Богиня тьмы Никта. Мифы и легенды

Глава 7 Вольности

Однажды сама Немезида не удержалась и заглянула в их сад, чтобы полюбоваться чудесным деревом, о котором столько говорилось вокруг. Они встретили ее приветливо, ласково суетились и щебетали вокруг матери своей. Но даже ей не предлагали яблоки свои. И это страшно обидело Никту, когда она узнала обо всем. И Немезида решила больше не появляться у дочерей своих без особой надобности. И не было конца обидам на неблагодарных дочерей. Ни дерево, ни их самих не было бы в мире, если бы она не породила их, да память у них оказалась так коротка. А богиня тьмы в то время все более благосклонно стала относиться к смертным, потому что она была дальше, и они уже не казались ей такими скверными.

А к тому времени появились и первые предсказатели, к которым и сама Никта порой наведывалась, потому что хотелось ей знать, что и как будет с ней дальше. И такие интересные вещи о грядущем они рассказывали, что хотелось богине тьмы поскорее приблизить те времена. Она узнала о чудовищном сыне Урана Кроносе, который ради собственного спасения, будет пожирать всех своих детей. И она уже знала, что пошлет к нему богиню возмездия однажды. Но оракул в тот момент и сказал ей:

– Ничего страшного, родится Зевс и спасет он всех остальных, они не такие уж беспомощные, как тебе кажется. Тогда Никта первый раз услышала имя самого младшего из верховных богов, и оно врезалось ей в те времена в память. Но сколько дней ночей и лет отделяло ее от того времени, она не могла знать этого и путалась во времени и пространстве.

– Зевс, это хорошо или плохо? – пыталась понять она.

Кроноса она с самого начала терпеть не могла, и сочувствовала его бедной жене богине Гее, которая столько с ним натерпелась, и оставалась при этом спокойной и безропотной. И был он никчемен, случайно оказался на вершине, пока все они были заняты своими делами, и понимал, что найдется тот, кто сбросит его оттуда рано или поздно, а этого Кронос даже в мыслях допустить не мог. Она терпела его только потому, что умных боялась еще больше, понимала, что с ними мороки будет еще больше, и даже представить трудно, чего они натворить смогут. Но кто-то уже рассказал ему о пророчестве, вот он и зверел окончательно, и творил такое, что и не представить себе, словно бы ему удастся избежать предначертанного, она точно знала, что никому и никогда не удавалось этого, и он не сможет.

В те роковые времена все началось даже быстрее, чем она могла себе представить. Зевс уже подрос где-то, он освободил братьев и сестре своих из отцовской утробы. И удивительно было то, что у поверженного бога не нашлось сторонников, никто не пытался защищать его.

И Никте понравился Зевс, хотя он был просто дерзким юнцом, и трудно было даже представить себе, куда он пойдет и что станет делать дальше. И ему нужна была первая из богинь, богиня Тьмы, тогда он еще точно знал, что не сможет без нее обойтись. И он страшно гордился тем, что древняя богиня перешла на его сторону.

– Она сможет повлиять на детей своих, – говорил он с уверенностью.

Они стояли на пороге совсем нового мира – Юноша дерзкий и прекрасный и старая богиня Тьмы. И в его начале была ее сила и мудрость. И оба они были сильны и прекрасны, как никогда прежде не бывало, и никак не могли обходиться друг без друга.

Глава 8 Новое время. Свет и тьма Персифоны

 
О, грозный властитель над небом и морем мелькая,
Уносится снова во тьму и в пустую обитель.
О Зевсе наложницы тихо ночами вздыхают,
О небе мечтают упрямо – там он победитель…
Аиду достанется бездна, достанется стужа,
И души умерших его не минуют чертоги.
Во тьме одиночества кто-то надежный им нужен,
И к свету прорвется тот бледный последний цветочек.
 
 
И там, где царевны с дриадами тихо воркуют,
И где пролетают вдали только сны и стрекозы,
Властитель, взирая из бездны, отыщет такую,
Которой понравятся эти ночные походы….
Она жениха среди звезд только мельком увидит,
И снова его в тишине и во тьме потеряет,
К печальной луне она снова в бессоннице выйдет,
Цветок ей протянет, попросит вернуть его, знаю.
 
 
Полюбит его Персефона, во тьме отдыхая,
От Зевсовой страсти там снова сумеет укрыться.
Троянских героев печальной улыбкой встречая,
И слушает снова рассказы про грозные битвы.
И пусть Одиссей и Тезей сюда нынче нагрянут,
Их манит простор, с этой тайной извечной знакомы.
Аид в этом мире бескрайнем властителем станет,
Полюбит навеки его лабиринт Персефона..
 
 
Зевс небо лишь на ночь то Лето, то Леде подарит,
И бедные дети от Геры стремятся отбиться.
Он глух и далек, а Аид ей за все благодарен,
Он странно прекрасен во тьме, и беды не случится.
Вот так выбирали мужей между тьмою и светом,
И кажется, снова беда с Персефоной случится.
Рыдает Деметра, и Зевсу не сладить с Деметрой,
Когда ее дочь дорогая к Аиду стремится…
 
 
Меж светом и тьмою мы все выбираем до срока,
То, падая в бездну, то к небу с улыбкой взлетая,
Молчит Амфитрита, она не бывала жестокой,
Когда Посейдона Медуза с Ехидной встречают…
О, странная доля, она нам сегодня знакома,
Мы снова уходим к Аиду от неба и моря.
Встречает с улыбкой усталых подруг Персефона,
Нежна и покорна, с властителем грозным не спорит…
 
 
И в небе померкнет звезда Громовержца порою.
И в море бескрайнем легко Нептуну заблудиться.
Пусть с морем и небом влюбленная дева поспорит,
И светом любви пусть суровый Аид озарится…
 

Как ни трудна была борьба, как ни противились титаны и примкнувшие к ним чудовища, молодые боги вместе с Зевсом победили. А потом, чтобы удержать свою победу и отблагодарить братьев своих они поделили мир на троих. Бесконечные моря достались Посейдону, и он был доволен, подземное царство Аиду. Вряд ли он радовался этому, но таков жребий, и с этим ничего не поделать. Сам он должен был владеть землей и небесами. И кто сказал, что это не справедливо? Пусть прямо посмотрит в глаза Зевсу.

Внимательно следила за ним в те дни Никта, она понимала, что ей придется жить с новым богом и никуда от него не деться. Но не могла она прогнать от себя чувство, что обманута им, вероятно, это же ощущали и все остальные. И обиднее всего ей было за Аида.

– Он только использовал твое доброе отношение к себе, – и молча слушал ее угрюмый Аид.

Он это понимал и без нее, но пока молчал, затевать что-то нынче было бессмысленно, когда только все немного упокоилось, но и забывать свои обиды он не собирался.

Гея усмехнулась, глядя на нее.

– Не трогай моего сына, не ты одна ошиблась, моя вина больше перед ним, это я помогла сохранить жизнь Зевсу, но без него они вообще бы остались в утробе Кроноса, даже Аид получил больше, чем было в начале.

Такие вот противоречивые чувства оставались в материнском сердце в те минуты откровения. Ей снова и снова снился сон, когда она отдавала мужу своему вероломному камень вместо младенца, а он был так яростен и так пьян, что не заметил даже ярости. Но если бы он увидел, что она сделала, страшно даже подумать, что было бы с ними со всеми в этом случае, и все-таки она должна была тогда предпринять хоть что-то, это была последняя возможность все изменить.

– Какими бы не были перемены, они несравнимы с тем, что было тогда, но ты многое успела позабыть, Никта, – говорила она, за что-то неведомое для других упрекая богиню.

Но и в душе Богини Тьмы оставалась надежда на то, что все будет лучше, и она жила до того момента, пока Зевс безжалостно не расправился с Прометеем. Это как-то все разрушило окончательно. Разве тот титан не помогал ему во всем, не заслуживал благодарности, и как он его отблагодарил, страшно даже вспоминать то, что случилось позднее.

Она сама ночью видела, как его приковывали к скале и оставили там в полном одиночестве, а он только усмехнулся, когда она приблизилась и заглянула в глаза его. Она должна была с ним столкнуться еще раз, когда он оказался уже у них в Тартаре. А Зевс напомнил, что ему на горе было одиноко, и пусть он какое-то время побудет среди своих.

Но он не мог не знать, что Прометей предал их, когда с ним оказался, потому более страшной муки нельзя было и придумать, когда Титаны на него обрушились, а она снова начала его защищать, и потребовала, чтобы он забрал его из подземного мира.

До него дошел ее голос, только ничего не изменилось в душе Громовержца.

Но она почти не появлялась на земле в те дикие времена, хотя даже он ничего не смог бы ей запретить, просто так она протестовала против того, что в мире совершалось. Но спокойствие и невозмутимость вдруг овладели ее душой. Тайно она ждала того момента, когда Зевс о ней вспомнит и позовет назад. Но память у него была слишком коротка. Все они больше не были ему нужны, и с этим следовало примириться. Он старался о них просто забыть, устраивая свой собственный мир.

№№№№№

Никта не появлялась на Земле, но там оставались ее дети. Им некуда и незачем было уходить. И видное место при Зевсе стала занимать богиня обмана Агата. Зевс с улыбкой следил за тем, как она подкарауливала людей, находила слабых и самых беззащитных из них, обволакивала их обманами и туманами. И смотрела на то, как они беззащитные и бессильные барахтались в страшных ее объятиях. Наверное, мать ее бы возмутилась такому, если бы она хоть что-то могла видеть и знать о том, что тогда происходило. Но она безжалостно смеялась над ними, а натешившись вдоволь, уносилась прочь. Своими верными помощниками делала она насильников и мошенников. Она искала и более приятных поклонников, в такой компании коварной богине оставаться не особенно хотелось. Но они не сильно к ней тянулись. Понимали, что нечего от нее ждать добра, ничего не получится у них с ней.

Но она дождалась своего звездного часа, когда в этом мире появился вездесущий Гермес. Они подружились без лишних слов. Как только взглянула Агапе на красавчика, так и расхохоталась радостно.

– Он пришел, – слышали потом многие.

Он был с самого дня рождения хитер, весел, легок на подъем, и располагал к себе. С ним должны были считаться все боги, уж не говоря о людях.

Глава 9 Обман

Богине пришлось отступить. Но она решила только немного переждать, а потом попробовать все переиграть. Никта могла спокойно удалиться, и забыть обо всем. Ей же следовало оставаться в этом мире. Гермес был опасен и непредсказуем. И ей придется с ним договариваться, хотя трудно даже представить, как это можно сделать.

Красавчик, при этом он был весел, спокоен, беззаботен. Он располагал легко к себе всех. У него не было никаких соперников. Но она отступала только на время, и не хотела даже думать о том, что это может быть очень долго. Но в тот момент выждать удобного случая – все, что ей оставалось, такие странные времена были за окном. Мир огромен и многогранен. Она пробовала себя успокоить тем, что ей надейся там место. Она заглянула к Кроносу. Узнать его было почти невозможно.

– Мы сами во всем виноваты, нельзя было им позволить одержать верх, – только и твердил он. Да что о том было говорить. Богиня только усмехнулась яростно.

Ему особенно обидно было сознавать, что натворил все это его сын, а она только слабо усмехнулась, напомнив, что от судьбы никому не удавалось уйти.

– Я не завидую Вам, – на прощание бросил он, – вы еще узрите, каков Ваш новый бог, может я и был плох, но он вам покажет, с кем вы остались.

И в глазах его сверкнула ярость и ужас. Как же бывают страшны поверженные боги. Она сжалась и отстранилась от него невольно. И понимала Агапэ, что им с Кроносом оставаться нельзя, но что будет с Зевсом? Если бы хоть какая-то из чародеек поведала, что их там ждет.

Побыв еще немного среди богов, она опустилась к людям. Она устала от их борьбы и от их упреков. С людьми управляться всегда было проще. Они меньше требовали, у них не было претензий и обид, только по мелочам. Они ее боялись хотя бы. И пошла она прямо к царю Иксиону.

Царь этот совсем недавно женился на Дие, дочери царя Демонея. И когда сватался он, то обещал дать за нее какие-то непомерные дары. Но уже и свадьбу отгуляли давно, и пыл у царя убавился, а память оказалась коротка. И застала его богиня в раздумье. Он ничего ей не ответил на приветствия ее. Он думал о том, может ли она ему как-то помочь, и что он от нее получить может, если с просьбой к ней обратится. Что было взять ему с богини обмана, – раздраженно спрашивал себя царь. Но и грубо с ней он поступить никак не мог. Она немного отстранилась от него, обиженная на такой холодный прием.

Царь все еще пребывал в печали. А слуги уже выкопали огромную яму – они ждали в гости тестя его, который вероятно ехал за тем, что ему было обещано. И не мог он не свалиться туда и не сломать себе шею. Всякие несчастные случаи в этом мире бывают, и почему царь должен за все, что в мире творится, отвечать?

Царь и не подозревал даже, какие муки на него обрушатся, когда все так хорошо на первый взгляд складывалось. Но богиня не позволила ему хитрить и делишки свои так просто вершить.

№№№№№№

Царь умер в свой срок. И оказался он в Татрате перед самим Аидом. Но тот сам ничего не хотел решать, он послал за Никтой, решив, что богиня лучше в этом разберется, чем он и пусть она выносит свое решение.

Никта услышала рассказ о гостеприимстве и потребовала повторить его во всех подробностях.

Глава 10 В Аиде и на земле

И Аид, и сам царь смотрел на Никту. Она должна была признать.

– Там была богиня обмана, без нее он бы ни о чем не догадался.

Аид думал о том, как можно ему защитить несчастных от всего, что с ними происходило.

– Только во тьме я теперь могу оставаться и на нее никак подействовать не могу, – говорил он сердито.

И тогда она отправила яростно к царю Лису богиню безумия.

– Пусть он посмотрит на то, что, в конце концов, случится, ему мало не покажется, – тут же стала угрожать она.

Никта перевела дыхание.

Царь увидел богиню безумия. Он напрасно старался от нее избавиться. Постепенно она его полностью захватила.

– Ты собираешься с обманом жить и ничего не получишь за дела свои, – усмехнулась она. Рассудок только на мгновение возвращался к нему, чтобы он мог осознать происходящее, потом он покидал его окончательно. Так завершилась эта долгая и страшная история. Агапэ и слова молвить при этом никак не могла. И узнав о происходящем, никто из богов не мог вступиться за царя. Так очевидна и велика была его вина. А если заступишься за виноватого, тебе же хуже будет, решили самые благоразумные. Только Зевс никак не мог оставаться в стороне от того, что с ними там происходило. Возможно, ему стало скучно и хотелось как-то развлечься немного.

Но и после этого богиня мести не оставила его в покое. Она снова хотела показать свою силу и мощь. Тогда он и влюбился в Геру, не без их помощи, конечно, и на свою беду. Это и оказалось настоящим безумием и верхом легкомыслия.

Все боги говорили о том, что это проделка проказника Эрота. Но и его заставила так поступить богиня лицемерия. Позабавило это многих еще в самом начале, потом уже все развлекались, как могли, туго пришлось только самому Зевсу. Впервые та, которая преследовала всех любовниц мужа своего, сама оказалась в довольно странном и забавном положении. Она больше ни в чем не была до конца уверенна. Знала Гера, что хотя она и остается невинной. Но ей еще придется оправдываться и ощущать свою вину немалую. Но и сама она в чем-то была повинна, в этом никто не усомнился. Но что стало вдруг с этим царем? Он просто оказался игрушкой в руках дочерей богини ночи.

Зевсу захотелось посмотреть, до чего это все дойдет и он сотворил призрак, напоминавший Геру. И она возлежала в тот миг на ложе своем. Издалека их почти невозможно было различить. Он устроил колесу из четырех спиц и привязал к нему Иксиона. И закружился несчастный возлюбленный в своем колесе, окончательно обезумев.

Тогда и появилась Агапэ перед Зевсом. Она рвала и метала от ярости:

– И чего же ты добился, несчастный? Хочется быть добреньким? И как он тебе за это отплатил.

Ничего на это не говорил Громовержец. Понять, о чем он думала в те минуты богиня обмана, она никак не могла. После этого происшествия и осталось только колесо одно. Которое и напоминало о том, что происходило. И стали с ним фурии забавляться. И Гермес с Гефестом около него часто в те дни появляться стали. Эриннии наблюдали с горящими факелами в руках. И никто бы не стал завидовать бедному царю после всего, что тогда приключилось.

Но и Эриннии, и Эрот знали и другое – забава Зевса не прошла даром. Они все вскоре были осведомлены о том, что от связи с облачным подобием Геры и вероломного сумасшедшего царя родились кентавры – самый надменный род чудовищ.

Лиса запомнила его лучше, чем всех остальных, принесенных в жертву. Она все время вольно или невольно к нему возвращалась. Именно о нем и стала рассказывать Никта, когда та спустилась в подземный мир. Она и рассказала все, что ей о том было ведомо. Но она видела, что та слушала ее не особенно внимательно. И очень удивилась Никта, и заговора она:

– Я не понимаю новых богов. Зачем им нужно было все это проделывать.

Она думала о том, что творится в странном этом мире и к чему сам мир устремился?

Глава 11 Размышления

Много всего свершилось в те времена, когда царила Никта на земле. Но такого коварства и подлости такой сроду не бывало. Все запуталось и сделалось таким печальным. Она понимала, что должна что-то сделать, хотя мир уже казался ей чужим и далеким. Но совсем от него отстраниться богиня не могла.

– Зачем им все это? – спрашивала она, оглядываясь вокруг.

Понимала она только то, что им вероятно никогда не будет скучно, если вести такую замысловатую игру. Но сможет ли она влиять на то, что будет происходить в дальнейшем?

– Любовь, – Никта никогда не знала и не понимала, что это такое, почему из-за нее все так меняется. Из своей тьмы она не видела и не могла понять этого. Игра оказалась слишком замысловатой. ЕЕ дочери стали жаловаться, что боги не видят и не замечают их вовсе. А она не понимала, из-за чего они маются. Она верила, что так даже лучше, но потом стала замечать, что многие увлечены этой игрой. Она ощущала что-то ущербное во всем происходящем тогда. Об этом она при встрече и рассказала Тарту и Эребу. Они удивленно ее слушали и мало что понимали.

– Пока нас было мало, нам ничего не было нужно, – говорила она, но наступили совсем другие времена.

Она тяжело вздохнула, боясь продолжать свои речи пламенные.

– Боги безрассудны, Зевс сам во всем этом участвует. Они, как и он уже никогда не остановятся. Это их игры, и хорошо, что мы не так глупы и задорны.

Но чем больше они убеждали себя в том, что это им не нужно, тем больше понимали, что так все и должно быть. Они еще не особенно постарели и не окаменели, чтобы не видеть и не желать участвовать в новом..

Лисса в то время снова вернулась к Иксиону. Она посмотрела на него удивленно:

– Ты глупец, сам Зевс хотел и мог помочь тебе, но этого не случилось, и не случится больше никогда. Ты полностью в моей власти, – вдруг усмехнулась и прибавила она

– Может, это и есть любовь, – с грустью подумала Лисса.

Она понимала, что никто другой с нею больше не останется.

– Если мои чувства к нему называют любовью, то такой любовью не стоит особенно хвалиться.

Она должна была в этом непонятном мире довольствоваться малым. И стала Лиса для него расточать ласки. Но с ужасом вырвал колесо царь и полетел во тьму Тартара.

Как величайшее оскорбление восприняла это богиня. Она видела как легко и весело все получается у Афродиты т у Психеи. Их возлюбленные взирали с восторгом, они казались такими счастливыми и довольными. Так почему же бросился от нее прочь этот несчастный?

– От него радости и ответа не дождаться, – думала печальная Лисса. Она рада была к кому-то другому переметнуться, но рядом никого не было.

– Пусть так, видно и на муки мне с ним вместе нужно оставаться.

Она понимала, что ей придется породить не радостную и светлую, а мучительную любовь. Но и это у нее не особенно хорошо получалось. Лисса оставила в покое царя ничего от него так и не добившись.

– Мне пора подумать о себе самой, – решила она.

Глава 12 О себе любимой

Лисса негодовала. Понимание, что она ни в ком не вызывает никакого желания было слишком мучительно. И тогда она стала придумывать способы, чтобы обладать любовниками помимо их воли. Пусть ночь с ней не особенно их обрадует. Но она стремилась себе любимой доставить хоть какую-то радость. Приходилось примириться хотя бы с этим. Она шагнула в этот омут страстей неуверенно, а потом увлеклась этим черным делом.

Слухи о ее похождениях полетели в самые дальние уголки необъятных земель. Все словно от чумы бросались от нее теперь. Они не пытались ее изменить, не хотели остановить, они просто улетали, убегали, уползали от нее, и радовались тому, что оставались живы и невредимы.

– Если бы хоть кто-то смог меня полюбить, – мечтала она бессонными ночами, когда снова оставалась в полном одиночестве.

У нее в запасе была вечность, но это и пугало больше всего. Как можно в бессмертии, в вечности остаться без любви. Она ждала, и дождаться никого не могла. Тогда она и столкнулась случайно с Никтой.

Она сразу начала говорить ей обо всей обидах и горестях своих. И та понимала, что ее подруги страшно будут страдать ото всех любовных похождений.

Ничего пока не сказала дочери своей Никта.

– Я хочу, чтобы все они радовались, – жаловалась Лисса, – но кроме жутких страданий они ничего в моем обществе не испытывают.

– Это и невозможно, – отвечала она, – они слышали о том, что ты творишь. Они становятся рядом с тобой безумцами. Мы не для любви созданы, а совсем для иного, и не стоит лезть туда, где ничего не понимаешь и не ведаешь.

Но в тот момент на свет уже появился Эрот, и о нем неожиданно вспомнила Никта. – Только он может помочь всем, кто мается во тьме без любви и ласки. Вот о нем она Лисе и напомнила:

– Я знаю, ему дано слишком много, чем же он заслужил такие милости.

– У каждого своя судьба в этом мире, – пыталась ее успокоить богиня Тьмы, но она была бессильна перед дочерью своей, – не стоит надеяться на то, что ты не можешь получить, – говорила она, разве не доказал это тот несчастный царь?

И она опустилась в Тартар и отыскала там мученика и к нему приблизилась.

– Ты хотела видеть Эрота вместо меня, но его страсти никогда не будут такими сильными, как мои.

Молчание витало во тьме кромешной. И казалось ей, что разговаривает она с самой собою.

Впервые в те дни столкнулась Лисса с Афродитой, и никак не могла поверить, что легкомысленная красавица могла так любить и быть любимой. Но ведь от сильных страстей и печали бывают сильными, – пыталась она уверить себя. И все сходилось на том, что ничего хорошего из этого получиться не может.

– Холод сильнее жара, – думала она обреченно, – он заставит погибнуть.

Она испугалась, когда сделала такое открытие. Но потом стала гордиться этим, и пошла искать по всему миру того нового, которого могла бы заставит врасплох.

– Пусть он благодарит тьму и бегает за мной по пятам, – думала она в тот момент.

Но ничего не вышло, они все знали заранее и в ужасе от нее бежали без оглядки.

– За год она превратила царя в последнего нищего, – говорили за ее спиной те, с кем она сталкивалась. И никому не хотелось в ее жутких сетях оказаться.

А потом она и встретилась с Герой самой. Никогда прежде не были они так близко. Гера видела и колесо и несчастного царя. Она и прежде слышала об этом, но еще никогда не видела ничего подобного.

– Это с ним из-за тебя случилось, он влюбился, как настоящий безумец, – упрекала ее Лисса. Но и сама дивилась тому, что посмела так говорить с верховной богиней.

– Твой муженек никого не пропустил, а тебя и близко к нему не подпустил, – с горечью усмехнулась она, – ты только рабыня его, и не стану я тебе завидовать. Тебе только и добродетель и осталась, будь она неладна, ничего больше тебе и не позволено.

И она ярилась все сильнее и сильнее.