Вдруг что то сбило Дориана с ног и он оказался еще ближе к Роуз.
– Джек! Мой славный малый! Роуз, это Джек!
– Какой прелестный пёс!
– Это голден-ретривер! Вот жук, нашёл же меня! Никому не выдавай нашу тайну мальчик, хорошо? – обратился он к другу, а тот начал ласкаться у ног Розали.
– Ты нравишься ему! Он тоже тебя полюбил!
– Тоже полюбил?
– Да Ро, я люблю тебя. Я люблю тебя, Розали Купер, – сказал он еле слышно, и его губы были так близко, что она невольно подалась вперед, и они слились в страстном любовном поцелуе. И ему не нужен был её ответ, её слова, любит ли она его. Поцелуем она ответила на все вопросы. С этого дня утес стал их пристанищем. Они подолгу проводили здесь время, наедине с собой, а раскидистая лоза на самом краю, стала постелью для них. Это место связало их жизни и судьбы навсегда, плотной нервущейся нитью. С каждым разом они всё больше и больше времени проводили там, и родители стали замечать перемены в своих детях, но в отличие от Адамсов, которые только радовались воодушевленному состоянию их сына, Хэнк Купер начал подозревать Роуз.
Глава шесть
В один пасмурный день, когда тучи сгущались в преддверии дождя, Розали и Дориан по обыкновению были на своем месте. Обнявшись, они лежали под огромными ветвями лозы, наслаждаясь пейзажем неспокойного океана.
– Ах ты дрянь! Снюхалась с эти паршивым ублюдком! – послышалось со стороны луга.
Отец Роуз бежал, держа в руках дедовское старое охотничье ружье, на бегу заряжая в него патроны. Роуз подскочила, будто сам грозный ветер подкинул её.
– О нет, мой отец! Дориан, уходи отсюда!
– Я не оставлю тебя, будь что будет, но я тебя не покину!
Отец Ро уже был в 10 метрах от них, но остановился, и стал приближаться медленно, наводя ружье на Дориана.
– Я убью тебя, сучий сын! Захотел через мою дочь добраться до моих хором? Не будет этого!
– Отец, не нужно!
– Молчи, дрянная девка! А ты отправишься на корм морским дьяволам, подонок!
Он успел нажать на курок, но Роуз была быстрее, и шальная пуля пронзила её грудь.
– Дура!! Зачем!
– Розали, нет! Нет, любимая! Только не это!
– Это ты виноват, облапошил девку, она, дура, поверила!
Тело Розали лежало без движения, и Хэнк, отпихнув Дориана со страшной злой силой, спустив его вниз с утёса, принялся оживлять бездыханное тело дочери.
Глава семь
Почти 3 месяца Розали потребовалось чтобы оправиться от ранения, которое чуть не убило её. Всё это время отец бережно ухаживал за ней, но ни разу за это время имя Дориана, или кого то из Адамсов, не упоминалось.
Розали уже начала ходить, и немного помогала отцу по дому, но всё ещё была очень слаба. Её лицо осунулось, волосы потеряли блеск, а глаза потускнели. Хоть речи о Дориане и не было, каждую секунду она думала лишь о нём.
– Отец, обед готов! – она накрыла на стол, отец принялся за еду, но ей ничего не лезло в горло. Там сгустился такой огромный ком слез и отчаяния, что казалось она вот-вот задохнётся.
– Об Адамсе всё страдаешь? Нет его больше, он в тот же день помер. Сбросился с утёса, думая, что ты умерла.
Она вслушивалась в каждое слово, как только услышала фамилию Дориана, но ничего не ответила. Лишь жгучая боль сжигала её, теперь уже оттаявшее сердце. Единственный человек, который любил её честно, бескорыстно и нежно, единственный к кому она снизошла бы, больше не существует в этом мире. Её глаза настолько высохли от ночных рыданий, что на эту секунду слёз не было ни капли, и она молча встала из-за стола и ушла к себе в комнату.
Часы пробили 2 ночи, но она не спала. Вдруг под окном она услышала какой-то шум, и выглянув, узнала знакомую тень.
– Джек! Джек, золотой мой!
Как же рада она была увидеть их общего с Дорианом друга!
– Что ты здесь делаешь, малыш?
Под ошейником Джека она увидела оборванный листок бумаги. Осторожно вынув его из-под ошейника, она развернула и прочла:
«Розали Купер! Как я ждал, пока ты окрепнешь, и твой отец более-менее остынет! Если любовь твоя ещё жива, и если я для тебя ещё значу так же много как раньше, я буду ждать тебя под нашей лозой.»
– Господи милостивый, благодарю тебя! Он жив! Джек, ахах! Милый, спасибо тебе!
Открыв ставни по шире, она выпорхнула из окна настолько тихо, как только могла.
– Ну, Джек, пойдём, будешь охранять меня, ладно?
Преодолев несколько сотен метров, под раскидистой лозой она увидела так любимую ей фигуру, озаренную лунным светом. Ноги задрожав, подкосились и сил не было подойти ближе, но он, резким рывком, через мгновение оказался уже рядом и, подхватив Ро, закружил её теплым и нежным вихрем. Он обнял её так сильно, и хоть рана давала о себе знать, страсть приглушила всю физическую боль.
– Любовь моя, как же я ждал этого дня, когда мы снова встретимся!
– О, Дориан, я жива лишь благодаря твоей любви!
Устроившись под деревом, она сидела у него на коленях.
– Отец сказал мне, что в тот день ты умер. Я осознавала это, но не верила. Сердцу было больно, но душа знала, что так просто ты меня не оставишь.
– В тот день …Он сбросил меня вниз, но я отделался лишь переломом ноги. Очнувшись я добрёл до дома, родители уже знали обо всём. Они запретили и близко подходить к твоему дому, а если ты выживешь, сказали забыть кто ты и как ты выглядишь.
– Они не дадут нам быть вместе, ты и сам это понимаешь. В этой части океана тонуло много кораблей. И их никогда не находили. С этой стороны он очень глубокий. Два года назад здесь утонул директор школы. Он был безумцем, но решился на это после смерти жены. В этом океане утонула и моя мать. Ты понимаешь, о чём я?
– Нас не оставят в покое. А так мы сможем остаться вместе навсегда.
– Да…Но у нас еще есть время, и возможно, эта ночь последняя для нас. Я хочу быть твоей.
– Отдайся мне…
– Без остатка…
Шептали они друг другу. Она обнажила свои острые плечи, а старая необъятная лоза вновь укрыла их своими ветвями. Эта ночь принадлежала только им.
Она чувствовала его нежную и страстную силу, и в эти моменты была абсолютно счастливой, никогда ещё она не чувствовала себя такой любимой и нужной. Его сильная стальная спина укрывала её хрупкое тело, а руки сжимали её тонкие запястья. Этой ночью даже небо и океан были за них, звезды отдавали всё своё тепло, но им было мало звёзд, и они отдались друг другу.
Они встречались тайно ещё несколько раз, и каждый раз боялись снова увидеть зловещую фигуру с ружьём в руке.