Работа из дома провоцирует обжорство
Раньше в нашей жизни были театр, шоппинг и разврат, а теперь осталась одна еда.
Поэтому никак не могу договориться с моим обжорой-организмом. Я-то за эстетику, а ему лишь бы жрать. Ему волю дай – так он прямо на кухне поселится!
Вдруг заметила, что от его обжорства у меня коленки плохо сгибаются. А коленки жалко. Они придают нашей жизни определенную прелесть. Поэтому стала делать приседания.
Объясняю организму:
– Тебе нужно движение, а ты от скуки думаешь, что есть хочешь.
– Скрип, – говорят мне коленки.
– Эхма! – отзывается организм. – Усилие-то какое! А не пойти ли нам поесть? Зря что ли старались? – И мы идем на кухню. А там еда.
– Пофиг, пляшем! – говорит мне организм. Это в молодости ты была тощая и грустная, а к старости стала в меру упитанная и веселая. Просто прими как факт, что тебя уже не возьмут в космонавты. И успокойся! Терять как бы нечего уже.
Ну, предположим, ты постараешься и сбросишь пару килограмм. Много ли найдется людей, которые это заметят? Вот именно! Зато все сразу спросят: «А что это ты, мать, с лица спала? Чет у тебя круги под глазами и шея обвисла. Уж не заболела ли?» «Согласись, что ты не такого эффекта от похудения ожидаешь?» – сладко поет мне мой организм-искуситель.
Ладно, тут мы с ним заодно. Худеть я сама не хочу. Но ведь, чтоб брюхи ходить мешали, этого нам с ним тоже не надо?
Поэтому я веду разъяснительную работу. Тот, кто постоянно хочет есть, просто хочет пить, объясняю я организму и вливаю в него воду. Организм говорит: «Бульк!» – и утихает на пару минут. Потом спрашивает: «А ты точно ничего не перепутала? Мне ваще-то есть очень хочется!»
Ну не могу я ему отказать. Я ж его, как родного, люблю! И мы идем на кухню. А там еда.
И вот всегда так! В борьбе с едой я организму не конкурент. В такой войне победителей нет – одни побежденные. У кого-то попа толстая, а кому-то постоянно есть хочется.
Остается утешаться тем, что для счастливой женщины размер попы значения не имеет. Или имеет?
Природу не обманешь
Стала замечать, что молодежь нынче пошла не та! Идет неправильно. И не туда. Ведет себя бесстыдно, красит волосы, качает попы и правит носы.
Брали бы пример с нас! Мне в мои пятьдесят девять ва-аще все равно, как я выгляжу. Вон на фото я и жаба. Жаба слева.
Если спустится сейчас ангел с небес и скажет: «Вот тебе, Люба, подарок за хорошее поведение. Чего бы ты хотела исправить в своей внешности?» А я ему сразу отвечу: «Ни-чего! Я за естественную красоту. Не то, что молодняк этот. То им пришей, это отрежь…»
Хотя, если подумать, нос у меня, конечно, подкачал. Сперва, вроде, прямой, а на конце – пипка. Ну как серьезному человеку да с таким носом? Вот меня никто всерьез и не воспринимает. Да, нос я бы слегка подправила. Хочу как у Синди Кроуфорд. Ну и волосы хочу, как у Синди. А то у меня жидкие и серые какие-то, тьфу!
А еще зубы у меня ужасные. Между передними щелка. Куда это годится? С детства улыбаться стесняюсь. Зубы я хочу, как у Анджелины Джоли. И губы заодно тоже. И глаза. Чтоб большие и с поволокой. Ну и фигуру слегка подправить. Особенно ноги. С ногами у меня прям беда. И попа толстая, как у бегемота.
Короче, если голову Синди приклеить к телу Анджелины, вот и была бы идеальная Я. А так ничего больше не хочу во внешности менять. Я за естественность.
А с другой стороны, проблем же не оберешься! Поеду я, идеальная такая, в маршрутке, а все мужики меня за попу щипать станут. Ну а как тут удержаться? Такая-то красота!
Или вот дроля мой. Прямо скажем, не Бред Питт. А рядом я – вся из себя Анджелина. Нужен мне будет такой дроля, который не Бред? Зато дроля мой надежный, как Брестская крепость, и по хозяйству человек очень полезный. Будет мне Бред Питт, как дроля, безотказно табуретки реставрировать?
Сейчас все подводят итоги года. А я весь год ни фига не делала и много думала. И вот чего надумала: ладно, так и быть! Не дари мне, ангел, ангельскую внешность, и так перетопчусь.
Хочу мир во всем мире и денег миллион!
В молодости я была развратной женщиной
Не всегда. Но все же. И хоть приличные женщины про трусы не пишут, из песни слов не выкинешь.
В нашей молодости покупка трусов была событием. Самые красивые служили предметом гордости, а самые безобразные, бывало, спасали нашу девичью честь. Современным девушкам сложнее. У них все трусы красивые: с кружевами, стразами и заманухой. Такие честь не сберегут. Наоборот. Их хочется показать. Такие деньги вгроханы!
А у нас трусов было немного, мы стирали их руками и сушили в ванной или даже на батарее в комнате. В моей демократичной семье это никого не смущало. И я росла с убеждением, что трусы ничем не отличаются от других предметов гардероба.
Но мои пагубные привычки чуть было не сыграли роковую роль в моей судьбе.
Белорусское воспитание девушек в корне отличалось от латвийского. Если к нам в комнату заходили мальчики, мои подружки сразу бросались к батарее и прикрывали выставку трусов полотенцем. Я сначала удивлялась, а потом поняла, что дома трусы можно, а в общежитии нельзя. Ну, океюшки.
Приехав знакомиться с родителями мужа, я преспокойно повесила свои парадные труселя в ванной. «А че такова? Я же в дом – не в общежитие приехала?» Но это была плохая идея!
Будущая свекровь сразу поняла, что за девица рвется в их семью. И с ходу демонстрирует свою развратную сущность. «Гуляшшая! Охомутала сыначку. Надо искать ему чего поприличнее, чем эта наглая латвийская шлендра!»
И быть бы мне старой девой во веки веков. Но свекровкина ненависть не нашла отклика в массах. Зря она старалась. Мужчины семьи красоту моих трусов в ванной в упор не видели. И не понимали причин неприязни. А я не понимала, почему я гулящая. Ведь близких отношений у нас еще не было.
Но потом все как-то утряслось и замуж меня все-таки взяли. Повезло, считай! Хотя теперь я считаю, что это мужу со мной повезло.
Теперь уж не то. Никакого пиетета к трусам. Все белье стирается вместе и сушится на одной сушилке. А у меня сыначка на выданье. Вот как теперь порядочных девушек определяют? Дайте совет будущей свекрови!
Скоро стану знаменитой
Я всегда говорила, что личность я неординарная. Но никто ж не верит! Все только ржут. А про меня вон целый фильм сняли.
А дело было так. Пришло мне письмо от незнакомца, который взломал мой имейл и давно наблюдает, как я посещаю сайты для взрослых и перед экраном маsтурбирую. А он все мои непотребства на тайную камеру заснял. И если я ему семьсот евро не вышлю, он этот фильм разошлет по всем моим контактам.
Я даже всплакнула от умиления. Вот он мой шанс войти в историю! Ах, ты ж моя зая! Рассылай скорее, благодетель! Не пожалеешь.
Да я просто обречена на успех. Огонь-женщина! Пятьдесят девять только недавно стукнуло. Мы ж как раньше жили-то, хосспади: ни вайфая, ни компьютера не видали. Я с детства деформирована. Как открытый имейл увижу, так меня на эротику и прет.
А блогерша я сексапЫльная и хохотливая – это тебе любой подтвердит. Но очень ленивая. Сториз мне снимать в лом, а ты готовый фильм предлагаешь. Да какой! Много ли найдется в сети старушек, которые маsтурбируют на имейл? Чую, стану я звездой экрана и футболиста враз переплюну.
В общем, спасибо тебе, мужик! Жаль, что не могу пообщаться с тобой вживую. Так что читай уж этот текст из моего ящика. Для тебя старалась. Сказать по правде, я в своей почте сама концов найти не могу. Ну, может, тебе повезет.
Давай так договоримся: ты скорее фильмец в сеть выложи и всем моим друзьям разошли – все поржем. А я тебе за это сразу гонорар. Мне для хорошего человека не жалко, я баба добрая. Но сильно испорчена Марксом. Нас в молодости так учили: товар – деньги – товар. Сорян!
Но зато бесплатно лови бизнес-идею: срочно снимай про меня сиквел через камеры наблюдения. Зря я что ли по вечерам из ванны в комнату в похабных труселях бегаю? Будет хит сезона, мамай клянус!
Заодно спешу сообщить, что твой мейл тоже ломанули. Твои письма стали приходить с разных адресов. Так что почаще меняй пароли.
Целую страстно!
Пы Сы. Нет во мне нравственного стержня и высоких идеалов. И веб-камеры на моем мониторе тоже нет. Абыдна, да?
Ой, чует мое сердце
пропаду я ни за грош! Прожует меня город своими страшными жвалами: чмяк-чмяк – и нету больше Любы!
А случай был такой.
Минималистка я так себе. Не по убеждениям, а по необходимости. Потому что копить хлам в двухкомнатной квартире – занятие неблагодарное. Места очень мало.
А тут, смотрю, стоит громадная коробка всяких штук для предметной фотографии. Глаза мозолит. Смотрела я на нее, смотрела, и поняла, что, даже под дулом автомата, никто больше не заставит меня делать раскладки. Не хочу, и все тут. А раз так – нечего тут этому барахлу место занимать!
Можно, конечно, попытаться все это добро продать. Но ведь муторно, да и заработок получится копеечный. Ну, я и дала объявление на сайт, где можно все бесплатно отдать. Не зря ж я всю эту фигню годами собирала, может, кому и пригодится!
И тут же женщина нашлась, которой это добро позарез нужно. Прямо как мне когда-то. Сестра, считай.
Ждала я ее три дня. Дождалась, другим желающим добро в жадные руки не отдала. И пришла ко мне милая девушка с лучистым взглядом. При ней сынуля лет трех и грудничок на руках. Я так от умиления и растаяла!
Запаковала я ей коробку и даже к машине снести помогла. И тут эта милота ко мне поворачивается и спрашивает: «А вам не говорили, что господь вас любит и всегда заботится о вас?» «Опаньки! Вот это я влипла», – думаю. – Вот это она меня лихо подловила! И главное, от дома далеко, так просто не убежишь!»
Обычно-то у меня с сектантами разговор короткий. На все их призывы я бодро отвечаю: «Аллах акбар! – и ржу в голос. Они тут же и вянут. Нежные они, как цветы. А тут неудобно – дети же при ней.
Подобрала я этак челюсть, и говорю: «Спасибо, – мол, – но на это не подпишусь». Вот прямо как приличная поступила. И на рысях рванула домой прятаться от мракобесия.
Бегу и думаю: «А милота-то эта ведь даже спасибо мне не сказала! Опиум для народа – так это нате вам, пожалуйста, а мне и шоколадки дохлой не принесла! А я-то ей добра евросов на пятьдесят подарила».
Вот так чуть опять не сгубила меня моя деревенская простота! А ведь запросто могли бы в секту захомутать – и пела бы я в церковном хоре. И вела бы я репортажи из-под аналоя. Ну или из клироса. Не знаю, как там у них принято.
Закоронелый кулак
к собственности относится трепетно. А я бывшая домовладелица. Вот и перенесла свои кулацкие привычки на городскую квартиру.
По закону мне принадлежат семь метров пахотных земель под нашей девятиэтажкой. Которыми я воспользоваться ну никак не могу. Плуг не проходит. А кулаку без собственной землицы жизнь не в радость.
«Дай, – думаю, – присвою газон под окном. Буду его холить и лелеять, а потом на лоне природы в крокет играть, как все крутые газоновладельцы». Общественность я об этом не оповестила, пусть живут в неведении. В городе первое правило частной собственности: никому не рассказывать о частной собственности.
Я три месяца тайно подбирала со своего газона не только Джимкины, но и чужие какахи. Но у рижан свои представления об эстетике. У них тут ребенок на травке играет, а рядом собака серет. Чтобы всякий кулак не считал себя царью природы.
Тогда я решила аннексировать куст сирени. Он растет у меня под окном, и заср*ть его не в пример сложнее.
Но надо мной еще семь этажей частных собственников, которые думают иначе. И регулярно скидывают вниз всякий хлам. Иногда в пакетах. А пакеты цепляются за ветки моей сирени.
Вот и сегодня с утра сирень замахала мне белым флагом. Да еще с какой-то дрянью внутри! От этого моя кулацкая сущность вскипела и фигурально полезла на стенку.
Сперва я пыталась дотянуться до безобразия из окна. Но хоть я и кулак, а руки у меня коротки. Поэтому я с ходу изобрела мегадевайс. Привязала к щетке палку от швабры – и вуаля! Хорошо, что пришел дроля и успел поймать меня за штаны. А то навернулась бы я из окна, и одним собственником стало бы меньше.
Поорав для порядка, что я аццкий сотона и все бы мне из окон сигать, дроля обреченно вздохнул и полез мешочки из ветвей выпутывать. Потешил мою кулацкую натуру.
Не знаю, как мой защитник жил до меня. Говорит, что скучно. Но зато теперь веселуха бьет ключом, ведь у него есть я. Природа мудра. И спасибо ей за воспитание дроль! Они нужны стране и людям.
А как у вас с собственностью дело обстоит? Лелеете?
Я у мамы программист
Ехали мы намедни на праздник сирени в Добеле и случайно прикупили дроле телефон, а мне фитнес-браслет. Не потому, что мы богатые, а просто у нас вся техника как-то сразу сдохла. Ну звезды так сошлись. Бывает.
Я по дороге свой браслет подключила и стала любоваться пейзажами. А дроля посмотрел на меня умильно и говорит: «А настрой заодно и мой новый телефон! Ты же у меня умненькая».
Ну я и поплыла! Доброе-то слово, оно и кошке приятно. Настрою, конечно, что ж не настроить?
Потом, однако, сумление меня взяло. Думаю: «Кого это тут у нас как лоха разводят? С чего бы это я вдруг умненькая стала?» Говорю: «А какой у тебя гугл-аккаунт?» А он хитро так говорит: «Ну я сам не помню, но ведь у тебя же записано?»
Ага! Так вот зачем я занадобилась! Миленок-то мой с каждым новым телефоном себе новый аккаунт заводит и сразу его успешно забывает. А мне потом плешь проедает: скажи ему, чего он там поназаводил!
Ясен пень, у меня все записано! И доступ к записям у меня тоже всегда есть. В отличие от некоторых. Не скажу от кого. Оне за рулем.
Телефон я, конечно, настроила – я баба добрая. Но дернул меня черт еще раз доказать, какая я у нас умненькая! И решила я по живости характера купить билеты на праздник сирени в интернете. Скачала приложения, пристегнула карточку и заказала два билета в сады.
А этот шайтан-девайс тут же подписал меня на какую-то игру! Вроде и недорого, абонемент 3,48€ в месяц, но все же жаба давит. Тем более что билеты-то мне купить так и не удалось. «Ну и ладно, – решила я. – Пусть дроля билеты в кассе сам покупает. Тем более что я ему телефон настроила».
От игры-то я отписалась. Но теперь мне от нее уведомления приходят. Как бы еще от них отписаться? Да, прошли те времена, когда я была умнее своего телефона!
Но дроле я, конечно, об этом не сказала. Зачем ему лишняя информация? Пусть живет спокойно и считает, что я умненькая.
Короче, девочки, не верьте мужикам! Они коварны и хитры! И от них все наши беды. Вот.
Пы. Сы. Сирень была прекрасна, несмотря ни на что!
В четыре года характер у меня был твердый, нордический
Не то, что сейчас.
Мама говорит, что ничто не предвещало беды. А сама я помню смутно. Как все приличные дети, я вышла к елке, растянула юбку в стороны и сделала книксен. И пять минут простояла молча, мрачно глядя на Деда Мороза. Не поддалась на подсказки, уговоры и грубую лесть – забрала свой подарок и гордо удалилась.
Вот и рада бы сказать, что не прочитала стишок, потому что ненавидела формализм советских праздников, но увы! Врать не буду. Видимо, просто решила, что странный дедушка и так перебьется. А подарок мне положен и без стихов.
Дети шестидесятых были реалисты и прагматики. И потерянным поколением для Деда Мороза. Мы цинично не верили в его чудеса. И он нас не особо баловал. Родители лечили, строили, летали в космос и покоряли Енисей. Никакого Рождества не было и в помине. А был советский праздник Новый год. Родители сдавали деньги, а подарки покупал профсоюз.
Подарок был в шуршащем целлофановом мешке. Внутри полосочка с фамилией, несколько шоколадных конфет, один мандарин, маленькая шоколадка и много карамелек. Подарок давали за стишок. Те, кто совсем тупой и даже стишок прочитать не смог, все равно получали подарок. Знаю по себе.
Мы не писали писем Деду Морозу и не давали обещаний быть хорошими. Нам даже в голову не приходило, что можно торговаться и продавать свое поведение за подарки. Потому что мы твердо знали, что Дед Мороз – это переодетый дядя с работы или чей-то папа. Вы встречали людей, которые верят в Иркиного папу?
А вот наши дети, которые росли в девяностые, долго верили в Санту и Деда Мороза! Для нас это было немного странно и очень умилительно.
Мы начинали собирать сладости с лета. Иначе в то время было не собрать. И подарки наши были совсем нищенские: соевые конфеты, леденцы и дешевые игрушки. Но они, как им и положено, появлялись ночью под елкой. И приносили много-много радости. Нам, потому что мы – добытчики, а детям, потому что они верили в чудеса.
А вы и ваши дети верили в Деда Мороза?
С утра ржу, как конь
Или как Герцен. Еще не решила.
Написала мне одна очень сурьезная женщина. Хвалила мой слог и сравнивала меня со Славой Сэ и Зощенко. Я от умиления аж слезу пустила. Но дама мне энтузиазма поубавила. И спросила: «А не пора ли мне включиться в борьбу за берлинского пациента и против действующего президента».
Эээ?
Я мягко спросила: «А с какого, собственно, перепугу мне включаться-то? Я, вроде, не про политику пишу, а про поржать».
Но она ответила, что в наше время политика – это образ жизни. А я должна стать рупором. И направить свои способности на правое дело.
Эээ?
Я намекнула, что я как бэ в другой стране живу и вот это все нас как бэ мало касается. На что дама ответила, что из-за границы писать – оно даже еще и лучше. И вызовет международный резонанс.
Где-то мы это уже слышали, нет? Декабристы разбудили Герцена. А Герцен проснулся и, сидя в халате и на западе, начал строчить пасквили на власть. Типа, пусть я буду как Герцен. Отличная идея, а главное, правдоподобная!
Я прямо представила, как после моих постов ситуация в одной соседней стране сразу резко изменится. Я ж известный инфлюэнсер. Все заплачут, раскаются и вернут награбленное в мозолистые руки. А толпы счастливого народа будут долго скандировать мое имя. И экспроприировать экспроприаторов.
И так мне обидно стало! Пишешь себе хохмы и байки, а какая-то собака тебя в своих целях использовать норовит!
Вот как будто мало, что ко мне родная семья, как к деревенскому дурачку, относится. Типа, не проследи, так он и пойдет семью позорить – в башке репьи и рубашка вся облевана.
А теперь мне еще советы дают, о чем писать. У меня читателей немного, и я их всех очень люблю – честно! Но советы мне давать не надо. Я их не оценю. Наше вам большое пролетарское мерси!
Так я примерно даме и ответила. А она почему-то обиделась и от меня отписалась. Только что мой талант хвалила, а тут раз! – и в игнор. Нелогично как-то.
Призрак Рождества начинает всерьез бродить по Европе
уже в первой декаде ноября. Елки, золото и море огней! И мне тут же хочется бежать и украсить все, что ни попадя. Но, увы! это лишь благие намерения.
Двадцать четвертого декабря, когда у приличных хозяек все давно уже блестит и сияет, на меня накатывает паника. В голове у меня мечутся маленькие Санты, с криками: «Шеф, усе пропало!» И я начинаю лихорадочно наряжать дом.
При этом львиная доля моих усилий уходит на то, чтобы побороть скептицизм семьи. Мой энтузиазм и пресловутый кристмас спирит им на фиг не упали. Они критически относятся к красоте, которую надо сперва устанавливать, а потом убирать.
Но и меня им не в роддоме подменили! Характер у меня закаленный – деваться им от меня некуда, а я нахально этим пользуюсь. Семья из года в год соглашается терпеть моих безобразиев, а я наводняю дом блеском, наряжаю елку-минималистку и ставлю в вазу золотые розы.
В варварском великолепии моих рождественских композиций золотые розы занимают особое место. Едва увидев их на рынке, я осознала, что без них моя жизнь будет пустой и бессмысленной. И немедленно купила эту красотень.
А уж если тетка, которая растила детей в девяностые, согласилась отдать деньги за какую-то ерунду, то это и не ерунда вовсе, а нужнейшая в хозяйстве вещь! Не знаю, как вы, но я до сих пор измеряю все блага килограммами колбасы и мяса. Так вот, за деньги, в которые обошлись мне золотые розы, я могла бы купить четыре кило мяса, а колбасы вообще немерено.
Вся моя семья в голос кричит, что золотые розы – это кич. Елы-палы, да кто бы спорил? За это и люблю!
Увидев эту красотищу в первый раз, мои гости немеют. А отойдя от болевого шока, спрашивают, что это за невероятная хрень торчит у меня в вазе? Я же голосом Масяни отвечаю, что это не хрень, а Офигительные Золотые Розы! Если кому очень плохо, могу и валерьянки накапать.
Кто сказал, что золотые розы не символ Рождества? Я сама себе дизайнер и не боюсь инсинуаций. А если кого от такой красоты кондрашка хватит, ну, значит, не повезло!