Любовник для Карлы. Роман в трёх частях

Глава десятая

Проснувшись утром, Карла вспоминала вчерашний вечер и сказочную ночь. Она вспомнила загадочное появление запахов. Сначала сандаловое дерево, затем цветы бергамота, арабской розы… Её любимые ароматы, которые она покупала в парфюмерных салонах, а потом смешивала. И пользовалась по отдельности.

Робер работал за компьютером. Завтрак ждал её на кофейном столике.

Она тихонько подошла к нему и обняла за плечи. На мониторе мелькали какие-то таблицы. Он захлопнул крышку.

– Доброе утро, принцесса. Завтрак? – Робер подарил ей свою утреннюю улыбку, прекрасную, как сама Аврора.

– Доброе утро, позавтракаем вместе? Ты уже завтракал?

Какой глупый вопрос, подумала она. Он же ест только со мной. Ему не нужна еда, если он один.

– Робер, могу я тебя спросить?

Робер поднял на неё взгляд, чёткие линии его чёрных бровей вопросительно приподнялись.

– Как ты это делаешь? Эти запахи вчера… Как ты меняешь их? Я вообще не видела у тебя духов. И я не видела, чтобы ты пользовался ими вчера в ресторане. Но от тебя пахло по-разному. И это были именно те запахи, которые я знаю и люблю!

Он подошёл к столику и налил кофе в обе чашечки. Добавил молока и подал одну чашечку Карле.

– Очень просто, mon cheri. У людей запах тела меняется естественным образом, в зависимости от гормонального фона. Гормональный фон меняется от настроения, ваш мозг подаёт сигнал телу. Моё тело не может производить гормоны, в нём срабатывает другая система. Логическая. В тот или иной момент я источаю запах, который бы импонировал тебе именно в этот момент. Который способствует появлению желания у тебя. В зависимости от твоих сексуальных желаний меняется мой запах. Всё очень просто, – он улыбнулся и провёл ладонью по волосам Карлы. – Это манипуляция, согласен. В некоторой степени. Но ты хотела этого. Ты хотела, чтобы я владел твоими желаниями, mon cheri… Сегодня воскресенье. Хочешь, поедем погуляем в Булонском лесу?

Он снова угадал желание Карлы. Именно об этом она подумала, проснувшись утром в его постели.

После завтрака они оделись, вышли на улицу Фиделите и прошлись минут двадцать, наслаждаясь запахами кофе и свежей выпечки, исходящими из многочисленных бистро и булочных. Потом сели в такси и отправились в Булонский лес.

Вечером Карла наконец поехала в свою квартиру. Нужно было проверить почту и позвонить маме. Маме она звонила только из дома. Чтобы ничто не отвлекало. Мама, как всегда, задавала кучу вопросов, спрашивала, когда Карла приедет. До Рождества? Или как в прошлом году – в день Рождества, одна, в унылом настроении? Карла вспомнила, как год назад, перед самым Рождеством, Поль заявил ей, что должен ехать к каким-то родственникам. Карлу он не приглашал. Она поняла, в чём дело. Ведь

именно Рождество мы стараемся провести с самыми дорогими людьми. Если тебя обходят в этот день, значит, ты не в их числе.

Да, она приедет, возможно, на несколько дней. Может быть, не одна. После этой фразы маму просто прорвало. Кто он и что, и почему она ничего до сих пор не знает? Что готовить и что испечь? «Бедная моя мама, – подумала Карла. – Если бы ты знала, что мой новый возлюбленный может вообще не есть и не пить».

Она пообещала, что познакомит их и всё расскажет подробнее при встрече. Она сама его знает всего несколько дней. Ему нравится лазанья, сказала Карла, чтобы хоть как-то порадовать маму. Она ещё поболтала с возбуждённой новостью мамой и положила трубку. Ей хотелось думать о Робере. Просто думать о нём. Он – произведение искусства. Он – само совершенство с его искусственным интеллектом, его поведением, его способностью предугадывать её мысли и чувства. Живой мужчина не может обладать всем тем, чем обладает он. С этими мыслями Карла закрыла глаза и уснула.

Глава одиннадцатая

Прошло две недели с тех пор, как в жизни Карлы появился Робер. Две недели другой, доселе незнакомой Карле жизни. Робер подъезжал в одно и то же время к зданию библиотеки. Карла, как бабочка, порхала по белым мраморным ступенькам вниз, бежала ему навстречу, обвивала руками его шею, и их губы сливались в нежном поцелуе. Она даже не задумывалась о том, кто увидит их и что подумает. Карла буквально утопала в любовной эйфории, и её не беспокоил тот факт, что Робер – робот.

Да и вопросов больше никто не задавал. Бруно при встрече загадочно улыбался и весело болтал на посторонние темы. Он хорошо знал Карлу – знал, как верит она в то, что, если рассказывать о личной жизни, счастье можно спугнуть.

Пару раз она ходила обедать с Сесиль. Подруга сразу же заметила, что Карла очень изменилась.

– Ну-ка, признавайся, подруга. Ты влюблена?

Карла в ответ просто расхохоталась счастливым смехом, чем ещё больше обескуражила Сесиль.

– Я потом тебе всё расскажу, пока рассказывать нечего!

Прежде это «потом» закачивалось сообщением Карлы о том, что история закончена. Зная об этом, Сесиль больше не задавала вопросов. Но всем было понятно, что Карла влюблена в этого загадочного молодого человека с зелёными глазами. Любители посплетничать были уверены, что красавчик-ловелас вскоре исчезнет, и заранее жалели Карлу.

Карла собиралась пригласить Робера в Италию на Рождество. Она хотела сказать ему об этом, но каждый вечер, встретившись с ним, ей хотелось просто непринуждённо болтать, ужинать, заходить в магазинчики, просто шагать по улице, держа его за руку и слушая его завораживающий голос. Она обожала этот голос, его мелодичный тембр напоминал звуки музыкального инструмента. Иногда он менялся, в зависимости от того, о чём он рассказывал. Карла могла слушать его бесконечно. Когда он шептал ей что-то на ухо, прижимая крепко к себе, её ноги слабели, а он источал волшебные запахи. Тогда она знала, что они поедут в отель. И весь мир снова останется за теми дверями, которые он закроет одной рукой, обнимая Карлу другой, нежно и пристально глядя ей в глаза своим изумрудным взглядом. У неё никогда не было такого великолепного любовника. Такого внимательного, любящего партнёра.

В один из вечеров они всё же обсудили поездку в Италию. Карла весело хохотала, представляя себе маму, которая угощает Робера разными яствами.

– Я сказала маме, что ты просто мой новый друг, ничего серьёзного, иначе она засыплет тебя вопросами и намёками.

Что бы они ни делали вместе, Карле это доставляло огромное удовольствие. У Робера было отменное чувство юмора, и смех Карлы уже знали во всём отеле.

В Италию решили ехать на поезде. В маленьком городке не было своего аэропорта. Пока доедешь до парижского Шарль де Голль, потом два часа полёта до Рима или Милана, а оттуда на поезде пять часов минимум. Лучше уж сразу на поезде. И потом Карла обожала путешествовать поездом. А с таким прекрасным попутчиком это будет просто сказка.

Загрузив две огромные дорожные сумки и коробку с новой кофейной машиной, которую Карла купила маме в подарок, они наконец устроились в мягком купе на четверых. Молодая пара, сидевшая напротив, оказалась из Италии. Итальянцы много болтали, задавали кучу вопросов. В конце концов Карла склонила голову Роберу на плечо и сделала вид, что спит. Она всегда так делала, когда ей хотелось, чтобы к ней не приставали попутчики.

Мама их встречала на своём стареньком «фиате» – эту марку автомобилей итальянцы просто обожали – прихватив с собой соседскую девочку, якобы чтобы помочь с багажом, а на самом деле желая просто похвастаться тем, что Карла приехала не одна. Мама обняла их обоих, осыпала Карлу жаркими поцелуями и впилась глазами в Робера. Карла, толкнув маму локтем, буркнула: «Мам… Ма-ам!»

– Ну хорошо, хорошо, моя девочка, не буду рассматривать твоего друга. Ты ведь сказала, что вы дружите?

Она надавила на слово «дружите», придавая ему двойственный смысл. Соседская девочка тоже уставилась на Робера, чем вызвала у Карлы усмешку. Ей было приятно, что Робер пользуется успехом. Она наблюдала за этой картиной с особым удовольствием, наклонив голову набок и улыбаясь. Робер укладывал сумки в машину, болтал с мамой, кидал взгляды на Карлу и тоже улыбался.

«Боже, как же он хорош!» – думала она с наслаждением. Мысль о том, что Робер принадлежит ей, пьянила, уносила её мысли далеко от реальности, в страну чудес. Ведь он и сам был чудом.

Три дня праздников прошли в приятной суете, бесконечном приготовлении блюд и их поглощении и послеобеденных прогулках вдоль побережья. Мама сопровождала их, рассказывая Роберу о том, как Карла была маленькой девочкой. Робер слушал внимательно, с любопытством посматривая то на Карлу, то на маму. Когда мама спросила Робера о его детстве, он, посмотрев на Карлу, сказал очень просто и естественно: «Я родился в семье биофизиков. Мои родители – французы. Они ещё в молодости нашли работу в Японии и остались там».

После этих слов мама уважительно посмотрела на Робера. Биофизика – это очень сложно. Родители Робера должны быть очень образованными людьми. Да и сам Робер уж очень хорош и эрудирован.

Они вернулись в Париж. Всё, казалось, вернулось на круги своя.

Робер продолжал работать по ночам и, видимо, неплохо зарабатывал. Карла подозревала, что его умственные способности были не сравнимы с человеческими, но не хотела говорить об этом. Только раз она спросила у него, чем он занимается.

– Я помогаю одной компании. К сожалению, я должен работать в четверть оборота, иначе они зацепятся за меня, а у меня другие цели в данный момент! – Робер обнял Карлу и поцеловал в шею.

Если в самом начале эти поцелуи были ей просто приятны, то сейчас, когда она знала его, у неё сразу подкашивались ноги и по всему телу пробегала горячая волна любовной неги.

«Нет, Робер, никто не должен знать, кто ты. Иначе они заберут тебя у меня… Ты только мой…» – она захлопнула крышку компьютера и, обхватив его шею, увлекла за собой в спальню. В мир, принадлежащий только им двоим.

Глава двенадцатая

Зима пролетела, как скорый поезд в ночи, промчалась, оставив после себя лишь приятную прохладу на лице и уходящий безвозвратный звук. Застучали в окно весенние дожди. Природа просыпалась, и запахи распускающихся почек кружили голову. Как было прекрасно гулять с Робером под дождём и прижиматься к нему всем телом. Они часто заходили в кино перед ужином, а потом просто бродили по Парижу и говорили, говорили, говорили… Сколько он всего знал! Карла могла слушать его бесконечно. Его голос ласкал её слух, подобно проникновенным звукам гитары. Гитары, исполняющей нежную серенаду.

Однажды вечером за ужином Робер сказал, улыбаясь:

– У меня кое-что есть для тебя.

– Что же это, интересно?

Робер не дарил ей подарки. Каждый раз, когда Карле что-то нравилось, он подходил к ней и смотрел несколько секунд, потом говорил ей нежно на ухо: «Берём». Но он не считал это подарками. Это было просто частью его мужской натуры.

Весь оставшийся вечер Карлу разбирало любопытство. Он не покупал ничего сам, без неё. Но она не задавала больше вопросов, чтобы не испортить сюрприз. Они вышли из ресторана и побрели привычной дорогой, ведущей к «Савой». Он всё ещё оставался в отеле. За несколько месяцев этот двухкомнатный номер с маленькой кухней стал им родным домом. Столько счастливых моментов было пережито в этом просторном уютном номере, что Карле было бы жаль, если бы Робер сменил отель или снял квартиру.

Она не то чтобы боялась, просто не хотела думать о будущем. Так бывает, когда снится прекрасный сон и нам не хочется просыпаться. Если бы она стала задумываться над «а что потом», нужно было бы возвращаться в реальность. А ей совсем не хотелось этого. Нет… Только не сейчас…

Они вошли в номер, прошли в спальню. На кровати лежала большая красивая коробка с написанными на ней японскими иероглифами.

Карла подошла и взяла коробку в руки, разглядела её и открыла. Оттуда выскользнуло на постель японское кимоно, из тончайшего шёлка, ярко-красного цвета, с вышитыми веточками цветущей сакуры. Девушка накинула на себя кимоно и посмотрела с восторгом сначала в зеркало, потом на Робера. Он подошёл и нежно обнял её.

– Нравится? – спросил он, водя ладонью по нежному шёлку.

– Очень красиво. Спасибо, mon cher! – поцеловав его в мягкие губы, она благодарно посмотрела ему в глаза.

– Наверное, хочешь спросить, почему кимоно? – улыбнулся Робер, и Карла утвердительно кивнула. – Сам не знаю. Видишь ли, у меня европейская внешность благодаря тебе. Спасибо. Мне всё нравится. Но меня изобрёл и создал японец. В моей памяти иногда сверкают, как вспышки молнии, японские лица, цветы сакуры и яркие кимоно. Я увидел это кимоно сегодня утром в витрине японского бутика, и меня словно пронзил самурайский меч! Я тут же вошёл в магазин и купил его. Интересно, правда?

Карла задумалась над словами Робера. «Робер – японец!» – подумала она.

Это открытие вдруг так взволновало её, что она до самого утра не могла уснуть. Её радовал этот факт и в то же время пугал. У него была родина и память о ней. В нём всё больше и чаще проявлялись совершенно человеческие качества. А вдруг он захочет вернуться домой, когда совсем очеловечится?

Она не сможет не отпустить его. В эту ночь Карла поняла, что чем больше Робер проявляет себя, как человек, как мужчина, тем больше она любит его. И снова страх потери закрался в её сердце. Впервые за всё время с Робером она ощутила тревогу, которую не могла объяснить.

Глава тринадцатая

На следующее утро Карла, придя в библиотеку, обнаружила среди вороха писем странное письмо с новым адресатом. Но она сразу узнала фирменный знак компании, который не раз видела среди деловых бумаг на столе Робера. Девушка быстро отложила всю остальную почту в сторону и вскрыла это письмо первым.

Представитель компании по разработке новых компьютерных программ просил Карлу связаться с ним. Срочно. Внизу стояла его подпись и номера телефонов. Подпись внизу гласила: звонить в любое время.

Девушка перечитала письмо несколько раз, подошла к окну и долго смотрела на улицу, пытаясь понять, чего от неё хотят. Она поняла, что это та самая контора, на которую работает Робер. Но чего они хотели? Почему не связались напрямую с ним? Нужно ли говорить ему о письме или сначала позвонить на фирму?

Она боялась потерять Робера, и мысли, одна тревожнее другой, закрутились в голове.

Наконец она решила поговорить вечером с Робером. Ведь ей не нужно было что-либо скрывать от него.

Вечером Робер позвонил в половине шестого, как обычно. Он сказал, что уже ждёт Карлу в фойе библиотеки. Он приехал чуть раньше и сидел внизу, занимая разговорами консьержа.

Когда Карла спустилась вниз, консьерж заговорщически подмигнул ей и кинул:

– Весёлый парень, этот твой Робер!

Она весело рассмеялась, поцеловала Робера в щеку, взяла его за руку и потащила за собой к выходу. На минуту она даже забыла о том, что её так тревожило весь день. Он прошлись немного по улице в сторону Сенны в нежном молчании. Потом Робер остановился, обнял Карлу и прижался губами к виску девушки:

– Ты хочешь что-то сказать мне, правда? – сказал он нежно, полушёпотом, не отрывая губ от Карлы.

– Да, хочу, но не знаю, как. И нужно ли об этом сейчас. Так хорошо гулять с тобой по весенним улицам и ни о чем не думать. – Она сказала это и поняла, что от разговора уже не уйти.

– Карлетта, ты можешь мне говорить все, что угодно и в любое время, помнишь? – он обхватил её голову своими тёплыми руками и заглянул ей в глаза.

«Как будет страшно потерять его. Что, если они его у меня заберут?» – с ужасом подумала она, положила свою голову Роберу на грудь, скользнула обеими руками ему под куртку и крепко прижала к себе.

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Тебе не нужно бояться, – с ещё большей нежностью проговорил Робер. – Компания, которой я помогаю, предлагает мне заключить с ней контракт на большую сумму и работать на них. Я не могу этого сделать. Во-первых, я принадлежу моему производителю. Во-вторых, я не такой как вы, люди. Мне не нужны большие деньги. Все что мне нужно, я могу заработать без

труда и тут же их потратить с удовольствием. И чтобы доставить удовольствие тебе!

– Робер снова погладил Карлу по волосам, приложил ладонь к её подбородку, приподнял её лицо и посмотрел ей в глаза, нежно улыбаясь. Его зеленые глаза искрились.

– А самое главное моё предназначение, продолжил он – это проводить все своё свободное время с тобой. Вернее, все твоё свободное время. Несмотря на то, что во мне заложены программы, позволяющие решать самые сложные задачи и алгоритмы, у меня совсем другая задача. Я создан для того, чтобы любить.

Он прижался губами к губам девушки, и они застыли в долгом, жарком поцелуе. Когда он наконец отнял свои губы от губ Карлы, снова посмотрел ей пристально в глаза и продолжил:

– Неужели ты думала, что я соглашусь на их условия и стану работать на них? Как ты могла так подумать? – Робер теперь превратился в актёра, копируя Труффальдино из пьесы Карло Гольдони: «Слуга двух господ».

Этот спектакль они ходили смотреть совсем недавно и воспоминание о нем было совсем свежим. Карла любила Труффальдино. Несмотря на то, что он был прохиндей, в нем горел какой-то особенный, присущий итальянцам, озорной огонек, который так привлекает женщин. Когда они вышли из театра, девушка так восхищалась мастерством актёра, сыгравшего знаменитого пройдоху из Бергамо, что Робер незамедлительно перевоплотился в него, прямо тут же, на улице, и Карла в тот вечер хохотала до слез.

И сейчас, чтобы развеселить девушку, он снова использовал этот приём.

Они долго ещё гуляли в тот нежный весенний вечер вдоль Сенны, болтали, шутили и смеялись. Потом зашли в какой-то маленький кабачок за углом улицы Феделите, на которой находится Савой, ели жаркое из утки и пили домашнее вино из винного подвала кабачка.

Карла не помнила себя такой пьяной и счастливой. Даже когда Робер приглашал её в самые шикарные рестораны, одаривал букетами роз, покупал вещи от знаменитых дизайнеров, она не была так счастлива.

Они вошли в «Савой» уже далеко за полночь. Робер был трезв, как стёклышко.

Он всегда был трезв, и это нравилось Карле. Она могла позволить себе любое безумство и глупость. Робер мог всегда её подстраховать.

Они вошли в номер. Карла скинула с себя туфли и упала на шёлковую прохладную постель вниз лицом, к которой уже привыкла за эти полгода.

«Полгода, – подумала она, – полгода мы уже вместе, в этом отеле, который стал почти моим домом. Домом… Домой, правда, я хожу редко, но все равно люблю свою квартиру. Дома уютно. А почему бы нам не?..» Она приподнялась на локте, подложив ладонь под голову, устремила свой взгляд на Робера.

Робер уже разделся и накинул на себя халат из синего шёлка. Потом взял в руки кимоно Карлы, свой подарок, и подошёл к кровати.

– Сегодня у нас по плану купание в ванной, – сказал он шутливым тоном папочки. – Сейчас я тебя раздену и отнесу в ванную!

И он принялся усердно стягивать платье, нарочито пыхтя, чтобы Карлу не посетили другие мысли и желания. Ведь тогда нужно менять план действий.

Робер раздел Карлу и накинув на неё огненно-красное кимоно, взял её на руки. Девушка вопросительно посмотрела на него. Обычно в ванную она шла сама.

Но когда он занёс её в ванную она все поняла. Множество свечей горело повсюду, источая аромат роз, сандала и жасмина. Объемная ванная была уже наполнена водой и белой пеной, поверх которой покачивались лепестки роз. Робер нежно скинул с Карлы кимоно и опустил её воду.

– Шампанского? Моншери… – Он наполнил два бокала шампанским и подал девушке. Карла пригубила прохладный напиток, закрыла глаза и откинула голову. Робер скинул свой халат и присоединился к Карле.

«Он великолепный любовник, он само совершенство, он мечта…» – Думала Карла в ту ночь.

«Пожалуй, я не буду спрашивать его, хочет ли он переехать ко мне или не можем ли мы снять квартиру вместе. Нет, он не для такой жизни. Робер создан для наслаждений, и я буду наслаждаться им, сколько смогу… Смогу. А сколько я смогу? Зачем, зачем я думаю об этом?» – и чувство тревоги снова и снова закрадывалось в её сердце.

Глава четырнадцатая

В тот апрельский день с утра лил дождь, то стихающий, то переходящий в ливень. По обе стороны Елисейских полей цвели фруктовые деревья. Издалека они напоминали цветущие ветки сакуры. В Люксембургском саду даже в дождливую погоду гуляли пары. И Карла с Робером тоже часто приходили сюда просто съесть блинчиков с шоколадом и посидеть возле озера.

Карла забыла зонт, и поэтому перехватила лёгкий обед прямо тут, в бистро библиотеки. Именно в этот дождливый день ей хотелось поехать с Робером в какое-нибудь особенно уютное место, где можно подольше посидеть, раз уж невозможно гулять. Обеденный перерыв уже закончился, а Робер всё ещё не позвонил. После обеда дождь перешёл в сильный ливень.

В душу Карлы стало закрадываться тревога. Она несколько раз брала в руки телефон, но ловила себя на том, что боится позвонить. Она вспомнила, как в самом начале знакомства Робер сказал ей, что не может умереть от болезней, но его может сбить машина, или может вдруг выйти из строя какой-нибудь алгоритм.

Через пару часов она снова взяла трубку и набрала номер отеля. Руки её тряслись. Робер не ответил. Сердце Карлы стало биться так сильно, что блузка на груди колыхалась с каждым ударом. Она набрала номер консьержа.

Нет, месье Робер не покидал номер. Карла облилась холодным потом. Он там. В номере. Один. Что с ним случилось? Надо быстро взять себя в руки и бежать к нему. До конца рабочего дня оставалось два часа. Она написала записку, приклеила к монитору компьютера и, схватив плащ, бросилась к выходу. Один из сотрудников попытался остановить её в коридоре, спросив, что с ней. Она, видимо, была очень бледной. «Потом», – бросила Карла, уже слетая с мраморных ступенек вниз. Она по привычке бросила взгляд на то место, где обычно ждал её Робер, стоя рядом с такси. Там было пусто. В груди защемило.

– Такси! – крикнула она в сторону стоянки.

Такси подъехало почти сразу.

– «Савой», быстро!

Таксист с любопытством посмотрел на неё в зеркало: «Да, мадам, конечно!» Увидев лицо Карлы, он понял, что что-то неладно, и пустился на всей скорости, насколько это было возможно. Ливень совсем разошёлся и хлестал по стеклу со всей своей природной силой.

Наконец такси остановилось перед отелем. Карла вылетела из машины и бросилась наверх, как пуля, сметая идущих ей навстречу гостей. Консьерж попытался что-то сказать ей вслед, но она не слышала его. Не вызывая лифт, она понеслась по винтовой лестнице на второй этаж. Задыхаясь, подлетела к двери, дёрнула ручку.

Дверь распахнулась.

Робер сидел в кресле и смотрел прямо на Карлу. Его глаза беззащитно улыбались виноватой улыбкой. Его тело было странно неподвижным, руки беспомощно свисали с подлокотников кресла.

Он выглядел полностью парализованным. Живыми были только глаза.

Карла схватила его за плечи, слегка потрясла, потом обхватила обеими руками его лицо.

– Робер, что?! Что с тобой? Ты парализован? Что нужно сделать? Ты слышишь меня?

Он повёл глазами в стороны и потом прикрыл их, давая понять, что слышит её. Но он не мог двинуть ни телом, ни губами.

Карла нежно поцеловала его.

– Ничего, я с тобой! Ты слышишь? Я с тобой!

Она схватила телефон и стала набирать номер фирмы в Киото. Даже не задумываясь, который там час.

Ответила Мика, она была доступна круглые сутки. В Киото было два часа ночи. Мика ответила сонным голосом, сначала автоматически по-японски, затем, узнав голос Карлы и услышав имя «Робер», перешла на английский.

– Мика, Робер не двигается. Он парализован! Что я могу сделать? Что мне делать? Да, глаза живые! Но только глаза!..

Мика попросила потрогать все части тела. Карла судорожно трогала Робера, водила пальцами по всему телу – ноги, спина, затылок… Нет, абсолютно парализован. Только глаза оставались живыми и всё ещё смотрели на Карлу с нежностью и чувством вины. Он не хотел видеть её несчастной. Она обняла его, прижала его голову к своей груди и зарыдала. Слёзы катились из её глаз. Она чувствовала себя бессильной. Мика ещё что-то говорила в трубку, но Карла уже не слушала. Она не хотела его терять. Робер – это было лучшее, что у неё было в жизни.

Несколько минут она провела в таком положении, прижимая голову Робера к груди, задыхаясь от рыданий. Наконец, она услышала, как Мика кричит ей в трубку: «Срочно! Ты должна его срочно выслать в Киото! Мы попробуем его починить. Ты слышишь меня?»

Карла встрепенулась, подхватила трубку.

«Да, я слышу, – сквозь слёзы проговорила она. – Да, хорошо. Я сама его привезу. Я сейчас же займусь этим! Предупреди господина Курасаву, что мы едем!» Курасава-сан был главным инженером фирмы и создателем Робера. Она бросила трубку и взяла себя в руки. Робер всё ещё ласково смотрел на неё.

Она погладила его по волосам:

– Ничего. Сейчас я куплю билет, мы летим в Японию. В твою Японию. Всё будет хорошо. Я не брошу тебя, мой дорогой ч… – она почти сказала «человек».

Нет, она его никому не отдаст. Она позвонила в бюро и заказала два билета в Киото на завтра, через Токио. Потом позвонила в аэропорт, заказала спецтранспортировку.

Потом улыбнулась ему, положила его голову на мягкую спинку кресла и побежала в ванную. Быстро встала под душ, словно хотела смыть с себя всю тревогу и панику. Накинула кимоно, вышла и снова обняла Робера.

Рано утром, когда спецслужащие приехали в «Савой», Карла уже стояла собранная, упаковав все необходимые вещи для себя и Робера. Три человека в синей форме аккуратно пересадили Робера в кресло-каталку, и они поехали в аэропорт. Карла бросила консьержу: «До встречи!» И села в такси.