– Милорд, не надо! – с ужасом глядя на него, просительно выдохнула Миранда.
– Помолчи! Иначе не только язык ей вырежу, а вообще четвертовать прикажу! – со злостью выдохнул герцог и поволок задыхающуюся в его руках Люсьену к лавке в углу.
В это время в комнату вбежала Нора, держащая в руках нож и пару полотенец, и ещё двое слуг. Слуги окружили герцога и, прижав к лавке извивающуюся Люсьену, помогли выполнить задуманное им. После чего запихнули ей в рот полотенце и под присмотром Норы вынесли прочь из комнаты.
Герцог тем временем, вытерев окровавленные руки, шагнул к Миранде:
– Я так понимаю, нам имеет смысл съездить к Его Святейшеству, причём немедленно, – властно выдохнул он.
– Зачем, милорд?
– Он должен знать, как можно нейтрализовать подобное проклятье. Пусть лучше меня потом казнит, лишь вам поможет избежать напророченной участи.
– Милорд, успокойтесь. У неё не было сил, поэтому все её пожелания не более чем слова. Забудьте о них.
– Вы уверены, миледи?
– Абсолютно. Весь потенциал, который она имела, она израсходовала на проклятье вам. Так что сейчас это были лишь злые пожелания и не более. Не стоит им придавать хоть какое-то значение.
– И всё же мне бы было спокойнее, если бы мы рассказали о том главному инквизитору.
– И думать забудьте! Он ничего не сделает, лишь воспользуется ситуацией и запрёт меня в своём дворце, чтобы вовек я к болотам не подходила.
– О! Точно! Отныне никаких болот!
– Милорд, вы что, пленницей держать меня хотите? Я же умру от тоски, если вы меня в замке под замок посадите. Сжальтесь! Ведь не было никакого проклятья, говорю вам!
– Кстати, ведьмы, не имея языка, проклинать способны?
– Она точно не способна. Про других сказать не возьмусь. Разные бывают.
– Вот сразу надо было её языка лишить. Жаль, что поздно догадался.
– Почему поздно? Не успела она никого проклясть, говорю же.
– Мне спокойнее было бы, если бы даже слов таких не сумела бы произнести… Ведь какая дрянь… Ну да ладно, я ещё заставлю её пожалеть о сказанном! Мерзавка! Вы, кстати, тоже хороши! Вот зачем с ней наедине потребовали остаться?
– Я образумить её хотела. Думала, увидит, что зла ей не желаю, и перестанет так злиться, а вышло наоборот, к сожалению.
– Вот все женщины лишь задним умом сильны… Хотя я тоже хорош, доверился вам, оставил одну, хотя уже знал, на что девка способна… Ладно, будем надеяться и вправду, лишь слова это были. Но на болота теперь и думать не смейте ездить! Понятно? Никаких болот! Узнаю, что в ту сторону хотя бы посмотрели, под замок посажу, так и знайте, миледи!
– Хорошо, хорошо. В сторону болот даже смотреть не стану. Только не нервничайте так.
В это время в дверь постучали, и, получив разрешение войти, в комнату заглянула Нора:
– Какие ещё распоряжения будут, Ваша Светлость?
– Как она?
– Нормально. Кровотечение остановила. Больно ей, конечно, плачет, но ничего критичного.
– Сегодня дашь ей отдохнуть, а начиная с завтрашнего дня начнёшь наказывать так, чтобы к следующему моему приезду как шёлковая девка была! Понятно? Иначе драть нещадно уже тебя прикажу!
– Да, я поняла, Ваша Светлость. Исполню. Не извольте сомневаться.
– Вот и хорошо. А сейчас проводи нас.
Глава 33
Когда они вернулись в замок, герцог по-прежнему был в крайне раздражённом состоянии, не сдерживаясь, орал на слуг, раздавал приказы о наказании, за некстати заданный вопрос сурово отчитал сына. Поэтому, когда после ужина один из старших оруженосцев герцога, держащий канделябр, отвлёкшись, нечаянно зацепил им край платья Миранды и немного подпалил его, реакция последовала ужасающая. Герцог, шедший с ним рядом, схватил юношу за волосы и рванул в сторону так, что тот упал, при этом уронив канделябр на пол. При этом выпавшие свечи, которые были потушены достаточно быстро подбежавшими к ними слугами, прожгли в нескольких местах ковёр, и это решило судьбу бедного юноши окончательно. Герцог приказал отвести его на конюшню и запороть насмерть, чтоб другим неповадно было так себя вести.
Услышав такой приказ, Миранда упала перед ним на колени:
– Сжальтесь, милорд, умоляю. Он не сделал ничего дурного, лишь был немного невнимателен, но это не повод лишать его жизни. Пожалуйста, проявите милосердие!
– Миледи, встаньте немедленно! – герцог раздражённо скривился. – Мне ни к чему слуга и будущий воин, проявляющий такую безответственность, неуклюжесть и разгильдяйство. Ведь он даже не попытался затушить упавшие свечи! Так что моим рыцарем ему не быть! Всё!
– Отдайте его мне, милорд! Мне нужен слуга, – не поднимаясь с колен, Миранда просительно коснулась его руки.
– Миледи, встаньте, я сказал! – он подхватил её под руки, вынуждая подняться, потом перевёл взгляд на замерших рядом с его оруженосцем слуг, ожидающих либо подтверждения приказа, либо его отмены.
Сам оруженосец стоял, низко опустив голову, и его била нервная дрожь. Герцог, отпустив супругу, подошёл к нему ближе, рукой вновь схватил за волосы, запрокинул голову и, взглянув в глаза, холодно осведомился: «Пажом герцогини пожизненно согласен стать?»
Юноша нервно сглотнул, понимая всю унизительность предложения, но на кону стояла его жизнь, поэтому раздумывал он недолго и согласно кивнул: «Да, Ваша Светлость».
– Тогда иди, готовься к наказанию в её апартаментах.
Не посмев спорить, юноша ещё раз повторил:
– Да, Ваша Светлость, – после чего поспешно направился к её комнатам.
А герцог тем временем обернулся к слугам: – Лавку в комнаты герцогини принесите и стек для лошадей из конюшни.
После чего повернулся к Миранде:
– Я надеюсь, вы не станете возражать, моя дорогая, что перед тем как окончательно отдать вам мальчика, я в вашем присутствии объясню ему некоторые непреложные правила, соответствующие теперь его статусу?
В его глазах была такая холодная решимость, что она не осмелилась хоть что-то возразить, лишь кивнула, едва слышно выдохнув:
– Как я могу, милорд? Это в вашем праве.
– Прекрасно, – удовлетворённо проронил он и неспешной походной двинулся в сторону её апартаментов.
К тому моменту, как они вошли, слуги уже успели установить там широкую лавку, на которую положили стек для лошадей.
Оруженосец, стоял подле неё, потупившись и нервно переминаясь с ноги на ногу.
Замершие у входа служанки и её камеристка, со страхом глядя на них, жались к стенам, явно напуганные подобными приготовлениями.
Бросив на служанок мимолётный взгляд, Миранда сделала нетерпеливый жест рукой, проронив: «Вышли вон!»
Те, с облегчением вздохнув, моментально удалились, плотно закрыв за собой двери, и в просторном холле остался лишь бывший оруженосец. Худенький светловолосый юноша лет восемнадцати разительно отличался от остальных оруженосцев герцога и утончёнными чертами лица, и отсутствием ярко выраженной мускулатуры.
Смерив его недобрым взглядом, герцог мрачно проронил:
– Раздевайся.
Быстро сняв всю одежду и аккуратно сложив её рядом с лавкой, юноша со страхом взглянул на него, быстро вновь потупился и едва слышно спросил:
– Мне вам стек подать, Ваша Светлость?
– Да, – не сводя с него тяжёлого взгляда, выдохнул герцог, и юноша, поспешно подойдя к лавке, взял стек, потом шагнул к нему, опустился на колени и на вытянутых руках подал. Его длинные худые пальцы сильно дрожали, выдавая испытываемый им страх.
Герцог взял стек, но отдать следующее распоряжение явно не торопился, и юноша, не смея опустить рук, замер в ожидании.
Перехватив поудобнее стек герцог хлестнул им по подставленным ладоням. Вздрогнув, юноша инстинктивно зажмурился от боли и чуть дёрнул ладонями, но не проронил ни звука и быстро вернул дрожащие руки в исходное положение. Два следующих удара он вытерпел так же молча и уже почти не дёргая ладонями.
– Руки опусти! – приказал герцог, и как только юноша выполнил приказание, концом стека запрокинул ему голову, вынуждая смотреть себе в глаза, после чего с нескрываемым презрением заговорил: – Значит так, мальчик, отныне, раз ты даже канделябра в руках удержать не можешь, то будешь учиться не оружие в руках держать, а все прихоти моей супруги исполнять, являясь её пажом. Будешь прислуживать за столом и учиться покорности и расторопности, раз ни на что другое годен не оказался под бдительным контролем как меня, так и моего сына. И храни тебя небо даже в этом не преуспеть, взыскивать буду очень строго. Мне ленивые и непокорные слуги возле супруги ни к чему. Понял?!
– Да, Ваша Светлость, – тут же испуганно выдохнул юноша.
– Тогда марш на лавку! И запомни, хоть звук услышу, вообще с неё не встанешь.
Дождавшись выполнения своего приказа, герцог с размаха жёстко ударил его. Юноша дёрнулся на лавке, но не проронил ни звука. За первым ударом последовали почти без перерыва ещё несколько, а потом ещё и ещё. Вцепившись руками в ножки лавки, юноша молча вздрагивал всем телом под сыпящимися на его круп ударами и лишь изредка, судорожно всхлипнув, ловил ртом воздух, пытаясь справиться с подступающими к горлу рыданиями. В эти моменты герцог отводил стек, давая ему немного отдышаться, а потом возобновлял наказание.
Видя сколь терпеливо сносит побои юноша, Миранда поняла, что это явно для него дело привычное.
Через некоторое время герцог разрешил ему подняться, после чего холодно произнёс:
– На сегодня урок окончен. Завтра продолжим. Готовься.
– Благодарю, Ваша Светлость, – юноша опустился перед ним на колени, поцеловал протянутую руку, после чего забрал из неё стек и, положив на лавку, попросил дозволения одеться.
– Не по статусу тебе теперь такую одежду носить, – усмехнулся в ответ герцог.
– Милорд, – безучастно стоявшая все это время у дверей Миранда, устремила на герцога тяжёлый взгляд, – я не возражала против вашего поучения моего слуги, но раз вы подарили его мне, хотя бы позвольте решать, какую он будет носить одежду.
– Он будет носить то, что положено ему по статусу! – раздражённо рявкнул герцог.
– Но не раньше, чем такую одежду ему сошьют! И только попробуйте мне возразить! – в голосе Миранды тоже зазвучал металл.
– Хорошо, хорошо, дорогая, вы умеете убеждать, – примирительно поднял руку герцог и, обернувшись к юноше, с нескрываемым сарказмом проговорил: – Можешь надеть эту одежду, пока новой тебе не сшили… Я постараюсь, чтобы ждать обновок тебе пришлось недолго.
– Благодарю, Ваша Светлость, – вновь покорно выдохнул тот, даже не смея поднять на него взгляд, и стал поспешно одеваться.
Когда герцог ушёл, Миранда, смерив оценивающим взглядом, вытянувшегося перед ней юношу, спросила, как его зовут.
– Алекс, Ваша Светлость, – незамедлительно последовал ответ.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать недавно исполнилось, – ответил он, и Миранда поняла, что неправильно на глаз определила его возраст. Худенький юноша казался младше своего возраста.
– Как давно ты при герцоге?
– Меньше года, Ваша Светлость.
– Почему так? Насколько я знаю, чтобы стать оруженосцем герцога, сначала необходимо лет с пяти до двенадцати пажом в замке пробыть.
– Моему отцу титул король даровал лишь год назад. Его Светлость не хотел меня брать, отец умолил его, в надежде, что рыцарем я стать смогу… клялся герцогу, что стараться я буду, а если не буду, то в его праве меня убить… Я и старался, но плохо у меня выходит, Его Светлость всегда больше всех на меня сердился…
– Ясно, – хмыкнула Миранда, понимая, что отец Алекса отправил его на неминуемую смерть, поскольку с детства не привыкшего к серьёзным физическим нагрузкам парня дотянуть за пару лет до уровня рыцаря нереально по определению. Костяк уже сложился и автоматизма в действиях никакого не наработать. Даже если рискнуть и в двадцать один в рыцари всё же посвятить, то это будет лишь видимость воина, до первой стычки с противником. Стало понятно, что герцог хотел воспользоваться стечением обстоятельств и наконец избавиться от так раздражающего его балласта. А она не дала, попросив сделать его своим слугой. Зачем ей может быть нужен такой слуга, Миранда не знала и сильно опасалась подобного вопроса, но, на её счастье, герцог его не задал. Правда, настроен он был к её новому пажу очень враждебно, но, возможно, это лишь из-за сегодняшнего стечения обстоятельств. Возможно, завтра он смягчится. И всё решится к всеобщему благополучию. Утро вечера всё же мудренее.
Однако следующий день нисколько не смягчил герцога, напротив, заставив Алекса переодеться в одежду пажа, в его замке оруженосцы и пажи носили разную и по крою и по цвету одежду, он весь завтрак посвятил методичному унижению юноши. Тот терпеливо сносил и все издёвки, и побои, лишь нервно закушенные губы выдавали каких трудов ему стоило всё это выдержать.
Миранда интуитивно чувствовала, что её заступничество в данном случае приведёт либо к ужесточению репрессий, либо вообще к казни юноши, и не вмешивалась. Поскольку унижения хоть и были трудно-выносимыми для Алекса, но явно не смертельными. Она надеялась, что через пару дней герцогу надоест третировать парня, и тому станет легче.
Однако на третий день, когда герцог действительно практически перестал обращать внимания на её нового пажа, она почувствовала неладное и нашла того в чулане, стоящим на балке с петлёй на шее.
– Сдурел, что ли? А ну, снимай верёвку с шеи и слезай! – властно рявкнула она, взмахом руки вводя его в лёгкий транс.
Медленным движением тот стащил петлю с шеи, потом спрыгнул вниз и распластался у её ног, испуганно выдохнув:
– Простите, Ваша Светлость.
– С чего свести счёты с жизнью решил?
– Сил больше нет, миледи, – юноша истерично всхлипнул.
– Что случилось? Герцог тебя сегодня даже не наказывал вроде…
– Милорд Джон, – вновь всхлипнул Алекс, – не могу больше его унижения терпеть…
– Это когда он успевает? Я и не видела, чтобы он хоть как-то третировал тебя.
– После трапез на кухню приходит, когда я туда посуду отношу, и перед всеми унижает так, что сдохнуть хочется… Не могу больше.
– Прекращай рыдать и вставай. Поговорю я с ним.
– Ваша Светлость, не надо, умоляю! Он тогда вообще меня замучает. У него же полная власть надо мной, он не спустит мне, что я пожаловался…
– Успокойся, не замучает. Я не стану говорить, что ты жаловался. Сама сегодня на кухню после обеда зайду и поговорю с ним. Лишь пообещай, что больше глупостей таких творить не станешь. Ведь сотворить такое – это собственную душу на вечные муки обречь, причём ещё худшие, чем сейчас переживаешь. Неужели не понимаешь этого?
– Простите, Ваша Светлость. Не посмею больше. Можете и не говорить ничего милорду Джону. Я терпеть буду…
– Ладно, разберусь. Ступай отсюда.
Зайдя после обеда на кухню, Миранда застала стоящего посередине кухни виконта, перед которым на коленях стоял Алекс, и стайку потешающихся над ним малолетних пажей.
– Милое развлечение вы себе нашли, милорд, – смерив сына герцога неодобрительным взглядом, Миранда застыла в дверях кухни. – И как успехи на поприще унижения моего личного слуги? Всем успели продемонстрировать, что считаться с моими слугами, да и со мной в том числе, дело необязательное, поскольку вы не уважаете меня абсолютно, или ещё кто неохваченным вашей просветительской деятельностью остался?
– Матушка, – Джон, обернувшись к ней, удивлённо повёл плечами, – вы абсолютно неправильно трактовали мои действия. Я никоим образом не пытался продемонстрировать неуважение к вам.
– Да полноте, милорд… Вы, пользуясь своей властью, позволяете даже детям издеваться над тем, кого я выбрала личным слугой, и после этого заявляете мне, что уважительно ко мне относитесь? Вы считаете, мне приятно осознавать, что мне помогает индивидуум, которого с вашей помощью не унизил в нашем замке только ленивый?
Нервно сжав перед собой руки, Джон отрицательно помотал головой:
– Нет, матушка, нет. Я не хотел такого, поверьте. Такой расклад мне и в голову не пришёл. Я, видимо, слова отца неправильно понял о том, чтобы на место парня поставить, но больше не посмею, раз вы так это трактуете. Извините меня. Я не хотел вас ни обидеть, ни тем более унизить хоть чем-то. Напротив, мне казалось, я учу вашего нового пажа беспрекословном подчиняться… но если вы так это восприняли, то не стану больше, и вообще всем запрещу его хоть как-то донимать. Не повторится такого больше. Поверьте.
– Мне приятно это слышать, Джон. А я уж испугалась, что вы решили мне за что-то сильно досадить, и никак понять не могла за что. Ведь вроде я ничем вам не досаждала, – очаровательно улыбнувшись, Миранда вышла с кухни.
Глава 34
Через несколько дней Алекс, улучив момент, когда вокруг никого не было, подошёл к Миранде и, опустившись перед ней на колени, начал взволнованно и сбивчиво благодарить.
– За что благодаришь-то? – недоумённо повела она плечами.
– Ваша Светлость, милорд Джон, он после тех ваших слов очень ко мне изменился… Он даже учит меня порой, и если оплошаю в чём и наказание заслужу, то только наедине наказывает, да и не особо сильно… И даже перед Его Светлостью два раза защитил, сказал, сам накажет за оплошность, и несильно наказал…
– Он тебя чему-то учит? – удивлённо осведомилась Миранда, внутренне недоумевая, чему может учить практически ровесник.
– Да, я же не так давно в замке и многого не знаю.
– И ты его слушаешься?
– Конечно. Я и раньше слушался. Никто из оруженосцев ему перечить не в праве и наказать он может любого. Он просто раньше на меня и внимания не обращал, до того, как пажом я вашим сделался.
– Хорошо, раз так, – одобрительно кивнула Миранда.
– А можно мне его сопровождать на ярмарку в конце недели? Мне очень там побывать хочется, а он сказал, что возьмёт меня, если вы позволите.
– Поезжай, раз хочется, – не стала возражать Миранда, внутренне даже обрадовавшись, что Джон взял Алекса под свою опеку. Возможно, если юноши сойдутся, это для обоих будет неплохо.
Однако порадовалась она рано. Вернувшись с ярмарки, Джон за волосы втащил её пажа в грязной и разорванной одежде к ней в комнаты, подтолкнул к её ногам и, дождавшись, чтобы Алекс распластался перед нею ниц, достаточно резким тоном потребовал разобраться с его недозволительным поведением.
– Что случилось? Чем вы недовольны, милорд? – взглянув на замершего на полу пажа, в замешательстве осведомилась Миранда, переведя взгляд на сына герцога.
– Недоволен его недостойным поведением. Будь моя воля, вообще бы вздёрнуть за такое вниз головой приказал, но у вас, может быть, другое решение будет, – губы Джона неприязненно подрагивали, свидетельствуя о его крайнем раздражении.
– А подробнее, милорд, что же всё-таки произошло? – уточнила Миранда, вглядываясь в его раскрасневшееся от долгого нахождения на свежем воздухе лицо.
– Пусть сам расскажет! – неприязненно выдохнул он.
– Говори! – Миранда перевела взгляд на пажа и носком туфельки толкнула его в плечо.
– Я очень виноват, Ваша Светлость… – всхлипывая и явно сдерживая рыдания, выдохнул тот, уткнувшись в пол. – Прикажите казнить.
– В чём виноват?
– Вёл себя недостойно, – срывающимся голосом и перемешивая слова с уже откровенными рыданиями, проговорил юноша. – Я знаю, что заслуживаю казни, Ваша Светлость…
– Что недостойного ты сделал?
– Сбежал, Ваша Светлость.
– Куда и зачем?
– От милорда на ярмарке сбежал… – рыдания начали просто душить его, сотрясать всё тело юноши.
– Куда сбежал, спрашиваю! – теряя терпение, Миранда повысила голос, однако кроме рыданий ответа не последовало, и она повернулась к Джону: – Где вы его нашли, милорд?
– В лесу. Собак по следу пустил и нашёл.
– И что он там делал?
– По болоту шёл… Чуть в трясине мне собак не утопил, совсем в топь полез, идиот. Еле выволокли его оттуда.
– Зачем его туда понесло?
– А я знаю? Молчит он, с чего в лес да на болота рванул.
– Джон, – Миранда, поморщившись, потёрла висок, – можете мне подробно рассказать, когда он сбежал, как и отчего?
– Отчего, это для меня загадка, матушка. Вроде всё нормально было, мы на лошадях подъехали состязания лучников посмотреть. Я спешился, повод ему бросил, велел за лошадьми присмотреть. Сам ближе подошёл. Через некоторое время возвращаюсь. Лошади привязаны, его нет. Я подождал немного, думал, вернётся сейчас. Но нет, не возвращается. Поехал, нашёл отца, он в таверне был, взял слуг, одного послал за собаками в замок. С другими по ярмарке проехался. Соответственно не нашли мы его, дождались собак и по следу пустили. Нашли в болоте. Всё.
– Где сейчас герцог?
– Раз с ярмарки не вернулся ещё, то там, должно быть.
– Вы что, без него моего пажа искали?
– Конечно, – недоумённо повёл плечами Джон. – Это не тот повод, чтобы его тревожить.
– И когда нашли, вы его не допросили? – Миранда кивком указала на пажа.
– Как? – Джон раздражённо хмыкнул. – Молчит он и рыдает только. Убить что ли? Так вы бы сердиться могли начать… Потому к вам и привёз.
– Понятно… – задумчиво протянула она, хотя в сложившейся ситуации не понимала ничего. Поведение пажа было глупым, нелогичным и странным. Тяжело вздохнув, вновь носком туфельки стукнула его в плечо: – Встань!
Тот быстро поднялся, все ещё всхлипывая, и замер перед ней, низко опустив голову.
– Что произошло после того, как тебя милорд Джон с лошадьми оставил?
– Ничего, Ваша Светлость…
– Не лги мне! Не смей мне лгать! Ещё слово лжи и пытать тебя прикажу! А ну честно мне всё рассказывай!
Юноша, прижав руки к лицу, вновь затрясся в рыданиях.
– Говори, сказала! Всё равно заставлю сказать! Говори быстро! – Миранда, властно отведя в сторону его руки, схватила за подбородок и, подняв ему голову, заглянула в глаза: – Говори!
– Отца я там встретил, – нервно сглотнув, признался юноша. – Он меня увидел, спросил, почему я в такой одежде, я сказал. Он орать стал, что лучше бы я сдох, что весь род его позорю, потом ударил, плюнул мне в лицо и уехал. Ну и не выдержал я. Лошадей привязал и побежал в лес, хотел сдохнуть там и в болоте утонуть… Я знал, что за выселками болота непроходимые, туда шёл.
– Ты идиот! – Джон, стоявший чуть поодаль от них, шагнул ближе, схватил его за плечо, рванул в сторону от Миранды, разворачивая к себе, и гневно выдохнул в лицо: – Тебе надо было дождаться меня, и мне это рассказать! Твой отец на коленях бы перед тобой валялся, умоляя простить, а ты бежать вздумал! Как есть идиот безмозглый! Ты давно не его сын, а паж герцогини! Тебя никто не вправе оскорблять! А уж тем более барон какой-то там паршивый… Неужели не понимаешь этого?!
Потом повернулся к ней: – Матушка, вот сил нет, как руки чешутся объяснить барону, что его поведение было недопустимым… Вы позволите?
– Джон, давайте дождёмся возвращения герцога и выслушаем его мнение по этому поводу: надо вам кому-то что-то объяснять или это не является необходимым.
– Хорошо, – Джон поморщился, – раз вы этого хотите. Я подожду, но уверен, у него будет мнение, идентичное моему. Таких выходок он никому не прощает. Это он может унизить, а никак не другие его слуг. Кстати, вопрос о наказании пажа тоже до него оставить хотите?
– Вот этот вопрос я бы не хотела оставлять на его рассмотрение. Он и так очень предвзято к нему относится, а при подобном раскладе и подавно будет вне себя от злости. Я могу вас попросить, милорд, не дожидаясь герцога, наказать его за проявленное с вами своеволие, но не особо жестоко?
– Легко, матушка, – Джон усмехнулся, – постараюсь доходчиво объяснить и не покалечить при этом. И отцу скажу, что уже воздал ему по заслугам, раз вы так боитесь его гнева. Пойдём, остолоп. Ты у меня сейчас навсегда забудешь, как своевольничать подобным образом.
– Я очень благодарна, Джон, спасибо, – Миранда ласково улыбнулась ему вслед.
– Да не за что, матушка, – обернулся он к ней в дверях. – Мне в радость доставить вам удовольствие.