Глава 11. Агония
Словно в бреду добираюсь до дома. Такси – Neva Tower – лифт – холл – дверь – ключи – кровать.
Лежу трупом, не в силах пошевелиться. Вокруг пустота, нервы напряжены до предела, всё нереально. Сейчас закрою глаза и проснусь. Закрываю. Открываю. Всё по-прежнему. Проходят часы. За окном темно.
На ватных ногах кое-как доползаю до душа – время растворяется под струями воды. Перед тем, как лечь спать, я должна набраться смелости и посмотреть хотя бы один ресурс – блог Голицыной. Всё кончено или нет?
Дрожащими пальцами открываю ленту в соцсети…
Кончено.
Ложусь в кровать и, как тяжелобольная, мгновенно засыпаю.
Глава 12. Новый день
Утро вечера мудренее. Воистину так! Я проспала как убитая десять часов и способна здраво мыслить. Вчера я накосячила, но вряд ли случилась такая уж непоправимая трагедия.
Да, Ульяна выложила гадкий пост, выбрав самую неудачную фотографию с моей персоной. Она так впечатлилась собственной выдумкой про сапожника без сапог, что озаглавила одноименным образом и свое словоблудие. Судя по всему, читателям написанная чушь не пришлась по вкусу – когда я перед сном хоронила свое будущее, под постом стояло всего две тысячи лайков. Наверняка, гнусную заметку блогерши никто толком и не заметил.
Захожу в аккаунт Голицыной. Как и следовало ожидать, за ночь пост никуда не исчез и всё так же мелькает первым. Вот только количество лайков выросло.
Я тру глаза, потому что такого просто не может быть – сорок шесть тысяч лайков. Мотаю головой и прицокиваю, убеждая себя, что там явно накрутка. Комментарии к посту не смотрю. Боюсь, сердце не выдержит.
Пан или пропал – открываю средства массовой информации. В конце концов, кому вообще может быть интересна моя скромная персона? В глаза бросается заголовок: "Провал на TED: Лаврова больше не почивает на лаврах". Что еще за пошлость? "Лаврова на лаврах" – похоже, статью поручили сырому новобранцу. Вряд ли профессиональный журналист может использовать столь жалкую игру слов. Смотрю следующий сайт. Неужели это тоже про меня? "На несчастье счастья не построишь. Истинное лицо LifeLab". Да, тоже. Вот это всем черным пиарам пиар. Тело начинает потряхивать. Заглядываю на любимый ресурс IT-Global – в отличие от жёлтой прессы он старается быть объективным. Главную страницу украшает гигантский заголовок "Будущее Лавровой в LifeLab: казнить нельзя помиловать". Да, редакция не подкачала. Даже мне хочется прочитать статью, но, боюсь, она станет последней в моей жизни.
Глаза непроизвольно начинают слезиться, в носу неприятный жар и мокрая теплота. Спокойствие. Подумаешь, пара-тройка невзрачных статеек в узкопрофильных СМИ.
Набираю в поисковике "Александра Лаврова" и в ту же секунду жалею о содеянном. Новостная лента пестрит ссылками с моей фамилией и это не одно, не два, а десятки изданий. Да, нельзя не признать, я – звезда! Вот только не о такой славе я мечтала. Зарываюсь в подушку и безутешно плачу.
Глава 13. А вдруг?
Мне понадобилось несколько часов, чтобы мало-мальски привести себя в порядок и спрятать последствия слёз. Бегу в офис. Уже одиннадцатый час, и я припозднилась. Рисую на лице спокойствие и выдержку. В душе теплится мизерная, безумная надежда, что я приеду в офис, в кабинет войдет Эрик, крепко прижмет к себе и утешит добрым словом. Скажет что-то типа "Ну что ты, Сашенька, с кем не бывает! Прорвемся", а я позволю себе непрофессионально порыдать на его плече.
Однажды такое уже бывало, когда я спустила неприличную сумму денег на мегаакцию по стимулированию сбыта. Я уверовала, что активность станет венцом продвижения Life-трекера и войдет в анналы истории. Мне хватило наглости затребовать у Эрика дополнительный бюджет, объясняя, как важно не упустить момент. А потом случился грандиозный провал – первый в моей карьере. Акция не дала ничего, кроме восьмизначных убытков. Увидев катастрофические цифры, на меня напала истерика прямо на рабочем месте. В тот момент Эрик спас меня и мою уверенность. Подошел, обнял своими сильными руками и долго успокаивал, как маленькую, объясняя, что это всего лишь деньги – сегодня проигрываем, завтра выигрываем, а побеждать всегда невозможно. Я разрыдалась еще сильнее. Тогда утешитель напомнил, каких крутых результатов я к тому времени достигла. Сказал, что безоговорочно верит в меня. Пообещал, что отрицательный опыт сделает меня сильнее. После чего я доплакивала на его плече по другой причине – что у меня нет и, наверное, никогда не будет такого необыкновенного мужчины. Я содрогалась от боли из-за того, что на Эрика у меня нет никаких прав. Что он тут, рядом, и в то же время совершенно мне недоступен.
Вот и сейчас я наивно верю в хорошее.
Пробегаю мимо коллег. Знаю, что они уже знают. Всё знают. Игнорирую их сочувственно-любопытные взгляды. Каждому приветственно киваю и, не останавливаясь, добираюсь до кабинета. Через минуту без стука раскрывается дверь и на порог врывается Маша. Деловитым шагом пробирается к моему рабочему месту и плюхается на стул напротив, а потом крепко-крепко меня обнимает.
– Только не вздумай плакать, – строго предупреждает Маша.
– Нет, конечно нет, – говорю жалобно.
– Мы всё исправим, не сомневайся. Про эту Ульяну завтра никто и не вспомнит.
– Если ты скажешь еще хоть слово, я точно расплачусь.
– Ты права, – Маша быстро отстраняется. Секунду молчит, а потом как будто что-то вспоминает. – Утром такое было! Жуткий скандал. Я думала, стёкла повышибает. Эрик с Марком так орали друг на друга! Вот тебе и долгожданная встреча друзей.
Удивляюсь. Такое поведение совсем не в характере Эрика. Не помню, чтобы за три года он хоть раз на кого-то кричал.
– А что случилось?
– Да кто ж их знает. Мне не доложили, а по губам я читать не умею. Кстати подобный навык мне бы весьма пригодился. Может есть курсы чтения по губам? – Маша смеётся своей неостроумной шутке. – Наверное, что-то не поделили.
Подруга накрывает мои ладони своими и бодрым голосом продолжает:
– Ты бери сейчас себя в руки. Потом сядем вместе, поколдуем над пресс-релизом и захлопнем варежку мерзкой Голициной. Ты вообще видела, как она пишет? Как десятиклассница, ей-богу. Кто ее вообще читает?
– Ты, я, все? – непроизвольно улыбаюсь. Маша закатывает глаза.
– Ай, да ну её к лешему. Ты же понимаешь, что мы на твоей стороне?
– Спасибо, дорогая моя, – стараюсь говорить как можно спокойнее. Я позволяю Маше еще минутку мне посочувствовать, а после завершаю разговор. – У меня сейчас кое-какие дела. Можем поговорить позже?
– Конечно.
Маша еще раз заглядывает в мои глаза. Видимо, хочет убедиться, что я не намерена делать глупостей. А затем поспешно удаляется.
Несколько минут бессмысленно пялюсь в окно. На улице уныло и пасмурно. Успокоившись, включаю ноутбук и просматриваю почту. Прилетает встреча от Марка – 16.00, кабинет CEO. Чувствую болезненный укол в груди. Там и решится моя судьба. Да уж. Вчера я представляла, как буду рулить маркетингом всей Европы, а сегодня даже текущая позиция висит на волоске. Я слишком раздавлена, чтобы переживать сильнее. Подтверждаю встречу. Всё еще надеюсь на чудо и жду Эрика.
Полчаса прокрастинирую. Ничего не происходит. Чертовски болит желудок. Надо подкрепиться прямо сейчас, а то я уже забыла, что такое еда. Кажется, в последний раз я ела… Не помню когда.
Спускаюсь в кафе. Непроизвольно бросаю взгляд на "наш" столик, за которым мы с Эриком провели столько приятных часов. И… мое сердце сжимается от боли. За столом сидит человек, которого я ждала всё утро. Он не один, с Алиной. Встречаюсь взглядом с ассистенткой – её лицо на секунду задерживается на мне и возвращается к Эрику, растекаясь в сладострастной улыбке. Не знаю, что говорит ей директор. Наверное, что-то очень приятное, потому что девица не скрывает удовольствия. Эрик сидит спиной и мне не узнать выражение его лица. Впрочем, мне совсем этого и не хочется. Становится дурно. Аппетит пропадает напрочь. Семеню к бару и заказываю черный кофе с собой. Еда во мне теперь не задержится. Нетерпеливо жду, барабаня пальцами по барной стойке. Желание одно – скорее сбежать. Кофе готов. Хватаю стакан и случайно ловлю взгляд Эрика. Смотрит на меня угрюмо, Алина рядом с ним – само олицетворение счастья. Директор поднимает ладонь в заурядном приветствии. Автоматически растягиваю губы и поднимаю руку в ответ. Мужчина возвращает взгляд на Алину и дарит ей улыбку. Вот значит как. Мне полагается угрюмость, а Алине – улыбка. Похоже, дружеское отношение Эрика базировалось исключительно на моих профессиональных успехах и теперь я недостойна его внимания. Ну и поделом мне после вчерашнего. Ускоряю шаг, чтобы скорее развидеть травмирующую сцену. К горлу подступает тошнота, а глаза застилают слёзы. Эрик не придет. Он больше никогда ко мне не придет. Нашей профессиональной дружбе пришел конец.
Глава 14. Ссылка
Я отменила на сегодня все встречи. Пора выдвигаться к кабинету Эрика. Именно там через пять минут мне вынесут приговор. Иду на ватных ногах. Казалось, я смирилась со своей участью. Но нет, не смирилась. От мысли о потерянном будущем сводит живот или может это из-за того, что я так и не съела за день ни крошки? Не важно.
Захожу в знакомый кабинет. Вроде всё по-прежнему, только сейчас современный и модный интерьер не восхищает, а пугает меня: картины на стене с изображением кубов и плоскостей слишком давят на нервы, а металлическая лампа в форме многоугольника нависает словно суровый комендант. Шумно сглатываю.
В кресле за широким столом восседает Марк. Выглядит столь же мрачным, как погода за окном. Эрика в кабинете нет.
– Привет, присаживайся, – произносит президент, указывая на стул справа.
Понимаю, что сегодня обниматься не будем. Сажусь. В молчании проходит минута. Похоже, даже твердолобому Марку требуется время, чтобы начать. Или это какая-то манипуляция, чтобы окончательно вывести меня из равновесия? Не выдерживаю первой.
– Марк, я хотела извиниться за вчерашнее.
Шефер поднимает руку, призывая меня замолчать.
– Александра, не стоит. У всех бывают черные полосы. Вот и тебе сегодня не повезло, – Марк говорит спокойным, ровным голосом. – Я не собираюсь тебя отчитывать. Ты профессионал и сама прекрасно всё понимаешь.
Опускаю голову. Он прав. Я профессионал, который повел себя непрофессионально и подвёл всю компанию.
– Скажи, как мне следует поступить? – с каким-то неискренним сочувствием произносит Марк.
Молчу. Через десять секунд произношу прямо глядя в глаза и пытаясь сохранить хоть каплю достоинства:
– Уволить меня.
Марк размышляет.
– Такой вариант имеет место быть, не скрою. Но ты же понимаешь, что мы – не такая компания. Мы не можем тебя бросить, – Марк делает паузу. – Но и оставлять как есть ситуацию нельзя. Думаю, правильнее всего тебе будет передохнуть.
– Передохнуть?
– Передохнуть, – как неразумной повторяет Марк. – Предлагаю на время отойти в тень. Ты займешься маркетингом для новой ниши. Отработаем программу на одном городе, а затем, если всё пройдет гладко, масштабируем на весь рынок.
– Новой ниши?
– Новой ниши, – терпеливо втолковывает Марк. Я не понимаю, о чем он говорит и на что намекает. – В Пушкине.
Наконец, в голове проясняется. А ведь как красиво сказал! Я даже подумала, что не всё потеряно. Но нет. Меня хотят сослать в ссылку в Пушкин, по всей видимости, на место ненайденного маркетолога.
– В Пушкине? – в третий раз повторяю, испытывая терпение.
Марк удивляется моей непонятливости. Он устал от разговора и на этот раз не дублирует слова.
– Мы тебя не увольняем. Маркетингом пока займется Маша в качестве исполняющей обязанности. А ты наберешься сил, поправишь здоровье, поднимешь LB, а там мы с тобой снова побеседуем.
Смотрю на Марка. Пытаюсь разогнать все ранящие мысли, чтобы ни в коем случае не разреветься. Плакать при президенте нельзя ни при каких обстоятельствах. Марк – не Эрик и примет такое поведение за слабость.
– А Эрик не будет участвовать в обсуждении? – перевожу тему, чтобы взять паузу.
– Нет. Эрик уходит в отпуск на пару недель. Не стоит сейчас его беспокоить.
– Ясно, – мрачным голосом подвожу итог.
– Саша, понимаю, ты в смятении. Это нормально в текущей ситуации. Но подумав, ты согласишься, что и для тебя, и для LifeLab это самый правильный шаг. Давай возьмем паузу до понедельника. Ты переспишь с мыслью пару ночей и дашь мне ответ, – Марк пытается завершить разговор на красивой ноте. – Но и тянуть тоже не стоит. Молчание сейчас играет против нас. Договорились?
– Конечно. Спасибо, Марк.
Я прощаюсь, пытаясь с достоинством дойти до двери. Марк уже погрузился в свои дела и притворяется, что забыл обо мне. Надо скорее покинуть этот кабинет.
Я сильная. Я справлюсь.
Глава 15. Вдох – выдох
Мне надо взять себя в руки и успокоиться. В конце концов на LifeLab свет клином не сошелся. Я звезда, пусть немного и падшая. Я крутой специалист. Я востребована на рынке. И если LifeLab этого не понимает, я уйду к тем, кто будет меня ценить. Кто действительно хочет видеть меня в своей команде.
Качаюсь на рабочем кресле, схватившись за подлокотники и откинув голову на подголовник. Глаза закрыты. Стараюсь выровнять дыхание. Вдох – выдох. Вдох – выдох.
Спустя десять минут нахожу в себе силы действовать. Набираю Веронику. Ту самую, которой я позавчера отказала. Ну что ж, у “Спектры” появился вполне реальный шанс меня заполучить. Вероника так долго обхаживала мою персону, что вряд ли посмеет мне отказать.
– Алло, Вероника слушает, – растягивает слова хэдхантер. Кто вообще говорит о себе в третьем лице? Честное слово, эта Вероника не от мира сего.
– Вероника, добрый вечер. Это Александра Лаврова.
– Ах, Александра, – слышу в голосе насмешливые нотки. Неужели это действительно так? – Чем обязана?
– Вероника, ваше предложение от “Спектры” еще в силе?
– А что такое? Оно вдруг стало вам интересно? – нет, точно не послышалось. Девица знает про мой провал и сейчас позволяет себе издеваться надо мной.
– Да. Я готова его принять, если вы еще не передали мой отказ Дмитрию Ивановичу.
– Забавненько, – протягивает собеседница, делая демонстративную паузу. Я лично не вижу ничего забавненького и нелестные выводы о профессионализме Вероники напрашиваются сами собой. – Боюсь, Александра, предложение более недействительно.
Набираю в грудь воздух, чтобы не выплеснуть наружу истинные эмоции. Я профессионал. Я уравновешена и спокойна.
– Вы сделали предложение кому-то другому?
– Нет, – произносит Вероника голосом невинной овечки, но я-то понимаю, что за маской скрывается шакал. – Мы с Дмитрием Ивановичем больше не готовы делать предложение вам.
– Вот как? – едва сдерживаюсь. – Видимо, мои навыки и умения как-то пострадали за последние двое суток?
– Ну вы же сами хотели сохранить верность LifeLab? Не смеем вам в этом мешать.
– Вероника, надеюсь, вы не пожалеете о своих словах спустя полгода.
– О, что вы. Наш разговор всегда будет греть мне душу, – смеётся в ответ хэдхантер.
Кладу трубку. Эх, Вероника, Вероника. Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Как можно не понимать элементарные вещи? Мой провал забудется, а вот испорченные отношения – никогда.
Сейчас не буду об этом думать. Надо действовать. У меня в запасе еще трое директоров, которые готовы были пойти на всё, чтобы заманить меня к себе. Кому из них сегодня повезет?
***
Мне отказали. Они все мне отказали. Директор номер один уже нашел человека на позицию, директор номер два вакансию закрыл. А директор номер три сказал нелицеприятную правду – конкретно сейчас я персона нон грата и он не рискнет взять меня в команду.
Вот так. Можно годами трудиться ради результата. Подняться высоко. Но достаточно разок оступиться, и те, кто вчера восхищался тобой, вмиг отвернутся и сделают вид, что вы незнакомы. В деловом мире каждый сам за себя. Это бизнес. Здесь нет места личному.
Глава 16. Пострадавшие
Дверь хлопает. Я дома. Наконец, можно дать волю слезам. Надеюсь, в квартире хорошая шумоизоляция, потому что я вою как раненый зверь.
Пиликает трекер. В ярости сдираю браслет с руки и закидываю в самый дальний угол. Хватаю с серой банкетки мирно лежащего Харари, преподнесенного Эриком как будто не позавчера, а в прошлой жизни. Со всей дури дубасю "Краткой историей будущего" по ненавистной скамье. Вряд ли несчастным вещам удастся уцелеть в урагане моего бешенства. Слезы трансформируются в истерику. Ко мне сейчас нельзя подходить, я опасна для общества. В агонии начинаю орать:
– Будущего? Нет у меня никакого будущего! Я профукала его из-за собственной глупости!
Силы на исходе. Передо мной двое пострадавших: Юваль Ной Харари и бархатная банкетка. С ненавистью отбрасываю обоих и в прыжке заваливаюсь на кровать. Тело сотрясают неистовые рыдания, которые я отчаянно пытаюсь спрятать в подушку. Окончательно обессилев, устремляю взгляд в потолок.
Всё ужасно. Я прилюдно унижена. Меня понижают в должности. Мне придется с позором уехать в Пушкин. Никто из работодателей больше меня не хочет.
Но самое страшное другое. Меня больше не хочет он, Эрик. И эта мысль убивает меня похлеще любого отказа.
Отрицать бесполезно. Я безумно, всепоглощающе, невыносимо влюблена в этого человека. И сейчас безответная любовь отравляет каждую клеточку моего исстрадавшегося тела.
Как я могла влюбиться в женатого мужчину, нарушить все незыблемые жизненные принципы, плюнуть на собственные ценности? Принимать желаемое за действительное, годами жить в иллюзиях, довольствоваться ничем? Трактовать в свою пользу знаки, в действительности ничего не значащие? Вообразить особое отношение к своей персоне – а ведь это была только работа! Эрик грамотно манипулировал моей привязанностью, а я собственноручно вручила ему ключи от собственной жизни, лишь бы слышать очередную сладкую похвалу и наслаждаться его обществом.
Мне больше не хочется есть, спать, дышать, жить. Мне больше вообще ничего не хочется. Я сейчас повернусь на бочок и тихо умру в этой уродливой одинокой синей постели.
Часть 2. С чистого листа. Глава 17. Не жизнь, а сказка
Я всё исправлю!
Моя жизнь больше не будет походить на день сурка с бесконечными буднями, а превратится в самую настоящую сказку – разностороннюю, сбалансированную.
Посмотрим на ситуацию трезво. Мой провал на TED привёл к следующему:
Минусы
1. Я больше не увижу Эрика.
Хотя какой же это минус? Это плюс. Плюсище! Манна небесная! Раз у меня не хватает силы воли выкинуть его из головы, сама судьба помогает мне в этом правом деле. Да и какой он для меня Эрик? Отныне он Силин и только Силин. Мой бывший руководитель.
2. Моя карьера находится в пятой точке.
Что ж. Это шанс доказать всем недоброжелателям, что я могу выбраться из любой ямы. Разве меня когда-нибудь пугали сложности? Я не из тех, кто боится начать с нуля и меня однозначно рано списывать со счетов. Я сейчас забабахаю в Пушкине такое, что конкуренты за голову хвататься начнут. Еще пожалеют, что упустили такую звезду. А потом как посыпятся предложения! Только успевай рассматривать.
3. Я потеряла квартиру в Москва-Сити.
Фи…Зато больше не придется дрожать как осиновый лист, подходя к окнам и платить за аренду заоблачную сумму. Ура! Да и по жуткой оранжевой софе Соловьёва я вряд ли буду скучать.
Вот. Минусы весьма спорные. А ведь еще сколько плюсов!
Плюсы
1. Вернулась в самый любимый город на свете.
Я знаю здесь каждый закоулок, каждую кривую водосточная трубу, каждое дряхлое дерево. Что ни уголок, то воспоминания. И за то, что я живу и работаю здесь, мне платят привычный московский оклад. Да о таком можно только мечтать!
2. У меня будет новый начальник – Павел Трухин, управляющий пушкинского офиса.
Уж я позабочусь, чтобы при виде него моё сердце не ёкнуло.
3. Смогу, наконец, заняться своей личной жизнью.
Ведь очевидно, что Пушкин – город любви и романтики.
4. Верну в жизнь хобби.
Луи будет счастлив, ведь он давно терроризирует меня вопросами, что я обожала в детстве.
5. Займусь спортом.
И может даже смогу украсить обложку какого-нибудь журнала. Ладно, это я загнула, вычеркнем. Не спорт вычеркнем, а журнал.
6. Поправлю здоровье.
А то в двадцать восемь лет как-то неприлично иметь такую огромную аптечку. Принципиально оставила её в Москве, чтобы не обезболивать следствия, а устранить причину.
7. Буду правильно и регулярно питаться. Ведь как там говорится, “мы то, что мы едим”. Может еще и три противных килограмма сброшу, кто знает.
Когда распишешь всё на бумаге, становится очевидно – со мной случилось нечто замечательное! А ведь сначала казалось, ой-ой-ой, катастрофа. Да мой коэффициент баланса в трекере взлетит до небес, не пройдет и полгода! Так, глядишь, придется Ульяне благодарственное письмо отправить. Так ей и напишу: "Ульяна, спасибо за новые сапоги. Теперь я не хожу, а летаю".
Чудесно. Мне нравится.
***
Что произошло за последние три недели? Докладываю.
Я ответила “да” Марку и согласилась переехать в Пушкин. Меня, конечно, огорчила перспектива спуститься на пару ступенек вниз по карьерной лестнице, пусть и неофициально, и вновь стать маркетологом, но я реально взглянула на вещи: сейчас я персона нон грата и ни одна достойная компания не рискнет пойти против всех и приютить меня. Это они зря, но таковы законы рынка. К счастью, звёздная слава мимолетна и через полгода никто и не вспомнит, кто такая Лаврова. Можно было гордо мотнуть головой и уволиться, но мои сбережения вряд ли оценили бы такой финт.
Мы с Машей сварганили пресс-релиз. Я прилюдно покаялась, что из лучших побуждений отдавала всю себя без остатка компании и нарушила равновесие в собственной жизни. Но осознала ошибку и спешу исправиться под чутким контролем Луи. Я не увольняюсь, остаюсь верна LifeLab, лишь перераспределяю собственную нагрузку во имя баланса.
Марк также прокомментировал произошедшее, призвав всех сотрудников не жертвовать важными сферами жизни ради работы. Именно баланс, по словам президента, обеспечивает долгосрочные карьерные результаты, помогает избежать перегрузок и выгорания. Силин не сказал ничего – он укатил с семьей в отпуск и с тех пор я о нём не слышала.
Днем я передавала дела, ночью рыдала в подушку. Через две недели все рабочие моменты были улажены, а слёзы выплаканы. Я отказалась от продления аренды апартаментов в Москва-Сити и сняла очаровательную квартиру в Пушкине.
Неделю переезжала и обустраивалась на новом месте.
Мы бурно попрощались с Машей, устроив пьяную посиделку в баре. Договорились быть всё время на связи. По-другому и быть не может, ведь Маше придется управлять маркетингом вместо меня. А у нее уже миллион вопросов, и “раз уж я так её подвела, то обязана во всём помогать”.
Так за три недели весь мой жизненный уклад изменился до неузнаваемости. Завтра предстоит первый рабочий день в пушкинском офисе. Познакомлюсь с новым начальником и коллегами. Впервые за долгое время я снова воодушевлена и вижу будущее в розовом свете.
Добро пожаловать в новую жизнь, Александра!