На втором этаже в туалете полицейские обнаружили черный рюкзак, на третьем этаже – ружье, на лестничных пролетах – гильзы30.
Затем вместе с сотрудниками ППС начали выводить детей.
– Когда вы передали Галявиева сотруднику ППС, затем вы зашли в школу. Какая там была обстановка в плане шума: были ли какие-то хлопки, шум какой-то, взрыв? – спросила Шайдуллина.
– Звук взрыва я не слышал, хлопков не слышал тоже, когда в здании находились, – ответил Дорогов.
– Почему я задаю такой вопрос, потому что из показаний нескольких потерпевших несовершеннолетних следует, что после того, как задержали Галявиева, были слышны взрывы и хлопки, – уточнила Шайдуллина.
– Когда мы находились в здании, я ничего такого не слышал.
– Это могли быть звуки выбивания дверей? – спросила прокурор.
– Могли быть, – ответил Дорогов.
– Вы когда здание обследовали, сказали, что выстрелов не слышали. А какие-то данные, указывающие на то, что был второй нападавший, что их было несколько, имелись? – спросил адвокат Руслан Нуриахметов.
-Нет, – ответил полицейский.
Дорогов также добавил, что, подъезжая к гимназии, полицейские отключили сирену.
– Еще раз повторюсь. С момента задержания и в период нахождения в школе, во время обследования и поисковых мероприятий вы какие-либо звуки выстрелов и взрывов не слышали? – уточнил судья.
– Нет, не слышал.
В связи с наличием противоречий были зачитаны показания Дорогова, данные 21 мая 2021 года в ходе предварительного следствия. В этих показаниях он подтвердил следователю, что в "момент прибытия, задержания молодого человек, а также в ходе осмотра здания школы 175", не слышал никаких выстрелов из здания школы.
После допроса полицейских судья Миннуллин снова закрыл процесс по ранее удовлетворенному ходатайству прокуратуры.
Раздвоившийся Галявиев
9 марта судья Миннуллин снова открыл процесс. Был зачитан ряд показаний учеников гимназии.
15 мая 2021 года следователем был допрошен ученик 5 Г класса гимназии №175. В момент нападения на гимназию он находился на третьем этаже в кабинете 303.
Из-за ковидных правил школьники ходили в столовую в разное время посреди уроков. В 9:15 классный руководитель увела большую часть класса в столовую. Наш ученик сказал учителю, что сначала закончит лабораторную работу, а потом сам спустится вниз, и остался в кабинете. С ним остались еще 6 учеников. Он сидел возле окна.
"Я решил посмотреть в окно, где обратил внимание на мужчину, который был одет в плащ черного цвета, в левой руке он держал рюкзак черного цвета, а в правой руке – ружье-дробовик. Такое оружие я видел по телевизору. Данный мужчина, подойдя со стороны спортивного комплекса "Мирас", начал заходить на территорию школы и после пропал из моего поля зрения, так как уровень подоконника мне мешает увидеть крыльцо школы. Спустя примерно 5 секунд я услышал слабый звук взрыва (выстрел), и мы все заволновались.
Я встал со стула, подошел к дальнему окну, хотел увидеть, что происходит. Я увидел одну девушку, которая бежала в сторону ворот. Спустя некоторое время я увидел вахтера, которая вышла к воротам и, увидев нас, подозвала к себе, начала махать рукой. В этот же момент я по громкоговорителю услышал голос директора, которая сказала срочно закрывать двери и окна.
Двери нашего класса на ключ плохо закрывались: я попытался, но у меня не получилось.
Я позвонил маме и сообщил, что у нас в школе какие-то взрывы, рушатся стены. Мама не поверила и решила посмотреть на меня, позвонив по видеосвязи. Как только она отключилась, прогремел второй взрыв, он был мощнее первого, и стены пошатнулись, и я увидел трещину в потолке.
В этот момент позвонила мама с помощью мессенджера ватсап, и я ей показал трещину в потолке. Мама, поняв, что я не шучу, сказала мне бежать, никого не ждать.
Я отключился и, быстро взяв рюкзак, выбежал из класса, посмотрел по сторонам и побежал в сторону лестницы и стал спускаться вниз на первый этаж. Также со мной выбежали остальные одноклассники, кроме Курбангалина.
Далее я спустился на первый этаж в сторону, которая рядом с актовым залом, и никого не увидел. После этого направился в сторону вахты. Находясь возле вахты, я увидел возле стены умывальной комнаты того мужчину, который ранее заходил с дробовиком.
Мужчину я видел со спины, он меня не видел. Далее я, испугавшись, выбежал из школы, направился к воротам. Я перебежал дорогу и направился к месту работы мамы".
Этот рассказ сам по себе представляет собой захватывающее свидетельство очевидца, который одним из первых увидел Галявиева в окно, а затем снова повстречал его при бегстве из школы, и при этом остался цел и невредим. Но рассказ также противоречит предъявленному Галявиеву обвинению.
Дело в том, что ученик бежит из кабинета после взрыва. Он называет его вторым взрывом, но для нас сейчас неважно, первый он, второй или единственный, как заявляет обвинение. О взрыве говорит образовавшаяся трещина в потолке, которую видел не только рассказчик, но и его мать. Поэтому мы точно знаем, что он бежал из гимназии после взрыва. Согласно обвинению, взрыв в гимназии был только один, и прозвучал он в 9:26 (почти в 9:27). Но где находился Галявиев во время и после взрыва?
Прочитаем еще раз озвученные протоколы осмотра камер видеонаблюдения.
"11 мая 2021 года в 9:26 Галявиев несет рюкзак с самодельным взрывным устройством к двери класса. Галявиев пропадает с камер видеонаблюдения в момент закладки СВУ на первом этаже на 10 секунд. После закладки Галявиев поднимается по лестнице на второй этаж. Время от закладки СВУ до взрыва составляет 54 секунды".
Убийца зажег фитиль из охотничьих спичек и поднялся на второй этаж, а затем на третий, и спустился оттуда лишь в 9:31. Бомба взорвалась через 54 секунды после поджига фитиля, в 9:26, когда убийца был на лестнице между вторым и третьим этажом. Так сказала прокуратура.
Тогда почему этот пятиклассник, выходя из гимназии вскоре после взрыва, все еще видит того же самого мужчину, которого до этого увидел в окно, возле вахты?
Это возможно, только если он после взрыва спускался не менее 5 минут, чтобы к 9:31 застать также спустившегося с третьего этажа Галявиева у выхода. Но по его рассказу не видно, чтобы он так медлил. Спуск по лестнице с третьего на первый этаж – это всего четыре лестничных марша, занимает 20 секунд, что мы видели на видеозаписи31.
Разрешить эти противоречия было бы очень легко: нужно всего лишь приобщить к делу и показать в суде записи всех камер в промежутке с 9:25 до 9:50, безотносительно к тому, есть ли на них Галявиев.
При таком подходе 57 имеющихся в гимназии камер дали бы нам всего 24 часа записи, которые можно было бы просмотреть за 6 судебных заседаний.
Допрос Рината Галявиева
13 марта был допрошен в качестве свидетеля отец подсудимого.
Перед началом процесса Ринат сказал мне, что накануне вечером ему звонил следователь Гайнутдинов и передавал якобы просьбу Ильназа не приходить в суд для дачи показаний. Ранее отец получал от сына письмо с аналогичной просьбой. Также Ринат сказал, что суд пытался допросить его в прошедшую пятницу, нарушив привычный график проведения заседаний, но он отказался приходить, так как в момент звонка из суда уже находился на работе.
– Ильназ, смотри сюда! – строго скомандовал отец, как только занял свое место у трибуны. Сын послушно поднял прикрытую капюшоном голову, которую он обычно в присутствии потерпевших держит низко опущенной.
Галявиев-старший начал сразу что-то говорить суду про следственный комитет, но судья Миннуллин осадил его.
– Вы отвечаете только на вопросы, поставленные вам сторонами и председательствующим. Нарушать порядок судебного заседания нельзя. Перебивать председательствующего тоже нельзя, иначе могут быть приняты меры воздействия, вплоть до удаления из зала судебного заседания. Вам понятно? – спросил Миннуллин.
– Понятно, – ответил Галявиев. И тут же снова продолжил: – Следственный комитет запугал нас, убрали адвокатов. Сказали, Ильназу плохо будет в СИЗО.
– Послушайте, если у вас есть адвокат, вы вправе явиться на допрос с адвокатом и давать показания в присутствии адвоката. Что касается "запугали" либо остальных ваших заявлений, то вы обращаетесь не по адресу. Если у вас таковые факты имелись, вы вправе обратиться в правоохранительные органы, но не в суд, – пояснил Миннуллин.
Затем он разъяснил Галявиеву его права, а именно, что он, как отец, вправе не давать показания в отношении своего сына. Но Ринат подтвердил, что согласен давать показания.
Затем он отвечал на вопросы прокурора о своем сыне: ни с кем не ругался, был тихий парень, друзья в школе были. После девятого класса ушел, потому что в 175-й школе был такой "закон": с тройками в десятый класс не брали. В свободное время в компьютере сидел. Отношения в семье были хорошие, пока в январе 2021 Ильназ резко не изменился.
– После Нового года он стал злой. Начал не слушать нас, с кем-то говорил по телефону, смеялся. С кем он связался, пока не знаю. Я знаю, но пока не скажу еще, – заинтриговал Галявиев.
– Какие отношения были между братьями? – спросила прокурор Аида Шайдуллина.
– Хорошие были, но в последнее время он злым стал, они ругались постоянно.
Ружье Ильназ купил в апреле, показал его отцу вместе с охотничьим билетом.
– Он еще сказал: "Папа, в июне на кабана сезон начнется". Я проверил в интернете: действительно, на кабана есть в это время. Я поверил ему.
Сам Галявиев охотой не занимается. Отцу Ильназ сказал, что купил ружье на деньги, которые заработал в компьютерных играх. Сейф для ружья Галявиев-старший прикрепил к стене сам, по просьбе сына.
В феврале родители и старший брат переехали на новую квартиру, а Ильназ остался в старой. Переезжать он отказывался, заявив, что хочет жить один, а если ему не разрешат, то он снимет квартиру. Как позднее пояснила мать подсудимого, родители подумали, что причиной агрессивного поведения сына может быть его желание оставить старую квартиру за собой, а не за старшим братом, как они изначально планировали. Поэтому они не стали спорить, в надежде, что поведение сына от этого переменится в лучшую сторону. После переезда родителей агрессивность сына действительно уменьшилась.
Родители навещали Ильназа около двух раз в неделю. В последний раз до нападения на школу отец видел сына 3 мая.
– Нормально себя вел. Покушали вместе. Сказал: "Четвертого числа у меня патроны будут, вместе пойдем на кабана, я тебя возьму с собой", – вспоминал в суде отец.
Прокурор Наиль Уразбаев спросил о событиях 11 мая: как именно и в какой форме отец узнал о происшествии, "что была за стрельба и кто стрелял".
– Это мне сказали уже, когда я поехал к дому, – ответил Галявиев.
– Ну кто сказал? От кого вы это узнали?
– Там майор был, по-моему.
– Что вам сказали?
– Ильназ, говорит, там, и еще… Еще двое говорит. Втроем они в школе, говорит, теракт был. Трое были в тот день они…
– Про Ильназа что говорил? – уточнил Уразбаев.
– Я спросил в тот день, очень хорошо помню: одного убили, говорит, один скрылся. Я спрашиваю: "А Ильназ живой ли, живой ли Ильназ?" Он говорит: "Ильназ жив, жив, вышел с поднятой рукой".
– Рассказывал, что он стрелял?
– Нет, они сами толком не знали. Участвовал, имеется в виду.
– Вы сказали, что доверительно общались с сыном. По вашему мнению, зачем он пошел в школу, для чего? – спросил Уразбаев.
– Для чего? У него были сообщники.
– Он лично, я сейчас про него спрашиваю, – уточнил прокурор.
– Не знаю. Может, ему в тот день что-нибудь давали. Ведь есть же видео того дня: у меня, говорит, нет ни отца, ни матери. Какой парень был! Никак он не может сам такое сказать. Чем-то поили его в тот день перед походом в школу.
– Откуда вы это знаете? Вы присутствовали при этом?
– Нет.
– Ну тогда как вы можете утверждать?
– А как он мог сказать: "У меня нет ни отца, ни матери"? Не может быть такого! – не верил отец.
– Вы сказали, что Ильназ был не один в школе. У вас откуда эта информация? – в свою очередь поинтересовался адвокат Нуриахметов.
– В первый раз я услышал это от следователя.
– От какого следователя, назовите фамилию, – попросил судья Миннуллин.
– Я не знаю, их очень много было на Гвардейской.
– И что вам сказали?
– Что одного задержали, одного убили, а Ильназ живой. Мне можно один вопрос, пожалуйста? – попросил Галявиев.
– Нет, вопросы вы здесь не задаете, вопросы вам задают, – отказал Миннуллин. – У подсудимого Галявиева вопросы имеются к свидетелю?
– Вопросов нет, – ответил подсудимый Галявиев.
Судья спросил, на какие деньги Ильназ купил оружие, патроны, снаряжение, прошел обучение обращению с оружием и оплатил госпошлину. Ринат ответил, что они с супругой ему на это денег не давали.
Затем судья поинтересовался, слышал ли старший Галявиев еще от кого-либо, что на гимназию напали трое.
– В тот день нас после Гвардейской – мы там были очень долго – отвезли на улицу Наки Исанбета. Три часа ночи было уже. И, когда меня начали допрашивать, на полу лежали три ружья. Была там следователь Королёва, я это помню. Я ее спрашиваю: "Откуда эти три ружья?" Она сказала: "От казанских стрелков".
– Это в этот же день?
– Это уже ночью, в 3 часа утра.
– Следователь Королёва… – отметил у себя Миннуллин.
– Ее забрали в Москву уже, – добавил Галявиев.
– Но это же она вам сказала, что было три соучастника, так? – уточнил Миннуллин.
– Она просто сказала: "Да", когда я спросил: "Откуда эти три ружья, казанских стрелков, что ли?". Она сказала: "Да", больше ничего не сказала, – уточнил свои показания Галявиев. – И патронов там куча валялась, – добавил отец.
Когда допрос окончился, старший Галявиев обернулся к потерпевшим и, с трудом подбирая слова, попросил у них прощения.
– Мы его не растили, чтобы он таким был, если сможете – извините, пожалуйста, – сказал он и покинул зал.
Потерпевший Мустафин, слушая отца, прослезился.
Затем были допрошены мать и брат подсудимого. Слез матери и нападок на нее со стороны потерпевших Ильназ не выдержал и впервые за четыре месяца суда отпросился в туалет посреди заседания.
После дачи показаний в суде родители смогли общаться с сыном во время свиданий свободно, но в ответ на все вопросы о сообщниках он лишь умолял ничего не спрашивать, ничего не уточнять, ни к кому обращаться и ни с кем не общаться о деле, потому что в противном случае якобы будет хуже и ему, и самим родителям.
Показания куратора группы
Марина Налимова – старший преподаватель колледжа ТИСБИ, она была куратором группы, в которой учился Ильназ Галявиев. Суд допросил ее 15 марта 2023.
«Он поступил в колледж на нашу специальность «программист». С тех пор я его и знала, с сентября 2017 года.
Он был очень крепкий середняк. Не гонялся за отличными оценками: попадались тройки, но пятерки тоже были. Лично по моей дисциплине он получил четыре. Занятия посещал, к нему не было никаких замечаний. Кроме того, у нас деловой стиль в одежде, и он никогда не нарушал этих правил. Всегда вторая обувь, всегда очень опрятный, вежливый, корректный, никаких замечаний».
«У нас в группе было несколько компаний. Активисты-артисты в своей компании, глубокие отличники – в своей. Он был среди всех, ничем особенным не выделялся. Не было такого, чтобы он был отдельно от всех. В общих мероприятиях групповых он участвовал. Допустим, на «Бессмертный полк» мы ходили, гуляли у Кремля. Или конкурс английской сказки: наши ребята играли «Репку». В общих мероприятиях он участвовал всегда».
«Лично я узнала, что он перестал ходить на занятия, 11 мая. Там были длинные праздники. 11 мая пришла на занятия, меня вызвали в учебную часть, информируют, у кого какие долги, что студенты должны закрыть. В том числе про Ильназа: что его отчисляют за то, что он не пришел на экзамен и тому подобное. Формулировку точно не помню. В этот момент я стала звонить ему, потому что для меня это было очень странно, что его отчисляют. Он не отвечает. Я звоню его папе. Папа берет трубку и говорит: «Мне сказали, что он совершил какое-то преступление, я сейчас еду туда». Дальше уже все стало развиваться, мы узнали, что и почему».
«В апреле у нас проходили экзамены по модулю. Это три специальных экзамена, которые проходят по итогам сессий и по итогам практик. Он не явился. Мне позвонила руководитель нашего цикла, сказала, что он не пришел. Я ему звонила, мы списывались в ватсапе. Он написал, что болен и что, когда поправится, тогда принесет справку. В общем, ничего особенного. Но в последующем он тоже не пришел на экзамены. Стали его разыскивать, он говорил, что не отпустили с работы, еще какие-то такие отговорки были. После мая откладывать уже некуда было, администрация приняла решение его отчислить».
«Для него это было несвойственно, текущая успеваемость у него всегда была в норме. Никаких особенных отклонений. Такой, как все. Напомню, что тогда была пандемия, а четвертый курс, выпускники наши, они и так очень мало учатся очно, даже когда нет пандемии».
«На первом курсе обязательно проводятся тренинги на сплачивание группы, и там психолог дает рекомендации обратить внимание на того или иного студента. По Ильназу никаких вопросов не было, абсолютная норма. Доброжелательный, вежливый, приветливый, опрятный».
Прокуратура показывает видеозаписи из гимназии
15 марта сторона обвинения по делу Ильназа Галявиева показала в суде записи с камер гимназии №175, призванные подтвердить вину подсудимого.
– Поскольку объем видеозаписей очень большой, при подготовке к судебному заседанию данные записи были просмотрены, и предлагается исследовать лишь те записи, которые запечатлели непосредственно обстоятельства действий самого подсудимого: обстоятельства, которые имеют непосредственное отношение к делу, – сказала прокурор Яна Подольская.
Судья Миннуллин удовлетворил данное ходатайство и строго предупредил всех (двоих) слушателей, что видеосъемку запрещает.
Для демонстрации записей был вызван специалист из следственного комитета, который открывал видеофайлы с камер с помощью какой-то особой программы.
Показанные записи подтвердили, что Галявиев выстрелил в Мулланура Мустафина и застрелил учителя Венеру Айзатову. Все это произошло на первом этаже.
На втором этаже камера запечатлела лишь чей-то силуэт, входящий в кабинет 206, где была убита учитель Игнатьева. По силуэту никак нельзя сказать, что это Галявиев, нельзя даже определить пол или одежду.
На третьем этаже в коридоре не горит свет, поэтому видимость еще хуже: некий силуэт вдалеке входит в кабинет 310, где были убиты дети. Затем еще видна вспышка от выстрела из коридора в направлении дверного проема кабинета 310.
Видео, как Галявиев устанавливает бомбу, нет; на представленной записи он лишь исчезает из кадра с рюкзаком, потом появляется без рюкзака и поднимается наверх.
На третьем этаже Галявиев проходит вблизи камер возле кабинета 316; прокурор Подольская прокомментировала этот момент как "Галявиев стреляет в дверь кабинета 316". У меня не сложилось впечатление, что он выстрелил и что в дверь что-то попало.
Более того, согласно показаниям учеников из кабинета 316, нападавший перед выстрелом в дверь дергал ее ручку; Галявиев на записи этого не делает.
Адвокат Нуриахметов спросил прокурора, нет ли записей с камер, более близких к кабинету 310. Подольская ответила, что таких записей нет. Всего в коридорах третьего этажа 6 камер.
Кабинеты 310 и 206 находятся посередине этажа друг над другом. Находясь возле этих кабинетов вы будете равноудалены от камер с обоих концов коридора и останетесь на записи неразличимым темным силуэтом. Попасть в эти кабинеты можно сразу с лестничной площадки, не приближаясь к камерам.
Затем Ильназ Галявиев снова появляется в фойе первого этажа. Он растеряно бродит без маски, плаща, очков, головного убора, ожидая приезда сотрудников полиции.
Прокуратура не показала ни одного кадра изнутри школы после того, как оттуда вышел Галявиев.
Когда он выходит, и его задерживают сотрудники полиции, лежащего на асфальте Галявиева два раза бьет кулаком по голове и один раз ногой по телу крупный мужчина в белой футболке и шортах.
Самая интересная часть представленных записей снята в фойе гимназии. Согласно одной из них, Галявиев выстрелил в Мустафина через дверь, затем вошел и сразу выстрелил в упавшего мужчину еще раз. Между этими выстрелами изображение "скачет", как будто из него вырезан кусок. Я считаю, что это не цельная запись, а монтаж; подтвердить или опровергнуть это легко, достаточно опубликовать этот фрагмент.
Такого же мнения о последовательности действий придерживается сам потерпевший Мустафин. Получив первое ранение, он оставался в сознании и лежал между двумя дверями входной группы. По его воспоминаниям, выстрелив в него через дверь, Галявиев прошел дальше и лишь через какое-то время вернулся и выстрелил в него снова, попав рикошетом от пола в голову.
На другой камере из фойе видно, что после взрыва в дыму кто-то проходит из правого верхнего угла экрана к выходу, проходит через металлическую рамку туда, где лежит Мустафин, а через 20 секунд заходит обратно и возвращается в правый верхний угол. Это точно не ребенок и не женщина.
Из показаний известно местоположение каждого человека, который находился в гимназии во время нападения. Никто из них после взрыва не проделал тот маршрут, который проделал человек на записи. И вряд ли в здравом уме кто-либо из потерпевших, дойдя до выхода, посреди взрывов и выстрелов спокойно вернулся бы обратно в здание.
Участники процесса это хождение никак не прокомментировали.
Таковы мои впечатления от однократного просмотра записей.
Записи с камер гимназии 175 – главное доказательство исключительной вины Галявиева и главное средство опровергнуть все показания, противоречащие обвинению. Суд мог показать их и тем снять все вопросы.
То же касается установки бомбы. Одна из камер смотрит прямо на то место, где Галявиев, согласно обвинению, ее установил – у двери кабинета 107. Но прокуратура не сочла нужным показать этот момент. Как мы увидим далее из показаний Ильназа, ему неизвестны обстоятельства установки бомбы.
Защита Галявиева
16 марта прокуратура закончила представлять доказательства по делу Галявиева. На это у обвинителей ушло почти 5 месяцев. С окончанием обвинения совпала ранняя, жаркая весна; небо было голубым, солнце светило ярко, быстро таяли снег и лед; все причастные устали от суда и не могли скрыть оживления и радости. Настала очередь защиты, но все понимали, что она будет короткой. Адвокат Нуриахметов попросил время на подготовку до 22 марта.
Защиту подсудимого он начал зачитыванием положительных характеристик Галявиева с места учебы и результатов психиатрических экспертиз: не судим; в колледже показал себя неконфликтным, уважительно относился к преподавателям; без вредных привычек; на профилактическом учете в ПДН не состоит; суицидальных попыток нет; к административной ответственности не привлекался; в нарушении общественного порядка и употреблении спиртного замечен не был.
Положительные характеристики закончились. Нуриахметов предложил перейти к чтению результатов психиатрических экспертиз. В связи с оглашением сведений, относящихся к врачебной тайне, судья попросил выйти всех, не являющихся участниками процесса.
Когда нас вернули в зал, Нуриахметов излагал судье результаты двух психиатрических экспертиз. Согласно первой, проведенной в институте имени Сербского в Москве, Галявиев страдает хроническим психическим расстройством «параноидная шизофрения» и не может понимать характер и сущность процессуальных действий, требует постоянного и интенсивного наблюдения и нуждается в направлении на принудительное лечение в стационарных условиях в медицинском учреждении специализированного типа.
Петербургская городская психиатрическая больница №6 решила иначе: Галявиев хроническими психическими расстройствами не страдает. У него отмечаются шизоидные расстройства личности, но он в полной мере осознает общественную опасность своих действий, правильно понимает характер и значение судопроизводства и свое процессуальное положение. В период совершения инкриминируемых преступлений никакими расстройствами также не страдал.
Нуриахметов обратил внимание суда, что первая экспертиза была проведена через месяц после преступления и заняла полтора месяца: с 16 июня по 5 августа.
Вторая экспертиза произведена за один день, 12 октября 2021 года, спустя уже более 5 месяцев после событий.
Поэтому, по мнению защиты, психическое состояние Галявиева во время совершения преступления больше соответствовало его состоянию во время проведения первой психиатрической экспертизы, а ко времени проведения второй экспертизы его состояние могло измениться.
Адвокат также обратил внимание на неравный статус лечебных учреждений: городская больница против национального исследовательского центра.
Поскольку результаты двух экспертиз противоречат друг другу, Нуриахметов попросил назначить Галявиеву третью судебно-психиатрическую экспертизу в московской центральной клинической психиатрической больнице имени Усольцева.
Подсудимый ходатайство своего защитника поддержал.
– Каких-либо причин ставить под сомнение компетенции экспертов или не доверять сделанным им выводам как основанию для проведения дополнительной экспертизы не имеется, в связи с чем просим в удовлетворении ходатайства защитника отказать, – заявила прокурор Подольская.
Миннуллин спросил мнение родителей погибших детей.
– Мы отказываемся от проведения экспертизы, – сказала Волкова.
– Я тоже отказываюсь. Если будет еще повторная экспертиза, то у меня приступ будет, – сказала Галимзянова.
Выслушав мнение сторон, председательствующий на месте постановил ходатайство о назначении повторной судебно-психиатрической экспертизы оставить без удовлетворения. Противоречивость экспертиз сама по себе не является безусловным основанием для назначения еще одной повторной экспертизы в отношении подсудимого, объяснил Миннуллин. «Суд не усматривает оснований для проведения повторной стационарной судебно-психиатрической экспертизы».
Ходатайств о представлении других доказательств у Нуриахметова не было. Защита Галявиева заняла ровно одно судебное заседание.
Протокол первого допроса 11 мая 2021
На следующий день показания должен был давать сам Галявиев.
– Ильназ Ринатович, вы желаете давать показания? – обратился к нему Нуриахметов.
–Нет.
–То есть, вы отказываетесь от дачи показаний?
–Да.
Адвокат картинно развел руками, выражая собственное бессилие.
– Ваша честь, подзащитный отказывается от дачи показаний, – обратился он к судье, упомянув статью 11 Конституции РФ, согласно которой никто не обязан свидетельствовать против самого себя.
– Понятно. Это право подсудимого: давать показания или отказываться от дачи показаний, – согласился судья, но напомнил, что Галявиев имеет право в любой момент судебного следствия передумать и дать показания.
В связи с отказом подсудимого от дачи показаний прокуратура ходатайствовала об оглашении его показаний, данных в ходе предварительного следствия.
В день трагедии, 11 мая 2021 года, Ильназа допросила та самая следователь Королева, о которой ранее говорил на допросе его отец. Перед началом этого допроса подозреваемый заявил, что чувствует себя хорошо и дает показания добровольно, "без какого-либо давления со стороны следователей или сотрудников правоохранительных органов".
Галявиев в этих показаниях неправильно описывает обстоятельства и последовательность преступлений.
"Далее прямо по коридору находился кабинет, расположенный также на первом этаже, слева от лестницы. Скорее, это был учебный класс. Дверь в этот кабинет была закрыта. Находился ли кто-то в данном кабинете, я не видел, но я предположил, что там, возможно, кто-то есть.
Я положил находящуюся в рюкзаке бомбу, которую нес в руках, возле двери кабинета на пол. Далее коробком провел по спичке, чтобы активировать детонатор. Спичка загорелась, и я побежал по лестнице на второй этаж и, зайдя в туалет, оставил под раковиной сумку с патронами, которая находилась у меня за плечами, и побежал на третий этаж с ружьем в руках. По пути в данный туалет, я зарядил ружье патронами".
Здесь Галявиев говорит, что дверь кабинета 107 была закрыта. На самом деле дверь кабинета 107, возле которой было положено взрывное устройство, была раскрыта настежь. Ее оставила открытой Венера Айзатова, которая вышла из этого кабинета на шум. Ее сразу застрелил Галявиев, она отлетела (буквально) назад, обратно к кабинету, ее тело лежало между дверью кабинета 107 и дверью, ведущей на лестницу. Ильназ простоял возле ее тела и возле распахнутой двери очень долго, все это хорошо видно на видеозаписи, показанной в суде. Из раскрытой двери кабинета в коридор бил свет, Галявиев не мог не видеть, что она раскрыта.
Ракурс камеры, которая это сняла, вполне позволял показать и момент установки взрывного устройства, и тем подтвердить вину подсудимого, но его почему-то не показали.
Из оглашения последующих допросов стало еще очевиднее, что Галявиев плохо представляет, как была взорвана бомба.
В этом первом допросе есть еще противоречия.
"Я не помню точно, убивал ли я кого-то на втором этаже, но на третьем этаже я точно убил не менее 7 человек, точно не помню, выстрелив в них из своего ружья в голову и в живот. Я всегда целился только в голову. Среди убитых на третьем этаже гимназии были школьники и один учитель, женщина. Когда я поднялся на третий этаж, я сразу же поднялся в первый попавшийся кабинет, где проходил какой-то урок, преподавателем была женщина".
Речь идет о классе 310. Далее он рассказывает, что выстрелил учителю в голову (после чего она, по мнению допрашиваемого, умерла), затем потратил все семь патронов на учеников под партами.
"После того, как у меня закончились патроны, я вышел из класса. В коридоре я начал снова заряжать свое ружье. В это время я также увидел на третьем этаже открытую дверь одного из классов. Там была всего одна учительница, которую я сразу же убил, когда вошел в класс, одним выстрелом ей в голову. Она упала на пол и моментально умерла на месте. Далее, насколько я помню, по-моему, из этого же класса, где я убил учительницу, я увидел через окно класса, как на футбольной уличной площадке, расположенной на территории гимназии, проходил урок физкультуры. Я через стекло окна произвел один-два выстрела, точно не помню, целясь в середину тела школьников. Однако я ни в кого из школьников не попал.
Далее я вышел в коридор. Все двери кабинетов в классы были закрыты. Я выстрелил в замок одного из классов, но не попал. Из класса доносились крики детей, я понял, что там находятся дети. Тогда я решил, что для меня будет проблематично зайти в этот закрытый класс, поэтому я вернулся в тот первый класс на третьем этаже, где убил учительницу с несколькими учениками. Зайдя в класс, я увидел, как ученики через окно третьего этажа прыгают на улицу. Я начал стрелять в них, находясь в классе. Я не смог попасть в того ученика, который первым попытался выпрыгнуть из окна, но попал в другого ученика, который был за ним в очереди, чтобы также выпрыгнуть из окна.