Внук вождя краснокожих

Маргарита Бердышева

Внук вождя краснокожих

– Ну и…? – в воздухе повис вопрос от молодого человека с лицом, совсем не обезображенным интеллектом.

     Коренастый толстячок в дорогом костюме вытер пот со лба, плавно переходящего в лысину.

– Вы простите, Серж, но Вы сами поняли, что перевели? – спросил он как можно мягче. Однако, терпение у него было явно на пределе.

– Ну да. Чё тут непонятного: «Санитары должны одновременно испустить зловонные газы средней дальности».

– И как Вы себе это представляете, позвольте Вас спросить?

– Ну, как… Поставят установки – и дерьмом по мишеням.

     Толстячок побагровел.

– У Вас же три высших образования, одно из них по иностранным языкам, где Вы занимались на «отлично»!

– Да, это Дед сделал, я говорил, что не надо красный диплом, а то завалят лишними проблемами. А чё? У нас все так делают. Ну, а чё, у вас переводчика нет? И вооще, пусть мне все переводят сами, зря что ли деньги вам платят?

– А с компьютером Вы так же, так сказать, на «Вы», как и с английским?

– Да ты чё, мужик, совсем борзый? Ты мне наставник, а не учитель танцев. Вот и давай, наставничай. А наставлять не надо. Наставленный уже за двадцать шесть лет. Ты чё, думаешь, я комп не знаю? Да я в инете шарю, как Бог.

– Да вот шарить-то Вам как раз категорически запрещено. Всем нам запрещено. Наша организация сверхсекретная, и все выходы в интернет заблокированы, как и телефоны, кроме стационарного у шефа. Компьютером пользоваться – это значит, работать с информацией, которую Вам будут пересылать. Надеюсь, Ваша первая специальность, позволит Вам это осуществить?

– Ясный палец, что позволит. Если чё – у Деда спрошу.

– Ваш Дед так же недоступен, как и все.

– Да ладно, не боись, воспитатель,  социология – это, как его… всегда чего-нибудь можно наврать.

     Толстячок сверкнул поросячьими глазками и вышел в бесконечный стеклянный коридор. Шум его шагов поглощал длинный белоснежный ковер, мягкий, как лебяжий пух – новый писк сверхсекретной сверхпромышленности.

     -… мать. Он же еще и химик! – подумал толстячок на русском языке; ужаснулся и добавил на своем родном: – Надо, чтобы меня заменили.

– Мистер Стоун! Я больше не могу с этим дебилом! Это даже не полный ноль, это полный минус. Он не просто ничего не знает. Его знания – это температура жидкого азота. Нет, кристаллического. Как он будет работать на «Волков», если ему даже совковую швабру доверить нельзя. Я много лет работал в разведке, но даже в Анголе не встречал таких тупых, как этот… Серж.

– Послушайте, Джонсон! Нам по фигу, что твой дебил умеет делать. У нас таких дебилов – полкоролевства. Главное, его Дед – офигенно богатый тип. И он офигенно вкладывает в «Волков». Кроме него, только мистер … платит больше. Даже президент на такое не способен. Русские – это наша удача. Они от СССР поимели такие, как говорят они, бабки, что наши капиталисты за двести лет не понюхали. Скажет этот придурок – будешь ему «барыню» танцевать.

– Нет, такого дебила у нас еще не было. Я прошу Вас заменить меня хотя бы на дефектолога Консуэлу. Она хорошо знает русский язык и…

– Дефектологи имеют профессиональную деформацию. От общения с дефектными у них самих развивается дефект. А нужен ясный ум, как у тебя. И русским ты не просто владеешь. Ты знаешь все русские фразеологические обороты. А про русский мат – тебе в Организации равных нет. Так что иди, работай, как там у них? Врезывай?

– Впиливай. А еще точнее – в…

– Вот и отправляйся. И чтобы больше жалоб не было. Иначе…

– Понял. Пошел.

     Через час на «рабочем» столе у Сержа (Куралесина Сергея Николаевича) воцарилась распечатка русского перевода английского текста в упрощенном виде для «особо одаренных» – Постановления №… от 31 декабря 2019 года. А именно:

     «План Неофашистской Трансконтинентальной Организации «Огненные волки» на первый квартал 2020 года. Самоорганизующиеся (как детский трансформер) ракетоносители «Санитар» должны одномоментно (т.е. все сразу) нанести удар по выбранным точкам с целью уничтожения не несущего ценности населения выбранных стран (т.е. – на быдло, не имеющее достаточное количество материальных средств – денег, недвижимости и т.п.; т.е. на тех, кто не умеет жить). Определение мишеней осуществляется техническими сенсочувствительными средствами под названием «Собаки». «Собаки» должны определить, кого уничтожить в первую очередь в каких странах и городах. Люди, которые не могут себе обеспечить достойную материальную базу, являются балластом и должны быть подвергнуты естественному отбору – уничтожению (т.е. в каких странах надо будет перебить лохов и нищих)».

     Серж тупо почесал подросшую за два дня щетинку, показал в камеру наблюдения непристойный жест и ткнул пальцем в кнопочку экстренного вызова. Взвыла сирена, и через минуту в кабинет ворвалось войско сверхновых центурионов.   Центурионы остановились как вкопанные, мигая аварийными лампочками. А еще через пару минут возник запыхавшийся толстячок Джонсон.

– Что Вы наделали, Серж! Вы же сломали охранную систему! Как это вообще Вам удалось? – он посмотрел на наставляемого с укором.

– А чё? Они так легко ломаются что ль? Да я только ноги на стол положил.

– Ах, Серж, Серж! Я же предупреждал: аварийная кнопка – это очень нежное устройство, с ней нужно обращаться, как с сырым яичком, и нажимать плавно и только в крайних случаях!

– О, я как раз имею такой крайний случай. Принеси мне пивка с креветками. Не, лучше водку и селедку.

– Селедки у нас не бывает, а на рабочем месте в рабочее время распивать алкогольные напитки категорически воспрещается.

– Да я отойду. А время у меня не регламентированное. Я в свободном полете.

– Вы что, не понимаете, что Организация – не игра, что роботы – это группа захвата, а не оловянные солдатики, Вы что, издеваетесь?

– А батя мне говорил, что вся наша жизнь – игра.

     Джонсон икнул и шумно вышел. Серж, с ногами на компьютере, откинулся в кресле и радушно наблюдал, как маленькие япончики (в нем-то было явно больше длины) бегают по залу и тестируют его оловянных солдатиков какими-то замысловатыми приборчиками.

– Ты, Джонсон, не понимаешь нашей выгоды от этого пацана. Хоть ты и незаменимый разведчик и педагог, но ты так и не понял русского духа. Сколько ты в России проработал?

– Двенадцать лет.

– Вот видишь, столько не живут: никто из наших не смог продержаться дольше. Тебе сам Бог велел познать тайны русских душевных глубин и их очумелые ручки.

– Угу, ножки уже познал…

– Правильно, Джонсон! Правильно: ножки уже познал. Только не «познал», а едва к ним прикоснулся (Джонсон брезгливо поморщился). И ты смотри, что мы имеем: малолетний дурак, молокосос, бездельник и неумейка за одну минуту продемонстрировал нам слабые места новейшей робототехники. И даже тестеры не в состоянии наладить программу. Полетело все! И нам теперь это все нужно делать заново и создавать новую охранную службу – тоже заново. Да, и пожарников тоже как-то надо пересмотреть. Пожарную кнопку он, конечно, не достанет, она высоко. Но на всякий случай ее все-таки стоит демонтировать: мало ли. Но ты ему про нее расскажи, а мы посмотрим, что он с ней будет делать. У этих русских врожденно сидят рефлексы все творчески портить. Как у птиц гнезда вить. Нет, мы не от обезьяны произошли. Мы произошли от русских. И обезьяны произошли тоже от них.

     «Дед был парторгом. С прадеда писали Штирлица. Отец сидел за хищение в особо крупных размерах. На зоне изнасиловал начальницу. Хотели надбавить срок, но он подался в бега. Сейчас скрывается под чужой фамилией в Аргентине рядом с потомками Мусы-лини. Поменял отпечатки пальцев и загорел. Мать работает воспитательницей в детском саду. Я все время учился и пока что не женился». Это что, он так автобиографию написал?

– Да, сэр. Еще и пошутил: «Я, – говорит, – там стихами в конце сделал».

– Да, Джонсон… Пожалуй, ты прав, что таких дебилов у нас еще не было. Говоришь, на конференцию просится? А пусть приходит – все равно ничего не поймет со своим английским. А мы ему такого переводчика закатим! Нам же тоже позабавиться надо. Главное, к нему охранников получше приставь, а то он опять что-нибудь сломает.

     Конференция проходила в конференцзале за хрустальными столиками и в креслах из отбеленных крокодильих шкур. Технические устройства прятались в шторочках, складочках и прочих хитростях, чтобы не нарушать сложный дизайн, сочиненный Элизой Гамберлен (четвертой женой мистера Стоуна). В центре зала располагалась голубая ель, украшенная рубинами и аметистами. После ряда пустых докладов мистер Стоун толкнул заключительную речь:

– Леди, джентльмены и господа! Наступает новый 2020 год. Этот год должен принести нам долгожданный первый �