Дед Данила
.
Сегодня так замело дорогу к крыльцу, что Анька уже притомилась разгребая чистейший рыхлый снег, сбрасывала она его ловко и умело.А в душе радовалась, что зима такая снежная. Морозная, настоящая.
– Ну что, дочка, справляешься? – поёживаясь от жгучего мороза на крыльце, спрашивал дед Данила, стоявший в потёртом, видавшем виды полушубке.
Анька, не оборачиваясь, отвечала:
– Справляюсь, опыт-то есть.
Да, опыт у неё был, когда была жива бабушка они все приезжали к ней в гости, и мама. И брат, и отец. Вот отец её и учил, когда она была подростком, как держать лопату, как и куда бросать снег. И ей нравилось, снег поблёскивал на солнце и они с отцом так ловко справлялись, усталые и довольные шли в дом. В доме уже был накрыт стол и все садились обедать. А бабушка такие пироги пекла, Анька бы от них сейчас точно не отказалась. Было шумно, весело, но родители сейчас не ездят, только летом приезжают. А Ане нравится здесь. Она брала короткие отпуска или на выходные приезжала, любила она деревенскую тишину, сказочный лес за деревней, укутанный заботливо снегом. Да и вот деду Данилу без нее тут скучно.
– Я вот сейчас уже очистила своё крыльцо, так ты приходи на чай, – говорила Аня, не выпуская из рук лопату.
– Приду, приду, а как же.
Любил он ее, как дочку, знал её с малого детства и родителей её знал, и бабушку знал, даже пытался к ней посвататься. Хотя была она постарше его, но, видимо, не глянулся ей такой сосед. Да он и не горевал. Жил бобылём, баб не водил, помогал соседям по хозяйству. Вон за Анькиным домом всё время присматривает, когда ее нету. Только вот иногда ночами мысли Данилу мучили: «Что же не так со мной. Он же мужик справный, дом в чистоте и порядке держит, и огород у него всегда ухоженный, и по мужскому делу у него всё в порядке… Но вот что-то личная жизнь у него не заладилась. Может кто околдовал, может кого обидел и сам того не ведает. Ну да ладно. Вон Анька уже весь снег расчистила, раскраснелась вся, стоит работой своей любуется. Пойду хоть рубаху чистую одену, все же в гости иду».
Зашел в дом. Проходя мимо зеркала (он уже давно у него не задерживался), а тут вдруг приостановился, как бы заново на себя взглянул, вспомнил, что уже несколько дней не брился. Еще внимательнее вгляделся в свое лицо. Глаза были живые, смотрели бойко и насмешливо, как будто насмехались над ним: «Что же ты, Данила Матвеевич, рановато в старики записался. Мне же и годков не так и много, только вот за пятьдесят с таким хвостиком перевалило».
Он еще ближе подошел к зеркалу: и седины-то совсем мало, и морщин почти не видать.
– Тьфу, – выругался Данила, – что-то я себя, как баба разглядываю. Но чего-то призадумался. Надоело ему жить одному, тоскливо очень. Словом, хочется с кем-то молвиться. Особенно в такие зимние длинные вечера. Подумал, надо с Анькой посоветоваться. Может она что-то подскажет. Что-то сердце его сегодня как-то ныло. Что оно предчувствует, кто ж догадается, хорошее или плохое.
Когда собрался на чай, уже и темнеть стало. Всё думал, раздумывал, идти, а может и не надо. Может Анька уже и забыла, что на чай пригласила. Но представив, как будет опять сидеть один весь вечер, смотреть надоевший телевизор, решил пойти. Одел свой видавший виды полушубок и вышел. Когда вошел в дом, увидел женщину, в голове пронеслась первая мысль: «Ей, наверно, лет сорок». По дому бегал мальчик лет десяти.
– О, дед Данила, проходи, мы тут чаёвничаем.
А он чего-то засуетился. Руки его не слушались, ему казалось, что и дар речи он потерял. Только и смотрел на эту женщину и думал: «Так это же она. Это же я её столько лет ждал».
А она очень внимательно рассматривала его, даже и не стеснялась. Как будто его тоже ждала, знала, что придет.
Данила суетливо подсел к столу, Анька поставила ему чашку с чаем, а он боялся её в руки взять, чувствовал, что они у него дрожат. Не помнил, чтобы у него вот так при виде женщины всё внутри перевернулось. А она вроде бы и не красавица, а как посмотрит, так у Данилы сердце куда-то проваливалось.
Анька, заметив, такое замешательство, сказала:
– Знакомься, это наша дальняя родственница, вот поживет у нас в доме, а может и совсем останется.
– А звать, как же твою родственницу, – как будто не своим голосом спросил он.
А она сама, улыбнувшись так, что на щеках появились такие красивые ямочки, что ему вдруг захотелось их погладить, сказала:
– Люба. Я – Любовь.
А ему уже всё нравилось. И её имя, и она сама, и эти ямочки на щеках. Так он к чашке с чаем и не притронулся, всё поглядывал на Любу, а сам понимал, что вот и пришло к нему это чувство, так неожиданно, так сразу, и что же ему теперь делать? А Люба смотрела на него, да так ласково, что он решил, надо уйти, всё обдумать, всё взвесить, как же жить-то дальше?
А Анька, провожая его, не сдержалась, улыбаясь чуть ли не до ушей, спросила:
– Ты чего, дед, влюбился что ли?
А он лишь рукой махнул, ушел. Дома долго не мог уснуть, а как уснул, увидел её во сне: купаются они в реке, друг дружку водой брызгают, да так им весело и у него, Данилы, такая радость на сердце.
На другой день утром Анька уехала в город до следующих выходных. Он всё думал, какой предлог найти, чтобы увидеть Любу. А тут вдруг опять такой снег повалил, крупными хлопьями, и всё сыпет и сыпет.
– Вот это, наверно, мне подсказка с неба, – усмехнулся дед Данила. Взял лопату, пошел к дому, а у самого сердце, как у зайца колотится. Люба открыла сразу, стоит, улыбается.
– Ну что, соседка, помощь примешь? – пытаясь шутить, спросил он.
– Конечно, – просто, без притворства сказала она.
Уж как он старался, а сам думал, пусть снег еще идет и идет подольше. Кормила потом его Люба обедом, и чаем поила, а ему казалось, что никогда он ничего вкуснее не ел и не пил. И мальчонка у нее такой спокойный, как и она сама. Он ему тоже понравился. С этого дня и стали они помогать друг другу. Так и зима прошла. А весной предложил ей Данила перебраться к нему в дом с сынишкой, мальчик к нему уже тоже привязался. И Любе Данила тоже сразу понравился. И она где-то в глубине души, как женщина, знала, что будет она с ним, и что она ему тоже приглянулась.
Вот так и стал Данила счастливым, и мечту носит в своем сердце, что родит ему Люба дочку. Правда, он ей пока этого не сказал, но обязательно скажет. А почему бы и нет? Он ведь еще совсем не старый, а с ней помолодел лет на десять.
…Всё так и случится: родится у него дочка, и когда, держа ее на руках, как самую большую драгоценность, будет выходить на крылечко, качая ее, смотреть на небо и думать:
– Господи, за что же мне такое счастье?
Случай или Судьба?
Сегодня у Дарьи была бессонная ночь. Они у неё нередко случались, в силу возраста: то погода, то полнолуние. Но сегодня ночь была особой – ночь воспоминаний. Через два дня у нее будет встреча с человеком, которого она не видела… О, Господи, сколько же она его не видела? Стала считать, высчитывать, получается больше тридцати лет. Она уже купила билет в этот город, ехать нужно было четыре часа. Это сколько лет он жил от неё, не за тысячи километров, а всего лишь в четырёх часах езды.
Дарья искала его давно, но все следы потерялись, затерялись. В интернете, в поиске, она его не находила. «А если и найду, – думала она иногда, – он, конечно, женат: дети внуки».
Но желание искать не пропадало. Она вспомнила их первую встречу и её губы дрогнули от волнения. Жила Даша в пятиэтажке. А он приходил в её подъезд к родственником жены, они жили на четвёртом этаже. Однажды Даша столкнулась с ним на лестничной площадке. Он спускался вниз, а она тащила сумку с продуктами. Худенькая, с россыпью каштановых волос по плечам, невысокого роста (он потом и будет её называть: «Моя малышка»). А он, прыгающий через ступеньку, чуть не сбил её с ног. Когда увидела его, её сердечко дрогнуло. Это был красавец. Та мужская красота, мимо которой ни одна женщина не пройдет равнодушно. Густые, черные волосы, глаза – не голубые, а синие-синие. А телосложение – можно скульптуру с него лепить.
«Наверное, какой-то спортсмен», – мелькнула у Даши мысль.
– Ой, извините, – с очаровательной улыбкой сказал он. – Я с Вами нечаянно столкнулся.
А сам уже держал её тяжеленную сумку. Она почувствовала, как его рука, чуть задержалась в её руке. И время будто замедлилось. Они смотрели друг на друга, не отводя взгляда. Дарья даже покраснела и засмущалась.
– Я донесу Вам сумочку, помогу, – всё так же улыбаясь, сказал он.
И она согласно кивнула головой, стала подниматься на свой этаж. Когда подошли к двери, было заметно, что он волнуется, хочет что-то сказать и, решившись, спросил:
– А как Вас зовут? Вы здесь живёте?
И она как-то резко ответила:
– Даша. И живу я здесь.
– А я Владимир, Володя. Будем знакомы, – и протянул ей руку.
И она, как-то несмело, протянула ему свою маленькую ладошку:
– Будем.
А он уже мчался вниз, но, чуть задержавшись, крикнул:
– Мы же еще увидимся!
Но она промолчала. Когда зашла домой, сразу вышла на балкон посмотреть хотя бы ему вслед. Но Володю она уже не увидела. Присела на кухне и подумала: «А что это сейчас было?»
Её сердечко до сих пор стучит на повышенном ритме, никак не успокаивается. И Володя стоял у неё перед глазами с его очаровательной улыбкой. И его слова: «Мы еще увидимся!», приятно ласкали слух. Тогда она еще не знала, что он женат. Все эти дни она думала о нём, вспоминала прикосновение руки, ей было приятно. Ей очень хотелось увидеть его еще.
Даша понимала, что она замужем и это чувство, так неожиданно на неё нахлынувшее, такое теплое, такое мощное, но в то же время греховное.
Замуж она вышла рано. И всегда, всю жизнь, будет задавать себе вопрос: «Ты же не любила этого человека, но решила связать с ним свою судьбу». Надеялась, что полюбит. Неверна эта народная поговорка: «Стерпится-слюбится». У Даши так не вышло. Муж оказался деспотом, постоянно её унижал, а если что-то ему уж совсем не нравилось, мог и ударить. Он ни разу не извинился, не попросил прощения. А Даша запиралась в ванной и плакала. Жаловаться было некому, но жить как-то надо было. Они недавно с мужем получили квартиру, да и дочке было только пять лет – куда уйдешь? Мамы не было, она умерла. А если мамы нету, то в народе говорят: дети-сироты. Вот и потянулось её сердечко к Володе. Она часто его вспоминала. Через несколько дней она его встретила в подъезде. Это было такое счастье для неё. Её глаза, наверное, сияли, как звёздочки. И он заметно волновался, был тоже рад встрече. Володя назначил ей свидание, и она согласилась. Он позвал её в лес. Потом этот лес и их поляна будут любимым местом встреч.
В тот первый день было самое начало лета. В лесу цвели ландыши, недалеко цвела черёмуха, такой был пьянящий запах вокруг! Володя развёл небольшой костёр, про запас прихватил еды. Они жарили сосиски, пекли картошку, слушали, как поют птицы. Он рассказывал о себе, о своем нелегком детстве. Оказался её земляком, родом из тех мест, где она родилась. Как же Даше было хорошо. Сегодня душа её отдыхала. Они провели в этот день мало времени вместе. Володя был скромен, вежлив, много шутил, а сам так смотрел на неё, что она очень смущалась.
Когда вышли из леса, он тихо спросил:
–Дашуль, можно я тебя поцелую?
А она ведь ждала этого. И ей хотелось прокричать ему: «Ну, конечно, можно!» Но она с какой-то особой скромностью сказала: «Можно». И потом несла и хранила этот сладкий поцелуй на губах и в сердце. И потом, на следующий день, всё касалась губ, испытывая острое желание еще раз почувствовать его губы, такие страстные и желанные.
…Да, эта ночь бессонна. Воспоминания бередят душу. Дарья посмотрела на часы, было три часа ночи. Сердце что-то заныло, и голова разболелась. Она встала, подошла к окошку, была еще темная ночь: ни луны, ни звёзд на небе. Она знала, что сейчас ляжет на свою уютную кровать и снова нахлынут воспоминания. Они были вместе больше трёх лет. И никто не знал их тайны. Потому что они её никому не доверяли и не рассказывали. «Конечно, – думала Дарья, – люди бы осуждали, грех-то какой, с женатым, и сама замужем».
А Даше хотелось жить, хотелось любить, и это всё у неё было. Володя оказался понимающим, нежным. Во всём её поддерживал и понимал, в отличие от мужа, с которым нельзя было ничем поделиться, заручиться поддержкой. Получалось, что она всегда и во всем виновата. Заканчивалось всё это её слезами, поэтому и потянулась её душа к Володе. Она никогда не спрашивала об их отношениях с женой. Детей у них не было. Но она никогда не слышала, чтобы он сказал про жену плохое слово.
Дарье вспомнилось, как они писали друг другу записки, оставляя их в укромном месте в подъезде. Телефона у неё еще не было. Вот они и придумали такую себе почту. Только теперь подумала, почему не сохранила ну хотя бы одну записку на память… Как-то он подарил ей дорогие французские духи. Дарья долго хранила этот флакон, даже когда он уже был пустой. Брала бережно в руки и нюхала. Это было уже то время, когда Володя уехал. А пока они были счастливы. Иногда он приглашал её к себе домой, угощал вкусным чаем. И к ней он тоже приходил в дом. Дочка радовалась ему. Они играли в какие-то шумные игры. Но такие случаи были редки. По известным обстоятельствам.
А как же он однажды удивил Дашу. Она уехала к сестре, к себе на родину. Володя знал только название посёлка. Приехал за 250 километров, ходил по домам, искал дом сестры, но не находил. Они случайно встретились на улице, её удивлению не было предела.
– Я же прочёл твою записку, что ты уезжаешь на целых две недели, я не мог столько тебя не видеть.
Да, Даша больше никого так не любила. Вот и несёт она эту любовь через всю свою уже немалую жизнь. А ведь сколько раз он ей говорил:
– Давай уедем, Даша, будем вместе.
Он уже выбрал город, куда можно было уехать. Но она не решилась. Дочка только пошла в первый класс. Испугала её неизвестность. А Володя потом уехал с женой. Как же Даша тосковала. Сколько же он дал ей любви, такой желанный, такой любимый!
…Много лет Даша о нем ничего не слышала: где он? Как сложилась его жизнь на новом месте? Но однажды он появился. Для неё это была такая неожиданность и такая радость.
В этот день она была дома, как вдруг услышала стук по центральной отопительной батарее. Когда они были еще вместе, Володя делал так часто, подавал ей знак, что он здесь, в гостях, и стучал по батарее. И она, Даша, тоже постукивала, что слышит его. Был у них такой тайный перестук. Потом она быстро выходила на балкон, а он уже стоял этажом ниже на балконе и они могли хотя бы на минутку увидеть друг друга. И вот через несколько лет вдруг раздался этот же стук. Даша тоже постучала. Ей опять ответили. Она бегом выскочила на балкон. Там стоял Володя. Она поняла, что должна выйти и спуститься вниз, он там будет её ждать. Увидев Дашу, он быстро сказал:
– Я тебя жду на нашем месте, – и, повернувшись, быстро ушёл.
Она не помнила, как одевалась и во что. До леса она почти бежала. А он уже ждал её, прислонившись к дереву. Такой милый, такой родной.
В этот раз они разговаривали долго. У него родился сын, купили квартиру… Но его глаза были такие грустные.
– Даша, – сказал он, – я же приехал посмотреть на тебя, я так скучаю.
Но изменить уже ничего было нельзя. Там ждут его жена и сын. Она не говорила ничего, только слёзы текли и текли из её глаз. Гладила его волосы, руки, обнимала, понимая, что, может, не увидит его уже никогда. Даже сейчас, лёжа в постели, она прослезилась. Та встреча была очень тревожной и печальной. Оба понимали, что такое разлука. Два любящих сердца не могли соединиться.
Со временем боль притупилась, но Даша его никогда не забывала. Ей так хотелось иногда отодвинуть тот кирпичик в подъезде и посмотреть, а вдруг там лежит записка. И она смотрела и получала разочарование, конечно же, там ничего не было. Пусто, как пусто в её душе и сердце.
Вновь прошло несколько лет, и она встретила Володиного друга – Валеру. Он стал ей рассказывать, что приезжал Володя года два назад: «Хотел, Даш, тебя видеть. Но, выслушав рассказ про вас, я ему посоветовал не вмешиваться в твою жизнь: «Столько лет прошло, дай ей жить своей жизнью…»
– Эх, Валера, как бы мне хотелось снова его увидеть…
Но Володя уехал, так они и не увиделись. А Дарья так и не смогла жить с мужем, они развелись. И она чувствовала себя свободной, никто не оскорблял и не унижал. Муж ушел к другой женщине и его жизнь её нисколько не интересовала. Дочка уже выросла, вышла замуж, родила сына, а Даше – внука. И она была счастлива по-своему, но Володю забыть не смогла. Начала его поиски. Уже были сотовые телефоны, интернет. Но результата не было. И вновь помог случай. Как-то в центре города она встретила Валеру, друга Володи. Конечно, стала расспрашивать, не знает ли он, где сейчас Володя. Но он не знал. Сказал только, что здесь недалеко, в посёлке, живет его сестра. Как же Дарья обрадовалась: хоть какая-то ниточка появилась. Уговорила Валеру туда поехать. Они нашли сестру, Валера представился Володиным другом и очень хочет его найти. Так у Даши появился номер телефона. Сколько же раз она пыталась набрать его номер, но руки так дрожали, в горле пересыхало, и она отключала телефон. Но однажды все-таки решилась, набралась смелости и позвонила. Как же билось её сердце, а когда услышала его короткое: «Да слушаю», шепотом сказала:
– Это я, Даша.
В трубке было молчание, что привело её в растерянность. Но через минуту она услышала голос, его голос, растерянный и удивлённый.
–Даша?!
И посыпались вопросы. И её ответы. Она чувствовала, что он рад её слышать. Оказалось, что он тоже один, жена умерла несколько лет назад. Они говорили долго, не могли наслушаться друг друга. Конечно, договорились о встрече. Он пригласил её к себе в гости. И вот Дарья не спит уже несколько ночей. Представляет, какой он теперь? Что она его узнает, в этом она не сомневается. Волновалась за себя, ведь она уже не та молодая женщина, какой была тогда. Все годы она следила за собой, за своей внешностью, как будто знала, что с Володей они обязательно еще встретятся. Какое же одеть платье? Какие туфли? И как же тут успеешь?
…И вот настал день отъезда. Подъезжая к городу, где он жил, Даше было и страшно, и тревожно, а внутри бурлила какая-то отчаянная радость.
Володю она увидела еще издалека. Он стоял, посматривая, заметно волнуясь, по сторонам. В руке держал пышную белую розу. «Помнит», – мелькнула у неё мысль про белые розы. Он почти не изменился, только голова была вся белая. Его красивые черные волосы побелели. Но это его не портило, а даже наоборот.
Они встретились. Сколько же лет судьба их испытывала, сводила, разводила… Но теперь они будут вместе, потому что он взял её руки и сказал:
– Теперь я тебя никуда не отпущу. Теперь вместе, навсегда и до конца.
Пускай же они будут счастливы, эти два немолодых человека. И пусть никто их строго не судит. Потому что сама жизнь дала им испытание, которое они выдержали.