12. Аделла не промахнулась
1
– Вот мы и одни, – сказал я.
Аделла остановилась. Слегка согнув ноги, навострила ушки, похлёстывая себя хвостом по ногам:
– Ч-ч-ч. Тихо.
– Вот мы и одни, – прошептал я.
Мягко ступая, Аделла шагнула раз, другой. Остановилась, запрокинула голову, принюхиваясь.
Лесную тишину разрезала трель телефона. Аделла вскинула на меня арбалет и прошипела:
– Убью, заглуши это немедленно!
Я привык к её угрозам. За прошедшие несколько дней она обещала: вырвать мне сердце, отрезать пальцы, выколоть глаза, свернуть шею и «натянуть ноздри на пятки» (чего бы это не значило). А угроза, что меня унесёт неведомый табун, сопровождала каждое обращение Аделлы ко мне.
Хвост со свистом рассекал воздух, сбивая травинки. Аделла оскалилась, убрала арбалет и отвернулась.
– Алло, – ответил я в трубку.
«Босс, я в охотничьем магазине. Какие распоряжения по съёмке?»
– Всё на твоей ответственности, Семён.
«Босс, спасибо за доверие. Я ещё не снимал такую предметку… Я не знаю, как взяться… Как выставить свет? Какие фоны использовать».
– Семён, я занят. Это будет твой лучший заказ. Не бойся, начинай работать…
«Постой, босс…»
В трубке раздались какие-то голоса и стук.
– Семён?
«Босс, тут что-то…»
Связь оборвалась. Сколько я не пытался перенабрать, ответом было сообщение о недоступности абонента. Значит, мы зашли далеко в лес. В другое время я бы не доверил Семёну фотографировать даже трещины на асфальте, но сейчас выбирать не из кого.
Перевёл телефон в беззвучный режим и догнал Аделлу. Она опустилась на четвереньки, оттопырила хвост и понюхала траву. Выглядела одновременно странно и одновременно прекрасной.
Я вскинул фотоаппарат и сделал пару снимков.
– Ушли, – фыркнула Аделла.
– Кто?
– Два мелких животных. А неподалёку хорт бродит. То есть олень, по-вашему.
– Олень? Чего он тут делает? Хотя мы недалеко от заповедника…
– Не знаю, что он тут делает, но если ты спугнёшь, то вместо его рогов, я отрежу что-нибудь у тебя. Ясно? За мной! Когда скажу стоять, становись и молчи.
Мы помчались через лес.
Я старался соответствовать прыти девушки, но всё равно отставал. Она отрывалась в прыжке на несколько метров от земли, пролетая расстояние, как пантера. Почти неслышно опускалась на траву. Я топал, как бешеный носорог, переваливался через стволы деревьев и едва перепрыгивал через ямки. Аделла нетерпеливо останавливалась, ходила по кругу, дожидаясь меня. Злобно била себя хвостом по ляжкам, осыпая меня ругательствами, половину из которых я не понимал.
Иногда уходила так далеко, что я не видел рыжего огня её волос в просветах деревьев. Но был уверен, что она меня не оставила. Хотела бы оставить – давно ушла бы вперёд.
Последний раз совершал такие пробежки в армии. Я едва дышал, чувствуя, что мой язык буквально свешивается через плечо. Снова подумал, что пора бросить курить.
2
Произошла очередная остановка. На это раз Аделла не ходила кругами, а снова встала на четвереньки.
Оглушая дыханием самого себя, я остановился, привалившись к дереву. Но всё же посмотрел на зад Аделлы. В очередной раз подумал, а что если как следует шлёпнуть по нему? Конечно, есть риск, что это будет последнее, что сделаю в жизни… Но девушка-кошка была так прекрасна, что риск стоил того.
Обернувшись через плечо, Аделла поймала мой взгляд. Оскалилась, то ли в улыбке, то ли в предостережении.
Отметил, что её зрачки стали вертикальными.
– Теперь заткнись, – прошипела она. – Хорт рядом.
Конечно, сколько я ни вглядывался, не видел ничего, кроме леса. Аделла схватила меня за шею и пригнула к земле, вынудив лечь на живот. Сама, ловко перебирая ногами и руками, поползла вперёд. Фотать в таком положении было бессмысленно, убрал камеру в рюкзак.
Ни охоту, ни рыбалку я не любил. Но не нужно быть охотником, чтобы недоумевать: как Аделла собиралась завалить большое животное из арбалета? Разве что смажет стрелы магическим ядом?
Очень хотелось спросить, но Аделла ползла быстрее и быстрее.
Мы оказались на небольшом пригорке, лес резко заканчивался, шло поле, поросшее какой-то жухлой травой, которая контрастировала с зеленью леса.
Аделла встала на одно колено, сняла со спины арбалет, потянула натяжитель. Щёлкнули фиксаторы. Второй щелчок – и она вставила стрелу с оранжевым оперением. В магазине, помню, Аделла смеялась над яркой окраской стрел, а вот камуфляжную окраску оценила: «Разумно».
Действовала она быстро, но без суеты.
– Где олень-то? – шепнул я.
– Слепой что ли?
– Кажется, да.
– Вон, правее… да не настолько правее! Чуть правее от поваленного ствола.
Я наконец различил фигуру животного. Олень был настолько далеко и так хорошо сливался с пожухлой травой, что не верилось в способности Аделлы его увидеть.
Она тихонько встала во весь рост и приложила арбалет к плечу.
Я тоже провёл свои приготовления, действуя не менее ловко и быстро, чем она: достал камеру и поставил телеобъектив.
Теперь хорошо видел, как огромный самец беспечно жевал траву, изредка оглядываясь. Широкие рога поворачивались ко мне то в фас, то в профиль, будто олень хвастался богатством.
– Отличные, отличные рожки… – пробормотала Аделла. – Ну уж нет, если охотиться, то по-настоящему.
Она отложила арбалет и встала на четвереньки. В несколько быстрых прыжков переместилась метров на двадцать. С каждым прыжком всё более превращаясь в то непонятное существо, получеловека полульвицу, при виде которого мне становилось не по себе. Нижняя часть тела обнажилась, Аделла сорвала с себя джинсы, открывая звериные ноги, покрытые рыжей шерстью. Волосы на голове словно бы выросли в объёме, лицо превратилось…
Я отвёл камеру. Понял: ещё немного превращений, и я проблююсь, а потом побегу подальше отсюда, позабыв о спасении Земли, магах и всем, что со мной произошло.
Олень так же медленно передвигался, покручивая рогатой головой, сгоняя мух. Трава в нескольких метрах от него шевельнулась, в ней мелькнуло что-то рыжее.
Сдерживая дыхание, словно мог спугнуть обоих зверей, я посмотрел в объектив.
3
Олень поднял голову, и замер. Пучок травы шевелился во рту всё медленнее и медленнее, пока совсем не замер.
Он вёл себя, как герой мультфильма, почуявший недоброе. Трава вывалилась изо рта, олень сделал прыжок в сторону. Рыжая молния вылетела из зарослей и повалила его набок. Олень отчаянно замахал копытами, поднялся и снова прыгнул.
Жёлтое существо с остатками белой майки «Адидас» на теле обхватило его лапами. Косматая грива покрыла всю шею оленя. Аделла… не знаю, могу ли звать это именем человека?… впилась в глотку добыче.
До меня донеслись звуки схватки: отдалённый рык и хрипение.
Олень предпринял ещё несколько попыток подняться. Он и хищница закатились в высокие заросли: больше ничего не видно, кроме покачивания травы.
Убирав камеру, я быстро зашагал в сторону схватки. Участок поля, который Аделла преодолела за минуту, я преодолел за пять. К тому времени звуки борьбы сменились тихим хрустом травы и кошачьим урчание
Я обречённо подошёл к зарослям, догадываясь что увижу нечто неприятное, что навеки будет ассоциироваться с Аделлой… Никогда не смогу смотреть на неё просто, как на красивую девушку, зная, каким омерзительным существом она может быть.
Уперевшись передними лапами в землю, отставив полусогнутые задние, Аделла мотала гривастой головой и урчала. Её окровавленная пасть впилась в горло мёртвого оленя. Выгнув голову, тот замер на своих рогах, словно бы подставляя шею хищнику. Мёртвый рот оленя растянут в грустной улыбке, а с кончика свисал пучок травы.
Даже ветер перестал дуть, словно бы ужаснувшись происходящему. Я меланхолично поднял камеру и сделал несколько снимков. Конечно, для съёмки вблизи телеобъектив не лучшее решение, но в присутствии зверя боялся делать лишние движения.
Прекратив терзать тушу оленя, Аделла подняла на меня оскаленную кровавую морду:
– Аррх! Уррр!
Я не знаю, нужно ли отвечать? Поэтому просто улыбнулся, стараясь не шевелиться. Вообще пожалел, что пошёл на эту охоту.
Продолжая рычать и мяукать, зверюга направилась ко мне. Хвостом била себя по бокам, на которых висели обрывки разодранной майки.
Я отступил на пару шагов назад. Не сбежать ли?
Представил, как зверюга накинулась бы на меня со спины, повалив на землю, как этого оленя…
– Кхм, Аделла, может, хватит? Давай, перекидывайся обратно. Смотреть на тебя тошно.
– Арррх, уррр… дурррак… – ответила она.
Длинным языком облизала морду, стирая капающую кровь.
При взгляде на морду, сохраняющую отчётливые черты лица Аделлы, мне стало не по себе.
Вместе со звериным обликом, Аделла приобрела звериный нрав. Что если, я для неё такая же добыча как олень?
Как бы подтверждая мою позднюю догадку, Аделла встала на задние лапы, положила передние на меня. Под её тяжестью я упал в окровавленную траву, ударившись затылком о копыто оленя.
4
Когти прокололи мою куртку, впились в плечи, но боль быстро прошла. Лапы Аделлы стремительно превращались в руки.
Морда склонилась над моим лицом. Усы пощекотали мои щёки:
– Аррррх, дурачок, унеси тебя табун.
Шершавый язык облизал мою одну щёку, потом другую. От Аделлы остро пахло кровью и мокрой шерстью. От оленя вообще несло старым грязным коровником.
Фигура Аделлы, сидящей верхом на мне, вырисовалась тёмным силуэтом на синем небе. Она приобрела знакомые очертания: грива стала волосами, мохнатая грудь превращается в женскую… едва прикрытую обрывками майки.
– Как же ты обратно пойдёшь? – спросил я.
– Одежда – главная проблема оборотней, – ответила Аделла. – Драген, наш наставник, рекомендовал носить специальную робу ливлингов. Но я не могу одеваться в такое уродство.
Речь её всё ещё невнятна из-за отросших клыков.
– Я куплю тебе новую одежду. Хочешь, то ужасное платье с блёстками?
– У тебя же нет денег.
– Бленда наколдует нам золото.
– Если наколдует – сама куплю. Зачем мне ты?
Аделла наклонилась ко мне. У неё обычное, человеческое лицо, без усов и чёрного носа. Зрачки то ли светились жёлтым, то ли…
Она расстегнула мою рубашку:
– Вот в этом пойду.
Стянув рубашку, попробовала накинуть на свои плечи. Я перехватил её за руки и притянул к себе. Девушка фыркнула, настороженно двигая ушами. Хвост заколотил по траве. Я знал, что Аделла в десятки раз сильнее меня, поэтому её «слабые попытки» вырваться – это часть игры.
Отпустив её руки, схватил за хвост у самого основания, там, где он плавно переходил в спину. Рука Аделлы с растопыренными пальцами мгновенно легла на моё горло, когти царапнули кожу:
– Только попробуй, – прошептала она. – Останешься лежать здесь навсегда.
Не отпуская хвост, второй рукой стянул с её груди обрывки майки. Теперь Аделла сидела на мне полностью обнажённая.
– Только попробуй… – повторила она.
Я сжал хвост крепче и легонько дёрнул. Не убирая когтей с моей глотки, Аделла снова наклонилась и… мы поцеловались. Я провёл рукой по хвосту, перешёл на спину и обратно на хвост. С опаской потрогал грудь, боюсь нащупать звериные сосцы, но грудь приятная, женская, человеческая.
Мы перевернулись. Теперь я сверху. Аделла обвила меня и руками, и ногами и хвостом. Ушки опустились вниз, как у анимешных героинь.
Испугался, что она начнёт царапать мне спину. С её когтями – для меня это обернётся смертью от потери крови.
Но Аделла не новичок в любовных делах… Она страстно кричала, рычала и фыркала. Когти хоть и кололи мою спину, но, вроде бы, не смертельно. В крайнем случае, применю рулль исцеления.
От её криков в лесу произошло движение: птицы заметались среди деревьев над нами, ещё один олень или другое крупное животное спешно ломанулось через заросли.
5
Я и Аделла лежали в десятке метров от оленьей туши. Трава вокруг нас примята ещё сильнее. Белели обрывки майки, а мои джинсы распластались так, словно хотели сбежать.
Мы уже давно остыли, даже стало холодно. Я прикрыл нас своей курткой. Достал из её кармана сигареты и закурил.
– Вонь какая, – чихнула Аделла, тряхнув ушками. – Угольный мир, унеси вас табун.
Постарался пускать дым в сторону, но ветер доносил его до Аделлы. Она обняла меня и уткнулась носом в мою грудь. Кажется, она засыпала.
Я спросил:
– Когда ты была в обличии зверя, ты пыталась что-то сказать?
– Мррр, да, пыталась. Но это неважно…
– Всё-таки, что значили твои «арррх»? Что значило «дурррак», я понял…
– Я спрашивала, «куда дел арбалет, дурак»?
– Точно, он остался на пригорке!
– И мои штаны, – добавила Аделла.
Тогда я встал:
– Ты спи, я принесу.
– Спасибо… Мррр, мне нужно вздремнуть на пару витков.
Я натянул джинсы, из рюкзака достал вторую майку для себя. Укрыл Аделлу курткой и направился к пригорку, где остался арбалет.
В пути пытался осмыслить произошедшее. То, что это был самый безумный секс в жизни – это одно. Я думал, что же дальше? Это любовь? Я не чувствовал к Аделле любви. У неё тоже нет никакой любви ко мне. У неё был интерес «а как это будет с парнем из другого мира?» Надеюсь я её не разочаровал. Вон как устала… Или это олень её так уморил? Вот будет обидно для меня… и всех парней Земли. Ведь судить будет по мне.
Подобрал вывернутые наизнанку джинсы. Нашёл один кед. Поиски второго заняли минут десять. Обнаружил его далеко от первого, вдобавок он был надорван, видать, девушка-кошка зацепила когтем.
Заряженный арбалет так и лежал в траве. Я поднял тяжёлое оружие и посмотрел в оптический прицел.
Сам не знаю зачем, бросил все вещи, кроме арбалета, и пошёл в лес. Старался ступать неслышно, как Аделла. Останавливался, прислушивался, шёл дальше.
Звериная любовь пробудила во мне звериные инстинкты: я прямо-таки почуял добычу.
Даже зачем-то втянул носом воздух и услышал отчётливый запах зверя. Уверен, что эта добыча – заяц. Представил его не зрительно, а в виде идеи. Точно знал, что если пройду с десяток шагов, потом лягу и проползу ещё несколько метров…
Я так и сделал.
Внутреннее чутьё заставило остановиться. Я медленно отодвинул ветку и увидел серую тушку на противоположной стороне поляны, в траве. Зайцев было несколько, но именно одного из них я определил жертвой.
Действуя как по чьей-то программе, я вытянул арбалет, который всё это время волок стрелой в свою сторону. Ведь мог же случайно нажать курок и выстрелить в себя!
Поймал жертву в перекрестье оптического прицела. В тот момент, когда добыча поняла, что рядом хищник, арбалет звонко выстрелил. Остальные зайцы брызнули в стороны. Мой же, пронзённый навылет, отлетел к стволу дерева. Дёрнул пару раз лапами и затих.
Когда я вернулся к Аделле и важно бросил перед ней сначала одежду, а потом пронзённого зайца, она посмотрела на меня по-особенному.
Кроме интереса, в её взгляде было немного уважения.
Хотя всего-то – зайца подстрелил.
13. Время собирать камни
1
Хадонк мерно храпел, подложив руки под голову. Мы были укрыты его курткой от спортивного костюма. Споггель висел над нами, приняв форму облака, чтобы не смущать меня человекообразностью.
«Привыкай, когда мы поженимся, он всегда будет с нами, пока первый ребёнок не достигнет совершеннолетия» – сказал Хадонк, стягивая с меня толстовку.
Я не придала значения его словам. Но теперь задумалась… Поженимся? А надо ли мне это? Как узнать, есть ли у меня любовь к нему? Снова посмотрела на красивое и мужественное лицо Хадонка.
Вопрос вырос во всей своей неразрешимой сложности. Даже обрадовалась, что у нас есть дела поважнее, чем планирование семейного будущего.
Я встала, привела свою одежду в порядок. Взяла лопату. Копать не хотелось. Но думать о будущем, которое придумал Хадонк, не спрашивая меня, не хотелось ещё больше.
В небе послышался гул.
Прикрывая глаза ладонью, рассмотрела, как небеса прочертили несколько белых полос. Каждая полоса исходила от маленького треугольника. Кажется, это и есть «самолёты», про которые говорил Матвей? Что ж, пожалуй, он прав, драконам за ними не угнаться.
Один из треугольничков вдруг перестал чертить ровную линию в небе. Вместо белого дыма из него повалил чёрный. Потеряв резвость, треугольничек начал кувыркаться, как подбитая птица. Вскоре все они скрылись из вида. Гул тоже затих. Странное поведение, но откуда мне знать, как должны себя вести самолёты?
Так… Хватит тянуть время, надо собирать камни.
Я отошла к той яме, которую начала копать, пока мы с Хадонком не…
Нет, мне не то, чтобы не понравилось. Я даже поняла, что всё время хотела этого. Но что же дальше? Неужели свадьба? Хадонк хороший, но я его не люблю. Или я попросту не знаю, что такое любовь?
Лопата выкорчевала булыжник. Я взяла его в руки. Такой огромной стен-силы, таящейся внутри камня, я никогда не ощущала!
– Вот это да, – сказала я споггелю. – Земля полна сильными камнями.
За этим булыжником извлекла второй, третий… Десятый. Каждый из них хранил в себе возможности целой груды камней Щербатых Гор. Камни такой силы рудокопы находили редко и называли их «самородками». В энциклопедии приводили статистику: в среднем каждый сто двадцать второй камень Щербатых Гор являлся самородком. На Земле все камни оказались самородками. А ведь я начала копать в случайном месте!
Я продолжила рыть, и скоро у меня было больше двадцати камней одинаково безумной силы. Их хватило бы, чтобы разрушить Химмель, даже с учётом прорыва магической защиты.
Утирая пот, я села возле ямы. Споггель висел неподвижным облаком.
– Земляне обладают разрушительным потенциалом, которого хватит на уничтожение Голдивара, – сказала я споггелю. – Интересно, знает ли об этом Первомаг? Если знает, то… То понятно, зачем он хочет поработить Землю. Сделает её плацдармом для броска на Голдивар.
– А если не знает? – спросил Хадонк, не просыпаясь. Вероятно, споггель, почуяв нечто важное, начал передавать наш разговор хозяину прямо в сон.
– Если не знает, то и я должна молчать. Нужно хранить это знание, как секретное оружие, которое пустим в ход в последний момент.
– Бленда, ты не только красивая, но и умная, как полководец Баллингор, который принёс победу Драйденским Землям в войне с Гофратом.
– А ты, Хадонк, способен признать мой ум только во сне, – усмехнулась я.
– Сейчас споггель решает, помнить ли мне всё это, когда я проснусь, или нет.
Я посмотрела на споггеля:
– Скажи ему, что я не хочу замуж. Я вообще не люблю его, хотя ценю как друга…
– Это я уже слышал, – ответил Хадонк, не открывая глаз. – Споггель не расскажет мне ни про камни, ни про твой отказ. Буду жить в неведении. Споггель рассчитывает, что ты сама всё скажешь.
– Святые камушки, но ты же меня не слушаешь! Ты же продолжаешь меня настойчиво любить.
– Бленда, – Хадонк усмехнулся во сне. – Как говорил Лорт-и-Морт, «не бери на себя много». Я тебя тоже не так сильно люблю, как делаю вид.
Хадонк всхлипнул и проснулся. Открыл глаза, осмотрелся:
– Что было-то? О, ты нашла камни? Они работают? Прости, что уснул. Вымотала ты меня.
Хадонк суетливо стал помогать мне. Нагрузил камни в мешок, вызвался нести и мешок, и лопату с мотыгой. Мы направились обратно к нексии.
По пути я вспоминала уроки Драгена по стен-магии.
2
Во время ускоренного обучения, Драген посвятил каждому из нас один день, насыщенный знаниями об избранном нами виде магии. После такого дня Аделла научилась превращаться в тинь-поу. Хадонк – смог сделать из споггеля помощника, а не обузу, какой он был ранее. Понятия не имею, чему обучился Слюбор, фулели всегда темнят и ускользают от рассказов о секретах своей магии.
Мне Драген открыл тайну самородков:
– Помнишь, Бленда, свой первый урок в Академии? Какое действие ни в коем случае нельзя проводить с самородками?
– Смешивать их с обычными стен-камнями?
– Правильно. А почему?
– Это ведёт к смерти мага из-за спутанности магических струн.
Драген достал из сумки самородок – щербатый булыжник, ещё сохранивший остатки земли по бокам:
– Верно, а теперь ты научишься это правило нарушать.
– Но запрет…
– Запрет верен для магов Первой-Четвёртой Отметок. Для достигших Пятой – мир переворачивается с ног на голову. Всё, чего нельзя было делать, становится единственным способом вообще делать что-либо. Нельзя открывать порталы переброски без принимающего мага? Наоборот, только так и нужно делать. Нельзя в одну руку брать самородок, а в другую стандартный стен-камень? Магу Пятой Отметки именно это настойчиво рекомендуется.
Я с опаской взяла самородок. Расположила поверх татуировки на левой ладони. На правую Драген поставил мне обычный стен-камушек:
– Маг Пятой Отметки создаёт равновесие созидания-разрушения, воспроизводя его во взаимодействии камней. Конечно, чтобы освоить все возможности и умения тебе понадобится много лет. Для начала освоим «Огненные плети», потом – «Световые плети». Ты изучила рулли, которые я дал вчера?
– Да.
– Способна сама смастерить такой?
– Я не пробовала, но, кажется, да.
– Тогда защищайся!
Мы стояли на плоской вершине скалы, куда Драген перебросил нас в первый раз. По расположению семилуний давно догадалась, что это где-то на острове Вердум.
Драген поднял руки вверх, из скалы выросли два необъятно огромных человекоподобных слоггера. Их тени закрыли свет семилуний, а скала под ногами так задрожала, что стен-камень скатился с моей ладони.
– Но я не знаю, что делать? – закричала я.
– Вспомни рулль, – сказал напоследок Драген. Потом исчез и появился далеко-далеко от места битвы.
Я присела, подняла камень и попыталась расположить на ладони:
– Так, не суетиться… – бормотала я. – Рулль был стандартный список из огня, связующего элемента, плюс храбрость и ум. Но что значит «храбрость»? Это же не элемент, не вещество. Это просто слово… «Ум» тоже…
Простой стен-камень осветился, но я сдержала порыв, чтобы принять его в себя. Ведь это нужно сделать одновременно с самородком, а тот и не думал активироваться, Просто лежал тяжёлым булыжником на ладони.
Оба слоггера медленно занесли руки, превращённые в кулаки, размером в дом.
Огненные плети… но зачем мне огненные плети против каменных слоггеров? Какой смысл в этом? Мне нужные световые плети… Лихорадочно стала вспоминать второй рулль. Но он был ещё более запутанный.
Гигантские кулаки понеслись на меня. Бросив камни, я сжалась в комок. Кулаки застыли недалеко от меня. Появился Драген:
– Бленда, вспомни, как ты создала защитный туман, даже не зная, что такое возможно.
– Тогда я действовала без знания.
– Действуй и сейчас так.
– Не понимаю, наставник, зачем мы тогда учим какие-то заклинания и рулли, если в итоге нужно действовать, не думая?
– Не думать, не значит не знать. Ты учишься не для того, чтобы забыть, но для того, чтобы не вспоминать то, чему научилась. Знания должны стать частью твоих действия, а не предметом размышлений. Не надо вспоминать, из чего состоял рулль. По секрету скажу, мои часто состоят из ничего незначащих символов и сплетений, которые добавлены только для того, чтобы было проще запоминать цепочку отзвуков струн.
Я подняла камни. Драген продолжил:
– Магия существует вне зависимости, знаем мы о ней или нет. Все наши знания – это попытка рассортировать Вселенский хаос, который одновременно является и пустотой. Это как если сравнить карту и настоящий ландшафт. Ведь в природе у рек и лесов нет названий. Названия даём мы, чтобы легче было ориентироваться. Так и знания. Ты можешь их запоминать, но ориентироваться на местности должна уметь и без географических названий. Была бы цель, куда идти.
В тот день я так и не смогла победить слоггеров. Их каменные кулаки замирали в двух локтях от моей головы. После чего появлялся Драген и терпеливо повторял набор мудрых фраз.
Есть подозрение, что ни один из моих товарищей не смог сделать то, что просил Драген. Аделла впервые превратилась в тинь-поу именно тогда, когда я впервые смогла соединить самородок и простой камень.
И случилось это в день, когда мы встретились в битве с Первомагом на квартире у Матвея.
3
– М-м, и вы тоже? – спросил Слюбор, когда мы подошли к нексии.
– Что тоже?
– Сияете. Аделла и Матвей-иноземец вернулись с охоты довольные, будто их феи щекотали. А вы радостные, будто наследство получили.
– Бленда нашла кучу стен-камней, – Хадонк потряс мешком, пока я пыталась не покраснеть. – Дары Земли.
Возле нексии лежали оленьи рога, мёртвый заяц и мешок с внутренностями и прочей гадостью, которую ливлинги забирали у животных для своей магии.
Матвей и Аделла сидели поодаль, прижавшись друг к другу гораздо теснее, чем Аделла позволяла ранее. Охотница была одета в куртку Матвея, а сам Матвей что-то вдохновенно говорил и показывал на линии самолётов в воздухе.
Я взяла свой мешок у Хадонка и начала перебирать самородки, хотя мечтала услышать от Матвея что-нибудь про самолёты. Матвей, заметив наше возвращение, спешно побежал к нексии.
– Я считаю, что вам надо готовиться, – крикнул он издалека.
– К чему?
– Ну, к своим магическим штучкам. Я насчитал более двадцати самолётов за последние десять минут. И все военные. Я не очень в самолётах разбираюсь, но похоже на «сушки».
– А что в этом такого?
– Если не началась Третья Мировая, то ничего. А главное – радио молчит. Мобильная связь не работает.
Подошла Аделла. Во рту у неё торчала травинка. Девушка мечтательно перекатывала её в губах, грызла, поглядывая на всех. Ушки были опущены горизонтально, а хвост игриво похлёстывал по земле. Никогда не видела её такой.
Аделла тряхнула головой, навострила уши и воскликнула:
– Я готова к драке!
– М-м, и я. Столько курицы Кифси съел, что мир переверну.
Я переложила в свою сумку три самородка, присоединив к десятку обычных стен-камней из Химмельблю. Аделла взяла один из рюкзаков Матвея. С хлюпаньем перекинула туда кишки, отрезанные лапы и вырванные с корнем оленьи глаза:
– Сушить и бальзамировать нет времени. Но ничего, сырое мясо работает ещё лучше.
Нексия ехала быстро, подпрыгивая на ухабах, иногда ударялась днищем, после чего Матвей обязательно вскрикивал:
– Спасение мира дорого мне обходится!
Иногда он выглядывал из окна и смотрел в небо. Я тоже выглядывала, но ничего не понимала в танце крошечных самолётов. Мне даже нравилось, что всё небо словно покрыто нежным белым узором, который кое-где оживляли мазки чёрного дыма.
Мы выехали к широкой дороге, обставленной виселицами электропередач.
– Что за фигня? – удивился Матвей.
По дороге пронеслась самоходная карета, гружённая чемоданами и ящиками. За ней ещё одна и ещё. Потом промчалась большая карета, из многочисленных окон которой торчали испуганные лица людей. Матвей назвал карету – «автобус».
Матвей вышел из нексии, встал у дороги и отчаянно замахал руками, пробуя остановить хотя бы одну карету. Но все водители смотрели на него и только ускоряли ход. Наконец перед нами остановился человек на двухколёсном экипаже. На голове у него был круглый пыльный шлем, похожий на те, какие носили воины из Вейроны.
– Что происходит? – спросил Матвей.
– …дец какой-то, вот что, – ответил человек. – В Брянске армия.
– Армия драконов?
– Чего? Вы чё, бухали в лесу? Какие драконы? Танки и БТР. По воздуху вертолёты и самолёты…
– Наша армия?
– А какая же ещё? Только вот творят они странное. Не видно ни одного солдата. Кто внутри танков – неизвестно. С ними в бой вступили наши войска.
– Не понял. Что за наши войска?
– Ну, блин, русские, какие ещё?
– А напал тогда кто?
– Я же говорю – тоже русские. Скорее всего…
– Сами с собой что ли воюют?
– Получается так. До того, как отключилось радио, было объявление о срочной эвакуации. Местные жители собрали манатки, да рванули. Я-то вообще не местный. Путешествую на мотоцикле, по Евразии. Сам я из Казахстана. У меня есть блог с фотографиями, заходи, посмотришь. Вообще, часто у вас такое происходит?
– Лучше уезжай, – ответил Матвей и быстро пошёл к нексии.