Давным-давно… – 1. Обрести себя

Джим повернулась и понуро побрела в зал. Зашла и неуверенно остановилась, рассматривая довольное лицо Диирде'Грамма и взволнованное – Кайдана Орадуса. Вот он, ничего не говоря, размашистым шагом направился к стене, где висело всевозможное оружие, и снял два шеста. Поднял их, показывая Адагелию Оторонталию. Тот кивнул и начал заправлять полы плаща за пояс.

Джим переводила взгляд с одного преподавателя на другого и терялась в догадках. «Что происходит?» Оглядела пустое помещение. Никогда ещё она не видела зал Кайдана Орадуса таким пустым. Было тревожно, даже откровенно страшно.

Адагелий забрал оба шеста из рук Диирде'Грамма и подошёл к Джим.

– Готова?

Джим покачала головой, испуганно отступая от протянутого ей шеста и стараясь взглядом найти Кайдана Орадуса.

– Не готова, – честно созналась она. Ей всё же удалось поймать взгляд мастера, он медленно прикрыл веки и кивнул. Джим неуверенно протянула руку и взяла шест.

Адагелий Оторонталий довольно заурчал из‐под капюшона. Он крадучись стал обходить Джим по кругу, умело раскручивая шест в руках, как если бы приноравливался к новому оружию. Его движения были тягучими, плавными, он передвигался с какой‐то хищной грацией. Вот он сделал несколько пробных подходов, довольно кивнул, когда Джим машинально встретила его удары. Что‐то сказал на непонятном языке, но Джим видела, как сразу заулыбался Диирде'Грамм и гордо выпрямился Кайдан Орадус.

Адагелий Оторонталий плавно скользнул в сторону, остановился и долго рассматривал Джим.

Девушка насторожилась, она внимательно следила за каждым его движением. Вот он медленно выставил ногу вперёд, передний конец шеста ушёл выше заднего и остановился на уровне головы противника. «То есть моей». Левую руку значительно выдвинул вперёд, поддерживая шест, а правую переместил для правильного захвата. Джим в зеркальном отражении повторила все его движения. «Страшно‐то как!» Но при этом она не забывала ни одного совета, которые на протяжении года ей давали два самых замечательных мастера академии. Немного пригнулась. «Как там говорил учитель? Атакуй! Не можешь? Тогда защищайся, но делай это правильно». Страх ушёл. Не было чувств, её не терзали больше эмоции, всё стало чётким и ясным. Она уверенно посмотрела на «чёрный плащ», стоявший напротив. «Шест – это продолжение моих рук». Улыбнулась. «Что там говорил Диирде'Грамм насчёт личного пространства?»

Они замерли всего лишь на мгновение. А потом… ринулись друг к другу. Джим раскрутила шест восьмёркой, упор в землю для прыжка, обвод – и она красиво уходит от стремительного нападения, при этом отбивая шест противника снизу вверх. А дальше всё слилось в сплошное движение, соединение ударов и блоков защиты. Удары сыпались со всех сторон: рубящие – сверху вниз, хлещущие – сбоку и под углом, вспарывающие – снизу вверх, подсекающие – по всем направлениям. Они кружились, расходились, снова сходились, и по мере роста интенсивности движений их темп нарастал всё сильнее.

Кайдан Орадус подался вперёд и от волнения вцепился в руку Диирде'Грамма, который даже не обратил на это внимания. В этот момент он внимательно следил за каждым движением Джим, отмечая все её промахи. «Ничего не скажешь, девчонка хороша!» Вот они вместе облегчённо выдохнули, когда Адагелий Оторонталий оказался за её спиной и готов был нанести удар, но она успела увернуться. Диирде'Грамм сделал несколько шагов вперёд, когда заметил, как Адагелий ушёл в тень и вынырнул в другом месте.

– Сейчас, – тихо проговорил магистр, не отводя взгляда от хрупкой фигуры ученицы. Джим успела в последний момент отбить удар и тоже исчезла. – Вот оно! – он торжествующе посмотрел на Кайдана Орадуса.

– Глазам своим не верю! – Кайдан Орадус перевёл изумлённый взгляд на довольное лицо Диирде'Грамма. – И давно ты об этом знаешь?

– Не очень, – он пожал плечами. – Были лишь подозрения.

Джим видела всё сквозь серую дымку, она с лёгкостью погружалась в неё и тут же выныривала в реальность. Удивительное дело, она всегда оказывалась там, где ей было нужно. Вот и сейчас она снова выпала из реальности и попала в серый туман, точно зная, куда ей надо двигаться дальше, но заметила, как рядом мелькнул край чёрного плаща, и, не раздумывая, кинулась следом. А через мгновение потеряла дорогу.

Адагелий Оторонталий вынырнул из подпространства и огляделся. Джим не было в зале, а двое преподавателей смотрели на него с ужасом. Он тут же вернулся обратно через одну из точек входа и ворвался в серую мглу. Потянул носом, как хорошая ищейка, и бросился по следу.

Джим обернулась и увидела его. Адагелий Оторонталий стоял напротив и улыбался. Она впервые видела тонкие черты его лица. И насколько оно было ужасным, настолько же и прекрасным. Нереально высокие скулы, начинаясь от висков, изгибались вдоль глазниц, создавая впечатление узких щелей на лице, в которых располагались совершенно чёрные глаза; вытянутый нос, тонкие губы, заострённый подбородок. Как будто сама Тьма смотрела ей в душу.

– Потеряла дорогу? – проговорил он очень тихо, но Джим его голос показался оглушительно громким. Она неуверенно кивнула, не особо понимая, о какой дороге может идти речь в этой беспросветной серой мгле. – Тебе нельзя здесь долго находиться.

Одним движением Адагелий вдруг оказался рядом с Джим. Взял её за руку. Она была ледяной. Сердито покачал головой.

– Мгла тянет из тебя силы. Надо срочно убираться отсюда. – Он выхватил нож и слегка порезал ей палец, проговаривая какие‐то слова. Джим отрешённо наблюдала, как капля алой крови очень медленно падает вниз, и как только она достигла земли (или что там было у них под ногами), их выбросило из подпространства. Она кулем повалилась на мягкое покрытие зала, с удивлением рассматривая обеспокоенные лица учителей.

– Что случилось? – воскликнул встревоженный Кайдан Орадус, обращаясь к «чёрному плащу».

– Что происходит? – вторил ему Диирде'Грамм, наклоняясь над Джим и без стеснения осматривая её в поисках повреждений.

– Она заблудилась, – спокойно проговорил Адагелий Оторонталий. – Сошла с тропы. Так бывает с новичками. – Он наклонился над Джим и очень серьёзно спросил: – Ты делала это раньше?

Джим испуганно всматривалась в темноту под капюшоном. На мгновение перед глазами возник образ подвала, вокруг множество разных продуктов… и какой‐то мужчина, а рядом женщина…

– Я не уверена, – сердце билось в бешеном ритме. Стало тяжело дышать. Казалось, напрягись она ещё немного – и вспомнит, увидит чёткую картинку происходящего. – Я не знаю, – она запаниковала. Вскочила на ноги и в отчаянии закричала: – Я не помню!

– Успокойся! – приказал Диирде'Грамм, привлекая её себе. – Не можешь вспомнить, ну и не надо. – Осуждающе посмотрел на Адагелия. – И это не столь важно сейчас, – проговорил он с нажимом. – Главное – теперь научить её, чтобы она больше не терялась.

– Что со мной не так? – Джим отодвинулась и серьёзно посмотрела в лицо наставника. – Я не понимаю, что происходит.

– Позволь, я расскажу тебе. – Адагелий Оторонталий отошёл от неё на несколько шагов и приводил в порядок свою одежду. – Пространство – это некое множество точек, а вот подпространство – это если взять, из этого множества точек выделить некоторые точки, и из них образовать своё пространство. Тогда это и будет подпространством исходного пространства. – Он внезапно завис, словно сам запутался в своих объяснениях. – Ну да. Так и есть! – удовлетворённо добавил он и начал оглядываться, как будто искал что‐то.

В этот момент преподаватели Джим заспорили между собой, как проще и доступнее донести до несведущего ребёнка, что такое подпространство. Ни одному из них не понравилось объяснение «чёрного плаща».

Джим так вообще ничего не поняла. Она в расстроенных чувствах опустила глаза и возле ног увидела нож, тот самый, которым Адагелий Оторонталий недавно порезал ей палец. Наклонилась и подняла. Хотела вернуть его владельцу, но не тут‐то было: нож намертво приклеился к её руке. Она оторопело смотрела на него и не могла поверить в происходящее, но как только «чёрный плащ» повернул голову в её сторону, Джим спрятала руки за спину, пытаясь отковырнуть рукоятку от ладошки. Нож плавно перекочевал в другую руку. Она потрясла рукой, ухватилась за нож, потянула, потрясла другой рукой. Шёпотом выругалась страшными словами, которые ей однажды довелось подслушать у Диирде'Грамма, и вдруг поняла, что в зале стоит полнейшая тишина. Все три преподавателя смотрели на неё в немом изумлении. Она снова спрятала руки за спину и смущённо произнесла:

– Я не хотела. – Джим замолчала, пытаясь подобрать достойное объяснение. – Он сам прилип, – пробормотала она и виновато протянула ладошку с ножом к Адагелию Оторонталию. – Заберите, пожалуйста.

– Вот, значит, как, – он вздохнул. – Джим Ветерн, киджар Аякара отныне твой.

– Нет-нет. Что вы! – Она снова дёрнула за рукоять ножа, продолжая тараторить: – Просто заберите его сами, и всё. Он почему‐то прикле… – И вдруг увидела, что нож свободно лежит на её ладони. – А, ну вот, всё уже прошло, смотрите. – И очень тихо, чтобы никто не мог услышать, добавила: – Ужасно подозрительный предмет.

– Я не могу его забрать, – сказал Адагелий Оторонталий. – Киджар Аякара нашёл своего хозяина, – он усмехнулся. – Точнее, хозяйку. У нас ходят легенды о том, что оружие может само избрать себе хозяина, особенно если это оружие, которое было сделано самим Аякаром. Но, честно говоря, я впервые вижу это воочию.

Джим смущённо потупила глаза:

– Простите. Я не хотела.

– Не надо, малыш, – Адагелий ласково потрепал её по волосам. – Это был не твой выбор.

– Кхм, – раздалось неожиданно со стороны входа, заставляя присутствующих повернуться на звук. – Я проходил мимо и почувствовал разрывы в подпространстве. Сам я не могу такое проделывать, но наша сущность позволяет это чувствовать. – Царкиил Соптис сделал несколько уверенных шагов по направлению к ним. – Извините, я стал невольным свидетелем. Так уж вышло: я видел и слышал, что здесь произошло, и тоже обеспокоен, что девушка чуть не потерялась на той стороне. Могу сказать только одно: в таких случаях помогает медитация.

Диирде'Грамм недовольно поджал губы, а Кайдан Орадус безо всякого смущения подозрительно разглядывал нового преподавателя, и только Адагелий Оторонталий кивнул, соглашаясь с его высказываниями. А Джим было всё равно: она увлечённо примеряла подарок к руке, к ноге, к поясу…

– Как вы знаете, медитация позволяет научиться управлять своей энергией и контролировать её, а также видеть потоки энергии вокруг себя. – Царкиил Соптис перевёл заинтересованный взгляд на Джим. Девушка крутила киджар в руках и не могла им налюбоваться. – Если мне будет позволено, я мог бы научить её.

– Я знаком с вашими методами обучения и считаю, что ваша помощь в этом деле была бы бесценна. – Адагелий обернулся, чтобы найти взглядом Джим. Девушка за его спиной с упоением тыкала в воображаемых врагов и была безмерно счастлива. – Джим, – строго окрикнул он, привлекая к себе внимание, – у тебя сегодня есть ещё занятия? – Она покачала головой, важно засовывая за пояс киджар Аякара. – Тогда ты прямо сейчас отправляешься с Царкиилом Соптисом – будешь учиться медитации.

Джим незаметно, как ей казалось, рассматривала нового преподавателя и пыталась выудить из головы хоть какую-то информацию о страшном слове «медитация». Воображение рисовало ужасы похлеще, чем тренировки с Диирде'Граммом и Кайданом Орадусом вместе взятыми. Тем временем новый преподаватель повернулся и пошёл на выход, а она обречённо поплелась следом, прижимая к себе шест, как родной.

В классе нового преподавателя было несколько необычно: не было того простора, к которому привыкла Джим. «А как же тут убегать?» Она остановилась посреди зала, быстро осмотрелась и уставилась с опаской в спину «нового чёрного плаща».

– Возьми вон тот коврик возле моего стола, – сказал Царкиил Соптис, оборачиваясь к ней. – Постели… – осмотрел комнату внимательным взглядом, – ну, хотя бы возле того окна, – ему пришлось быстро отвернуться, потому что он едва сдерживался, чтобы не засмеяться. В тот момент, когда он упомянул коврик, брови Джим медленно поползли наверх, при этом глаза её сделались огромными, чуть ли не на пол‐лица, она приоткрыла рот и стояла так до тех пор, пока он не предложил ей постелить коврик на пол.

«Всё. Конец! Это будет даже хуже, чем я предполагала». Джим послушно прошла к столу преподавателя, в каком‐то отчаянии схватила циновку, добрела до указанного окна и постелила её на пол, при этом перехватила шест в правильное положение и настороженно следила за каждым движением преподавателя.

– Садись, – приказал Царкиил Соптис, отмечая её встревоженность и подозрительный взгляд, который она не отводила от него с того момента, как зашла в кабинет. Он извлёк точно такой же коврик из стенного шкафа и, тут же постелив на пол, изящно опустился на него. Скрестил ноги, уложил руки на колени, поднял голову и посмотрел на Джим. – Долго мне ещё ждать?

Джим в точности повторила за ним все движения, но при этом шест положила в пределах досягаемости.

– Закрой глаза, – тихо сказал преподаватель. – Сосредоточься на своих ощущениях и слушай мой голос. Я буду рассказывать, как это проходит поэтапно. – Он открыл глаза и заметил, как Джим быстро прикрыла один глаз. – Есть несколько уровней. Самые первые – лёгкие, но новичкам они даются сложно, – он следил за её лицом. Вот она снова осторожно приоткрыла один глаз, увидела, что учитель смотрит на неё, и распахнула оба. – Закрой глаза и не подглядывай. Существует три основных стадии: концентрация, медитация и созерцание. И множество этапов, которые помогают достичь этих состояний. – Царкиил Соптис закрыл глаза и погрузился в повествование. Он методично перечислял, как достигнуть той или иной стадии, как перейти от одного этапа к следующему, он рассказывал и рассказывал, и его голос растекался по помещению, проникал в душу. – И начнём мы с тобой с самого простого, но важного – как правильно дышать. – В этот момент тишину нарушил странный звук, похожий на тихий короткий всхрап.

Царкиил Соптис открыл глаза и удивлённо воззрился на Джим. Девушка вытянулась на коврике и сладко посапывала в обнимку с шестом. «Полное погружение на стадии созерцания». Он тихо засмеялся, пододвинулся ближе и долгое время разглядывал её лицо при дневном свете.

– Как же ты похожа на неё!

Определённо, «медитация» – это лучшая тренировка.

Глава 21

Родственники. Одни принимают решения, другие – ищут возможность обнаружить след

Тёмная Империя

Сумерки. Переход от дневного света к ночной темноте и наоборот. Сумерки бывают вечерние и утренние, но в этих землях они вечны. Здесь невозможно проследить, когда солнце заходит за горизонт, а когда вновь возвращается на небо. Здесь нет красок, всё серого цвета – небо, земля, трава, деревья. Эта земля умирала. Умирала в мучительной агонии, забирая всё живое, что было на ней. И пока это происходило, те несколько государств, что находились на территории Тёмной Империи, не могли прийти к соглашению, чтобы объединиться и выступить вместе в борьбе с порождениями Тьмы, а самое главное – найти источник и запечатать его навеки. Впрочем, всё равно никто не знал, где находится этот самый источник. Порой казалось, что он – это все земли Тёмной Империи.

С дальнего приграничья постоянно поступали тревожные сообщения. Первые вести начали приходить с отдалённых крепостных заступов, призванных охранять рубежи Тёмной Империи. В донесениях всё чаще сообщалось, что участились прорывы и нападения, что гибнут дозорные, что, выезжая на тревожные вызовы из ближайших поселений, патрули порой не успевали вовремя прийти на помощь. Только по официальным данным было уже потеряно несколько небольших деревень.

Недавно Сагатар вызвался проверить одну из таких застав: с неё перестали приходить донесения. Он и ещё несколько наследников именитых семей с отрядом вооруженных наёмников отправились в Приграничье. Это путешествие стало сложным для всех: выматывающая дорога, ужасные погодные условия. А самое страшное – когда они прибыли на место, то обнаружили зловещую картину: открытые ворота и ни одной живой души. Всё то время, что они находились там, с надеждой ожидая подхода основных сил, им приходилось день и ночь с боями защищать этот клочок земли от нежити. Но вместо мощного войска прибыл небольшой отряд с приказом покинуть заставу и немедленно вернуться. А по их возвращении было принято решение срочно отослать гонца в закрытое государство Фириат с предложением объединить силы на любых выгодных им условиях.

Шло время, но ответа так и не было. «Правильно, что им переживать? Их земли слишком далеко от распространяющейся заразы, что волной сейчас надвигается на наше государство». Сагатар поднялся из‐за стола, подошёл к окну и распахнул его настежь. Вгляделся в далёкий горизонт. Да, здесь пока ещё можно было увидеть рассвет, но однажды тьма доберётся и сюда. «И как скоро это случится, это лишь вопрос времени». Тяжело вздохнул, направился к кровати, где для него была приготовлена одежда. Этой ночью ему не довелось прилечь даже на час: он просидел над бумагами, разбирая накопившуюся почту и изучая донесения.

Сегодня среди почты он нашёл весточку от друга – обычное письмо, переданное с посыльным. Так как общение на расстоянии посредством магического канала было невозможно, потому что Стена полностью блокировала прохождение любого сигнала, они поддерживали связь старым добрым способом. Царкиил Соптис писал, что его племянница жива и здорова, учится в Рутонской академии, по непонятной причине почти все принимают её за мальчика, и у неё очень редкий дар. Сагатар улыбнулся, вспоминая строчки из письма друга: «Ты не поверишь, но девчонка спокойно перемещается в подпространстве». А ещё он писал, что она как две капли воды похожа на Лисинду. И добавлял: «Ты не представляешь, как её тут тренируют! Но вот почему – я ещё не выяснил». А ещё его друг писал, что он до сих пор не нашёл ни одного из тех, кто был послан его отцом, и это тревожило больше всего. Как будто враг затаился и ожидал. Вот только чего?

Надо было срочно поговорить с Царкиилом. Сагатар уже давно хотел это сделать, но для этого сначала надо было подготовиться.

Он переоделся, собрал документы, требующие подписи, и отправился в кабинет отца. Постучал, не дожидаясь ответа, открыл дверь и вошёл. «Видно, сегодня ночью не один я не спал». Отец стоял возле книжных полок и рассеянно пробегал по ним глазами.

– Доброе утро! – Сагатар прошёл к столу и положил стопку бумаг, требующих немедленного внимания. – Я бы хотел поговорить…

– Я даже знаю, о чём. – Адавар Де’Альмарон выхватил первую попавшуюся под руку книгу и задумчиво полистал её. – Догадываюсь, что твой друг исправно пишет донесения не только для меня. – Он вернул книгу на место и прошёл к столу. Пробежал взглядом по принесённым документам. Довольно что‐то пробурчал и шумно опустился в кресло, приглашая жестом и сына присесть напротив. И, не проронив больше ни слова, начал методично поднимать по одному документу, тщательно изучать, ставить печать и расписываться. Закончив, он удобнее откинулся на спинку кресла и посмотрел на Сагатара, всё это время терпеливо хранившего молчание. – Я тебя слушаю.

– Кого ты ещё послал туда? – очень хорошо зная натуру отца, Сагатар не стал ходить вокруг да около, а спросил напрямую.

– Что? Царкиил Соптис до сих пор не смог вычислить его сам? – Адавар довольно хмыкнул, а потом вдруг стал серьёзным. – Это всё, о чём ты хотел поговорить?

– Отец, у меня есть к тебе очень серьёзный разговор, – Сагатар занервничал. – Нет. Прошу тебя! – он непростительно повысил голос, увидев, что отец сделал попытку подняться из кресла. Адавар недовольно опустился обратно, на его скулах заходили желваки. – Я знаю, тебе неприятно об этом говорить, но, пожалуйста, выслушай меня хотя бы раз. То, что произошло в нашей семье, это не единичный случай. Я много искал, узнавал, такое происходит сейчас повсеместно, и началось это уже давно. Я досконально изучил «Книгу Теней». Каждое пророчество, которое в своё время исполнялось, влекло за собой грандиозные перемены в мире. Так случилось во времена, когда на земле ещё не было жизни и на ней властвовали Бессмертные, которых позже мы назовём Другими Богами. В истории записано, что тогда землю сковал лёд и они исчезли, а после началось Время Зарождения Первородных. Следующее пророчество, когда мы утратили способность выбора – Великая Битва, после которой началось время Великого Раскола, когда ушли и Свет, и Тьма, а Стена поделила землю на две половины, на белое и чёрное – Тёмную и Светлую Империи. И сейчас начало исполняться ещё одно пророчество: «Из Тьмы родится Свет». А после начнут рождаться дети, у которых снова будет свобода выбора. И у нас нет никаких оснований не доверять «Книге Теней».

– Ты наивен, как ребёнок, – Адавар резко поднялся из кресла. – На этом месте, пожалуй, закончим разговор.

– Отец, её вина лишь в том, что она родилась во времена перемен, – Сагатар тоже поднялся и с тревогой наблюдал за отцом, – и уже обладает свободой выбора: в ней Свет и Тьма вместе. И таких случаев тысячи, может, даже больше, вот только в других семьях никто никуда не заявлял, никто ни от кого не отказывался. Я прошу тебя…

– Нет, это я прошу тебя! – закричал Адавар, не дав ему договорить. – Сын мой, остановись! – В его душе клокотала ненависть. – Ты не понимаешь! Не всегда свобода выбора – это свобода. И если есть малейшая возможность предотвратить весь тот ужас, что однажды уже случился на этой земле, то я сделаю всё, что в моих силах.

– О чём ты? Думаешь, убив одного ребёнка, ты остановишь исполнение пророчества? – Сагатар в ужасе смотрел на отца, как на незнакомого человека. – Прошу тебя, пощади её!

– Хватит! – Адавар отвернулся. Сложил руки на груди и упрямо поджал губы. – Я терпеливо выслушал всё, что ты хотел сказать.

– Но вот вопрос: услышал ли? – Сагатар быстрым шагом направился к выходу. Он знал, что больше не сможет вытянуть из отца ни слова. Взялся за ручку, резко распахнул двери.

– Я послал за ней гули, – голос отца звучал очень тихо, – но я не знаю, нашёл он её или нет. За всё это время он ни разу не связался со мной. Думаю, на то есть определённые причины: он или находится в таком месте, откуда это сделать невозможно, или же ему нечего мне сообщить.

Сагатар стоял в дверном проёме, не решаясь выйти наружу и страшась посмотреть на отца. «Это как надо ненавидеть, чтобы послать литчира – существо, которое, чтобы принять чей‐то облик, должно полностью сожрать жертву? Это значит, что в академии им сейчас может быть кто угодно».

– Я не хочу больше убивать её. Я хотел отменить свой первоначальный приказ, но у меня не было возможности связаться с ним.

– Отец, это значит…

– Это ничего не значит! – Адавар вновь повысил голос, оборачиваясь к сыну и глядя ему прямо в глаза. – У меня просто изменились на неё планы. – Он широко улыбнулся: – Она выполнит предназначение матери.

***

Одинокий костёр в темноте видно очень далеко, а в землях Тёмной Империи – тем более. Но путник, который зажёг его, не боялся непрошеных гостей. Седовласый старец сидел рядом с костром и не отводил сумрачного взора от языков пламени. Огонь то ярко вспыхивал, то вдруг начинал угасать, будто умирая. Вот путник вздрогнул, повёл головой, прислушиваясь к чему‐то, и его лицо скривила едва заметная безрадостная улыбка. Он поднял взгляд и вгляделся в небо. Мрак ночи медленно отступал, на его место приходил предрассветный сумрак. Ближе к Стене всё ещё было видно солнце. Старец брезгливо скривился: «Ноги бы моей здесь никогда не было». Передёрнул плечами, и в этот момент где‐то в лесу хрустнула ветка. Он резко обернулся.

На поляну неспешно выходили звери. Их было десять. Лошади (если, конечно, их так можно было назвать), что стояли кружком на поляне, даже не вздрогнули при виде этих монстров, наоборот, приветственно всхрапывали и начинали в нетерпении перебирать ногами. Вот один зверь подошёл ближе и бросил на землю перед ними окровавленную тушу. «Тьфу ты», – в сердцах подумал старец, отворачиваясь от этого зрелища. Сколько раз он уже видел, как оборотни кормят своих животных, но так и не смог к этому привыкнуть. Зато становилось понятно, почему хозяева безбоязненно оставляли их одних, а сами всю ночь в облике зверей кружили по лесу. Эти «лошадки» сами слопают, кого хочешь, и не поморщатся. Он вспомнил, как впервые увидел клыки у одной такой зверюги. Ведь ещё недоумевал, почему животные совершенно не реагируют на то, что их седоки – оборотни!

– Жаль, костёр догорел, для тебя мы тоже кое-что принесли, – рядом опустился Илиодор. В его голосе слышалось довольное урчание. Он положил на камень тушку какого‐то зверька.

Колдун скользнул равнодушным взглядом по сомнительному «угощению» и брезгливо скривился.

– Тошно мне, – проскрипел он. – Нет больше моих сил находиться вблизи этого строения. – Он не глядя мотнул головой в сторону виднеющейся вдалеке Стены. – Отпусти, а? Дальше уже точно без меня справитесь.

– Э нет. Без тебя никак. До Стены, конечно, мы путь знаем. А дальше? Вот доведёшь до места, откуда демон вышел из последнего телепорта, измеришь магический след, или как там правильно называется, покажешь, в каком направлении надо двигаться дальше, и иди на все четыре стороны. Возможно, это случится уже сегодня, – он обвёл внимательным взглядом сытых, хоть и немного уставших воинов, которые постепенно подтягивались к ним. – Вот отдохнём, и можно будет двигаться дальше.

– Предлагаю связать колдуна по рукам и ногам и насильно утащить с собой за Стену, – рядом с Илиодором опустился Старкад. – Ему уже и деваться некуда будет, насильно ведь, а нам вон какое подспорье: под рукой всегда личный указатель пути.

Колдун выпрямился и внимательно всмотрелся в лицо Старкада.

– Я посмотрю, совсем твои животные распоясались, – колдун специально так назвал оборотней. Но реакция последовала совсем не та, на которую он рассчитывал, вокруг раздался громкий смех.

– Полно тебе, – Илиодор успокаивающе положил ладонь на плечо старика, – подначивают ведь, а ты и ведёшься.

– А вот нечего меня подначивать! – старец недовольно повёл плечом, скидывая с себя руку Илиодора. – Сам знаешь, если бы не Тень, ни за что с тобой не пошёл бы. А у вас при этом ни уважения, ни манер – звери зверями.

Снова дружный смех.

Илиодор сразу посуровел. Да, если бы не Тень (так охотник Сынов Ночи сам себя однажды назвал), он бы точно сошёл с ума, когда демон исчез у них из‐под носа. И ничего в этом удивительного нет: отчаянье порой доводит и не до такого. У него опустились руки. Куда дальше? Где искать? А ведь как всё гладко шло: заранее был известен маршрут, точки для открытия телепортов… Когда посланец Адавара ушёл через первый, они просто отправились к месту второго, а следом уже отправились к Стене. Тогда демон и заметил слежку. Илиодор помнил, как они заволновались, когда поняли, что он вдруг стал кружить и путать следы, а потом неожиданно вышел к их лагерю. Тогда-то Тень и отправил с ними колдуна, наказав довести оборотней до места.

– Какая бы ни была девчонка, наша она, и всё тут. Правильно ведь говорю? – отвлёк его от тяжёлых дум голос Старкада.

– Ты всегда правильно говоришь, – подтвердил Илиодор, хоть и не понял, о чём идёт речь.

– Понимаете ли, расфантазировался он тут, – Старкад осуждающе посмотрел на Изара, который насупился и сейчас недовольно молчал.

– Вы о моей племяннице, что ли? – догадался Илиодор, с любопытством посмотрев на угрюмого юношу. – Изар, что тебя беспокоит?

– Ничего меня не беспокоит! – юноша возмущённо вздёрнул подбородок. – Я рассказывал, как она может сейчас выглядеть, а дядько на меня заворчал, как старый… – Он осёкся и с опаской посмотрел на родственника. Старкад держал в руках хорошую хворостину (и ведь нашёл где‐то!) и задумчиво поглядывал в его сторону. – В общем, обругал меня ни за что.

– А ты лучше мне расскажи, как она сейчас может выглядеть, – примирительно попросил Илиодор.

– И вся эта возня из‐за какой‐то девчонки? – спросил колдун, по‐старчески кутаясь в плащ и покашливая. – Тьма, куда я попал!

– Вот посмотрите, она непременно будет высокая, стройная, статная, – Изар проигнорировал ворчание колдуна. С благодарностью посмотрел на Илиодора и на всякий случай глянул в сторону дядьки: в руках ли у него до сих пор хворостина. – Однажды ты обмолвился, что в младенчестве у неё были светлые волосы, значит, непременно будет блондинка с голубыми глазами. Волосяки – во! – юноша махнул рукой от макушки до самой земли. – И ровной рекой ниспадают, – восхищенно вздохнул. – И зверь у неё будет изящный, грациозный, как она сама.

– А почему с голубыми глазами? – Илиодор тихо засмеялся. – Насколько я помню, у неё они были зелёные.

– Ну так со временем у детей глаза всегда меняются, – Изар обвёл довольным взглядом притихших воинов. – Сильная, ловкая, быстрая и…

– И чтобы могла тебя, прохвоста, как следует за усы оттягать, – Старкад бросил хворостину в костёр. – Охолонись! А то шибко разошёлся. Говорю же, какая бы ни была – наша!

– Это точно. – Илиодор поднялся на ноги, одобрительно похлопал юношу по спине. – Что заранее гадать? Если Пресветлая будет к нам благосклонна, уже скоро всё сами увидим! – Он направился к своему лежаку. – Ну что, давайте немного отдохнём да снова в путь тронемся. Надо бы сегодня до Стены добраться.

***

Вечером этого же дня их маленький отряд стоял возле Стены. Они находились в точке выхода третьего телепорта. Седовласый старец упорно колдовал: что-то чертил, мерил, прыгал, даже пару раз смачно выругался. «Ну, это, наверное, чтобы заклинание уж наверняка сработало», – подумал Илиодор, внимательно наблюдая за действиями колдуна. Вот он остановился, закрыл глаза и долго не шевелился. Потом вытер пот со лба, снова выругался и опять пустился в пляс.

До Крепости Бергльот им сегодня ещё предстояло добираться. «Опять к ночи только будем». Илиодор улыбнулся. «Теперь это не страшно. Небось, с того раза ещё не успели забыть нас».

– Ну, вроде бы готово, – подал голос колдун. – Скажу сразу, задача была не из простых: мало того что Стена из меня силы тянет, так здесь ещё и земля не располагает, чтобы творить чёрное колдовство. По уму надо бы зверушку какую‐нибудь прибить, кровушкой всё тут окропить, а так что? Проследил за шлейфом, который, как тонкая ниточка, тянется за демоном только до определённого места, дальше как будто что‐то блокирует, не пускает… не вижу. – Он устало посмотрел на Илиодора: – Карта‐то этих мест у вас найдётся?