– Ладно. Давай… Таких денег я и в руках не держал… Впрочем, держал. В стройотряд, когда ездил. Ох, как хорошо зарабатывали мы тогда. На полгода хватало.

Саид отсчитал сумму согласно чеку, добавил ещё пару рублей чаевых и вернул кошелёк Раисе со словами:

– На хранение.

Раиса поняла шутку и улыбнулась.

– Ну что, пойдем?

– Пойдем. Куда пойдем?

– Как, куда? В номер! Но сначала заскочим в магазин, купим что-нибудь выпить, закусить, потом в номер! А куда ещё в такую погоду!

– Да уж! Сыро, холодно. Собачья называется погода.

– А в номере есть у нас, чем заниматься.

– С удовольствием!

– Вот! Удовольствие нужно получать с удовольствием!

В гостинице между ними завязался душевный разговор. Раиса словно опытная актриса с поставленной дикцией, с огромной теплотой и любовью рассказывала о своих родителях; о том, как папа в детстве носила её на плечах, как учила кататься на велосипеде, как она не ложилась спать, пока папа её не уложит и обязательно прочитает ей книжку; как мама с детства учила её самостоятельно готовить, стирать, стол накрывать, шить, – всему, что нужно взрослой женщине в жизни; как она с родителями ездила на море почти каждый год.

Саид смотрел в её серо-зелёные глаза, высоко вогнутые полумесяцем брови, тонкие, красивые линии губ, белоснежные зубы, густые, великолепно чёсанные волосы и внимательно слушал её музыкальный чарующий голос и чувствовал, что она всё больше проникает в его опустевшую в последнее время душу, занимает там всё пространство, не оставляя никаких шансов даже для сомнения о том, что женщина эта ниспослана самим господом богом для него, что не случайно случилось с ним всё то, что случилось в последнее время: не случайно совершенно неожиданно отправили его в командировку, не случайно жена громко заявила о том, что он может не возвращаться, не случайно его обокрали и не случайно он вышел покурить именно в тот момент, когда такси привёз Раису в аэропорт.

Между рассказом Раиса уже накрыла стол, села в кресло и, немного задумавшись, закончила свой монолог словами:

– Ты знаешь, в чём-то у нас похожие судьбы. При всей большой любви родителей ко мне, к единственной дочери, я тоже не была избалованной, а приучена к труду с детства. У нас тоже большой сад, огород, мы там тоже сажаем все. Родители любят возиться в огороде, привыкли с детства. И меня приучили. Свои фрукты, соленья, варенья всегда свои.

– И ты умеешь соленья солить, варенья варить?

– Конечно! Мы с мамой всегда вместе готовили. Так что, я хорошая хозяйка. Имей в виду, если что. Ну, если не сложится у тебя с женой, имею в виду.

– Ты просто находка для мужчины, Раиса! "Хинкал" умеешь готовить, "чуду", варенья. Что же твоему надо было? Почему пил?

– Саид, давай, не будем о нем. Мне больно вспоминать. Я боролась за него. Обещал, старался, потом, – опять. Болезнь, наверное. Давай, наливай немного, – расслабимся…

Расслаблялись наши герои долго, основательно, с наслаждением много-много раз восторгаясь друг другом и осыпая ласками и комплиментами. Заснули они под утро, уставшие, но счастливые и довольные друг другом…

Проснулся Саид от щекотки и открыл глаза. Раиса сидела на краю кроватки, нежно гладила его мускулы и целовала его в шею. Она посмотрела на Саида влюблёнными глазами и, нежно улыбаясь проговорила:

– Доброе утро, Саид! Просыпайся.

– Доброе.

– Голова не болит?

– Не болит. Коньяк был супер.

– Да и не пили мы много. И закуска была хороша.

– Я не люблю пить. Не приучен.

– Зато как было хорошо вечером! Надеюсь, помнишь?

– О-о-о, это да-а-а! Фантастика! Такое не забывается!

– Ладно, вставай, иди умывайся, а я тебя накормлю завтраком.

– Кушать не хочу я, Раиска, только пить хочу.

– Я тут чай горячий сварила. Попей и надо уже собираться. Я уже сбегала, купила билеты, через пару часов летим.

– Спасибо, Раиска! Ты волшебница! Ты колдунья!

Погода выдалась как в сказке. Солнце разгулялось вовсю. Ребята быстро справились с багажом и уже через час были в воздухе. Летели молча. Грусть расставания давила на них и оттого печаль одолевала настроение. В глубоких и тяжких размышлениях старались не смотреть друг другу в глаза. Раиса ждала. Она всю дорогу ждала от Саида каких-то слов, каких-то идей, предложений о том, как дальше будут строится их отношения, если они вообще будут. Неужели настаёт час расставания? На совсем или всё-таки на время? Она то и дело посматривала на Саида, но боялась трогать его, – он весь ушёл в глубокое раздумье. Он не думал о работе, о квартире, которую только получил от завода, не думал о карьере, всё это совершенно не занимало его мысли; он думал только о том, как сложится судьба двух сыновей, если он сейчас бросит их, в таком маленьком, беспомощном возрасте. Полу сироты. Безотцовщина. Конфликт с возможным появлением отчима, ненависть ко всем, в том числе к матери, трудная юность, дурная компания, тюрьма, сломанная судьба.

Саиду стало страшно от своих же мыслей, его передёрнуло и он, испуганно посмотрев вокруг, попытался избавиться от этих страшных мыслей, уставившись в иллюминатор. Но мысли не отпускали, они преследовали его почти всегда в последнее время, теперь же, когда жизнь может в корне изменится, он не знал, по какой дороге ему идти: или и дальше терпеть жгучий холод и ненависть со стороны жены, её агрессию, постоянные скандалы по любому поводу и даже без повода; дальше терпеть ради сыновей или же бросить все к чёртовой матери и начать другую жизнь с чистого листа ради собственного счастья, но при этом обречь сыновей на опасную тропу безотцовщины? Тяжело. Трудно.

На автостанции в Минске ребята тоже сидели молча, грустно смотря в пол, будто случилась трагедия. Со стороны глядя можно было подумать, что муж собрался на фронт, на войну, а жена держит его, схватив за правую руку двумя руками и, уткнувшись в его плечо, прощается, зная точно, что он уезжает навсегда.

Раиса повернула голову, вытерла слёзы и произнесла траурным голосом:

– Как быстро время пролетело! Мне не хочется с тобой расставаться, Саид!

– Мне тоже. Я пока и не понял, что было со мной, и что стало со мной. То ли это было во сне, то ли наяву.

– Все было наяву, Саид! Наяву!

– И теперь я не знаю, что с этим делать.

– Не жалеешь?

– Ничуть! У меня ничего подобного не было в жизни! Эта была командировка в рай. В рай к Рае! Я не смогу забыть. Ты Ангел, – не женщина!

Пытаясь взять себя в руки, помогая загрузить багаж в автобус, уже перед самой посадкой, прижавшись к Саиду, Раиса спросила:

– Приедешь ко мне?

– Спрашиваешь ещё! И не раз!

– Посмотришь, где я живу, как живу. С родителями познакомишься. Я им обязательно расскажу про тебя. Пусть знают. Может ты надумаешь на совсем приехать…

– Не знаю. Тяжело. Раиска, я хочу, чтобы ты поняла. Там, на исторической Родине, у меня большая дружная семья. Тут я один. Совсем один. Кроме сыновей у меня нет никого. Сыновья для меня, не просто дети. Я кавказец. Горец. Для горца сыновья – смысл жизни. И я не знаю, смогу ли я их бросить ради личного счастья.

– Хорошо, Саид. Ты хоть на несколько дней приезжай. Я буду ждать. Адрес не теряй.

– А я буду очень скучать. Очень. Дай, ещё раз обниму тебя. Спасибо тебе за все. И долг привезу обязательно. Пока-пока. Не плачь. Увидимся. Не плачь…

Саид пытался успокоить Раиса, давая ей надежду, чему даже сам верить боялся. Вытирая слёзы, Раиса села в автобус, села у окна и всё продолжала вытирать бесконечные струю слёз, то плача, то улыбаясь Саиду. Автобус зарычал своим мощным мотором и увёз Раису в неизвестность, в туман судьбы.

Кабинет замдиректора Кулакова заметно изменился за каких-то десять дней. Светлее как-то стало в нём, теплее и даже добрее. Секретарши не было на рабочем месте. Саид чуть приоткрыл дверь кабинета и спросил:

– Василий Павлович, отчет командировочный подпишите?

– Заходи. Давай. Где блуждал? Что так поздно приехал? Вагоны раньше тебя прибыли.

– Погода не летная была. Три дня в Москве торчал.

– А поездом не мог?

– Так билет был куплен ещё в Тюмени, оставалось компостировать только.

– Ладно. И на том спасибо. Машины отгружаем уже.

– Василий Павлович, а ещё я попал в историю.

– Что такое? Что за история?

– Меня ограбили в Тюмени. В аэропорту. Все деньги вытащили из кармана. Одолжить пришлось.

– Что же ты так? Пьяный, что ли был?

– Нет, не пьяный. Заснул ночью в аэропорту.

– Знаю, как вы там, в командировках бываете не пьяные. Бушуете, вдали от жен.

– Я не пью…

– И что? Где нашёл деньги?

– В аэропорту познакомился с девушкой из Лиды, она одолжила.

– Сочинитель ты. Одолжит тебе девушка! Ладно, всё. Иди.

– Василий Павлович, Вы мне премию обещали. Долг бы я вернул людям.

– Какую премию? Когда обещал? Ты получил командировочные? Получил. Что тебе ещё надо!

– Василий Павлович, Вы просили один вагон, я выбил два вагона…

– Ну молодец! Спасибо!

– Вы же обещали! Меня ограбили.

– Ничего я не обещал. Всё. Иди. Не мешай работать.

– Я сыну обещал гитару купить.

– И купи! Я причем! У тебя зарплата.

Саид, конечно, был наслышан о необязательности зама, но таки была надежда, что отблагодарит за два вагона, но нет, не отблагодарил, если не считать благодарностью его тусклое «спасибо». Он понял, что разговаривать бесполезно, зам упрям и непорядочен, слово своё не сдержал и, медленно встал, постоял в раздумье и вышел в прихожую. «Ну и хрен с тобой, старый хрен!» подумал Саид и в яростной злобе пошёл прочь от этого мерзкого, холодного, как и его хозяин кабинета.

Как дома встретили Саида, дорогой мой читатель, не буду описывать, об этом и сами можете догадаться. Чтобы не отнимать у вас времени и беречь нервы, я коротко пропишу только финал диалога между супругами.

– Сказки он мне рассказывает! Ограбили! Одолжил! Бессовестный! На баб потратил, –так и скажи! А где обещанная премия? Да ты и в командировке не был! Шлялся по бабам! Бабник!

– Верить или нет, твоё право, но давай без истерики, без оскорблений. Язык придержи! Не нарывайся.

– Кот помойный! Хватит с меня! Я подаю на развод!

– Не понимает. Завелась. Ну что ж, прекрасно! Подавай! Или я подам, если ты не подашь! С меня, пожалуй, тоже хватит!

Саид не расстроился, потому что он уже приехал расстроенный, даже несколько обрадовался такому зигзагу конфликта и, хлопнув дверью, вышел на улицу. Переночевав пару ночей у друга Юры Матюхина и одолжив у него денег, Саид сразу после работы умчался на вокзал. На пару дней взял отгул, плюс ещё два дня выходных обещали Саиду несколько счастливых дней рядом с Раисой.

Город Лида встретил нашего героя теплым юго-восточным ветром и зажигающимися звездами на вечернем небе, как и часто бывает в марте.

– Я знала, знала, что приедешь! Ты же обещал, – с такими словами и с дикой радостью Раиса прыгнула на Саида, встретив его на крыльце, и повисла на его шее, обхватив его двумя руками и сильно прижав к себе.

– Осторожно! Шею сломаешь, – предупредил Саид, шутя, а сам ещё сильнее припал к ней губами, взяв за её тонкую талию и раскачивая из стороны в сторону. Потом, добавил, немного придя в себя, – Я рад тебя видеть Раиска. Соскучился.

– Я тоже, – сказала Раиса и опять прилипла к губам Саида. Так простояли они, обнимаясь и целуясь, целую вечность. Потом, уже успокоившись, Раиса поинтересовалась, – Пару дней побудешь?

– Три дня.

– Может на совсем?

– Поговорим потом.

– Ладно. Нашел легко?

– Попался таксист, который папу твоего хорошо знает. Раньше работал у него. Привёз без вопросов и даже денег не взял. Уважает папу. Привет передавал.

– Да, папа хороший руководитель. Его любят на работе. Пошли в дом. Будем знакомиться.

– Немного стремно. Волнуюсь.

– Не надо волноваться. Родители у меня золотые…Папа! Мама! У нас гости! Познакомьтесь: Это Саид. Я вам рассказывала о нем. Саид, это мои родители. Папа– Николай Иванович, мама– Мария Михайловна.

Сидевшие за столом родители Раисы поднялись, вышли из-за стола. Саид сам подошёл к ним и протянул руку Николаю Ивановичу первым, поняв благосклонность по отношению к себе:

– Очень приятно. Раиса мне тоже рассказывала о вас. Так что я немного в курсе.

Мария Михайловна уже сама подала руку Саиду и сразу предложила сесть за стол:

– Очень приятно. Проходите, будьте как дома. А мы с Раиской накроем стол. Мы только собрались ужинать.

Николай Иванович, на вид строгий, с офицерской выправкой мужчина средних лет, с седыми висками, по многолетней привычке руководить, сразу взял ситуацию в свои руки.

– Вы тут, Мария, не торопясь… стол, а мы с Саидом выйдем во двор. Покурим. Пошли, Саид.

Он накинул на плечи пальто, первым пошёл к выходу и, выйдя во двор, пригласил Саида в беседку, затем закурил и не торопясь начал по-доброму, по-отечески:

– Саид, не вникая в подробности, я тебе вот что скажу. Если у вас с Раиской все серьезно, добро пожаловать жить к нам. Дом большой, места много. Ты – инженер, а у меня главный собирается на пенсию. А там и самому готовиться надо на заслуженный…

–Николай Иваныч, а Раиса говорила Вам, что я женат и что у меня двое детей.

– Говорила. У нас в семье нет секретов. Нам, конечно, это не приятно. И мать плакала. Но бабы же – это народ такой… Дурной! Если искра пролетела, – хоть ты убей!

– Искра пролетела не только у неё, Николай Иваныч. Но я никак не могу представить, как сыновей брошу.

– Зачем бросать! Будешь встречаться. Помогать. Зарплата у тебя будет хорошая, машина под рукой, чтобы в любое время…

– Боюсь, жена лишит меня такой возможности, – встречаться с детьми. Мстит будет. Но и жить с ней больше нет сил. Скандалы, беспочвенная ревность… Не знаю я, что делать.

– С бабой своей, сам разберешься. Это не нашего ума дело. Вижу, парень ты не глупый. Но Раиску не обижай. Она у нас одна. И выросла в тепле и в любви. Я её в обиду не дам, –запомни это. Пошли. Пропустим пару рюмок за знакомство.

В большой кухне большего дома родителей Раисы стол уже был накрыт. На диване возле камина сидела девочка лет восьми – девяти и что-то увлеченно рисовала.

– Алеся! Алеся, иди сюда. Познакомься с дядей.

– Здравствуйте! Меня Алеся зовут. Мне восемь лет.

– Очень приятно. Я Саид. Дядя Саид. Ты очень красивая, Алеся. И косички у тебя красивые. А это кукла тебе подарочек. Она такая же красивая, как и ты, – Алеся взяла куклу и стала трепать и поправлять её волосы.

– Алеся, что нужно сказать дяде?

– Спасибо. А ты будешь моим папой?

– А ты хочешь, чтобы я был твоим папой?

– Хочу. Папа Коля пьяный приходил домой. Ругал меня.

– Я не буду ругать. Я буду любить тебя, – договорились?

– Договорились. И я буду любить тебя.

Мария Михайловна, с любопытством наблюдавшая за этой картинкой, улыбнулась довольной улыбкой и поторопилась пригласить за стол:

– Мужчины, давайте за стол. Голубцы стынут!

– Саид, Папа, садитесь. Голубцы очень вкусные. А завтра я вам чуду приготовлю, – сказала Раиса и, взяв за руку Саида, посадила его рядом с собой… После ужина, Раиса и Саид поднялись на второй этаж в спальню.

– Как тебе мои родители? – был первый вопрос от Раисы, как только они уединились на втором этаже.

– Не ожидал такого. Тепло. Слишком тепло.

– У нас не бывает конфликтов. Я не знаю, не представляю, чтобы папа приходил домой пьяный. Чтобы кричал на мать, на меня.

– Заметно. Мудрый, уверенный мужик. Хозяин.

– А тебе что пап сказал?

– Так… Поговорили.

– Папа говорил, что может к себя на автобазу устроить тебя.

– Был разговор.

– Согласился? Приедешь?

– Со свой надо сначала разобраться.

– Саид, работа есть, жильё есть…Может, решишься?

– Все это хорошо, но не главное. Главное, – рядом с тобой быть, Раиска! Я никогда раньше не испытывал таких чувств. Очень хочу к тебе. И очень боюсь потерять сыновей. Не простят мне, когда вырастут.

Три дня пролетели как один миг. Разговоров, теплых и откровенных бесед было много. Олеся, маленький солнечный человечек, залезла в душу Саида и заняла там почти всё пространство, вытеснив даже сыновей Саида. Он каждый раз вздрагивал, когда она звала его «папой» и еле сдерживал себя, чтобы не прослезиться, а она хватала его за руку, таскала всюду, показывала, рассказывала о своих игрушках и книжках, всё больше и чаще обращаясь к нему и крича «папа». Прощаясь, она прилипла к нему и со слезами умоляла не уезжать. Но уехать было надо, и Саид уехал. И уехал он с твёрдым намерением, разобраться с делами, с женой и приехать уже навсегда.

Дома Саида ждал тесть. Простой, добрый, душевный деревенский мужик, он долго не решался начинать разговор. Смелость к нему пришла только после двух рюмочек его же домашней самогонки.

– Саид, я понимаю, дочь моя совсем не простой человек. Бабы они все добрые скотины, але ж треба жити. Детей кому ты кинешь? Родная ж кровь! С дочкой я поговорил. Поругал её. Как травиночка будет. Обещала.

– Не поможет. И мне обещала не раз.

– Ещё поругаю, если надо будет. Ты это, забери заявку на развод. Завтра же суд…

– Не могу, Иван Петрович! Надоели мне её хамство, грубость. На ровном месте истерика, оскорбления, а потом крики: «Дети, меня папа обижает!"

Неожиданный удар Саид получил от младшего сына. Вытирая слёзы тот подошёл к отцу и сказал обиженным голосом, готовый вот-вот заплакать:

– Папа, мама сказала, что ты нас не любишь, что бросаешь нас…

– Неправда, сынок, я люблю вас. Очень люблю.

– А почему тогда бросаешь?

– Я не бросаю вас. Не брошу. Иди ко мне. Обними папу. Вот так. Я вас очень люблю. И не брошу, – Саид обнял своего маленького сына и на глазах у него покатились слёзы…

Дорогой мой читатель, надеюсь, вам понятен мотив, который повлиял на дальнейшее развитие событий. Саид испугался слёз маленького беспомощного сыночка, да и на фронте наступило временное затишье, что у Саида даже возникла хилая, но всё-таки надежда: «А вдруг!..» Время же показало, что «вдруг» не наступило и спустя много лет, когда уже сыны встали на ноги, поженились, Саид таки подал на развод и освободился от тяжкого гнёта мрачных дней. То ли от стыда, как она сама говорила, то ли от обиды бывшая убежала за кордон, и они с Саидом перестали общаться.

Наступили другие времена, другие возможности. Саид открыл свой бизнес, успешно развил его, построил дом, купил и себе, и Артуру машины и пригласил Артура с семьёй переехать к себе жить. Жена Артура была на седьмом небе от счастья: есть кого просить свозить, куда ей надо, кому бросить детей на целый день, пока она по салонам да по магазинам проводила экскурсии. Саид души не чаял во внуках, играл с ними, читал им сказки, что-то лепил, что-то мастерил. Возможно, так всё и продолжалось, если бы не бывшая.

Прошло много лет, как она уехала и Саид о ней узнавал только через вторых лиц и особо не интересовался её судьбой, как вдруг она явилась, как привидение, на пороге дома Саида.

– Привет! – выдавила она из себя кривую улыбку. – Можно к тебе?

– Попробуй. Проходи.

Сидя за большим столом в кухне, бывшая то хвалила Саида, то задавала банальные вопросы про его жизнь и планы на будущее. Саид слушал молча и коротко отвечал на вопросы, показывая безразличие ко всему, в том числе и к ней.

– Ты что, не рада и меня видеть?

– Не очень.

– Я думала, что ты может соскучился по мне.

– Нет, не соскучился.

Бывшая не сдавалась. Она напустила на себя серьезную мину и пошла в атаку.

– Саид, я хочу вернуться.

– А я что? Совет должен дать? Причём тут я? Ты свободная женщина, поступай, как хочешь.

– Ты не понял. Я хочу вернуться сюда, в наш дом, к тебе, к внукам нашим.

– К внукам, конечно, ты можешь вернуться, но не ко мне. И дом этот не наш, а мой. Ты получила своё по разделу, а дом строил я. Палец об палец ты не ударяла здесь.

– Саид, ну пожалуйста, не гони меня, я к тебе хочу, мы начнём новую жизнь с чистого листа, мне скоро на пенсию, будем жить на две страны. Если хочешь, поехали со мной в Швецию, там у меня квартира, работа…

– В Швецию, говоришь? И что я там буду делать?

– Пойдешь работать и будем жить.

– Ты и работу мне подыскала уже? Что за она, если не секрет? Куда меня засватала?

– В метро. Уборщиком, – сказала бывшая и сама же чуть не разорвалась от смеха.

– Даже самой смешно? С двумя высшими образованиями и – в уборщики.

– Ну да! А какая разница, лишь бы платили.

– Спасибо, конечно, за заботу о моём трудоустройстве, но как-то мне и тут хорошо одному. И пенсии моей вполне хватает мне одному.

– Дурак ты, Алиев! Люди мечтают попасть в заграницу, а ты ведёшь себя, как дурак.

– Возможно, но тебе лучше уйти.

– Ты что, выгоняешь меня? Я что тебе, идиотка какая? Я тебе дура какая?

– У-хо-ди!

Бывшая резко поднялась, схватив свою сумочку, отошла до двери кухни и, повернувшись к Саиду, запустила давно знакомый монолог в спектакле, но которого Саид уже успел и подзабыть: