– Я вас понимаю. Много лет назад я оказался в почти похожей ситуации. Я был лесником, который по воле судьбы столкнулся с умирающим оборотнем. Как и в вашем случае, это был глава клана Сильвэ. Перед смертью он взял с меня обещание, что я сделаю всё возможное, чтобы защитить его клан от… хм… предположим, врагов, желающих навредить тем, кого он любил и кем дорожил. Вот только в моей истории я прошёл через агонию во время превращения и мне понадобился не один месяц, чтобы научиться менять свой человеческий и волчий облики. Ещё несколько лун ушло на то, чтобы найти нужный клан и стать его частью. Не один год потратил на то, чтобы исполнить волю умершего. Отдав право главы достойнейшему из волков, что жили тогда, занялся исследованием обычаев и жизни оборотней. Это я делаю и по сей день, но мне понадобилось очень много времени, чтобы понять и принять то, кем я стал и какое место могу занять в этом непростом мире. Надеюсь, что вы, молодой человек, потратите намного меньше отпущенного вам времени.

Старик тепло улыбнулся, словно я его дальний родственник, которого он только что нашёл.

– Я постараюсь сделать всё, что смогу.

– Вот и хорошо, – старик повернулся к своему ученику. – Рассказывай, Али.

– При нём? – в голосе юноши звучало недовольство.

– Да, это касается всех оборотней. Он теперь один из нас, так что не стоит скрывать от него важную информацию.

Ученик явно был недоволен, но перечить учителю не стал.

– Глава клана и вожаки стай решили, что стоит эвакуировать из города как можно больше оборотней. Это необходимо сделать, не вызывая паники и подозрений. Все, кто по каким-либо причинам не сможет покинуть город до того, как он подвергнется опасности… – Он внезапно замолчал.

– Что тогда? – спокойно спросил старик.

– Они долго дискутировали, как поступить в таком случае. Многие хотели вступить в схватку, но были и те, кто предлагал действовать по ситуации. В итоге большинством голосов было решено действовать по ситуации, но боюсь, что слишком много вожаков вступит в ненужную битву. Я не смог высказать своих мыслей – было слишком шумно, и мне казалось, что мой голос всё равно ничего не изменит. Да и присутствовал я на этом собрании только потому, что вы не смогли, учитель. Должен же кто-то задокументировать ход и результат собрания, даже если это буду всего лишь я.

Молодой человек замялся, явно желая сказать больше, чем ему дозволено обычно.

– Что ты хотел сказать? Поделись с нами.

– Понимаете, – неуверенно начал ученик, – если нам противостоит Кукловод и подконтрольный ему Мориту́рус, то вряд ли кому-то удастся спастись. Согласно всей информации, что мы с Вами смогли собрать, только если Мориту́рус станет Жрецом Жизни, он не будет подвластен какому-либо контролю, но информации об этом настолько мало, что сложно сказать, насколько она верна. Я не был уверен, что хоть кто-то захочет услышать мои мысли.

– О чём ты говоришь?

– Я думал… Нет, мне кажется, что если из Мориту́руса можно было бы сделать Жреца Жизни, то все мы были бы спасены и могли бы обрести сильного защитника в его лице. Ведь на протяжении веков оборотни почитали Жрецов не только потому, что те могли за секунду лишить кого-то жизни, но и помогали неспокойным душам обрести свой покой в загробном мире. Их уважали и ценили за то, что они могли связать жизни и разрушить ненужные связи между живыми. Они были способны на то, что не мог никто другой, но из-за происшествия в одном городе оборотни сделали всё возможное, чтобы не было больше Мориту́русов, а с ними не стало и Жрецов Жизни. Да, мы научились жить без тех, кто помогал нам понять и принять жизнь, но без них жизнь стала намного сложнее.

Ученик замолчал. Он явно был готов сказать больше, но что-то мешало ему.

– Ты слишком принижаешь свои способности, – ласково произнёс старик. – В следующий раз постарайся не молчать. Ты достаточно умён и начитан, чтобы правильно аргументировать свои мысли. Так что просто постарайся победить свои страхи и неуверенность. Я не сомневаюсь в том, что ты сможешь это сделать.

Закончив своё обращение к ученику, старик повернулся ко мне:

– Ты понял, что тебе следует сделать?

– Не совсем, – честно ответил.

– Найди того, кто знает хоть что-нибудь о Мориту́русе, в частности о том, кем он является. Так сложилось, что у Жреца Жизни и его Хранителя всегда была крепкая связь. Жрец мог лишиться своего Хранителя и стать подвластным чужому влиянию, но стоило ему обрести нового Хранителя, как подчинить Жреца становилось невозможным. Новый Хранитель всегда сам находил своего Жреца, и они образовывали связь. Вот здесь, – старик начал ворошить бумаги на столе и достал оттуда небольшую бумажку, сложенную в несколько раз, – вся необходимая информация о том, что нужно сделать оборотню, чтобы стать Хранителем. Боюсь, что только ты можешь сейчас покинуть этот город и передать эту информацию тому, кто знает Мориту́руса. Найди его и передай ему эту записку, от этого зависят не только жизни оборотней, но возможно и людей. Боюсь даже подумать, как этот Кукловод мог изменить сознание Мориту́руса и во что всё это может вылиться.

– Хорошо, – принимая обрывок бумаги, сказал я, – сделаю всё, что смогу.

– Вот и замечательно, – Старик улыбнулся, немного просияв. – Несмотря на пролетевшие годы, продолжаю исполнять своё обещание и буду это делать до последнего вздоха.

Я промолчал, у меня появилось странное чувство, что меня используют. Но ведь это всего лишь просьба старика-библиотекаря, и в ней нет ничего особенного, и в то же время у меня было чувство, что взваливаю на себя непосильную ношу…

В коридоре послышались шаги.

– Мурий, я хотела спросить, – в библиотеку вошла Ната, но, увидев меня, замолчала. – Герард, ты здесь…

– Да, – пряча бумагу в карман, сказал я. – Тебе что-то нужно?

– Не совсем. Я должна проводить тебя до города. Это приказ главы.

– Что ж, с приказами не шутят. – Повернувшись к старому библиотекарю, я сказал: – Спасибо, что стольким со мной поделились.

Мы с Натой вышли из библиотеки и направились в сторону мегаполиса.

Глава 18. Правда

Я стоял у дверей квартиры, в которой вот уже некоторое время жили мы с Изой. Была ли она дома? Сможем ли мы поговорить? В свете всех произошедших событий сложно понять, с чего лучше начать разговор. Пока я стоял и смотрел на дверь, ключ в замке повернулся, и Она вышла из квартиры. Её красные от слёз глаза печально посмотрели на меня.

– Пожалуйста, Гера, нам нужно поговорить.

Как долго она плакала? Мне вдруг стало неудобно. Не сказав ни слова, вошёл в квартиру, и Иза закрыла за мной дверь.

– Ты проголодался? – ласково спросила она.

– Да, пожалуй. – Перед уходом из подземного города у меня не получилось поесть, поэтому отказываться не стал.

– Хорошо, – она замялась на секунду, – я заказывала пиццу вчера, но у меня не было аппетита последние дни… Будешь?

– Да, с удовольствием.

Мы прошли на кухню, девушка достала пиццу из холодильника, оставалось больше половины, и, положив остатки на противень, включила духовку.

– Иза, я… – Она отстранилась от меня, стоило только приблизиться к ней.

– Не надо, Гера. Не надо.

В её голосе звучала такая печаль, что я почувствовал себя последним мерзавцем.

– Прости, я не хотел причинять тебе вред.

– Но у тебя получилось, – некоторые язвительные нотки проскользнули в её печальном голосе. – Не знаю, что ты подумал, когда я вернулась, но твоё безразличие ранило меня в самое сердце. Возможно после той самой ночи я слишком понадеялась на то, что всё между нами изменилось к лучшему. Видимо, ошибалась. Знаешь, мне было интересно, когда же ты спросишь, куда я ухожу, но ты не задал мне ни одного вопроса.

– Я думал, что если бы ты хотела мне рассказать, то сделала бы это сама.

– Как правильно звучит, – насмешка коснулась её губ. – Если бы я захотела… А что, если я хотела? Что если мне было важно, чтобы ты спросил меня? Я хотела видеть, понимать, верить, что я тебе интересна, но ничего этого не было.

– Это не так! Ты была мне интересна, и это не изменилось.

– Разве?

– Да, – голос предательски дрогнул.

– Прости, но твои действия говорили об обратном.

– Нет, это не так… – начал я, но она жестом заставила меня замолчать.

– Знаешь, почему я напала на тебя тогда в лесу?

– Тебе было тяжело, и ты сорвалась? – несмело предположил я.

– Да, но ты ни разу не попытался понять, кто я такая, понять смысл моих тогдашних действий. Знал ли ты, что оборотни не совершают самоубийств, в принятом для людей виде? Правильно, не знал. А знал ли ты, что оборотень, желающий свести счёты с жизнью, должен вступить в схватку с более сильным противником? Нет, не знал. К сожалению, мы не имеем права повторять данное действие, так что если по каким-либо причинам наш противник щадит нас, то мы обязаны продолжать жить. Поэтому, когда ты смотрел на меня с такой нежностью и любовью, я не понимала, как мне быть. Знай ты с самого начала, что я хотела лишь использовать тебя, ни за что не сказал бы мне всех тех добрых и ласковых слов.

– Постой, что ты имеешь в виду? Я был для тебя всего лишь орудием самоубийства?

– Да, сначала… но со временем я стала больше узнавать тебя и прониклась к тебе нежными чувствами, которые уже очень давно не испытывала. Ты заставил меня снова почувствовать вкус жизни, но что-то в глубине души не давало мне покоя – сомнение, что я для тебя простое «увлечение».

– Ты ошибаешься, – с обидой произнёс я.

– Разве? Помнишь тот вечер, во время нашей прогулки? Мы шли мимо театра и увидели Аргуса с какой-то девушкой. Ты вдруг как-то разволновался и начал расспрашивать о нём. Я рассказала всё, что знала, и на следующий день ты ушёл на работу раньше обычного. Ты был так взволнован, что я решила ничего у тебя не спрашивать и предположила, что это связано с работой, а не с той особой. Но меня не покидал вопрос: неужели она что-то значила для тебя?

– Нет, ты меня неправильно поняла… – начал было я, но Иза жестом приказала мне замолчать.

– Прошлого не изменишь… – Девушка сделала паузу, а затем продолжила: – Несмотря ни на что, я благодарна тебе, ведь всё время, что мы провели вместе, ты старался делать всё возможное, чтобы я чувствовала себя комфортно; во время наших вечерних бесед ты избегал тем, которые были мне неприятны. Тебе удавалось сделать меня счастливее.

Иза слегка улыбнулась, засмущавшись.

– Но твой безразличный взгляд и отношение ко мне в тот вечер, когда меня заставили уйти от тебя и написать эту чёртову записку… – в её словах слышалась неподдельная злость. – Я хотела тебе всё объяснить. Хотела, чтобы ты простил меня за то, что поддалась чужой воле, но ты просто ушёл… а сейчас уже поздно что-либо изменить. – Иза на некоторое время замолчала, а я всё пытался собраться с мыслями.

Наконец мне удалось найти те слова, которые я так хотел произнести:

– Знаешь, – я решил начать издалека, – мой отец ушёл к своей любовнице, когда мне было восемь лет. Моей сестре тогда было четыре, поэтому она не помнит пролитых матерью слёз. Перед тем как уйти навсегда, отец сказал мне: «Не довольствуйся малым, стремись к большему, и ты найдёшь свой идеал». Я всегда уважал и любил своего отца, но не мог простить ему слёз матери. В итоге решил для себя, что семью создам только с той, что будет моим идеалом. Умна, красива, верна – вот, что я поставил для себя как основные качества. Со временем мои параметры касаемо внешности идеальной женщины менялись, но эти три всегда оставались неизменными. Не скрою, до тебя я встречался со множеством девушек, но именно тебе удалось вызвать во мне желание наконец-то создать семью.

Иза смотрела на меня с печалью в глазах. Духовка щёлкнула, оповестив, что нагрелась до нужной температуры. Иза поставила противень с пиццей внутрь, а я ждал, пока она положит прихватки в сторону, и только потом продолжил:

– Когда я обнаружил, что тебя нет в квартире, мне подумалось, что ты ушла намеренно. Словами не выразить, какую невыносимую боль испытал. Возможно я заслужил это, но мне всё равно было чертовски обидно. Когда увидел тебя, стоящую у дверей, не знал, как мне реагировать, я был зол на весь мир. Мне нужно было уйти, сбежать от этих эмоций, но даже тут оплошал… Я пытался стать главой клана Сильвэ, – по глазам Изы я понял, что мне удалось её удивить, – но у меня ничего не получилось. Хотя эта схватка помогла мне вспомнить очень важные детали моего перевоплощения. – Я полез в карман, где лежала записка, и остановился. – Мне всегда хотелось верить, что сам могу распоряжаться своей жизнью, но в итоге оказалось, что я всего лишь пешка.

Духовка снова щёлкнула, обозначив конец подогрева, Иза достала дымящуюся пиццу, разрезала её и, разложив по тарелкам, поставила на стол. Я продолжил:

– И вот я превратился в посыльного. – Невольно на моих губах заиграла усмешка, я зажал в кармане этот злосчастный комок бумаги и продолжил: – Сначала, меня чуть не убил оборотень. Причём, как оказалось, лишь чудом я остался в живых, но это не отменяет того кошмара, через который прошёл, попутно растеряв все воспоминания о «послании для оборотней», – последняя фраза прозвучала более язвительно, чем хотелось бы, но именно сейчас все те эмоции, что я так старательно сдерживал, начали рваться наружу, открывая для меня какую-то новую реальность. – И как только я начал считать себя самым счастливым человеком на земле, ты, любимая моя, ушла. Ты ушла, не оставив после себя ничего, кроме коротенькой записки и воспоминаний…

Я был так переполнен эмоциями, что тут же накинулся на пиццу, которая вмиг обожгла меня. Несмотря на неприятные ощущения, как мог заедал свои чувства, только бы не признавать их существование. Иза всё так же стояла в стороне, не притрагиваясь к еде, явно размышляя обо всём сказанном. Насытившись, всё ещё был раздражён. Откинулся на спинку стула.

– Гера, послушай, – всё же начав шевелить свой кусок пиццы на тарелке, произнесла Иза, – я должна уехать. Насовсем. Глава моего клана дал мне лишь сутки на решение вопросов с тобой, а я и так задержалась здесь дольше дозволенного. – Она поставила тарелку на стол, так и не съев ни одного кусочка. – Знаешь, я надеялась, что ты сможешь отвоевать меня у клана, но ты не захотел даже выслушать меня, – в её голосе звучало разочарование. – Ах, ладно… перед тем как уйти навсегда, я постараюсь помочь тебе. Расскажи мне о том, кому и что именно ты должен передать?

Я встал и вышел из кухни, не включая свет в спальне, прошёл к выходу на балкон, но остановился, сжав в кулаке записку. В душе бушевало столько эмоций, что совладать с ними казалось невозможным. По неясным мне причинам не получалось подчиниться своему желанию выкинуть этот злосчастный листок бумаги и бросить всё на самотёк. Почему я должен был влюбиться в неё? Почему не уберёг её чувств? Почему я такой дурак? Из глаз брызнули слёзы, а боль в сердце начала погружать в очередную бездну пустоты.

– Гера, – Иза ласково позвала меня, стоя на пороге комнаты, – позволь помочь тебе…

– Неужто? – резко бросил я. – Хочешь добавить мне проблем?

– Нет, – спокойно ответила она, – возможно я могу избавить тебя от них.

Мне захотелось ляпнуть ей в ответ что-нибудь резкое, но вовремя остановился. Не стоило причинять Изе вред, потому что всё-таки любил её. Вытерев слёзы тыльной стороной ладони, вытащил из кармана смятый кусочек бумаги и протянул его Изе. Она подошла ко мне и взяла листок.

– Это я должен передать тому, кто знает Мориту́… – Я запнулся, осознав, что не запомнил полных имён тех, кому должен передать эту бумажку. – Ладно, неважно.

– Я поняла, – тут же ответила Иза. Она уже развернула листок и прочла написанное. – Я знаю, кому ты должен его передать и к кому это относится. Я всё сделаю, не переживай.

– Нет, Иза, ты не обязана. – И приблизился к ней, чтобы забрать листок, но она жестом остановила меня.

– Пойми, если ты попытаешься сделать всё сам, то времени на это уйдёт намного больше. Да и, кто знает, может быть, к тому моменту исправить ситуацию будет уже невозможно. Плюс ко всему, ты даже не знаешь кому именно Это предназначается.

Иза была права, и мне просто нечего сказать ей в ответ.

– Я понимаю, что мир оборотней для тебя нов, ты многого о нас не знаешь. Тебя не осуждаю, просто обидно, что ты оказался недостаточно любопытным, чтобы узнать мой мир. Нет, ты старался, я не отрицаю, но, согласись, твоих знаний о нас недостаточно, и, к сожалению, данная информация слишком важна, чтобы доверять её новичку. Не понимаю, на что надеялся тот, кто дал тебе этот листок, но он однозначно не знал то, что знаю я.

Во мне закипали обида и гнев. Неужели я был бесполезен в её глазах? Видимо, мои чувства отразились на моём лице, так как Иза тут же замолчала.

– Прости меня, Гера. Я не хотела тебя обидеть. Просто сказала правду так, как её вижу. – Она развернулась, собираясь уходить. – Я так понимаю, что это последний раз, когда мы с тобой видимся. Прости меня, если причинила тебе боль, я не хотела, чтобы ты страдал из-за меня. Ключи оставлю на тумбочке у двери. И в целом прощаю тебе всё…

Она на секунду замолчала, потом повернулась ко мне, словно желая ещё что-то сказать, но передумала и вышла из комнаты. А я так и остался стоять у окна, сжимая одной рукой занавеску. Почему она должна была уйти? Неужели нельзя ничего исправить? В какой-то момент мне захотелось помчаться за ней, вернуть, сделать всё возможное, чтобы она осталась со мной, молить её о прощении. Но не сделал ничего. У меня не осталось сил для сражений, поэтому лишь дошёл до кровати и сел. Я был опустошён и ничего не мог с этим поделать.

Как долго я так просидел – неизвестно. Очнулся оттого, что мне на телефон пришло сообщение от матери. Она писала, что давно меня не видела и хотела бы познакомиться с моей новой девушкой, ради которой так скоро её покинул. Что мне следовало ей ответить? «Прости, мама, мы с ней разошлись, разбив сердца друг другу вдребезги»? Нет, я напишу что-нибудь такое: «Прости, мам, не получится. Она вынуждена уехать, а я за ней не могу последовать». Нет, так тоже не пойдёт. Мама начнёт спрашивать о том, куда она поехала, почему не могу отправиться с ней. Мне нужно было постараться найти такую формулировку, чтобы у мамы возникло не слишком много вопросов, хотя это будет сложно сделать. Мне не хотелось рассказывать ей о моих с Изой отношениях, но чем-то придётся поделиться. Но ей необязательно знать об оборотнической стороне вопроса.

После упорных раздумий пришёл к выводу, что простое: «Прости, мам. Мы с ней разошлись. Как будет время, приду и расскажу обо всём» подойдёт. Нажав кнопку отправить, дождался, когда сообщение «уйдёт» к адресату, и выключил на телефоне звук. Сейчас меньше всего хотелось с кем-нибудь общаться и отвечать на вопросы. Как бы то ни было, но для начала самому нужно разобраться, что именно делать дальше и как жить без Изы.

Устало оглядев комнату, обратил внимание на то, что на небольшом столике в стороне стояла ваза с розами, это были те самые, что я собирался подарить Изе. Цветы были ухожены и избавлены от всего, что могло им мешать – упаковка и мусорное ведро. Душу снова больно кольнуло, и я встал, взял вазу с розами и выкинул цветы в окно. Я был уверен, что они не попадут кому-нибудь на голову – в это время двор был обычно пуст. Вазу же отнёс на кухню и поставил в раковину. Глянув на тарелку с несъеденной пиццей, выкинул остатки еды и положил посуду рядом с вазой. Почему-то именно сейчас мне было особенно тяжело и больно оттого, что она не вернётся. В этом у меня не было абсолютно никаких сомнений.

Устроившись снова в кровати, поймал себя на том, что не могу перестать сжимать подушку, на которой остался её запах. Неужели ничего не исправить? Мы прошли точку невозврата, и мне было сложно в это поверить. Признаться самому себе, что допустил ошибку, не выслушав её только потому, что привык к факту – оправдывающаяся передо мной девушка всегда лжёт – оказалось сложным. Я хотел верить, что с Изой всё по-другому, но, как оказалось, этому не суждено сбыться. Любил ли я её на самом деле? Были ли мои чувства к ней всего лишь иллюзией? Если и да, то почему же мне было так больно осознавать, что она ушла навсегда?

Глава 19. Бумага

Иза поднималась по лестнице офисного здания и попутно радовалась тому, что не пропускала тренировки в прошлом. Каждый день в течение часа она прыгала, бегала, делала растяжку и силовые упражнения. Лифт в здании сломался, а ей нужно подняться на двадцать четвёртый этаж – приняв это задание за очередной тренинг, бодро двинулась наверх. В какой-то момент посочувствовала людям, которые должны постоянно бегать с одного этажа на другой в течение всего дня, выполняя различные поручения. Мимо неё, всей такой бодрой и жизнерадостной, проходили измученные постоянной беготнёй работники. На лицах многих из них были отражены мука и желание, чтобы этот кошмар с лифтом наконец-то закончился. Некоторые из тех, кому Иза попадалась на глаза, смотрели на молодую девушку с завистью, ведь в её задачи не входила беготня по лестнице в течение всего рабочего дня.

Но, помимо радости за свою физическую форму, в душе у Изы была и печаль. С каждой ступенькой, приближавшей к цели, она никак не могла заглушить в себе это тяжёлое и неприятное чувство…

Аргуса она не видела с того собрания вожаков, устроенного в одном из офисов «Орох», но в тот раз у неё не было времени на чувства. Сейчас же можно отдаться всем тем эмоциям, что испытывала.

Первое время, пока не улеглась шумиха с безумством вожака стаи Ноктис и Аргус не занял его место в клане, все выжившие из снежных оборотней прятались в подземном городе клана Сильвэ, который назывался Пятым Городом Голубого Сияния. Сколько всего у Сильвэ было подобных городов-укрытий, Иза не знала, но все они надёжно защищали нуждавшихся.

За всё время, что оборотни существовали на планете, у них развилось множество разнообразных способностей. Многие оборотни не просто обращались в то или иное животное, но и имели свои клановые особенности. У всех оборотней были какие-то таланты, присущие большинству членов в определённом клане.

Так, например, оборотни клана Векорд за счёт своей уникальной природной физической формы работали в основном там, где была нужна грубая сила. Представители клана Нивис, в большинстве своём, обладали ярко выраженными интеллектуальными способностями, что помогало им занимать высокие должности в научных кругах. Самыми разносторонними талантами обладали оборотни клана Ноктис, хотя излюбленными сферами их деятельности оставались архитектура и строительство. Пожалуй, только семейный клан Пропо́зитум мог похвастаться большим количеством магазинов, компаний и предприятий, которые передавались по наследству. В свою очередь, многие из клана Сильвэ были отличными следопытами и работали в правоохранительных органах, что не могло скрыться от внимания «Орох».

Пожалуй, именно поэтому в «Орох» служат свои «ищейки», то есть те, кто помогает поддерживать порядок и мир между людьми и оборотнями. Причём, насколько знала Иза, оборотни там были не только из клана Сильвэ, но попасть на должность «ищейки» можно было только по специальному приглашению от «Орох». Честно говоря, быть «ищейкой» не хотел никто из оборотней, но в «Орох» всегда умели найти подход к тому, кого они надеялись увидеть в своих рядах.

Главная из причин нежелания оборотней становится «ищейками» – после подписания контракта приходилось оставлять не только свой клан, но и семью. Многие, несмотря на свои полезные способности для «Орох», отказывались, даже если понимали, что это единственный шанс сделать что-то значительное для оборотней в целом.

Отец Изы часто вспоминал, что когда-то давно ему тоже предлагали стать «ищейкой». В то время появился некий маньяк, убивавший только оборотней. Беспокойство нарастало с каждым днём, но никто из оборотней не мог ничего сделать. Все убийства происходили только в городах и только в светлое время суток. К счастью, политика охотников изменилась с течением времени, и они всё чаще задумывались не только о защите людей от оборотней, но и оборотней от людей. Как показало время, люди с куда большим жаром хотели уничтожить оборотней, чем последние вообще когда-либо хотели навредить людям. Пожалуй, это была одна из причин, почему охотники и оборотни начали работать вместе, чтобы поддержать и сохранить этот хрупкий и бесценный баланс.

На радость охотников и оборотней, маньяка удалось найти, но добыть из него информацию оказалось невозможным: в тот момент, когда его нашли и были готовы схватить, мужчина совершил самоубийство, а, как известно, мертвые не способны говорить. Поэтому осталось загадкой и то, как он выслеживал своих жертв, и то, почему убивал именно оборотней. Ведь, кроме скрытой сущности, у убитых не было ничего общего. Воспоминания о тех временах до сих пор вызывали у многих неподдельный страх.

Вспомнив об отце, Иза ещё больше опечалилась и позволила себе остановиться на некоторое время, чтобы немного поплакать в стороне, вспоминая всех тех, кого с ней больше нет. Чем выше поднималась, тем реже ей встречались работники. Иза не стыдилась своих слёз, но ей и не хотелось показывать свои слабости незнакомым людям. Кто-то даже попытался спросить у неё, что случилось, но ей удалось убедить человека, что всё хорошо, и он с некоторым недоверием отошёл от Изы и продолжил своё движение по лестнице. Немного успокоившись, она настолько поддалась тёплым воспоминаниям, что прошла мимо нужного этажа. Словно очнувшись, увидела табличку с номером двадцать шесть и заторопилась спуститься вниз.

Выйдя на нужную лестничную площадку, уверенно направилась в офис Аргуса.

Примерно пятнадцать лет назад его отец основал эту фирму, занимающуюся строительным бизнесом. В то время это здание было совсем новым, и из-за достаточно высоких цен лишь немногие могли себе позволить арендовать в нём помещение. Отец Аргуса был одним из первых. Пожалуй, именно благодаря своему таланту и некоему артистизму смог в короткие сроки расширить свой скромный бизнес и завоевать доверие и преданность клиентов. Многие из достоинств отца передались сыну. Так, например, умение руководить, смелость в принятии решений и какое-то особенное «рабочее» чутьё были несомненными достоинствами, присущими обоим. Но безумие отца сильно изменило Аргуса, особенно после смерти Яры. Иза, как и все, догадывалась, что он убил своего отца, но предпочитала держать свои мысли при себе.

Всего лишь за одну ночь Аргус стал более холодным и расчётливым. Он без толики сомнений принимал сложные решения, руководствуясь законом, своим чутьём и чувством справедливости. Став вожаком стаи, убедил главу клана Сильвэ, что позаботиться о выживших снежных оборотнях его, Аргуса, обязанность. Многие тогда испытывали страх и недоверие к новому вожаку стаи клана Ноктис. Поэтому после того, как все за и против были взвешены, часть выживших согласилась на его опеку, а остальные отправились к своим родственникам в другие города и стаи клана Нивис. За всё это время Аргус ни разу не дал повода усомниться в благородности своих намерений. По необходимости старался помочь каждому из стаи снежных оборотней, порой отодвигая в сторону членов собственной стаи. Иногда это приводило к конфликту интересов, но Аргусу всегда удавалось потушить разгоравшийся огонь. В то же самое время в глазах своей стаи он достаточно быстро превратился в жестокого и целеустремлённого вожака, способного держать всех в ежовых рукавицах. В глазах же снежных оборотней он был добр, благороден и честен. Члены его собственной стаи считали, что, желая искупить грехи отца, он слишком усердно старается быть «хорошим» для выживших снежных оборотней.

Иза сочувствовала Аргусу, потому что видела, в какой непростой ситуации он находился, и всегда старалась поддерживать как только могла. Но ничто не вечно.

Остановившись у двери, девушка дёрнула ручку и вошла в приёмную. Она давно здесь не была, поэтому переступила порог с некоторой нервозностью. В помещении как всегда было светло и тепло. Стол находился у окна и боком упирался в невысокий шкаф с папками разных размеров, объёмов и цветов. У противоположной стены стоял шкаф побольше, и, соответственно, разного рода бумаг в нём было больше. Помимо папок, там можно было разглядеть какие-то книги, названия которых Иза никогда не пыталась запомнить. Практически рядом с входной дверью стоял небольшой стеклянный столик с журналами об архитектуре и строительных материалах. Тут же располагался по виду старый, но всё ещё в хорошем состоянии двухместный кожаный диван. Со стороны выглядело так, что он не вписывается в общую картину, но Изе всегда казалось, что именно этот старый диван разряжал своим присутствием эту холодную, офисную атмосферу. По чистоте и свежести в помещении было несложно понять, что секретарша – аккуратная и собранная женщина, которая любит порядок.

– Здравствуй, Мария, – сказала Иза, переступив порог приёмной.

Мария была женщиной средних лет, с выразительно голубыми глазами и тёмными волосами. У неё была завидно стройная фигура, хотя ни на каких диетах она никогда не сидела и ни в чём себе не отказывала. На зависть со стороны коллег обычно говорила: «Я просто стараюсь делать простые упражнения и не переедать». Для неё эта формула работала. В офисе Мария всегда была собрана, одевалась официально, что подчёркивало её красоту. Только в обществе Изы Мария могла себе позволить быть чуть более тёплой и приветливой, чем обычно.

– Ах, Иза! Здравствуй, моя дорогая. – Мария вышла из-за стола и направилась к Изе чтобы обнять её. – Я так давно тебя не видела. Слышала, что у тебя появился молодой человек. Расскажешь мне о нём?

– Нечего рассказывать, – сухо ответила Иза. – Мы расстались. Мне нужно уехать.

– Он отказался ехать с тобой? – искренне удивилась Мария.

– Он не может, – говорить о Гере Изе не хотелось. При мысли о нём в душе продолжали царствовать боль и разочарование. – Я надеюсь, Аргус на месте? Мне не хотелось бы ехать в поместье.

– Да, – вздохнула Мария, – он здесь. В последнее время его что-то очень сильно беспокоит, а я всё никак не могу понять, что именно. У меня возникло такое ощущение, что он яростно пытается сбежать от чего-то, зарывшись в работу. Знаешь, Иза, я беспокоюсь за него, раньше он тщательно взвешивал все предложения и ответственно распределял обязанности, но в последнее время он какой-то несобранный. Его внешний вид так и кричит о том, что он устал, но холодно игнорирует своё состояние. Как бы он об этом не пожалел.