«Вот оно, – подумал Путешественник. – Древние, конечно, мыслили другими образами. Но, похоже, они на уровне интуиции понимали, что в начале мироздания лежит определенная звуковая резонирующая частота.

Не зря ведь тем, кто сейчас отправлялся в самое большое путешествие своей жизни, перед тем, как уйти в другой мир через Тоннели – пришлось пройти сеансы медитативной настройки на определенную частоту, чтоб затем попасть именно в свой мир.

«Среди ошибок и игры

Нас ждали разные миры» – писал один из поэтов блогосферы.

Когда люди Земли стали осознавать тот Переход, который открылся перед ними, они стали к нему осознанно готовиться. Как пойти в другой, совершенной иной, ни на что не похожий неведомый мир? Как не потеряться по дороге?

Медитируя под музыку, по большей части классиков, люди старались поймать этот внутренний резонанс, который может подсказать им, куда им идти. Если классическая музыка не давала ответа – слушали всё подряд: джаз, поп, фьюжн, стрит мьюзик и другое.

Мы, путешественники, настраивались под музыку туристских бардов – Никитина, Якушевой, Городницкого, и под музыку кантри. Правда, нашим миром, если честно, являлась, собственно, Дорога. Большая часть жизни проходила там, на всех этих полутемных запутанных дорожках и перекрестках тоннелей Междумирья, в лабиринтах-переходах под горами, в горных и подземных пещерах, меж сталктитов и сталагмитов, именно там мы и находили большую часть своих приключений…

А вот под музыку «Хэви метал» люди уходили в Мир нано-технологий. Этот мир был густо замешан на последних земных достижениях науки и техники.

«А все-таки интернет дальше вашего мира не работает», – с улыбкой подначивал обитателей этого мира Путешественник. И действительно, в лабиринтах Тоннеля за пределами их мира вся их техника оказывалась бессильна.

Те, кто настраивался под музыку Баха, Генделя, церковные хоралы – попадали в Сияющий Мир.

Прозрачный Мир, мир мысленных образов становился домом для тех, кто настраивался под музыку Вивальди, Чайковского, Шопена, Штрауса, и Листа. И когда именно эта музыка вызывала в каждой их клеточке особый трепет, – люди знали, что дальше делать.

В глубине Тоннеля, на рукотворных, наскоро нашкрябанных табличках у входов в ответвления тоннелей были написаны названия музыкальных произведений. И те, кто искал свой Мир, знали, могли по ним ориентироваться.

Да, самые первые мигранты в другие миры прекрасно сумели самоорганизоваться.

Обычно именно путешественники собирали Легенды и Мифы Тоннеля, прочее народное творчество» Междумирья. Причем, не только из собственного любопытства.

Путешественника, например, об этом просили и ребята из Конструкторского Бюро (или, кратко, из «КБ»). Народное, так сказать, творчество – все еще существовало, несмотря на то, что люди уже разбрелись по совершенно разным углам, то есть, Мирам. И, представьте, по-прежнему создавались общие для всех миров легенды и мифы.

«И ведь нужны же они кому-то, – думал Путешественник, – раз их кто-то сочиняет, и они передаются от человека к человеку, от мира к миру. Иначе их бы не было».

Путешественник записывал легенды старым дедовским способом –старой ручкой на обычной бумаге…

Так к нему попала и эта Легенда о ПП (Последнем Путешественнике). В образе Путешественника было очень много знакомых ему черт.

В Легенде говорилось о том, что наступило время всех времен, и все, кто мог и хотел – уже переселились с Земли в свои Миры. И Создатели Миров решили закрыть Лабиринт Тоннелей насовсем, потому что от него теперь были всем только одни хлопоты.

Путешественник задумался над тем, откуда эти «народные творцы» знали, что в КБ действительно долго дискутировали: стоит ли закрывать лабиринт тоннелей? И его, Путешественника, мнение было, возможно, как раз решающим.

Лабиринт по-прежнему будет существовать, несмотря на все проблемы.

Конечно же, это не конторские сливали внутреннюю рабочую информацию во внешний мир. Да и корреспондент-сотрудники КБ, присутствовавшие на тех совещаниях, давали расписку «о неразглашении».

Но «сарафанное радио» все же работало, не покладая… кто его знает, чего.

Так вот. Согласно ходившей в народе легенде, Последний Путешественник должен был закрыть Лабиринт Тоннелей на некий волшебный ключик, а сам ключик выбросить в бездну. И ПП, сделав это, закрыл Тоннель навсегда, и сам исчез.

И уже после принятого в КБ решения оставить Тоннель, появился и второй вариант легенды. В ней Последний Путешественник вовсе не закрывал Тоннель и не выбрасывал золотой ключик в бездну, а отправился в дальнее путешествие, оставив ключик себе, на всякий случай, – а вдруг людям различных Миров нужен будет Тоннель, чтобы общаться?

Дальнейшая судьба Путешественника в Легенде никак не прослеживалась.

«Слава Богу, – думал он, вспоминая легенду. – Я ее и сам еще не знаю».

Но откуда эти народные летописцы из разных Миров, совсем не знакомые с ним, могли знать, что сам-то он выберет именно второй вариант?

«Да и какой я теперь – Последний Путешественник? Выходит, что – не последний. А лишь один из многих.

Простой Путешественник по имени Вик…».

Легко ли быть скифом?

Амазонки не спят. Они – медитируют

Инструктаж длился уже, наверно, битый час. По крайней мере, ей так казалось. Все, что бубнил докладчик, Людмиле было давно известно. Разбуди ее ночью – повторила бы все инструкции на память, даже сквозь сон, ни разу не запнувшись.

– …повышенное внимание и особо тщательный контроль пространства вокруг места, где проходит Съезд…

Поговаривают, что на Съезд обещает прибыть самое высокое начальство, – аж оттуда, из Конструкторского Бюро. Людмиле до сих пор ни разу не довелось видеть этих ребят вживую.

– Помните, ваша ответственность – сканировать пространство не только в радиусе 500 метров от объекта, но и…

Докладчик из Департамента Служб охраны бубнил это все машинально, каким-то механическим голосом, как робот. Видно было, что ему приходилось за свою жизнь озвучивать все эти параграфы Инструкции тысячи раз. «Как ему не надоедает?» – думала Людмила, где-то даже сочувствуя мужчине.

Капсулу и всех, кто в ней находился, едва заметно покачивало. В тупичке Тоннеля, куда эту капсулу пригнали на время инструктажа, все-таки поддувало каким-то сквозняком. Порой эти сквозняки задувают здесь, в Тоннеле, непонятно откуда и почему. Погода, однако, природа, мать наша… Оказывается, она есть всегда и везде – даже в таком непостижимом месте, как Лабиринт Тоннелей… Заполняя, всеми своими стихиями и прочим непредсказуемым производным всё пространство вокруг.

Веки Людмилы предательски тяжелели, как-то незаметно и совершенно неконтролируемо слипаясь, – ей приходилось делать невероятное усилие, чтобы подчинить их своей воле и держать глаза открытыми.

А то она не знает, что должна делать внешняя охрана, во время подобных мероприятий?! Может, новичкам это и в диковинку. Но в отряде ее скифских амазонок все девчонки давно не новички. Ветераны, испытанные бойцы, можно сказать, элита внешней разведки.

А, кстати, что было бы, если бы вдруг прямо посреди зала, где будет проходить данный Съезд, какой-нибудь, к примеру, инсургент – развернул бы плакат, протестуя против чего-нибудь? В чью зону ответственности был бы зачислен этот инцидент: внешней или внутренней охраны?

– …С инсургентами нужно вести себя вежливо, достойно. Они, по большому счету, еще меньшее из зол… – инструктирующий словно прочел Людмилкину мысль.

«Эти инсургенты выныривают невесть откуда, поначалу прикидываясь вполне нормальными обитателями Миров, но вдруг кого-то из этих обитателей словно перемкнет, и – пошло-поехало… Может, это какой-то вирус?» – лениво подумала Людмила.

– …и когда одна группа охраны по-прежнему остается перекрывать входы в зал совещания, другая в это время совершает рейд…

Освещение в капсуле, где проходил инструктаж, было почти таким же, как там, на земле, когда, яркое солнышко, бывало, спрятавшись за легкими облаками, дарило миру вместо радостно-золотого – нежно-серебряный свет. И это сейчас тоже расслабляло, давая ощущение, что вот-вот пойдет теплый летний дождик.

– …при плотном взаимодействии с коллегами из других служб, а также из внутренней охраны…

«Интересно, почему эти ребята из внутренней охраны до сих пор ходят в любимчиках у нашей администрации? Ох уж эти невозмутимые, как бронзовые статуи, почти иконописные тибетские хлопчики! Отстраненный взгляд внутрь свой собственной персоны по идее должен лишь раздражать начальство. Оно ведь любит, когда подчиненные внимательны и относятся уважительно к самому процессу инструктажа, полностью сконцентрировавшись на нем. А эти ребята, погруженные в свой внутренний мир, – хотя на самом деле все просекают, – при этом выглядят так, словно их здесь нет.

Конечно, там, внутри Миров, возникает гораздо меньше разных конфликтов и инцидентов, чем здесь, в Тоннеле. Но это вовсе не заслуга служб внутренней охраны, этих тибетских ребят. Просто жизнь внутри миров сгармонизирована, размерена, подчинена четким правилам.

Но нет же, начальство вечно цепляется именно к нам, к службе внешней охраны».

– ..и, конечно, мы здесь рассчитываем, прежде всего, на наш отряд амазонок под руководством прекрасной госпожи Лю… – голос докладчика вдруг приобрел вкрадчивый бархатистый оттенок.

Людмила приоткрыла один глаз. «Ох, господин Навда, нарвешься ты у меня», – лениво подумала она. – «Строить мне глазки… причем, уже не впервой». Докладчик уставился на нее своими большими черно-карими умильными глазищами, пряча в черных усах едва заметную улыбку. Людмила сконцентрировалась и мысленно влепила ему мощную затрещину всей пятерней …по заду. Навда вздрогнул и, кажется, даже икнул. Этому энергетическому приему – наносить дистанционные удары научил ее еще вариор Генрих, там, на Земле.

Людмила мысленно хихикнула, глядя, как Навда замерев на полуслове, с опаской уставился на нее, ловя ускользающую догадку о природе произошедшего, и сам не доверяя этой своей догадке.

«Может, наконец, поймёт, что его устаревшие байские замашки здесь не прокатят», – подумала Людмила. – «Амазонок – не выбирают. Выбирают они!»

Припомнив Генриха, она почувствовала грусть. Вспомнилось все, что пришлось им вместе пережить там, на Земле. В том числе – смерть ее лучшего друга, коня Скифа.

Она вздохнула и свернулась калачиком, словно пряча в своих объятиях от окружающих эти свои воспоминания.

Людмила тогда не раз спрашивала Генриха:

– Гена, а почему ты не с нами?

Тот смотрел на нее сурово, почти с укором, губы его слегка шевелились, словно он тщательно пережевывал слова, которые все же выходили наружу: «А ты – почему?…»

– …а также использование таких спец средств, как Нить Ариадны… – докладчик выложил на стол небольшую коробочку с чуть поблескивающей красной точкой на боковой поверхности.

Опс! – тут Людмила окончательно проснулась. Наконец-то запустили серию этих замечательных, очень нужных приборов. Еще недавно амазонки во время своих экспедиций в хитросплетения лабиринтов Тоннеля пользовались аналогами-самоделками. Те тоже были классные, но быстро разряжались. Диапазон их действия был не более 5 километров, но в самых сложных закоулках Лабиринта они здорово выручали, помогая вернутся туда, откуда пришел.

– Нам нужно тридцать штук, на всю команду, – выкрикнула она с места тоном, не терпящим возражения. (Главное, застолбить прибор первым, прежде чем остальные успеют проснуться).

Уж что-что, а реакция у Людмилы всегда была отличной.

Представители других служб тоже зашевелились. Загомонили разом: каждый поспешил забросить начальству заявку на дефицитный инвентарь. Служба скорой помощи, служба контроля, служба розыска… Зашевелилась даже пограничная охрана Земля-Тоннель. И даже тибетцы подняли руки, желая что-то сказать. А тибетцам-то на кой Нить Ариадны? Они ведь обитают внутри Миров. Если им зачем-то надо выйти в Тоннель – пожалуйста, мы – к вашим услугам. Ваши проводники и ваша охрана.

– Это еще не все, – продолжал Навда, жестом стараясь утихомирить разбуженный муравейник. Еще мы сможем выделить с десяток золотых сеток…

Эти сетки использовались для отлова живых существ, залетевших, забежавших, и вообще неведомо как оказавшихся в Тоннеле вопреки Правилам равновесия миров и законам природы.

– …и три сетки, – громче других произнесла Людмила.

Пригодятся во время их экспедиций в закоулки Тоннеля, где не знаешь, на что нарвешься за ближайшим поворотом… Это могут быть, к примеру, инсургенты, оказавшиеся в опасной ситуации, сталкеры, которые постоянно лезут, куда не надо и все время нарываются… Запутавшиеся и зависшие в Нитях левитаторы. А также Привидения… Никто не знает, что они собой представляют. Но с помощью золотой сети можно попробовать поймать и удержать их. Хотя основная цель внешней охраны из скифских амазонок – защита людей от разного рода нечисти и новообразований Тоннеля, мутантов и чудищ неведомых. До сих пор амазонки использовали против них сети, в основном из осиновой пеньки или металлические.

…Истинной природы Тоннеля не знал никто. Разве что – Там, На Самом Верху.

Вольные степи Тоннеля

Это был последний инструктаж перед Большим Собранием, или Народным Съездом, или Великим Хуралом – последнее название придумала Людмила и, похоже, оно оказалось самым удачным, и с легкой руки Людмилы пошло «в народ».

До конца инструктажа никто так и не поинтересовался, по какому, собственно, поводу собирается этот Съезд. Им, служивым, какая разница, по какому поводу? Их задача – в любом случае сохранить покой и порядок в Тоннеле, обеспечивая безопасность людям на этом Съезде. Тем более, что сам Съезд должен проходить в Большом зале собраний, расположенном на одном из главных перекрестков Тоннеля.

Перед концом инструктажа кто-то – Людмила даже не заметила, кто, – все же мимоходом поинтересовался:

– А что там решать-то собрались, на Народном съезде?

– Первое, – создавать ли систему связи между Мирами, по подобию «общей паутины». Вроде того, что было на Земле под название «интернет».

«Ну, если такой же инфо-помойки у нас не будет, – невелика беда», – подумала тогда Людмила.

– …и второй вопрос – будем обсуждать закрытие Тоннеля. Слишком много проблем. Мутанты и прочие неопознанные чудища. Исчезновение сталкеров, и не только их… В конце концов, все равно ведь, рано или поздно, его придется закрыть. Основное событие – Переход – уже произошло…

«Подождите, – замерла Людмила в недоумении. – Может, я ослышалась?… Как это – «закрыть Тоннель»? Наш Тоннель, который… в котором и проходит наша настоящая жизнь! Тоннель, где наш боевой отряд, не щадя себя, спасал, выручал людей, отбиваясь от полчищ мутантов, нейтрализуя волны необузданной темной энергии, совершая рейд за рейдом в темные лабиринты изменяющегося каждый день Тоннеля. Да, и ведь мы-таки смогли удержать эту дикую стихию Тоннеля под контролем.

И что в результате? Если Тоннель закроют – мы станем не нужны? Что же вы делаете, ребята? А как же общение людей, находящихся теперь в разных Мирах? Они будут тогда совсем отрезаны друг от друга? И чего мы, выходит, добились в итоге?

А как же со всем тем, что дает нам Тоннель: поиск, испытания, драйв, чудеса, перемены, ожидание неизвестного?..»

…Но народ, шумно переговариваясь, неспешно покидал капсулу и, похоже, никого, кроме нее, этот вопрос особо не волновал…

Людмила тоже встала, затянула потуже на талии ремень из мягкой искусственной кожи, одернула жилетку, привычно провела руками по бедрам, – она привыкла всегда быть в форме, в любой ситуации, и – в полной готовности. К чему? Да ко всему, что закономерно приходит к тебе по карме.

Решительно двинулась к выходу. Кажется, кого-то толкнула по пути, и даже кому-то наступила на ногу, – не оглянулась. Была в расстроенных чувствах.

И пока ее капсула с откидным верхом мчалась на скорости «свист в ушах» по знакомым ответвлениям Лабиринта Тоннеля, – Людмила думала, что скажет своим девчонкам.

Прочитай мои мысли, Создатель!

Часть Тоннеля перед входом в Первоначальный Мир была довольно обжитой, – Врата этого Мира, как всегда, приоткрыты, из-за них в Тоннель проникает неясный свет, похожий на свет тусклой лампочки у подъезда. Оттуда, из-за Врат звучит довольно громкая музыка. Время от времени оттуда вываливаются парочки, чтобы затем затаиться по углам под полусумрачными сводами Тоннеля.

«И почему им не гуляется в аккуратно подстриженных парках и аллеях вдоль улиц?» – думала Людмила, заранее зная ответ. Обитатели Первоначального Мира все никак еще не могли отделаться от многих земных привычек.

«И это всё планируют закрыть? – думает Людмила, – наш Тоннель, наш великий Путь Перехода в новую жизнь, наше открытие и наше спасение?»

Пещеры-кельи, в которых размещался отряд амазонок, уже были заполнены. Девчонки все были дома, – каждая в своей келье. Холл был пуст, и лишь Людмила сейчас меряла его шагами из одного конца в другой.

– Лю, – окликнула ее Дивидья по прозвищу Ди. – Ты нам принесла что-то, и это «что-то» – не очень?…

Ди всегда понимала ее без слов.

– Да. Есть кое-какая новая информация. Не могу сказать, чтоб она очень радовала.

Девчонки понемногу начали выползать из своих келий. Чудесные девчонки, отборная команда отважных амазонок, которую скрупулезно набирали – как с помощью экстрасенсов и других спецов, так и с помощью генетического анализа, просеивания через систему настройки «Марс». Команда настоящих поисковиков, охотников, с неповторимым и неистребимым скифским геном, незаменимых во внешней охране миров, команда, наводящая порядок в ближних окрестностях Тоннеля. Ну вот как им теперь сказать, что амазонки вскоре могут стать не востребованы?

– Я тут кое-что узнала, насчет будущего Тоннеля…

– Из медитаций? – спросила Акс, высокая, сильная, гибкая как лоза, лучшая разведчица-сомнамбула.

– Да как же… Из инструктажа у начальства…

– А, наверно, ты хотела рассказать нам о планах закрытия Тоннеля? – вмешалась красавица Джей.

– Так ты уже слышала об этом? – удивилась Людмила. Вообще-то у них как-то было не принято собирать разные слухи и позволять этим слухам влиять на их жизнь.

– Да ребята из внутренней охраны намекали.

– Тибетцы?

Людмила припомнила, что не раз замечала Джи, болтающей с одним и тем же тибетским парнишкой из внутренней охраны.

– Значит, мне не нужно вам рассказывать подробности, тем более, что я и сама их не очень знаю. Я лишь слышала, что наш Тоннель могут вскоре закрыть.

– Черта с два, – категорично отрезала Ванда. – Это только разговоры. И раньше болтали на эту тему. Как только какое происшествие в Тоннеле – так и идут эти разговоры, впрочем, все они так и остаются разговорами.

Ванда по кличке Портос обладала интеллектом не хуже, чем у Кардинала. И часто ее пророчества сбывались.

– Ну что ж, ребята, я рада, что не застала вас этой новостью врасплох, – устало отозвалась Людмила. – А то, пока ехала сюда, все прикидывала, что нам останется делать, если все же Тоннель будет ликвидирован, и нас расформируют. Идти во внутреннюю охрану? Сидеть в медитативной позе у Врат Миров и отгонять мух и привидений? Или адаптироваться к жизни в разных Мирах, – кто из нас куда попадет; менять, так сказать, ориентацию…

– Не спеши с выводами, – флегматично отозвалась Ванда. – Говорить о чем-то конкретном будем потом, после Съезда. А пока – будем надеяться на то, что все-таки начальство примет взвешенное и разумное решение.

Ванда всегда была довольно фамильярна по отношению к высокому начальству.

***

«…Ну, Джи, – она может пойти за своим парнем, тибетцем, во внутреннюю охрану», – думала Людмила потом, когда они уже уселись за длинным столом и приступили к вечернему релаксу, который начался с распития Масала-джаммы, горячего травяного напитка, дающего расслабление и забытье и на всю предстоящую ночь.

«Ванда, вполне вероятно, подастся в Мир Хэви метал… она когда-то работала за компьютером, возможно, вернется к старому».

Остальные девчонки, пожалуй, смогли бы перестроиться и податься, каждая, в тот из Миров, который был бы ей ближе. Всего-то лишь пройдя курс перенастройки.

А сможет ли она, Людмила, найти себя в этих Мирах?

…Когда она, навсегда покинув свою деревню, безоглядно подалась следом за Путешественником в Тоннель – на поиски Иного мира, другой жизни, – она и подумать не могла, что именно сам Тоннель Перехода и станет надолго ее домом, ее новой родиной, где она найдет свое место, стихию погони, преодоления, сможет реализовать себя и как поисковик-исследователь и как руководитель… Да, здесь она смогла почувствовать всю эту романтика, о которой раньше лишь читала: лук и стрелы из аконита, колчан и ветер в ушах от скоростей… Победа над сущностями, очищение, погоня, спасение, снова поиск…

Правда, в тот, самый первый раз, у нее не получилось пройти сквозь Тоннель следом за Путешественников. Тоннель принимал не всех и не всегда. На то у него была своя логика… Ее выбросило оттуда вихрем в совершенно незнакомую местность, где она нашла временное пристанище у вариора Генриха и его друзей. И лишь со второго раза, оставив у Генриха своего коня Скифа, она смогла попасть в Тоннель Перехода.

…На крайний случай, она могла бы податься туда, к вариору Гене и его команде. Эти безбашенные отмороженные ребята из мира жестоких низших энергий… Сможет ли она как равный войти в их команду? Тем более, что Генрих, как она чувствовала, – смотрел на нее не совсем как на товарища. Да и его подельники с их жестоким животным юмором… Тяжеловато бы ей пришлось…

Хотя – может, еще нет повода для беспокойства… – думала Людмила, погружаясь с каждым новым глотком Масала-джаммы в поток мыслей и чувств, безоглядно ее уносящих в неведомые дали.

– Пуфик, Пуф-Пуф, – позвала она.

Когда-то в детстве был у нее любимая игрушка – плюшевый медвежонок, с которым она любила засыпать.

Но сейчас вместо той старой игрушки у нее был настоящий, живой, теплый комочек, который тыкался в бок мягкой мордочкой, сопел и дышал в ухо, согревая ее.

Людмила привыкла засыпать, обнимая своего любимчика, кенгуренка Пафнутия.

Кенгуренок подгребал своими гусиными лапками под пледом поближе к ней. Мягкий комочек терся о ее руку, согревал ее дыханием.

Она прогладила его по мягкой нежной, еще детской шерстке, как всегда слегка оцарапавшись о его жесткие гусиные лапки, и в который раз чертыхнулась.

– Вот же безрукие!…

Парнишка из Мира Хэви Метал, продававший кенгуренка на базарчике на перекрестке Тоннеля, выглядел достаточно жалким: убогонький такой тощий очкарик с прыщавой кожей. Равно жалким и убогим выглядело и его изделие, которое покупателей особо и не интересовало. Еще бы! Кенгуренок, стоящий на задних гусиных лапках! Но что-то подкупило Людмилу в вытянутой мордочке кенгуренка. Чем-то очень отдаленно она напомнила ему удлиненную породистую морду ее коня Скифа.

Возможно, это было самое первое изделие-мутант, которое этот задротный убогий «ученый» наваял в своей жизни.

Что называется, «откуда руки растут, то и получается».

«Ох уж эта молодежь… Нету на вас…», – бормотала Людмила, обнимая и вовсю жалея своего кенгуренка-недоделка, быстро погружаясь в самые глубины океана сновидений, густо настоянного на запахах луговых трав, в мир постоянно меняющихся потоков света, и изменчивого шума верхового ветра в кронах невиданных экзотических деревьев.