Но, пожалуй, именно эти тонкие нити, что окружали меня в зеркальной комнате кошмаров, помогали не погрузиться в бездну безумия окончательно. Я смотрела на отражение измученной девушки и всё, что видела, – тонкие нити, которые словно пронизывали эти жуткие зеркала. Нити не имели отражений, а это значило, что реальности за стеклом не существовало. Мне хотелось так думать. Мне было проще в это поверить, чем признать, что весь тот кошмар, который со мной приключился – это и была моя реальность. В какой-то момент я начала думать, что я всего лишь обычный наблюдатель, которому просто не посчастливилось оказаться в теле этой несчастной, что испуганно смотрела по сторонам, стоило только раздаться какому-либо шуму. И не имело абсолютно никакого значения, создавала ли она этот шум сама или он приходил извне.

Я сконцентрировала своё внимание на нитях и не думала о пустой и измученной девушке за стеклом. У всего, что попадалось на глаза, были нити тоньше волоска, но их количество полностью возмещало хрупкую структуру. Стоило приглядеться, и можно было понять, что по этим нитям течёт поток энергии. Он был очень медленный и в то же время достаточно быстрый, чтобы можно было увидеть его движение. Похожие нити были и в моём теле, с той лишь разницей, что их было в несколько раз больше, чем в зеркалах, и энергия по ним протекала в сотни раз быстрее.

Конечно, если начинать сравнивать, то можно найти много различий. Так, например, те нити, что были в моём теле, казались эластичнее. Стоило мне сконцентрироваться на желании поделится своей энергией с зеркалами, как я могла почувствовать и увидеть передвижение энергии из моего тела в тонкие нити в стекле. Это одновременно и истощало, и приносило некую радость. Но сколько бы я ни старалась, как бы ни напрягала свою силу воли, получить назад отданную энергию не получалось. Я пришла к выводу, что способна только отдавать свои силы окружающим меня предметам, из-за чего они стали казаться мне живыми.

– Знаешь, – начала я, обращаясь к девушке в отражении, – мне тебя жаль. – Я коснулась стекла, и часть моей энергии перетекла в зеркало. – Я даже не знаю, в чём мы схожи с тобой и кем я была до нашей встречи. Ты кажешься мне нереальной. Смотрю на тебя и вижу чужое лицо, в глазах которого не осталось никаких признаков жизни; чувствую, как бьётся моё сердце и понимаю, что ни разу не слышала твоего; вижу, что ты дышишь так же, как и я, но ни разу не слышала твоего дыхания; понимаю, что вижу тебя, но не могу коснуться и почувствовать тепло твоего тела. Ты существуешь там, за стеклом, но не для меня. Я вынуждена признаться, что не хочу, чтобы мы с тобой оказались одним и тем же существом.

Мой монолог прервал щелчок, и мы с девушкой вздрогнули от неожиданности. Я затаила дыхание, но долго ждать не пришлось. Вскоре одно из зеркал немного отодвинулось, и в мою комнату кошмаров вошли атлетического телосложения мужчина и немного худощавая женщина с тонкими, жирными волосами, которые сосульками свисали с её головы. Я, опираясь о стекло, начала подниматься на ноги. Сил было немного, но достаточно, чтобы встать. Всё моё тело напряглось. Девушка в отражении в точности повторяла мои движения, на её лице застыл страх.

– Что вам нужно? – голос немного дрогнул, но я старалась не придавать этому значения.

Женщина молча подошла и, схватив меня за руку, потащила за собой. Сопротивления я не выказывала, тем более что жилистые руки женщины оказались на удивление сильными. Меня завели в белую туалетную комнату, и я невольно почувствовала, как за моей спиной поднимается чья-то рука. Время замедлило свой ход, и я успела прожить бесчисленное множество жизней, прежде чем моё тело упало на пол, окутанное жуткой болью. Молить о пощаде, пытаться бежать, сопротивляться чужой садистской воле не имело смысла. Всё, что я могла, это лежать на полу, всем телом корчась от боли, и молить высшие силы о милосердии.

После очередного удара я очнулась, окутанная туманом. Оглядевшись по сторонам, обнаружила, что больше не нахожусь в своей зеркальной тюрьме. Я лежала в серебристой воде и настолько густом тумане, что с трудом удавалось различить свои руки. Это место было таким тихим, что, казалось, никакие звуки не способны проникнуть в него. Странным образом эта необъяснимая пустота успокаивала, и я выдохнула с облегчением. В этот момент туман немного рассеялся, и моему взору предстало небольшое зеркальное дерево. Я привстала и вгляделась в эту диковинку повнимательнее. Вода, что теперь скрывала мои ладони, живо текла вверх по стволу, обволакивая тонкие нити, из которых состояло дерево.

Где-то на середине ствола этого дерева извилистыми путями прорастали корявые ветки. По отдельности в них не было ни капли изящества, но стоило посмотреть на всю композицию целиком, как дерево представало в совсем ином свете. Можно сказать, что ветки тянулись ввысь и искали путь к солнцу с такой силой, на какую был способен только смертельно жаждущий. Отчаяние и надежда пронизывали всё существо этого тонкого древа. Я захотела прикоснуться к нему, ощутить его кору своими руками, поддаться лёгкому ветерку под его затейливой кроной. Но стоило протянуть руку, поддавшись внезапному желанию, как наваждение растворилось, а я касалась ноги той самой женщины, что притащила меня в туалетную комнату. И тут я увидела, как всё её тело окутывают тонкие нити, по которым стремительно мчится живительная энергия.

В груди что-то сильно сжалось. Мне стало обидно, что и в моих мучителях течёт жизнь, мне не хотелось верить, что они живые, было проще видеть в них пустых марионеток, не имеющих ничего общего с жизнью. Нет, они не должны были дышать! В них не должно биться сердце! Они не имели права считать себя живыми существами! Все они были мертвы, и мне очень хотелось, чтобы это оказалось правдой.

В этот момент я заметила особенно тонкую ниточку на ноге у женщины, и мне захотелось её оборвать. Каким-то чудом она лопнула, а за ней ещё одна, и ещё… В мгновение ока вся эта так искусно сплетённая нить жизни расплелась и не оставила после себя даже самого тонюсенького напоминания. Женщина тут же упала замертво.

Наверное, прошло не так много времени между последним ударом по моему телу и падением тюремщицы на пол. Я успела заметить, что один из мужчин замер, словно ожидая дальнейших инструкций. Вскоре нас посетили ещё три человека, которые тут же вынесли мою мёртвую надзирательницу. Меня же проводили в зеркальную комнату, после чего не беспокоили в течение достаточно долгого времени. Я успела проголодаться настолько сильно, что начало сводить живот. К моему счастью, вскоре принесли еду, и я, как ни старалась есть медленно и размеренно, незаметно для себя самой проглотила всё, что было предложено.

– Я смотрю, ты проголодалась, моя дорогая, – неожиданно за моей спиной прозвучал знакомый голос, отчего я замерла на несколько секунд. Дожёвывая остатки еды, медленно обернулась на голос и увидела того, кто заточил меня в этот кошмар.

Мужчина приятной наружности, но с мёртвыми глазами, необычайно нежно смотрел на меня. От этого странного образа по моей спине пробежал холодок. Я напряглась, пытаясь понять, что будет дальше. Мужчина приблизился ко мне, и я почувствовала запах больницы, а он с нежностью, никак не подходящей к ситуации, произнёс:

– Ещё немного – и ты будешь моим лучшим творением. – Его лицо украсила мягкая улыбка, отчего мне стало неуютно и страшно. – Ты знаешь, моя дорогая, я был неимоверно счастлив узнать, что ты наконец убила одну из моих кукол. После всех этих мучений, что нам с тобой пришлось пережить… – его голос звучал наигранно сочувственно. – Ах, моя дорогая, ты сделала меня самым счастливым на всём белом свете. Какая же ты у меня молодец! И всё это в достаточно короткие сроки. Неделя ещё не закончилась, а ты уже научилась убивать. – Мужчина вытер с правого глаза воображаемую слезу. – Дети растут так быстро.

В одно мгновение этот странный мужчина от роли гордого отца перешёл к другой – более требовательной. Он пристально посмотрел в мои глаза, и я почувствовала, как он становится больше, а ещё начало казаться, что за ним стоит бесчисленное множество поглощённых душ. Становиться одной из них – использованных, потерянных и забытых – абсолютно не хотелось, но и твёрдой уверенности в том, что я смогу избежать их участи, у меня не было.

– А теперь послушай меня внимательно, – его голос звучал приглушённо, – ты будешь продолжать убивать моих кукол, если не хочешь, чтобы они проявили особенную жестокость по отношению к тебе. До сих пор я заставлял их быть с тобой достаточно мягкими и вежливыми. Они не причиняли тебе действительно серьёзных увечий и ни разу не произнесли и слова. Ты знаешь, что если я им разрешу, то они, я уверен, найдут нужные слова для того, чтобы ты почувствовала себя ещё хуже. Но не беспокойся, пока ты будешь послушно выполнять мои просьбы, никто из моих кукол не причинит тебе большего вреда, чем следует.

– Что, если я не смогу никого убить? Что, если это была просто случайность?

Мужчина снова ласково улыбнулся и погладил меня по голове, после чего добавил:

– Значит, мои куклы будут выбивать из тебя желание и способности их убить.

Он выпрямился, кивнул своим марионеткам и ушёл. Меня снова вывели из белой комнаты назад, в небольшое помещение с зеркалами. Как только все ушли и все двери были закрыты, я осталась одна. Мой мозг хаотично пытался вспомнить всё, что со мной происходило, пока была заперта в этом кошмаре. Но мои мысли путались, а большая часть воспоминаний казалась фальшивой. Меня одолело такое жуткое отчаяние, которого я ещё не испытывала. Из горла вырвался дикий крик, и я рухнула на пол.

– Нет, нет… Нет! – только и могла произнести я.

Я не убийца. Я отказываюсь ею быть. Но вдруг этот мужчина сдержит своё обещание? Нет, он точно сделает всё возможное, чтобы я не просто сломалась, а стала такой же послушной, как марионетка, чтобы стоило ему только сказать, чьей смерти он хочет, и я бы сделала за него всю работу. Его не интересует, сколькими куклами он должен пожертвовать для достижения своих целей. Ему неважно, как я себя чувствую, пока он управляет моей волей. Всё, чего он хочет добиться, – чтобы я убивала тех, кого ему угодно.

Я глянула в зеркало – на меня смотрела испуганная и потерянная девушка, которая уже начала терять надежду на то, что весь этот кошмар когда-нибудь закончится. Ну что же, раз этому монстру нужно, чтобы я убивала его кукол – этим и займусь. Я отрекусь от своего и чужого прошлого. Я украшу свою дорогу к свободе трупами незнакомых мне людей. А там, быть может, мне повезёт освободиться от этого Кукловода.

«Хорошо, – мысли в моей голове зашевелились с необычайной быстротой, – как так получилось, что та женщина упала замертво? Я ничего особенного не сделала. Всего лишь пожелала, чтобы тоненькая ниточка на её теле порвалась. Стоп. А может, в этом всё и дело? Что если я способна не только видеть нити жизни, но и обрывать их?». Мои сумбурные размышления прервал шум, и я повернулась к его источнику. Зеркальная дверь открылась, и через неё ко мне зашли шесть мужчин. Все они были хорошо сложены и держали при себе разного размера дубинки. Места в помещении стало сразу значительно меньше, но никто из вошедших не открыл маленькой комнатки. Значить это могло лишь одно – правила игры изменились.

Я напрягла зрение, стараясь разглядеть нити жизни в каждом из вошедших, но потерпела неудачу. Тем временем тот, что стоял ко мне ближе всех, занёс руку с дубинкой и со всей возможной силой ударил по ногам. Боль была настолько невыносимой, что из глаз брызнули слёзы. Как только удалось вернуться в реальность, мужчина снова замахнулся, и я ощутила новую волну боли. С каждым ударом во мне умирала человечность и сострадание ко всему живому, на их место всё с большей силой втискивалось желание убить! Убить всех, кто причинял мне вред! В итоге желание убивать стало настолько сильным, что я не сдержала гневного вопля. В этот момент мой разум очистился, и я увидела все нити жизни, по которым стремительно перемещались потоки энергии.

Это было прекрасно. Жёлтая энергия смешивалась с синей и становилась зелёной; в синюю вливалась красная и обретала фиолетовый оттенок; энергия жёлтого цвета разбавляла красную и превращалась в оранжевую. На мгновение я затаила дыхание, а потом заметила тоненькую белую линию среди всего этого великолепия красок.

Мужчина снова собирался нанести удар, но делал он это словно в замедленной съёмке. Я тем временем сконцентрировала своё внимание на этой белой ниточке, что так искусно переплеталась со всей сетью этих живых красок. Стоило пожелать, чтобы вся цепочка белых нитей оборвалась, как она начала лопаться. Мужчина застыл, выпустив из рук дубинку. В тот самый момент, как вся сеть жизненных нитей растворилась, унося с собой восхитительный спектр красок, мой мучитель упал замертво.

В голове гудело, дышать было тяжело, но что-то подсказывало, что с этого момента очень многое можно будет изменить. К сожалению, я потратила последние свои силы на то, чтобы оборвать нить жизни очередного надзирателя. Последнее, что я помнила – звук шлёпнувшегося на пол тела.

Когда я открыла глаза, оказалось, что больше не нахожусь в зеркальной тюрьме. Это место скорее можно назвать одноместной палатой в какой-нибудь маленькой больнице. Пытаясь пошевелиться, обнаружила, что привязана к постели, а также что ноги загипсованы.

– Меня слышит кто-нибудь? Ау-у!

Голос звучал немного неуверенно, но мне очень хотелось узнать, что именно произошло после того, как я потеряла сознание. Я подергала ремни, чтобы проверить, насколько крепко пристёгнута к кровати. Вывод – крепко. Я не могла поднять руки выше, чем на двадцать сантиметров. Чувство беспомощности усилилось, и мне захотелось плакать. Почему всё это происходит именно со мной? Что я такого сделала, почему надо мной так издеваются? Из глаз снова потекли слёзы, и я закусила губу, желая сдержать в себе рыдания. Мне очень не хотелось показывать слабость перед своими мучителями.

Именно в этот момент ко мне зашёл молодой человек в медицинской форме. Он подошёл к аппаратам, что были присоединены к моему телу посредством проводов, записал что-то на листочке и вышел.

– Эй! – крикнула я в спину медбрату, но он никак не отреагировал.

«Наверное, очередная кукла», – подумала я. Стоило мне так подумать, как в комнату зашёл Кукловод. На нём тоже была медицинская форма, вот только глаза его были совершенно обыкновенные – карие, но я была твёрдо уверена в том, что его глаза были глазами мертвеца. Это то самое, что отличало его от любого другого человека. Неужели я ошиблась?

– Глаза, – с ужасом произнесла я, и Кукловод обворожительно улыбнулся.

– О, я смотрю, ты заметила. Не переживай, на мне сейчас всего лишь линзы, но если тебе больше нравится мой натуральный цвет глаз, я могу их снять специально для тебя.

Я отвела взгляд в сторону – не хотелось смотреть ему в глаза, вне зависимости от того, какого они были цвета и что при этом ощущала.

– Как ты уже поняла, моя дорогая, – он указал на мои загипсованные конечности, – одна из моих кукол немного перестаралась и сломала тебе обе ноги. Но ты уже наказала его за содеянное, так что не переживай по этому поводу. Но даже не думай, что пара сломанных костей даст тебе передышку, ты будешь продолжать выполнять свои обязанности по убийству моих кукол. А потом, когда овладеешь своими способности в необходимой мне мере, мы с тобой выберемся в город. На тест драйв, так сказать. Что ты думаешь об этом, моя дорогая?

– Ты псих, – в душе забурлила ненависть, и я не смогла сдержать себя от того, чтобы не выразить её хоть как-то.

– Ох, не нужно бросаться словами, которые не имеют никакого отношения к реальности. Я предпочитаю думать о себе как об очень целеустремлённом человеке.

Его улыбка могла показаться милой и невинной, но это никак не сочеталось с его действиями манипулятора.

– Но я должен идти, ведь совсем скоро моя рабочая смена. Представь себе, чтобы как можно меньше душ знали о моём существовании, я вынужден поддерживать образ обычного человека. Это бывает нелегко, но я справляюсь с этой задачей на протяжении уже достаточно долгого времени. Надеюсь, когда ты станешь более послушной, я расскажу тебе, как так получилось, что для достижения моих целей мне нужна именно ты, а пока отдыхай. На сегодня ты это заслужила.

С этими словами он покинул помещение, а я снова осталась одна со своими эмоциями, страхами и болью.

Кукловод на протяжении долгого времени не посещал меня. В какой-то момент я даже перестала считать, сколько именно кукол я лишила жизни, но с каждым разом мне давалось это всё легче и легче. В итоге стало достаточно просто сконцентрироваться на том, чтобы оборвать ту или иную нить, как это происходило. Я научилась не только видеть жизненные нити всех, кто находился рядом со мной, но и обрывать их все разом. Стоило только заподозрить, что кто-то из кукол мог причинить какой-либо вред, я обрывала всю жизненную энергию в его теле.

Наконец, когда мои переломы срослись и я смогла встать на ноги, не испытывая боли, Кукловод снова посетил меня. Он принёс мне одежду и сказал, чтобы я готовилась к моему главному выходу в люди.

Я надела светлые джинсы и белую майку, а голубую рубашку решила не застёгивать. Кроссовки выглядели новыми, и мои ноги чувствовали себя комфортно. Я причесалась, завязала волосы в высокий хвост. Глядя в зеркало, что было принесено специально, чтобы могла привести себя в порядок, я обнаружила уставшую, но всё ещё живую девушку. Она больше ничем не напоминала ту истощённую бедолагу, что была заперта в зеркальной комнате. Улучшенное питание и сон помогли восстановить весь потерянный вес, а жуткие синяки под глазами почти исчезли. Теперь лишь память возвращала меня в те кошмарные моменты, что я пережила. Вспоминать об этом не хотелось, но не обернуться назад тоже не могла. В зеркале я видела совершенно другое лицо, совершенно другого человека. Кем я была до того, как встретила этого Кукловода? Кого именно он из меня сотворил? Неужели именно убийцей я хотела быть? Я не знала, больше не понимала, кем была в прошлом и кем являлась в настоящем.

– Я надеюсь, ты готова, моя дорогая. – Кукловод вошёл ко мне, одетый в похожую одежду, что и у меня, но других расцветок.

– Да.

Я продолжала смотреть в зеркало, пытаясь понять, сплю я или всё произошедшее стало для меня новой реальностью, в которой ещё предстоит найти своё место.

Кукловод подошёл ко мне и посмотрел в зеркало. На его лице появилась милая улыбка, и он нежно провёл рукой по моей спине. Я вздрогнула.

– Ты хорошо выглядишь, моя дорогая, а теперь давай отправимся на небольшой перекус. Мы закажем себе что-нибудь эдакое, что-нибудь вкусное, ну… и ты убьёшь несколько оборотней по моему указанию.

Меня окутали нити, и в тот же момент я лишилась собственной воли. Я более не могла управлять своим телом – оно начало подчиняться чьей-то чужой прихоти. Мы вышли из комнаты, в которой я прожила так долго, и Кукловод галантно предложил мне свою руку, при этом, сделав шаг вперёд, из манипулятора и жертвы мы быстро превратились во влюблённую парочку. Играя чужую роль, я не переставала задаваться вопросом: неужели это всё по-настоящему?

Пройдя по лабиринту помещений, дверей и лестниц, мы вышли в коридорчик в небольшом доме. Он казался старым и заброшенным, но был скорее просто неухоженным. Половицы под ногами скрипели от каждого шага, обои во многих местах отходили от стен, а уровень пыли заставлял ужаснуться. В то же самое время повсюду были слышны голоса людей, которые очень оживлённо о чём-то беседовали. Но броситься на голоса и позвать на помощь мне не позволяли не только нити, что крепкой цепью опутывали мою волю, но и осознание того, что это наверняка всего лишь куклы, которые ничем не помогут.

Кукловод подвёл меня к входной двери и, взяв с вешалки пальто, предложил его надеть, а я подчинилась чужой воле, он же накинул на свои плечи похожее, и мы вышли из дома.

Зима подходила к концу. Снег ещё лежал на земле, но в воздухе уже чувствовалось тепло. Солнце начало пригревать землю, и в некоторых местах под растаявшим снегом можно было увидеть прошлогоднюю траву. Природа готовилась к новому периоду своей жизни. Ощущение обновления, свежести и новизны было повсюду, не проникнуться этим можно было только находясь под влиянием искусного Кукловода. Все эмоции, что рождались во мне при взгляде на окружающий мир, встречали преграду из чужой воли, преодолеть которую не представлялось возможным.

Он подвёл меня к самой обыкновенной машине, которая не выделялась абсолютно ни чем: ни цветом, ни моделью, ни дизайном. Открыв пассажирскую дверь, жестом пригласил сесть, и я повиновалась, натянув на своё лицо дежурную улыбку – всё, как он того хотел. Обойдя машину, мой спутник сел за руль, и уже через пару минут мы ехали по дороге. Город казался чужим. Люди, поглощённые в какие-то свои мысли, были для меня далеки, мне были неизвестны и непонятны их переживания. Всё, что я видела в существах за окном машины – сгустки жизненной энергии, текущей по бесчисленному количеству нитей. Для меня живые существа превратились в обычные оболочки, которые легко можно было лишить абсолютно всего. Я смотрела на людей, животных, деревья, и всё, чего мне хотелось, – увидеть, как все они растворяются в воздухе, не оставив после себя даже воспоминаний…

Тем временем мы остановились у небольшого кафе в самой старой части города. Многие здания были максимум в четыре этажа высотой. От них веяло теми временами, когда машины ещё не были изобретены, а единственным средством передвижения были собственные ноги и лошади. Туристы очень любят города, в которых присутствует атмосфера старины, и с ними сложно не согласиться. Каким-то магическим образом эти удивительные места способны поведать нам те или иные истории, многие из которых окружены особенной аурой, что дарит неповторимые ощущения. Пожалуй, именно таким и было это кафе – старым и пропитанным многовековой историей.

Сев у окна, мы вскоре заказали лёгкие закуски и кофе. Играть влюблённых было легко и в то же время мучительно. Я улыбалась, глядя на Кукловода, но в глубине души очень хотелось, чтобы он подавился своим горячим кофе или поскользнулся на старательно помытом полу.

– Видишь того мужчину? – Он указал на человека в бежевом пальто, как только официант, принёсший десерт, отошёл от нас на безопасное расстояние. Я кивнула. – Я хочу, чтобы ты убила его.

Ещё раз посмотрела на мужчину в бежевом пальто. Он выглядел совершенно обыкновенно и безобидно, в нём не было ничего, что могло хоть как-то запомниться. Выдохнув, закрыла глаза. Стоило мне снова их открыть, как я оказалась окружена туманом, а на расстоянии нескольких шагов от меня возникло средних размеров дерево. Его серебристые листья бесшумно шевелились, рассказывая друг другу истории прошлого. Я подошла ближе и коснулась его шероховатой коры. В голове сразу прозвучали слова: «Что если она снова откажет мне? Что если я не смогу сделать её счастливой, несмотря на все мои старания? Я боюсь её потерять и в то же время не хочу сломать ей жизнь. Все мне постоянно говорят, что я её недостоин, но я ничего не могу с собой поделать. Я люблю её. Такой оболтус и полный дурак, как я, влюблён в…»

Я начала глотать воздух, задыхаясь от всех тех эмоций, которые испытывал тот мужчина. Нити, сдерживавшие мою волю, ослабли, и я, резко встав, отстранилась от стола. Мои эмоции нашли лазейку, и сейчас мне казалось, что я тону в собственном отчаянии, страхе, боли и ненависти. Всё, что было подавлено чужой волей, внезапно выбралось на поверхность и теперь яростно погружало меня всё дальше на дно. Ярче всего ощущала ненависть: к себе, своей слабости и беспомощности; к тому, кто заточил меня в комнате, наполненной кошмарными воспоминаниями чужих людей; к тому, кто лишил меня собственного осознания и воли; к тому, кто испуганно смотрел на меня, пытаясь вернуть потерянный контроль. Да, во всём был виноват именно он! Охваченная ненавистью, я закричала от всей души и выпустила всю накопившуюся энергию. В этот самый момент раздался звук падающих на пол тел.

Открыв глаза, увидела, что все, кто находился в кафе, упали замертво. Выглянув в окно, увидела, что все, кто находился на улице, вблизи этого злосчастного кафе, тоже были мертвы. Какофония звуков подтверждала это как ничто лучше. Единственные, кто остался на своих двоих среди бесчисленного количества трупов, – я и Кукловод.

– На такой поворот событий я не рассчитывал, – в его голосе звучала обеспокоенность.

– Ты, – ненависть сжигала мою душу, и я была больше не способна думать о чём-то другом, кроме своего желания убить этого манипулятора. Он явно понимал, к чему всё это может привести, поэтому не выказал более никаких эмоций. – Ты во всём виноват! Ты сделал это со мной, из-за тебя я убила всех этих людей! Ты заплатишь за всё, что ты сделал со мной и всеми теми, что провели свои последние дни в мучениях и боли только по твоей прихоти.

На этот раз мне не нужно было закрывать глаза, чтобы мир вокруг меня растворился и я оказалась по щиколотку в серебристой воде напротив огромного дерева, крона которого скрывала собой небеса. Прекрасное многовековое дерево было просто необъятно, но меня это не пугало. По мере того, как я приближалась к серебристой коре, представляла, что у меня в руках находится лезвие, способное с лёгкостью рассечь всё, что угодно. В какой-то момент заметила странную вещь: огромное дерево было окутано более тонкими деревцами, которые заботливо обвивались друг о друга, защищая середину. Подойдя к дереву настолько близко, насколько позволяли его корни, я полоснула алмазным лезвием по коре одного из таких «защитников», и оно превратилось в пыль. Удар за ударом обращала могучее дерево в пыль, а падающие на меня листья рассказывали о воспоминаниях уже не существующих людей, но даже картины прошлого не способны остановить меня. Я уверенно рубила чужие жизни, стараясь не забывать о том, что эти люди давно мертвы, и это не моя вина.

Когда наконец я достигла середины, моему взору предстала достаточно толстая нить, вероятно когда-то давно бывшая стволом дерева. Из этого центрального деревца ко всем остальным пробивались золотистые волокна, крепко враставшие в стволы этих хрупких на вид «защитников». Но, несмотря на всю завораживающую красоту этой картины, я крепко сжала алмазное лезвие в своих руках и, собрав все силы воедино, вонзила его в центр многовекового ствола. В тот же момент всё превратилось в пыль, а сверху на меня посыпались воспоминания давно умерших людей. В одно мгновение я прожила сотни жизней и окончательно потеряла своё собственное «я».

Стоило потоку воспоминаний прекратиться, как я оказалась окруженной телами людей в каком-то незнакомом мне месте. Моей душой в который раз завладел страх, и я забилась в ближайший угол, только бы не смотреть на окружающий меня мир.