Не Андорра

Сергей оглянулся на Тихона с Вадимом, показав им своё окровавленное лицо, потом улыбнулся, так, что внутри Вадима всё похолодело, и начал биться головой о зеркало, больше не останавливаясь после каждого удара. Зеркало брызнуло во все стороны осколками, а Сергей продолжал и продолжал и продолжал…

Наконец, при очередном ударе, последний треугольный осколок из нижней части зеркала выпал из деревянной рамы и рассёк кожу на его горле. Сергей выронил икону, захрипел, зажал рану рукой, и, заливаясь кровью, упал сначала на колени, а затем завалился набок. Наступила тишина. Вадим первым заметил, что взгляд Сергея изменился – он стал снова обычным, только испуганным и беспомощным – в полном соответствии с ситуацией.

Вадим подбежал к Сергею и присел рядом.

– Мирослава… – выдавил из себя Вадим, – Это ты её?..

Превозмогая боль, и выплёвывая пузырящуюся кровь, Сергей едва слышно ответил:

– Нее. Она не у… умерла.

– В смысле? – опешил Вадим и покосился на труп подруги.

– Она там… – Сергей скосил глаза на зеркало. – В аду… Ты б… беги…

– А ты? Надо же Скорую…, – пробормотал Вадим.

– А мне п… повезло. Я уж… – Сергей отбросил руку от раны и с улыбкой на лице затих.

Подошёл отец Тихон, и крестом в руке перекрестил Сергея.

– Ты справился, сынок, – тихо сказал ему священник.

Вадим непонимающе уставился на счастливую улыбку умершего друга, потом посмотрел на отца Тихона.

– Справился? С чем? – Вадима внезапно охватило бешенство. – Он же умер! Ты слепой?

– Он не сдался. Он душу свою спас… Теперь… – начал объяснять священник.

– Прекрати бредить! Он себя убил, прямо сейчас на наших глазах! – закричал Вадим.

В этот момент откуда-то сбоку раздался непонятный шум, совсем негромкий, не пугающий. Вадим машинально повернулся посмотреть, что это было…

Покойница каким-то невероятным образом успела покинуть диван, и сейчас стояла у комода, опираясь на него руками, чтобы не упасть. Глаза её были по-прежнему закрыты.

Вадим был уже так сильно напуган, что напугать его сильнее было невозможно, и теперь он просто удивился. Он повернулся к отцу Тихону, чтобы показать ему на внезапно ожившую покойницу, но тот смотрел куда-то за спину Вадима, туда, где была входная дверь.

Неожиданно что-то стукнуло, и послышался звон разбитого стекла. Вадим быстро оглянулся в сторону покойницы – так и есть: шаря руками по комоду, та смахнула на пол керосиновую лампу. Стеклянный абажур разлетелся вдребезги, а из опрокинутого на бок резервуара на пол, пульсируя, вытекал керосин.

Потом Вадим услышал за спиной скрип двери. Вдруг стало холодно, Да, морозный залп ворвался с избу снаружи, но настоящий холод сковал тело Вадима изнутри. Запахло чем-то мерзким. Отец Тихон с перекошенным от страха лицом выставил вперёд свой крест и срывающимся голосом стал выкрикивать слова молитвы, которые словно не хотели покидать его горло, и, заползая обратно, заставляли надрывно кашлять. Крест в руке старца задымился, обжигая пальцы, рука задрожала, из последних сил стараясь не выпустить его. Страшась того, что вошло в дом, Вадим инстинктивно шарахнулся в сторону, подальше от двери. Оглянуться он не успел – споткнулся о валявшийся на полу топор. Упал. Прямо перед собой, совсем рядом, в луже крови Вадим увидел растерзанное тело Мирославы. Внезапно её мёртвые глаза, разделённые глубокой рубленой раной, открылись, и серые губы улыбнулись ему, обнажив окровавленные дёсны с выбитыми зубами…

Моментально вскочив на ноги, Вадим увидел, как из руки священника выпал до красна раскалившийся крест, и как разлитый на полу керосин вспыхнул ярким оранжевым пламенем. Платье покойницы превратилось в пылающий факел, но та продолжала стоять у комода, не шевелясь.

С ужасом взглянув на распростёртое на полу тело отца Тихона, к которому уже начал подкрадываться огонь, Вадим повернулся к двери…

Она была открыта, путь наружу был свободен. Вадим бросился к выходу, но в следующее же мгновение остановился и оцепенел. Прямо перед ним буквально из воздуха появился он сам, – словно кто-то невидимый подставил к дверному проёму зеркало, которое отражало только Вадима.

Однако это отражение не повторяло движений Вадима, а на его зеркальном лице не было ни малейшего следа страха – только ледяное спокойствие в глазах и едва заметная насмешливая улыбка на губах.

– Тебе нужно остаться здесь, – ровным голосом сказал зеркальный Вадим.

Затем он повернулся и вышел из дома. Дверь за ним сама собой захлопнулась, оставив потрясённого Вадима наедине с колыхающейся непроницаемой стеной огня.