Силы нет, чтоб им помочь.
В золоте осенний путь.
Тяжелы дела у клена:
Ему хочется вздремнуть
И не уронить знамена.
ОСЕННИЕ ОКНА
Световые генералы
Снова битву проиграли,
И старинные кварталы
В царство сумерек попали.
Сон повис на каждой лампе,
Пряча лужи и ступени.
Скачут с бампера на бампер
Расшалившиеся тени.
Все дворы в тягучем дегте,
Превратилась в нечисть липа,
Тьма о стену точит когти
И пугает каждым скрипом.
Но зажгу – назло тревоге –
Сотню вольт, а лучше – тыщу!
Пусть на черные дороги
Смотрят желтые глазищи.
Пусть застенчивый прохожий
Будет с ночью наравне;
Пусть ему чуть-чуть поможет
Этот свет в моем окне.
Утром, в ярости напрасной
Ночь умчится в Порто-Ново.
Рассветает. Окна гаснут,
Чтоб потом зажечься снова.
…
Тишиною дом одет.
Сквозь ее вечерний кокон
Непрерывно льется свет
Молодых и старых окон.
Словно радуга на части
В нем сейчас разделена;
Сокровенной краской страсти
Плещет с каждого окна.
Алый – горд и деловит,
Розовый – сентиментален,
Фиолетовый твердит,
Что нельзя жить без читален.
Он ругает синий стыд
И оранжевые шорты.
Волшебство в зеленом спит.
А над всеми правит желтый.
Только вспыхнет он – и сразу
По неслышному приказу
Золотая эстафета
Растечется по домам.
Ряд за рядом, строй за строем,
С разноцветною искрою,
Громоздятся волны света
И подмигивают нам.
Тишиною дом одет.
Но под покрывалом сонным
Тихо-тихо льется свет
Одиноким и влюбленным.
Ноябрь
Межсезонье.
В скуке давней лес кряхтит.
Стучат о камни капли иногда.
Слезищи по кустам.
Калину ищут две сороки.
Спит синица на носу у ели.
Снится ей горох, быть может?
Чародей с косматой рожей?
Или мчится перед ней
Вереница будних дней?
Нет – синица видит сказку,
Где в пучине белой, вязкой,
Никогда не стынут рощи,
Где вся жизнь намного проще.
Шепчет ветер: «Полетели!
Есть земля волшебных грез,
Тех, которые всерьез,
Не во сне – на самом деле!
Лес там радостней и краше,
Но не наш. Там все не наше.»
Но синице все едино -
Не летит. Сидит надутой.
Холод осени родимой
Ей дороже почему-то.
…
Осень нагулялась, села на забор.
Думает она о чем-то кислом.
“Не вернешь природе золотой убор”.
“Не разгонишь тучи коромыслом”.
Голые заборы, голые леса.
Даже бурелом какой-то тощий.
Березняк, рыдая, жалобу писал
Про свои березовые мощи.
Что же делать, братцы? – ждите, вот и все;
Что упало, не вернешь обратно;
Скоро будет вьюга, вьюга принесет
Меховые россыпи бесплатно.
Будут вам и шубы, будут и пальто,
Валенки и шапки в десять сажен.
Хоть и нецветные – теплые зато.
Нам зимою цвет не очень важен.
…
Лента света, глядя из тумана,
Заиграла рябью на воде.
Говорят, зима приходит рано –
Только нет следов ее нигде.
Белый цвет лежит лишь на бумаге,
Только там бураны и метель.
А вокруг рябиновые флаги
Накрывают черную постель.
Чернота повисла тяжкой гирей,
Нагоняет скуку, как и встарь.
Кто-то врет, наверно, в этом мире –
То ли небо, то ли календарь…
Вот уже ежи из норок вышли,
Почки зеленеют там и тут,
И, я верю, очень скоро вишни
Под окном любимой зацветут.
…
Лес теперь намного тише.
Не гудит, не скрипнет даже.
Из кустов Ноябрь вышел,
Мастер хмурого пейзажа.
На обочине Европы
Пишет сумерки и лужи,
Он прокладывает тропы,
По которым бродит стужа.
Он своей унылой кистью
Нагоняет мрачный колер:
Черный лес на черных листьях –
Навсегда как будто помер
И застыл в покорной позе.
Перед Ноябрем трепещет –
Намекают о морозе
Все ноябрьские вещи.
Только сам Певец рутины
Смотрит на зиму с опаской –
Ведь она его картины
В пух разносит белой краской.
Декабрь
Осень кончилась. День третий
Как зима село тревожит.
Хочет новенькое встретить,
А везде – одно и то же:
Полон двор листвою дряблой,
Сад раздет и неумыт,
Урожай последних яблок
Белой скатертью накрыт.
Он как будто не по вкусу
Ни мышам, ни воробьям.
У рябин алеют бусы.
На столбе – «Продам баян».
И грохочет во все горло
Петушок краснобородый:
– Межсезонье зубы стерло
У доверчивой природы!
Но без них, наверно, туго.
Вот зима в четыре пальца
Свистнет – и сейчас же вьюга
В снег подмешивает кальций,
Ночью бегает босая,
Утром прячется за бани
И уже других кусает
Обновленными зубами.
…
Нет у декабря любимой.
Плача от такой невзгоды,
Бьет он мокрою дубиной
По творениям природы.
И сверкающий сосуд
Рухнул со студеной полки.
Ветры по миру несут
Серебристые осколки.
За осколками – туман;
За туманом – белый шорох;
В рубище стоит каштан,
Вспоминает об узорах.
Каждый день – метельный свист,
Солнце катится не грея.
Чудом уцелевший лист
Шепчет:
– Что за лотерея!…
А декабрь ему в ответ:
«Ну так помоги мне!»
Что ж – листок дает совет
О погоде зимней,
О гаданье на воде,
О делах потомства,
И о том, когда и где
Завести знакомство.
…
Леса давно нехожены.
Отважен и суров,
В тумане замороженном
Крадется зверолов.
Крадется он с добычей
Три ночи напролет.
Повсюду голос птичий
Ему куплет поет:
“Налево, направо, кругом обойдешь
На старой опушке, что ищешь, найдешь”.
Друг другу шепчут ели:
– Какие голоса?!
Все птицы до апреля
Сменили адреса.
Остались только совы,
Певуньи еще те –
Мышей носить здоровы
В пушистом животе.
А голос упрямо болтает “Не верь!
Наступишь на кочку – откроется дверь”
Ловца не обманет.
Певучий магнит
На старой поляне
Усадьба стоит.
Вот кочка. – “Ну здравствуй,
Родимая печь!
– Непросто богатство
Свое уберечь”
Трудно стало жить богатым:
Заедают горе златом,
Запивают курсом акций,
И всего-всего бояться.