– Бекка! – радостно закричала я и услышала лишь рыдания на том конце трубки. – Со мной все в порядке. Успокойся уже, глупышка, ты не виновата в том, в чем виновата только я одна.
– Лу, – произнесла Бекка, – я боялась, что больше не услышу твой голос. Я так рада.
– Как видишь, я жива и еще подостаю вас. – Улыбнулась я. – Слушай, меня выпустят уже завтра вечером, поэтому никуда не уезжайте с Максом – я хочу наведываться в Портленд, к родителям. Увидев сегодня отца, я поняла, как сильно соскучилась по родным. Думаю, Грэг и Итан будут не против. – Я посмотрела на Грэга – он одобрительно кивнул.
– Конечно! – обрадовалась подруга. – Это просто замечательно! Ждем тебя, Луиза! – Через несколько секунд она добавила: – ой, прости, Лу.
– Ничего страшного. – После встречи с отцом я перестала ненавидеть свое полное имя. – До завтра.
Мы еще много говорили с Грэгом – он вновь рассказывал какие-то байки и постоянно шутил. Он никогда не изменится.
Оказывается с момента, как я попала в больницу, прошло два дня. Я и не думала, что так получится. Грэг все это время находился со мной, и я была очень этому рада.
#РЕБЕККА
Пока от Луизы не было новостей, я была как на иголках. Я продолжала винить себя в болезни Лу.
Эти два дня Макс был какой-то сам не свой. Я пыталась разговорить его, спрашивала насчет того, связано ли это с Мией, но он отмалчивался и все чаще оставался один. Я не понимала, что с ним происходило, но он будто избегал меня. Возможно, это было из-за того, что он волновался перед встречей с матерью, ведь прошло целых тринадцать лет. Много чего могло произойти.
Я стала часто сидеть с Итаном на первом этаже, а Макс сидел один на втором. Я понимала, что нельзя оставлять его наедине с собой и с этим призраком Мии – вдруг он опять потеряет связь с реальностью?
Итан мне часто рассказывал о своей семье – о маме и брате, и я видела, как он скучает. Он говорил, что часто посылает им деньги, но этого ему было мало – он хотел навестить их, но и бросить ребят Итан не мог.
Итан был и является опорой у них. Его отец ушел из семьи, когда Итану только исполнилось восемь лет. Мать тогда работала за двоих, чтобы прокормить сыновей, а Итан старался помогать матери и разносил газеты по соседским домам за небольшую плату. Итан говорил, что его детство хоть и было ужасным, он все равно любил это время и хотел, чтобы мама и братишка были счастливы.
Я не могла представить, какого это работать с самого детства. Если вспомнить мое детство, то оно, конечно же, отличается – я никогда ни в чем не нуждалась и родители делали все, чтобы наше детство с Томасом было беззаботным.
Я скучала по своей семье.
После встречи с Томом, я поняла, что папа очень волнуется и любит меня, но я не могу бросить Макса и вернуться в Бостон. Я хочу разделить с ним радость, когда он встретится со своей мамой. Я не могу оставить его одного в такой волнующий момент.
А еще я не хотела оставлять его наедине с Мией. Вдруг она так и не отстанет от него и Макс что-нибудь с собой сделать? Я боялась представить такой исход событий.
Том сказал, что отец очень расстроен и чуть ли не плачет – от этого мне становилось не по себе. Я лишь надеялась на то, что брат передал отцу, что со мной все нормально.
После того как мы уехали из Сент-Луиса Том мне звонил раз в день и писал сообщения. Я была рада, что он беспокоится обо мне, но и немного было грустно, потому что если бы я не сбежала из дома, брат бы и не вспомнил, что у него есть родители и сестра. Если честно, Томас был ужасным братом.
Я, конечно, не говорю, что я – идеальная сестра, но он никогда не звонил первым. Это в основном делала Рози. Она всегда созванивалась с мамой и рассказывала, как у них дела. Я несколько раз звонила брату, но чувствовала нотки безразличия в его голосе, поэтому бросила эту затею. Мне было обидно, хоть я и понимала, что у него теперь есть собственная семья и на нас у него просто не хватает времени.
Когда мне позвонила Лу, я на седьмом небе от счастья и вновь заплакала. Я была рада, что с ней все в порядке. Она сказала, что хочет поехать в Портленд и Макс обрадовался этой новости – теперь у нас меньше беспокойств по поводу дальнейшего транспорта.
Я поднялась к Максу на второй этаж, чтобы сообщить такую важную новость. Он сидел в темноте и смотрел в окно, а рядом с ним лежал скетчбук с эскизом волка. Похоже, он уже закончил рисунок. Я осторожно прошла к нему и села на диван. Я смотрела на него очень внимательно и ждала, что он обратит на меня внимание.
– Макс?
Он посмотрел на меня, но этот взгляд… это был не Макс. В его глазах я видела страх и ненависть, и я задрожала.
– Зачем ты опять явилась, Мия? – произнес Макс. – Я же сказал тебе убираться.
Он отвернулся и даже не прикоснулся ко мне.
Что с ним вообще происходит и стоит ли мне самой попробовать прикоснуться к нему? Неужели сейчас он видит во мне Мию? Почему тогда он перестал общаться со мной?
Я прикоснулась к его руке, но он как будто взбесился. Макс схватился за мое горло, повалил на диван и начал душить. Я видела в его глазах ярость и ненависть. Неужели Мия окончательно затмила его разум?
Сначала я пыталась дотронуться до его щеки, чтобы он увидел меня, а не Мию, но понимала, что мне не хватит на это сил. Я пыталась вырваться, но ничего не получалось – он был очень силен, и я начала задыхаться.
Я видела, как перед глазами все начало плыть и я, кажется, начала отключаться.
– Когда ты уже отстанешь от меня? – кричал Макс. – Я уже устал от твоих появлений! Исчезни!!!
Мне казалось, что я вот-вот покину этот мир – какое же этот страшное чувство, когда вокруг все меркнет, лицо Макса становилось мутным и мне казалось, что я вообще нахожусь в прострации. Воздух практически закончился, но вдруг хватка ослабла – я скатилась на пол и начала хрипеть и громко кашлять. Ко мне кто-то подошел и начал гладить по спине. Я пыталась рассмотреть – это был Итан.
– Макс, ты совсем больной? – Итан помог мне подняться и повел на первый этаж.
– Боже мой! – начал причитать Макс. – Бекка, прости меня, пожалуйста.
Макс попытался подойти ко мне, но я оттолкнула его. Единственное, чего я сейчас не хотела так это то, чтобы он прикасался ко мне. Мне уже было плевать – была ли это Мия или что-то другое. Мне было очень страшно. Что если бы здесь не было Итана или он пришел бы немного попозже? Я даже не хочу думать, что могло бы быть.
Я побежала вниз и чуть не упала с лестницы, но Итан успел поймать меня за руку. Он отвел меня в нашу с Лу комнату, и я заплакала. Я не знаю почему, но рассказала абсолютно все Итану – о том, что Макс видит Мию и что она его изводит, а также то, что он начал душить меня именно из-за неё.
Итан аккуратно обнял меня и погладил по голове – он сказал ни о чем не думать и ложиться отдыхать. Потом он ушел, сказав, что будет охранять мой покой.
Я не понимала, почему он так поступил.
Почему Макс стал чаще оставаться один, почему не рассказал все мне? Я вообще боялась выйти из комнаты и выходила только по крайней нужде, при этом осматривая территорию на наличие Макса. Похоже, он продолжал находиться на втором этаже.
Целый день я лежала на кровати, вновь и вновь листая альбом с фотографиями, но больше всего я зацикливалась на той самой фотографии Макса сделанной в Бостоне. Почему эта Мия не дает нам покоя? Что еще нужно сделать, чтобы она отвязалась от Макса?
Я ненавижу её за то, что она появилась в его жизни и пытается вытиснуть меня. Макс же не виноват в том, что она совершила. Я не знаю, как у них там все получилась, но хоть немного зная Макса, я верю в то, что он бы не стал совершать необдуманные поступки. Особенно такие, которые лишили бы его друга и девушку жизни. Мне хотелось сейчас быть с ним, помочь ему, обнять, прикоснуться к его губам…
Безрассудная глупая дурочка – сказала бы Лу.
Я очень хотела оказаться сейчас дома и даже начала думать о том, что оказавшись в Портленде, я возьму билет на самолет и улечу домой. Только вот, скорее всего, меня отправят не в Бостон, а в полицию.
Я решила, что поступлю так после того, как Макс увидится с мамой. А еще я решила написать ему письмо – глупо, но в лицо бы я ему ничего не могла сказать, потому что не хотела расставаться с Максом. Впервые в жизни я смогла влюбиться в человека, и этот человек чуть не убил меня.
На следующий день, ближе к вечеру в авто-дом вернулись Луиза и Грэг.
Я была очень рада, и это немного вытащило меня из мыслей о Максе. Она рассказала мне то, что случилось в больнице, и почему приняла решение съездить в гости к родителям. Я была счастлива, что Лу, наконец-то, помирилась со своим отцом, что он принял её такой, какая она есть.
Луиза предложила пойти к ребятам, но я не хотела это делать.
Тогда она начала меня расспрашивать о том, что произошло – долго отнекиваться у меня не получилось и мне пришлось рассказать все то, что произошло вчера вечером.
– Я же сказала ему, что убью, если он что-то тебе сделает. – Разозлилась Луиза и уже собиралась пойти и поговорить с Максом, но я её остановила.
Я понимала, что она моя подруга и хочет помочь, но я хотела разобраться сама, потому что мне надоело, что все вокруг считают меня маленькой девочкой, которая сама не может разобраться со своими проблемами. Макс уже извинялся однажды, а значит должен извиниться и сейчас, хоть такое и простить будет сложновато, но что-то в глубине сердца мне подсказывало, что я его уже простила.
Луиза со всей силы пнула тумбочку, где хранила свое лекарство и использованные шприцы. Один шкафчик приоткрылся, и Лу скорчила гримасу.
– Нужно будет навести порядок.
Я попросила Луизу ничего не говорить Максу. Подруга сначала выражать свое негодование данному предложению, но согласилась по причине того, что я сохранила её секрет. Мне так нравилось, когда Лу сначала бухтит как старая бабулька, а потом успокаивается и принимает и мое мнение. Она была классной – намного лучше, чем Аиша. Да и вообще – они несравнимы.
Потом Лу решила ненадолго уйти к парням, а я осталась и дальше валяться в кровати и обдумывать слова, которые напишу в письме.
#МАКС
Вернувшись из больницы в авто-дом, я захотел побыть один в своих мыслях – Портленд был все ближе, и волнение только и делало, что нарастало. Я понятия не имел, как к моему визиту отнесется мама. Любит ли она меня, да и в принципе захочет ли увидеть. Я совсем забыл, что если я остаюсь наедине с собой, то сразу же появляется Мия – и она действительно появилась и не оставляла меня ни на минуту.
Она всячески разговаривала со мной: что-то рассказывала и говорила, что я зря пытаюсь достичь Портленда. Также она была против наших отношений с Беккой, но почему я должен слушать свое видение?
Я и сам не понимал, почему слушал её, почему не проводил больше времени с Беккой и Итаном. Мои мысли затмевало только то, что я скоро увижу маму. Я начал часто вспоминать детские годы. С того момента, как я сбежал из дома, отец так и ни разу не позвонил мне, а я сам и не собирался этого делать. Я понимал, что ему, скорее всего, плевать на то, что я исчез и даже если я останусь с мамой, то он не будет против.
Также я наконец-то определился с эскизом тату – я нарисовал волка. Наполовину настоящего, наполовину абстрактного. Также я решил, где именно хочу татуировку – на нижней части руки, где находится предплечье. Думаю, что единственный город, где мы с Беккой сделаем тату, будет Портленд.
В один из вечеров мне и вовсе наскучило общество Мии, и когда она присела на диван, я решил попробовать избавиться от неё, хоть и не знал, что из этого выйдет. Я накинулся на неё и начал душить, но Мия улыбалась, от чего мне становилось еще хуже, и я вкладывал еще больше сил в свою задумку.
Меня даже не смутило то, что я чувствовал её как живого человека. В Ричмонде, когда я напился, она тоже была реальна, но тогда это была Бекка! Я сразу не смог сообразить об этом.
Через несколько секунд меня кто-то оттащил, ударил в лицо, и я вернулся в реальность. Я увидел не Мию, а Бекку – она сидела на полу и сильно кашляла и я, наконец-то, понял, что натворил. Что же я наделал? Я пытался дотронуться до неё, извиниться, но Бекка лишь оттолкнула меня, и Итан увел её вниз, на первый этаж.
После этого случая, я возненавидел себя.
Мия сделала все, чтобы я в тот момент я убил Бекку, чтобы стал ненавидеть себя еще больше.
Хорошо, что Итан оказался рядом. Хорошо, что он спас её.
Я слышал, как вернулись Луиза и Грэг, но не стал спускаться к ним. Бекка, скорее всего, расскажет все Лу и та убьет меня. Я обещал Луизе не причинять боль Ребекке, но сам того не ведая, чуть не убил её собственными руками.
Меня терзало то, что я, все же, не смог различить реальность и свое видение. Я ненавидел себя за то, что сделал. Я не хотел причинять Бекке больно.
Как же мне её не хватает.
– Твое сердце разбито, Макс. – Прошептала Мия и легла мне на плечи, но я её не чувствовал. – Извиняться не буду, потому что мне тоже было больно, когда ты отказался от моей любви. Когда я осталась одна.
– Почему же ты тогда убила себя? – спросил я. – Неужели у тебя кроме Алекса больше никого не было? Это же бред! Вспомни, сколько людей крутилось возле тебя!
– У меня было много друзей, это правда. – Ответила Мия. – Но мне не хватало любви. Алекс был для меня слишком правильным, поэтому мы не спали, и поэтому я отдалась тебе. Потому что ты – плохой парень, как говорится, а девчонки именно в таких и влюбляются. Я влюбилась в тебя с первого взгляда и всячески старалась свести вас с Алексом, чтобы ты всегда был рядом. Но, к сожалению, даже когда мы с тобой стали ближе, тебе было плевать. Я рассказала все Алексу, чтобы расстаться с ним, но я и не думала, что ты уедешь через неделю. Я думала, что хоть через какое-то время, но у нас с тобой хоть что-то получится. А потом я поняла, что это все мои мечты и поняла, что не хочу жить без тебя. Настолько сильно я влюбилась. Настолько я была глупа. Прости меня Макс и прощай. Я люблю тебя.
После этого признания Мия больше не появлялась и не пыталась никак выйти со мной на контакт. Я и не ожидал, что она мне выложит все, ради чего она это делала и неужели она окончательно теперь исчезла? Было немного грустно, но в то же время радостно, что я больше не буду сходить с ума. Хотя кто знает – врет она или нет.
К ребятам я не ходил. Я остался совсем один, как всегда, это и было.
***
Два дня до Портленда оказались еще хуже, чем я думал.
Я пытался понять, что делать дальше и как мне себя излечить. Я должен был что-то сделать со своей головой, чтобы больше не навредить Бекке. Только вот захочет ли она вообще разговаривать со мной? Что если она при первой же возможности, когда мы будем в Портленде, сядет и уедет домой – я думаю, что не переживу этого.
Наступил день Х и уже на подъезде к городу меня пробирала дрожь.
Что ожидает нас дальше? Будет ли все хорошо?
Мы ехали по различным улицам, и я смотрел на то, как в городе кипит жизнь. Это было чем-то необычным, будто я приехал в другой мир. Я совсем не помнил Портленд, ведь уехал отсюда, когда мне только исполнилось пять. Точнее меня увез отец.
К моменту подъезда к городу, всем мои вещи уже были собраны, хоть и было у меня их немного. Ребята не спрашивали, где находится мой дом, потому что они, скорее всего, помнили это.
Мы, наконец-то, остановились, и я спустился на первый этаж с рюкзаком на плече. Я увидел Бекку – несмотря на то, что я полный кретин, она собирается пойти со мной. Она хотела улыбнуться, но лишь резко отвернулась от меня – наверное, вспомнила то, что я недавно натворил.
– Бекка, может ты, все-таки, поедешь с нами? – спросил Лу. – Я буду волноваться.
– Не стоит. – Улыбнулась Бекка. – Я буду тебе звонить. Все будет хорошо.
– Макс, – Луиза обратилась ко мне, – за предыдущий раз, когда я была в больнице, я тебе и слова не сказала, но помни, что ты у меня на мушке. Следующий раз будет для меня пиком твоей безнаказанности, понял?
– Я понял тебя, Лу.
Бекка достала полароид. Она попросила подвинуться нас всех к ней поближе. С одной стороны встал я, с другой Лу – она повисла у неё на шее, а сзади встали Грэг и Итан. Бекка сделала снимок, и начала прощаться с ребятами – дольше всего они обнимались с Лу.
– Я буду очень сильно скучать по тебе, Бекки. – Произнесла Лу и я увидел слезы в уголках её глаз. – Даже не знаю, чем мне заниматься до самой поздней ночи… с кем мне болтать?
– Я тоже очень сильно буду скучать, ребята. – Сказала Бекка, уткнувшись в плечо Луизы. – Не думала, что смогу так сильно привыкнуть к вам и полюбить.
Несколько минут они еще так и стояли обнявшись.
Я пожал руку Итану и Грэгу и поблагодарил парней за все. Итан не держал на меня зла, но попросил, чтобы я сдерживал себя и больше не вредил Бекке – я пообещал исправиться.
Выйдя из авто-дома, мы оказались около дома из моих воспоминаний, и меня вновь пробрала дрожь. Все было точно таким же, как в детстве – ничего не изменилось. Я был в предвкушении нашей встречи с мамой.
Ребята уехали, а мы махали им в след. Оставшись с Беккой наедине, мне стало не по себе. Я хотел извиниться, но все слова будто забылись.
– Знаешь, почему я поехала с тобой? – неожиданно спросила Бекка.
Я знал, что она хотела сбежать от семьи, от своей бывшей подруги и прочей суеты или это были не основные причины? Причина не могла быть во мне, ведь мы тогда общались всего ничего.
– Я хотела лучше узнать тебя. – Ответила она на свой же вопрос. – Но когда я начала узнавать тебя – мне становилось страшно. Я не могла поверить в то, что ты на самом деле такой, Макс. Я до последнего отказывалась верить в это, да и сейчас не верю. – Она посмотрела на меня. – Даже после того случая, когда ты чуть не задушил меня. – Глаза Бекки наполнились слезами. – Похоже, я очень сильно влюбилась в тебя.
Каждый день с Ребеккой я испытывал невероятные и яркие эмоции. Она была лучиком света в моей тьме, в моих грехах. До встречи с ней, я думал, что в моей жизни смысла нет, но сейчас, особенно после её слов, я, наконец-то, понял, что она – смысл моей жизни.
Мне самому было больно от того, как я поступил в тот вечер. Она утерла слезы и прошла к двери дома, на веранду. Несколько минут я стоял и не мог собраться с мыслями. Она до сих пор верит в то, что я не такой уж плохой человек?
Бекка… как я мог?
Я не должен был этого делать – должен был быть рядом с тобой и защищать тебя, а я поддался глупым мыслям и лепету Мии.
Нет. Мия ни в чем не виновата. Виноват во все только один я.
Я подошел к дому, но нажать на звонок боялся – что если мама вообще меня не ждет, я же не знаю причину их развода. Бекка долго смотрела на мою нерешимость, но ей это быстро наскучило – она взяла меня за руку, улыбнулась, и мы вместе нажали на этот злополучный звонок. Тишину по ту сторону двери нарушили шаги. Сердце замерло в ожидании той, ради которой я все это затеял.
Настал момент истины. Настал момент, когда я, наконец-то, увижу её.
Дверь отворилась, и мы увидели стройную брюнетку с зелеными глазами – она была старше нас всего на несколько лет. На ней были топ и джинсы. Я внимательно всматривался в девушку и пытался понять, где я видел её раньше.
– Если вы что-то продаете, – начала брюнетка, – то мне ничего не нужно. До свидания.
Она начала закрывать дверь, но я остановил её.
– Нет, вы не поняли. – Произнес я. – Мы к Элеоноре Росс. Я её сын – Макс.
Девушка удивленно смотрела на нас.
Где я видел её раньше?
Через несколько минут она взвизгнула и кинулась ко мне в объятия. Я не понимал её радости и пытался оторвать от себя.
– Макс!? – улыбалась девушка. – Как ты вымахал! Боже, я помню тебя совсем малявкой! – Она начала осматривать меня и трогать. – Ох, а мускулы то какие, не будь ты моим кузеном9, я бы обязательно завязала с тобой роман.
– Кузеном? – Удивленно произнесли мы с Беккой. – Стойте, вы хотите сказать, что приходитесь мне двоюродной сестрой?
– Ага, – улыбнулась она. – Если ты не помнишь мое имя, то я – Рейн.
Рейн пригласила нас войти.
Внутри дома также ничего не изменилось, хотя это я уже плохо помнил. Мое сердце разрывалось, и я хотел уже скорее увидеть маму. Рейн пригласила нас в гостиную, а сама убежала на кухню, чтобы сделать нам чая.
Я увидел фотографии на камине и подошел к ним ближе, чтобы рассмотреть. Там стояли всего три фотографии в рамках. На первом фото были изображены мы с родителями. Вторая фотография была полностью посвящена мне – это было мое четвертое рождество. В тот год мама сделал мне костюм волка – странный конечно выбор для маленького меня, но только сейчас я начал осознавать, что символ волка крутится возле меня с самого детства. На третьей фотографии я увидел её – она была одна и, казалось, что это фото было сделано совсем недавно.
– У тебя очень красивая мама. – Произнесла Бекка.
Я и не заметил, как она вновь стояла с полароидом и фотографировала меня. Похоже, ей нравятся фотографии, когда я нахожусь в своих мыслях. Я аккуратно дотронулся до руки Бекки и смотрел на её реакцию. Она не одернула руку.
– Прости меня, Бекка. – Прошептал я. – Знаю, что обычными извинениями здесь не отделаешься, но прошу… дай мне еще один шанс. Я исправлюсь. Обещаю.
Она улыбнулась и обняла меня, а я и не ожидал подобного. Я очень сильно соскучился по ней и винил себя в том, что закрылся в себе. Через пять минут вернулась Рейн и пригласила нас. Комнату наполнил аромат клубники вперемешку со смородиной.
– Ну, так что, Макс, – она взяла чашку с ароматным чаем и посмотрела на меня. – Какими судьбами? А это твоя девушка? – она посмотрела на Бекку и улыбнулась.
– Да, это Ребекка – моя девушка. – Я, правда, не знал, можно ли мне её так представлять после того, что сделал, но Бекка не стала возражать. – Я приехал, чтобы увидеться с мамой. Где она?
Рейн поставила чашку обратно.
Потом она скривила гримасу и грустно посмотрела на меня.
– Макс, – начала она, – я не знаю, как тебе сказать. – Ей глаза начали бегать по комнате, и я увидел, что она пытается сдержать слезы. Я не знал, что она скажет мне дальше, но понимал, что ничего хорошего. – Она умерла две недели назад.
***
Мой мир рухнул.
Слова Рейн повторялись эхом в голове. Меня пронзила ужасная боль. Мне хотелось плакать и кричать от безысходности. Я не мог поверить в слова двоюродной сестры. Та, к кому я так стремился, покинула этот мир. Если бы только я мог раньше предвидеть такой поворот событий и отправиться в путь немного раньше я бы её увидел. Хотя бы одним глазком.
Рейн еще что-то говорила, но я не слышал её – в ушах стоял звон. Теперь я понимал, что все это бессмысленно. Все, ради чего я так стремился в Портленд.
Её больше нет.
Она умерла.
– От чего она умерла? – прохрипел я.
– От рака. – Ответила Рейн. – Она до последнего пыталась скрыть свою болезнь, хоть я и частенько ходила с ней в больницу. – Рейн вытерла накопившиеся слезы. – Я очень сильно переживала за неё, всячески помогала, но этот день был неизбежен – болезнь взяла своё. Я сейчас приду.
Рейн убежала по лестнице на второй этаж.
Мне было очень больно, и я сам хотел расплакаться. Я уже думал, как мне вернуться в прошлое и начать путешествие раньше. Но это невозможно.
Как же жаль.
Бекка взяла меня за руку, и я попытался улыбнуться, но, кажется, забыл, как это делать. Она крепко обняла меня и тихонько начала плакать. Если бы её сейчас не было рядом – я бы, наверное, разнес половину дома.
Через несколько минут вернулась Рейн.
– Она оставила тебе какую-то коробочку. – Рейн передала мне незамысловатую коробочку зеленого цвета. – Еще она говорила, что писала тебе письма, но ты не отвечал ей. Наверное, отец их перехватывал.
– У меня есть всего пару писем от неё.
– А она писала тебе каждую неделю. – Констатировала Рейн. – Правда, когда заболела, стала писать реже, а последнее письмо, я также вложила его в коробочку, она просила передать тебе лично в руки.
Я открыл коробку и увидел всякую всячину – письма, какие-то брелоки, несколько фотографий, маленькую мягкую игрушку, которая мама сшила сама, медальон, а еще свои детские рисунки. Коробочка казалась такой маленькой, но в ней было еще много чего. Также я нашел какую-то аккуратно сложенную бумагу. Открыв её и прочитав, я понял, что мама завещала мне этот дом.
– Этот дом… мой? – я очень удивился.
– Ага, – ответила Рейн, – только вот нужно еще кое-какие бумаги переоформить, но мы сделаем это – не переживай, а как закончим, то я съеду.
Рейн объяснила, что мама разрешила ей жить до того момента, пока дом не будет передан мне. Я не хотел выгонять её отсюда, поэтому сказал Рейн, что даже после того, как дом будет мой – я не выгоню её. Девушка лучезарно улыбнулась и поблагодарила меня.
Я отложил в сторону это завещание.
– Я поднимусь наверх?
Рейн кивнула и я, взяв коробочку, оставил их наедине с Беккой. Я поднялся на второй этаж и будто вернулся в детство. Наш дом был огромный, и кроме моей спальни и родительской было еще несколько комнат.
Также у родителей были свои кабинеты.
Папин кабинет мне никогда не был интересен – он был в строгих тонах и очень скучный, а вот мамин кабинет всегда приводил меня в восторг. Она любила рисовать и хранила там свои шедевры. Мама отлично рисовала и продавала свои картины. Хотел бы я, чтобы она стала признанным художником.
Я вошел в кабинет и увидел огромный слой пыли – давно здесь никого не было. Я попытался почувствовать энергетику мамы, аромат её духов – хоть что-нибудь, но так и не смог. Комната была такой же яркой, как и в детстве. Рисунков было не так много, но все они были намного качественнее, чем тогда. Нужно будет обязательно привести эту комнату в порядок. Хочу продолжать мамино дело в этом месте.
Я решил отправиться в её комнату.
Войдя, я буквально увидел её, но через мгновение она исчезла. Как же все тщетно! Её больше нет! Кого я обманываю? Кого пытаюсь увидеть?
Некоторое время я беззвучно стоял в комнате и прислушивался к различным звукам, но в комнате стояла идеальная тишина. Сев на кровать, я вновь открыл коробочку и достал то самое последнее письмо.
Я осмотрел его и увидел, знакомый почерк. Она хотела отправить это письмо, но подумала, что папа вновь перехватит его. Я осторожно открыл письмо, стараясь не повредить его.
Макс!
Мой дорогой сынок. Скорее всего, это будет мое последнее письмо. Я чувствую, как силы покидают меня и уже каждая буква дается мне с трудом, а еще я плохо соображаю.
Честно, я уже не знаю, что сказать, ведь все сказала в прошлых письмах. Это письмо я хочу отдать Рейн (она такая хорошая, постоянно сидит со мной, хоть у неё есть и свои дела – никому нет дела до меня, кроме неё). Позаботься о сестренке, ведь кроме тебя у неё больше никого нет. Отправлять тебе это письмо все равно нет смысла – твой отец вряд ли отдаст тебе это письмо, да и я уже устала узнавать новые адреса ваших мест жительств. Не в состоянии я больше это делать.
Прости, дорогой.
Я лишь хочу сказать, что очень сильно тебя люблю и всегда любила. Ужаснее всего в моей болезни – забывать. Бывают моменты, когда я забываю, как ты выглядишь, забываю твой голос. Тогда я начинаю ненавидеть себя за это.
Макс, ты всегда был моим единственным и неповторимым сокровищем. Когда отец забрал тебя у меня я и думать не могла о том, чтобы создать другую семью. Я лишь надеялась, что когда-нибудь вновь увижу тебя, но, похоже, этого не произойдет…
Я больше никогда не услышу, как ты зовешь меня. Не увижу, как ты вырос. Не поглажу по голове, не похвалю тебя. Я очень сильно скучаю по тебе и понятия не имею, где ты сейчас находишься. Надеюсь, ты хорошо питаешь и тепло одеваешься.
Да, до этого времени я могла узнавать, где вы с отцом останавливались, потому что он до сих пор общается с другом из Портленда, а он мне говорит ваше местоположение. И знаешь, что? Твой отец до сих пор не догадывается, кто мне об этом говорит и почему до сих пор приходят письма. Только вот последние полгода я не писала письма и уже не узнавала, где ты находишься. Прости, сынок.
Когда-нибудь, через много-много лет – мы встретимся.
И тогда я буду самым счастливым человеком на том свете, а сейчас я, пожалуй, буду заканчивать, потому что уже не могу сдержать слез. Я плакала над каждым письмом, что писала тебе – плачу и сейчас, когда понимаю, что больше не смогу побыть с тобой хотя бы в своих мечтах и фантазиях.
Мне очень больно от того, что перед смертью я не смогу увидеть тебя, мой любимый мальчик.
С бесконечной любовью, Максимилиану.
Моему самому любимому чуду на этой земле.
Ты навсегда в моем сердце.
Прощай.
Мама.
Я больше не смог сдерживать слезы.
Я взял подушку с кровати и уткнулся в неё, надеясь, что хотя бы так меня будет меньше слышно. Я кричал в неё, плакал и бил по кровати кулаком.
Я не хочу мириться с той мыслью, что её больше нет.
Больше всего в эту минуту я ненавидел своего отца – он даже не мог мне отдавать от неё письма. Я смог перехватить только парочку и то, когда он их нашел – порвал в мелкие клочья.
Как же я его ненавижу.
Спустя несколько часов я более-менее успокоился, но слезы все еще продолжали сочиться из глаз. Я еще раз осмотрел конверт, и из него что-то выпало – это была маленькая фотография, на которой были запечатлены мы с мамой. Она сидела в кресле-качалке, а я сидел у неё на коленях. Мне тогда было четыре года, и я помню, как не хотел фотографироваться, но мама пообещала мне сладостей, после этого я и сел смирно. Я вспомнил тот самый сон, который снился мне не так давно. Тогда я хотел не просыпаться и навсегда остаться с мамой, но мне нужно быть сильным.
Как же больно мириться с тем, что я больше никогда её не увижу.
Прости меня, мама. Прости за то, что меня не был с тобой рядом, когда тебе было больно. В моей памяти навсегда останется твой образ, и именно благодаря ему я буду помнить о тебе.
Я люблю тебя.
#РЕБЕККА
Когда Рейн сказала, что мамы Макса больше нет, у меня закололо сердце.
Я не могла поверить в это. Она умерла всего две недели назад, почему мы не успели? Если бы только мы поехали раньше, он бы увидел её. Мне стало очень больно после слов Рейн, и я даже представить не могла какого сейчас Максу.
Когда Макс ушел наверх, я сразу поняла, что он не хочет показывать нам свои слезы – я видела, что он на пределе.
Рейн изменилась в лице и больше уже не улыбалась.
– Рейн, я хочу кое о чем попросить. – Девушка удивленно посмотрела на меня. Я достала из рюкзака письмо и дала ей, попросив при этом не раскрывать и не читать его. – Это для Макса. Я хочу, чтобы ты передала его Максу, когда я уеду. Вдруг я забуду передать тебе это письмо.
Я поняла, что не могу бросить Макса сейчас – в тот момент, когда он узнал, что его мамы больше нет. Я решила остаться здесь – с ним, на свой страх и риск. Надеюсь, Мия больше не появится.