– Не позабыло ты, что мир, взращённый нами – дар, что жизнь – природа наша?! – возмущался Ветерок. – Когда ж ты отомрёшь от вечности своей?
– Мы с вечностью, увы, нерасторжимы.
– Пусть истин много, мудрость – твой оплот, но что с тобою сталось?
– Вете…
– Но нет! Таким тебя ещё не видел я.
– Ветерок, какой по счёту это круг?
– Прости, не помнишь разве ты: считать я не умею… – одумался он сразу.
– Пойдём куда-нибудь ещё, а то опять ты учинишь вдруг бедствие какое, – спокойно Время попросило.
Стремглав понёсся Ветерок, едва ли время поспевало. За ними след небесный оставался – то дождевая полоса, то далее – морозная пыльца. Внизу, как золотыми нитями, мерцали города под куполом ночным. В одно мгновение, внезапно, уже к земле стремился Ветерок.
– Что ты затеял? – спросило Время.
– Увидишь скоро.
Был полный свет луны, как бы от бронзового диска. Такой, чтобы в кромешной тьме понять, какая жизнь творится тут, не стоило труда. Где птицы трели сочиняли, где бег ручьёв струился верно, кто крадучись знать о себе давал – всё было можно распознать и внутренне, и внешне.
– Как ты сказало прежде: здесь жизнь и сила.
– Да, но слышишь ли ты что-то больше, чем просто звук?
– И этого хватает.
– Нет.
Тогда Время обратилось к цветам, прораставшим на пышном лугу: «Поведайте мне то, о чём не ведает никто…»
В ответ из сумерек тянулись хором разноголосые мотивы: «Зачем цветы, которые увяли, напрасно радовали вас? Зачем благоуханием своим мы напоили этот свет, зачем? Уж лучше б скромный свой букет вы собирали из надежд и обещаний; когда мгновения не стоят ничего – цветы зачем?..»