Путь Дракона. Вызов

Галерея размещалась в длинном, нешироком переходе между двумя зданиями и была освещена мягким, светом, льющимся из длинных узких окон, расположенных по обе стороны помещения. В простенках стояли простые деревянные скамьи, а стены были задрапированы бархатистой светло-зелёной тканью, на ощупь похожей на тонкий бархат, драпировки были подхвачены витыми серебристыми шнурами с пушистыми кистями. На обеих стенах висели портреты Повелителей Драконов из клана Тули и их домочадцев, некоторые лица я помнила по скульптурам в Зале Предков, но большинство мне были незнакомы. Я медленно шла, рассматривая предков Драка, пока, наконец, не добралась до их семьи.

Портреты Повелителей Драконов и их супруг по размерам превосходили портреты их отпрысков, портрет Бруна и Диары не стал исключением. На полотне, обрамленном тяжелой посеребренной рамой, рука об руку стояли Брун и Диара, облаченные в парадные одежды, богато расшитые серебром и драгоценными камнями, в массивных коронах на головах. Тонкие пальцы королевы, унизанные перстнями, покоились на левой руке Бруна, правая рука Повелителя лежала на рукояти меча в роскошных ножнах. Заплетенные в сложную прическу волосы Диары были покрыты тончайшей вуалью, как было принято у благородных замужних женщин, а волосы Бруна были убраны назад. По всей вероятности портрет писался лет десять назад, потому что Повелитель и его супруга выглядели моложе, чем сейчас, но возраст не сильно изменил их с тех пор. Талантливый художник ухватил и передал на холсте спокойное величие этой пары, которая прошла рука об руку сквозь годы, войны, радость и боль, сохранив любовь, не смотря на все выпавшие им испытания. Темные глаза Диары лучились мягким светом, а лицо было спокойным и умиротворенным. Брун был изображен царственно строгим, грозно взирающим сверху вниз на посетителей галереи.

Дальше по порядку висели портреты их отпрысков. Я сделала несколько шагов вправо и остановилась перед портретом Гелана. Привыкнув видеть его в деловом костюме и с сотовым телефоном в руках, я невольно улыбнулась, глядя на наследного принца и будущего Повелителя Драконов, одетого в камзол фиолетового цвета с вышитым гербом на груди, вооруженного мечом, с церемониальной прической и торжественно-снисходительном выражением лица. Мне не довелось видеть Гелана таким и несоответствие моих воспоминаний о нем и его изображения на портрете заставляло меня глупо хихикать, благо кроме меня в галерее никого не было. Остальные братья Тули были изображены в той же торжественной манере, которая, по-видимому, являлась официальной для изображения членов правящей династии на протяжении нескольких веков, если судить по портретам предков Тули. Эсмириль была изображена в богато украшенном платье, которое удивительно ей шло, но лицо у нее при этом было такое недовольное, словно перед позированием ее вытряхнули из привычных брюк, высоких сапог и рубахи, и насильно втиснули в пусть красивое, но нелюбимое платье. Хотя, скорее всего, так оно и было.

Я задержалась перед портретом одного из братьев и невольно залюбовалась изображенным на нем мужчиной. Среди представленных мне братьев его не было, такого мужчину я бы запомнила наверняка. На вид ему было не больше тридцати пяти, конечно же, человеческих лет, потому что летоисчисление у Драконов велось не от рождества Христова, а от другого знаменательного для них события, объединения людей и драконов. На портрете был изображен великолепно сложенный мужчина с густой гривой каштановых волос и карими смеющимися глазами. От портрета исходила необъяснимая, волнующая кровь аура, от которой жарко вспыхивали щеки, руки сами собой начинали приглаживать прическу, а коленки невольно подрагивать. Оставалось только догадываться о невероятной силе мужской привлекательности этого незнакомого Дракона во плоти. Он, как и остальные братья, был изображен в раз и навсегда утвержденной позе, положив правую руку на рукоять меча, а левой упираясь в бок. Темно-фиолетовый камзол ладно сидел на отличной фигуре, темные брюки и высокие сапоги облегали мускулистые ноги, но волосы вопреки традиции не были собраны в прическу, а рассыпались по плечам роскошной гривой, перехваченной на лбу тонким венцом. Мне показалось, что от его фигуры исходит теплый золотистый свет, и я в очередной раз поразилась таланту живописца, сумевшего передать невероятную харизму этого мужчины. Глядя на портрет, я гадала, когда этот удивительный Дракон вернется в Шерданн и как его зовут.

– Это Дун. – раздался бархатистый голос за моей спиной. Я оглянулась, позади меня стояла королева Диара и тоже смотрела на портрет. – Он мой шестой сын.

Я сделала приветственный реверанс, она кивнула мне в ответ, не отводя глаз от портрета.

– Он пропал в пятом мире много лет назад, – задумчиво продолжила Диара. – Брун говорит, что он погиб, но мне кажется, что Дун жив. – Она вздохнула и взяла меня за руки. – Как же тяжело терять детей. Рана в сердце от потери никогда не заживет. – Королева подвела меня к ближайшей скамье и заставила сесть рядом с ней.

– Как Драк? – поинтересовалась она.

– На рассвете его призвали в Чертог, – охотно отозвалась я, но сама почему-то думала о погибшем где-то в пятом мире Дуне. – Мне очень хочется посмотреть, как проходит ритуал, но меня в Чертог не пустили.

– Я бы тоже не отказалась туда попасть, но, к сожалению, это невозможно, – кивнула Диара.

– Лекарь Мейге сказал, что обследование продлится до вечера, и я решила немного погулять по Шерданну. Если вы хотели побыть здесь в одиночестве, и я вам помешала, то я сейчас же уйду.

– В одиночестве я смогу побыть в другой раз, ты теперь тоже член семьи и хочешь получить представление о нас, хотя бы даже и по портретам, – приветливо улыбнулась королева Диара и снова перевела взгляд на висевшие перед нами картины. – Теперь мои сыновья редко собираются в замке все вместе. Они стали совсем взрослыми, у них своя жизнь, свои заботы, свои дети. Скоро мы с Бруном останемся в Шерданне вдвоем, одно утешение, что сейчас мой супруг чаще бывает дома, хотя и не так подолгу, как бы мне хотелось. В молодости он проводил в походах целые луны, в те времена Драконы вели множество войн, а я оставалась в Шерданне и все время боялась, что он не вернется живым. Брун всегда возвращался ко мне, правда, не всегда целым. – Диара с улыбкой посмотрела на меня.

– Хочешь, я расскажу тебе о нашей семье? – спросила она.

– Конечно, хочу! – с готовностью согласилась я, обрадовавшись, что, наконец-то, хоть у кого-то есть время на разговоры со мной.

Королева Диара оказалась прекрасной рассказчицей, она выбирала самые интересные случаи из жизни семьи, попутно объясняя некоторые нюансы этикета, традиций и взаимоотношений. Рассказывая о своих сыновьях, королева Диара показала мне их портреты, вспоминала забавные истории из их детства, а я думала о своей маме. У нее ведь тоже найдется не одна смешная, трогательная или грустная история о нас, ее детях, которые она хранит в шкатулке своей памяти, как драгоценности. Ведь наша мама, также как и королева Диара, смотрела на нас маленьких и думала о том, что совсем скоро мы вырастем и выпорхнем из родного гнезда, заживем собственной жизнью, обзаведемся собственными семьями. В эту минуту меня захлестнуло щемящее чувство тоски по дому и желание увидеть маму, сесть рядом с ее любимым креслом и прижаться к ее коленям, чтобы она как в детстве гладила меня по голове и говорила ласковые слова. Я зажмурила внезапно защипавшие глаза и склонила голову, чтобы королева Диара не заметила подступившие слезы в моих глазах.

Несколько часов, проведенных с королевой в галерее, пролетели как один миг и обогатили меня разнообразными сведениями. Я вскоре оправилась от приступа тоски по дому и с удовольствием слушала ее рассказы о детских проделках братцев Тули. Дети у Диары и Бруна получились на редкость непоседливыми и изобретательными на всякие шалости. Маленькие принцы осложняли и без того нелегкую жизнь их нянек и воспитателей, которые вопреки здравому смыслу, не убегали от таких деток с криками ужаса, а продолжали биться над титанической задачей – воспитать из тринадцати сорванцов двенадцать воспитанных принцев и одну принцессу (да-да, Эсмириль не отставала от своих братьев!). И надо отдать должное их педагогическому таланту, они со своей задачей справились. Родители смотрели на шалости детишек сквозь пальцы, до тех пор, пока те не достигали примерно среднего школьного возраста⁴, по достижению которого их вольная жизнь заканчивалась. Няньки со вздохом облегчения передавали своих воспитанников в руки суровых боевых наставников. С этой поры жизнь юных Драконов становилась строго регламентированной железным распорядком дня, изнурительными тренировками, уроками фехтования, стрельбы и единоборств, перемежавшихся с занятиями по истории, географии, этикету, танцам, эльфийскому языку и квэнне, основам математики, магии, физики, химии, биологии, межрасовых отношений и политологии. Наставники принцев выбирались коллегиально Бруном, Великим Шаманом и семеркой верховных шаманов, и попасть на этот почетный, но крайне ответственный пост было очень престижно и очень хлопотно, ведь наставник должен был посвятить ближайшие десять лет своей жизни обучению и воспитанию. Все наставники подчинялись непосредственно Повелителю Драконов, с ним же обсуждались успехи и провалы учеников, их способности и дальнейшая программа обучения. Я от души посмеялась над тем, как Драконы обходили запрет на применение к отпрыскам королевской крови телесных наказаний. Пороть королевские задницы подданным было запрещено, но благотворное действие подобного воспитательного метода было доказано научно и подтверждено многовековой практикой воспитания принцев, и потому шаманы нашли очень изящное решение – создали голема-экзекутора. Это было роботоподобное существо, которое только и умело, что наказывать сообразно активированной программе. Если маленький принц вел себя неподобающе или плохо занимался, боевой наставник докладывал об этом Бруну, тот со всей тщательностью расследовал провинность, выносил приговор и активизировал экзекутора. Если юный принц не мог доказать свою невиновность, то ему приходилось снимать штаны и подвергаться проверенному веками воспитательному средству. Конечно же, к Эсмириль телесные наказания не применялись ни разу, а вот мальчишкам доставалось.

– Гелана почти никогда не наказывали, он был достаточно умен, чтобы скрывать последствия своих шалостей, – рассказывала королева Диара. – Вила наказывали за невнимательность, Берка за то, что он постоянно опаздывал, Гора за отлынивание от стрельбы, мальчиком он терпеть не мог стрелять из лука. Больше всех доставалось Трину и Глену за их совместные побеги в поисках приключений, а Драку и Ристу за их потасовки.

– А почему наставники не наказывали их лично? – поинтересовалась я.

– Все наставники рано или поздно становятся подданными, а пороть своего будущего Повелителя не уместно. Кроме того, опосредованное наказание через экзекутора не ломает психику мальчиков и не унижает их достоинство, но прививает определенную внутреннюю и телесную стойкость. Наказанный не может ненавидеть наказывающего и не лелеет надежд убить его, когда повзрослеет, ведь экзекутор – это кукла, созданная для выполнения определенной работы и не имеющая ничего лично против принца.

– А как вы определяете, что психика мальчиков не страдает от наказаний экзекутора? – поинтересовалась я.

– Каждому мальчику по достижению совершеннолетия дается возможность лично уничтожить своего экзекутора, – пояснила королева Диара – но до сих пор ни один мальчик не воспользовался этим правом.

Я невольно рассмеялась, представив как тот же Драк остервенело рубит мечом безжизненную куклу, припоминая ей свою испоротую задницу.

– Ты не согласна с таким подходом? – королева Диара вопросительно посмотрела на меня.

– Должна признать, что определенная логика в существовании подобного… э… прибора существует. Но сам факт телесных наказаний… – протянула я и поспешила пояснить – В нашей стране бить детей противозаконно, за факт рукоприкладства ребенка могут забрать у родителей и передать в другую семью.

– Никто не говорит, что бить детей – это хорошо. Наоборот, это очень плохо, но наказание ведь другое дело! – отмахнулась королева Диара. – У нас считается, что до определенного возраста ребенка нужно и можно наказывать, дабы он осознал, что за плохой проступок он понесет должное возмездие. Неужели в вашем мире никто не наказывает детей?

– Конечно, наказывают. Скажу откровенно, многие не делают разницы между словом «бить» и «наказывать». Физическое насилие над детьми считается у нас одной из самых острых социальных проблем, – призналась я.

– Смею тебя уверить, что дозированное и заслуженное наказание еще не повредило ни одному ребенку. Так же, как и искреннее восхищение его успехами и радость за его достижения, – уверенно отозвалась королева Диара. – В Дрэклау сурово наказывают родителей, без причины избивающих своих детей. Мера наказания не должна превышать меры содеянного и этот закон работает в обе стороны. Ребенок может пожаловаться валь малистэру⁵ самостоятельно или за него это сделают соседи, но каждый случай тщательно расследуется. Шаманов обмануть невозможно, они прекрасно отличают правду ото лжи. Если доказана вина по факту беспричинного избиения ребенка, то первые три раза провинившийся родитель платит штраф, который идет в казну, и оплачивает весьма дорогостоящие услуги шамана.

– А в четвертый раз?

– Обычно четвертого раза не бывает, – улыбнулась королева Диара – Как правило, после второго раза даже самый вспыльчивый родитель задумывается над тем, что вспышки гнева обходятся ему слишком дорого.

– Ну, а если, все-таки родитель нарушает закон в четвертый раз? – настаивала я.

– Тогда ему отрубают большой палец на правой руке, – мило улыбнулась королева.

– Почему палец? – обескуражено поинтересовалась я.

– Чтобы он не мог держать в руке палку и бить ею ребенка, – сурово сказала она и махнула рукой. – Ну да ладно, что это мы с тобой разговариваем о таких грустных вещах? Давай лучше поговорим о чем-нибудь веселом.

Мы разговаривали о веселом до тех пор, пока нас не нашел Брун. Он быстрым шагом вошел в галерею и направился к нам, я вскочила на ноги, чтобы поприветствовать его подобающим образом.

– Дорогая, вагары сбились с ног, разыскивая тебя, – Брун мягким движением усадил меня обратно. – Ты решила от меня спрятаться?

– Дорогой, у меня и в мыслях не было заставлять тебя волноваться! Мы с Анной так мило беседовали. Анна, надеюсь, я не сильно утомила тебя разговорами? – с улыбкой спросила Диара.

– Нет, что вы, Ваше величество, беседа с вами доставила мне истинное удовольствие! К сожалению, Драк ничего не помнит, а у остальных не хватает времени рассказывать мне о семье.

– Дамы, предлагаю пройти в столовую и отобедать. Дети сидят за столом уже четверть часа и дожидаются вас, чтобы приступить к еде, – церемонно сказал Брун и протянул нам руки.

Мы втроем вошли в столовую, чем вызвали небольшой переполох среди остального семейства. Я села на свободный стул рядом с Эсмириль.

– Где вас нашли? – зашептала Эсмириль.

– Мы с вашей матушкой беседовали в картинной галерее, – шепнула я в ответ. – Там нас Брун и нашел.

– Сам? – задохнулась Эс, я утвердительно кивнула и с подозрением покосилась на нее.

– А что не так? Галерею нельзя посещать посторонним? – на всякий случай спросила я.

– Отец звереет, когда мама куда-нибудь исчезает, и вагары не могут ее найти в течение четверти часа. Сегодня ее искали целый час и, видимо, никто из них не додумался поискать в галерее, – зашептала Эс. – Отец был в ярости и отправился на поиски сам!

Я покосилась на Бруна, по моему мнению, он был абсолютно спокоен, когда нашел нас.

– А почему он так волнуется? Куда ваша матушка может деться из Шерданна? – полюбопытствовала я, догадываясь, что для подобной паранойи существует какая-то весомая причина.

– Однажды маму похитили, и этот факт обнаружился только по прошествии полусуток. Естественно, отец спас маму, но страх потерять ее остался.

– А мыслесвязь? – уточнила я.

– Маме она недоступна, – пояснила Эс.

Мы замолчали и склонили головы, слушая благодарственное слово Бруна, которое он всегда произносил перед трапезой.

– Как Драк? – прошептала мне Эс, после того, как Брун сделал знак огня.

– Он в Чертоге у шаманов. Мейге сказал, что к вечеру они его отпустят, – шепнула я в ответ.

– Умираю от желания узнать, что же они обнаружат. Завтра Верховные будут встречаться с Ником, он страшно переживает, – поделилась Эсмириль, немного отодвигаясь, чтобы вагар мог долить вина в ее бокал.

– Почему? – я подала знак другому вагару, чтобы он прекратил подкладывать мне в тарелку мясо. Порции еды у Драконов превосходили все разумные пределы, я наедалась, едва расправившись с первым поданным блюдом, а Эсмириль при каждом удобном случае поддразнивала меня, заявляя, что я ем меньше, чем драконий младенец.

– Он толком не говорит, но мне кажется, что он боится не понравиться шаманам или сделать что-нибудь не так. – Брун одарил Эсмириль строгим взглядом, и она замолчала.

Обед, как всегда, проходил в торжественной обстановке, к чему я уже успела привыкнуть. Обсудить с Эс страхи Ника можно во время десерта, когда по этикету уже позволялось обмениваться репликами с соседями по столу. Время от времени я ловила на себе изучающие взгляды Риста, который сидел напротив меня. От его внимания мне становилось неуютно, остальные братья никак не выделяли меня, Рист же наоборот присматривался с каким-то оценивающим интересом.

Обед закончился, мы с Эсмириль обсудили грядущий визит Ника к шаманам, уверили друг друга, что Ник им обязательно понравится, и на этом расстались до ужина. Я отправилась в наши покои, после прогулки по обширному замку и сытного обеда меня клонило в сон, и я намеревалась вздремнуть пару часиков. В покоях я прилегла на диван в гостиной, но уснуть так и не смогла. Приближался вечер, и мое беспокойство за Драка росло с каждой минутой. Мои раздумья были прерваны тихим стуком в дверь, Мика, повинуясь моему молчаливому кивку, распахнула ее и присела в вежливом поклоне. Увидев вошедшего, я быстро села и одернула задравшийся подол.

– Не помешаю? – бархатным голосом осведомился Рист, знаком отсылая Мику.

– Нисколько, – смущенно пробормотала я, изрядно удивленная неожиданным визитом.

Он приблизился и сел в кресло. Я чинно расправила складки на платье и уставилась на неожиданного визитера. Рист некоторое время, молча, рассматривал меня, а потом, видимо, решил, что ему стоит объяснить причину своего прихода.

– Уверен, что мой визит удивил тебя, но мне пришлось воспользоваться отсутствием моего драгоценного брата, который так болезненно реагирует на любое проявление внимания к твоей особе, – высокопарно начал Рист.

– Ты прав, Драку не нравится внимание ко мне других Драконов, – в тон ему ответила я, гадая, чего ему от меня надо.

– Анна, позволь спросить, тебя это не раздражает? – он вопросительно изогнул бровь, с усмешкой глядя на меня.

– Что именно? – я сделала вид, что не понимаю, о чем он спрашивает.

– То, что он не дает тебе ни с кем общаться, – в его голосе проскользнула нотка раздражения, но он тут же снова мило улыбнулся, а я подумала о том, что этот вопрос мне задают второй раз за день и это начинает раздражать.

– Драк немного нездоров, поэтому приходится чем-то жертвовать, – сухо ответила я, не желая обсуждать этот щекотливый аспект наших с Драком отношений с его братом.

Рист не стал развивать тему, и мы снова принялись играть в гляделки. Он был совсем не похож на Драка, да и ни на кого из виденных мною братьев, но мимика и некоторые жесты выдавали их родство. Рист был немного выше Драка, но легче килограмм на десять, впрочем, эта разница в габаритах никаким образом не влияла на пропорциональность и гармоничность его фигуры. У Риста были темные, почти черные глаза, широкие брови, прямой, красивой формы, нос, высокие скулы и квадратный подбородок. Длинные, гладкие волосы цвета воронова крыла были зачесаны назад и убраны в хвост, а белоснежная рубаха эффектно оттеняла смуглую кожу. Он фривольно вытянул длинные ноги, обтянутые темными штанами и высокими сапогами, устраиваясь на диване поудобнее.

– Зачем тебе это надо? – вдруг спросил он.

– О чем ты? – переспросила я.

– Быть с ним. – Рист вперил в меня пронзительный взгляд, а на его лице проступило непонятное выражение: – Он же сумасшедший!

– Он не сумасшедший! – возмутилась я.

– Ты просто не знала его раньше, тебе не с чем сравнить, – отмахнулся Рист. – Это не мой брат, это чужак, который похож на Драка только внешне.

Он плавно поднялся, пересел на диван поближе ко мне и, взяв мою руку в свои ладони, проникновенно сказал: – Неужели такая красивая женщина, как ты, готова все бросить и быть рядом с умалишенным?

Я резко выдернула руку из его ладоней и отодвинулась. – Драк не сумасшедший! Он просто ничего не помнит.

Рист откинулся на спинку дивана и со снисходительной улыбкой посмотрел на меня. – Насколько хорошо ты знала моего брата до того, как он спятил? – его лицо приняло сочувственно-презрительное выражение.

– Мы встречались несколько раз, – процедила я сквозь зубы, хорошее воспитание не позволяло мне послать Риста куда подальше с его вопросами, и потому приходилось на них по возможности вежливо отвечать.

– И ты не заметила разницу? – вкрадчиво поинтересовался Рист.

– Глупый вопрос! Естественно, я ее заметила! – раздраженно огрызнулась я.

– Тебе нравятся Драконы? – Рист сделал едва заметное движение и снова оказался рядом со мной.

– Полгода назад я вообще не подозревала о вашем существовании, а до приезда в Шерданн была знакома только с Геланом, Гором и Драком, – я пересела чуть дальше.

– Зато сейчас у тебя есть прекрасная возможность познакомиться поближе с другими Драконами и узнать нас лучше. Поверь, Анна, с нормальным Драконом тебе понравится общаться гораздо больше, чем с больным на голову, – в его голосе снова появились бархатные интонации, и он снова пересел поближе.

Двигаться дальше было некуда, и поэтому я встала, отошла к окну и присела на широкий подоконник. – Рист, я не вполне понимаю, к чему ты завел этот разговор? – находясь от него на некотором расстоянии, я почувствовала себя более комфортно.

Он встал, прошелся по комнате, остановился перед висевшим на стене щитом, а потом повернулся ко мне и сказал: – А, к демону это эльфийское словоблудие! Если ты действительно не понимаешь, придется все объяснить простыми и понятными словами.

– Сделай милость, – ехидно ответила я. Он метнул на меня недовольный взгляд, но тут же перевел взгляд на небольшую шкатулку, стоявшую на резном столике. Открыв и закрыв крышку, он продолжил: – Мне неприятно смотреть, на то, как мой брат ведет себя. Он не оставляет тебя ни на минуту, большую часть времени прячет в своих покоях, а если вы появляетесь в обществе, то ведет себя как цепной пес, готовый вцепится в глотку каждому, кто приблизится к тебе ближе, чем на десять ярдов. Не знаю, как относятся к подобному поведению остальные наши братья, но лично меня оно раздражает. – Я безразлично пожала плечами, придется Ристу сделать над собой усилие и привыкнуть к новому Драку. Он тем временем оставил шкатулку в покое и теперь в упор смотрел на меня. – Я хочу познакомиться с тобой поближе, но Драк не дает мне такой возможности! – Рист неожиданно оказался прямо передо мной, снова преодолев в один миг те несколько метров, которые нас разделяли.

– Почему он так себя ведет? Может быть, хоть ты мне это объяснишь? – он в упор смотрел на меня.

– Потому что он меня любит, – я отвела взгляд, напористость Риста меня смущала.

В ответ он язвительно расхохотался. – Драк? Любит? Это такая шутка, да? Он же сроду никого никогда не любил, и всю жизнь менял подружек как перчатки! Не обольщайся на его счет, девочка!

– Я не шучу, – его реакция меня задела, но я постаралась не показывать вида. – Видимо, вы с Драком были не так уж близки и ты многого о нем не знаешь, – с изрядной долей ехидства ответила я. Рист перестал смеяться и надвинулся на меня.

– И что же он в тебе нашел? – ревниво осведомился Рист.

– Спроси у него самого, – посоветовала я, едва сдерживая улыбку от такого явного проявления детских комплексов взрослым мужчиной. В этом раунде Драк одерживал верх, а Рист не мог взять в толк, как такое могло произойти, и это его откровенно задевало. Естественно, что насмехаться над ним по этому поводу я не рискнула.

– Боюсь, он мне этого не скажет, – он оперся на подоконник и склонился надо мной, его лицо было в двадцати сантиметрах от моего.

– Ты вторгся в мое личное пространство, пожалуйста, сделай два шага назад, – спокойно сказала я, отклоняясь, чтобы увеличить расстояние между нами.

– А, может, я хочу быть в твоем личном пространстве, – его глаза сузились, а ноздри хищно раздулись. Я почувствовала исходящий от него аромат драконьей травы и одеколона.

– Зато я не хочу. – Я соскользнула с подоконника и отошла вглубь комнаты. Когда я повернулась к нему, он высокомерно смотрел на меня, скрестив руки на груди.

– Не стоит со мной играть, девочка! – процедил он. – Я не Драк!

– Не стоит мне угрожать, Рист! – хмыкнула я, мой язык не повернулся назвать его «мальчиком» – И не надо со мной заигрывать.

– Заигрывать? – по его лицу скользнула злая усмешка.

– Что ты хотел обо мне узнать? – примирительно спросила я, переводя тему разговора в более спокойное русло, наживать себе врага в его лице я не собиралась. Рист присел на подоконник и скрестил руки на груди, молча глядя на меня.

– Что ты так на меня смотришь? – спросила я, начиная нервничать.

– А ты, Анна, с характером, – он взял себя в руки, видимо, ссора со мной тоже не входила в его планы.

– Еще с каким! Думаешь легко справляться с Драконом? – иронично спросила я. – Так что ты хочешь обо мне знать?

– Сколько тебе лет? – спросил он.

– Мне двадцать шесть лет, человеческих, естественно. И не проси меня пересчитывать мой возраст в драконьих годах, – он дернул головой, видимо, это его совершенно не интересовало.

– Почему ты возишься с моим братом? Ты готова разрушить свою жизнь ради него? – Рист упорно продолжал искать скрытые мотивы моего поведения.

– Я его люблю и хочу быть с ним. Тебе достаточно этого объяснения?

– Я бы мог заподозрить тебя в меркантильности, Анна, но с ним ты теряешь намного больше, чем приобретаешь, – задумчиво проговорил Рист. – Неужели его можно любить после того во что он превратился? У меня это в голове не укладывается! Я бы мог поверить в то, что ты могла полюбить его таким, каким он был прежде, но сейчас! – он сокрушенно покачал головой.

– Да какая тебе разница? Почему тебя так волнуют мои и его чувства? – мне надоел этот бесконечный разговор.

Рист продолжал сверлить меня тяжелым, испытующим взглядом, мне снова стало неуютно. – За что ты его любишь, Анна? Или тебя привлекает его одержимость тобой? Тебе нравятся страстные мужчины? Поверь, любой Дракон может быть таким.

– Послушай, Рист, тебе не кажется, что ты задаешь слишком личные вопросы? Мы с тобой не настольно близко знакомы, чтобы обсуждать подобные темы, – не выдержала я, черт с ним, пусть обижается, мне плевать.

– Как ты можешь познакомиться со мной поближе, если мой братец готов свернуть шею любому, кто подойдет в тебе ближе, чем на пять шагов? – мы снова вернулись к тому, с чего начали. Я подавила тяжелый вздох, таким манером мы можем препираться с Ристом по поводу искренности наших с Драком чувств до второго пришествия.

– Значит не судьба нам познакомиться поближе, – пожала плечами я.

Он плавным движением оттолкнулся от подоконника и, приблизившись ко мне, взял меня за плечи. – Судьбу всегда можно попробовать переломить, девочка.

– Не называй меня девочкой! – разозлилась я и безуспешно попыталась скинуть его руки.

Раздался тихий стук в дверь, Рист отпустил меня и отошел на несколько шагов, повернувшись спиной. Мика, появившаяся из соседней комнаты, открыла дверь. Лус и еще один вагар внесли на носилках Драка и, проследовав в спальню, бережно переложили его на кровать, следом вошел Мейге. Он бросил удивленный взгляд на Риста, потом посмотрел на меня, но ничего не сказал.

– Что сказали шаманы? – спросила я, сгорая от нетерпения.

– Мне они не сказали ровным счетом ничего, – признался Мейге, мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки обиды. – Когда драггар Драк очнется, вас пригласят в кабинет Повелителя Драконов, где альм малистэр расскажет вам все, что он увидел. – Мейге перевел взгляд на спящего Драка. – Не будите его, он скоро проснется сам. Знаки тоже не стирайте. Слава Огню, сегодня обошлось без припадка. – Шаман повернулся к вагару и распорядился: – Лус, принеси еды, чтобы драггар Драк мог подкрепиться, когда проснется. – Лус кивнул и вышел.

Грудь, живот, руки и ноги Драка действительно были расписаны шаманскими символами, а на предплечьях виднелось несколько порезов, видимо верховным шаманам понадобилась его кровь. Пока я рассматривала роспись на теле Драка, Мейге обратил свое внимание на Риста, который стоял в дверях и внимательно наблюдал за происходящим.

– Драггар Рист, позвольте полюбопытствовать, что вы тут делаете? – осведомился Мейге.

– Пытаюсь познакомиться с невестой моего брата, в его присутствии это сделать невозможно, – с невинным видом ответил Рист.

Мейге с большим подозрением посмотрел сначала на него, потом на меня, но промолчал.

– Анна, с вашего разрешения, – Мейге коротко кивнул. – Если вам понадобится моя помощь или драггар Драк будет чувствовать недомогание, когда придет в себя, пришлите за мной Луса или Мику.

– Конечно, Мейге, – откликнулась я. – Спасибо!

– Пока не за что, – вежливо отозвался Мейге и направился к выходу. Перед дверью он остановился и повернулся к Ристу. – Драггар Рист, убедительно прошу вас вести себя с дамой подобающим образом, – строго произнес он. Рист закатил глаза и выдал нарочито тяжелый вздох. Сочтя свои воспитательные функции выполненными, Мейге удалился.

– Судя по последней фразе Мейге, репутация у тебя оставляет желать лучшего, – я не удержалась от мелочного укола.

– Что ты имеешь в виду? – Рист состроил кислую физиономию.

– Видимо, с дамами ты не всегда ведешь себя подобающе.

– А, это! – хмыкнул Рист. – Мейге стоит хоть иногда думать прежде, чем открывать рот.

Он подошел к кровати и внимательно осмотрел спящего Драка.

– А что у него за припадки? – поинтересовался он, вопреки предупреждению лекаря, Рист провел рукой по рисункам на груди Драка, испачкал ладонь коричнево-красной краской, которой были нанесены знаки и брезгливо вытер ее о подушку рядом с лицом брата.