. Мне нужен короткий разговор. С глазу на глаз.

Приспешники вышли. Только лязгнула дверь, как Ворри задвинул засов, активировал защиту от звуков и магии. Опять вернулся ко мне.

– Пить хочешь?

Помотала головой.

– Ты что? Всё ещё меня не узнала, Лучик? – костяшками пальцев скользнул по моей щеке.

– Узнала.

– Убери от неё руки! – сцедил Кристофер.

– Лучик-Лучик, ну зачем ты взяла с собой этого пса? Совсем, бедная моя, не можешь без мужчины? – спросил обманчиво ласково, глядя только на меня.

Ком тошноты подкатил к горлу, по коже побежали мурашки.

Мне не нужно сейчас заклинание обездвиживания. Я оцепенела от этого ласкового голоса и того, что он говорит.

– В кои-то веке вышла из дома без одного пса, – тёмные глаза сузились от улыбки, – так по дороге подцепила другого. Сколько их у тебя ещё, а Лучик? – рука потянулась к моей шее, я вжалась в стену.

– Не трогай её! – голос Криса смешался с лязгом его же цепи.

– Твоему псу нужна кость?

– Ворри, хватит! – чужая рука змеёй скользнула по шее, я поймала себя на том, что от ужаса и омерзения, рот остался открытым. Большой палец тут же надавил на губу, рука сильнее сжала шею.

– Лучик… меня сто лет так никто не называл. Только ты.

– Я сказал: убери от неё руки! – ярость в каждом слове.

– Почему твой пёс такой невоспитанный? Лучик? – убрал руки и поднялся, направляясь к Крису.

– Ворри! Не трогай его. Отпусти, пожалуйста. Ты ведь хотел ведьму? Ведьма здесь. Отпусти его, Ворри. Ради нашей дружбы. Я прошу тебя!

– Таша! Замолчи!

Инквизитор посерьёзнел, отбросил дурашливость.

– Лучик? Тебе что, не всё равно на пса? – задумчивый взгляд от Криса ко мне. – Лучик, Лучик! А как же законный супруг, с которым ты делишь ложе, чтобы понести наследника? Ты ведь поклялась ему, перед отцом нашим, создателем. А тот мальчик, что тискал тебя по углам парка? Ох и преданно он тебя охраняет. Не зря твой муж его поставил охранять. Этому пёсику только дай косточку – грудью закроет, – сумасшедший выпускает слова медленно. Словно травящий газ. – Ты даёшь ему косточку Лучик? – снова приблизился ко мне. – Помню видел вас. Ты тогда опять меня не узнала, Лучик. Такая бессовестная ты с ним была там… с этим псом так же.

Мать-Земля! Он словно знает, куда бить. С больной ревностью Криса.

– А что? – святой отец медленно подошёл к Крису, стал ко мне спиной. – Пес не знает, что он не единственный пёс у суки? – страшный, неестественный смех. – Пёс расстроился?

– Закрой свой рот и говори, что тебе нужно, – Крис как мог, сел повыше, явно чувствуя себя неудобно, когда смотрят свысока.

– А что с тебя взять? Ты же уже отдал всё, что было. Как там испытания проходят? Как бишь его… – сделал вид, что задумался, – точно! Мобиль!

– Заткнись!

– Почему? – деланно удивился, развёл рукавами коричневой рясы. – Ты мог бы скупить всю Ондолию, после производства, или даже построить собственную маленькую страну… ты же этого хотел? Чтобы тебя не казнили, как грешного брата за непокорность? Или… – он развернулся ко мне, – она не знает?

– Заткнись! – лязг, Крис попытался вскочить.

– Точно! Сука не знает, что ты купил ей свободу вместо своей? – снова отвернулся от меня.

Мать-Земля, о чём он говорит? Какой мобиль? Какая свобода? Как купил?

– Лучик! Ты раньше любила сказки. Слушай! – быстро развернулся, почти подбежал ко мне, присел. – Жил-был мальчик. Хороший способный. Увлекался техникой, собирал и разбирал всякое. У мальчика был старший брат. Совершеннейшая образина. Ни на что не годная свинья. Мот и кутила. По иронии… не судьбы, нет. Монарха и закона, старшему паршивцу доставалось всё состояние: земли, титул. А нашему мальчику это и не нужно было. Он счастлив был учиться, делать свои проекты. Но однажды старшего брата указом короля лишили титула и состояния, а потом повесили. За дело, конечно, повесили, тому грешнику дорога в ад, но не суть. Наш мальчик сильно переживал, и появилась у него цель: изобрести такое, чтобы обрести свободу от непостоянных сюзеренов. И изобрёл-таки! Усовершенствовал двигатель, и получилась у него карета, которая ездит без лошадей. На двигателе. Мальчик ждал своего часа, чтобы пойти к дяде и обменяться – мальчик дяде завод с мобилями, а дядя мальчику суверенитет его герцогства, – перевёл взгляд с меня на Криса. Посмотрел в упор. – Гениальный мальчик! Да? Не то, что старшенький. Он и пошёл. И отдал завод, который создавал почти девять лет. Только попросил не себе свободы, а тебе… – вызов во взгляде на меня, – каково, Лучик? Такого ради тебя ни один пёс не делал. Эй! Ну ты что, не плачь, – заботливо, медленно растёр пальцем влагу по моим щекам, – или ты и правда верила, что король по доброте душевной оставил тебя на свободе и дал иммунитет? Лучик-Лучик… из маленького щенка стала течной сукой, а жизни совсем не знаешь, – посмотрел на меня долго, взъерошил соломенные волосы, – не расстраивайся, Лучик. Ты же не просила пса, он сам. На то они и псы. Один дал кров и защиту, другой собой прикрывает, третий свободу купил, – перевёл взгляд на Криса, уголки рта опустились, – ты думал, что один? Всё сам? А она просто сука.

– Ворри, пожалуйста! – я потянулась к нему, с трудом поднимая руки, в попытке поймать его ладонь, – отпусти его пожалуйста. Пусть Крис идёт, тебе ведь я нужна?

Поймала руками его ладонь и тонкие губы мужчины чуть приоткрылись.

– Он тебя инициировал?

– Нет! Конечно нет! Муж. Только муж.

– Хорошо. Пусть идёт. Он нам без надобности. Сотрём память и… что? Ты же не хочешь, чтобы он сюда привёл маленькую армию? Эти аристократы, скажу я тебе, Лучик, честные до отвращения. Хоть трижды твою природу узнает, всё равно придёт спасать. Хорошо, что ты не такая, – его ладонь скользнула по моим рукам. – Поцелуй меня, Лучик.

– Что?

– Поцелуй и он пойдёт.

– Только хорошо целуй, как его целовала в своей травной. Стола тут, конечно, нет, да и отстёгивать тебя пока нельзя… Поцелуй, чтобы я поверил.

– Ворри… ты же… а как же целибат?

– Глупышка Лучик! Ну какой целибат? Как-то я исповедовал тебя, так пока ты каялась в своих греховных мыслях, а я… он дёрнул мою руку на свой пах. Рот его стал тонкой ниточкой. – Представь, что его здесь нет, Лучик. Давай, как тогда с ним… Скоро придут братья… ближайшее время нам будет не до поцелуев.

– Оставь её тварь!

– Ты всё перепутал, пёс! Тварь здесь она. Просто не привыкла пока. Немножко подогреть, – рука больно сжала мне грудь, – и сама будет просить. Впрочем, тебе не узнать. Целуй, Лучик. Время идёт… чтобы его выпустили отсюда, мне нужно приложить усилия. Заинтересуй меня, Лучик. Я должен захотеть ещё…

– Ты его отпустишь?

– Конечно.

– Таша, не смей! Не надо.

Конечно не надо. Тем более, что должна прийти подмога.

– Лучик-Лучик. Тебя тоже нужно заинтересовать, – подскочил на ноги и направился к Крису.

Я до последнего мгновения не понимала, что он собирается делать. Мерзавец, не останавливаясь, ускорился и считай с разбега ударил Криса по лицу. Голова маркиза мотнулась. Я закричала, а он не проронил ни звука. Второй удар по лицу. В живот.

– Готова, Лучик? – спросил не глядя, таща Криса вверх за волосы, – нет?

Ногой в грудь, вдавливая его в стену. Удары посыпались один за одним. Мне плохо видно, закрыл мне обзор. От этого ещё страшнее.

– Нееет! – заорала во всё горло. – Хватит! Умоляю тебя, хватит! Я всё сделаю!!! Всё!

– Лучик-Лучик! Раззадорила меня! – глумливо, спокойно. Даже не запыхался. – Одного поцелуя будет мало.

Рассмеялся, но я услышала мерзкий, страшный лай вместо смеха.

Направился ко мне с ухмылкой, глядя сквозь прищуренные глаза. Пальцы сжимаются и разжимаются, словно в тренировке.

– Не хочу поцелуй, теперь хочу по–другому.

Я тянулась к рукам, подвешенным к цепи, чтобы утереть слёзы, как застыла не в силах пошевелиться. Омерзение, страх, неверие.

Мне хочется отвернуться, чтобы не смотреть на него, но я в ужасе слежу за его приближением.

Сила не отзывается…

Открыла рот, в попытке сказать, потянуть время, но не смогла выдавить ни звука.

– Открыла свой брехливый рот… молодец. Сама. Даже говорить не пришлось. Там же твоего старикана не было, да? У них, аристократов, на такое, с леди духу не хватит. А чем ты хуже? Те же дырки, тот же рот, хоть и леди… – стоит надо мной, задирая рясу.

– Ворри, пожалуйста… не при нём… пусть он уйдёт… – смотрю на Криса. Лицо – мешанина мяса с кровью, глаза смотрят… с ненавистью?

После всего услышанного, в таком свете, это не удивительно. Пусть лучше ненавидит, но живой.

– Нет Лучик. Пусть узнает, каково мне было, смотреть, что он делал с тобой там, в Итвозе… осквернял его, наше детство, – наконец он справился с рясой и штанами под ней, – давай, Лучик, – вынул собственный член, вздёрнул рукой по вздыбленному стволу, – целуй, Лучик.

Два шага. Я в неверии смотрю, как он приближается, голова сама качается из стороны в сторону.

Если я откажусь – он опять будет избивать Криса…

Это всего лишь тело… не лоно даже, рот. Потерпеть. Крис будет жив. Никогда не простит, но будет жив…

Зажмурилась.

И не сразу поняла откуда звук.

Дверь… распахнулась с грохотом и треском.

Я в неверии втянула голову в плечи, ощутила боль от рук инквизитора. Шея, словно стала шире, опухла. Страшно открыть глаза…

Топот ног. Носители этих сапог подбивают каблуки…

Запахло гарью – полетели заклинания…

Ворри, застигнутый врасплох, с широко открытыми глазами повалился на меня.

Я закричала. Когда его оттащили от меня, я продолжала кричать, не открывая глаз. Когда с меня сняли наручники, я продолжала кричать. Хрип сменил крик только когда я завалилась на бок, прямо под стену, подтянув под себя ноги.

– Таша! – голос Криса где-то далеко-далеко.

– Оставь, о ней есть, кому позаботиться. Пойдём, сын.

Сын…

Вот и хорошо, что он уходит. Пусть уходит.

“Баю бай, да люли

Мою Ташу не буди

Моя детка крепко спит

До весны не разбудить…”

– Всё закончилось. Пойдёмте, – Дортконд, склонился надо мной.

Помотала головой, глядя на его усталое лицо.

Он взял меня на руки. Бережно и аккуратно, как собственную дочь.

Глава 41.

Спустя три дня произошедшие события уже кажутся страшным сном. Тянуть больше нельзя. Его величество уведомили, что я начала вставать и аудиенцию назначили на сегодня.

Спустилась к обеду, после которого мы с супругом отправимся во дворец. Граф внимательно осмотрел меня… дожидался. Кэйдис рядом, хлопочет у стола. Очевидно – период болезни, пока меня не трогали окончен. Сейчас одна начнёт кормить, другой воспитывать…

– Вас ждёт первое дело, – начал Дортконд, а я чуть не поперхнулась жидкой кашей, – подробности мне неизвестны, знаю только, что где-то нашли трёхлетнюю девочку… странную девочку. У группы есть основания подозревать в ней ведьминскую силу.

– Забрать ребёнка у матери? – от негодавания я забыла и о собственной слабости, и о тошноте, о головокружении.

– Я же сказал. Подробности мне не раскрыли, – судя по тону, он явно недоволен этим фактом.

Хотела спросить, чего не просмотрел сам, но вовремя прикусила язык.

Я опять ему благодарна. Снова. В который раз. За три дня, что я провалялась в прострации, лорд Нэйдан ни разу ни завёл разговор о произошедшем. Впрочем, он ни разу и не нарушил мой покой своим присутствием. Полагаю, Кэйдис ему исправно докладывала о здоровье супруги.

– Его величество недоволен произошедшим. Брак члена королевской семьи с княжной Техлуджа важен для внешней политики Ондолии. Оттон опасается, что ваша… дружба с его племянником может помешать этому союзу.

– Не помешает. Больше нет никакой… дружбы.

– А вы бы хотели?

– Нет. Неважно… Какая разница, чего я хочу? Я не принадлежу себе.

– Я рад, что вы это поняли. Пусть и таким путём.

Молча доели.

– Да, вот ещё что: сегодня ночью я консумирую наш брак, – я выронила десертную ложку прямо в розетку с мороженым. – Вы выполнили первую часть нашего договора. Ваше лекарство помогло, – прозвучало буднично, словно прогуляться в сад пригласил. Для него, скорее всего, это так же обыденно. – Жду вас в холле. Не задерживайтесь.

Закончился не только обед. Закончились надежды на спасение, на то, что всё ещё можно отменить, изменить… Настойка подействовала, не сработала моя поправочка.

Миллионы женщин ежедневно делают это – делят ложе с нелюбимыми.

Справлюсь и я.

Звон разбитого стекла прогрохотал, кажется, на весь особняк.

Я бросилась к Кэйдис, обернула трясущиеся, кровоточащие пальцы салфеткой. Та сразу пропиталась.

Алые капли сверкают в россыпи хрусталя на полу.

– Ты в порядке? – я, наконец, оторвала взгляд от паркета.

– Да, леди. Простите.

– Брось, Кэйдис. Будто я не понимаю…

– Он и сам не рад. Король торопит, каждый день обязует докладывать, не в обременении ли вы… – трёт, комкает в руках салфетку, не поднимая глаз. – Не бойтесь. Он всё сделает быстро, не будет жестоким, он пообещал.

– Как ты это терпишь?

– Что терплю, леди? Чистую, тёплую постель? Горячую, сытную еду? – выдернула руку и прибавила с вызовом: – вы, леди, жизни не видели. Не знаете, что такое искать работу, на которую не хотят брать. Отработать месяц и вылететь без жалования по надуманному поводу. Не надо меня судить…

– Я не сужу, просто… Тебе же не всё равно. До графа.

– Я знаю своё место, леди. Я прислуга, ей и останусь. Чувства все эти… это для вас, лордов и леди… когда негде спать, и падаешь от голода… там не до любви. Я благодарна графу, никогда его не предам, буду рядом, пока не прогонит. Или пока не прогоните вы, но мне никогда не занять ваше место. Большое благо, что вы оставили мне моё. И я благодарна вам. Я помогу вам сегодня: всё расскажу, да покажу. Научу, как сделать, чтобы не было больно.

– Спасибо, Кэйдис. Я… я очень ценю твою помощь. Мне пора, а ты зайди в лабораторию, – та выпучила глаза, пришлось пояснить: – Змей тебя впустит, покажет кровоостанавливающее зелье. Возьми себе. Только взамен что-нибудь оставь: волосок там, пуговку с себя, что угодно. А то не поможет зелье.

Впервые я разрешила живому войти в опытную в своё отсутствие.

– Можно не надо? – поспешила откреститься, – ваш кот, он… я лучше сама, скоро пройдёт.

– Не можно. Мой кот никого не обидит. Если я не прикажу.

Змей удивился не меньше, когда услышал распоряжение, но подчинился.

Граф ждал меня в холле, как и условились. Стоило его увидеть, как чуждое мне неприятие, а после безразличие завладело телом: голова словно тонну весит, сейчас вот-вот и свалится с худой шеи. Увидел бы Кристофер меня такой – ни за что бы не понравилась. Никому такая не понравится.

– Вы не собираетесь переодеться?

– Нет, – оглядела в большое зеркало себя: белая блуза, серая юбка, узел из волос.

– Что ж… – призадумался главный менталист Ондолии, – может, так оно и лучше.

На том и порешили.

Дорога окончилась быстрее, чем обычно. Подъезд к королевской резиденции перекрыли гвардейцы. Площадь оцеплена.

Ничего не нужно объяснять. Столицу готовят к празднику – свадьбе маркиза Прасгал.

Уже подходя к крыльцу услышала голос Змея:

“Смешная она! Кажется, от меня так никто ещё не шарахался! А я когда-то был Золотым Драконом. Видела бы ты, как она улепётывала…”.

Маленький сорокопут* вылавировал прямо мне под ноги. С трудом успела остановиться, а разбойник, словно того и ждал, уставился на меня своими бусинками, глазки почти сливаются с чёрной полоской-маской, поперёк головы. Я поймала его взгляд…

И оказалась сидящей на руке у Сейси! Почти прозрачная кожа, усыпанная конопушками светится на жарком, полуденном солнце. Девочка сидит на земле, на старом языческом капище, держит меня, маленькую птичку в руке и улыбается.

– Скоро мы увидимся! Ты теперь хозяйка! Большая, сильная хозяйка! Старая Сейси ждёт тебя. Лети вьёрн, зови хозяйку домой. А Сейси пойдёт к плотнику, накажет, как смастерить люльку для маленькой хозяйки…

Я взлетела, быстро набирая высоту, наслаждаясь зеленью заливного луга, который остался внизу, вместе с рыжим пятном.

Маленькой, немножко сумасшедшей ведьмой, по которой я очень соскучилась…

Меня схватили за локоть. Нет, не схватили, придержали.

Так вот ты какой, вьёрн…

– Вы в порядке? – именно супруг удержал меня от падения.

– Небольшая слабость, благодарю вас.

Не думать! Не думать! Сейчас не время думать о послании Сейси. Впереди аудиенция у короля. Я обдумаю это сразу, как она закончится.

– Что это? – моё внимание привлёк страшный гвалт, он становится всё громче с каждым мгновением. Будто к нам приближается огромный человеческий улей.

К цепи из гвардейцев подошла компания женщин.

В возрасте и совсем девчонки, человек пятнадцать. Все одеты просто: форменные платья тёмных цветов.

Дортконд поморщился, проследив за моим взглядом.

– Пойдёмте, расскажу дорогой.

Подчинилась, шагнув на ступеньку выше, как услышала:

– Графиня! Смотрите! Смотрите! Это же графиня из Эстесадо! Это она.

Я замерла.

– Кто эти женщины? – спросила, растерявшись.

– Эти женщины, моя дорогая графиня, работницы госпиталя, который вы так рьяно посещали, снабжая лекарствами.

– Пппочему? Что они хотят?

– Они хотят увеличения зарплаты и сокращения рабочего времени, а так же разрешения женщинам учиться целительству, – пренебрежительно и в высшей степени снисходительно принялся учить меня граф. – Вам, дорогая, стоит начать читать газеты, и не только статьи в честь себя.

– Графиня! Пойдёмте к нам! Громче! Она нас не слышит.

– Не вздумайте, – процедил.

– Уйти, наплевав, что меня зовут люди? Сделать вид, что я не слышу? – спросила с вызовом.

– Вас ждёт король!

– Король годы ещё просидит в этом дворце, а этим женщинам я нужнее! – подцепив юбку, чтобы не запутаться, рывком развернулась и рванула к оцеплению.

– Графиня! Пришла! Девочки, пришла! Она с нами!

– Добрый день! Я и правда с вами… И полностью разделяю ваши взгляды!

Одна из женщин бросилась ко мне, намереваясь обнять, это явно по ней читалось. Сибаир вырос как из-под земли. Стал стеной между нами.

– Абу Дейтли! Здесь нет никакой угрозы. Эти люди мои друзья.

– Ваша милость, не усложняйте мне работу, будьте благоразумны.

– Вы свободны.

Отошёл. Но я не сомневаюсь, что остался где-то поблизости.

Стачки у дам не вышло, вместо этого мы проболтали добрый час, условившись о встрече в больнице. Их удалось успокоить. Не до конца, но всё же.

Странное чувство подкрадывающейся неприятности. Словно нужно отнестись к этому серьзнее, как к чему-то назревающему, только я никак не могу нащупать это что-то.

Всегда и везде есть недовольные, тем более – это не моя земля. Здесь есть и король и королева. Это их люди, не мои.

Обернулась тревожно перед тем, как ступить на площадь.

Странная компания неподалёку: женщина в годах, в форменном платье с коляской для спящего младенца, а рядом с ней худощавый юноша в костюме такого же вида. Стоило глянуть на него, как тот дёрнул козырёк картуза ниже на лицо. Склонился к женщине. Уходят.

Ясно одно: я ещё не оправилась после событий с Ворри. Не смотря на то, что псих умер там же, в подвале ордена, от заклинания герцога Прасгалл, отца Криса, тревога и страх идут за мной по пятам, стоило только выйти из дома.

Высочайшая встреча не пройдёт гладко.

Так и случилось.

На этот раз в кабинете новое лицо. Женское.

– То, что вы предотвратили акцию, безусловно, хорошо. Плохо то, что именно вы – её идейный вдохновитель. Нравы в Эстесадо шире, – Оттон поморщился, – это известно. Но в Келсе свои порядки и правила. Вам придётся жить по ним, пока вы в столице.

“Пока?”.

– Сутки на сборы. Завтра вечером вы отбываете в Оцфэт – городок на восточной границе Однолии. Материалы по делу, – пододвинул мне папку. – После этого у вас два пути – графство Дортконд или герцогство Эстесадо. Я меняю наш договор. Выбирайте любой город в этой местности, там и оставайтесь. Вашу… подопечную необходимо обучить пользоваться силой, контролировать её. Это не должно происходить в столице. Я бы рекомендовал вам освоиться в Дортконде, но ваша бабушка… она умеет убеждать. Решайте сами. Как бы то ни было, обучение ведьм должно происходить подальше от столицы. Пока поступим так: обучение – предоставите на утверждение план; полная характеристика, исходя из которой леди Хэтар будет подбирать для них функцию и курировать ведьм в столице.

То есть: я буду поставлять мясо к королевскому столу?!

– Позвольте. Девочке три года. Сколько времени нужно, чтобы научить ребёнка? И какая функция её ждёт?

Король было открыл рот, как ладонь женщины, стоящей за монаршей спиной скользнула на его же плечо.

В кабинете, пропитанным этикетом и цензурой эта картина стала такой вызывающей, что, кажется, я никогда её не развижу.

– Позволь… те мне, ваше величество, – томным, доверительным голосом, делая акцент на титул, вклинилась незнакомка.

Король дрогнул, не то от невинного, но такого интимного касания, не то от пронизывающего голоса. Даже моё воображение рисует это её “Ваше величество” в совершенно другой обстановке.

* сорокопут – одна из самых маленьких хищных птиц.