Глава 12. Дружба крепкая
‒ Шевелитесь, пиявки зелёные! Не сбавлять скорость! Шире шаг! Отставших ждёт ещё один заход!
Вайд сегодня был в ударе. Вместо обычного урока физпрактики несчастных первокурсников погнали в лес и заставили бежать по полосе препятствий. И студенты бежали, перескакивая поваленные стволы, поскальзываясь на участках влажного мха и жалуясь на свою горькую долю.
Надо сказать, что Катин день не задался с самого утра. Подруга по-прежнему злилась и не разговаривала с ней. Мириться первая Катя не шла. В их отношениях уже устоялась традиция: Марго обычно обижалась недолго и, когда остывала, сама предлагала мир. Подруги уже в спокойных тонах обсуждали причину ссоры и договаривались на будущее, как обходить острые углы. Причём так повелось ещё с самых первых месяцев их общения. Девушки быстро осознали, что обе слишком упрямы и горды и, если бы хоть одна продолжала гнуть свою линию и не шла навстречу, они бы могли не общаться годами. Но общаться им нравилось, а потому приходилось искать компромиссы. Теперь же Катя просто ждала, когда подруга будет готова к разговору.
После утренних теоретических лекций в расписании оказалась универсальная магия. Катя не без удовольствия продемонстрировала свои навыки обращения с землёй, выстроив перед собой тонкий каменный щит. Покачиваясь от усталости, девушка выслушала удивлённо-завистливые вздохи одногруппников и похвалу от Марселя. Кто-то из ребят заикнулся, что так легко владеть другой стихией может получаться у Хранителя. Девушка напряглась. Что хорошего быть Хранителем? Груз ответственности, пристальное внимание, завышенные ожидания от всех вокруг… Не успела Катя испугаться перспективы, как Марсель бесцеремонно дёрнул воротник её ученической рубашки вниз. Девушка обмерла, боясь, что станут заметны бинты на груди, но преподавателя интересовала лишь область ключиц. Марсель ткнул пальцем чуть ниже ямочки между ними:
‒ Вот здесь у Хранителя появляется знак всех четырёх стихий, про который мы с вами говорили на самом первом занятии. Он называется Храном. Кто-нибудь видит здесь Хран? ‒ повисла пауза. ‒ Вот именно. Так что у нашего Карена, скорее всего, наследственная предрасположенность.
Катя припомнила, что её прадед и правда был магом земли, к тому же другие стихии ‒ огонь и воздух ‒ по-прежнему ей не давались.
Однако интерес учителя к талантливому студенту не угас, тем более что универсальных магов встречалось не так много, и Катерине предложили индивидуальные занятия. Счастью девушки не было предела: Марсель как преподаватель был ей очень симпатичен, и отказаться от дополнительной прокачки силы под его руководством мог отказаться только дурак. «Если всё хорошо сложится, то у Марселя можно будет и диплом написать», ‒ сразу определила перспективу Катя.
Но ощущение счастья было мимолётным: за оставшуюся часть урока студентов загоняли так, что под конец каждый мечтал лишь о воде и постели. И как раз в этот момент учебный отдел соизволил уведомить их, что у Вайда намечается отпуск, а потому физпрактику поставили дополнительным занятием прямо сейчас.
Толпа студентов взвыла, но покорно пошла переодеваться, надеясь, что в последние рабочие дни физрук будет снисходителен. Как бы не так! Видимо, до отпуска тиран решил выжать остаток своих тренерских сил, а потому группу ожидал десятикилометровый забег по лесу. Пока ребята пересекли пустынное поле и достигли кромки леса, многие уже тяжело дышали. Но Вайд плевать хотел на усталость и слабую физическую подготовку некоторых подопечных ‒ несколько напутственных ругательств, и первокурсники рванули покорять лесные просторы. Как будто этого было недостаточно, кто-то из преподавателей настроил воздушные «окна» на протяжении всей трассы. Через них Вайд мог видеть студентов и рявкать в своё удовольствие на «халявщиков и слабаков».
Первые пару километров Катерина держалась молодцом: она старалась не обращать внимания на крики физрука и держала свой темп, игнорируя одногруппников. На третьем километре стала ныть голова, напоминая о выпитом вчера алкоголе. А ведь Катя так радовалась отсутствию похмелья! На четвёртом километре стало сбоить дыхание. На пятом заныли ноги. В какой-то момент боковое зрение подметило Марго ‒ эдакий пыхтящий паровоз, упрямо прущий вперёд, хотя и ей явно уже хотелось на всё плюнуть.
На шестом километре Катя бежала как в тумане и, не заметив замшелую корягу, растянулась на земле.
Место падения оказалось примерно на равном расстоянии от предыдущего и следующего «окна», самодовольно-садистские ругательства Вайда почти не были слышны. Цепочка бегунов растянулась настолько, что ни впереди, ни позади никого не было видно.
Осознав, что она здесь в одиночестве, Катя вдруг расслабилась, перевернулась на спину и уставилась в переплетение ветвей на фоне серого осеннего неба. Тёмные листья уныло шуршали в вышине, деревья постанывали от первых заморозков, но земля ещё хранила остатки тепла. Комочки облаков перепрыгивали с одной щели между ветвями на другую, и ссохшиеся листья опадали от их прыжков.
Картину нарушило рыжее пятно. Катя сфокусировала зрение и обнаружила голову Сандра, нависшую над её лицом.
‒ Всё в порядке? ‒ поднялась медная бровь, пока глаза с тревогой рассматривали лицо Кати.
‒ Устал, ‒ пробормотала девушка, собирая мысли в кучку. Получалось плохо, организм расслабился и не желал расходовать энергию. ‒ Беги, я догоню.
Александр присел на корточки, ухватил Катю под мышки и без труда поднял с грязной земли. Катя недовольно заворчала ‒ внизу ей нравилось больше.
‒ Простудишь что-нибудь, ‒ буркнул Сандр и закинул девушку на плечо.
Некоторое время они шли молча. Точнее, шёл Александр, а Катя болталась за его спиной и медленно осознавала, что с одногруппником мужского пола парень вряд ли бы так обошёлся. Значит, знает?..
‒ Да, я всё понял, ‒ тихо проговорил огневик, словно читая её мысли. ‒ Захочешь рассказать ‒ мои уши и закрытый рот к твоим услугам, ‒ и, помолчав, добавил: ‒ Наверное, это нелегко.
Кате вдруг стало себя ужасно жалко. Конечно, нелегко! Вкалывать, как гном в шахте, терпеть пошлые шутки парней и бояться, что либо кудряшки раскрутятся, либо грудь станет видна. Зачем она вообще на это подписалась? Кому и что хотела доказать? Себе? отцу? братьям? школьным учителям? миру, в котором только мужчин признают сильными магами? Жалость к самой себе и усталость затопили настолько, что даже вслух жаловаться не получалось ‒ и это нетипичное желание помолчать пугало.
Впереди между деревьями блеснул туманный клочок «окна». Катя неловко спустилась с плеча однокурсника и скомкано поблагодарила за помощь. А Сандр… Сандр быстро оглянулся по сторонам и мимолётно коснулся виска девушки губами.
‒ Береги себя, ‒ еле слышно сказал он и умчался вперёд, не оглядываясь.
***
Остаток пути Катя одолела рысцой загнанного пони, пытаясь объяснить себе поведение одногруппника. На его месте она бы давно раскрыла «шпионок», чтобы их с позором выставили из элитного учебного заведения для мальчиков. Или, выслушав их и вникнув в ситуацию, согласилась бы молчать. Или отреагировала бы как-то ещё… Но точно не так, как Александр!
Где расспросы? И с чего такие знаки внимания? Близко они не знакомы, ничего выдающегося Катя не сделала ‒ почему, почему, почему? Спросить бы Марго, но та пока оттает…
За стволами замелькала красная туманная полоса. Финиш! Собрав последние кусочки воли, Катерина перешла на бег, пересекла воздушную завесу и в изнеможении обняла ствол ближайшего дерева. Природа казалась родной и близкой ‒ из серии «люблю и ненавижу». С одной стороны, хотелось телепортироваться куда-нибудь в цивилизацию и больше никогда-никогда не слышать слова «лес», «выберемся на природу», «а пойдём в поход». Хотелось тёплой ванны с большими шапками пены и бокалом чего-нибудь согревающего, а потом огромный мягкий халат и уютную постельку… Но в то же время ствол осинки, к которому нежно прижималась девушка, воспринимался как единственная опора в этом ужасно несправедливом мире, и отпустить деревце Катя смогла бы только по очень веской причине.
Очень веская причина в образе физрука подкралась сзади и рявкнула:
‒ Воссоединяемся с природой? ‒ увидев, как вздрогнул студент, Вайд довольно хмыкнул и провокационно протянул: ‒ Тем слизнякам, которые приплелись в числе последних, светит ещё один кружок, не так ли? ‒ но на этих словах на лице девушки, по всей видимости, отразилась такая гамма ужаса и отчаяния, что суровый Вайд почему-то кашлянул и грубо пробормотал: ‒ Ладно, студиоуз. Спорт явно не твоё. Иди, зубри книжки, ‒ и подпихнул в сторону академии.
Шагнув за кромку леса и обозрев перед собой километры пустыря, который предстояло пересечь, Катя взвыла, прокляла всех известных и неизвестных богов, потом известных и неизвестных учителей, затем спортсменов, потом туристов… Неподалёку слышались похожие высказывания ‒ мало кто спешил трогаться в путь. И только когда групповой поток ругательств иссяк, студенты опёрлись друг на друга и медленно поплелись вперёд, мечтая рухнуть на землю и остаться тут навсегда.
В этот день первокурсники стали более сплочёнными, чем когда-либо.
***
С возвращением мастера Бёрта оружейная снова ожила: затрещал в печи огонь, зазвенела сталь, зашипели опущенные в воду клинки. Мастер поражал своей способностью успевать всё и везде, и при этом сохранять спокойствие и не поддаваться спешке.
Когда Катя вскарабкалась на вершину башни и вошла в оружейную, Марго уже была тут. Подруга внимательно следила за тем, как мастер Гриего подпалял края тонких металлических пластин, а как только пламя набирало силу, сбивала его потоком воздуха.
Катерину быстро нагрузили работой. Из-за командировки оружейника график стал более плотным ‒ все трое навёрстывали упущенное время. Даже рассказам Бёрта сегодня не было места, работа кипела.
Подруг отпустили далеко за полночь. Молча они вышли из башни и взяли курс на общежитие. Марго вдруг сделала несколько быстрых шагов вперёд и, обогнав Катю, развернулась к ней лицом, преградив путь. Хищная рыжая луна осветила протянутую для рукопожатия ладонь. Катя с облегчением выдохнула и ответила на жест.
‒ Но про Рыцаря больше не надо. Больная тема, ‒ сухо сказала подруга и на мгновение Катерине показалось, что лицо девушки исказила судорога.
Марго продолжила путь замедленным шагом. Катя была двумя руками за небольшую прогулку: день выдался отвратительным.
‒ Что нового? ‒ с улыбкой спросила Марго.
‒ Вчера познакомилась с ребятами, которые здесь работают, ‒ немного напряжённо ответила Катя: кто знает, как подруга отнесётся к тому, что та завела новых приятелей?
Но Марго спокойно продолжила беседу. Катя повеселила её восторженным рассказом про хелгор, рассказала про Элис и других ребят. Если подругу и расстроило то, что Катя не позвала её с собой на вечеринку, она не подала виду. «В следующий раз обязательно познакомлю её с ребятами», ‒ решила про себя Катерина.
Девушки не заметили, как оказались в холле общежития. И тут Марго объявила, что у неё тоже есть новости. Оказалось, что прошлой ночью она исследовала карту, спрятанную в каменной стене.
Благодаря позднему часу холл был пуст, и Марго, оттолкнувшись от земли мощной струёй воздуха, без труда допрыгнула до головы грифона и наклонила её. Часть скалистой кладки беззвучно отодвинулась в сторону, и Катя снова зачарованно уставилась на схему академии и усыпавшие её яркие огоньки.
‒ Смотри, это наше общежитие, все спят, ‒ Марго водила пальцем по схеме, как указкой по школьной доске. ‒ Вот корпус преподавателей, а вот учебный корпус. Более того, карта каким-то образом различает магов разных стихий! Синие ‒ водники, красные ‒ огневики…
‒ Зелёные ‒ маги земли, а белые ‒ воздуха, ‒ закончила за неё Катя. ‒ Но тогда вот здесь, в холле, должны быть вместе белый и синий огоньки.
‒ Вот тем же вопросом я задалась вчера. И поняла! ‒ гордо прошептала Марго. ‒ Карта отображает только мужчин! И только магов.
Катя вгляделась в корпус учителей и насчитала всего один огонёк зелёного цвета ‒ на первом этаже. Скорее всего, это был Марсель, а значит, леди Трисс на карте не отображалась. С другой стороны, она могла быть за переделами академии. Тогда Катя перевела взгляд на библиотеку и попыталась отыскать огонёк Элис ‒ она жила там же, где была вечеринка, в одной из комнат над основным помещением. Из ребят, которые работали на Скалу, она единственная обладала магией, а значит, карта должна была высвечивать её зелёным светом. Но библиотека тонула в темноте.
Зато обнаружилась новая интересная вещь. От белых линий, обозначавших стены библиотеки, отделялись и вели вниз ещё несколько линий. Низ карты был в грязи и пыли, и линии еле проглядывались под тёмно-серым налётом. Но и сквозь него можно было заметить крохотный красный отблеск.
‒ Это же подземелья, где мы были! ‒ воскликнула Марго, когда Катя указала на продолжение карты.
Катерина открыла бутылочку воды, которую по совету лорда Занендора ‒ если это можно было назвать советом ‒ постоянно носила с собой, и магией очистила низ схемы от грязи. Стал отчётливо виден подземный лабиринт с двумя выходами к Скале ‒ в библиотеке и около корпуса преподавателей. Часть коридоров уходила вниз и не имела конца: видимо, сеть подземелий простиралась куда-то за территорию академии. А ещё стало видно, как в одной из подземных комнат мерцает красный огонёк.
‒ Кому это не спится? ‒ озвучила общий вопрос Марго.
‒ А вдруг это Бёрт оружие для выпускников прячет? ‒ предположила Катя, сведя брови к переносице. ‒ Говорил ведь, что оно хранится в подвале.
‒ Так Бёрт не маг… ‒ напомнила подруга и неуверенно добавила: ‒ По-хорошему, надо бы спуститься и посмотреть, кто там.
‒ Ага, чтобы злодей нас пришил на месте и никто бы потом нас не нашёл, ‒ хмыкнула Катя. ‒ Давай лучше расскажем ректору или Марселю.
‒ Ага, чтобы они спросили нас, как мы всё это узнали, а потом по карте поняли, что мы с тобой на ней не отображаемся, ‒ в тон ей сыронизировала воздушница.
Подруги помолчали.
‒ Может быть, кто-то заблудился, как и мы с тобой тогда? ‒ предположила Марго.
‒ Ну да, ‒ покивала Катя, заглушая голос совести, который настойчиво сигнализировал, что они, возможно, единственные, кто может раскрыть какой-нибудь коварный злодейский план. ‒ И вообще, кто решил, что это злодей?
‒ Пойдём в комнату? ‒ Марго наклонила голову в сторону лестницы наверх.
Девушки вернули стену в прежнее положение и медленно поднялись к себе. Обе понимали, что стоило бы что-то предпринять, но не знали, как это сделать, не рискуя собственными жизнями и местами в Скале.
Понемногу разговор свернул в обычное русло. Подруги улеглись спать, но сон никак не шёл. Тогда Катя с хитрой улыбкой выудила из сумки пластиковую бутылку. В ней плескалась бледно-бирюзовая жидкость.
‒ Не знаменитый ли это хелгор? ‒ прищурилась Марго, приподнявшись на локтях. Её глаза уже загорелись интересом.
‒ Подарок Хару на прощание, ‒ сообщила довольная Катя. ‒ Раз не спится… Отметим наше воссоединение?
Смеясь, подруги достали кружки и плеснули себе немного хелгора. Марго принюхалась и отпила: даже в тусклом свете ночника было заметно, как сильно покраснело её лицо. Девушка широко открыла рот и попыталась отдышаться, из глаз брызнули слёзы.
‒ Жжёт! Убью тебя, ‒ просипела подруга под злорадный смех Кати, но уж через секунду блаженным голосом протянула: ‒ М-м, малина?..
Подруги болтали до утра, словно навёрстывая сутки молчания. Хелгор раскрепостил девушек, и они открыто обсуждали свои страхи и мечты. Марго первая заговорила о таинственном Рыцаре, хотя сама же обещала не затрагивать эту тему. Катя поняла, что подруга понимает нереальность происходящего, но не может остановить растущие чувства к человеку из своих снов ‒ человеку, который, возможно, и не существует в реальности.
Катя скомкано рассказала о случае с Сандром. Она готовилась выслушивать насмешки подруги из серии «в нашу Катюшу влюбились», но Марго лишь задумчиво заметила, что должна быть ещё какая-то причина поведения Сандра. Его поступок демонстрировал скорее уважение, нежели романтические чувства. Возможно, ситуация Кати была схожа с его собственной, но никто из подруг не знал о Сандре достаточно, чтобы судить об этом.
В книге ритуалов девушки отыскали причину исчезновения Призрака: «магическая сущность» призывалась лишь на 20 дней, а перезарядка требовала нескольких месяцев. Осознав, что не прошло и месяца с момента их поступления в Скалу, подруги были ошарашены и на некоторое время замолчали, анализируя проведённые в академии дни.
‒ Нет, всё же не зря я согласилась на эту авантюру, ‒ наконец произнесла Марго, словно всё это время взвешивала за и против, спорила сама с собой. ‒ Столько знаний и навыков нам не дала бы ни одна женская академия.
‒ Изображать парней тяжелее, чем я думала, ‒ высказалась Катя. ‒ Но будь я парнем с рождения, о, я была бы прекрасным мужиком!
‒ Но ведь ты столько раз говорила, что похожа на отца. Не думаешь, что просто была бы его копией?
‒ Знаешь, да, характером я в папу, но взгляд на мир у меня мамин. В чём-то я была бы похожа на отца, но прошла бы его путь совершенно по-другому.
‒ Например?
‒ Хм, в нашем возрасте он был более безответственным и повзрослел, только когда у родителей появилась я. А я бы ответственнее него относилась к учёбе и прокачала бы себя раньше. И не нужно было бы доказывать повсюду, что я тоже могу быть способной, как это происходит сейчас.
‒ Возможно, от женщин ждут меньшего, но это лишний повод удивить окружающих.
‒ Марго, если люди не хотят чего-то замечать, они и не заметят этого, сколько ни лезь из кожи.
‒ Если бы ты правда так считала, ты бы не училась сейчас здесь, ‒ помолчав, сказала подруга. ‒ Мы ведь не сможем притворяться мужчинами до конца своих дней. А значит, ты рассчитываешь на то, что диплом Скалы поможет заставить людей заметить тебя.
Катя была вынуждена согласиться с этим. Её глаза постепенно закрывались, но девушка сквозь слипающиеся веки упрямо следила, как первые лучи восходящего солнца разрезают утреннее небо. Впереди был новый день работы и борьбы, и она не была бы собой, если бы не встречала этот день с вызовом и готовностью доказывать всем вокруг и себе самой, на что она способна.
Часть 2. Рассекречивание
Глава 13. Учебные будни
Осенние дни летели незаметно. Учёба требовала много сил и времени, и Катя едва успела заметить, как заморозки превратились в настоящий мороз. По утрам слой инея покрывал внешние каменные стены академии, и со стороны казалось, что Скала превращается в глыбу льда.
В коридорах академии стало холодно. Огневики в прохладе наконец-то чувствовали себя комфортно, остальные же студенты зябко потирали ладони и на переменах толпились у очагов с магическим пламенем, обсуждая домашние задания и новости. Главной темой разговоров был зимний бал.
До торжества оставалось меньше месяца. Зимний бал проводился ежегодно в императорском дворце в ночь перед Новолетием. Разумеется, на праздновании присутствовали члены императорской семьи и представители самых значимых родов молодого государства. А в дополнение ‒ студенты престижных академий империи. Считалось, что так императорская семья участвует в культурном просвещении будущего поколения и заботится о молодых людях, помогая им наладить дружеские и деловые связи.
И всё бы ничего, если бы не одно «но». Бал в обязательном порядке предполагал танцы. Поэтому в расписание младших курсов добавились танцевальные классы, а так как Скалистая академия воспитывала исключительно юношей, то репетировать несчастным приходилось друг с другом.
Две недели назад, когда первокурсники впервые услышали об этом, в классах и коридорах слышались возмущённые возгласы и даже истерики. В первые дни уроков самые отчаянные посетили кабинет леди Трисс ‒ не по своей воле, а за попытку сорвать занятия. После недели танцев почти все студенты смирились со своей участью и угрюмо топтали паркет под музыку, исполняя то мужскую партию, то женскую.
Теперь же, когда до бала осталось всего ничего, до студиоузов вдруг дошло, что на торжестве будут присутствовать настоящие девушки, в том числе высокопоставленные, и танцевать придётся, обнимая тонкий женский стан, а не заплывший жирком бок однокурсника. А вслед за этим осознанием наступило массовое помешательство на танцах и этикете.
Карена с Максом танцевальная лихорадка тоже не обошла стороной. То и дело в их комнатку застенчиво стучался какой-нибудь однокурсник и просил одолжить одного из плюшевых мишек. Игрушки стали популярным тренажёром для танцев: с мишками можно было выполнять различные па, попутно засыпая комплиментами и тренируя навык пронизывающего взгляда.
Хуже всех, пожалуй, приходилось Дэну. Он всё же выбрался из медчасти, но на магических занятиях больше не появлялся. Теперь его миккиподобные поклонники стали просить помощи кумира в танцевальных вопросах. Надо сказать, блондин достойно выдерживал эти удары судьбы, но как же ухохатывались Карен и Макс, когда видели в коридоре Дэна, который с каменным лицом кружил в танце очередного приспешника, едва достававшего качку до груди. Зато постоянные тренировки сделали Дэна одним из самых успешных танцоров на потоке.
Катя похвастаться такими успехами не могла. Занятия танцами в прошлой, «девчачьей» жизни сейчас не помогали, а только мешали осваивать мужскую партию. Львиную долю усилий приходилось тратить на то, чтобы делать движения более грубыми, шаги более широкими и ни в коем случае не выгибать спину под рукой партнёра. Леди Трисс, с которой «посчастливилось» учиться танцам первому курсу, то и дело пыталась втолковать студенту, как правильно «вести»: «Вы же мужчина, Авандер! Так продемонстрируйте это своей партнёрше!» Катерина старательно кивала и изображала раскаяние, а в воображении закатывала глаза и показывала учительнице язык. Марго справлялась с задачей лучше, Катя с лёгкой завистью следила, как подруга уверенно «ведёт» в танце, отсутствующим взглядом смотря поверх плеча однокурсника.
Чтобы студенты не растерялись на празднике, танцуя с незнакомыми людьми, леди Трисс заставляла постоянно менять партнёров и старалась ставить в пары тех, кто почти не общался друг с другом. Катерина с пугающей регулярностью оказывалась в паре с Александром, и эти репетиции давались ей сложнее всего. Пользуясь случаем, юноша активно действовал Кате на нервы ‒ по крайней мере, эффект был именно такой. То притягивал её ближе, чем следовало бы, и ей приходилось вдыхать его аромат, напоминающий запах хвои, то проводил большим пальцем вдоль позвоночника девушки, отчего по её спине маршировали мурашки. Катя понимала, что по логике вещей ей должно быть приятно от оказываемого внимания, но вместо этого всё больше раздражалась от поведения партнёра и всё больше паниковала, что окружающие смогут что-то заподозрить. А уж этот насмешливый взгляд Сандра, когда «вести» пыталась она!
По уверениям Марго, со стороны их пара абсолютно ничем не выделялась. Подруга даже удивилась, когда Катя рассказала ей обо всех мелочах. Совет Марго был типичным советом Марго: поговорить с Сандром напрямую.
Катя попыталась. Подсказанные подругой фразы вроде «Хорош ко мне клеиться» или «Рыжий, губу закатай» она из разговора исключила, и каким-то образом деликатное отшивание однокурсника превратилось в жалобную просьбу не заходить в танце за рамки. Александр принял просьбу во внимание, и с тех пор на занятиях вёл себя адекватнее. Однако несмотря на его отстранённый взгляд и предписанную правилами дистанцию, горячая рука юноши буквально прожигала Катину спину.
Осознание всего масштаба проблемы накатило на девушку, когда, добредя вечером до своей комнаты и открыв дверь, она увидела следующее. В левой половине комнаты на её кровати всё плюшевое население было старательно рассажено по периметру постели, а в центре лежал перевязанный рыжей лентой цветок. В правой же половине комнаты сидела на кровати Марго, буравя своим стальным взглядом объект внимания плюшевого семейства и безжалостно тиская одного из представителей этого самого семейства. Как только в комнате появилась соседка, тяжёлый взгляд переместился на неё.
‒ Поговорила, значит, да?
Катя почувствовала себя маленькой девочкой, которую мама сейчас будет отчитывать за поведение ухажёра. Но ведь она не маленькая девочка, с чего Марго взяла, что имеет право что-то за неё решать?
Уловив через «вишенку» невысказанное раздражение подруги, Марго сменила тактику и устало спросила:
‒ Ну ты могла хотя бы сказать, что разговор ушёл не туда? Как-то твоё «Мы друг друга поняли» не предполагало, что Сандр продолжит наступление, не находишь?
Катя сшибла рюкзаком ближний ряд медвежьих туловищ и остановилась у кровати:
‒ Ты же знаешь, не сильна я в отказах. В танцевальном классе всё стало нормальным, я и думала…
‒ То есть вместо того, чтобы отшить парня, ты просто попросила его прекратить лапать тебя во время танцев? Ка-атя… ‒ взвыла подруга и, завалившись на спину, воскликнула: ‒ Мрак тебе в душу, да это всё равно что сказать ему: «Слушай, не смущай меня на танцах, а так-то я не против»!
Катерина не знала, что ответить. Марго махнула на неё рукой и уселась за учебники. Катя же подняла цветок с покрывала и задумчиво повертела его в руках. Признаться, подарок был восхитительно красивым. Длинная тёмная ножка с крупными, почти чёрными листьями и ярко-оранжевый бутон с красными прожилками. Лепестки начали раскрываться совсем недавно, но уже испускали свежий, отчётливый аромат. Сам цветок напоминал обычную розу, но лепестки на кончиках сильно заострялись и приобретали какой-то багряный оттенок. А самое удивительное ‒ уголки лепестков едва заметно колыхались, хотя Катя могла поклясться, что в комнате не было ни малейшего сквозняка. «Более похожего на костёр цветка было бы не найти», ‒ мелькнула на заднем фоне мысль.
Передний же фон поочерёдно затапливали благодарность и ужас. Могла ли она неосознанно дать парню надежду? Катя мысленно влепила себе подзатыльник за неуверенность в тот вечер. Нужно было выражаться яснее… Дипломат из неё никакой. Естественно, она не собиралась встречаться с Сандром, как это вообще было бы возможно в её ситуации? Да и дело не только в этом. К рыжему её не тянуло совершенно. Почему-то не получалось даже представить его как свою пару. Слишком замкнутый, слишком молчаливый… А это вечное согласие во взгляде? Трудно объяснить, как у такого взрослого, самостоятельного, решительного человека может быть такой покорный взгляд. Эту покорность легко спутать с восхищением, но она всё равно проявляется. Катерина видела в Александре одного из тех мужчин, которые ставят женщину и её желания выше всего остального. Она могла понять такое отношение, но оно ей не нравилось. Ей хотелось быть с человеком сильнее себя, который при этом воспринимал бы её на равных, а не делал вечные уступки только из-за того, что она ‒ женщина. Да, желания женщины должны учитываться, но мужские решения должны оставаться мужскими.
Что касается желаний самой Катерины, из её головы всё никак не уходил Хару. «Вот уж у кого сильный взгляд… И вместе с тем такой тёплый…» ‒ грустно улыбнулась своим мыслям Катя. Стоя у окна комнатки, она вертела в пальцах рыжую ленточку, которой был перевязан стебель цветка, и вглядывалась в покрытую сумраком степь. С Хару они в лучшем случае увидятся через год, когда парень снова приедет гостить к товарищам. «Если приедет… ‒ поправил внутренний голос. ‒ И если ты всё ещё будешь учиться здесь…» Катя кивнула собственным мыслям. Смысл рассчитывать на лучшее, если шансы минимальны?
В этом плане она совершенно не понимала Марго. Влюбиться в мужчину из снов и слепо доверять этому чувству? Подруге следовало бы осознать, что всё это плод её воображения, и выплеснуть эмоции, а не погружаться в них всё глубже. Книгу бы, вон, написала про это да успокоилась. Так нет же, мучается…
Катерина краем глаза взглянула на подругу. Как назло, Марго была в том самом состоянии, которое находило на неё всё чаще и которое просто выбешивало Катю. Воздушница сидела за письменным столом, пустым взглядом уставившись на страницы учебника, и нервно кусала губы. Её пальцы вращали перо, с кончика которого срывались капли и чернильными пятнами расплывались на тетради, но девушка этого не замечала. Через несколько минут она придёт в себя, вырвет очередную испорченную страницу и начнёт конспект заново, словно ничего и не было. Где-то месяц назад Катя попыталась вывести Марго из такого состояния, но сила подруги вышла из-под контроля. Чернильное пятно до сих пор украшало потолок комнатки, как девушки ни пытались его отмыть. Видимо, Марго было нелегко признать, что она теряет контроль над ситуацией, и ещё сложнее принять, что у этого есть свидетель, пусть и лучшая подруга. После того случая Катя старалась не обращать внимания на периодический транс воздушницы ‒ к счастью, длилось это недолго. Но состояние девушки продолжало пугать Катерину: она не имела понятия, что с этим делать и нужно ли что-то делать вообще.
Усугубляло ситуацию то, что времени на дружескую болтовню катастрофически не хватало. С приближением сессии учиться нужно было усерднее, к тому же исчезновение Призрака лишило подруг возможности переписываться во время уроков. Разговорам в оружейной тоже пришёл конец: Макс наконец-то освободился от наказания. Пару недель он и вовсе игнорировал задание леди Трисс дать определение понятию «достоинство», устав, как он выразился, «от бестолковой писанины». Но в один из вечеров, когда мастер Бёрт рассказывал о Западной битве, Макс вдруг вскочил, подбежал к столу со свитком, черканул там что-то, и свиток вспыхнул зелёным ‒ леди Трисс засчитала задание. Или, может быть, она решила, что Макс брал перерыв, чтобы серьёзно обдумать каждое слово? В общем, воздушник минуту вопил от счастья, потом очень сдержанно, но искренне поблагодарил мастера Бёрта за вечера совместной работы и увлекательные истории и вихрем вымелся из оружейной. Карен же остался «любимым пленником», как сказал оружейник: из всех студентов, отбывающих у него наказание за проступки, Карен единственный не мог сладить с леди Трисс так долго, хотя исправно выдумывал новые определения каждый вечер. Почти столько же работал в башне только Назар, но он делал это по доброй воле.
Оставшееся свободное время Катерина занималась универсальной магией с Марселем. Девушка ни разу не пожалела, что согласилась на дополнительные уроки. Марсель был настоящим профессионалом своего дела и прекрасным учителем. Шаг за шагом Катя осваивала магию земли ‒ научилась прицельно бросать камни, строить круговые щиты, а один раз даже смогла превратить землю в глину. Правда, сделать её обратно твёрдой не получилось, но Марсель был доволен результатом, а Катерина не собиралась сдаваться.