Путь Дракона. Начало. Том 2

Я подавленно молчал, мне довелось услышать историю, о которой вряд ли кто знал. Наши старейшины всегда заботились о своем народе, предпочитая пожертвовать одним, ради благополучия многих и зорко следя, чтобы подобные истории не будоражили умы инкаров. Главный герой этой трагедии стоял передо мной, и у меня не было сомнений в том, что все происходило именно так, как он рассказал.

Коул долго молчал, потом снова заговорил. – Я не единственный, кто готов воевать против них, у каждого из нас свои счеты с мирами. Они не оставляют нас в покое даже в пятом мире, присылают туда отряды карателей и мы вынуждены все время воевать.

– Вы представляете опасность, – хрипло прошептал я.

Коул расхохотался – Конечно, брат, мы опасны, потому что мы идем против их власти и законов. Они не могут уничтожить нас в своих мирах, так как наши преступления не дотягивают до смертной казни, но убивают нас в пятом мире, обвиняя в том, что мы поднимаем бунты и пытаемся вернуться назад.

Он прошелся по комнате.

– Брат, тебе повезло, что твоя девушка не стала вовлекать в ваши отношения свою семью, иначе это могло бы закончиться для тебя очень печально. Уверяю, ты бы познакомился со мной в любом случае, не здесь так в пятом мире, уж они бы нашли способ отправить тебя к нам.

Его слова не укладывались в сознании, я не усмотрел явной лжи в словах Коула, но и отказываться так просто от своих представлений не собирался. С одной стороны мы жили в современном, цивилизованном мире, но древние законы наших миров соблюдались неукоснительно. Существовал пятый мир, существовали отщепенцы и отряды зачисток, в пятом мире постоянно происходили какие-то локальные конфликты. Разговаривать про пятый мир и его обитателей считалось неприличным, поэтому никто толком не знал, что там происходит, да и никому, по большому счету, это не было интересно. Мне же довелось услышать историю, так сказать, с другой стороны.

Коул наблюдал за мыслительным процессом на моем лице, потом сел в кресло и снова взял гитару. Взяв несколько аккордов, он сказал – Из-за нее ты сегодня убил человека и даже не заметил этого, тебя за это накажут.

– Что мне делать? – ужас от содеянного накрыл меня ледяной волной, ведь в третьем мире законы соблюдались еще строже. Мертвую шлюху скоро обнаружат, полиция начнет искать убийцу и выйдет на меня.

– Пока отсидишься здесь, тебе нельзя домой, – два мягких, печальных аккорда.

Я согласно кивнул и мы замолчали. Чем больше я думал о случившемся, тем сильнее злился на Эсмириль, ведь все, что случилось со мной, произошло по ее вине. Она причина всех моих бед, ее высокомерность и заносчивость, ее происхождение за которым она пряталась как за каменной стеной. Перед глазами стояло ее перекошенное от ярости лицо во время нашего последнего разговора в кафе. Она была готова меня убить, только потому, что я имел наглость влюбиться в нее. Я скрипнул зубами. Пусть бы она не любила меня, так как я ее, моей любви хватило бы на двоих, но она предпочла мне человека! Человека! Как же я ее ненавижу за все, что она со мной сделала, за поломанную жизнь, за разбитое сердце и черную дыру в груди, за изменения, которые произошли во мне из-за этой треклятой любви. И как я ее люблю, только за то, что она живет на этом свете. За одну ее улыбку, за взгляд, за поцелуй, я готов простить ей все, готов вырвать свое сердце и поднести ей его на блюде.

Коул поглядывал на меня, но в основном смотрел на струны гитары, меня переполняла благодарность к этому мрачному отщепенцу, он поддержал меня, единственный в этом городе. Он такой же, как я, Коул знает, что такое несчастная любовь и сможет помочь мне.

Я остался в этом странном, грязном доме в самом сердце Страйта, потому что мне некуда было идти. Коул не разрешал мне выходить на улицу, да мне и не хотелось, все свое свободное время он проводил со мной. Когда мне становилось совсем худо, Коул меня утешал или злил. Когда я впадал в апатию, он меня поддерживал и охранял. Он приносил ликк и следил, чтобы я его регулярно принимал, он заботился обо мне, как родная мать. В соседних комнатах тоже кто-то жил, я слышал голоса и смех, Коул обещал меня со всеми познакомить, когда я немного оправлюсь, и меня можно будет выпускать в общество. Никто из обитателей дома не входил в мою комнату, да я и не искал компании. Воспоминания о тех днях сохранили лишь череду фигур одетых в черное, и белые пятна вместо лиц, которые мелькали в тускло освещенном коридоре, когда Коул забывал закрыть дверь.

Мой новообретенный друг регулярно поил меня каким-то кисловатым на вкус снадобьем неприятного мутно-коричневого цвета, как он говорил для поддержания сил. Несколько часов после приема отвара я ощущал себя живым, а потом снова впадал в летаргию. Иногда, чтобы хоть как-то расшевелить меня, Коул рассказывал про пятый мир. Они жили все вместе, не разделяясь на расы и сословия, в небольших поселениях, оплотах как они их называли, в лесах и предгорьях, сражаясь с местным населением, десантами извне и дикими зверями, выжить в том мире поодиночке было невозможно, да и всем вместе им приходилось несладко. Немногочисленных женщин и детей отщепенцы прятали в надежных пещерах, чтобы десанты не смогли их найти и уничтожить, они старались не вступать в открытые столкновения, предпочитая наносить точечные удары, эта партизанская война длилась уже много лет, и победителя в ней не было. По словам Коула, жители пятого мира создали подпольные лаборатории, в них ученые проводили таинственные эксперименты, их существование тщательно скрывалось от остальных миров, а сами лаборатории были не менее тщательно спрятаны в подземных лабиринтах в горах на юге пятого мира.

Днем Коул был занят, а вечерами приходил в мою комнату, садился в скрипучее кресло и перебирал струны потрепанной, старой гитары. Коул никогда не играл какую-то определенную мелодию, я сомневаюсь, что он вообще умел играть на этом музыкальном инструменте. Его пальцы перекладывали в звуки то, что у Коула было в данный момент в голове, его настроения и мысли. Он играл подряд несколько аккордов, которые складывались в странную, мелодию, в которой мне слышались нотки ярости, тоски, тихой грусти по былому или размышления о будущем. Слушая музыку его сердца, я думал о случившемся, размышлял, как буду жить дальше, сожалел о невозможности возврата в прошлое, к своей прежней жизни, и опасался туманного будущего. Если я думал об Эсмириль, то все внутри меня сжималось в тугой комок и покрывалось льдом, каждый раз меня скручивала судорога. Моя любовь к ней постепенно перерождалась в ненависть, к ней и ко всем, кто ее окружает. Я хотел, чтобы ей было также больно, как мне, чтобы она почувствовала то, что чувствую я, чтобы ее тело также корчилось от невыносимых душевных страданий, а сердце разрывалось от неразделенной любви. Часто в такие моменты я ловил на себе взгляды Коула, его черные глаза отстраненно рассматривали меня и в них вспыхивали багровые искры.

Коул расспрашивал меня об Эсмириль, о ее семье, об Алариэль, о инкарах-резидентах и моей жизни в третьем мире, иногда я отвечал на его вопросы, иногда отворачивался к стене не в силах говорить, он не допытывался и оставлял меня в покое. Но вопросы повторялись в более подходящее время и Коул, так или иначе, получал на них ответы, понемногу он вытянул из меня все, что хотел знать.

Однажды поздно вечером он напоил меня своим зельем и присел на край кровати рядом со мной. В течение этого дня судороги скручивали меня чаще обычного, я чувствовал себя разбитым и морально и физически.

– Ты долго еще будешь валяться, брат? – без тени улыбки спросил он

– Я могу уйти, – его вопрос был как пощечина.

– Нет, уйти ты не можешь, тебе надо держаться нас, один ты погибнешь. – Коул поднялся – Давай-ка, поднимайся, я тебя кое с кем познакомлю.

Он помог мне встать, за дни, проведенные в доме на Страйте, я здорово ослаб, меня мотало из стороны в сторону, голова немилосердно кружилась, больше всего мне хотелось лечь и уткнуться носом в грязную стенку, тихонько скуля от тоски. Поддерживая под руку, Коул вывел меня из комнаты и повел по грязному, темному, вонючему коридору со множеством обшарпанных дверей за которыми слышались чьи-то голоса, негромкий смех, а за одной даже глухой стон, полный боли. Мы поднялись на второй этаж, повернули от лестницы направо и остановились перед одной из дверей. Здесь было значительно чище, чем снизу и даже почти не пахло. Распахнув дверь, Коул завел меня в большую комнату, ярко освещенную пятирожковой лампой, я зажмурился от света и несколько раз моргнул, чтобы привыкнуть. Помещение было почти квадратным, примерно пятнадцать на пятнадцать ярдов, чисто прибранное и, по-моему, даже отремонтированное. Перед окном, завешенным темными шторами стоял большой, старинный стол, заваленный бумагами, вдоль стен высилось несколько шкафов с книгами, слева стоял диван с кожаным сиденьем и высокой резной спинкой и несколько потрепанных кресел. Между шкафами располагалась дверь в соседнюю комнату.

На диване и в креслах сидели трое мужчин, одетых в кожаные черные куртки, темные штаны и армейские ботинки, у двоих головы были обмотаны черными тряпками. Маски закрывали верхнюю и нижнюю части их лиц, оставляя открытыми глаза и носы. Парни были похожи как близнецы, у них было одинаковое телосложение, одинаковый рост и одинаковые большие, темные глаза и прямые носы.

За столом сидел эльф, на вид лет тридцати-тридцати пяти, очень светлый блондин с бледным лицом и черными глазами, его лицо показалось мне смутно знакомым. Когда мы вошли, все присутствующие молча уставились на нас, от них исходила агрессия, а взгляды не сулили ничего хорошего.

– Это Старк, – представил меня Коул, обращаясь сразу ко всем – он инкар, резидент этого мира. Одетые в черное коротко кивнули, расслабились и потеряли ко мне интерес. Один из них что-то сказал на гронте, языке отщепенцев, и все тихо рассмеялись.

Сидевший за столом эльф поднялся и подошел ко мне. Он несколько секунд разглядывал меня – Брат, что ты сделал с парнем? – спросил он Коула, рассматривая меня с головы до ног

– Я тут непричем. Он влюбился и как всегда в неправильную девчонку. – сказал Коул и покрепче взял меня за руку, чтобы я не свалился.

– Это тот инкар, о котором ты говорил? – уточнил эльф, слегка приподняв краешки губ, что видимо должно было сойти за улыбку

Коул кивнул. – Да, тот самый.

– Ну, что ж, давай знакомиться, – эльф посмотрел мне в глаза – Я Эстар, темный эльф.

Я невольно отступил от него на шаг назад, наконец, вспомнив его.

– Что-то не так? – он заметил мое движение, и на лице появилось раздражение.

Да что, демон всех раздери, может быть так, когда передо мной стоит живой мертвец! Эстар был наследником престола темных эльфов, братом Каллара. Много лет назад объявили, что он погиб.

– Ты же умер – сипло сказал я.

– Ты так думаешь? – он положил свою тяжелую руку мне на плечо, чтобы я убедился, что он живой. – Меня изгнали, когда я попытался поднять бунт против отца. К этому времени наш с ним конфликт достиг критической точки, отец, чтобы, как ему казалось, досадить мне, объявил Каллара своим наследником в обход меня, старшего сына. Отец сказал, что я не достоин занимать престол, Каллар будет управлять народом гораздо лучше меня. Но я был изгнан не поэтому, мне было все равно, кто наденет корону. Меня изгнали за то, что я противился объединению со светлыми. Я не мог допустить, чтобы наш народ подчинился Лучезарному, и попытался организовать покушение на родного отца и брата, но, к сожалению, заговор раскрыли.

Он убрал руку с моего плеча и вернулся за стол – Отец не мог признать этого факта перед межмировой общественностью, поэтому мое изгнание скрыли ото всех и объявили, что я умер. Меня даже похоронили, как полагается, но поверь мне, гроб в фамильном склепе пуст. Меня тайно переправили в пятый мир и я стал отщепенцем, как и все мы, – он обвел рукой присутствующих – и ты, – он вцепился мне в лицо ледяным взглядом – Ты же не думаешь, что тебя похвалят за убийство или дадут встречаться с этой девчонкой-Драконом? Тебя будут судить и отправят к нам, так что можешь начинать привыкать к нашему обществу, – он снова криво ухмыльнулся. Я не знал, что было более пугающим, его взгляд или эта улыбка.

– Не веришь? – спросил Эстар.

Я отрицательно покрутил головой. Он расхохотался.

– Придется поверить мне на слово, я не собираюсь доказывать тебе, что я это я! – он поджал губы, но почему-то после этой фразы я ему поверил, что он действительно тот, за кого себя выдает, кроме того Эстар был похож на Каллара, а этого принца темных я знал в лицо.

– Как… как вы попали в этот мир? – спросил я – Он же закрыт для вас.

– Да, ты прав, в этот мир нам было не попасть, до последнего времени. – добавил он после паузы. – Нашим магам удалось обнаружить лазейки в блоках, и вот мы здесь и не собираемся отсюда уходить, теперь мирам придется играть по нашим правилам, – он хлопнул ладонью по столу – Что-то я с тобой разоткровенничался. Садись! – он показал рукой на свободный стул, стоявший около стола.

Коул, все еще поддерживая меня, подвел к стулу и усадил на него, а сам сел на диван рядом с черными.

– Ну что, Старк, хочешь немного повоевать? – Эстар откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Я не воин, – сидящие за моей спиной крепыши в черном дружно фыркнули.

Лицо Эстара скривилось, словно он съел что-то кислое – Но, ты же мужчина. Или ты тряпка, о которую каждый может вытирать ноги? Если так, то извини, нам с тобой не по пути. У нас у всех есть свои причины, чтобы быть здесь, никого они не интересуют, но мы должны знать одно, ты с нами или ты против нас.

Его слова неожиданно больно ударили по моему самолюбию. Ведь эльф прав, я тряпка и не достоин называться мужчиной. Только такие слабаки, как я, способны раскисать, валяться в кровати целыми днями и нянчить свои душевные травмы на глазах у Коула. Я вспомнил его слова «в пятый мир меня привезли без кожи», и меня начало корежить от стыда, только сейчас я понял, насколько жалко выглядел в его глазах, после того, что он пережил. Как там сказал Эстар «у каждого есть свои причины, чтобы быть здесь и никого они не интересуют»? Неужели моя исковерканная жизнь не достаточная причина, чтобы присоединится к их войне? Неужели я смирюсь с безразличием инкаров и предательством Эсмириль? Моя прошлая жизнь закончилась и начинается новая. Мою любовь отвергли, так зачем она мне нужна? Для кого она разрывает меня на куски? Надо вырвать это чувство из сердца и забыть Эсмириль, ведь кроме любви на свете есть ненависть и месть. Коул сказал, что месть блюдо холодное, но прежде чем приступить к трапезе его еще надо приготовить.

– Я с вами, – наконец, произнес я. Ни Эстар, ни Коул не прерывали моих раздумий, не торопили и не уговаривали, предоставив мне возможность решить свою судьбу самому.

Коул кивнул, Эстар улыбнулся, один из парней сказал что-то одобрительное на гронте.

– Что я должен делать? – спросил я.

Глава 4. Алариэль

После того памятного вечера с поцелуями напряжение в отношениях с Драком разрядилось, чему я была несказанно рада. Тот вечер действительно был для меня особенным, переломным, тогда я на многое посмотрела другими глазами. Драк прав, я становлюсь Драконом, начинаю думать и вести себя, как они, и, демон всех раздери, мне это нравится. Между мной и Драком стало все предельно ясно, он привлекает меня, как мужчина, я его как женщина. Точка. Просто влечение и ничего постыдного в этом нет. Жаль, что Драк не хочет воплотить наши желания в жизнь, на него давят обязательства перед моим отцом и женихом, он не посмеет пренебречь ими, да и я не осмелюсь преступить долг. После наших объятий и поцелуев я частенько представляла нас вместе, и от этих мыслей меня кидало в жар, наконец, я поняла, о чем он толковал, советуя относиться ко всему проще и не усложнять себе жизнь.

Мое увлечение братом Эсмириль даже заставило меня отвлечься от мыслей о скором приезде Данте, его образ потускнел, словно припорошенный пылью, отошел на второй план, он мне уже не казался таким великолепным, как раньше. Я решила, что после отъезда Данте не буду искать с ним встреч, он не тот, кто мне нужен, а я слишком хороша для него. В те дни я осознала то, о чем слышала тысячу раз, не стоит связываться с людьми, они не для меня и, в какой-то степени, была даже благодарна Данте за то, что он не влюбился в меня так же, как я в него. Моя мечта сбылась, я испытала любовь к человеку, значит, пора ставить перед собой новые цели.

– Аль, сегодня приедут Ник и Гелан! – крикнула из кухни Эс.

– Да? – ее голос отвлек меня от размышлений – Здорово! А как же их занятия?

– Гелан говорит, что Нику нужна передышка, иначе у него будет нервный срыв. Так что несколько дней Ник будет с нами. Ты не против? – на кухне загрохотала посуда.

– Конечно, нет, тем более, я думаю, что буду лишена вашего общества, – предположила я

– Почему это? – Эс выглянула из кухни, держа в одной руке сахарницу, а в другой свою любимую кружку для чая.

– Потому что вы будете все время проводить в твоей комнате, – рассмеялась я.

– Нет, – Эс улыбнулась мне в ответ – Гелан сказал, что Ник должен отдыхать, по-настоящему, так что, мы планируем исключительно пристойное времяпрепровождение. – она задумалась – Во всяком случае, в моей комнате мы будем не все время, пока он будет в городе.

– Драк хотел устроить поход в клуб в честь увольнительной Ника, помнишь? – напомнила я.

– Мы дадим Нику пару дней на пассивный отдых, а потом уже можно сходить в клуб.

– Ты будешь не против, если я приглашу Данте? – я знала, что подруге будет неприятно его присутствие, но, наметив четкий план действий, не собиралась от него отступать. Поход в клуб станет точкой в наших с ним отношениях.

Эсмириль едва заметно поморщилась, пожала плечами и милостиво согласилась терпеть рядом с собой присутствие одного из самых сексуальных мужчин этого мира – Только при условии, что он будет выглядеть лучше, чем у себя дома в Лондоне, а то мне будет стыдно.

Я рассмеялась – Да миллион женщин мечтает оказаться на твоем месте, и увидеть его хоть в таком виде! Он же считается одним из самых красивых мужчин планеты!

– Ну, я бы на этот счет поспорила. И вообще, у человеческих женщин плохой вкус и в мужской красоте они ничего не понимают! – глубокомысленно заявила Эс.

– А Драк не будет против?

Она пожала плечами – Если он будет упираться, мы его уговорим, тем более он, наверняка, пригласит Ларину, и ему будет плевать на Данте.

Я отрицательно покачала головой. – Не пригласит, он уже пригласил Анну.

– Анну? А кто это? У вас с Драком появились какие-то секреты? – подозрительно спросила Эс, забыв, что собиралась пить чай, она поставила кружку с сахарницей на столик.

– Анна, актриса, коллега Данте, мы с Драком ходили с ней в ресторан несколько дней назад, – у Драконов есть поразительное качество, все, что им не интересно они тут же выкидывают из головы, Эсмириль не была исключением. Она наморщила лоб, припоминая – Это было в тот вечер, когда вы с Драком целовались, а потом ты плакала?

– А ты что видела? – я еще не до конца превратилась в Дракона, поэтому мои щеки предательски залились краской.

– Конечно, видела, – она удивленно посмотрела на меня – А это большой секрет? Аль, ты не переживай, я не против, даже, если у вас с Драком случится что-то серьезнее поцелуев, но мое внутреннее чутье подсказывает, что на большее тебе рассчитывать не стоит. Ты же хотела набраться опыта, вот и набирайся, иначе, зачем ты тут? – серьезно спросила Эс.

Ну что тут ответить? Я смущенно отвела взгляд, Эсмириль как всегда права.

– Аль, брось! – Эс похлопала меня по плечу, хитро посмотрела на меня и подмигнула – Может Драк еще и передумает.

Мы расхохотались. – Нет, не передумает, он категорически отказывается заниматься со мной любовью, и попросил, чтобы я с ним больше не заигрывала.

Эсмириль неопределенно хмыкнула, но ничего не сказала, видимо сомневаясь в подобной принципиальности и моральной устойчивости своего брата.

Ник и Гелан приехали на следующий день ближе к обеду. Ник выглядел смертельно уставшим, его лицо осунулось, а под глазами лежали темные тени.

– Гелан, ты Ника убьешь тренировками! – сказала я, после приветствий, взаимных комплиментов и традиционных поцелуев в щечку.

– Ничего, он крепче, чем кажется. У нас не так много времени, поэтому приходится заниматься интенсивнее. – Гелан отдал мне кисет с травой и стал снимать пальто. Все таки, как здорово быть самостоятельной, подумала я, отвыкнув от придворных церемоний за время нашего с Эсмириль пребывания в третьем мире. Насколько проста наша жизнь, мы сами готовим, одеваемся, моемся, ходим за покупками, делаем все, что хотим и не перед кем не отчитываемся. За время моего проживания в резиденции Драконов я чувствовала себя не принцессой, не дочерью Лучезарного, обремененной бесчисленными придворными обязанностями, а простой эльфийкой. С Эс и ее братьями мне не нужно соблюдать этикет, делать приветственные и прощальные поклоны, вести светские беседы на неинтересные мне темы. Единственной ложкой дегтя в бочке меда были периодические приемы в посольстве со всеми полагающимися церемониями.

Гелан аккуратно повесил пальто, и мы вместе прошли в гостиную. Он удобно расположился на диване и внимательно посмотрел на меня своими темно-ореховыми глазами.

– Алариэль, Драк сказал, что ты хочешь увидеться с Калларом. Это правда? – на его лице не было ни тени улыбки.

– Да, это правда, – кивнула я.

– Зачем?

– Мне кажется, что нам стоит попытаться познакомится. Мы друг друга почти не знаем, а ведь скоро станем мужем и женой, я не хочу выходить замуж за незнакомца, – глядя ему в глаза, ответила я.

Гелан кивнул, мое объяснение его устроило. – Я свяжусь с ним и устрою вам встречу.

– Спасибо, Гелан, нам с Калларом лучше встретится после клуба, – я все еще действовала по своему плану, не в моих правилах начинать новое дело, не закончив предыдущее.

– Хорошо, как скажешь, – он недоуменно пожал плечами, но спорить не стал.

На третий день после приезда Данте, мы созвонились с ним и договорились сходить пообедать. Я подъехала к назначенному времени и с удивлением обнаружила, что Данте уже ждет меня в ресторане, на все предыдущие наши встречи я приходила раньше него. Я вошла в дверь и направилась в его сторону, он, развалившись, сидел на мягком диване, разговаривая по телефону. Увидев меня, он небрежно махнул рукой, привлекая внимание. Я направилась к нему, некстати поймав себя на мысли, что Данте ведет себя так, словно снимается в фильме под названием «Жизнь и любовные похождения великолепного Данте Кларка», жесты выверены до мелочей, улыбки наиграны и фальшивы, слова строго по сценарию, амплуа – ожившая греза миллионов женщин. Интересно, каким он становится, когда бесконечная съемка заканчивается, и он снимает маску? В памяти всплыло воспоминание об интервью с одной из его бывших подружек и чувство возмущения от того, что она посмела высказать о нем нелестное мнение. После прочтения я пришла к выводу, что она просто злится из-за того, что лишилась такого сокровища и пытается унизить Данте таким примитивным и низким способом. Сейчас же, глядя на его широкую, хоть сейчас снимай на обложку женского журнала, улыбку, я почему-то вспомнила эту статью и подумала, что может быть девушка не настолько и ошибалась, обвиняя его в двуличии и лицемерии.

– Аль, детка, прекрасно выглядишь! – он небрежно бросил дорогой телефон на стол и поднялся мне навстречу. Приблизившись, он наклонился и одарил меня поцелуем в губы с резким запахом мятной жевательной резинки.

– Спасибо, ты тоже, – я натянуто улыбнулась, едва удержавшись от желания вытереть губы ладонью.

Он помог мне устроиться за столом, сел и снова растекся по дивану. Я молчала и улыбалась, глядя на его небрежную позу, тщательно продуманный беспорядок в одежде и стандартный набор выражений лица.

– Я так рад, что мы сюда приехали! – воскликнул он, глубоко втянув в себя воздух – Обожаю этот город! Я жил здесь пару лет назад и до сих пор с удовольствием вспоминаю эти времена. Какие славные вечеринки мы устраивали! – итак, серия неизвестно под каким номером. Внимание, мотор! «Жизнь и любовные похождения великолепного Данте Кларка», место действия – Город, действующие лица – Данте Кларк, время действия – несколько лет назад. Словно подслушав мои мысли, он начал рассказывать долгую историю своего проживания в городе, которая по обилию деталей и действующих лиц была больше похожа на бесконечные саги оборотней. Судя по всему, он собрался поведать мне о каждом прожитом дне. Поток красноречия Данте не прервался ни при появлении официантки, которая принимала мой заказ, сам он заказал еду до моего прихода, ни во время ожидания выбранного блюда, ни во время трапезы. Наконец, он припал к бокалу с водой, а я получила возможность вклиниться в его бесконечное повествование – Я хотела пригласить тебя в клуб, мы устраиваем небольшую вечеринку, завтра в десять вечера. Придешь?

Он отставил бокал и воскликнул – Обожаю вечеринки! Надеюсь, вы выбрали приличное место? Ты же понимаешь, что я не могу появиться в любом клубе, – меня передернуло от его напыщенного снобизма.

– Уверена, что в «Стар Даст» ты сможешь появиться без урона для собственной репутации. – ядовито ответила я, «Стар Даст» считался одними из самых роскошный клубов города.

– «Стар Даст»? – он со знанием дела покивал головой, проигнорировав яд в моем голосе – Подходит. А в честь чего вечеринка?

– Небольшое семейное торжество, – я не стала углубляться в детали, впрочем, Данте ими и не интересовался.

Остаток обеда Данте посвятил продолжению рассказа о своем проживании в этом городе, а потом плавно перешел на события месячной давности, рассказывая о съемках, о своих партнерах-бездарях, об идиоте-режиссере, о старом козле продюсере и о своей обожаемой мамочке. Я с трудом сдерживала зевоту и несколько раз демонстративно посмотрела на часы, но Данте не понял намека, продолжая изливать на меня поток информации о людях и событиях, которые не имели ко мне никакого отношения, попутно объясняя, кто против кого дружит, и кто с кем спит. Моя жизнь и события, которые происходили со мной, его не интересовали, во всем мире ему были интересны только он сам, его мама и все что имеет непосредственное отношение к его великолепной персоне, все остальное не стоило внимания. Я молча слушала его и, почему то вспоминала Драка, его поцелуи, объятия и черные омуты глаз. Действительно, зачем мне Данте, если у меня есть такие друзья, как Драк? Разве способен человек, сидящий передо мной, окружить меня ненавязчивой заботой и создать атмосферу уютной защищенности? Блюсти мою честь, даже когда я сама готова переступить черту? Думаю, что нет.

Я с огромным трудом дождалась окончания обеда, чувствуя растущее раздражение и едва сдерживая себя, чтобы не начать грубить. Поток речей Данте был неиссякаем, и я уже стала опасаться, что мне придется слушать его бесконечные рассказы до самого его отъезда, который планировался через две недели. Мне пришлось перебить его, и, сославшись на неотложные дела, закончить наш затянувшийся обед. Чтобы как-то смягчить свою невоспитанность, я предложила подвезти его до гостиницы. Данте милостиво согласился, мы поднялись из-за стола и направились к выходу. Выйдя на проспект, я щелкнула брелоком, машина приветливо мигнула фарами.

– Детка, да у тебя крутейшая тачка! – воскликнул Данте – Давно собирался купить себе такую же!

– Да? – сегодня я приехала на машине Драка.

– Нет, тачка обалденная. Такая красотка! – он цокал языком, водя рукой по полированному боку автомобиля. Я никогда не видела подобного восхищения на его лице, когда он смотрел на меня.

– Такие красотки достаются не каждому! – раздражение последних нескольких часов все-таки выплеснулось наружу, и мне тут же стало стыдно за свою вспышку, не зная реальной стоимости автомобиля, я по-видимому ударила по самомнению Данте больнее, чем мне хотелось. Он сразу изменился в лице, отдернул руку от автомобиля и демонстративно отошел на шаг назад, потеряв к машине всякий интерес, судя по его реакции, машина стоила больших денег, и он пока не мог себе позволить подобную роскошь. Я села за руль, а Данте устроился на пассажирском сиденье, надулся и демонстративно уставился в окно.

– Эта машина моей подруги. Извини, если невольно обидела тебя, – нехотя сказала я, он кивнул, давая понять, что извинения приняты. По моему, его утешил тот факт, что роскошная машина принадлежит не мне. Через несколько минут, решив, что достаточно наказал меня своей обидой, он принялся выяснять подробности предстоящей вечеринки.

Подбросив его до гостиницы и распрощавшись до завтра, я поехала домой, на улице уже стемнело, но улицы еще были запружены автомобилями и пешеходами. Дома был только Драк. Ник и Эс уехали в старую квартиру Ника, чтобы забрать какие-то его книги.

– Привет, Драк! – я закрыла дверь и сняла пальто.

– Привет! – они с Джеком возлежали на диване и смотрели боевик. В телевизоре полыхало пламя, что-то взрывалось, летели куски непонятно чего, и раздавалась стрельба. Я в нерешительности застыла на пороге комнаты.

– Присаживайся. – Драк похлопал рукой по дивану.

Я присела у него в ногах.

– Ты с Джеком нашел общий язык, – заметила я через некоторое время, боевики я не любила, а молчание начинало угнетать.

– Поразительный кот, меня не боится ни капельки. – Драк почесывал Джека за ушком, тот довольно щурился и мощно урчал. Джек был милым котом, совершенно неконфликтным и удивительно ласковым, он сразу стал всеобщим любимцем, но больше всех ему нравился Драк. С Эсмириль они соблюдали нейтралитет, а я рассматривалась в качестве источника кошачьих удовольствий, только когда Драка не было дома.

– Я встречалась с Данте и пригласила его на завтрашнюю вечеринку, – я смущенно посмотрела на Драка.

– Да? Ну ладно, если тебе хочется его там видеть, то почему бы нет. Я пригласил Анну, – он искоса посмотрел на меня.

– По-моему ты пригласил ее еще на том ужине в «Попурри», – улыбнулась я – Кстати, ты знаешь, что Эсмириль нас видела в тот вечер?

– В какой? – он наморщил лоб.

– Когда мы целовались.

– Да? Ну, надо же! – он не выглядел расстроенным или пристыженным – И мне ничего не сказала!

– Она мне только сегодня призналась, – отозвалась я, вертя в руках пульт от телевизора – Мне было немного неудобно.

– Чего стыдится? Мы ничего такого не делали, – он повернулся ко мне и спихнул Джека с дивана, тот возмущенно дернул хвостом и потопал на кухню – и даже если бы делали, она не была бы против, мы довольно просто к этому относимся, ну, к …э…