Наследник для врага

Глава 4

Приоткрываю глаза спустя какое-то время. Чувствую тошноту, после выпитого неприятные ощущения в желудке. Если бы хоть что-нибудь съесть, не было бы так плохо сейчас.

Охваченная паническим страхом, жаждой слепившей язык и голодом беснующимся в желудке, прижалась к спинке дивана в полуобморочном состоянии. В то время, когда вокруг меня происходит абсолютный Содом.

Ужасает творящееся вокруг. Поражена насколько эти люди мерзки и развратны. Пьяные мужики, липнущие к ним шлюхи – отвратительно.

Стараюсь быть невидимой насколько это возможно. В какой-то момент замечаю, Булат посматривает на меня иногда с излишне сосредоточенным интересом. Это взгляд порочного насквозь человека, не видящего преград для злодеяния. Я практически кожей ощущаю чего он хочет и моём сознании рисуются страшные картины.

Надеюсь, мой отец уже сегодня заплатит Булату и он не станет меня трогать.

Хочется верить, что в этот самый момент, папа носится по городу, чтобы добыть денег и спасти меня от мерзкой участи. Мои родители не допустят, моего долгого присутствия в подобном месте. Они делают всё и даже больше…

– А ну-ка, пойдём красотка, посмотрим, что у тебя под платюшком, – бугай вдруг поднялся с места, оттолкнул повисшую на нем шлюху и схватил меня за запястье.

Не успела я даже вскрикнуть, он потащил меня куда-то из помещения.

– Уёбки, хотели от меня скрыть такую милую куколку? – гремит пьяный голос, отчего по моей коже пробегает жуткий холод.

– Булат, не надо, не трогай её, она дочь Зуева, – выкрикнул кто-то сбоку.

– А вот ты, сейчас – закрой свой рот, – обернулся Булат, остановился, ткнул в кого-то пальцем.

– Ну, понятно, – парень потупил взгляд, потом посмотрел на другого, словно требуя чтобы тот попытался повлиять на ситуацию. Но второй отвёл взгляд.

– Ещё кто желает высказаться? Не слышу! – оглушительный басом над моим ухом.

Все притихли, боятся сказать что-то против. Отвернулись, не смотрят, как Булат схватил за плечо моей ночнушки и тянет меня к выходу.

– Отпустите! Я не хочу! Я вызову полицию! – у меня вдруг появился голос.

Такой момент, если сейчас не закричу, потом может быть поздно. Пока я тут и все эти люди способные остановить невменяемого Булата. Оборачиваюсь, в поисках человека в форме, но его уже нет. Остальные отвернулись или потупились.

Никто не собирается вступаться за меня.

– Да мне похуй, кого ты вызовешь, я хочу тебя выебать и я это сделаю прямо сейчас, – уверенно говорит бугай.

Осознание его слов заставило меня мгновенно протрезветь, встряхнуться сознанию и откуда-то взяться силе. Я резко вырвала из его хватки свою руку. Не долго думая, он схватил меня за волосы, вытянул из комнаты, которая была последним моим спасением, и потянул куда-то по полутёмному коридору. Наверх, в сторону, ещё коридор.

– Пожалуйста, – скулю, ною, выкручиваюсь в его руках.

Моя сила даже не десятая доля от его силы.

Осознаю реально, насколько все серьезно. Он собрался сделать со мной что-то плохое. Чем больше я сопротивляюсь, тем сильнее ему хочется меня сломить.

Выдыхаю и начинаю уговаривать.

– Прошу вас, пожалуйста, отпустите. Мой папа обязательно заплатит вам, сколько скажете, – слезы текут по щекам, не представляю, как выбраться из этой страшной ситуации.

Булат открыл дверь комнаты, втолкнул меня туда как котёнка.

– Раздевайся! Быстро, чтобы я не ждал долго, – он подошёл к барной стойке плеснул себе чего-то в бокал, выпил и повернулся ко мне. – Я блять непонятно сказал? Снимай эту хрень! Мне ваще похер на твоего папашу, он сам виноват, мог не играть. Нет же ему было мало. Сука. Твой батя давно проиграл все, что у вас есть. Он за тебя не заплатит, потому что ему тупо никто не даст столько денег. С этого дня ты моя собственность и я буду делать с тобой всё что захочу. Снимай тряпку, становись раком.

Я заскулила, растирая слезы. Нет, не верю, этого не может быть. Как жестоко звучит. Хочется просто закрыть глаза и исчезнуть, но это невозможно.

– Пожалуйста, я не могу…

– Да твою сука мать…

Он резко расстегнул ремень и молнию на джинсах, я увидела полоску трусов и закрыв глаза руками в ужасе отвернулась.

– Ты меня не поняла сучка, давай быстрее не заставляй применять силу. Тебе будет очень больно, поверь, я не умею бить слабо и мне похер кого бить тебя или другую шлюху.

Он подошёл ко мне совсем близко схватил за ворот ночнушки обоими руками и рванул так, что ткань с треском разошлась, мое тело оголилось, я вскрикнула и прикрылась руками.

– Ты чё блять, ещё выебываться будешь? – он схватил меня за волосы и толкнул на кровать.

– Умоляю, не надо, – заплакала, когда он спустил джинсы и я увидела, его трусы натянулись от того, что там спрятано под тканью нереальное, большое. Не хочу даже осознавать, что сейчас он снимет свои трусы и я увижу полностью его огромный орган.

– Пожалуйста, пощадите, я не знаю. Я никогда не была с мужчиной, прошу вас…

– Что-о?– он вдруг остановился.

– Блять, сука, ещё и девственницу подсунул, во сука! Выкрутился, сука! Охренеть!

Булат возмущённо стоит надо мной, смотрит диким взглядом.

– Ох тыш блять! – шумно выдохнул, повернулся в сторону, отошел от кровати.

Кажется, мои слова подействовали. Булат практически сразу потерял ко мне интерес. Достал из кармана телефон, набрал номер, приложил к уху.

– Давай мне сюда ту блондинку, а эту забери. Она блять девственница, сука. Та ну ее нахер, я трахаться хочу, а не сопли жевать… Ну да, ты говорил, ну занесло меня, ладно не ори! Тащи быстро шлюху, у меня член стоит.

Через пару минут дверь открылась, вошёл один из тех мужчин, кто сидел рядом со мной в машине, с ним девушка. Она сразу прошла к кровати стянула с себя платье.

– Забери ее нахер, чтоб я ее не видел. Сука, такой мне облом… – возмущается главарь.

Мужчина кивнул мне, чтобы шла за ним. Я схватила свою ночнушку и скорее вышла из комнаты.

Кажется, пронесло.

Глава 5

Иду, придерживая разорванную ночнушку. Мужчина остановился, обернулся, посмотрел на то, как я дрожащими руками схватилась за белую ткань.

– Пошли за мной, – мотнул головой.

Мы спустились на первый этаж, тут звуки музыки сильнее и громче. Даже стены вздрагивают. Прошли по служебным ходам. Завернули и вошли в темную комнату.. Мужчина включился свет, прошел между рядов одежды на стойках. Многое в чехлах. Тут что-то типа гардеробной. Он порылся в шкафу, снял что-то с полки, подошел и подал мне туфли.

– У тебя какой размер?

– Тридцать шесть, – говорю, всхлипывая и подрагивая всем телом, ещё не могу отойти от пережитого.

Мужчина вернулся к шкафу, достал другие туфли.

– На вот, примерь, – подаёт и посматривает на мои оголённые плечи.

Закрываюсь, как могу, но рваной ночнушки на всё не хватает.

Я взяла туфли на невысоком каблуке, надела, оказались в самый раз. Тем временем мужчина принёс уже несколько платьев. Все они не обычные, а с блестящими или цветными вставками, как для выступлений на сцене. Это сценические костюмы.

– Вот нормальное, – протянул мужчина красное платье, в испанском стиле, с рукавами похожими на рюши, юбка не длинная, но в крупный рюш. Плечи полностью открыты.

– Одевай.

Я повернулась к нему спиной и начала осторожно постепенно надевать платье, чтобы ночнушка не упала и не оголилась грудь раньше, чем я натяну платье. Надела поправила. На груди слишком открыто, но этому человеку явно понравилось.

– Отлично, – сказал он, довольно скосив губы, протянул руку и поправил мои волосы, отчего я сразу сжалась. – Не бойся, я тебя не трону. Пошли.

Мы вышли, он выключил свет.

Пошли по темному коридору, мужчина говорит:

– Ты это, с Булатом поосторожнее, лучше не дерзи ему, и не отсвечивай. Он не любит гонористых девок может и обидится. А если он обидится, лучше прячься.

– Я не понимаю, зачем он так со мной? – чувствую в этом человеке сочувствие к себе, – мой папа отдаст ему деньги…

– Твой папа, уже ничего никому не отдаст, это – факт. Так что готовься, история будет долгой. Если будешь покладистой с Булатом, может и не пошлет тебя в зал клиентов обслуживать.

Мы уже подошли к комнате за шторами, откуда раздаются голоса всё той же пьяной компании мужчин.

– Всё, молчи, – он отдёрнул штору, мы вошли и все взгляды сразу устремились на меня.

Мужчина указал на край дивана, я села. Чувствую, меня рассматривают и настороженно переглядываются. Не пойму, что со мной не так.

Дальше я старалась вести себя очень тихо, никого не рассматривать. Они болтают о каких-то заказах, работах, кентах и клиентах. Речь их густо перемешана с матами. Я никогда не была в месте, где бы звучало одновременно так много мата. Поначалу это казалось отвратительным и мерзким, но уже через какое-то время я привыкла. Не слышу, не реагирую, не вникаю.

Волей неволей осторожно рассматриваю девушек, они входят, выходят, танцуют или сидят в объятьях кого-то из мужчин. Эти девушки совсем не такие как я. Они одеты в откровенные наряды на ногах туфли или босоножки на высоких каблуках. Они настолько высокие что, например, я бы не смогла на таких даже ходить, не то чтобы ещё танцевать.

Девушки ведут себя очень вызывающе. Я понимаю, это их профессия, они должны себя так вести. Чтобы нравиться, и чтобы им платили деньги. Лично мне кажется это унизительным и гадким. Продавать себя, своё тело, позволять трогать себя. Сложно даже представить, если бы я была на месте кого-то из них. Мерзко до дрожи.

Мужчины с этими девушками не церемонятся, бесстыдно трогают за разные места, ноги, грудь, талию, бедра и между ними. Я стараюсь не смотреть, но все равно вижу. Я же не закрою глаза. А этот разврат вокруг меня, повсюду.

Чем дольше сидим, тем страшнее. Ненамеренно жду, когда вернётся тот, самый главный. Боюсь его больше всех остальных. Он напоминает беспощадного, жестокого монстра, которому все равно, что чувствует другой человек. Никогда не встречала таких людей, никогда не представляла, что мне придется столкнуться с таким в жизни.

Безысходность моего положения доводит до отчаяния. Прислушиваюсь, не слышно ли запоминающегося, пугающего баса среди звуков музыки и шумных разговоров.

Не могу успокоиться ни на минуту, вспоминая, недавние события. Силюсь предугадать, что ещё может произойти со мной в этом месте. Хочется кричать и плакать, бросится бежать при удобном случае. Только это невозможно. Я стиснута чужими телами и кажется, каждый из этих мужчин следит за мной.

Возможно, это только моё испуганное восприятие.

Музыка не заглушает голосов. Люди переговариваются, смеются. Они отдыхают.

Я повернулась к тому мужчине, который меня сюда привел, он кажется самым адекватным. Только у него на руках не сидит никто из девушек. Он никого не лапает, лишь пьёт, курит и разговаривает.

– Можно мне в туалет? – спросила я тихо.

Он прищурился, как будто я сказала что-то странное и необычное. Подозревает. Думает, я затаила какую-то хитрость и прошусь в туалет, чтобы попытаться сбежать.

– Пошли, – он встал, я за ним.

Мы вышли. Снова проследовали по полутемным коридорам. Не в ту сторону, куда ходят все из клуба, а вглубь служебных помещений на втором этаже.

– Давай, иди. И без глупостей. Поняла? – указал он на черную дверь.

Я кивнула, вошла. Сначала небольшая, квадратная комнатка с рукомойником, дальше дверь в туалет. Там есть окно, вверху, над унитазом.

Вот это удача. Я увидела окно и обрадовалась. Можно попробовать выбраться. Хорошо если окно выходит не на отвесную стену.

Я встала на крышку унитаза, дернула пластиковую ручку, окно открылось. Теперь нужно дотянуться и попробовать выглянуть. Хотя, в темноте я вряд-ли что рассмотрю. На улице давно темень. Может, там есть фонарь.

Я встала на сливной бочок, схватилась руками за край окна, уже хотела подтянуться, когда сзади что-то стукнуло, кто-то крепко схватил меня за ногу.

– Проблемы? – услышала ненавистный бас. – Куда собралась, Цветочек?

Глава 6

Отымев очередную шлюху я немного протрезвел и утих. Опустошив яйца, успокоился. Натянул джинсы, кинул девке сотню баксов.

– Пошла отсюда.

– Спасибо, – он взяла сотку и свалила в туман.

Я вышел из комнаты, потопал по темному коридору, когда увидел Макса, стоящего у двери нужника.

– Поссать захотел?

– Да нет, малышку стерегу, – говорит, ковыряясь ногтем в ухе.

– Какую? – скривился я.

– Ну эту, которую мы сегодня взяли у чела, ну тот, что проиграл свою старую, – поясняет Макс.

Я почухал затылок.

– Ах, бля сука, я про нее уже и забыл. Геморрой сука на мою голову.

Вечерами сучки перед глазами мельтешат. Не запоминаю.

– Как забыл? Ты только что ее чпокнуть собирался? – всматривается в моё лицо Макс, ищет признаки неадвакта.

Точно, за хорошим трахом неудачи забываются.

– Ой бля, чё-то правда, сука, устал. Коньячелло термоядерный…

– Ну, ты даёшь, Булат, по синьке чуть девку не испортил, – нахмурился Макс.

– Ой, да я тебя умоляю, – отмахнулся я, ещё не хватало мне с какими-то мокрощелками возиться.

– Она блять, девственница оказалась, сейчас блять было бы…

– Чё блять, она девственница, а я ещё тупо думаю, чего это она такая забитая, – усмехаюсь.

– Ну, знаешь, ты только клубных девок видишь. Ты на улицу днём выйди, посмотри, какие там девки, совсем не такие как клубные, – Макс опускает меня с небес на землю.

– Согласен, что-то я попутал немного. Опять Сэм набодяжил дури. Какую вообще хрень он нам подсовывает? У меня из башки всё нахрен вылетело, – хмурюсь, пытаясь вспомнить, что было час назад.

– Булат, послушай меня, брат, ты в себя много заливаешь, пора завязывать с синькой и дурью, – вижу, заботится.

– И не говори, – тряхнул я головой, прогоняя остатки дурмана. – Перепутал приличную девку со шлюхами. Так она там сейчас? А что за звук, – указал на дверь туалета.

Мы с Максом прислушались, за дверью, как будто рама оконная скрипнула открываясь.

Не раздумывая, я взялся за ручку, дёрнул дверь.

Ну конечно, деваха бедолжная встала на сливной бочек и в окно уже собралась сунуться. Вижу её худые стройные ножки, даже усмехнулся от такого жалкого зрелища.

Она повернулась, уставилась на меня, как будто монстра увидела, глазёнки от страха выпучила.

– Спускайся, – говорю спокойно. Пока.

– Не, – испуганно мотает головой.

– Чё? Давай быстро, а то сейчас сам спущу, тогда не жалуйся, – уже угрожающе.

Не люблю, когда мне девки не повинуются. Это как-то противоестественно.

Она поняла, что дальше будет хуже и в окно сигать передумала. И куда там сигать, второй этаж отвесная стена, там даже с подготовкой нужно знать, как прыгать.

Малышка наступила на унитаз. Спрыгнула на пол. Я подошел, положил ей на плечо руку, отчего девка сильно вздрогнула.

– Говорю один раз, если ещё раз такое увижу, пожалеешь что на свет родилась, андестент?

Она опустила взгляд, кивнула.

– Я за тобой бегать не буду, сразу мамашу твою сюда притащу, а ей тут будет во много раз хуже, чем тебе. Усекла?

Девка кивнула, губы сжала, слеза по щеке потекла. На меня это никак не действует, все эти сопли и слёзы. Похер вапще.

– Ну, вот и отлично, пошли, – вышел я из нужника.

– Куда? – испуганно остановилась.

– Минет мне сделаешь.

Она сжалась вся, отпряла в угол туалета.

– Да шучу я. Вот блять, попалась целка, теперь носиться. Давай за мной, не бойся, член я тебе в рот потом засуну, когда твой папка денег мне не отдаст. Вот тогда ты у меня на хую повертишься.

Она смотрю губы сжала, руками себя обхватила, уже рыдает.

– Короче Макс, веди ее. Мне чёта уже разговаривать надоело, что ни скажу, всё не нравится. Сука! Да ты должна мне ботинки целовать, что от идиота папаши тебя забрал. Ещё немного, он и тебя бы на кон поставил, а так, ты типа, свободна. Только уйти не можешь. Типа заложница.

Я повернулся и пошел, надоело рассматривать ее плаксивое лицо. Хоть и хорошенькое, но слегка не в моем вкусе. Я люблю, чтоб девка сиськатая и губатая, чтоб рабочий рот и дойки упругие. А это что, маленькая, бледная и с дойками что-то делать надо, там первый, максимум второй. Я не любитель. Сам не пойму и чего я к ней полез.

Совсем в голове смешалось.

-–

Он говорит и каждое слово во мне громом отдается. Слово, и я вздрагиваю, вижу его взгляд, он бродит по мне. Останавливается на груди, на ногах, на лице и суровое выражение меняется на мерзкое пренебрежительное.

От страха глотаю воздух, чуть не поперхнулась.

Когда он протянул ко мне руку, отшатнулась назад.

И самое неприятное, что он как-то действует на меня. Весь его вид, голос, брезгливое, злое выражение на лице. От него веет опасностью. А от огромной фигуры, мощью способной снести, убить, разорвать на клочки, раздробить безжалостно.

Конечно я боюсь, очень боюсь.

Он резко развернулся, раздражённо хмыкнул, сказал Максу, чтобы он за мной присматривал и исчез за поворотом.

Только тогда я выдохнула.

– Пошли, – сказал Макс.

– Я в туалет не сходила.

– Твою мать, ты что издеваешься. Иди. Только я теперь буду под дверью стоять и слушать. Нет, даже, дверь не закрывай.

– Я так не могу, – глянула я исподлобья, понимаю, он мне теперь не доверяет.

– Учись. Тебя никто не спрашивает. Если сбежишь, Булат меня с гамном смешает. Садись, я сказал! – возмущённо прикрикнул Макс.

Я быстро подняла платье и встала над унитазом, так чтобы не касаться. Сделала дело, натянула трусы.

– Ох, блять, где ты взялась. Пошли, – выдохнул он недовольно.

Глава 7

В третий раз мы вернулись в комнату с мужиками и девушками. Атмосфера уже более серьёзная. Мужчины что-то активно обсуждают.

Когда я вошла несколько человек посмотрели на меня и отвернулись, и только один надолго задержал взгляд. Булат смотрит косо исподлобья. Кажется, он совсем протрезвел.

– Короче… – сказал и замолчал, осматривая платье, которое мне пришлось надеть, – эти уроды не собираются платить…? – и снова пауза.

Не знаю, что так его привлекло в моём виде.

Макс, вошедший следом подтолкнул меня к дивану. Я прошла, быстро села, чтобы вынырнуть из-под взгляда Булата. Только он не оторвался, все ещё смотрит.

– Какого хрена ты ее сюда притащил? – рыкнул басом, тёмными глазами глядя на мои плечи, спускаясь взглядом на грудь.

Я смутилась, испуганно глянула на Макса. Наверное в моих глазах он увидел крик – спасите.

– А куда её? – рассеяно спрашивает он.

– Закрой в офисе, – мотнул головой Булат, сделал знак Максу, – она уже чуть не сбежала, нахрена ты с ней носишься.

– Окей, пошли, – Макс встал.

Я тоже встала и пошла за ним, когда штора опускалась, я ненамеренно обернулась и поймала на себе злой, сосредоточенный взгляд.

Снова куда-то идём по тёмному коридору.

– Извини, он приказал, я должен подчиняться, – Макс открыл передо мной темную дверь так называемого офиса.

– Тут темно, – говорю, ступив один шаг в темноту.

– Придется тебе посидеть в темноте, – улыбнулся мужчина недобро.

Делать нечего, я безропотно вошла в темную комнату. Дверь сразу закрылась.

Это и есть так называемый офис?

Не понимаю, зачем меня тут закрывать.

Тронула пальцами стену, она кажется мягкой, немного бархатистой. Что за странные стены. Сделала пару шагов. Всё та же приятная на ощупь стена. Наконец что-то нащупала. Провела рукой по планке планка и тут же пальцы наткнулись на что-то холодное. Звякнуло железо, я отдернула руку. Потом снова потянулась, потрогала – это цепь.

Леденящий ужас начал охватывать тело. Я быстро отошла в ту сторону, где, как мне казалось, была дверь, но наткнулась на что-то ногой, наклонилась, тронула. Это что-то типа кушетки или дивана. Я села. Не стоять же все это время. Пощупала в сторону. Тут можно лечь. Я устала за сегодня, и уже клонит в сон. Волнение и страх которые испытала, забрали из меня все силы. Не будет ничего страшного, если я лягу. Возможно, они закрыли меня до утра, тогда чего сидеть.

Я легла на кушетку, подложила ладони под голову, закрыла глаза. Сразу представился Булат. Не понимаю почему. Вроде бы этот человек должен отталкивать, но я думаю о нем, о его широкой груди и руках которые трогали меня. В первый раз в жизни меня вот так откровенно трогал мужчина…

Нет, я не должна думать о нем в таком ключе. Он мерзкий тип, ненавистный.

Сильнее сжала веки.

Только закрыла сильнее глаза и постаралась выкинуть его из головы, как дверь с шумом открылась. В проёме показалась огромная фигура крепкого мужика.

– Целка значит? А вот это уже интересно, – сказал он негромко, щёлкнул выключателем и комната осветилась тусклым красно-синим светом, преображающим восприятие и образы.

Булат закрыл дверь и сразу стал похож на сине-красного монстра, большого и беспощадного. С немигающим, мутным взглядом, тёмной бородой, бычьей шеей. В натянутой на груди футболке пугающие бугры мышц показывающее всю мощь этого человека. Он может одной рукой прибить, если у него появится такое желание.

Пока же в его глазах, я вижу совсем другое желание и от этого становится ещё страшнее. В животе сжимается комок жуткого ужаса.

Успела предположить, что он потерял ко мне интерес и больше не станет лезть, но я ошиблась. Он пришёл сюда сейчас, явно не для того, чтобы поговорить.

Тогда для чего?

– Что вам от меня нужно? – испуганно села, отодвигаюсь.

– Мне нужно, чтобы ты поняла, деточка, что твой папка не в состоянии выкупить ни тебя, ни всё что он проиграл, – говорит, как-то даже снисходительно глядя на меня, как будто ему уже всё ясно.

– Раньше вы говорили, что меня он не проигрывал? – стараюсь сохранять спокойствие, насколько это вообще возможно.

– Тебя – нет, а твою мамашу – да. Ты тут за нее отрабатываешь, – прошел вдоль стены, и теперь я четко увидела на стене прикручено кольцо с цепью.

Булат тронул его, как бы невзначай, цепь лязгнула, от этого звука внутри у меня всё затрепетало. Я сглотнула, почему-то представив, что меня сейчас обмотают цепью.

– Это бред какой-то. Человека нельзя проиграть, – говорю упрямо, понимая, что прямо сейчас, сама подвожу к тому моменту, когда этот человек перестанет быть спокойным.

– Тебе показать расписку? – прищурился, не ожидал, что я буду возражать.

– Покажите.

Он полез в карман, достал лист бумаги, развернул его и показал мне. Я протянула руку, но Булат отдёрнул лист.

– Встань и прочитай.

Я встала с кушетки, подошла к нему, в неровном свете странных ламп начала читать. Чем дальше я прочла слова написанные рукой папы, тем сильнее расплывается у меня в глазах от набегающих слез. Я вытерла один глаз кулаком. Булат смотрит, как я пытаюсь сдержать слёзы, тру глаза.

– Сейчас предлагаю тебе отработать первый день за твою мамашу, – говорит совершенно спокойно.

– Что я должна делать? – спрашиваю, логично предполагая, сейчас пошлёт меня убирать в зале, или на кухню мыть посуду. Я готова отработать за маму, раз так надо.

– Ты должна отсосать мой член, – сказал Булат насмешливо.

Слёзы застилают мои глаза. Я шмыгнула носом, закусила губу, не веря, что такое происходит со мной.

– Я не могу, – оттираю ладонями потоки слёз.

– Не интересует, не можешь – научишься, – бесстрастно ухмыльнулся Булат.

– Я могу убирать, мыть посуду, всё что угодно… – всхлипываю.

– Мне это не нужно, для этого есть старые тётки.

– Но маму, вы бы заставили что делать? – сопротивляюсь из последних сил.

– Убирать и мыть посуду. Я же не извращенец, чтобы трахать старых тёток.

– Почему тогда я должна делать что-то другое?

– Слушай малышка, тебе не кажется, что это я тут указываю, кто и что должен делать.

– Вы понимаете…

– Давай так, ты делаешь мне минет, а я считаю, что твоя мать свободна и отдаю расписку на мать.

– Папа отдаст вам деньги, – сжимаю губы, чувствую как это неправильно и несправедливо.

– Твой папа ничего не отдаст, не мечтай, – усмехается мерзкой улыбочкой.

– А если, завтра утром он отдаст…

– Слишком много разговариваешь, а у меня член встаёт когда я смотрю на твои губы, – он схватил меня за подбородок, сдавил его, – Смотри, вот – расписка, а вот – мой член. Выбирай, – он отпустил меня и расстегнул пуговицу на джинсах.

Стою перед ним, дорожу. Я должна решить, что мне важнее, взять в рот его мерзкий член или освободить от долга мою маму. Взять в рот – это ужасно, но стоит ли того, чтобы сопротивляться, когда на кону стоит свобода моей мамы.

– Ну… долго думаешь. Я жду, – говорит нетерпеливым басом.

– Это – низко, так унижать людей, – слёзы по моим щекам льются ручьём, не прекращаясь.

– Похер, я унижаю тех, кто сам этого хочет.

– Я – не хочу!

– За тебя решили. Так ты будешь, или я пошёл? – свернул расписку и суёт в карман.

– Ладно… я согласна. Давайте сюда расписку, – протянула руку.

– Сначала отсоси, – ухмыляется. – Иди сюда и становись на колени.

Я всхлипнула. Делать нечего, придется брать в рот его огромный, мерзкий член.

Подхожу, вдыхаю запах мужчины. Сейчас на мне много разных запахов – клуба, алкоголя, табака, но на мне нет запаха мужчины. Как только я возьму в рот его член, он навсегда останется во мне, этот вульгарный опьяняющий аромат мужского… члена.

Я не ханжа и знаю, что такое минет. И понимаю, этот гоблин сделает все, чтобы его чёртово семя осталось в моем горле. Я должна это выдержать, не знаю как, но должна.

Тут у них другая валюта, другие средства расплаты по долгам. Булат требует от меня почти невозможного, но я смогу, ради моей семьи, я выдержу…

Медленно опустилась на колени.

– Расстёгивай, – приказывает басом.

Я начинаю расстёгивать пуговицы на его джинсах.