Ведьма

– А зачем тебе с ними справляться? Это же твоя женщина и ее семья, тебе их любить надо было, а не воевать с ними… – нахмурился я, искренне не понимая этого жалкого мужчину. «Как вообще моя Олеся могла его полюбить?» – искренне недоумевал я.

Степан отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и продолжил свой рассказ, который, казалось, занимал его самого значительно больше, чем меня.

Женщины снова принялись читать какой-то заговор, слов Степан не разобрал. Только расслышал, как снова закончила Аглая словами: «Ключ, огонь, вода, замок. Да будет так!», после чего снова достала из кармана длинный и изогнутый кинжал.

«Все-таки будет кровь!» – похолодел Степан и уже принялся подниматься с кресла, как сзади его твердой рукой осадил Иван Матвеевич со словами: «Куда?».

При этом Аглая Ивановна полоснула по ладони себя и накапала крови в протянутый Анной Леонидовной золотой фужер, в котором, как показалось Степану, уже было какое-то зелье.

После Олеся подошла к чану с водой и вылила кровь в него, а Иван Матвеевич легко, как пушинку, приподнял перепуганного Степана и указал ему на чан: «Давай туда!».

С ощущением агнца, идущего на заклание, Степан полез в этот чан с водой.

– Там воды было по шею, – возбужденно рассказывал он мне. – А потом… Потом был ужас…

После погружения в воду, Степан рассказал, началось страшное. Со всех сторон к чану начали лезть страшные сущности и существа, похожие на свиней и козлов с длинными изогнутыми рогами, страшные женщины с темными провалами вместо глаз тянули к нему свои руки. Вода в чане начала покрываться тонким кругом из синего пламени.

– Огонь, представляешь? Синий огонь на воде, и это кольцо начало сжиматься, а руки их все ближе, того и гляди схватят меня, и бесы этим с зубами и рогами… А ведьма эти стоят напротив чана и смотрят на меня, не отводя взгляда… Я уже думал – тут конец мне и придет, когда тесть вытащил меня за шиворот из этого чана. А Аглая что-то прокричала и в ладоши хлопнула – и все эти бесовские отродья вмиг исчезли…

Потом мокрого и насмерть перепуганного Степана отвела домой Олеся и уложила спать, прошептав с каким-то сожалением ему: «Спи! Завтра домой уедешь!» – и Степан забылся страшным, тревожным, но глубоким снова.

На следующее утро Олеся отвела его на остановку и посадила на автобус до города.

– Больше я ее и не видел… Так, мелькнет в университете, но не подойдет, не поздоровается…Я сразу по приезду перевелся в другую группу, чтоб больше с ней не сталкиваться на парах. Тут мое везение и закончилось. Черная полоса какая-то сплошная настала, ни конференций больше, ни приглашений на вечеринки… Все наши на работу поустраивались уже, еще на пятом курсе, а меня даже на бесплатную практику никто брать не хочет! Точно ведьма эта порчу навела какую! Беги ты от нее, пока не поздно, мой тебе совет! Беги!!!

Домой я от Степана шел в раздумьях. Везение, сопровождавшее меня с момента моего знакомства с Олесей, действительно было удивительным, да и в Олесе всегда чувствовалась какая-то внутренняя сила. Все дела у нее спорились, все проблемы решались, как по мановению волшебной палочки.Дома я открыл свой ноутбук и принялся читать все древние поверья про ведьм. Мифологию, говорящую, что ведьмы заключают договор с дьяволом, я сразу отметал. Олеся, моя Олеся, была очень доброй и чистой девушкой, я это чувствовал, не могло в ней быть никакого зла. Древние славяне называли женщин, имеющих какие-то способности, недоступные обычному человеку, ведуньями. Женщинами, которые «ведают», знают тайны природы, скрытые от остальных.

Среди основных опасных умений ведьм считались: умение отбирать молоко у коров (хм, для этого надо в городе корову завести), лишать урожая (если лук в баночке на подоконнике сойдет за урожай, ну что же, не будет у меня лука), руководить погодой – град вызывать, дождь (а это и неплохо по сути, знать, когда зонтик брать), портить продукты (вот тут с Олесей надо строго поговорить – дорого нынче продуктами разбрасываться) …

В общем-то, ни одно из этих самых ее умений меня не испугало, а скорее даже повеселило. Испытания, коим подвергались ведьмы, например, связывание крест-накрест и в воду – даже разозлило. Потонет – значит, не ведьма, выживет – так на костер… Ночью я размышлял – мне уже тридцать пять лет, за свою жизнь я не встретил ни одной женщины, с которой мне было бы так хорошо, как с Олесей. Я искренне ее любил и хотел связать с ней свою жизнь. А везение и ее дополнительные способности – так это почти приятный бонус к семейной жизни…

На следующий день я отправился поговорить с Олесей и узнать, какие у меня все-таки шансы стать ее верным спутником до конца своей жизни.

Олеся встретила меня настороженно, проводила на кухню, налила чаю и сразу спросила:

– Приходил?

– Приходил, – не стал отпираться я, поняв, что она спрашивает про Степана.

– И что думаешь?

– Хочу пройти испытание! – улыбнулся я. – Как я понимаю, Степан его не прошел?

Олеся облегченно вздохнула и заулыбалась:

– Ты не испугался!

Я засмеялся в ответ, чего мне было бояться – я смотрел на эту прекрасную черноволосую женщину и как никогда понимал, что именно с ней и только с ней я хочу быть всегда, и пока смерть не разлучит нас!

Уже на следующий день я взял неделю за свой счет на работе, благо с Олесей, все вопросы решались быстро и в мою пользу, и мы отправились в ее родное село.

Мне очень понравилась Аглая Ивановна, красивая, пышущая жизнью женщина. Иван Матвеевич тоже произвел впечатление – он был трезв, весело шутил, и, как мне подумалось, даже раздался в плечах. По дороге Олеся объяснила мне, что тот обряд, свидетелем которому стал ее бывший жених, был призван убить в Иване Матвеевиче пагубную страсть к алкоголю, от которой помер ее дед и прадед, и вообще многие мужчины в их роду.

За отсутствие Анны Леонидовны передо мной извинились – точнее, за отсутствие в человеческом обличье – черная кошка степенно прогуливалась неподалеку. И заверили, что бабушка обязательно будет присутствовать при ритуале. «Она просто уже старенькая, – прошептала мне на ухо Олеся, – ей пора к новой жизни готовиться. У нас же, как и у кошек, их семь отмерено…»

Вечером повторился ритуал посвящения в женихи, который мне описывал Степан. Был и костер, и чан, и шептание заговора. Не было только бесов и сущностей – как только я погрузился в чан, меня переполнила эйфория. Мне даже показалось, что сверху откуда-то спустились райские птицы и воздух наполнился ароматом южных цветов. Из чана мне тоже помог выбраться крепкий и жилистый Иван Матвеевич, а следом женщины бросились ко мне обниматься и все наперебой говорили: «Ты прошел! Прошел!».

Потом меня завернули в большое банное полотенце и привели на летнюю кухню за празднично накрытый стол, где я уже официально попросил у родителей Олесиной руки. Бабушка сбегала за иконой, перед которой нас и благословили. А ночью уже постелили нам на одной кровати, как официальным жениху и невесте.

– Не по правилам, конечно, до свадьбы-то, – притворно нахмурилась Аглая Ивановна, – но скоро мы и свадебку сыграем – чего тянуть… Куда ты уже от нас денешься?

Я радостно закивал в ответ – меня переполняло счастье и уверенность в том, что теперь-то в моей жизни уж точно все будет хорошо.

Уже перед самым сном меня отвела в сторону Анна Леонидовна и дала напутствие:

– Ты Олесю нам не вздумай обижать, узнаем сразу – и в жабу превратим!

– Да что Вы такое говорите, бабушка, и в мыслях нет! Я сам ее боюсь! – засмеялся я. Обижать свою любимую у меня действительно и в мыслях не было.

Когда мы с Олесей остались наедине, она призналась мне, что всегда мечтала о детях и семье, и просила небеса, чтоб послали ей хорошего и любящего мужа.

– Я так ошиблась со Степаном, так ошиблась… Ты понимаешь, зачем ритуал? За всю историю нашего рода, многие мужчины пытались воспользоваться нашими силами, и не во благо… Откуда эти знания и силы, мы из сами не знаем, бабушка говорит, это нашу прапрабабушку боги благословили за то, что всегда чиста душой была… Дали нам возможность болезни лечить и плохих людей распознавать… Тебя же это не пугает? Ведь правда? – заглядывала в глаза мне Олеся.

– Конечно, ведьма моя любимая! – смеялся и обнимал ее я. – Но родишь ты мне мальчика! Им же ваш дар не передается?

Олеся лукаво улыбалась в ответ и целовала меня.

А уже через девять месяцев любимая родила мне черноволосую, черноглазую и очень красивую, мою самую-самую любимую на свете девочку – нашу дочь…

Часть II. Ведьмочка

Если вы думаете, что жить сразу с двумя ведьмами – это шутки, смею вас разубедить в этом! Сейчас попробую вам объяснить, почему с ними так нелегко!

Несмотря на то, что моей маленькой ведьмочке было всего четыре годика от роду, способности у нее проснулись раньше, чем полезли первые зубки.

На третий день, мы принесли нашу дочь из роддома, к этому моменту у нас в городской квартире уже жила вся семья Олеси, нетерпеливо ожидая появления наследницы. В роддом на выписку со мной поехал Иван Матвеевич, а женщины остались дома, накрывать праздничный обед.

– Как называть-то будем? Сами решим али по старинке? – прищурилась Анна Леонидовна, как только мы расселись за столом.

– В смысле решим? Да пусть девочка сама выберет, в самом деле! – возмутился Иван Матвеевич.

– Как это, сама выберет? – округлил глаза я, еще до конца не привыкший к своему новому семейству.

– Увидишь, Владик, – лукаво улыбнулась моя Олеся, передавая мне нашу черноволосую дочку, уже сейчас глазевшую на меня вполне себе осмысленным взглядом.

Аглая Ивановна молча подошла к нашему книжному шкафу и достала оттуда какую-то старую толстую книжку, на которой было написано «Книга времени» и положила ее на стол перед Олесей. Честное слово, я и понятия не имел, что у нас такая была. Или ее моя теща привезла с собой?

После Аглая подошла к своему чемодану и достала оттуда длинную красную восковую свечу, поставила ее в стеклянный стакан, засыпав туда рис для устойчивости, и подожгла пламя свечи. После женщины снова взялись за руки и стали читать какой-то заговор, глядя на дочь у меня на руках.

– Ключ. Замок. Да будет так! – сказала Аглая в конце и посмотрела на Олесю. Моя жена открыла «Книгу времени» и стала читать старославянские имена вслух по алфавиту.

На Алене, Бажене, Ванде, Годиславе и прочим моя дочка гукала что-то невнятное и пускала слюни, что очевидно доставляло ей непреодолимое удовольствие, так как в процессе этого она счастливо улыбалась мне беззубым ртом. Но когда Олеся дошла до имени Есения, дочка как-то извернулась на руках и цапнула меня беззубым ртом за палец.

От неожиданности я вскрикнул, а мои родственники радостно (хотя в тот момент мне казалось, что глумливо) засмеялись. Так в нашей семье официально появилась Есения Владиславовна.

С самого детства моя дорогая Есения любила выражать свое мнение обо всем, при чем если я не понимал ее гуканье, она продолжала кусаться или бить меня своими маленькими кулачками. На все мои возмущенные возгласы Олеся только смеялась и говорила:

– Ну чего ж ты мнение Есении не спросил?

Ну, а как я спрошу, в самом деле? У меня же нет всех этих суперведьминских способностей или как оно называется? Я просто по-человечески могу любить своих девочек и терпеть все их маленькие проказы.

Но было кое-что и пугающее в младенческом возрасте у моей Есении. Как-то в выходной день Олеся отправила нас погулять со словами, что ей срочно нужно пропылесосить квартиру, а нам – подышать свежим воздухом.

Я оттарабанил розовую коляску вместе с нашей черноглазой принцессой на улицу, и мы пошли прогуливаться в парке неподалеку. Есении однозначно нравилась наша прогулка, солнышко светило в небе, птички пели – погода располагала.

Уже где-то ближе к концу парка я вдруг заметил стаю приближающихся диких собак. В чатах нашего города писали пугающие истории об этой стае, она недавно появилась у нас, и собак еще не успели отловить. Самое страшное было то, что собаки нападали средь бела дня и молча.

Довольное гуканье Есении вдруг сменилось каким-то хрипом. Я испуганно заглянул в коляску и увидел, что дочь смотрит на меня не мигая. Как под гипнозом я зачем-то взял ее на руки и развернул лицом к несущейся стае. Есения сжала кулачки и вдруг резко распрямила, подняв ручки.

Собаки остановились, будто наткнувшись на невидимую преграду и, заскулив, побежали в обратную сторону.

Я дрожащими руками положил дочь обратно в коляску и поспешил домой.

– Ты все правильно сделал, – успокаивала меня Олеся.

– Я мог погубить нашу дочь!

– Она сильнее, чем тебе кажется, – улыбалась моя жена, – и уж точно сильнее тебя…

– Но как? Как она это сделала? Она всего лишь младенец…

Олеся покачала головой:

– Ведьмы не бывают всего лишь младенцами… Мы знаем тайны природы уже с пеленок… То ли еще будет, когда она пойдет в детский сад!

«Ох, то ли еще будет!» – обреченно подумал я, справедливо полагая, что жизнь моя после этого станет еще более захватывающей…

Мои опасения оказались не беспочвенными. Когда моя маленькая Есения подросла, и мы пошли в детский сад неподалеку от нашего дома, мне кажется, дети в ее группе были счастливы, а вот воспитательницы, несмотря на молодой возраст, пристрастились к корвалолу и валерьянке.

Первый звонок раздался уже через неделю.

– Владислав Викторович, Вас беспокоит заведующая детского сада «Березка», Елена Федоровна – раздался в трубке немного смущенный голос, когда я взял трубку телефона. – Вы не могли бы сегодня вечером подойти к нам?

– А моя жена? Вы ей звонили? Она должна быть сейчас дома, – немного растерянно спросил я. Олеся еще не вышла на работу, мы вместе решили, что будет неплохо, если она, пока Есения адаптируется в коллективе, не будет спешить.

– Да, – с легкой заминкой ответила заведующая, – она тоже обещала подойти… Ситуация очень… неординарная. Лучше, если вы придете вместе.

До конца рабочего дня я просидел, как на иголках, и как можно скорее поспешил в детский сад. У ворот меня уже ждала Олеся. В отличие от меня, она ничуть не была встревожена, а даже немного весела.

– Что случилось? – спросил я, поцеловав жену.

– Не знаю, – пожала плечами Олеся. – Они расскажут… Но, в принципе, что могло произойти? Девочка растет!

Заведующая же не была настолько оптимистична.

Она встретила нас в своем кабинете, сидя за большим дубовым столом. На стульчике в углу жалась молодая воспитательница, кусая свои кроваво-красные губы.

– Присаживайтесь, – указала на стулья напротив нам Елена Федоровна.

– Объясните, что происходит, – потребовал с ходу я, опасаясь худшего. «Хоть бы в жабу никого не превратила!» – малодушно про себя подумал я.

– Понимаете, наша воспитательница, Анна Владимировна, – заведующая указала бледную на девушку в углу, – она у нас новенькая. И немного перегнула с режимом, я бы сказала.

– Это как? – весело поинтересовалась Олеся. Мне показалось, что вся эта ситуация знатно ее забавляет.

– Понимаете, на тихом часу, в обеденный перерыв, дети должны спать… А они балуются, шумят, начинают бегать постоянно в уборную. Анна Владимировна попыталась их, ну как бы, приструнить и запретила вставать с постели…

– Но это же маленькие дети, – нахмурилась Олеся, – они же могут не сдержаться и…

– Вот именно это и произошло с одной из наших девочек.

– С Есенией? – испугался я.

– Нет-нет, с Есенией все в порядке. Просто эта девочка заплакала, а Есения поднялась с кроватки, хлопнула в ладоши и… Давайте, я вам лучше все покажу! – поднялась заведующая со стула и указала нам на дверь.

Мы прошли следом за Еленой Федоровной в большую комнату, из которой вела дверь в спальню. Я помнил это, так как нам делали экскурсию по детскому саду, когда мы в него записывались. Это была просторная игровая, но детей в ней уже оставалось от силы пятеро, там же сидела с виноватым видом наша Есения.

За ними приглядывала другая воспитательница, накрашенная менее вызывающе. Мне показалось, что она бросила на нас испуганный взгляд.

Спальней была комната чуть поменьше игровой с большими окнами, закрытыми жалюзи, в которой стояло двадцать маленьких детских кроваток и располагалась дверь в туалеты для мальчиков и девочек.

Заведующая распахнула дверь со словами:

– Вот, полюбуйтесь!

Мы заглянули в комнату, и Олеся принялась заливисто хохотать. Вместо кроватей в комнате теперь располагались маленькие беленькие в цветочек ночные горшки.

Заведующая прикрыла за нами дверь и сказала обиженно:

– Вот, вам смешно! А у Анны Владимировны случился нервный припадок. Все наши дети оказались в одну секунду не мирно лежащими на своих кроватках, а сидящими на этих чудных, хм, горшках.

– Ну, зато никто из детей не осрамился, так сказать! – продолжила веселиться Олеся.

– А нам? Нам-то как быть сейчас? У меня пропало двадцать подотчетных кроватей! На чем мне завтра детей спать укладывать, скажите, пожалуйста?

Здесь Олеся нахмурила брови и в упор посмотрела на заведующую, от чего та сразу как-то сжалась в размерах.

– Вы бы лучше подумали, как наказать вашу воспитательницу за издевательство над детьми!

– Да-да, конечно, Анна Владимировна будет оштрафована, кроме того, мы объявим ей строгий выговор, еще один такой случай…

– С кроватками я решу, – прервала лепетание заведующей моя жена. – Оставьте меня одну!

Мы вышли из спальни, я сразу поспешил к Есении, подхватив ее на руки:

– Ты в порядке, моя малышка?

– Да, – кивнул мне ребенок.

– Иди, собирайся, мы идем домой! – я поставил Есению на пол и легонько подтолкнул в сторону раздевалки. Девочка побежала переодеваться, когда дверь в спальню распахнулась и на пороге появилась моя жена.

– Готово, – она указала головой на комнату Елене Федоровне. Мы заглянули в комнату – кроватки были на месте, от цветастых ночных горшков не осталось и следа.

– Но… как? – испуганно спросила заведующая.

– Массовая галлюцинация, – пожал плечами я. – Чем вы тут детей кормите?

Олеся победно улыбнулась, и мы направились в раздевалку.

– Никогда больше не изменяй предметы на глазах у других людей! – строго отчитывала Олеся нашу дочку по пути домой.

– Я просто хотела защитить Наташу! – оправдывался ребенок.

– Да, ты молодец, а воспитательница была неправа! – согласилась Олеся. – Но лучше об это рассказать мне или папе, мы решим вопрос сами…

– Хорошо, – погрустнела наша дочь.

– Но за твой порыв помочь я завтра куплю тебе твои любимые конфетки! – решил сгладить ситуацию я, Есения сразу повеселела и залепетала, рассказывая нам свои детсадовские новости.

– Так будет теперь всегда? – тихонько шепнул на ухо я свой жене.

Олеся вздохнула:

– Это еще цветочки…

– Ну да, – согласился я. – Хоть в жабу никого не превратила…

Тогда я еще не знал, что это действительно были еще цветочки, и бедному детскому садику «Березка» еще только предстоит познать все радости от воспитания маленькой, хоть и очень симпатичной, ведьмочки…

Чем старше становилась Есения, тем больше я задумывался о том, какой будет ее дальнейшая жизнь. Как уберечь дочку от злобы и непонимания окружающего мира, меня посещали страхи, что вокруг Есении сложится атмосфера домыслов и страхов, как произошло с семьей моей жены в их родном селе.

Через пару недель после случая с горшками снова раздался телефонный звонок и на другой стороне провода уставшим голосом заведующая опять пригласила нас посетить детский сад.

Мы снова встретились с Олесей у ворот детского садика, молча поцеловали друг друга и проследовали в кабинет к Елене Федоровне.

– Что на этот раз? – спросила Олеся, когда мы уже без особого приглашения разместились на стульях напротив заведующей.

– Не знаю даже, как сказать, – Елена Федоровна замялась. – Не могу сказать, что это что-то плохое, но все же…

Как мы смогли спустя некоторое время вытянуть из заведующей, это произошло на ужине. Детям подали тушеную капусту с мясом, компот из сухофруктов и пшеничный хлеб.

– Понимаете, у нас в детсаде согласованный рацион питания, на полдник у них был чай со сладкими булочками. Дети никогда не остаются голодными, никто не жалуется… Я понимаю, что и добавки не просят, но мы же не ресторан?

Судя по тому, что случилось ближе к концу ужина, наша Есения с ней бы не согласилась.

– В общем, у нас есть мальчик, Костенька, он очень умненький, из хорошей семьи. Всегда так плохо ест… Он начала стучать ложкой по столу, кричать, что ему не вкусно, что мама дома готовит вкусную курицу и пюре…Детки начали баловаться, воспитательница пыталась их успокоить. В общем шум, гам, а потом…

А потом, по словам Елены Федоровны, Есения щелкнула пальцами (кто только ее научил?) и у всех на тарелках вместо тушеной капусты появилась маленький запечённый цыпленок с пюре. И все детские обеденные столики оказались накрытыми кружевными скатертями.

– В общем, вот… – Елена Федоровна беспомощно развела руками.

– И что же Вы от нас хотите? – как-то недобро усмехнулась Олеся. – Чтобы скатерти снова исчезли, как и горшки?

– Нет, ну что вы, – всплеснула руками заведующая, – за скатерти Есении отдельное спасибо, они чудесные… Но просто… Дети уже начинают задавать вопросы, они рассказывают родителям. Я не знаю, что им отвечать… Я честно не знаю…

Елена Федоровна смотрела на нас, чуть не плача, так, что я решил взять инициативу в свои руки.

– Ну дети – они большие выдумщики, – уверенно сказал я. – Скатерти, я уверен, Вы придумаете, как поставить садику на баланс, считайте, это наш спонсорский взнос.

– А воспитательницы?

– Хотите я с ними поговорю? – улыбнулась Олеся.

– Нет-нет, лучше не стоит, я сама с ними поговорю…

Заведующая провела на до двери, а перед этим что-то шепнула Олесе на ухо.

– Что она тебе сказала? – спросил я, когда мы уже забрали Есению и шли все вместе домой.

– А, – махнула рукой Олеся, – маме привет передавала…

– Она знает Аглаю Ивановну? – удивился я. – Так вот, почему ты так на этом садике настаивала? Мы ради него даже квартиру поменяли…

– Знает, – лукаво улыбнулась Олеся. – Соседка она наша бывшая. Мама ей помогла замуж выйти и в город переехать.

– А директора школы твоя мама случайно замуж не выдавала? – почему-то рассердился я. – Есения растет не по дням, а по часам…

Олеся ничего не ответила на мою издевку, а только лукаво улыбнулась в ответ.

Вечером, когда Есения уже уснула, я решил поговорить о своих страхах с Олесей. Жена улыбнулась в ответ на мою просьбу поговорить наедине, заглянула в комнату к дочке, и заварила нам чай из каких-то только ей ведомых трав.

– Спрашивай, – сказала Олеся, когда мы сели за стол.

– Я вижу, что наша дочка взрослеет, у нее появляется все больше силы. Расскажи мне, как нам быть с этим дальше? Пока у нас горшки и ресторанные обеды, но мало ли…

– Ты прав, – нахмурилась Олеся. – Есения уже достаточно взрослая… Пора нам звать на помощь бабушку…

– Анну Леонидовну? – почему-то еще больше испугался я.

– Да, – кивнула моя жена. – Она меня всему научила. Поможет и с Есенией справиться…

Я, конечно, очень люблю свою жену, да и ее семья мне искренне симпатична, но жить вместе с ними я был не совсем готов. Но как только я собрался произнести это вслух, в столовой громко хлопнула закрытая мной лично форточка и раздалось кошачье мяуканье.

– Бабушка приехала! – радостно вскрикнула Олеся, а в подтверждение ее слов, высоко задрав пушистый хвост, на кухню вальяжно зашла большая черная кошка.

За обучение Есении Анна Леонидовна взялась практически сразу. По вечерам, после ужина, они на час закрывались в комнате Есении, доступ куда мне был строго-настрого заказан. С собой Анна Леонидовна привезла большую книгу каких-то древних заклинаний.

Уже не знаю, как и куда она ее спрятала, мне книгу увидеть довелось лишь единожды, но впечатление она производила. Большой талмуд с затертыми пожелтевшими страницами. Когда я узнал, что бабушка обучает Есению заклинаниям, я из любопытства заглянул в комнату дочери, за что чуть не получил по носу быстро захлопнувшейся передо мной дверью.

– Не мешай бабушке! – укоризненно сказала мне Олеся, когда я пришел пожаловаться на несправедливое обращение жене. – Знаешь, как нелегко обучать всему маленькую ведьму? Я в детстве постоянно баловалась, то козлят в комнату напущу, то из подушек бомбардировку устрою…

– Но Есения же еще не умеет читать толком, а в книге еще и от руки написано, чернила выцвели – я видел мельком, – попробовал обосновать свое любопытство я.

– О, за это ты не волнуйся совсем! У каждой ведьмы с детства феноменальные способности к обучению. Я таблицу умножения с бабушкой за час в два года выучила, а потом и интегралы, и эконометрику с матмоделированием. Тоже часа за два-три…

– Тоже в два года? – округлил глаза я.

– Да ну, – смутилась Олеся, – это уже в школе, думаешь, бабушка совсем изверг, что ли?

– А почему кстати Анна Леонидовна приехала, а не Аглая Ивановна? – полюбопытствовал я.

– Ну по-хорошему, да, мама должна была приехать, но у нее кое-какие срочные дела появились. Давай, я лучше тебя покормлю? – ушла от прямого ответа Олеся.

Мне показалось это подозрительным, но я понял, что жена не расположена со мной откровенничать, и не стал настаивать.

Где-то через два месяца занятий и постоянного шума и ярких вспышек за дверью в комнате Есении, к нам вышла уставшая, но довольная Анна Леонидовна и торжественно заявила Олесе:

– Все, можешь звать гостей! Ведьма родилась!

– Как родилась? – непонимающе посмотрел я на Олесю. – Она уже как бы давненько как родилась…

– У нас считается, что ведьма по-настоящему пришла в этот мир только после ее обучения! – пояснила мне жена. – И теперь она должна, как бы это сказать… Пройти квалификационный экзамен, что ли…

– То есть «звать гостей» – это не иносказательно? – почему-то испугался я.

– Это уж точно! – заявила Анна Леонидовна, хлопнула в ладоши, обращаясь в кошку и тут же довольно замурчала.

– Олеся, я ничего не понимаю, – обернулся к жене я.

– Понимаешь, милый, – мягко улыбнулась мне Олеся, – в этом мире мы такие, хм, одаренные богами, не единственные… Женщины нашей семьи – ведьмы по праву рождения. Кроме того, существуют наследственные ведьмаки… А есть те, кто заключил договор с темными силами, мы зовем их чернокнижниками. Их силы не передаются по их роду, но они сами постоянно перерождаются до тех пор, пока…

– Пока что? – мне стало немного не по себе.

– Пока не искупят свой грех, – развела руками Олеся. – Ну или не исполнят главную волю темных сил…

– А какая у них воля главная? – мне показалось, что в нашей теплой и уютной квартире вдруг стало холодно.

– Их главная воля – чтобы на Землю опустилась тьма! – звонко, как на уроке, ответила мне Есения, которая незаметно вышла из своей комнаты и подслушала наш разговор. – Мама, когда у меня экзамен?

– Скоро, милая, сегодня же разошлю клич! – Олеся погладила дочку по голове.

– Так что там за экзамен? На нем не будет этих злых, чернокнижников, я надеюсь? – настойчиво уточнял я.

– Нет, ну что ты, только природные ведьмы и ведьмаки… У нас, понимаешь, тоже есть что-то типа профсоюза и трудового кодекса, что ли…Мы сдаем экзамен и клянемся использовать наши силы только во благо…

– И сколько их… в этой экзаменационной комиссии? Они поместятся вообще у нас в квартире?

– Ой, об этом вообще не волнуйся… Ты еще до конца не знаешь всех возможностей нашего жилья! – лукаво улыбнулась моя жена.

Не знаю отчего, но ее слова меня не успокоили, а внутри поселилось какое-то напряжение. Страх за дочку, смешанный со странным ощущением. Как будто Олеся чего-то не договаривает… И связано это именно с чернокнижниками…

Скажу вам честно и искренне, до момента аттестации моей дочурки-ведьмочки я даже не подозревал, сколько в нашем мире людей, обладающих сверхспособностями, и сколько на Земле всего таинственного и неизведанного.

Как мне объяснила моя жена, большинство из получивших свой дар по праву рождения, сами не до конца знают, какими силами они обладают и откуда этот дар появился в их роду.

– Понимаешь, существуют в нашем обществе какие-то легенды о людях, которые были первыми, которых боги за чистую душу и добрые помыслы наделили этими способностями. Но в реальности, конечно, никто из сейчас живущих с этими людьми не встречался… А вот чернокнижников мы видели предостаточно…

Чернокнижники… Само это слово отчего-то вселяло в меня тревогу и безотчетное желание схватить своих девочек и бежать на край света. Я как будто чувствовал, что от этих людей в наш уютный и маленький мирок может прийти беда… Если бы я тогда знал, насколько окажусь прав… Если бы…

Но пока мы жили своей жизнью, водили Есению в садик, выслушивали благодарности от смущающихся воспитательниц. После обучения Есения не перестала колдовать, но поумерила свой пыл – старалась делать добрые поступки и не слишком их выпячивать. Да и воспитательницы перестали пугаться происходящего – видимо, заведующая провела с ними обстоятельную беседу. Есения по вечерам даже хвасталась нам, что они иногда стали обращаться к ней за помощью. То во дворе детского садика листья убрать нужно быстро, то по щелчку пальцев качельку отремонтировать, то тучи разогнать, чтобы детки могли на улице погулять.

Одним вечером, когда я пришел домой с работы, Олеся с Есенией встретили меня с воодушевлением и сообщили, что в воскресенье нас ждет аттестация, и пора ждать гостей.

Уже с утра в воскресенье наша квартира наполнилась шумным весельем – приехали родственники жены в полном составе.

Аглая Ивановна сразу бросилась готовить званый ужин.

– Ох, Владик, ты даже не представляешь, какие они все прожорливые! – жаловалась мне теща, колдуя на кухне. – И каждый еще привередливый, то ем, это не ем…

Олеся с Анной Леонидовной закрылись в комнате с Есенией, чтобы дать ей последние наставления и переодеть в красивое праздничное платье.

Мы с Иваном Матвеевичем печально слонялись по квартире.

– Их человек десять прибыть должно, – пояснял мне тесть, – это как аттестационная комиссия. Самые сильные ведьмы и ведьмаки на текущее время. Раз в десятилетие мы выбираем их голосованием. Они также рассматривают сомнительные события, случившиеся в нашем мире, приходят на помощь, если вдруг чернокнижники…

– Что чернокнижники? – сразу схватился я за возможность побольше узнать о тревожащих меня людях. Иван Матвеевич как-то замялся, но все же решил мне пояснить:

– Все чернокнижники мечтают отобрать у ведьмы ее силу…

– А они могут?

– Есть у них какие-то заклинания, я в этом не очень силен… Но мы все знаем, если вынудить ведьму или ведьмака совершить что-то очень плохое, они могут потерять свою силу. А чернокнижник, получивший, вдобавок ко своей, силу, дарованную от рождения, очень опасен. И не только для ведьмовской братии, но и для всего человечества…