Преисподняя «Лямбда-6»

Глава 4. В темноте

Позабыв про заблокированную шлюзовую камеру и собственную головную боль, я торопливо двинулся к Прометею. Катя, чуть помедлив, последовала за мной.

Представитель Синдиката, вместе с пленником, стоял сразу за углом и ошалевшими глазами смотрел на то, что называлось первой лабораторией.

Огромное, около тридцати метров в длину и ширину помещение было буквально набито сложным, никому из нас неизвестным оборудованием. Сверху, в шахматном порядке висели всё те же люминесцентные лампы, скрытые под плафонами из мутного калёного стекла. По стенам, тут и там, пролегали целые секции проводов самых разных диаметров – от толстых, рассчитанных на очень высокие нагрузки, до тончайших, в полупрозрачной изоляции. Эти тонкие провода были стянуты пластиковыми и резиновыми хомутами. Все они крепились к потолку и на стенах. Кое-где они были закрыты защитными панелями. Также на стенах висели красные и зелёные лампы, в круглых плафонах из толстого стекла. Судя по тому, что эти лампы висели в основном напротив аппаратов, это говорило о вполне возможной взаимосвязи между ними.

Большинство этих сложных аппаратов стояли у стен. Часть из них представляла собой большие, стеклянные колбы, помещённые в прочные стальные каркасы. Сразу за колбами, размещались футуристические электромеханические аппараты, каким-то образом совмещённые с какими-то хитрыми химическими установками. К ним шли целые пучки разноцветных проводов, шланг, трубок.

Другие аппараты походили на длинные, несуразные инкубаторы. Внутри были хорошо различимы манипуляторы уже безнадёжно устаревших моделей. Третьи аппараты не были похожи ни на что… Я даже не знаю, с чем их сравнить. А в самом центре помещения стояла установка, очень отдалённо напоминающая медицинскую камеру для проведения томографии.

Помещение первой лаборатории не отличались чистотой – всё было загажено какой-то зеленоватой слизью, грязью. Пол частично был гладким – бетонным, а частично выполнен в виде металлических решёток, уложенных на направляющие. И снова повсюду разбросанные листы бумаги, какие-то схемы, формулы. Помещение было давно заброшено. И совершенно очевидно – внутри никого не было.

– Обалдеть! – Катя первой подала голос. – Сколько тут всего нагородили. Да и мусора хватает…

Прометей сделал несколько шагов вперёд, остановился у висевшей на стене большой чёрной доске. На ней, когда-то очень давно была оставлена слегка подтёртая надпись: «Симбионт-11». Под ней были выведены какие-то трёхэтажные формулы из непонятных закорючек.

– Симбионт? – Прометей обернулся к Штрассу. – Что ещё за Симбионт?

– Понятия не имею, – небрежно произнёс тот, разглядывая самую большую стеклянную колбу, стоящую у дальней стены.

– Макс! – воскликнула Катя. – Смотри, та колба, что вторая слева, видишь? Она разбита!

И действительно. Подойдя поближе, мы увидели, что одна из больших колб, двух метров в длину, изнутри была оборудована алюминиевой платформой. В самом центре лежали какие-то полусгнившие бурые останки. Справа и слева, на платформе можно было различить разнообразные манипуляторы с иглами, свёрлами, щипцами. Вся передняя часть стеклянной колбы была покрыта различными трещинами, а в днище красовалась солидная дыра. Оттуда, прямо из-под платформы, маслянистой коричневатой массой уже стекло и застыло что-то совершенно невообразимое.

– Это ещё что за дерьмо? – Прометей наклонился, затем сразу же отошёл в сторону. – Фу! Чем бы это ни было, оно малость протухло! Не трогайте, мало ли… Вдруг заразно!

– Разумно, – согласился я. – Как думаешь, что это? Какой-то организм?

– Может быть. А может, растение, гриб, плесень. Водоросль, наконец! Мы понятия не имеем, что выращивали в этих колбах наши безумные учёные. Хотя, это вовсе не колбы, это, скорее, капсулы!

– Я искренне надеюсь, что всё вот это… – Катя, запнувшись, указала рукой на неподвижную массу, – закончилось провалом! А не как тогда, с червями. Макс, помнишь, проект «Землекоп»? Его ведь признали неудачным!

– Помню! – меня аж передёрнуло об одном упоминании о червях.

– Я тоже! – неожиданно согласился с ней Штрасс.

– Так всё-таки, за чем же отправил тебя сюда папаша? – вдруг поинтересовался наёмник, обернувшись к пленному. – Уж точно не за этим! Оно ему без надобности.

– Не за этим, – согласился тот, после чего ухмыльнулся. – Но ответа от меня не жди. Я имею право хранить молчание!

– А тебя никто не арестовывал! Да и я не следователь! – с напором ответил наёмник, после чего демонстративно вытащил пистолет. – Я просто шлёпну тебя, если будешь и дальше так себя вести!

– Не посмеешь! – прошипел Штрасс.

– Спорим? – расхохотался Прометей, дав тому лёгкую пощёчину.

Пленник дёрнулся ему навстречу, но получил ещё одну оплеуху.

Я уже собирался прекратить эту совершенно ненужную демонстрацию власти, когда вдруг где-то совсем рядом раздалась плотная стрельба. Стреляли несколько человек сразу.

– О чёрт! Это же в центральном коридоре! – вскрикнула Катя. – Андрей, Дима!

– Я проверю!

Разом забыв и про дрянь на полу, и про грызню наёмника со Штрассом, я бросился к шлюзовой камере. Свернув за угол, я подскочил к первой открытой двери, хлопнул по большой кнопке открытия. Раздался предупреждающий сигнал о невозможности проведения данной процедуры. Повторил попытку – результат тот же.

– Зараза! Давай же!

Войдя в камеру, я заметил сверху ещё одну небольшую панель. Она представляла собой стальной рычаг, установленный между двух делений, выкрашенных жёлтой краской, и ещё одну небольшую кнопку. Не думая, я выжал её и толкнул рычаг вверх. Что-то лязгнуло. Зашипело. Вторая дверь разблокировалась, но открываться она по-прежнему не собиралась. Ударив её ногой, я быстро осознал – это мне никак не поможет. Выхватив нож и с трудом вставив между половинок лезвия, я попытался раздвинуть их в стороны, но ничего не получилось. Дёрнул в одну, затем в другую сторону. Заклинило.

Стрельба продолжалась, но уже где-то далеко слева. Вдруг с обратной стороны в дверь ударило что-то очень тяжёлое. От неожиданности я отскочил назад, едва не споткнувшись о порог шлюзовой камеры.

Снова удар. Ещё один.

Что бы ни находилось с той стороны, оно продолжало ломиться внутрь первой лаборатории.

– Да какого хрена? – вскричал я. – Кто там такой смелый?

Удары прекратились.

– Макс? – из-за угла показалась настороженная Катя. – Ты с кем разговариваешь?

А затем мощнейший удар буквально вмял двери внутрь. Заскрипело, посыпались искры. Образовалась узкая щель, но разобрать, что за ней, было совершенно невозможно.

– О чёрт! Что это такое? – перепугалась Катя, отскочив к стене.

– Не знаю, но очень скоро эта дверь рухнет! – я бросился к ней, ухватил за руку и потащил за собой обратно в лабораторию.

Сразу за углом я увидел лежащего на бетонном полу Прометея. Он, приподнявшись на одном локте, закрывал другой ладонью кровоточащую рану на животе, а совсем рядом с ним, с торжествующим видом стоял Штрасс. У него в руках был пистолет Прометея.

– Стоять! – вскрикнул он, направив на меня пистолет. – Без лишних движений! Пулю ведь никто не хочет?

Я отрицательно покачал головой.

Позади нас, в шлюзовой камере, раздался очередной удар. Послышалось какое-то рычание.

– Что там ещё за хрень? – спросил Штрасс. – А?

– Пойди проверь! – предложил ему я.

– Нет, спасибо. Не рискну.

– Прометей, ты как? – спросил я, обращаясь к наёмнику, но продолжая смотреть в глаза Штрасса.

Он опустился на пол и что-то пробормотал. Лужа крови под ним росла.

– Да, дело дрянь! – хмыкнул сынок Штрасса. – Ножевое ранение в живот – страшная вещь!

И мы ещё оставили ему нож. Какая глупость. Знали же, от этого урода ничего хорошего ждать нельзя… Он снова переменился в лице. Теперь это был тот же Антонов, но гораздо более холодный и жестокий. В глазах читалась злость и жестокость.

Позади снова раздался тяжёлый удар. Раздался лязг, грохот. Судя по всему, одна из половин двери упала внутрь. Послышалось какое-то хлюпанье, рокотание, всхлипы.

Я с опаской обернулся. Как назло, одна из ламп в коротком коридорчике прямо за углом начала мерцать.

– Боюсь, мне пора! – крикнул Штрасс, подхватил ствол Прометея и, резко бросившись вглубь лаборатории, скрылся за одной из больших колб.

Я рванул к Прометею. Крови из раны натекло столько, что уже никаких прогнозов не требовалось. Наёмник умирал.

– Тварь! – прошептал слабеющий Прометей. – Ударил ме-ня ножом под броне-жилет, когда я отвер-нулся. Ах, ко-варный ублю-док.

– Спокойно, береги силы! – я тронул его за руку. – Держись!

– Дай мне обеща-ние! – голос раненого наёмника быстро слабел. – На-кажи эту сво-лочь.

Ответить я не успел.

– Вот дерьмо! – голос Кати был очень странным. Он словно дрожал от страха.

– Что? – я поднял голову и посмотрел на неё.

Девушка стояла слева от меня. Она как раз сделала шаг назад и я смог увидеть её побледневшее лицо. Катя, глазами, полными ужаса, смотрела куда-то за мою спину, в сторону шлюзовой камеры.

Я хотел было обернуться, но в этот самый момент, с характерным звуком в лаборатории вырубилось электричество. И нас окутала кромешная тьма…

* * *

– Я так и думал! – проворчал Бульдог, наблюдая лежащие внутри помещения управления УПШ два сильно посечённых осколками человеческих тела.

Это были его люди.

Бульдог и пятеро его подчинённых, после того как они обезвредили группу разведчиков майора Доронина, изменили стратегию и поднялись вверх по центральному сточному каналу.

Бульдог мыслил примерно так же, как и Андрей с Димой. Если откуда-то периодически спускается значительная масса воды, значит, она должна кем-то управляться. Значит – это отдельный от всего комплекса технический узел. Такие места – замечательная возможность устроить нору и тихо отсидеться в ней. А тот, кто решил спрятаться в такой норе, скорее всего, не желает, чтобы его беспокоили. Ведь согласно имеющейся у Бульдога информации, военный научно-исследовательский комплекс «Астра-1» находится в той стадии, когда уже нет острой необходимости контролировать системы жизнеобеспечения. Тем более таких незначительных, как слив грунтовых вод. Штрасс передал ему информацию о том, что комплекс был затоплен и частично обесточен некими диггерами.

Значит, система слива грунтовых вод работает сама по себе? Ну нет, такого не бывает. За всем этим должен кто-то приглядывать. Скорее всего, управляющего персонала там давно уже нет. Стоит проверить!

Дверь, ведущую в УПШ, нашли без проблем. А поднявшись вверх к бассейну и обнаружив там сломанный нож и распотрошённые останки червя-мутанта, это лишь подтвердило теорию Бульдога о том, что где-то здесь точно обитает человеческое существо.

Взломав дверь, он, в качестве пушечного мяса первым делом отправил внутрь двух новичков. И не прогадал – серия небольших взрывов, сделали своё дело, результаты лежали на пыльном бетонном полу…

– Заходим! – приказал Бульдог.

Один за другим внутрь вошли ещё трое наёмников.

Помещение, где лежали тела, было похоже на старую заводскую раздевалку. Стены, выкрашенные в непонятный цвет, были густо посечены разнокалиберными осколками. Ощутимо воняло дымом и пылью. Видимость была недостаточно хорошей, но работать было можно.

У стены справа стояли развороченные стальные шкафчики. Дверцы практически у всех были сорваны или разорваны на куски. Судя по характеру повреждений, бомбы направленного действия лежали именно в шкафах. Скорее всего, тот, кто прятался в помещении управления УПШ, понял, что его нашли неслучайно. Он тут же активировал своеобразную систему защиты, оборвав жизнь ворвавшихся внутрь наёмников.

– Бульдог! Чисто!

– Принял! – ответил тот, хмуро разглядывая упавший на пол портрет Иосифа Сталина. У великого вождя, вместо правого глаза красовалась большая сквозная дыра. Парадному мундиру тоже досталось.

– Осмотрите здесь всё!

Несколько минут наёмники потрошили шкафы, тумбы, ящики. Бегали по комнатам, осматривали каждый угол.

– Интересно, кто же ты такой? – тихо спросил Бульдог у большого деревянного шкафа. – И почему ты тут прятался?

Разумеется, командир группы наёмников говорил вовсе не со шкафом. Просто он мысленно представлял себе того, кто здесь жил. А представляя образ такого человека, он словно бы входил с ним в ментальный контакт. Пытался понять его сущность. Иногда это помогало Бульдогу принять верное решение.

Нет, командир наёмников не обладал никакими экстрасенсорными способностями. Совершенно.

– Шеф! – его отвлёк один из бойцов. – Здесь никого нет. Да и ничего интересного мы не нашли. Кроме открытого сейфа… Какие ещё будут приказы?

– Это печально, – вновь нахмурился Бульдог. – Тот, кто всё это устроил, покинул помещение через другой выход! И унёс с собой то, что мне нужно! Ладно, найдите мне выход. И осторожнее, как бы нам ещё сюрпризы не встретились.

– Есть!

Дверь была найдена очень скоро. Сломать её тоже проблемы не составило.

Но тот старый, мрачный туннель, что был за дверью, вёл неизвестно куда и почему-то нервировал Бульдога…

Уже выходя из помещения, командир наёмников обратил внимание на заваленный хламом большой деревянный стол. Порывшись, Бульдог нашёл довольно интересную вещь – нарисованная от руки карта технических туннелей «Астры-1».

* * *

– За столько лет, ровным счётом ничего не изменилось! – проворчал подполковник, рассматривая бетонные укрепления командного бункера.

Уже несколько минут Олег Анатольевич осматривал брошенную территорию, с которой совсем недавно сошла вода. Сначала его внимание привлекла брошенная кем-то старая дрезина. Пара установленных на ней прожекторов освещали главный вход в командный бункер, а попутно и те самые бетонные укрепления, через которые несколько дней назад перебирались Максим и его не слишком дальновидный проводник Семён.

Кстати, проводника подполковник тоже заметил – тот бесформенной кучей лежал у стены туннеля, всем своим видом показывая, как он устал. Семёну прострелили голову, а затем просто бросили в нескольких десятках метров от места жестокой расправы.

Царила тишина. Здесь никого не было видно, но Шевченко быстро определил – в этой части военного научно-исследовательского комплекса он не один. Да и посетившие его ранее парни предупредили – в научно-исследовательской «Астре» работают наёмники. И подтверждение тому имелось – те самые товарищи, что нагрянули в комнату управления УПШ.

Покинув своё убежище и вооружившись, Олег Анатольевич сразу же взял курс к ржавым гермоворотам. Тем самым, где он много лет назад сделал надпись, касающуюся Преисподней. После того, как он добрался до гермоворот, перед ним стал выбор: лезть в командный бункер через вентиляционную шахту или же сделать крюк и выйти через главный туннель. С одной стороны, ему вовсе не хотелось терять кучу времени, но с другой, будучи облачённым пусть и в облегчённую модель экзоскелета, он не сможет тихо и быстро перемещаться по узкой шахте. А память подсказывала – вентиляционные туннели не отличались наличием свободного пространства.

После того, как Шевченко сделал из УПШ-3 тайное убежище, он начал осматривать все прилегающие туннели, коридоры, шахты, воздуховоды. Много месяцев бывший начальник комплекса генетических лабораторий провёл в туннелях. Там же он впервые наткнулся на крыс-мутантов, мгновенно сообразив, откуда именно взялась тварь, подобная той какую ранее выращивали в «Гамме-3».

А первое столкновение с представителем программы «Землекоп» едва не закончилось для него печально. В одной из вылазок, подобравшись к тайному инженерному выходу из комплекса генетических лабораторий, он стал свидетелем появления гигантского червя. Правда, тогда они были не такими уж и большими – всего четыре-пять метров в длину. Тяжело ранив эту тварь, он ухитрился тогда привязать её к дрезине и увезти к дальнему строящемуся туннелю, ведущему в старое депо. Там он и бросил подыхающего мутанта. Чем закончилась судьба этой твари, вы уже знаете – Максим, его друзья и дезертир встретились с ней через много лет.

Стоит ли говорить о том, что появление мутантов у инженерного выхода натолкнуло бывшего начальника на мысль, что свою работу по консервации комплекса тот не довёл до конца? Стоит!

Понимая, что гениальный план провалился ещё на стадии выхода его, Шевченко, на поверхность, он вновь и вновь прокручивал в голове все возможные варианты настоящего сценария… Но так и не выяснил причины! Вместо этого он попытался устранить последствия – завалил инженерный вход, подбросил в «Бункер № 17» фальшивую документацию о том, что проект «Землекоп» был создан там, в лаборатории, а затем признан неудачным. Согласно документации, генетический материал вывезли и где-то выбросили. Именно эту версию озвучивал Павел.

Подполковник Шевченко очень хорошо изучил все технические туннели. И за несколько лет он всё-таки составил подробную карту туннелей всей северо-западной части «Астры-1». Подполковник держал её в голове, хотя черновой план, набросанный от руки, имелся и всё ещё лежал на его рабочем столе в комнате управления УПШ-3.

– Ладно, пожалуй, придётся посмотреть, кто именно сейчас внутри! – Олег Анатольевич принял решение, убедившись, что на подступах к входу в командный бункер живых людей нет.

Добравшись до бетонных укреплений, он быстро миновал три из четырёх линий. А у последней наткнулся на тяжело раненного человека. Тот был уже на грани. Подполковнику хватило одного взгляда, чтобы понять – тот подорвался на мине. Той самой мине, о принципе действия которой рассказывал Максиму отдыхающий неподалёку проводник Семён.

– Наёмники! – пробурчал Шевченко. – И какого вы сюда заявились?

Умирающий не ответил. А подполковнику ответ не требовался, он и так его знал.

Подобравшись к входной двери, подполковник прислушался, быстро нацепил прибор ночного видения НПО-1 «Квакер», выключил фонарь и шагнул внутрь.

Олег Анатольевич прекрасно знал, где именно находится вход в «Гамму-3». Знал, что добраться туда можно только на лифте и только, если знаешь о расположении секретной панели управления. Все коды доступа он стёр. Оставил лишь один…

Один коридор, другой. Третий.

Бывший начальник комплекса генетических лабораторий, не используя никаких источников света, стараясь не шуметь, быстро двигался знакомым маршрутом туда, куда ему было нужно.

Он не знал, сколько наёмников находилось внутри командного бункера, да и не собирался выяснять с ними отношения. Та модель экзоскелета, в которую был облачён подполковник, была довольно надёжной защитой, но проверять её на прочность не хотелось.

Он уже почти добрался до длинного коридора, ведущего прямо к лифту, но тут всё пошло не по сценарию – где-то далеко впереди замелькали лучи света. А вскоре он увидел и тех, кому принадлежали фонари. Наёмники, если это были они, от кого-то убегали…

Шевченко быстро подключил дополнительный модуль инфракрасной подсветки «Квакера».

– Вот дерьмо! – прошептал подполковник, разглядев существо, которое преследовало наёмников. – Теперь ещё и это?

Глава 5. Предзнаменования

– Макс! Макс! – кто-то ухватил меня за воротник комбинезона, энергично приподнял и почти сразу же отпустил. – Катя! Да очнитесь же вы, наконец!

Я вдруг осознав, что лежу на чём-то твёрдом, резко поднялся и едва не ударился лбом о низко висящую лампу.

– О! Тише, тише. Не так резко! – Костолом ухватил меня за плечи. – Ты как?

– Нормально! – я прищурился и попытался прикрыться ладонью от яркого света. – Где я?

Оказалось, что я лежал на большом, блестящем железном столе, всё в той же первой лаборатории.

– Да там же, где и раньше, – произнёс Андрей, удивлённо окинув меня взглядом.

Я ещё раз растерянно осмотрелся по сторонам. Здесь практически ничего не изменилось, продолжал ярко гореть свет.

Буквально в метре от меня, на аналогичном моему железном столе без сознания лежала Катя.

Её лицо было бледным. Над ней хлопотал Дима, а Андрюха, наклонившись, с остервенением рылся в рюкзаке.

– Что с ней? – спросил я. – Жива?

– Жива! – торопливо успокоил меня Дмитрий. – Но без сознания. Мы вас обоих такими и нашли. Прямо здесь, на бетонном полу.

– А Прометей? – спросил я, увидев накрытое толстым куском полиэтилена тело наёмника.

– Мёртв, – вздохнул Костолом и вопросительно уставился на меня. – Это был Штрасс?

– Он самый. Сбежал, гнида. Ударил его ножом, завладел оружием и сбежал. Куда-то туда! – я неопределённо указал рукой направление, в котором скрылся пленник.

– Вот же тварь! Доберусь – руки переломаю, уроду недоделанному! – проворчал Костолом.

– А вы, случайно, никого больше здесь не видели? – осторожно спросил я у великана, а затем перевёл взгляд на Дмитрия.

– В каком смысле? Мутантов, что ли?

– Ну, вообще! – я опасался чего-то необычного. – Когда вы нашли нас, здесь больше никого не было?

– Нет! А что?

– Да так, странно. Сначала я видел, как что-то очень сильное пыталось сломать двери. Что-то очень сильное и крупное. Позднее, когда мы вернулись в лабораторию, услышали как кто-то сломал двери в шлюзовой камере, а затем проник внутрь. Катя, вроде как, даже увидела что-то… А потом вырубился свет.

– Любопытно! – задумался Костолом. – Когда вы вошли в шлюзовую камеру, дверь сразу же заблокировалась. Мы услышали, как вы с кем-то сражались внутри. Минут десять парни пытались открыть шлюзовую камеру. Но так и не смогли. А потом она сама открылась… Мы бегом внутрь, а там Прометей в луже крови, да вы с девушкой. Оба на полу и без сознания.

– Сама открылась? – я посмотрел на него с подозрением. – Их же что-то сломало! Я сам видел, как их с чудовищной силой вдавило внутрь камеры!

– Макс, двери целы! Абсолютно! – здоровяк медленно подошёл к столу, осторожно заглянул мне в глаза. – Взгляни сам, тут недалеко.

Я неуверенно опустил ноги вниз, спрыгнул со стола и, подхватив со стула «Изделие № 271», быстрым шагом направился к коридорчику, где была установлена шлюзовая камера. Стоило мне выйти из-за угла, как я увидел абсолютно целые двери. Не было ни вмятин, ни царапин. Даже краска была на местах. Блокировка была отключена – горела зелёная лампа.

– Да ну, какого хрена! – пробормотал я, с подозрением осматривая камеру. – Этого не может быть!

– Ну что? – раздался из лаборатории бас Костолома.

– Всё в порядке, – ответил я, а затем повторил уже тише: – В полном порядке. Только не со мной.

Катю как раз привели в чувство, подсунув ей под нос пузырёк с нашатырём. Сейчас девушка, вытирая пот со лба, сидела на столе и с некоторой тревогой косилась в мою сторону.

– Катя! Что ты видела перед тем, как отключилось электричество? – спросил я, едва подошёл к её столу. – Что там было?

Она промолчала, и лишь по её задумчивому лицу я понял, она пыталась вспомнить.

– Катя?

– Я не… Я не помню! – она нахмурилась. – Что-то большое и чёрное. Но я не могу вспомнить, что именно. Его очертания словно утекают из памяти. Когда ты склонился над Прометеем, я смотрела в сторону скрывшегося между колб Штрасса, а потом моё внимание привлекло какое-то движение в коридоре. Затем свет погас.

– Ну вы даёте! – ухмыльнулся Костолом. – Оба хлопнулись в обморок, а теперь рассказываете какую-то ерунду. Один ничего не видел толком, другая не помнит. Что-то показалось? Совет дам – когда кажется, креститься надо!

– Знаешь что… Ты что, забыл, где мы? – вспылил я, но вовремя понял – никакого смысла разводить дискуссию не было. Великан просто ничего не понимал.

– Я помню, Максим. Что бы там вам ни показалось, это уже неважно. – Костолом тоже не стал поддаваться эмоциям и оперативно сменил тему. – Мы только что потеряли ещё одного товарища, а заодно сбежал наш общий знакомый, товарищ Штрасс. Учитывая, что он убил человека… Он крайне опасен. Нужно постоянно быть начеку.

– Давайте уже поскорее найдём эту «Лабораторию № 4» и уберёмся отсюда поскорее, – предложил Дмитрий. – Хотя я понятия не имею, как это сделать. Макс?

– Без Ската и Тишины я отсюда не уйду! – неожиданно перебил его Костолом. – Я сам принял решение идти сюда, но учитывая недавние события, я меняю его. Мне важно найти моих товарищей.

– Это понятно, – торопливо согласился я. – Но, быть может, они сейчас как раз там, куда мы направлялись изначально?

– Может быть! – согласился здоровяк. – И поэтому нужно торопиться.

– А как же Штрасс? – вдруг спросил Андрей. – Макс, где ты видел его последний раз?

– Там! Он скрылся где-то между тех зелёных капсул!

Андрей, подхватив автомат, решительно двинулся вперёд.

– Куда ты собрался?

– Нужно понять, куда он свалил! Не сквозь землю же провалился!

Пока Андрей лазил между капсул и чем-то гремел, я и Дмитрий помогли Кате подняться на ноги. Она всё ещё тревожно косилась в сторону шлюзовой камеры.

Уловив её взгляд, я поспешил успокоить подругу.

– Успокойся. Там ничего нет! Двери целы.

– Не может быть, – удивилась она. – Я же видела, как что-то выдавливало их снаружи.

– И я тоже видел. Но двери целы. Целы и невредимы. Я уже проверял.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– У вас обоих галлюцинации! – громко усмехнулся Костолом.

– Это единственное разумное объяснение! – я согласился с великаном. – Думаю, снова имеет место влияние психотропного источника. Да, того самого!

Дима посмотрел на меня с некоторой опаской.

– Ты серьёзно? Опять?

– Вполне! Присмотрись… Сначала неадекватное поведение Тишины, потом эта дрянь в шлюзовой камере. Отключение электроэнергии, которого на самом деле не было… Всё это напрямую связано. Думаю, все мы попали под влияние. Просто у кого-то защитные барьеры мозга значительно сильнее и поэтому он ещё справляется с психической нагрузкой.

Костолом шумно вздохнул.

– Защитные барьеры? Занятно! Но если ты прав, то дальше будет только хуже. Нужно торопиться!

– В этом месте торопиться нельзя! – повторил я. – Лучше десять раз подумать, чем влететь в какую-нибудь пакость.

– Эй! Народ! – вдруг раздался крик Андрея из противоположной части лаборатории. – Оказывается, Штрасс смылся через замаскированную пожарную шахту. Но о том, что она тут есть, нужно было знать заранее!

Он подошёл ближе.

– Знаете, что… Я думаю, его отец всё-таки имел какое-то отношение к этой «Гамме». Может, не напрямую, но всё-таки имел. Документы, карты… Данные по проектам.

– И он передал инструкции своему сыну?

– Похоже на то.

– И куда он направился?

– Штрасс что-то ищет для отца! – сказал я. – Что-то очень важное.

– Увидим. А сейчас, уходим отсюда. Нужно найти лестницу или лифт на второй уровень. Чувствую, там тоже всякого дерьма хватает!

* * *

– Ну, на время и это сойдёт! – облегчённо вздохнул Скат, осматривая крохотное помещение и усаживаясь на пустой деревянный ящик. – У меня когда-то такая квартира была!

Тишина захлопнул толстую деревянную дверь, щёлкнул задвижкой, а затем осторожно присел на соседний экземпляр импровизированного табурета.

– Фуф! – выдохнул снайпер, снял «Прибой» и поставил его в угол крохотной комнаты. – Вот дерьмо!

– И не говори. Когда этот чёрный мертвец… глаза открыл, я думал штаны в стирку пора сдавать.

– Ты слышал? Он просил убить его… Труп! Труп, который за тридцать лет должен был превратиться в кости…

– Эта коричневая дрянь сосала из него питательную жидкость, а попутно вводила в тело какую-то розоватую жидкость. Думаю, именно поэтому тело всё ещё выглядит относительно свежим.

– Скат! Ты знаешь… Когда я увидел всю эту гадость на полу в центральном коридоре, у меня мурашки ледяные по спине пробежали. У меня! Человека, который по меркам наёмника, прошёл через восемь жарких кампаний. Я убил несколько десятков моджахедов и боевиков. Я резал глотки, травил газом, бил по глазам с километрового расстояния из качественной оптики… И всё за деньги. И не испытывал угрызений совести. Выполнял задание – брал деньги и гулял как мог. А тут находится нечто такое, что совершенно не укладывается в рамки гуманного. В рамки разумного. Понимаешь?

– Плохо, но понимаю. А тот факт, что это коричневое дерьмо живое, я уже убедился.

– Нет, ты дослушай. То, что мы увидели – чудовищно. Оно продолжает жить после того, как умерли те, кто его создал. Представь, что будет, если эта дрянь доберётся до «Астры». А если до поверхности? Если у нас будет возможность, нужно здесь всё сжечь дотла! Затопить, залить кислотой… Ну не знаю!

– Я понял, не продолжай. Полностью с тобой согласен.

Тишина облегчённо выдохнул.

– Максим говорил, что тридцать лет этот комплекс был брошен… Как думаешь, что тут тогда случилось?

– Если подключить логику, фантазию и наблюдательность… То можно сделать вывод, что какой-то из запрещённых экспериментов вышел из-под контроля. Или, наоборот, завершился очень хорошо. И этот эксперимент просто… Я не знаю, как сказать… Эксперимент начал расти.

– А пауки? А слизень-реаниматор?

– Не знаю. Как будто все проекты разом вышли из-под контроля.

– Ну? Что мы будем делать?

– Отдохнём полчаса, а потом постараемся подняться наверх, к остальным. Должна же здесь быть хоть какая-нибудь лестница?

– Должна. Сомневаюсь, что персонал попадал на нижние уровни тем же способом, каким попали сюда мы. Может, перекусим? Живот из-за отсутствия еды сводит. Желудок к кишечнику в гости собирается. С концами.

– Не, брат, – Тишина отрицательно мотнул головой, – после увиденного там, мне кусок в горло не полезет…

– Не полезет, так запихаем! – рассмеялся тот, но снайпер шутки не оценил.

Скат прилёг на ящик, достал упаковку сухого пайка. Вскрыл его и извлёк наружу плотный, но очень компактный пакет.

– Говядина с тушёными овощами! Сойдёт!

– С тушёными… – пробормотал снайпер, скривился и отвернулся. – Фу, мля!

– Ты это, входную дверь той тумбой придави, – заметил Скат. – Ну так, на всякий случай. Мало ли.

Тишина что-то проворчал, поднялся с ящика и, выдвинув из-за угла тяжёлую деревянную тумбу, придвинул её прямо к входной двери.

– Вот, теперь я спокоен! – довольно произнёс Скат, принявшись высасывать из пакета содержимое.

Тишина улёгся прямо на длинный ящик, в котором ещё лежали резиновые остатки уборочного инвентаря.

Не прошло и десяти минут, как в коридоре что-то зашумело, а входная дверь странно завибрировала.

Снайпер резко подскочил, схватившись за винтовку, но тут же наткнулся взглядом на сидящего у двери Ската. Тот, предельно сосредоточившись, сжимал автоматический дробовик.

– Что там? – прошептал Тишина. – Мутанты?

– Пауки! Прямо в коридоре. Кажется, трое.

– И какого хрена им надо?

– Выйди, поинтересуйся! – предложил напарник.

– Хорошее предложение, но, пожалуй, не стоит.

Скат промолчал. Он тихо прислонился к замочной скважине и попытался рассмотреть, что находилось за дверью.

Секунд двадцать было тихо. Затем снова раздался уже знакомый звук – цоканье мощных металлических лап по бетонному полу. Оно то удалялось, то приближалось.