Причины неудовлетворительного состояния нашей литературы

Некоторые приписывают упадок современной литературы, главным образом, впрочем, беллетристики, отсутствию новых литературных теорий. Старые теории, даже сравнительно не очень старые, оказались несостоятельными, потеряли силу, а на смену их не явилось никаких новых. Для восполнения этого недостатка и была предложена новейшая литературная теория, которая, впрочем, гораздо неудовлетворительнее, чем те теории, для замены которых она придумана. Но подробное рассмотрение и этой, не имеющей значения, эфемерной теории мы отлагаем до другого раза.

Наконец, существует еще одно, весьма курьезное объяснение упадка современной литературы, придуманное хотя и не самими квиетистами, но весьма выгодное для них и тоже приводящее к тому заключению, что предшествовавшее последнему времени движение литературы и общества было ненормальным явлением, просто «либеральным расстройством желудка». По этому объяснению, нашу литературу испортил и довел ее до нынешнего плачевного положения не кто другой, как Добролюбов и его литературные друзья. Такое же обвинение, как мы видели в нашей первой статье, взводят на Добролюбова и квиетисты, приписывая его литературной критике упадок беллетристики. По упомянутому объяснению, Белинский возродил русскую литературу, в особенности критику, и поставил ее на настоящую дорогу, так что если бы она и дальше пошла по этой дороге, то мы имели бы и в настоящее время литературу и критику как следует – не в упадке, а на надлежащей высоте. Но Добролюбов и его друзья извратили дело Белинского, забыли идеалы, завещанные им, и сбили литературу с той верной дороги, на которую он ее поставил. Раз сбитая с дороги, литература чем дальше шла, тем больше заблуждалась, тем дальше забиралась в непроходимые дебри, исчерпала, растратила все свое содержание, сохранив только пустую форму, и дошла до того, что итти дальше уже нет возможности. И вот таким-то образом литература очутилась в том положении, в каком она находится в настоящее время. Первый высказал эту мысль известный наш романист г. Тургенев в то время, когда только что переменился ветер в направлении нашей литературы, когда людей, бывших преемниками и продолжателями Белинского, свергших с пьедестала древних идолов, подобных г. Тургеневу, или не стало, или они умолкли, и когда, следовательно, безбоязненно и безнаказанно можно было валить на их голову что угодно. В своих «Воспоминаниях о Белинском» он несколько раз сопоставлял его деятельность с деятельностью Добролюбова и автора «Эстетических отношений искусства к действительности» и пришел к тому выводу, что деятельность последних была просто профанацией литературы.^[2]

Ту же мысль, что литературу испортили и довели до упадка преемники Белинского, т. е. Добролюбов и его друзья, высказал еще определеннее, решительнее и резче другой ученик и друг Белинского, г. Кавелин, в своем известном письме, напечатанном в «Неделе» (1875, № 40). Он рассуждает таким образом. У Белинского был ясный и определенный идеал «нравственной человеческой личности», хотя он никогда не формулировал своих идеалов и «не навязывал их действительности»; основной характер их заключался в нравственном элементе. «Как настроение, идеалы Белинского предоставляли широкий простор личной деятельности каждого, не заключали ее в тесную рамку, столь удобную (?) для нашей умственной лени; напротив, они будили к умственной деятельности, вынуждая искать применение идеала к самым различным обстоятельствам и условиям. Белинский действовал прямо на живую почву и источник всякого идеала – на человеческую, нравственную, духовную личность. Последующие критики относились к действительности совсем иначе. Отжившим формам жизни они противопоставили свои, столь же настойчивые и требовательные, и потому столь же стеснительные (?). Программа была дана, но способы ее выполнения не были указаны. Что же такие идеалы имеют общего с идеалами Белинского? Последние создали школу (?) в литературе и критике, первые привели ту и другую к упадку. И это была не случайность, а логическое последствие неправильной постановки идеалов». Хотя это не очень ясно и неудобовразумительно, однако все-таки видно, что «последующие критики» извратили и испортили идеалы Белинского. В другом месте г. Кавелин выражается гораздо яснее: «После Белинского идеалы у нас сначала переродились, а потом стали более и более удаляться на второй план; уже с перерождением идеалов, а тем более потом, когда они потускнели, на первый план все сильнее и резче выступало отрицательное направление, которое в последнее время почти исключительно господствовало в нашей литературной критике». И это направление дошло до того, что «забыло, во имя чего отрицает», и наша печать уже не руководит общественным мнением, а только «стереотипирует вальпургиеву ночь, шабаш ведьм, происходящий в наших головах». Понятно, что при таком критическом, безвыходном положении квиетисты являются истинными спасителями литературы, так как они держатся положительного направления, стоят на положительных началах и держатся нравственных идеалов.