Мартини для горничной

Удивительно, но вчера, когда я стояла у стеклянной стены в аэропорту, на меня вдруг нахлынуло ощущение, что Виктор где-то рядом. Наверное, так оно и было – он дожидался рейса в международном терминале.

Все мои планы на корпоратив рухнули. Зато появилась надежда, что состояние мальчугана улучшится. Есть ли у него хоть один шанс? Помогут ли ему израильские врачи? Но вдруг ему уже невозможно помочь…

Я представила, сколько хлопот у Виктора с оформлением документов и организацией перелёта. Возможно, сейчас он уже находится в палате немецкой клиники, и его сердце разрывается при виде малыша, который с каждым днём тает, исчезает, словно горстка весеннего снега…

– Маргарита Андреевна?

Погрузившись в тяжёлые мысли, я не заметила, как около моего стола возник юноша с букетом цветов. Я перестала дышать, моё сердце остановилось. Букет завораживал – он состоял из белых роз, фиолетовых орхидей и розовых ирисов. За спиной парня виднелись заинтригованные лица коллег. Видимо, пока юноша искал меня в офисном лабиринте, он собрал целый хвост из любопытствующих.

– Да, это я.

– Это для вас, – юноша протянул мне цветы.

Сердце, повременив минуту, ожило и пустилось вскачь. У меня задрожали руки и перехватило дыхание. Неужели эти цветы мне прислал…

– И вот ещё, – посыльный положил на стол передо мной плотный, зелёный с белым, конверт. – Хорошего дня, Маргарита Андреевна!

– Подождите! – я попыталась остановить парня. – Но от кого это?

– Наверное, всё там, – он указал на послание. – До свидания!

Я посмотрела на цветы, удивляясь их красоте и нежности, и взяла в руки конверт. Он был наш, фирменный, с логотипом «Армады».

Глава 31

Как опытный сыщик, прежде, чем вскрыть конверт, я тщательно его изучила, осмотрела, перевернула, выискивая какие-то подсказки. Сердце взволнованно колотилось. Внешний осмотр не дал никаких результатов, и тогда я аккуратно отрезала край конверта.

Внутри был лист нашей фирменной бумаги с бело-зелёной эмблемой «Армады» в углу.

И это было… диво-дивное – самое настоящее рукописное письмо! Можно прожить всю жизнь и ни разу не дождаться посыльного с букетом роз. И точно так же можно за всю жизнь – в наш век электронной почты и мессенджеров – не получить ни одного настоящего письма, написанного от руки на бумаге.

Совершенно завороженно я смотрела на безупречно-ровные строчки, целиком заполнившие лист. Там даже был эпиграф!

Не дыша, я начала чтение и сразу же почувствовала, что таю, плавлюсь, как кубик сахара в горячем чае…

«Я вырван был из жизни тесной,

Из жизни скудной и простой

Твоей мучительной, чудесной,

Неотвратимой красотой.

И умер я… и видел пламя,

Не виданное никогда:

Пред ослеплёнными глазами

Светилась синяя звезда»

Милая Маргарита!

Надеюсь, это письмо и цветы Вам доставят раньше, чем вы утвердитесь в мысли, что ваш начальник – трус, бесславно бежавший с поля боя. Я не сбежал, а был вынужден срочно уехать по семейным делам. Сейчас я ожидаю рейс в аэропорту и возлагаю большие надежды на службу доставки цветов, обнаруженную прямо здесь, в здании.

Маргарита! Не хватит и пяти тонн роз и орхидей, чтобы выразить Вам моё восхищение. А моего лексического запаса недостаточно, чтобы описать испытываемые эмоции.

Примите этот скромный букет, но знайте, что Вы сама – волшебный тропический цветок, или солнечный луч, или невесомое облачко, или глоток терпкого степного воздуха. Вы изумительны и бесподобны. Остаётся только удивляться, как природе удалось создать такое совершенство. И Вы созданы для того, чтобы сводить с ума…

Вчера весь день я рычал на Вас, ругал, обстреливал злыми взглядами. Простите меня, я очень виноват перед Вами. Мы скоро увидимся, и я постараюсь загладить свою вину. Хотя бы попытаюсь. До встречи!

Ваш грозный начальник.

P.S. Скинул Вам на почту план работ на будущую неделю. Неукоснительно ему следуйте. Отчёт – по скайпу, первая конференция – во вторник вечером. Предупреждаю, если к моему возвращению в отделе опять будет бардак, Вам придётся очень не сладко!

P.P.S. Письмо уничтожьте.

P.P.P.S. Но не вздумайте его есть! По Вашей привычке влипать в истории, Вы обязательно им подавитесь, и я буду виноват ещё и в этом…

***

– О, какие цветы, а что это? – программист потянул щупальца к букету. Палец с арабской вязью завис прямо перед моим носом, и я хлопнула парня по руке.

– Кыш! Не лапай!

Я уже целых десять минут находилась в блаженной прострации. Сидела, смотрела на розы и орхидеи и повторяла фразы из письма. Я успела перечитать послание уже двадцать раз и с каждым разом пьянела всё больше. Мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

Наконец-то Виктор приоткрыл завесу. Скрытный и замаскированный, как советский разведчик, мой шеф долго не давал понять, что же он ко мне испытывает. Сначала, два месяца назад, его взгляды и слова в равной степени можно было расценить и как увлечённость, и как неприязнь. Я терялась в догадках. Потом стали поступать первые знаки внимания, намекавшие, что начальник всё-таки, скорее, заинтересован, чем раздражён.

Но вчерашний день, конечно, вверг меня в недоумение и панику. Когда женщина предстаёт перед мужчиной в умопомрачительном «ню», она вправе рассчитывать на какую-то реакцию, хотя бы на маленький комплимент. Даже за просмотр дрессированных собачек в цирке надо заплатить деньги.

Но теперь я понимаю, что у милого рыцаря просто не было возможности выразить своё восхищение. Наверное, он помчался домой за дорожной сумкой и документами, чтобы сразу же лететь в Германию или Израиль. Не знаю, куда ему надо сначала.

Письмо, написанное от руки, стало бесценным подарком – даже более крутым, чем элегантный букет. Какое там «уничтожьте»! Я его сохраню, буду перечитывать на ночь после самых трудных дней и черпать из него силы.

Раньше мне особо не приходилось видеть почерк шефа, он только подписывал бумаги, когда ему их подсовывала секретарша Аня, или оставлял короткие надписи в ежедневнике, раскрытом на столе.

Теперь я принялась с интересом изучать идеальные линии, росчерки и закругления. Чёткий и стремительный почерк выдавал в отправителе натуру организованную, уверенную в себе, надёжную, решительную и настойчивую, а красивые петли над буквами, словно маленькие взметнувшиеся лассо, свидетельствовали о романтичности. О том же говорили и стихи Николая Гумилёва, выбранные в качестве эпиграфа.

Надеюсь, дорогой босс нашёл подходящие четверостишья, поискав в интернете, а не написал их сходу, выудив из кладовой памяти. Если он знает Гумилёва наизусть – так же, как и Мольера – тогда я теряюсь. Не знаю, как себя вести с таким интеллектуалом. Слишком всё сложно…

– А от кого цветы?

Оказывается, пока я витала в облаках, Вадим так и висел на моём столе.

– От поклонника, не понятно, что ли?

– А-а… Ну да. А, говорят, наш злыдень свалил?

– Да, уехал.

– Йес! – обрадованно воскликнул программист. – Наконец-то, можно расслабиться.

– Я тебе расслаблюсь! Меня оставили за главную.

– Рита, но ты – это совсем другое дело! – с этими словами Вадим обнял меня одной рукой за шею, слегка придушив, и поцеловал в макушку.

– Отвали! Да что же это такое, никакой субординации! Отпусти, я кому сказала! Быстро работать! Работать!

– Уже лечу!

Через минуту из его клетушки донеслись – прежде, чем он вставил в ноутбук наушники – мелодичные виолончельные напевы из сериала «Игра престолов».

Вот же… Но я не могла злиться на программиста, да и вообще на кого бы то ни было, потому что моя душа тоже пела, как виолончель. Я словно была окутана нежной розовой дымкой и парила над офисным пространством, как птица, упиваясь радостными чувствами…

Так, а ведь Виктор пригрозил санкциями, если распущу отдел. А я его обязательно распущу, потому что меня никто никогда не слушается… Интересно, что он тогда со мной сделает? От предположений всё сладко сжимается внутри.

А если он опять будет злиться и орать? Нет, этого не надо…

Ладно, рано паниковать. Лучше перечитаю ещё раз чудесное письмо… Ой! Я же забыла проверить план работ, присланный моим романтичным рыцарем на электронку. Там, подозреваю, будет двести пунктов.

Нет, сначала письмо.

***

Я вновь переместилась в директорский кабинет, питая смутную надежду, что это добавит мне веса как руководителю.

Куда там!

Через пять минут на диване уже лежал Иван – по-честному так лежал, в полный рост – и разглагольствовал о том, что, так как Страшный Изверг свалил за границу, на корпоративе мы сможем опробовать наш танец на публике.

– При нём я бы точно не решился, не-а. Я не самоубийца. А так посмотрим, какой будет эффект. Потом чё-нибудь добавим, убавим.

– Ваня, откуда у нас в Инсте битая ссылка в профиле? Ты совсем больной? Единственная ссылка, которую можно использовать, и в результате выскакивает мерзкое «404»?

– Дык, я ж на лендинг «Лебединого гнезда» трафик лью. Вот и вставил ссылочку.

– Ваня, ты дебил, да? Мы уже забыли о «Лебедином гнезде», всё, мы его больше не рекламируем и не продаём. Я попросила Вадима убрать лендинг. Наверное, он это и сделал. А ты где был, когда мы на планёрке обсуждали этот вопрос? Виктор Николаевич же объявил – сворачиваем кампанию по «Лебединому гнезду».

– Наверное, прослушал…

– Кретин!

– Ой, Рита… Повезёт твоему парню. Ты такая горячая, порывистая… Я балдею. О’кей, пойду поменяю ссылку, – Ваня начал неохотно подниматься с мягкого дивана.

– Я уже поменяла.

– Йеху-у! Ты самая офигительная девчонка на свете! – Ваня с совершенно счастливой мордой упал обратно на диван. – Пусть наш Терминатор не возвращается из поездки как можно дольше! Я люблю «Армаду»! Я люблю мою Риточку!

– Заткнись, болван!

***

В письме, присланном Виктором на корпоративную почту, содержалась масса ценной и отлично структурированной информации. На её основе можно было бы защитить докторскую диссертацию на тему «Стратегия организационного контроля рекламной деятельности предприятия департаментом маркетинга».

В частности, предлагалось изучить несколько папок на компьютере начальника и уйму документов в Google Docs, а потом достать из рабочего стола Виктора (второй ящик слева) специальный рабочий календарь и присмотреться к пунктам, отмеченным красной буквой М (это, я полагаю, «Маргарита»?).

То, как запросто шеф подпустил меня к своему ноутбуку, говорило о том, что он не хранит здесь эротических видео – как это делает Ванька! Или же о том, что у него хорошие пароли. Или же о том, что босс использует компьютер сугубо в деловых целях, и поэтому не боится в любой момент выставить содержимое своего ноута на всеобщее обозрение.

Я подумала о своём компе. И поняла, что мне самой тоже нечего прятать. Если Михаил Иванович вдруг подкрадётся сзади и рявкнет «А ну-ка покажите, чем вы тут занимаетесь в рабочее время!» (у начальства бывают любые заскоки), я совершенно спокойно продемонстрирую ему все два миллиона виртуальных папок на «рабочем столе».

Ох, но они у меня, конечно, не содержатся в таком идеальном порядке, как у Виктора. Каждый день на комп добавляется целая груда полезных в хозяйстве файлов, я просто не успеваю их систематизировать и распихивать по папкам. А у любимого босса всё организованно с педантизмом немецкой канцелярии.

Из ящика рабочего стола я извлекла на свет толстый календарь – специальное издание для офисов – и принялась изучать записи. Большинство было сделано микроскопическими буковками, в некоторые окошки были вклеены распечатанные на принтере квадратики бумаги. Красная буква М указывала на задания, предназначенные для меня. Были буквы и других цветов – по именам наших маркетологов.

И вдруг… сердце замерло в груди! Что это… Перевернув страницу, я увидела рядом с очередной красной буквой М… маленькое сердечко! Оно было нарисовано авторучкой – так, словно его начертили во время разговора по телефону – заштриховано, вокруг – точки. Край страницы был украшен ромбиками и стрелками. Видимо, разговор был длинный, Виктор успел разрисовать целую страницу календаря.

Вчера я чуть не умерла от тоски. Но сегодняшний день превратился в нескончаемый праздник, благодаря цветам и письму Виктора, а также маленьким открытиям, сделанным в его кабинете… Это сердечко, нарисованное около «моей» буквы… Как много оно для меня значит!

Выбравшись из-за стола, я подошла к шкафу и замерла в нерешительности.

Я только открою дверцы, а потом сразу же закрою обратно. Не буду рыться, нет, конечно же! Только взгляну одним глазком.

В шкафу висели на плечиках два пиджака и несколько красивых галстуков, на полке лежали три белоснежные рубашки в упаковке и три пары новых носков. Увидев на этикетке носков жёлтый ярлычок с цифрами, я чуть не упала – вот это сумма! Мужские носки стоят так дорого? Наверное, надо искать особые места. В мини-маркете у дома я видела в десять раз дешевле.

Но ведь Виктору не надо переживать из-за денег, как мне. Говорят, у него наследство, он богатенький буратино. А я – нищая мальвина, обворованная бывшим мужем.

Хорошо, что несмотря на состояние, оставленное отцом, он работает, а не прожигает жизнь. Это вызывает уважение. Хотя… Я ведь не знаю. Возможно, все деньги давно уже истрачены на лечение маленького племянника. Целый год по больницам, страшный диагноз, дорогие лекарства. Наверняка, Виктор всё оплачивает из своего кармана.

Наше государство скупо расходует бюджетные средства, когда речь идёт о больных детях. В соцсетях популярна картинка с надписью: «А давайте на лечение больных детей брать деньги из бюджета, а депутатам на зарплату собирать на Первом канале!». Всё верно, так оно и есть – нашему государству и на здоровых маленьких граждан жаль раскошелиться, что уж говорить о больных! Умирают? Пусть это остаётся проблемой их родителей, у государства другие, глобальные задачи – помощь африканским странам, справедливые войны, грандиозные спортивные проекты…

Я прижалась носом к воротнику пиджака и втянула в себя воздух. Тут ткань касалась его крепкой шеи… О-о, какой божественный аромат! Он сводит меня с ума. Можно я останусь жить в этом кабинете? Буду спать на диване, прижимая к груди пиджак, сохранивший запах Виктора и его туалетной воды…

Вернувшись в удобное кожаное кресло, я положила локти на рабочий стол и мечтательно подпёрла подбородок руками. Тут тоже идеальный порядок, как и в ноутбуке. Бумаги в специальном лотке, несколько разноцветных папок сложены в стопку и выровнены строго параллельно краю стола.

Если шеф разрешил порыться во втором ящике, почему бы не проверить и остальные? Как бы между прочим, я аккуратно выдвинула один за другим все ящики. Копаться в них не собиралась, боже упаси! Я никогда себе такого не позволю, даже и пальцем не прикоснусь. Но быстренько взглянуть-то можно.

В остальных ящиках, как и ожидалось, также царил безупречный порядок… Вот почему любимый босс немедленно прислал нам ремонтную бригаду. Бардак для него хуже зубной боли.

Выдвинув последний ящик – нижний справа, я застыла, вытаращив глаза.

О-о… Вот это находка!

Глава 32

Очевидно, мы с Виктором друг друга стоим.

Я жадно вдыхала запах его пиджака, а босс в минуты отдыха обнимался с моим чёрным поролоновым «бубликом» для волос. Да, именно этот аксессуар шеф трепетно хранил в ящике стола.

Так вот куда он запропастился! А я-то обыскалась!

Что ж, милый Виктор Николаевич, браво, отличный выбор! Компактная и лёгкая штучка, к тому же хорошо сохраняет запахи.

Улыбаясь, я поднесла вещицу к лицу. Поролон пропитался ароматом моих духов. Жаль, сам Виктор не использует такой же «бублик», я бы тоже у него стырила. А так, пока я занимаю кабинет директора, буду периодически нырять в шкаф и приклеиваться носом к его пиджакам.

Мы с Виктором – маньяки.

Бабуля совершенно права – нельзя затевать серьёзные отношения с мужчиной, не убедившись, что вы хорошо сочетаетесь в плане физиологии. Не понимаю, как раньше выходили замуж «вслепую» и знакомились с экипировкой и потенциалом избранника только во время первой брачной ночи. Сколько девушек таким образом угодили в капкан и пополнили ряды несчастных жён!

Но мы с Виктором идеально подходим друг другу. Мы способны слиться в единый организм. У меня был только один шанс, чтобы в этом убедиться, но ведь он был! А то, что каждый из нас сходит с ума от запаха партнёра – ещё одно тому доказательство. Я пьянею, собирая молекулы аромата с пиджака Виктора, а он бережно хранит в столе поролоновый «бублик» с запахом моих волос…

Получив ещё одно подтверждение, что Виктор ко мне далеко не равнодушен, я опять погрузилась в сладкую пелену грёз. Они нежно обволакивали меня, я ощущала себя пятнадцатилетней девочкой, впервые услышавшей признание в любви.

Зачем же так долго скрываться? Что это – гордыня, высокомерие, боязнь потерять свободу? Или у Виктора есть другая, более серьёзная, причина маскировать свои чувства?

***

Долго предаваться фантазиям я не могла, так как накануне Дня строителя и корпоративного банкета работы было выше крыши.

Во-первых, съездила в офис продаж, где разыгрывались призы для участников программы лояльности. Проследила, чтобы Ваня сделал хорошие фото и видео, а сама быстренько проинтервьюировала счастливых победителей. Затем написала небольшую заметку и сделала рассылку для городских и областных СМИ – вдруг кто-то захочет воспользоваться позитивной информацией. Вообще-то, масс-медиа яростно выжимают из «Армады» деньги за любое упоминание в прессе, однако в преддверии профессионального праздника могут опубликовать заметку и бесплатно. А нам реклама.

Во-вторых, час провисела на телефоне, общаясь с Алисой и отмечая галочками все выполненные пункты нашего грандиозного плана. Да, к корпоративу мы подготовились отлично. Осталось только его провести без накладок. Может случиться всё, что угодно, от этого никто не застрахован. В корпорации «Сириус», говорят, в прошлом году двое сотрудников пострадали из-за фейерверка и девять человек… подавились! Вот же тупость тупейшая! Могу только посочувствовать организаторам праздника.

Удивительно, но у нас по результатам мордобоя не было ни одного обращения в травмпункт или в суд. То ли участники побоища оказались очень крепкими, то ли хорошо понимали, что сами виноваты и предпочли не высовываться…

Я милостиво разрешила Алисе поприсутствовать на банкете, хотя изначально собиралась все хлопоты взять на себя. Но пусть девочка пашет, раз ей так хочется.

Предварительно я сделала Алисе ещё одно внушение. Объяснила, что на празднике необходимо заниматься только профессиональными обязанностями, а не вертеть попой, оттягивая на себя мужское внимание. Сотрудницы «Армады» такого не простят. Мужское внимание им и самим необходимо. В конце концов договорились, что Алиса придёт в глухом деловом платье длиной до середины голени.

Девица безропотно согласилась на все условия. Я подозреваю, она думала, что обставит меня даже в монашеском одеянии. Алиса не знала, что она уже проиграла, так как её маркетинговый кумир – Виктор Николаевич – на корпоративном мероприятии всё равно не появится…

В конце рабочего дня, к пяти вечера мы с генеральным директором отправились в мэрию. Там Михаила Ивановича в числе других почётных строителей должны были наградить грамотой за вклад в развитие городской архитектурной среды.

Церемония планировалась небольшая, на сорок минут. Но за час (да, да, всего за один час!) до мероприятия гендиректору объявили, что можно будет выступить с речью – но не более, чем на пять минут.

Кто бы сомневался, что Михаил Иванович не ухватится за эту возможность! Вцепился, как топ-модель в контракт с Роберто Кавалли. Нашего Великого Охотника хлебом не корми, дай покрасоваться на публике. Его канал YouTube – из той же оперы.

Но речь на пять минут – это, между прочим, две страницы компьютерного текста! Её сначала ещё и сочинить надо. И чтоб красиво, пафосно, но с душой.

Подготовила три варианта. На заднем сиденье лимузина вручила Михаилу Ивановичу первый лист… Огромный автомобиль вкрадчиво пробирался в сторону мэрии по улицам, забитым вечерними автомобильными пробками. Я видела за тонированными окнами потоки людей на тротуарах, иногда совсем близко: уставшие лица, сутулые плечи. В салоне гигантской машины приятно пахло кожей, я утопала в мягком кресле, центральная консоль и внутренняя поверхность дверей были отделаны натуральным деревом.

– Тык-тык-тык… Угу, угу… М-м-м… Ага… А про «Триумф» и «Хрустальный» почему не написали, Маргарита Андреевна?

Я молча забрала у генерального лист бумаги и вложила в его страшную лапу с пальцами-сардельками другую страницу.

– Угу… угу… Тык-тык… Ага… Да, вот это мне нравится!

Третий вариант даже и не понадобился, чудесно!

– А как я выгляжу? – спросил генеральный.

Он не надел галстук, в расстёгнутом вороте рубашке краснела бычья шея, и даже снизу выбивалось несколько рыжих волосков.

Подумав, я протянула руку:

– Вы позволите? – и застегнула одну пуговицу на рубашке. – Вот, теперь отлично.

– Может, галстук?

– Можно и без него.

Пусть остаётся в образе этакого работяги-строителя, не зацикленного на внешнем лоске и сверхприбылях. Ему бы только себе на новое ружьишко заработать да на шапочку камуфляжную, а больше ему ничего не надо. Уж если и выставляет «Армада» на продажу квартиры, то всегда практически по себестоимости, лишь бы затраты отбить. А вы как думали?

Правда костюм на Михал Иваныче был за пару тысяч евро, никак не меньше. Великолепная ткань, филигранный крой… Виктор тоже такие любит.

В мэрии я маячила около генерального, оттеняя своей хрупкостью массивность его фигуры. Он сваливал на меня журналистов, когда ему не хотелось им отвечать. «А об этом спросите нашего директора по пиару, Маргариту Андреевну».

И когда это я успела превратиться в директора?

– А вы сегодня как-то по-другому выглядите, – заметил Михаил Иванович. – Никак не пойму, что изменилось?

– Вероятно, другой макияж? – предположила я.

На самом деле, макияж тут был ни при чём. Просто в мэрию я надела балетки, чтобы не возвышаться над начальником, как это бывает, когда я на шпильках. И теперь наши глаза находились на одном уровне. Вот это, наверное, и удивляло гендиректора.

Но как девушки ходят без каблуков? Та же Оксана из агентства праздников – она всегда в балетках. Это же какое-то мучение! Меня не покидало ощущение, что я заваливаюсь куда-то назад…

Из мэрии возвращались уже в девятом часу вечера, потому что после вручения грамот и букетов Михаилу Ивановичу обязательно надо было со всеми обменяться приветствиями и рукопожатиями, принять поздравления и всласть потрындеть. Я думала, это никогда не кончится. Особенно надолго он завис с деканом архитектурного факультета. Взволнованно обсуждали предстоящее открытие сезона охоты на болотно-луговую дичь. Межсезонье для охотников – мучительная пора. Я их понимаю. Ожидание всегда невыносимо. Мне бы сейчас дождаться возвращения Виктора – он только-только уехал, а я уже изнываю от тоски…

– Заедем в ресторанчик, поужинаем? – предложил генеральный директор на обратном пути. Довольный, обласканный городскими властями, он развалился на заднем сиденье. Рядом лежала золотая грамота в рамке и красивые цветы, перевязанные винно-красным бантом.

Я похолодела. Зачем нам вместе ужинать? Мне вовсе этого не хочется! Мечтаю поскорее добраться до бизнес-центра, забрать мой восхитительный букет, пересесть в любимую «тойоту», долететь до дома, раздеться, принять душ и обсудить с бабулей последние новости – письмо Виктора, его отъезд, его признания…

Будем читать письмо вслух и упиваться каждой строчкой, каждым эпитетом! Ведь там такие необыкновенные слова…

В общем, никаких ресторанов, хочу домой!

Да и потом, ужин с генеральным без рюмочки не обойдётся. Даже официальный повод есть – грамотой отметили, приласкали. Это кому угодно приятно, даже миллиардеру.

Мне-то пить нельзя, я за рулём, а вот Михаил Иванович обязательно выпьет. А после рюмочки ещё неизвестно, что генеральному придёт в голову. Вдруг начнёт руки распускать, делать непристойные предложения… Как же я буду выкручиваться, чтобы и девичью честь сохранить, и место в «Армаде» не потерять? Ох!

– Что-то вы прямо зависли от моего вопроса, Маргарита Андреевна, – недовольно заметил директор.

– Я… э-э…

– Да ладно, расслабьтесь! Я вас не в постель приглашаю, а совместно почавкать. Есть ужасно хочу, сейчас умру. Без обеда остался. А дома голяк, подножный корм, тоска. Мануэла, экономка, отгул взяла. Да и офигел я уже от её паэльи. Мяса хочу, большой кусок, вот чтобы зубами вцепиться так вцепиться, – Михаил Иванович шумно втянул выступившую слюну и сглотнул.

– Я вообще-то…

– Покушаем нормально, как белые люди. Надеюсь, вы не вегетарианка?

– Нет. Но я…

– Василич, заворачивай в стейк-хаус, девушка согласна! Сейчас закажем по стейку из говяжьей вырезки, да на раскалённой сковородочке, а на закуску – водочку в ледяном графинчике, селёдочку серебристую, лучок розовый, маринованный.

– А-а… Э-э… – обескураженно выдавила я. Как спорить с хозяином предприятия? Как сопротивляться его напору?

Водитель уже свернул с центрального проспекта, и лимузин плавно пробирался по закоулкам, туда, где располагался известный мясной ресторан.

– Когда поешь, сразу и жизнь веселее. А то вы, Маргарита Андреевна, совсем приуныли. Из-за Виктора Николаевича переживаете? Из-за его ребёнка?

– Да, конечно.

– Грустная история.

По идее, я должна была радоваться, что удостоилась такой чести – поужинать в обществе генерального директора. Любой сотрудник «Армады» на моём месте возликовал бы. Василиса, к примеру, была бы на седьмом небе от счастья и возбуждённо сверкала бы своими карими глазами.

А мне эта ситуация совсем не нравилась. Какой-то произвол! Рабочий день давно закончился, а я всё ещё должна услаждать взор директора. Я понимаю, жевать кусок говядины в тоскливом одиночестве ему не очень интересно. Но у меня-то свои планы! Так хочется забиться в уголок и перечитать моё драгоценное письмо!

Но нет. Ещё, как минимум, час я буду вынуждена любоваться красной ряшкой Михаила Ивановича, поддерживать увлекательный разговор, следить за речью, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего. А если ещё пить заставит? А потом и танцевать? Отвалится сыто на диванчике, похлопает себя по пузу и скажет блаженно – а теперь станцуйте-ка нам, Маргарита Андреевна, тот обалденный восточный танец, который вы танцевали четыре года назад на выездном тренинге!

– Михал Иваныч, сколько ждать? – спросил водитель. – А можно я пока…

– Василич, куда лыжи навострил? Ты с нами. Сейчас оторвёмся. Проходите, Маргарита Андреевна, – генеральный посторонился, пропуская меня на крыльцо. – Но водочки обязательно выпьем, да? Мы заслужили. Да-да-да, выпьем-выпьем, отказ не принимается.

И он ласковым отеческим жестом приобнял меня за талию. Или даже чуть ниже…

Мое сердце на мгновение замерло, а потом заколотилось в бешеной лихорадке. Всё. Я пропала.