– Что угодно? – голос у купца был тонкий, а тон раздраженный: то ли он не любил, когда прерывают его обед, то ли сегодня неудачный день. Чувствовался южный акцент.

– У вас есть корабль, у меня есть деньги. Мне нужно в Шинак, – быстро и четко проговорил Кйорт.

Купец взмахнул рукой: пропустите. Телохранители же пропускать незнакомца не торопились. Один жестом показал: оставь меч.

– Оружие оставить не могу, – отрезал ходящий. – Я не вытащу его из ножен. А если я хоть прикоснусь к рукоятке, можете зарубить меня тут же. Если вы не пропустите меня, я найду другой корабль.

Охранники быстро глянули на хозяина и расступились. В руках у них блеснули мечи.

– Так сколько вы заплатите за проезд? – купец сразу перешел к делу.

Скорее всего, у того действительно был трудный день, и единственное, о чем он сейчас мечтал, так это о хорошей закуске и мехе со сладким вином. Но южанин не был бы купцом, если бы отказывался от выгодных предложений.

– Мое имя Кйорт. Ваше я знаю, – купец нетерпеливо заерзал. – Когда вы отплываете?

– Завтра утром, – Эль Байот жестом поторопил ходящего.

– Я не очень хорошо разбираюсь в подобных ценах, – спокойно ответил тот, – но думаю, что пяти королевских будет достаточно.

– Десять золотых, – отрезал Эль Байот.

– Хорошо, – Кйорт для вида заколебался, хотя знал, что и пять – сильно завышенная цена за такую перевозку. Ну, пусть думает, что перед ним франт, по прихоти желающий добраться в Шинак. – Когда вы точно отходите?

– Отчаливаем завтра, после первого удара городского колокола, на рассвете. Приходи на пристань за тридцать минут до отплытия, там найдешь меня. Половина денег сейчас.

– Деньги дам, когда сяду на корабль, такое уж у меня правило, – не стоило показываться совсем глупцом, чтобы купец не задумал какой подлости.

– Договорились, – купец отвернулся, показывая, что разговор окончен.

Кйорт, вернувшись к своему столику, обнаружил, что вино в кувшине налито доверху, а на столе стоит миска со свежей клубникой. Он подозвал к себе подавальщицу и попросил оставить ему хорошую комнату, чтобы он мог переночевать. Та уверила, что комната найдется. Пальчиком подманила коренастого белобрысого мальчонку, велела принять сумки господина и отнести на третий этаж в комнату номер пять. Вышколенный парнишка повторил приказ слово в слово, схватил тяжелые сумки и, скрипнув зубами, потащил их наверх. За безопасность пожитков можно было не бояться, никто не рискнет красть в таком месте: высокородцы этого не любят, и наказание будет самым жестоким. Девушка убедилась, что малый выполнил все в точности и не забыл принести постояльцу большой железный ключ аж с тремя бороздками. Получила за обед россыпь монет и удалилась, оставив ходящего заканчивать трапезу.

11.

Бедно одетый юноша мгновенно привлек внимание Кйорта. Удивительно, как гвардейцы, патрулирующие улицу, его пропустили? Он был в холщовой рубахе и грубых штанах, заправленных в стоптанные сапоги. Стоя в дверях, он вытягивал голову повыше, словно выискивая кого-то, а найдя, протолкался к офицерскому столику. В «Акульем зубе» сразу стало тихо, словно в акульей пасти. Кйорт прислушался.

– Ты, Кракауэр, обезьянья рожа! – донесся голос юноши.

– Вот так дела! – над офицерским столом грянул пьяный хохот. – Слышишь, Кракауэр, этот сопляк таки добрался до тебя. Принести свежее белье? Не обделался?

– Друзья! – перекрикивая гам, ответил тот, кого назвали Кракауэр. – Дайте сказать молодому человеку. Чего сразу так прямо хватать его под руки и выкидывать?

Трое сильных мужчин, направившихся к юноше, замерли на полпути.

– Ты, гнида! – юноша побагровел и, схватив со стола бокал, швырнул его в офицера.

Тот лишь чуть склонил голову, и бокал просвистел мимо, разбившись на сверкающие искрами осколки. Кто-то вскочил, но Кракауэр жестом остановил их.

– Ты гадкий, мерзкий червяк! – продолжал сыпать оскорблениями нарушитель спокойствия. – Будь ты проклят!

– Однако, – Кракауэр весело улыбался. Его нисколько не волновало, что в глазах разгоряченного юноши сверкали молнии. – В чем же я виноват? Брэтт, ведь так тебя зовут?

– Ты? Ты?! Ты еще смеешь спрашивать?

Брэтт вздрогнул и хотел перепрыгнуть через стол, чтобы впиться сильными руками в горло офицера. Двое друзей Кракауэра успели перехватить его и придавить лицом к столу. Блеснул кинжал и прижался к шее юноши.

– Ты мразь. Я говорил ей. Я говорил, что ты просто добьешься своего и бросишь. Ты растоптал наши чувства, – юноша неожиданно зарыдал.

– Ну, – в голосе офицера послышалось фальшивое сочувствие, – я же не просто так, я же заплатил ей. Целый золотой. Самые дорогие шлюхи за ночь получают меньше.

По залу понеслись смешки.

– Я убью тебя! – взревел юноша и едва не вырвался из цепких рук. На прижатом к горлу лезвии появились капли крови. – Ты хуже, чем навоз в конюшне. Ты ведьмин подкидыш!

– Ну, хватит! – вскричал Кракауэр. – Хочешь меня убить? Сделаем это сейчас. И хотя таким низкородным, как ты, не положена дуэль и я могу запросто приказать казнить тебя за все то, что ты совершил, я дам тебе выбор. На чем желаешь биться? Мой вызов – твое оружие. Да отпустите его наконец!

Друзья офицера нехотя отпустили юношу. Тот стоял словно загнанный волк и смотрел исподлобья.

– Кулаки, – грубо сказал он.

Взрыв хохота стал ему ответом.

– Меч или арбалет, – подсказал кто-то из середины зала. – Офицер перед тобой.

– Не робей! – послышался еще выкрик.

– Меч, – еще угрюмей ответил юноша.

– Отлично. Меч, – сухо согласился Кракауэр. – Здесь во дворе есть прекрасное место. Ровное и пригодное для поединка. Уважаемым людям также найдется место, чтобы смотреть пьесу из первых рядов.

Офицер повысил голос:

– Господа офицеры, гости нашего города, лорзан, простите этому темному человеку сию грязную сцену, но он готов расплатиться представлением. Прошу всех желающих выйти наружу.

Посетители, шумно обсуждая произошедшее, потянулись к выходу. Брэтта, подталкивая в спину, как теленка, которого ведут на убой, выдворили на улицу. Кйорт заинтересованно направился следом. Выдернул из обескровленного куска мяса костяной нож, засунул его в ножны, взял в одну руку миску с ягодами, в другую аарк и подошел к хозяину заведения, который мрачно смотрел на происходящее, сжимая и разжимая кулаки.

– Дружище, – обратился к нему ходящий, – я приехал издалека и не совсем понял происходящее.

– Что неясного, – буркнул держатель гостиницы, – этот любимчик женщин, Кракауэр, соблазнил девушку этого парня, опозорил и в самом конце осыпал монетами из кошелька, словно шлюху последнюю. А она-то, дуреха, думала, что он испытывает к ней теплые чувства. А когда осознала, чуть руки на себя не наложила, вот этот юнец из петли вынул. Тогда все и рассказала ему. А кровь у парня горячая, вот он сюда и пробрался.

– Но сейчас же будет поединок, – ходящий поставил на стойку мисочку и взял ягоду. – Все честно.

– Честно? – хозяин гостиницы грустно рассмеялся. – Вы, господин, видать, очень издалека. Кракауэр – бретер. А Брэтт – плотник. Отличный плотник. Только скажите мне, как плотник сможет одолеть головореза?

– Тогда это убийство, – резюмировал Кйорт.

– Согласен. И на это так называемое представление сейчас соберется толпа зрителей. Всем интересно, как офицер зарежет этого несчастного. Хотя он сам виноват. Незачем было являться сюда, да еще бросаться такими словами. Назвать высокородного офицера ведьминым ублюдком. Надо было ночью, с десятком друзей, а он… Эх! – мужчина махнул рукой. – Простота Небесная.

– Спасибо. Вкусная клубника, – поблагодарил Кйорт и также вышел во двор, прихватив миску с собой.

Во дворе уже все было готово к поединку. Гудела толпа, образовав вокруг дуэлянтов круг. Те, оставшиеся в одних штанах, заправленных в сапоги, и в белых рубахах, стали боком к солнцу, дабы ни у кого не было преимущества. Крепкий телосложением плотник неуклюже рассекал воздух зазубренным узким мечом. Без сомнения, на кулаках он бы легко справился с противником. С мечами же все было наоборот. Надеяться на то, что профессиональный фехтовальщик выронит оружие, не приходилось. Гибкий, как змея, Кракауэр несколько раз крутанул «мельницу» и замер в ожидании сигнала. Повисло напряженное молчание, секундант Кракауэра готовился взмахнуть шляпой.

– Господа, – послышался голос. – Господа!

Кракауэр чертыхнулся. В круг вошел никому не известный человек, в его руке сверкал гранями на вид первоклассный боевой меч: клинок больше аршина, зауженный к концу, с необычным эфесом длиной в треть лезвия.

– Господа, – повторил он еще раз, – раз уж тут намечается драма, или – кому как угодно – трагедия, или комедия, то удовольствие надо потянуть. Что ж будет смотреть, если этот ржавый гвоздь, – Кйорт концом аарка указал на оружие в руках юноши, – переломится после первого выпада или разлетится под княжеской сталью? Ведь у господина офицера княжеская сталь?

Офицер неохотно кивнул.

– С вашего позволения, я дам этому юноше свой меч. Он не так хорош, как у господина офицера, да чуть тяжелее, наверное, но сможет продержаться дольше и доставит нам удовольствие.

Толпа зашевелилась, потом послышался выкрик:

– Давай! Чего уж там!

Одобрительный гул толпы поддержал одиночное согласие. Секундант офицера подошел ближе, осмотрел оружие и вопросительно глянул на Кракауэра: предлагаемый меч имел преимущество перед легким узким клинком офицера. Тот пренебрежительно скривился и махнул рукой – подобным оружием еще надо уметь владеть, иначе это просто железная дубина.

Кйорт развернулся к Брэтту и протянул ему аарк рукояткой вперед.

– Бери же, – поторопил он юношу, говоря тихо и быстро, – бери, пока они не передумали и просто не распороли тебя, как мешок фасоли.

Плотник бросил переданный ему кем-то старый меч и решительно схватил рукоять аарка. Резкая боль пронзила руку. Он вскрикнул и невольно хотел отбросить оружие, но оно словно приросло к ладони. Присосалось множеством маленьких зубастых пастей. Брэтта бросило в жар, потом в холод, между лопаток потекла холодная струйка пота. Пальцы сами собой все крепче и крепче сжимали рукоять. Боль постепенно утихала. Лишь холодное покалывание пробегало по руке. Кровь, прилившая к лицу, отхлынула, и плотник стал бледен, а в глазах замелькал страх: он готов был поклясться на Священном Писании, что увидел, как лезвие меча изменило форму. Оно сузилось и слегка вытянулось, заострились края, словно оружие само готовилось к бою с небронированной целью. «A-а-а-lvei, будь сосредоточен и спокоен, и мы изопьем крови сегодня», – послышался в голове юноши голос. Он оглянулся, думая, что это говорит незнакомец, давший ему оружие, но тот уже сидел на низеньком табурете и накалывал вилкой клубнику. Заметив, что юноша смотрит на него, ободряюще помахал вилкой с ягодой.

«Говорю тебе – тише. Не отвлекайся, и мы выпотрошим этого сh`agg. Да, и возьмись второй рукой. Сможешь и одной, меч этот легок, но двумя будет сподручнее. Доверься интуиции».

Брэтт задрожал всем телом: с ним говорил незнакомец, вне всякого сомнения. Он снова хотел отбросить оружие, но рукоять крепко впилась в руку, не давая даже разжать пальцы. Вдруг плотнику показалось, что он видит не стальной клинок, а сухую кость с извивающимися белесыми щупальцами. Впрочем, видение тут же исчезло. «Дева Всемогущая, что же это? Прости меня за грехи», – зашептал плотник, и тут взлетела и опустилась шляпа, затрепетав малиновым пером.

Брэтт неожиданно для себя хищно облизнулся. Дуэль началась. Он неуклюже принял оборонительную позу и приготовился защищаться. Кракауэр же без разведки пошел вперед и нанес одним за другим несколько быстрых, но не слишком опасных ударов. Плотник нескладно, но плотно парировал, причем так, что неожиданно для себя заставил офицера прекратить атаку и отступить.

«Ч-ш-ш-ш-ш, – шипел голос, – не атакуй, экономь силы, еще не время».

Брэтт зарычал и сам перешел в наступление. Отчаянно заверещал голос в голове, но плотник продолжал яростно наступать, размахивая мечом, словно крестьянин оглоблей – лишь молотя воздух. Кракауэр снисходительно улыбался, легко уклоняясь от глупых выпадов юноши и даже не пуская в ход оружие. Он в любой момент мог нырнуть под меч противника или уйти в диагональ и заколоть его, но не делал этого, словно играя. Но вот Брэтт слишком широко размахнулся, потерял равновесие, не дотянувшись ударом до цели, и в очередной раз провалился. Офицер, видимо, наигравшись, ответил незамедлительно. Прижатая к телу рука вдруг выпрямилась, и стальная змея, свистнув, уже приготовилась увидеть первую кровь. «Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш, аргх!» – простонало в голове плотника, и рука, отказавшись слушаться хозяина, изогнулась самым удивительным образом и выбросила аарк навстречу опасности. Он коснулся лезвия офицерского меча лишь кончиком, но этого оказалось достаточно, чтобы кровь не пролилась.

– Уф-ф-ф, – прокатилось по толпе.

Послышались редкие аплодисменты. Нелепый пируэт, совершенный плотником, вызвал веселый смех: публика наслаждалась, а дуэль затягивалась. Офицер атаковал, с каждым разом все хитроумнее и яростнее, но Брэтт, белый, словно снежные сопки, упорно продолжал четко отражать атаки. Удары академично парировал, постоянно угрожая ответным действием. Уколы просто отводил кончиком клинка. При этом острие его меча несколько раз опасно скользнуло совсем рядом с лицом Кракауэра. Плотник, словно опытный боец, читал все ходы противника.

«Хорош-шо-о-о, – шипел голос, – доверься, доверься мне. Держись на расстоянии в пять шагов. Не атакуй. Я не могу помочь тебе в атаке… Куда?! D`namme, чтоб тебя…»

Офицер оступился, и юноша без оглядки ринулся вперед, занося аарк над головой. Офицер, как мангуст, скользнул в сторону. «Диагональ! Ловушка-а-а-а-а, – захрипел голос, – criip!» Глаза Кракауэра холодно сверкнули, и его меч просто начал подниматься. Все тело юноши было открыто, лезвие ждало несущегося и не способного уже остановиться плотника.

– Все, – сказал кто-то в толпе.

«Чш-ш-ш аргх!» Резкая конвульсивная боль вдруг пронзила левый бок Брэтта, тот скорчился, споткнулся, руки, мощно опускавшие аарк в пустоту, вдруг перекрутились, и плотник тяжело рухнул на землю. Падение вышибло весь воздух из легких, но боль не прекратилась. Аарк снова встретил сталью сталь, отражая добивающий удар, выкрутил кисть и на этот раз порвал-таки связки, но пальцы все так же не разжимались. В поднявшейся пыли плотник успел перекатиться по земле и заметить, что офицер уже на ногах, в расслабленной оборонительной стойке держит меч острием вниз, уверенный, что плотник останется лежать. Пыль начала оседать. Толпа охнула: Брэтт поднимался, и в его груди не было, казалось, неминуемой, страшной раны. Он в очередной раз избежал безразличного лезвия.

Снова «уф-ф» пронеслось по улице. Аплодисменты на этот раз были более дружными.

– Давай, Кракауэр, прикончи уже его! – кричали в толпе, не понимая, что происходит.

– Юноша, держись, – нежданно у несчастного влюбленного появились сочувствующие.

Офицер удивленно смотрел на грудь противника. Глаза видели, но он отказывался верить. Ни капли крови на рубахе. А ведь смертельный укол был неотразим.

«Ch`agg, щенок, смерти хочешь? – яростно зашипел голос, словно сотня гадюк разом. – Бери оружие второй рукой, правая бесполезна. Скорее!»

Брэтт, словно завороженный, переложил оружие в другую руку. Снова послышался вздох толпы.

– Да он издевается, – хохотнул кто-то.

– Смотрите, кровь! – выкрикнул другой.

С правой ладони, изодранной, словно плотник схватил морского ежа, стекала первая кровь в поединке.

Кракауэр приближался. Глаза его метали молнии, губы исказила гримаса. Скользили ноги, раскачивалось тело, плавно ходил кончик меча: он шел убивать.

«Слушай меня, – боль в левой руке пронеслась и отступила. – Когда я скажу „бей“, ты уколешь его, быстро и четко, в средний квадрат… в грудь. Понял?» «Да», – измученно простонал Брэтт. «Молодец», – в голосе послышались радость и удовлетворение.

Кракауэр сделал обманное движение, другое, третее. Аарк лишь сопровождал их покачиванием. И тут офицер совершил выпад. Резкий и быстрый, как тугая пружина, он шагнул вперед. Лезвие аарка в очередной раз качнулось, легко ударив оружие противника и отклонив его на самую малость, и тут раздалось «бей». Брэтт ударил со всей силы, вложив в удар всю ненависть, не заметив, как левая нога помимо его воли глубоко шагнула вперед во встречном движении. Послышался стон и крик. Взвизгнули женщины. У Кракауэра на спине с правой стороны показался кровавый бугорок. Тут же лопнул, и из него высунулся широкий блестящий язык.

– О Небо, – просипел офицер, выронив оружие и отчаянно цепляясь руками за своего соперника. – Ты убил меня…

На его губах лопались багровые пузыри. Кракауэр осел и повалился на землю. Его меч жалобно заскулил, прокатываясь по земле. Брэтт отрешенно смотрел на поверженного врага, все еще не веря, что с ним это могло произойти. Вся его рубашка была залита багровым, но меч офицера оставил лишь порез на плече. Кровь была чужая – кровь обидчика, теперь уже бездыханно лежащего у его ног. Аарк сам выпрыгнул из руки да так и остался торчать в теле Кракауэра. Подбежали люди. Кто-то оттащил плотника в сторону, кто-то упал на колени рядом с офицером. Прикладывали руки к шейной артерии, пытались найти пульс. Визжали женщины, одна упала в обморок, и ее понесли в гостиницу.

– Мертв, – констатировал секундант.

Тут же пара клинков прижалась к груди плотника.

– Не сметь! – взревел кто-то в центре толпы.

Все расступились. К плотнику широким шагом подошел лорзан.

– Я граф Энрих Генрусский, рыцарь Ирписа и хозяин южной его провинции. Дуэль была честной. Никто не причинит вреда этому юноше. Если кто-то будет против, сначала ему придется сразиться со мной. В рыцарском бою! Есть желающие?

Лорзан обвел взглядом толпу. Клинки, помедлив, исчезли.

– Вот и хорошо. А ты, юноша, иди прочь и молись. Молись, кому только можешь. Сегодня ты стал орудием Небесного Чуда. Сами Живущие Выше правили твоей рукой, чтобы ты смог отстоять справедливость и отомстить за честь своей возлюбленной. Уходи же!

– Дева Всемогущая, – прошептал Брэтт, – Дева Всемогущая, не оставь меня.

Развернувшись, словно во сне, он, не чувствуя ног, спотыкаясь и пошатываясь, оставляя после себя капли крови, пошел прочь.

– Чего стали? – рявкнул рыцарь. – Уберите эту дохлятину да засыпьте свежим песком пятна.

Кйорт уже протер рукоятку аарка платком и засунул его в ножны, что держал в руках. Энрих подошел к нему и тихо шепнул:

– Твой меч стал орудием правосудия. Береги его, теперь он освящен Живущими Выше. И это святое оружие.

– Обязательно буду, – преклонив голову, ответил Кйорт и подавил улыбку. – Для меня большая честь, что именно мой меч помог этому несчастному отомстить. Только боюсь, что теперь он уже никогда не станет таким, как был.

– Ставший блаженным от прикосновения Небесного святым будет считаться, и я озабочусь этим. Однако ты помни: люди злы и алчны. Одни решат, что ты виновен в смерти их друга, ведь это твое оружие пронзило его, другие захотят отнять святой меч силой.

– Разве святой меч останется святым, если его взять лихостью? – не поднимая головы, спросил ходящий.

– Разве ты успеешь сказать об этом, если тать застанет тебя врасплох?

– Правда ваша, лорзан. Я буду осторожен и завтра же покину город на корабле.

– И поступишь правильно.

Рыцарь жестом подозвал своих людей:

– Я счастлив. В юности я читал древние легенды, и мне говорили, что это всего лишь сказания. Что лишь избранные могут увидеть чудо воочию, но сейчас я узрел. Ибо что это было, если не чудо? И я хочу помочь тебе, чем смогу, хранитель меча, которого коснулась Дева Небесная. Вот двое моих людей. Они будут охранять тебя до твоего отплытия. Или же, если хочешь, составь мне компанию. Я буду рад беседе с тобой.

Лорзан с надеждой ждал ответа: верующий в справедливость и Священное Писание воин, который теперь никогда не усомнится в своей вере. Кйорт подумал для вида, но понял, что рыцарь прав. Мести, конечно, он не боится, и охотников за реликвиями тоже, но зачем искушать народ? К тому же гонец из соседней провинции мог приехать не просто так, а потому…

– Для меня будет великой честью отужинать с вами и провести время до отплытия в беседе. До утра еще много времени.

– Отплывешь с «Моржом»? – спросил лорзан.

– Да.

– Осторожней, его капитан хитер и беспринципен, уж я-то знаю… Да что это мы стоим тут, на открытом месте, на всеобщем обозрении, словно продолжение спектакля. У меня апартаменты в «Акульем зубе», туда нам и доставят вино.

– Я уже снял комнату. Там мои вещи, – Кйорт покрутил в пальцах ключ. – Сказали, что пятая комната на третьем этаже.

– Керри, – позвал Энрих, – ты все слышал?

– Да, мессир, – крепко сбитый мужик с аккуратной черной бородой, густыми бровями и узловатыми руками тут же оказался рядом. – Я все сделаю.

Он взял ключ и, бряцая пластинами бахтерца, ушел вперед.

Лорзан взмахнул рукой. Еще один из его людей быстрее стрелы скрылся в «Акульем зубе», другой подошел, выслушал тихий приказ и направился к конным гвардейцам. Кйорт погладил рукоятку аарка и ощутил дрожь, словно у жеребца, рвущегося из стойла. Он усмехнулся и, направляясь за рыцарем, вдруг снова почувствовал на себе взгляд, как тогда – в Ортуке. Вздрогнули чувства. Ходящий оглянулся. Толпа редела: кто-то шел за ними в «Акулий зуб», кто-то дальше по своим делам. В толпе десятки глаз, и кто с неприкрытым вниманием сверлил его между лопаток взглядом, определить, не выдав себя, было невозможно. Одно он мог сказать точно. Силу Нейтрали он не ощущал.

«Что ж, мой ловкий наблюдатель, – язвительно подумал Кйорт, – посмотрим, как ты будешь переплывать море».

Он зашел следом за графом в гостиницу.