Осмотрев ее, я подметила, что девчонку серьезно отравило черной магией. И любой на ее месте давно подох бы от такой концентрации силы. Но не сама Лина. Ее дар упорно боролся с чернотой. Он мучил девочку, заставляя тихо скулить от сжигающей ее тьмы.

«Сильная, очень сильная», – подумала я, глядя на то, как Линиана упорно борется с тьмой, но жить ей все же оставалось минуты.

В силу вступило проклятие – догадалась я.

Вдруг девушка открыла глаза и прямо взглянула на меня. И я очень удивилась, не увидев в ее взгляде мольбы, – напротив, светлидская принцесса смотрела на меня с вызовом.

А ведь это достойно похвалы.

Я не могла ее спасти, но могла дать ей немного времени… совсем немного…

– Я облегчу ваши страдания, Ваше Высочество, – прошептала я и осторожно взяла ее за руку для того, чтобы поглотить в себя ее тьму.

Зрачки Линианы удивленно расширились.

– Если выживете, то не забудьте о долге крови, – произнесла я, усмехнувшись.

Обычная формальность – этим я показала, что наша война народов не заканчивается и никакого акта бескорыстной помощи в моих действиях нет…

– Благодарю вас, госпожа, – выдавила из себя девушка.

Она насмехалась – мы обе понимали, что девушка не выживет.

Когда я со всем закончила, то наконец-то смогла перенести их подальше в город. Выдохнув с облегчением, попыталась сконцентрироваться на Жене.

Вот только теперь стало слишком поздно – мою лопатку внезапно пронзило болью, сжигая цветок.

Я зарычала, пытаясь стерпеть боль и начать строить руну перехода к мститам.

Ярость моментально заполнила мою душу. Вся тьма, что жила внутри меня, вырвалась наружу, превратившись в черный туман, который сгустился у ног.

– Нет, не может быть, – прошептала я, понимая, что это уже свершилось.

И, сдерживая рвущиеся слезы, не раздумывая, я устремилась к мститам.

Мое появление получилось эффектным…

Еще с древних времен Светлидская и Темнидская империи считались хранителями великого равновесия.

Сначала зародился свет, затем пришла в этот мир и тьма.

И чтобы эти империи процветали, раз в тысячу лет рождались истинные императоры.

Они не подчиняли свет или тьму – они ими являлись.

То, что я истинная тьма, я поняла недавно. А то, что Лина – свет, поняла этим вечером.

А теперь это увидели и остальные: темный туман сгущался у моих ног и заполнял все окружающее пространство на границе Мститской империи, именно там находились земли Ядовиты.

Яда – слишком хитрая и сильная мстита для своего возраста. Император-брат ей дал слишком много власти, отчего она не единожды творила всякие безумства за его спиной. Пограничники замерли, глядя на то, как я неминуемо приближаюсь к ним.

– Где Яда? – спросила я, вглядываясь в толпу испуганных стражников.

– Я тут, – раздалось тут же, и из тени появилась Ядовита собственной персоной.

Мы скрестили свои взгляды. Вот только в моих глазах плясала открытая усмешка, а в глазах Яды плескался затаенный страх.

– Где Женя? – прошептала я, приближаясь к мстите.

– Г-госпожа, я не понимаю, о чем вы спрашиваете, – выдавила девушка, пятясь от меня назад.

Я усмехнулась, наклонив голову слегка набок и открыто улыбнувшись. Я намеренно забыла про маску равнодушия, что было принято на моих землях. Сейчас было необходимо напугать противницу до такой степени, чтобы та разговаривать не могла. И у меня это почти вышло.

– Так где он?

– Это тебя не касается, – прошептала мстита.

И на этом мое терпение лопнуло. Схватив дрянь за горло, я посмотрела ей в глаза.

Мстита сжалась, но так и не смогла оторвать взгляда от моих пылающих огнем глаз.

– Если я захочу, то сотру в порошок всю вашу империю. Я воплощение самой тьмы, неужели ты до сих пор не догадалась?

Мои пальцы беспощадно сжимали горло мститы, оставляя на нежной коже той черные синяки.

– Он в подземелье, – прохрипела она, сдавшись.

Получив ответ, я откинула Яду в сторону, словно половую тряпку. И устремилась к Евгению.

Я чувствовала его. Спешила, зная, что уже поздно. И там, где-то в глубине земли, в одной из камер его нашла. Уже мертвого. С кинжалом в сердце.

– Что же ты наделал? – прошептала я, оказавшись около темницы, в которую бросили его раненое тело.

Стало невыносимо страшно сделать даже шаг в его сторону, я остановилась, вцепившись в грязные железные прутья, но это не помогло унять дрожащее тело.

Сделав несколько глубоких вдохов, я все же нашла в себе силы подойти и опустилась рядом с Женей на колени.

Слез сдержать не получалось, мои плечи дрожали, мне хотелось кричать, разрушить здесь все вплоть до основания.

К чему был этот героизм? Зачем?

Заметив на своей ладони его кровь, я усмехнулась сквозь слезы. Не выдержав, коснулась рукой его теплой колючей щетины.

И замерла…

– Ты дышишь…

Механическими движениями нашла сонную артерию…

– Твое сердце бьется…

Что-то держало Женю в этом мире – мощная связь не давала ему окончательно уйти.

Проведя над кинжалом дрожащей рукой, я очень ясно почувствовала исходивший свет. Моя связь с ним пропала – его держала в этом мире другая, светлая.

– Ну, раз тебя держит свет, значит, ему тебя и спасать, – прохрипела я и, не теряя времени, схватила парня за руку, начертила в воздухе руну и незамедлительно перенесла нас в замок.

Мы переместились в центр тронного зала. Слуги замерли, разглядывая взлохмаченную меня и лежащего на моих коленях молодого парня. Что-то делать они не спешили, чувствуя, что меня разрывает злость и чистая ярость.

Через минуту я подняла на них свой мутный взгляд.

– Его в мои покои, – прошептала я, накладывая на Евгения заклинание левитации. – На столике появится кубок с водой, только тогда вытащите из него кинжал, а затем его этим опоите.

– Но вы не можете! – вскрикнул дворецкий.

Я оторопела…

– Я могу все, ваша задача выполнять мои указания.

– Вы ведь себя убьете ради этого мальчишки!

– Оно того стоит.

Дворецкий отступил, увидев слепую злость в моих глазах. Это конец. Конец нашей империи, если Женя умрет.

Тем временем я устремилась в сад. В Великий Темнидский сад, в который не мог зайти ни один темнид. А из-за чего?

Из-за чистой светлой воды фонтана, что лилась там. Чистая светлая энергия давила на любого темного с такой силой, что доходило и до летального исхода. Присутствие там меня не отравляло. Но то, что я собиралась сделать…

Стоит ли оно того?

Я на минуту замерла, вглядываясь в прозрачную гладь воды. Я ведь не просто спасу мальчишку. Я спасу всю империю. Если останусь жить я, то вскоре проклятие убьет даже меня. Пусть самую последнюю, но что может быть хуже того, как смотреть на то, как умирает твой народ, и понимать, что когда-то был шанс его спасти и я его не использовала из-за собственной трусости.

В моей руке появился хрустальный кубок. Опустившись на колени перед фонтаном, я на минуту прикрыла глаза, мысленно прощаясь со всеми. А потом все-таки погрузила руку в воду.

Свет пронзил мое тело моментально. Я даже испугалась, что не успею переместить кубок, но в последнюю секунду все-таки это сделала.

Боль стала распространяться по телу со стремительной скоростью. Не сдерживаясь, я закричала, чувствуя, что меня сжигает заживо. Когда свет дошел до груди, я затряслась.

Я вырывала клочки земли, пытаясь хоть как-то сдержать крики от сжигающей меня невыносимой боли.

Но в какой-то момент жар резко прекратился, и я провалилась в безмятежную тьму.

В ту же секунду появился мужчина в белом балахоне и сам советник Грег. Неодобрительно покачав головой, мужчина в балахоне коснулся живота девушки, что-то шепча, потом провел над ней рукой, отчего тело Элизабет засветилось белой пеленой.

– Набери воды, – прошептал он, колдуя над измученным телом императрицы.

Грег замешкался, но, поймав грозный взгляд хранителя, устремился за водой. Хранитель тут же влил все содержимое в императрицу.

Пустой сад оглушил страшный женский вой. Элиз в конвульсиях начала кататься по земле, хватаясь за горло.

– Что вы творите! – вскрикнул советник, глядя на Элизабет с ужасом.

– Все будет хорошо, мы должны ее спасти, – прошептал хранитель и отправил императрицу в спальню.

– Вы ее оживили… Вы влили в темное существо живую воду! Она не может ожить…

– Ошибаешься, Грег. То, что она выжила, означает то, что все идет так, как было предначертано еще до нас. Остается только ждать. Наблюдай, – с этими словами незнакомец исчез, а Грег так и остался стоять в саду, испуганно глядя на длинные полосы на земле, что оставила императрица.

9 глава

Евгений

Я открыл глаза в совершенно незнакомом месте. Это была спальня, точно женская, судя по огромной кровати из темного дерева с красным постельным бельем и балдахином над ней. На полу был расстелен пушистый черный ковер, на широких окнах с балконом висели очень красивые такого же цвета шторы. Прикроватные тумбочки отличались ажурными ножками, как и туалетный столик. А вот шкафа я не нашел, зато заметил три двери. Из-за одной из них был слышен плеск воды.

Вскоре возникла тишина, и вышла Элизабет, завернутая в белоснежное полотенце.

– Ты очнулся, – прошептала девушка, бросаясь ко мне.

Она впилась в меня таким страстным поцелуем, что я даже не сразу среагировал.

– Ты так за меня волновалась? – спросил я хрипло, перебирая в пальцах ее еще мокрые волосы.

Девушка кивнула и легла мне на грудь. Прижав ее к себе, я тихонечко стал наслаждаться той близостью, что сейчас была между нами.

– Как я остался жить? – прошептал я, вспоминая собственную смерть. Или не смерть?

– Они не попали в сердце, а у меня в империи хорошие врачи.

Я кивнул, чувствуя, что теперь в неоплатном долгу перед Элиз.

– Как ты поняла, где я? Как нашла меня?

– Почувствовала.

– Ника… Эд… Лина…

– Твои родные в порядке… А Линиана… – долгая пауза и поджатые губы Элизабет все сказали мне без слов. – Она, скорее всего, уже мертва. Девчонка не переживет проклятия.

Прикрыв глаза, я представил Лину, ее золотистые волосы и эти вечно смешливые глаза. Если она жива, я обязан сделать что угодно, но помочь ей остаться в живых.

– Я схожу в душ? – спросил я, оглядев запекшуюся кровь на груди и руках.

– Конечно, все полотенца там.

Поцеловав напоследок Элиз, я скрылся в ванной комнате и наконец перевел дыхание. Меня очень сильно тревожила Лина, но я не знал, что делать и как быть.

От бессилия хотелось выть или начать крушить все вокруг, но, оглядев императорскую ванну и множество зеркал вокруг, я лишь выругался и включил воду.

Смывая с тела грязь, я думал о многом: необходимо было вернуться и обязательно узнать, что с Никой и Эдом, что с отцом и Кристой. Конечно, я верил Элиз, но увидеть их вживую для меня было необходимо, а еще необходимо найти Лину…

Думы прервала колющая боль в районе сердца, и в какой-то момент я так и замер, вглядываясь в свое отражение в большом настенном зеркале, а если быть точнее, в шрам, который рассекал мою грудину. Нервно сглотнув, я приблизился и внимательно всмотрелся: шрам заживал стремительно, не было ни швов, ни крови. Он почти затянулся, оставляя лишь некрасивую розовую лысую полоску среди кудрявых черных волос на моей груди.

– Стоп… Она сказала, что под сердцем… – прошептал я, понимая, что меня снова надурили.

Вот только шрам проходил на том месте, где у всех находится сердце! И я прекрасно помню, что кинжал вошел в меня по самую рукоятку!

Почему я живой? Зачем она врет?!

Намотав белоснежное полотенце вдоль ребер, я стремительно вышел.

– Нам нужно серьезно поговорить, Эл!

– Ах! – легкий вскрик девушки заставил меня вздрогнуть и обернуться, чтобы увидеть служанку, стоящую у двери с подносом, на котором лежала закуска и стояло два бокала.

Лицо Элизабет окаменело. Девушка попеременно смотрела то на меня, то на впечатлительную служанку, сохраняя при этом полную невозмутимость, ее выдавали глаза, в которых в данный момент бушевал целый гневный пожар.

– Ты ничего не видела, Эмма, – произнесла ровно Элиз, поправляя на груди спадавшее полотенце, – оставь поднос на столике – и свободна.

Освободившись, Эмма низко склонилась и покинула спальню.

– О чем ты хотел поговорить? – теперь обратились ко мне.

– Что со мной произошло на самом деле? – я отмер, направляясь к Элизабет, которая в это время с важным видом взяла бутылку вина из шкафа, а затем с присущей ей грациозностью сделала несколько глотков прямо из горла.

– У меня сегодня что-то вроде второго дня рождения, – отсалютовала мне она и засмеялась. – Так что не смотри на меня так, имею полное право…

– Что происходит, Эл?

Полумрак комнаты меня начал раздражать, одним резким движением я дернул бархатные шторы в разные стороны и снова посмотрел на девушку, которой впущенный мной свет совсем не понравился.

– Ну зачем? – протянула она, направляясь ко мне. – Не злись на меня, пожалуйста… не надо…

В черных глазах Элизабет стояли слезы, отчего я совсем растерялся, а обратившись к своей эмпатии, вдруг понял, что та молчит.

– Иди за мной, я кое-что тебе покажу, – произнесла вдруг девушка и потянула в сторону еще одни шторы.

– Балкон, – произнес я, когда Элизабет отдернула их и открыла дверь.

Мы оказались на самом верху башни, выше располагалась только крыша. Словно на ладони я мог видеть огромный город, стоявший у подножья замка самой Элизабет. Крыши домов отражали заходящее солнце; до уха доносились множественные голоса темнидов, снующих по мощеным дорогам столицы; там же проносились и машины (между прочим, на колесах, удивительно, но здесь они не летали).

Я продолжил держать девушку за плечи, и, вслушиваясь в ее размеренное дыхание и вдыхая запах волос, я поверить не мог, что нахожусь на такой высоте.

– А нас видно?

– Нет, я ставила иллюзию.

– Часто тут бываешь?

– Люблю смотреть на свой город, размышлять о его развитии, о народе…

Ветерок подул внезапно: такой теплый, приятный. Я прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Этот маленький каменный кармашек нас держал крепко, заставлял прижаться друг к другу теснее.

В который раз я убедился, что Элиз на самом деле не такая, какой пытается казаться. Она сложнее, намного сложнее.

– Элизабет, что случилось у мститов?

– Ты умер. – Такого ответа я совсем не ожидал. – Тебя держал свет. И в попытках тебя спасти с тобой умерла и я.

Девушка резко развернулась, оказавшись в плотном кольце моих рук, лицом к лицу. Моя рука погладила нежную кожу на спине, а вторая заправила прядь этих непослушных волос, что постоянно лезли ей на губы.

А затем я вгляделся в ауру девушки, сделал это непроизвольно, а потом, когда увидел в ее силе смешанные светлые нити, вытаращился, не веря тому, что увидел.

– Свет? Да? – хмыкнула она, нервно смеясь.

– В этом заключается проклятие? Свет поражает тьму, а тьма поражает свет? Так? – уточнил я, пытаясь в голове сложить пазл.

Вспоминая вчерашний вечер, я попытался снова поглотить в себя нить силы, и у меня это успешно вышло.

«Ты пустой», – в подсознание врезались слова Элизабет.

Пазл начал складываться: я не имел конкретной силы и являлся чем-то вроде фильтра, который брал силу извне и пропускал через себя, преобразовывая в заклинания, но это надо было проверить. И ведь помимо этого была еще одна проблема – слова Лины о выборе, неужели мне придется выбирать?

– Если я его сниму, ты исцелишься?

– Темниды и светлиды – это сильный народ. Мы не можем побороть заразу только из-за того, что берется она буквально из пустоты, хотя, наверное, ты это и так видишь. Как только это прекратится, наша сила возьмет верх над светом – или в их случае над тьмой.

Я кивнул, обдумывая слова Эл.

А если Лина все еще жива? Получится ли у меня спасти и ее?

– Мне нужно срочно кое в чем убедиться, – произнес уверенно я, направляясь к своим вещам. – Одевайся.

«Ты должен будешь сделать выбор», – врезались в память недавние слова Линианы.

Я хмыкнул. Нет, она ошиблась. Вряд ли моя сила способна утратиться – ее нет, чтобы закончиться, а значит, я был способен снять это проклятие с двух империй.

«Ты слишком уверен в себе, ты можешь ошибиться», – голос разума меня остановил и заставил еще раз все обдумать.

– Отведи меня к тому кристаллу и расскажи, как он вообще у вас появился, – попросил я, Элизабет кивнула, взяла меня за руку, мы тут же оказались в уже в знакомом мне помещении с кристаллом.

– Ровно сто восемьдесят лет назад на престол взошла моя сестра Андриана. И первое, что она начала – войну со светлидами. Самое страшное, что этот момент описан в пророчестве. Там было ясно сказано, что на народ наложится страшное проклятие, которое приведет к вымиранию вида. Но ее это не остановило. Этот кристалл тут находился всегда. Раньше он был черного цвета, и чем темнее, тем лучше для народа, это показатель процветания. А как началась война – он вдруг начал белеть. Мне ничего не осталось, как засадить ее. Первое десятилетие было все прекрасно: империя восстанавливалась. А потом слабые темниды начали травиться и умирать. У многих перестали рождаться дети или стали умирать при первых минутах жизни. Все врачи говорили, что это отравление светлой магией. Я оградила нашу страну от всех стран. Добилась того, что о нас перестали рассказывать. Запретила все передвижение между народами. В нашей империи никогда не было столько чистой темной энергии, но народ продолжал гибнуть. И я тогда точно поняла, что это то самое проклятие. Некоторые лица мне сообщили, что светлиды где-то нашли вторую часть проклятия, где сообщено, что однажды появится маг, что не относится ни к одной расе, смысл существования которого – это отсеивать магию, создавать. И только он сможет нас всех спасти. И они вышли в свет. Их разделили по всей Алесской империи. Тебя искали сто лет.

Я сглотнул, глядя на почти чисто-белый кристалл, в самом низу которого покоилась совсем малюсенькая капля черной энергии.

– Те свитки, они о проклятии? – протянул я, указывая на полностью забитый бумагой стеллаж.

Девушка кивнула и устало прислонилась к стене, я же направился в сторону шкафа.

Один свиток, второй, третий, десятый – в каждом говорилось, что проклятие снимается с двух империй. Но в одном я вдруг нашел слова о том, что тьма не может существовать без света, а свет без тьмы; если выживает одна империя, а вторая умирает, то и выжившие проживут совсем недолго. Это меня окончательно успокоило, я был на верном пути, а потому я отложил этот свиток, чтобы в случае чего его снова перечитать.

Помня слова старухи о смерти одной из девушек, я осторожно подошел к Элиз.

– Элизабет? – я наклонился над девушкой и только сейчас заметил, что ее зрачки стали вдруг карими, присмотревшись внимательно, я понял, что и волосы стали словно светлее. Проклятие набирало силу слишком быстро.

– Перемести меня в общагу, – прошептал я, обхватывая своими руками ее плечи.

– Что? Зачем? – Элизабет вздрогнула.

– Лина умирает, я могу ее спасти. Я должен попытаться это сделать… пока не поздно.

– Ты знаешь заклинание?

– Да… Кажется, да. Я вернусь, обязательно вернусь, но позже.

Кивнув, девушка протянула мне кулон, сорвав его со своей красивой шеи.

– Сожмешь его в своих руках сейчас и представишь общежитие, а потом воспользуешься им, когда придет время возвращаться.

– Хорошо, – я кивнул, собираясь воспользоваться амулетом.

– Стой! – девушка внезапно схватила меня за запястье. – И не доверяй им…

– Хорошо, – прошептал я, запечатывая короткий поцелуй на ее губах. – Спасибо… спасибо за то, что поняла меня. – И, напоследок улыбнувшись, я сжал кулон.

Я очутился в своей комнате моментально. И машинально улыбнулся, вспоминая поддержку Элизабет. Только за это можно было отдать все, что имеешь, ведь она понимала меня, и за это я был ей очень благодарен.

«Я вернусь, Элиз, обязательно вернусь».

Из мыслей мою персону вывел Руд, который из-за моего внезапного появления испуганно подскочил и ошарашенно уставился на меня.

– Это ты… Ты где был?!

– Все потом. Ты знаешь, где Лина?

– Родители ее забрали, – парень заметно погрустнел, из чего я сделал вывод, что все не так радужно, как бы хотелось.

«Используй его, когда одна из них начнет загибаться от проклятия, понял? Не раньше!» – вспомнил я слова старухи и кинулся в сторону шкафа в поисках того мешочка.

– Может, ты хоть что-то расскажешь? – Руд встал рядом, глядя на меня как на сумасшедшего. – Твоя мать всех на уши подняла. Лина как ушла за тобой, так и не вернулась. Что происходит?

– К-кто? Моя мать? – С этими словами дверь внезапно распахнулась, являя, собственно, мою мать…

Я ошарашенно замер, потому что женщина передо мной совсем не походила на ту, которую я покидал пару месяцев назад, я ее узнал только благодаря тому, что у нас дома имелось нескончаемое количество альбомов, где мама еще была молода.

Седина куда-то делась, и теперь мама с гордостью могла похвастаться черной шевелюрой, а глаза… они словно стали темнее, коричневый оттенок приобрел черные крапинки, доказывая, что моя мама истинная темнида.

Только не это…

– Женя! – родной голос заставил меня отмереть.

Откуда?

Я неверяще уставился за спину родной матери, там стояла Сэма.

– Живой!

– Ты темнида, – прошептал я.

– Как я испугалась! – мама заплакала и заключила меня в объятия. А я так и не пришел в себя.

Она темнида! Она бежала из Темнидской империи!

– Ты понимаешь, что нить оборвалась… – Мама взахлеб говорила что-то еще, но я не слышал, понимая, что сейчас она в самой страшной опасности.

– Тебе надо срочно возвращаться на Землю! – припечатал я, схватив ее за плечи.

Они же ее найдут!

– Да ты с ума сошел? Ты серьезно думаешь, что я тебя оставлю, после того как подумала, что ты погиб?!

– Прошу, оставайся в колледже, никуда не выходи. Я постараюсь вернуться очень скоро, и мы все обсудим.

– Я планировала побыть с Никой, они сняли пока в Файрвиче гостиницу… Ника тоже очень переживает, Женя.

Кивнув, я поцеловал мать в макушку.

– Пожалуйста, будь осторожнее.

Мне стало невыносимо стыдно за то, что я сейчас ухожу. Но сначала Лина и светлиды. Я не хотел ничьей смерти, а на кону стояла именно она. Мама поймет, когда я все объясню.

– Сэмуэла, вы, случайно, не знаете, как пользоваться этим? – я протянул ей мешочек с ключом.

– Проверни его в воздухе…

– Что это? – прошептала мама, вглядываясь в золотой маленький ключик.

– Спасение всей империи, свалившееся на мою бедную голову, – буркнул я и быстро провернул ключ в воздухе.

Один шаг, и меня завертел круговорот – я упал на холодные белые камни в полностью стеклянном помещении, посередине которого стоял точно такой же кристалл, как у темнидов, только его поглощала тьма.

А еще заорала сигнализация, но разве у меня было время отвлекаться на такие пустяки?

Меня поглотила работа над проклятием, я молился, чтобы Лина выжила, а слова той старухи оказались бы неправдой и никто не умер.

Осторожно, ниточка за ниточкой, я забирал из кристалла темные нити, а туда направлял светлые. Увы, но они норовили вернуться в камень, и это поставило меня в тупик.

А куда мне их деть?

Но моей работе помешали резко ворвавшиеся в помещение светлиды в белых мундирах. Увидев меня, они замерли, явно не понимая, я их спасаю или, наоборот, гублю…

Некоторые попытались сделать несколько шагов в мою сторону. Зря… Понимая, что времени на стычки и объяснения у меня нет, я направил всю темную энергию в сторону, выстраивая прозрачную, но ощутимую стену. И ожидаемо охрана наткнулась на барьер, который преодолеть невозможно, не зная плетения. Я же схему повторил с защиты нашего колледжа.

«Плагиат», – сказал бы мой друг с Земли…

Я же снова занялся работой – осмотрел нити еще раз, прокрутил вокруг своей ладони черную нить, и вдруг она в меня втянулась.

Конечно. Я же не имею дара! Я беру его из себя, а значит, я могу пропустить всю магию через свою собственную пустоту.

Я начал вытаскивать нити из камня и поглощать их. Следом я колдовал светлой энергией, направляя ее в сам предмет. В этот самый момент я почувствовал себя фильтром. Я забирал одно, перерабатывал это и отдавал уже другое.

Дверь резко открылась, опять меня отвлекая, – на пороге появились женщина и мужчина в серых балахонах. «Посланник, – догадался я. – Но тогда женщина – это императрица?»

– Да что же это такое? – вырвалось у меня, когда я увидел, что светлида принялась атаковать мой барьер и что-то говорить остальным, явно приказывая им к ней присоединиться. Отлично, я изобрел противошумный барьер. Но где же допустил ошибку? Надо бы это запомнить и после оформить патент на новое плетение.

Забив на них, я вернулся к кристаллу, изредка бросая взгляд на происходящее по ту сторону барьера.

Ага, вперед!

Осторожно впитываю ниточку за ниточкой и отдаю свет… Снова принимаю в себя тьму, и все по новому кругу…

И совсем скоро кристалл полностью побелел – в зале не осталось ни единой черной ниточки.

Улыбнувшись тому, что сделал, я повернулся к барьеру, ведь теперь мне необходимо было убедиться в том, что Лина выздоровеет.

Пас рукой – защита сброшена, мы все замерли по разные стороны: настороженный я и ошарашенная происходящим императрица.

– Евгений, я так понимаю, – произнесла та больше с утверждением.

– Совершенно верно, Ваше Величество, – кивнув, я сделал один глубокий вздох для храбрости.

«Давай, Евгений, не тяни! Она спасла тебя. Рискнула собственной жизнью ради тебя!»

– Мне необходимо увидеть Линиану.

– Это невозможно, она сейчас в таком состо…

– Я должен ей помочь! Хотя бы попытаться…

Императрица в ответ нахмурилась, но ее реакция все равно не сравнима с реакцией посланника, который на мой резкий выпад неожиданно хрюкнул, чем вызвал у меня улыбку, а у стражи смешинки в глазах.

– Если все будет происходить под присмотром лекарей, Ваше Императорское Величество, то, думаю, стоит парню дать добро, – посланник мне по-доброму улыбнулся и серьезно взглянул на маму Лины.

Я же напрягся, и очень сильно.

Да, конечно, мне не доверяли из-за связи с темнидами, но не пускать к умирающей дочери? Неужели ей совсем все равно? Разве не должна мать хвататься за абсолютно любой шанс?

– Ты снял проклятие у темнидов? – спросила та.

– Да, – выдохнул я, смело глядя на императрицу.

Что-то мне подсказывало, что меня уже не выпустят, узнай она о том, что проклятие у их врагов до сих пор в действии.

– Тогда не тяни, посланник, открывай портал в спальню принцессы, – произнесла она, отвернувшись от меня.

А посланник тем временем построил портал. Кинув ему напоследок благодарный взгляд, я первый сделал шаг в белую пропасть.

И как только я оказался в спальне Лины, я замер, не в силах видеть то, что с ней происходило.

Девушку разрывало, она лежала почти мертвая; волосы, губы, глаза почернели, кожа стала совсем белой. Включив магическое видение, я ясно увидел, как ее тонкие белые ленточки яростно отбиваются от темноты. Но тщетно. Она жалобно скулила, хватаясь своими пальчиками с почерневшими ногтями за края кровати, и выгибалась – черная энергия ее разрывала.

– Ваше Величество! – закричал мужчина в белом балахоне и побежал к стоявшей позади меня императрице. – Прощайтесь… Она не выживет.

– Готовьтесь к похоронам, – произнесла та посланнику.

Ошарашенно обернувшись, я уставился на ничуть не сломленную женщину. Она стояла настолько спокойная, настолько равнодушная, что мне захотелось встать прямо перед ней и во весь голос закричать: «Очнитесь! Умирает ваша дочь! Дочь!»

– Дайте мне попробовать, – упрямо выдавил я из себя.

Горечь разрывала и жгла все мое нутро.

Это не должно так закончиться! Не должно!

– Пусть пробует, я не могу тут находиться, – с этими словами императрица исчезла.

– Ничего не делайте, – прошептал я, склоняясь перед девушкой.

Сжав пальцы, я снова начал работать с энергией. Теперь было сложнее. Оказывается, фильтр я не вечный и мне тоже нужны силы на свою работу. А их почти не осталось. Нельзя было в комнате вообще оставлять темную энергию, потому что та обязательно тянулась к Лине. Мне приходилось пропускать через себя абсолютно все и превращать это только в свет. Голова разрывалась от напряжения, внутри появилось незнакомое мне чувство пустоты, а еще возникла боль в теле. Но, глядя на муки девушки, я понимал, что больнее, чем ей, мне явно никогда не будет. Вскоре вся комната пропахла малиной. Лина успокоилась; ее больше не било в судорогах. Но, кажется, девушка больше не дышала.

– Лина, – выдохнул я, сжимая ладонь девушки в своей.

Из моего носа текла кровь, смешиваясь с предательскими слезами, руки беспомощно тряслись. Мне было больно, очень больно.

Но вдруг ее рука дрогнула. Она вздрогнула и сильнее схватилась своими слабенькими пальчиками за мою ладонь.

– Женя…

– Живая! Я смог! Смог!

Засмеявшись в голос, я устало прислонился к ее боку, слегка приобняв, но все еще боясь потревожить девушку лишний раз.

– Ваше Высочество, – тут отмер лекарь, подскочивший к девушке. – Господин! Вы же сотворили настоящее чудо!

«Господин», – хмыкнул я про себя и попытался отодвинуться, чтобы дать мужчине больше пространства для осмотра Линианы.

– Не бросай меня, пожалуйста, – прошептала девушка, пытаясь меня удержать.

– Я должен возвращаться, Лина, но мы обязательно еще встретимся.

Кивнув напоследок, я поспешил на выход.

Устало вздохнув, я достал из кармана телефон, чтобы взглянуть на время, и в этот же момент высветился звонок от отца.

– Маму похитили темниды, – произнес он сразу.

Я вздрогнул, печально усмехнувшись. Вот кто ее просил возвращаться сюда? Кто? И что делать теперь дальше?

– Я разберусь с этим, – сказал я твердо и сжал в руках подаренный мне Элизабет кулон.

– Стой! Мы вместе разберемся с этим. Где ты?

– У светлидов…

– Что ты там делаешь? И как ты собрался спасать Славу?

Задумчиво покрутив кулон в руках, я ответил:

– У меня есть туда предметный телепорт.

– Я скоро окажусь около тебя. Никуда без меня не суйся, жди.

– Хорошо, пап, – ответил я, надеясь, что Элизабет поможет освободить маму.

Из воспоминаний Элизабет

– И спасибо, спасибо за то, что поняла меня.

Женя исчез после этих слов, оставив меня разбираться со своими чувствами в одиночку.

И разбираться, к сожалению, было с чем.

Он переместился в Светлидскую империю, и вследствие этого меня бросило в злость. Эмоции плескались внутри меня, словно бушующий в шторм океан; они перекрывали собой голос разума, заставляли меня сомневаться и чувствовать то, что прежде я даже и не знала.

У меня во владениях огромная, практически разрушенная из-за проклятия империя, и неужели я имею право на чувства?

Нет. Не имею. Никогда не имела и не буду иметь. Хватит. Тех ошибок достаточно.