Молич отрицательно покачал головой, подивившись самообладанию девушки, которая могла говорить на столь праздную тему в такой момент. На несколько минут они застыли, прислушиваясь к звукам извне. Время тянулось мучительно долго, а зомби двигались неоправданно медленно. Ефим выглянул в проём окна и обнаружил, что живые мертвецы ещё на почтительном расстоянии от заправки.
– Ползут, как черепахи, – прокомментировал он. – Знать бы заранее, так мы могли бы рвануть от них в сторону моста.
– Знаешь, зачем они идут к мосту? – спросила Настасья.
– Теряюсь в догадках.
– Под этим мостом река. Только воды там нет, русло пересохло. Они спускаются туда и продолжают путь всем скопом по высохшему дну реки. Апокалиптическое зрелище!
– Интересно, куда же они идут?
– Все реки впадают в моря. Может, они идут к морю… чтобы утопиться?
Молич ухмыльнулся:
– Было бы хорошо, если так. Послушай, пока их нет… – Ефим пристально посмотрел на девушку, сидевшую в противоположном углу, обхватив голые колени руками. – Я бы хотел задать пару вопросов. Только подползи поближе, чтобы мне не кричать.
Девушка послушно исполнила его просьбу, присев рядом с ним.
– Скажи, детка, откуда ты здесь взялась? – шепнул ей на ухо Молич. – Если ты мне честно ответишь, тогда я расскажу свою историю.
Она улыбнулась, отводя взгляд:
– Ты знаешь, меня твоя история не интересует. Я знаю, что ты боец на ринге.
– Откуда? – удивился Ефим.
– Ну, мы, юные девушки из крепости знаем своих героев, интересуемся, собираем фотографии, обклеиваем ими стены, ну и так далее и тому подобное.
– Ах, так ты из крепости, – хмуро произнёс Молич. – И каким ветром тебя сюда занесло?
Девушка молчала, отведя взгляд. Внезапно Ефим положил свою огромную руку ей на шею, прикоснувшись к пряди светлых, оттенка золотой колосящейся пшеницы, волос.
– Знаешь, крошка, я не люблю, когда меня игнорируют.
Девица брезгливо отодвинулась подальше, сбросив его руку, и метнула в него яростный взгляд.
– А я не люблю, когда меня лапает какое-то хамло, даже если он идол. Лучше расскажи что-нибудь весёлое, пока нет ходячих трупаков.
– Весёлое? – переспросил Ефим.
Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить что-то хоть мало-мальски забавное из своей не самой развесёлой жизни.
– У нас на ринге был один зомбарь, – наконец сказал он. – Звали его Рыган Эвтаназиу. Поговаривали, что он румын. Перед тем, как выпустить его на ринг, перед боем ему всегда надевали слюнявчик. Это было смешно… А ещё я слышал историю о звезде сериала про ходячих мертвецов. Когда его заразили прямо на съёмках нового сезона, он превратился в зомби, а потом, обернувшись в «изгоя», вспомнил, кем он был в прошлой жизни и предложил режиссеру доиграть свою роль до конца… А ещё в Санкт-Петербург приехал финн-зомбарь. Он хотел напиться до чёртиков и заказал в ресторане ящик водки. Он пил рюмку за рюмкой, бутылку за бутылкой, но не пьянел. Он облился водкой с ног до головы, чтобы она вошла через поры, но всё было бесполезно. И тогда его обуял дьявол. Он искусал официанта, официант укусил бармена, бармен искусал вышибалу, вышибала укусил ресторатора, и так продолжалось всю ночь напролёт, пока ресторан не закрылся на вечный карантин.
Настасья с грустью ответила:
– Да, когда-то в самом начале зомбиапокалипсиса, многое доходило до абсурда.
– К сожалению, – заметил Ефим, – абсурд никуда не делся. Вся наша жизнь – сплошной абсурд, и зомби правят миром… Тихо!
Моличу показалось, что он расслышал отдалённый звук шагов. Они замерли, прижавшись к стене. Ефим заметил на лице Настасьи странную улыбку, которую можно было объяснить одним – девчонка на грани истерики. На какой-то миг он испугался, что она завизжит, но та сохраняла завидное спокойствие. Жестом она дала понять, что всё в порядке.
Со стороны шоссе донёсся топот множества ног, бессвязное бормотанье, нечленораздельные возгласы ходячих мертвецов, тяжёлой поступью проходивших мимо автозаправки. Ефим больше не рисковал выглядывать, превратившись в неподвижную статую с кувалдой. Он взмок от пота, его сердце бешено колотилось в груди, но Молич ни разу не пошевелился. Однажды ему показалось, что звук шагов раздался совсем рядом от двери – какой-то чрезмерно любопытный зомби заглянул в пустой проём, но его интерес на этом ограничился, и живой мертвец присоединился к остальным.
Параграф 27. Зависимость от зомби.
В последнее время мы всё чаще сталкиваемся с проблемой «зомбизависимости». Это явление начинает проникать в нашу жизнь, нанося ощутимый урон всему цивилизованному обществу. Некоторые психологи называют его главной проблемой социума эры Армагеддона. Но так ли она страшна, как нам её представляют? В большинстве случаев причиной является неспособность человека бороться с собственными психологическими проблемами в одиночку.
Бывает, что зомби исчезают с улиц городов и долго не появляются в поле зрения. Человеку, привыкшему с ними сражаться изо дня в день, начинает казаться, что его жизнь теряет смысл. Нет зомби – нет смысла жизни. На этой почве зачастую возникают психозы, галлюцинации, всевозможные пограничные состояния рассудка. В результате человеку начинает казаться, что мирные люди, которые его окружают – это инфицированные. Он продолжает с ними бороться, не подозревая, что борется с такими же здоровыми членами общества, как и он сам. Устранить эту проблему локально несложно, намного сложнее устранить её повсеместно и навсегда.
Очевидно, толпа была огромной, и прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем топот ног и утробные стоны монстров начали стихать вдалеке.
– Уходят, – прошептал Ефим.
В этот момент выражение лица Настасьи сменилось с испуганного на недовольный, она вскочила с места и, к изумлению Молича, выбежала из здания наружу. Затем раздался её пронзительный и долгий крик. Не вопль ужаса, а скорее клич призыва – то, чего Ефим уж точно не мог ожидать. Он побелел от ужаса, выпрямился во весь рост и выглянул через проём двери.
Настасья визжала что есть мочи в сторону уходящим мертвецам и размахивала руками, как будто только и хотела того, чтобы её заметили.
– Ты что, свихнулась? – прорычал Ефим, бросаясь к ней.
Он попытался затащить девицу обратно в дом, как вдруг получил такой удар в живот, от которого у него надолго пропала всякая охота продолжить попытки её вразумить. Когда он пришёл в себя, у него промелькнула в голове мысль вырубить чокнутую девицу кувалдой, но было уже поздно – несколько зомбированных уже заметили их и поворачивались обратно, привлекая внимание остальных. Эффект толпы срабатывал в таких случаях чётко, и вся орава постепенно разворачивалась в их сторону. Те шатуны, кто видел людей на автозаправке, ускоряли ход, остальные слепо шли за ними, как за поводырями, пока потенциальные жертвы не попадали и в их поле зрения.
– Ну что, ты добилась своего, стерва? – крикнул Молич. – Что теперь будем делать?
Девица с восторгом посмотрела на Ефима.
– Вот это драйв! – взвизгнула она. – То, что было нужно. Что мы будем делать? Драться, Кувалда! Для этого мы тут.
Молич оценивающе посмотрел на несколько ближайших фигур зомбарей, которые, прихрамывая, приближались к ним с выражением обычного остервенения на лицах и тусклым блеском в остекленевших глазах. Возможно, он бы совладал с первым десятком неповоротливых тварей – нужно было просто шевелиться, вовремя уворачиваясь от их рук и зубов, – но, если на них попрёт все сонмище, это было бы напрасной тратой времени и сил. Рано или поздно они задавят их числом и разорвут на куски.
Ефим не заметил, как девушка проскользнула обратно в дом и вернулась на площадку с двуствольным обрезом и полным патронташем, перекинутым через плечо.
– Где ты это взяла? – вне себя от удивления произнёс Молич.
– На самом видном месте, за кассовым аппаратом, – подмигнув ему, ответила Настасья. – Там, куда ты не заглянул.
Он не успел опомниться, как девица вскинула ружьё и выстрелила в одного из ближайших зомби, выведя того из смутного состояния подобия жизни на неопределённое время. Молич оценил точный выстрел и пожалел, что у него нет такой же игрушки. С другой стороны, он понял, что тут не обойтись и без кувалды. Конечно, можно наделать много «подранков» в толпе зомби, но это их не убьёт, а только задержит на короткое время, после чего они рванут вперёд ещё более ретиво, чем раньше, – уж это бывалый гладиатор хорошо знал. Он прекрасно владел своим любимым холодным оружием и знал, как нанести удар так, чтобы отключить зомбаря всерьёз и надолго. При точном и выверенном ударе даже таким тупым орудием, как молот, можно было снести шатуну голову, поскольку шейные позвонки у живых мертвецов были слабыми и не исполняли необходимой функции удержания безмозглой и злобной головы на плечах так, как надлежало.
Для этого, решил Ефим, им с боевой девчонкой, нужно составить слаженный тандем.
Настасья сделала ещё несколько выстрелов по трём зомбарям, заставив их остановиться. Молич крикнул девушке, чтобы она прекратила пальбу, и бросился вперёд, нанося кувалдой сокрушительные удары, после которых немногие из шатунов оставались стоять на ногах. В то же время волна нападающих зомби нарастала, окружая их со всех сторон. Быстро оглядевшись, Молич заметил, что зомби появились даже со стороны степи, вылезая из-за здания автозаправки, хотя ещё пять минут назад их там не было. Они возникали там, где их меньше всего можно было ожидать, почуяв близость жертв, доказывая тем самым свою дурную репутацию вездесущих тварей. Инфицированных не было, когда их ждёшь, но они появлялись, когда этого совсем не нужно.
Ефим подумал, что дело плохо. Им даже некуда отступать – зомби везде, на шоссе и в степи. Они с девчонкой даже не смогли бы влезть на крышу автозаправки, потому что её попросту не было.
«Что же делать, драться до последнего? – спросил себя Молич. – До последней капли крови, пока силы не оставят их, и они не смирятся со своей участью, или бежать, пока ещё есть остаток сил?»
– Настя, – крикнул Ефим. – Их слишком много. Нужно рвать отсюда, пока ещё не поздно.
– Вот уж нет, – со смехом отозвалась девушка. – Двадцать пять зомбарей мы уложим как минимум. А чего ты испугался? Ты ведь гладиатор, ты не можешь жить без риска. Посмотри, вот он – настоящий риск! Я давно хотела попробовать его на вкус.
Молич сплюнул, и как следует заехал по шее молотом ещё одному зазевавшемуся зомбарю. Девица подошла почти вплотную к одному из шатунов и, хладнокровно приставив ему ствол ко лбу, выстрелила, снеся полчерепа. Это привело её в бешеный восторг, и Ефим изумился гримасе дикой радости, застывшей на её лице.
В этот момент он всё понял. Его разыграли, причём как мальчишку. Когда Ефим впервые увидел её, она показалась ему заплаканной маленькой девочкой, попавшей в передрягу. Но ей даже не пришлось выдавливать слёзы, ведь у неё была вода, которой так просто смыть дешёвую косметику, а затем артистично размазать её по лицу с одной простой целью – закрасться в доверие. И доставили его сюда лишь затем, чтобы он помог поучаствовать в игре обычной избалованной девки из крепости, которой надоел привычный пир во время чумы, и которая, со свойственной её возрасту тягой к романтике, решилась на это приключение, или, возможно, выиграла его в какой-нибудь лотерее.
Внезапно ему показалось, что он слышит рёв машины. Со стороны моста на бешеной скорости мчался тот самый грузовик, на котором его сюда привезли – большая военная машина, выкрашенная в защитный тёмно-зелёный цвет с огромным кенгурятником на бампере. Грузовик с лёгкостью снес несколько шатунов, попавшихся ему на пути, и притормозил у бензоколонки.
Из кабины выпрыгнул грузный человек в камуфляжной униформе с автоматом и помахал девице.
– Ещё чуть-чуть! – проныла она, поспешно перезаряжая обрез и стреляя уже наугад. – Ещё десять патронов.
Человек в камуфляже выпустил очередь из автомата по толпе зомби, посеяв внутри неё временное смятение. Молич опустил кувалду на землю, глядя со смешанным чувством уважения и отвращения, как девушка по очерёдности расстреливает зомбарей, видимо, приходя в экстаз от картины простреленных черепов, изрешечённых дробью.
Когда в патронташе осталось всего три патрона, она оглянулась на Ефима и сказала:
– Слушай, боец! Ты мне понравился. Я возьму тебя с собой в крепость, там у тебя будет всё, что ты захочешь. Может быть, даже я… Мой отец – комендант, так что бери, пока дают.
Ефим смерил её придирчивым взглядом. Что ж, она была недурна собой и вдобавок так похожа на него. Она тоже не могла обойтись без адреналина, это было видно даже его единственным здоровым невооружённым глазом. Девица искала риск, и что самое важное, добилась своего – она его нашла.
Через минуту они вдвоём уже сидели в кузове, и Настасья выпустила последние три заряда в головы самым настырным шатунам, попытавшимся догнать разгоняющийся грузовик.
Переезжая через мост, Ефим увидел ту апокалиптическую картину, о которой упоминала его спутница. Вдоль по пересохшему руслу реки медленно продвигался поток человеческих тел, бесцельно, по закону толпы направлявшихся неизвестно куда и неизвестно зачем.
– Я всё-таки не пойму, боец, – сказала Настасья. – Почему ты ещё не стал одним из них?
– В моём организме антитела, – спокойно ответил Молич. – Иммунитет, что непонятного?
– Ого, ты выработал иммунитет против вируса! – в восхищении произнесла девушка. – Это круто!
Ефим нахмурился, вспомнив, как четыре дня назад костоправ, осматривавший его после каждого боя, закрылся с ним в медицинском боксе, доверительно поведав о новой проблеме. Организм победил инфекцию, но не до конца. Глазное яблоко кишело ДНК вируса, – из-за этого преображался и глаз, и красивым преображением назвать это было нельзя. Врач сказал, что волноваться особо не о чем, но, скорее всего, его левый глаз придётся удалить, когда он окончательно ослепнет. И не следует забывать о том, что он, Ефим, всё ещё является носителем инфекции.
***
Сидя в кабине своего бронированного «Хаммера», братья Хильштейны проводили взглядом уносящийся вдаль грузовик.
– Жаль терять такого бойца, – сказал тот, что сидел за рулём. – Но против крепости не попрёшь. У них крылатые ракеты в бойницах.
Второй насмешливо посмотрел на брата и возразил:
– Ну почему, посмотрим, как скоро она падёт.
– С чего бы это?
– С того, что они везут к себе Ефима. Ты забыл, что сказал костоправ? Вирус никогда так просто не уходит.
Абсолютная стерильность
Параграф 29. Захватчики домов.
В последнее время освободилось много комфортабельных домов, квартир и помещений, в которых можно жить и продуктивно работать. В связи с тем, что первостепенной задачей современного человека является выживание, правительство предоставило возможность всем и каждому занимать практически любое освобождённое от прежних хозяев жилище, а также присваивать чужое имущество в неограниченных масштабах – другими словами, любой гражданин эры Армагеддона может взять ровно столько, сколько сможет унести, а потом ещё столько же и ещё столько же, пока он не устанет или ему не надоест. Он может вселиться в дом соседа, если соседа нет, или отобрать его, выселив оттуда (или перебив) всех зомби. Эта мера была призвана облегчить тяжёлую жизнь всех нормальных дееспособных граждан современного общества. Надо сказать, что, прикрываясь этим негласным законом временного правительства, многие начали менять дома, машины и прочее движимое и недвижимое имущество, как перчатки, а у некоторых даже появилось нечто вроде психического отклонения. Эти маньяки решили, что им всё позволено, и поэтому в среде более скромных граждан начал назревать бунт. С тех пор война против зомби перестала быть однозначной и однобокой. Отныне в этой войне появилась третья сила – маньяки-захватчики домов.
Оружейный магазин был пуст. За прилавком стоял лишь один продавец, неподдельно просиявший при виде только что вошедшего клиента:
– Доктор Стаменов, давненько вас не видел! Здравствуйте! Что, закончились патроны? Прошу вас, подходите, у нас новая партия.
Игорь Стаменов беглым взглядом осмотрел заваленные грудами огнестрельного оружия стеллажи и отрицательно покачал головой.
– Нет, сегодня нужен большой топор и капкан на большого зверя.
– Не на зомбака, случайно?
– На него, – стиснув зубы, с ненавистью процедил доктор.
– Ну, тогда прошу внимания, – продавец поставил на стол предмет, напоминавший капкан на медведя, только чуть с более видоизменённой конструкцией. – Последняя разработка, новейший капкан на зомби. Из ключевых достоинств: мощнейший захват, замок с секретом плюс защита от «изгоев». Самый умный шатун не сумеет открыть, чтобы выбраться. Ему придётся перегрызть себе ногу, но от этого, как говорится, ни один зомбак не застрахован, – продавец весело хохотнул. – Подробная инструкция входит в комплект.
– А топор?
– Для отсекания головы – наилучшая модель, шведская сталь, удлинённое топорище под заказ и удобный кожаный чехол на ремешке. Возможна замена топорища на более дорогое, ручной работы, но это для особых ценителей, если вас не устроит стандартное, а оно тоже в умелых руках ломается очень редко.
Стаменов принял топор из рук продавца, взвесил в руках, пару раз взмахнул и рассёк воздух лезвием, чтобы убедиться, что орудие ему подходит.
– Чем будем рассчитываться? – спросил хозяин.
– У меня есть несколько мясных консервов, – Стаменов похлопал по боковым карманам пиджака, с трудом умещавших по две небольшие жестяные банки.
– Консервы, – поморщился торговец оружием. – Впрочем… у моей супруги недавно разболелся зуб, доктор. Боюсь, как бы не случилось осложнений.
– Ох, это не беда! Пусть приходит завтра после полудня в отделение хирургии, посмотрим, что можно сделать.
Продавец с довольной улыбкой передал клиенту упакованные покупки и раскланялся с неизменным и вежливым призывом:
– Заходите ещё!
После этого он в одиночестве долго думал о том, не прогадал ли, отказавшись от консервов и согласившись на типичный бартер, но в итоге пришёл к выводу, что здоровье любимой жены превыше всего, ведь в конце концов это – не вредная теща.
Выйдя из магазинчика, доктор Стаменов улыбнулся – он был только рад столь выгодной сделке, ведь выдернуть больной зуб для него было проще пареной репы. Это было даже скучно, а он уже давно испытывал мучение из-за недостатка по-настоящему интересной работы, – например, такой, чтобы не просто ампутировать кому-то конечность, а восстановить её; чтобы не подвергнуть необратимо инфицированного эвтаназии, а вернуть его к здоровой жизни; наконец, чтобы не убить зомби путём четвертования, а, напротив, излечить его от этой ужасной дьявольской болезни раз и навсегда.
Пока об этом можно было лишь мечтать, хотя в его распоряжении находилась крупнейшая в городе лаборатория инфектологии, небольшой штат сотрудников, к сожалению, периодически сокращавшийся в силу известных причин и, конечно, неоценимый, накопленный за последние несколько лет опыт естествоиспытателя. Иногда ему казалось, что в своих исследованиях он нащупал путь к открытию века, панацее от зомби-вируса, что он в одном шаге от создания вакцины, которая спасёт этот обезумевший мир, но каждый раз, когда его сознание затуманивала эта иллюзия, он понимал, что впереди ещё много работы. Зачастую это могло спровоцировать нешуточный нервный срыв, но Стаменов находил в себе силы сохранить самообладание и продолжить исследования с усиленным рвением.
Впрочем, его характер был закалён за годы зомбиапокалипсиса, и он не собирался сдаваться так просто. Характер и рассудок проходили испытание на прочность ежедневно. Даже в тот вечер, когда он покинул здание больницы на полчаса раньше обычного, чтобы успеть заехать в оружейный магазин, случилось нечто неприятное. Он выходил через главные двери здания, когда сверху раздался звон битого стекла, и неподалёку от него с высоты шестого этажа, где находилось отделение хирургии, на землю шмякнулось человеческое тело. Как потом выяснилось, раненый человек, узнав о том, что инфицирован, решил таким образом свести счёты с жизнью, пока не обратился в зомби окончательно. Он был ещё жив, и его быстро отволокли в подвал больницы, в карантин, а доктор Стаменов, обменявшись с каким-то медиком понимающим взглядом и бессильно разведя руками, направился дальше к парковке, где стоял его новенький чёрный «Мерседес».
Он катался на нём уже около месяца и был очень доволен до тех пор, пока кто-то не повадился по ночам царапать его полировку. Сначала царапина была одна, длиной всего сантиметров шесть, оставленная чем-то острым вроде гвоздя на правой передней двери роскошного седана, и можно было не обращать на это внимания, но спустя сутки Игорь обнаружил рядом на той же двери новую, вдвое длиннее и заметнее первой, а на третью ночь кто-то оставил на капоте и вовсе уродливую кривую отметину. Это серьёзно взбесило Стаменова, из-за чего он и решился на крайнюю меру – поставить капкан на хулигана. Конечно, можно было подыскать себе новую машину, не хуже последней, но это было уже делом принципа. Действительно, кто помешает неизвестному зловреду изуродовать и новую машину, а менять машины, как делают небезызвестные «захватчики домов», доктор не собирался. Он был выше этого и презирал тех психопатов, которые жировали на чужом горе, – оставленном не по доброй воле имуществе, машинах и особняках. Поменять средство передвижения было проще простого – ничейных автомобилей в городе ещё было предостаточно, но уподобиться мародёрам, сновавшим по городу в поисках чужого имущества, было бы последним делом.
Стаменов с трудом представлял, что сделает с пакостником, окажись он обычным человеком, но точно знал, какие предпримет меры, если в капкан попадётся зомби. Для этого он и купил топор.
В любительских рекламных роликах, изредка транслируемых по телевидению (в те редкие дни, когда оно работало), он много раз видел, как умельцы орудуют боевыми топорами, мачете и косами, но никогда не делал этого сам. Пару раз он воспользовался дробовиком, когда его жизни угрожала реальная опасность от зомби. Дробовиков у него было даже три: один дома, второй в машине и третий – на седьмом этаже университетской больницы, где он работал последнее время, – просто для того, чтобы не таскать оружие повсюду с собой.
Надо сказать, он был не в восторге от огнестрельного оружия, каким бы действенным оно ни было. Стаменов уже убедился на собственном опыте, что если уж решился стрелять, делать это нужно уверенно и крайне осмотрительно. В первый раз он едва не уложил картечью вместе с зомби ещё четверых ни в чём не повинных людей, отделавшихся царапинами, а во второй – повредил свою собственную машину и только раззадорил нападавшего зомби вместо того, чтобы его остановить. В таких случаях всегда спасают ноги, и доктор Стаменов мог гордиться тем, что научился бегать не хуже лучших бегунов, бравших медали на спортивных стадионах в мирное время.
Его дом также не был куплен на личные сбережения, а занят с тех самых пор, как он лишился своей собственной квартиры в центре. Это был небольшой особнячок, стоявший на берегу живописного озера. Внутри он оказался вполне пригодным для жилья, а площади более чем хватало для него одного (Игорь потерял всю семью в тот самый день, когда лишился и своей прежней квартиры в тяжёлые времена первой вспышки пандемии). У дома был, пожалуй, лишь один недостаток – он был без гаража, поэтому машину приходилось оставлять на улице.
Вернувшись домой, Стаменов нашёл там обычное запустение. В районе, где он проживал, было тихо, однако на озеро спустилась большая стая уток. Жители окрестностей вышли на берег поглазеть на птиц, которые в кои-то веки появились в пределах города и спокойно скользили по водной глади, время от времени ныряя под воду в поисках еды. Можно было подумать, что великая война живых и мёртвых закончилась, и мирные птицы возвращаются из тёплых краёв, чтобы наконец-то составить конкуренцию воронам. По берегу сновали то ли крысы, то ли нутрии, превратившиеся в тех же хищных городских крыс, жадно поглядывая на уток.
Насладившись этой вечерней умиротворяющей картиной, Стаменов захлопнул ставни во всём доме, повесил на входную дверь несколько засовов и отправился спать в обществе домашнего дробовика. Засыпая, он подумал о раскрытом капкане, оставленном возле машины, и машинально сжал кулаки. Услышит ли он, когда в него попадётся обидчик? Впрочем, даже если не услышит, продавец пообещал ему, что никто не сможет открыть потайной замок капкана: ни зомби, ни человек, и оставалось поверить ему на слово.
«Только попадись!» – подумал Игорь, проваливаясь в бездну сна.
Рано утром он поднялся и первым делом выглянул из окна, выходившего на улицу. Стаменов возликовал, заметив у машины чью-то скрюченную фигуру. Схватив топор, он выскочил из дома и через секунду смог подробно рассмотреть свою добычу, – конечно, это был зомбарь! Отвратный с виду, как и все зомбари не первой свежести, клацающий челюстями, как загарпуненная акула, он тщетно пытался вырваться из зажима капкана, который был надёжно прикован цепью к машине. Его рука лежала на створке передней правой двери, будто приклеенная, и, присмотревшись, доктор Стаменов понял, что его обидчик угодил в капкан, видимо, в тот самый момент, когда совершал своё гнусное преступление. Длинные загнутые ногти его правой руки оставили несколько параллельных полос, а один ноготь, в прочности которого сомневаться не приходилось, даже застрял в двери, проткнув металл. Это нисколько не удивило Игоря, ведь он был наслышан о мутациях и сверхъестественных способностях некоторых зомби. В тот момент единственное чувство, которое он испытывал – необузданную ярость к этому мерзкому существу, дрыгавшемуся возле его изуродованной машины.
В порыве исступления Стаменов размахнулся топором и обрушил его на шею монстра. Голова откатилась по тротуару на несколько метров, будто мяч, однако тело, к изумлению доктора, не упало, а лишь поджало колени, вцепившись костлявой рукой в дверь, словно всё ещё держалось за жизнь. Наконец коготь зомби соскользнул вниз, оставив последнюю поперечную полосу, и тело существа распласталось на асфальте. Топор выскользнул из ослабленных рук Игоря и упал к его ногам. Он с каким-то патологическим интересом смотрел на бескровный срез на шее трупа – крови не было, впрочем, как и должно было быть в случае с зомби. Казалось бы, можно ликовать, но вместо этого у Стаменова появилось странное ощущение, как будто он совершил жестокую непрофессиональную ошибку и теперь почувствовал себя нелепо и неуютно.
Понемногу вокруг начал собираться народ. Один из прохожих подобрал с тротуара голову и бросил её к ногам доктора, участливо заглянув ему в глаза.
– Это ваше? – задал он вопрос, показавшийся Стаменову диким.
Другой с ободрением похлопал его по плечу и пробасил:
– Молодец! Мне вот тоже на днях всю машину исцарапали. Думал, найду ублюдка, не посмотрю, кто он такой, живой или мёртвый, а просто башку откручу. Чистая работа, вы случайно не мясником работаете? Я вас где-то видел.
Третий, какой-то спесивый толстяк злобно произнёс:
– Эти зомбаки вообще обнаглели! Царапать машины и пробивать покрышки – это же какое-то мелкое вредительство! В первый раз вижу, чтобы зомби опускались до такого… И правильно сделали, что поставили капкан, я тоже сегодня куплю – нужная вещь!
Четвёртый, худощавый человек лет тридцати поднял топор и осведомился:
– С вами всё в порядке?
Стаменов взял оружие, невнятно пробормотал какие-то слова благодарности и полез под капот машины, чтобы отсоединить цепь. Заботливый прохожий помог открыть капкан, высвободив из него ногу шатуна.
– Что будете делать с трупом? – спросил он.
– В смысле?
– Ну, некоторые чудаки распиливают своего первого зомби себе на охотничьи трофеи. Это же ваш первый? Я понял по тому, как вы растерялись.
– Это не первый, – ответил доктор. – Хотя, да, вы правы, наверно, первый, которого я по-настоящему убил.
– Первый мёртвый зомби – это круто! – кивнул прохожий. – Это можно отметить. Но оставлять его на улице не следует, здесь бегают дети. Знаете, начнут играть в зомбаков, ещё чего доброго, в футбол с головой – это не дело! Вы ведь на машине, давайте закинем его в багажник. Крематорий находится в центре города, работает круглосуточно – сдадим тело прямо туда, чтобы не париться с могилой вам самому.
Стаменов согласился, что это наилучший вариант для утилизации инфицированных останков и с благодарностью принял помощь из рук незнакомого добропорядочного горожанина. Они засунули тело в багажник седана доктора, сели в машину и отправились к крематорию. Пока они ехали, выяснилось, что его новый знакомый – Влад тоже примерно год назад остался без семьи. На его счету было около десяти зомбарей. Администратор крематория оказался его хорошим приятелем, и через пять минут они уже избавились от тела безо всяких ненужных проволочек.
Узнав о том, что Стаменов – врач, Влад заявил, что он сам по профессии фельдшер и не хотел бы задерживать его ни минуты, но ликвидацию первого зомби нужно отметить. И сделать это проще всего сразу, не откладывая дело в долгий ящик, прямо здесь, в крематории. Администратор, седоватый сухопарый человек в строгом тёмно-сером костюме с таким же однотонным галстуком согласился составить им компанию, и проводил их в свой личный кабинет – сумрачную комнату без окон.
Здесь, при холодном свете люминесцентных ламп, хозяин крематория с торжественным видом откупорил бутылку дорогого коньяка, плеснул в бокалы благородного напитка, и все трое чокнулись в честь первого обезглавленного Стаменовым зомби.
– Над чем вы работаете, доктор? – спросил Влад, откинувшись в одном из роскошных чёрных кожаных кресел, расставленных вокруг круглого стеклянного стола, в центре которого стояла открытая бутылка.
Оценив вкус и аромат коньяка, Игорь благодушно улыбнулся и ответил:
– Над лекарством.
Администратор отрешённо смотрел куда-то в сторону, словно всё, что происходило в кабинете, его не касалось.
– Очень интересно, – воскликнул фельдшер. – У меня бывают боли, знаете ли, тут и тут, и ещё вот тут, – он указал на свои худые бока, – я подозреваю ожирение печени, почек или что-то вроде этого. Вы случайно не по этой части?
– Нет, я микробиолог. Раньше работал в институте, но после вспышки инфекции его разбомбили, и моей группе выделили место в центральной больнице – на верхнем этаже. Я работаю над вакциной против Z-вируса.
– Того самого, – понизив голос, проговорил Влад.
– Именно так.
– Ну и… каковы успехи, доктор? – в голосе фельдшера просквозило какое-то благоговение и скрытая надежда.