Как только дверь за спиной травницы закрылась, пахнуло чесноком, и посреди комнаты в столпе яркого зелёного пламени появился как никогда довольный собой Эйдан.

– Ну что ж, – он хлопнул в ладоши, посмотрев на Эйлин и Джанет. – Наши маленькие друзья из Ордена заглотили наживку и теперь несколько в сложной ситуации. Нехватка сотрудников больно ударит по ним после неудачной облавы. Всего лишь двадцать задержанных! – он слишком экспрессивно всплеснул руками. Алан наверняка бы поставил за такую игру «неуд». – Какой позор для великого Шарля Делакруа. Между прочим магистра Ордена!

– Он может быть разве что магистром ночного горшка, – едко отозвалась травница, бросая на кровать распухшую от набитых внутрь вещей сумку, и тут же принялась что-то в ней искать. – И все же двадцать для нас – это слишком дорогая плата за выигранное время.

– Зато, – Эйдан развернулся, медленно подошёл к девушке и приподнял ее двумя пальцами за подбородок, заглядывая в глаза, – никто не будет суетиться под ногами, моя милая, Марианна. И мы сможем спокойно завершить начатое. Надеюсь, на этот раз все произойдёт так, как надо?

Марианна сглотнула так громко, что этот звук перебил даже стук часов. Она нервничала: ее дрожь передавалась Эйлин, и стоило той моргнуть, как в нескольких сантиметрах перед глазами оказался Эйдан. Он стоял совсем рядом, рассматривал ее лицо и ухмылялся. Это было единственной веселящейся деталью его лица: хмурый взгляд из-под сведённых к переносице темных бровей заставлял все внутренности холодеть, а радужка суетливо меняла свой цвет с красной на зелёную, затем на фиолетовую и обратно на кровавую, будто бы не могла определиться, какой цвет ей больше подходит. Бледная кожа напоминала папирус: в нескольких местах на ней виднелись уродливые мокнущие язвы, а зеленоватые вены на шее пульсировали. За его спиной Эйлин увидела вжавшуюся в спинку кресла и вцепившуюся пальцами в подлокотник себя.

Она смотрела на все глазами Марианны.

И это было неуютно.

– Разумеется, – коротко хмыкнула в стороне Джанет. – Не вижу ни малейшей причины, чтобы что-то пошло не так…

– Скучали?

Голос ворвался в номер мотеля трелью птиц, звоном разбитого стекла и запахом несвежих яиц. Эйлин выбило из головы Марианны, и она жадно глотала ртом воздух, надеясь, что никто не заметил ее маленького путешествия по чужим разумам, пока нарушитель их маленькой идиллической атмосферы восседала на подоконнике с картонной кружкой кофе из забегаловки и ядовито-розовым глазированным пончиком. Ее аура разъедала воздух, впивалась в кончики пальцев Эйлин и забивалась в лёгкие ядовитыми парами. Дышать стало больно – каждая попытка втянуть воздух заканчивалась режущей болью между рёбер.

В горле запершило, и Эйлин хлюпнула носом, ощущая себя неожиданно невероятно болезненной особой в поисках носового платка. Которого рядом не оказалось.

– Мне подумалось, – хихикнула незнакомка, отхлебнув из стаканчика, – что нужно разбавить вашу напряженную атмосферу и поторопить вас. В конце концов Барьер не будет стоять вечно и ждать, когда мы поможем ему рухнуть. Всем, с кем не знакомы, чао! – она игриво помахала Эйлин и Джанет зажатым в руке пончиком. – Я Суль. Но можете звать меня просто сестричкой.

Эйдан хмыкнул, оттолкнул от себя Марианну и, развернувшись, закатил глаза.

– Ты как всегда невероятно пунктуальна, сестра. Жаль только ты забыла, что рассказывать каждому встречному об этом не стоит.

– Каждому? Ты меня удивляешь, – хмыкнула Суль, болтая на подоконнике ногами. – Если бы каждый, с кем я вела подобные беседы, продолжал после этого ходить по земле, здесь было бы больше восьми миллиардов людей. Итак, – она закинула ногу на ногу, развернулась корпусом в сторону Эйлин и откусила здоровый кусок пончика: – расскажите мне, кто это. Не терпится познакомиться поближе с той, что заставила Сэма страдать. Должна признать, ты заставила нас понервничать, Эйлин. Он давно не был в таком бешенстве. Едва не разнёс весь зал, как тебя увели. Признавайся, как ты это сделала?

– Никак, – чихнув, безразлично отозвалась Эйлин. Голос гостьи ее раздражал, как маленькое жужжащее насекомое. – Он слишком много о себе думает. К тому же, Сэ-эм, – Эйлин выплюнула его имя, высунув язык и издав звук, словно ее выворачивает наизнанку. – Что за идиотское имя? Знала я одного Сэма. Ни умом, и внешностью не блистал. Зато самомнение было на уровне телевизионной вышки. Они с вашим другом не родственники?

Гостья несколько долгих мгновений рассматривала ее, пережёвывая свой пончик так, что вся розовая помадка падала ей в вырез ярко-канареечного, как ее волосы, платья. Эйлин вспомнила: шестая жёлтая мантия на глупом собрании, куда ее притащил Шарль. Шесть мантий: два женских голоса и четыре мужских. Джеймса и Сэма здесь не было. Четвёртому было слишком скучно. Значит Эйдан…

Невидимая рука выбила из легких Эйлин весь воздух. «Мясорубка», – голос Эйдана хрипом старой плёнки выбрался из полустёртых воспоминаний подсмотренной встречи. Третья мантия, фиолетовая, была на другой стороне Барьера. Эйдан. И после, в маленькой операционной, он стоял над ней в ожидании операции. Ногти впились в обивку дивана, которая тут же съёжилась, иссохла и начала рассыпаться прямо под кончиками пальцев Эйлин.

Эйдан все знал. С самого начала. Все произошедшее не было случайностью.

– А-ха-ха, – Суль рассмеялась, хлопая в ладоши. – Она просто очаровательна! Я сразу поняла, что нам с ней не будет скучно. Такой потенциал, такие силы в маленьком тщедушном тельце, я хочу познакомиться с тобой поближе. Ты…

– Барьер, – сухо оборвала ее Эйлин, посмотрев сначала на сжатый в руке гостьи стаканчик, а затем и на ее лицо. – Я не буду помогать вам. Вы должны поддерживать этот мир, а не…

– А не стремиться его разрушить? Нам просто скучно. Этот мир стагнирует слишком долго. Не считай нас злодеями, Эйлин. Ничто новое не может возникнуть из ниоткуда. Энергия не исчезает. Материя тоже. Но пора дать Вселенной новый толчок. А тут появилась такая удивительная возможность совместить приятное с полезным.

– Приятное для вас?

– Разумеется, – беспечно пожала плечами Суль и сделала глубокий глоток. – Эти людишки такие забавные. Они искренне верят, что их божкам не плевать на них. Они им поклоняются, хотя те едва ли сделали больше для их рождения, чем Уран для Афродиты. Но довольно разговоров! Мы только зря теряем время. Надеюсь, в этот раз ты не налажаешь, братец. Остальные должны понять, что это неизбежность и всего лишь вопрос времени. Мир ждёт новая эра, и мы станем ее предвестниками.

– Нет.

Время замерло. Оно стало патокой переливаться вокруг Эйлин, пригвоздило Эйдана и копошащуюся в сумке Марианну к полу и впечатало Джанет в кресло. Время обволакивало и успокаивало, позволяя рассмотреть каждую деталь внутри Суль. Человеческое сердце – слишком хрупкое, чтобы пройти мимо него. Желудок – наверняка кофе в нем сейчас булькало в кислоте. Легкие – альвеолы взрывались пузырьками кислорода и кровавыми сгустками. Нужно было просто…

Суль поперхнулась. Тонкая струйка крови потекла из уголка ее рта. Еще одно сдавленное икание, и гостью вывернуло кровавой рвотой на небольшой круглый коврик. Она покачнулась и рухнула вперёд, распластавшись в луже. Стаканчик с кофе расплескался, откатившись в сторону. Остаток пончика размок аморфной массой рядом со своей хозяйкой. Потоки крови вперемешку со слизью, кофе и едой продолжали вырываться из Суль. Эйлин была ни при чем. Она просто как маленький ребёнок трогала все, до чего могла дотянуться своим пытливым умом. Возможно, если сжать сердце, получится совершенно новый результат.

Эйлин не заметила, как ее губы изогнулись в полубезумной усмешке. Она сжала пальцы в кулак, и щеки Суль побледнели, а затем порозовели и пошли неровными уродливыми пятнами. Она дрожала, отхаркивала багровые сгустки воняющей серой крови, а затем взвыла, как не смог бы взывать ни один живой человек.

– Эйлин! – Джанет схватила ее за руку и с силой сжала запястье.

Предплечье пронзила тупая растекающаяся боль, и Эйлин взвыла. Время сорвалось с места, врываясь в ее голову криком Эйдана, испуганным писком Марианны и хриплыми сдавленными судорогами Суль. Все прекратилось – только растекающаяся по полу лужа была свидетельством произошедшего. Эйдан бросился к сестре, но она недовольно от него отмахнулась, поднимаясь на не слушающихся ногах и отирая из-под носа кровь.

Взгляд ее ярких жёлтых глаз уставился в прижимающую к груди обожжённую руку Эйлин, а затем Суль утробно прорычала:

– Нам не нужно твоё согласие, чтобы провести ритуал. Ты всего лишь побочная жертва. – Она повернулась к Эйдану и, отерев об его пальто окровавленную руку, схватила брата за воротник и притянула к себе. – У тебя нет права на ошибку. Не после такого.

Она с силой оттолкнула его от себя и испарилась ядовитым облачком бурого дыма. Рука Эйлин все еще горела, глаза слезились, а напряженное выражение лица Джанет говорило о том, что произошло что-то серьёзное. Что-то, о чем Эйлин будет еще очень и очень долго жалеть.

Если бы только Эйлин знала, что только что было.

– Что ж… – осторожно подала голос Марианна, с застёгнутой сумкой и красными от раздражения глазами выныривая из-за плеча Эйдана. – Как мы попадём в Шотландию?

– Держитесь крепче, если не хотите потеряться по дороге.

Эйдан улыбнулся, и это было последнее, что Эйлин увидела, прежде чем вся комната мотеля исчезла в ярком зелёном пламени.

Глава XXIV. Эдем

Кажется, Уильям Белл опоздал даже на свои похороны.

Они провозились непозволительно долго в шотландском департаменте частично по вине бюрократических проволочек, частично по причине банального языкового барьера. Саша не владела в достаточной мере английским, чтобы коммуницировать с коллегами, а Уилл едва ли мог разобрать местный акцент, несмотря на почти десять лет общения с Эйлин. Даже она на фоне шотландских сотрудников говорила на чистейшем английском, когда нервничала.

Все же разница между двумя мирами была ощутимее, чем Уильяму иногда казалось.

В итоге получить необходимую информацию смог только Андрэ, весьма бодро зачитавший местным представителям сначала сообщение от Делакруа, а затем перешедший на незнакомый Уильяму язык. Возможно, вариант гэльского языка из этого мира. Он улавливал в речи охотника отдельные слова, который он иногда слышал от Эйлин, но не более. Ни общей картины, ни понимания происходящего они ему не дали.

Зато уже через два часа они мчались на старом проржавевшем джипе через бескрайние просторы покрытого пожухлой травой и усеянными мелкими белыми цветками камнями. Инвернесс был слишком грубой точкой назначения. Промчавшись сквозь город, они еще около часа петляли на узкой дороге, с трудом разъезжались с другими водителями и чертыхались, потому что Андрэ водил рывками. Возможно, причиной тому была механическая коробка передач. А возможно и полное отсутствие у охотника каких-либо навыков вождения. Но в отличие от Саши и Уильяма он с радостью впрыгнул на водительское кресло, вырвал из-под руля несколько каких-то проводков и, немного повозившись с ними, завёл это чудище, именуемое автомобилем.

– А… – начала было Саша, стоило автомобилю несколько раз свернуть с основной и без того не слишком широкой дороги.

– Все координаты забиты сюда, – Андрэ постучал по виску, – я успел считать информацию, пока мы были в штабе. Они неплохо ее зашифровали. Не хотели, чтобы мы нашли точное место. Но я, – он нервно хихикнул, и что-то внутри него пронзительно запищало, – справился. И весьма успешно, как мне кажется.

Саша смолкла на мгновение, а затем, бросив на Уильяма короткий взгляд в зеркало заднего вида, побледнела.

– Если они спрятали эту информацию, то…

– Вероятно, они не слишком-то хотели, чтобы мы вовремя успели, да, – кивнул Андрэ. – Я сейчас обмениваюсь данными с… – он запнулся и, сглотнув, крутанул руль, уводя машину на заснеженную – в мае – просёлочную дорогу, – другими. Такими как я. Один из охотников работал в этом департаменте.

– И? – подал голос Уилл.

Андрэ ответил не сразу, позволив тяжёлой давящей тишине повиснуть в пропахшем лимонной ёлочкой салоне. Он смотрел на дорогу, поджав губы и вцепившись в руль побледневшими пальцами.

– Департамент вырезали полтора года назад. Всех, до единого, – севшим голосом просипел Андрэ. – Осталась только Дженни.

Уилл вцепился пальцами в спинку сиденья Саши и, уперевшись об него, подался вперёд.

– Об этом известно в Ордене?

Снова напряженное молчание, прежде чем Андрэ мотнул головой.

– Нет. Она не успела передать эту информацию, прежде чем ее отправили на лечение, а затем в, – он повёл головой, – отдел экспериментов. Они считали, что департамент все еще функционирует. Дженни заблокировали воспоминания, но она смогла получить к ним доступ за… выслуги лет.

– Но кто, – пробормотала Саша, – кто тогда с нами разговаривал?

Машина резко дёрнулась: Андрэ нажал на тормоза и крутанул руль, уводя автомобиль от выбежавшего из леса оленя. Промчавшись еще несколько метров по извилистой колее, автомобиль остановился на самом краю обрыва.

Лох Мидгейл спрятался в неглубокой лощине, заросшей высокими лаптистыми елями. Почти весь берег был усеян мелкой отполированной галькой, идти по которой было еще той сложной задачкой. В том, что они опоздали, не было никаких сомнений. И все же Уильям лелеял надежду успеть к открытию барьера и свалить из этого мира, как можно быстрее. Он в принципе не особо понимал цель их экспедиции, как и принцип работы Ордена, кроме: делай или умри. И не слишком поддерживал подобные установки. Его тяга к саморазрушению подкидывала более занятные способы свести счёты с жизнью, нежели умереть от лап какого-то монстра. А бесполезность Ордена была очевидна каждому, кроме самих сотрудников Ордена.

Уильям мог поклясться, что после того как им вручили несколько банок с бьющими о стенки странными мохнатыми мотыльками, которых Саша назвала призраками, и выдворили за порог шотландского ордена, в спину донеслось несколько сбивчивых молитв.

Никто не верил в них. Даже сам Уилл.

Машина несколько раз чихнула, зарычала вдавленной педалью газа и наконец заглохла не в силах подняться на крутой холм, за которым начинался спуск к озеру. Они побросали все вещи, взяв только баночки с призраками, но одного взгляда на озеро было достаточно, чтобы понять одно: масштаб трагедии никто не смог предугадать. Воздух над поверхностью приобрёл тёмный багровый оттенок венозной крови. Он подёргивался, как от жара костра, а от водной поверхности его отделяла только тонкая прослойка молочного тумана, сквозь который нельзя было разглядеть ничего дальше своего носа. И чем ближе Уилл спускался к озеру, тем сильнее на него наступал туман. Он тянулся своими длинными щупальцами, опутывал покрывалом, пока совсем не скрыл от Уильяма Сашу и Андрэ, шедших всего лишь в нескольких шагах от него.

– Не расходимся! – голос Саши раздался сразу со всех сторон, глухой и тонущий в тумане. – Иначе он нас раздавит.

– Как любезно с твоей стороны, – голос Эйдана раздался совсем рядом, он был намного громче голоса Саши, а затем в тумане в нескольких местах взорвались яркие зелёные вспышки, – Александра, в этот раз никого с собой не приводить. Два твоих маленьких друга не считаются. Мне было бы очень жаль, получи мы слишком много бессмысленных и ненужных смертей. – Он звучал одновременно отовсюду и из ниоткуда, его голос эхом разносился в тумане, взрывался изумрудными фейерверками и гнал Уильяма ближе к берегу. – Демография в империи и так показывает слишком отрицательные значения, а разбрасываться людьми было бы неразумно.

Туман сгущался. Он подталкивал Уильяма вниз по небольшому склону, и тот бездумно побежал, прижимая к груди несколько банок с метавшимися внутри сущностями, которые хотелось скорее выпустить, нежели позволить им стать еще одними жертвами. Озеро приближалось пресным запахом ила, и чем ближе оно было, тем плотнее становился туман. Видневшийся берег то и дело исчезал в тумане, чтобы в следующую секунду выплыть из него черными блестящими опалами гальки, а молочное покрывало стеной встало перед Уильямом, разъедая глаза и кожу. Пройти сквозь него казалось безумством, и все же, разбежавшись, Уилл задержал дыхание и прыгнул вперёд, приземляясь практически в центр тонкой прибрежной полосы, ограждённой полуразрушенной стеной из массивных поросших мхом булыжников.

Саша стояла неподалёку, взъерошенная, потерявшая своих призраков и растерянная. В ее распустившихся волосах застряло несколько мелких веток. Лицо покрылось ссадинами, а нижняя губа распухла и кровоточила.

– Ты не собирался проводить никакого ритуала в тот раз! Ведь так?! – выкрикнула Саша, кружась и оглядываясь на одном месте.

Эйдан появился за ее спиной в зелёном пламене, состроил большие от удивления глаза и притворно ахнул.

– Не может быть! Ваш информатор вам солгал! При следующей встрече передайте моему братцу, что он отвратительный актёр. А обмануть его легче, чем отобрать у ребёнка конфетку.

– Ты просто чудовище… – прошипела Саша.

– Да. Согласен. – С невозмутимым видом кивнул Эйдан. – Отбирать конфеты у детей – преступление.

Он хлопнул в ладоши и позади него в таких же ярких столпах зелёного пламени появились Джанет и Эйлин и розововолосая девушка, с которой Уилл столкнулся в бесконечных лабиринтах во Дворе Чудес. На лицах всех трех застыла растерянность при виде, судя по всему, неожиданной для них компании. Выражение позеленевшего лица Эйлин не выражало ничего кроме желания желудка вывернуться наизнанку, а Джанет смотрела сквозь Уильяма, куда-то поверх макушек самих деревьев, над которыми сгущался кроваво-красный воздух.

– Но… – растерянно пробормотала Эйлин, – когда мы отправлялись, был еще день.

– Ах, эти пространственно-временные искажения, – наигранно вздохнул Эйдан, обернувшись к ней. – Да, иногда при перемещении можно улететь на несколько часов в будущее, а иногда и на несколько дней, застряв в тоннеле, через который проходишь. Иногда, можешь даже случайно оказаться в прошлом. Тогда у тебя возникнет ощущение дежавю и придётся вновь проделывать весь путь до нужной точки. – Он повернулся и сложил за спиной облачённые в черные перчатки руки. Алан имел обычно ту же привычку, а воспоминания о ползущих по коже случайных жертв черных прожилках намертво впечатались в память Уильяма и подкидывали мысли, что он бы не хотел, чтобы Эйдан снял свои перчатки. – Надеюсь, вы меня простите. Я немного осмотрелся и подготовил это чудесное место к нашей небольшой вылазке. И прежде чем мы перейдём к взаимному нанесению телесных увечий, из которого вы выйдите проигравшей стороной, предлагаю ввести вас немного в курс происходящего здесь.

– Что?.. – опешив, пробормотала Саша.

– Пожалуйста, Александра, хоть раз не лезь вперёд и не перебивай старших. Иначе я перестану быть таким добрым. Марианна, разберись с ней. А его, – он указал на Уильяма, – пока не трогай. Он ничего не сделает. Я достаточно за ним следил, чтобы в этом убедиться. Мальчик на побегушках.

Эйдан приторно улыбнулся – Уильям даже попытался обидеться на слова о собственной бесполезности, но не нашёл, чем их опровергнуть, – снова повернулся корпусом в сторону девушки с малиновыми волосами и хлопнул в ладоши. Та коротко кивнула и, оказавшись рядом с Сашей слишком быстро для человека, прижала к ее вискам пальцы. Экзорцист взвыла и рухнула на колени. Уильям же, дёрнувшись, обнаружил, что его ноги прилипли к берегу. Буквально. Подошва его ботинок расплавилась тонким слоем и прилипла к гальке, делая любую попытку шагнуть сложнейшим упражнением на икроножные мышцы. Он дёрнулся, но не смог даже отлепить локти от боков: воздух плотно прижимал их, не давая сделать даже маленькой попытки пошевелиться. Уилл стоял в узкой невидимой коробке, и чем больше он пытался из неё вырваться, тем сильнее она сжималась вокруг него.

– С Марианной ты уже знакома. Для остальных – она исключительных способностей ведьма. Вышивает крестиком, может убить вас газовой эмболией и создать сложный ритуал, который на этот раз наверняка сработает, – сквозь улыбку угрожающе протянул Эйдан.

– Боюсь, он уже сработал, – холодно отозвалась Марианна, продолжая удерживать Сашу и кивая в сторону замерших в неестественной позе Джанет и Эйлин. – Даже без моей помощи.

Уильям не успел ничего заметить. Он не успел понять в какой момент в руках Джанет блеснул нож, в следующую секунду вспоровший тонкую бледную кожу предплечья Эйлин. Но он ясно видел, как пенясь и шипя сквозь раны просачивается черная густая кровь. Она налипала на кожу, собиралась на острых косточках запястья в крупные капли, чтобы в следующую секунду сорваться и рухнуть на мокрую гальку, шипя и поднимаясь в воздух черным испаряющимся дымом. Кровь струилась по камням к краю озера, пока не достигла поверхности, смешиваясь с чистыми горными водами. По зеркалу глади прошла мелкая рябь, стоило первым черным ручейкам влиться в водоём.

А через секунду из него вверх ударил грязный черный фонтан, расползаясь в стороны по невидимой стене. Она была тонкой, полупрозрачной, и все же в нескольких местах Уильям заметил глубокие разрывы, сквозь которые виднелся другой берег озера, укрытый горным снегом.

Эйдан, как заворожённый, смотрел на разверзшиеся над ним черные небеса, а затем его взгляд метнулся на Джанет.

– Знаешь, я ведь очень долго думал и не мог понять, почему у нас ничего не выходит. Ритуал воссоздан в точности по древним манускриптам. Все ингредиенты правильные, и мы даже пробовали проводить его в разные фазы луны, потому что в оригинальном тексте про это ничего не сказано! – Он вскинул вверх большой палец, медленно развернувшись на каблуках и шагнув в сторону едва держащейся на ногах и покрывшейся испариной Эйлин и Джанет. – А потом я понял. Когда попал на другую сторону. Проблема была не в нас и не в наших стараниях. Барьер. Все дело в его несовершенстве.

Уильям сглотнул. Саша стояла всего в нескольких метрах от него, а он продолжал держать в руках несчастных призраков. Светловолосая макушка Андрэ мелькнула за деревьями: кажется, охотник тоже потерял свои банки, и теперь Уильям чувствовал себя вдвойне глупо, стоя посреди раскрывшегося черно-алого Ада с мечущимися из стороны в сторону призраками и не зная, что делать.

– О сделке я знаю лишь косвенно. Сильнейшие Духи, прародители всего живого во вселенной доставили моим братьям и сёстрам немало хлопот в свое время. – Еще один шаг. – Их конфликт разросся настолько, что в попытках защитить человечество и все оставшиеся миры, которые еще не пали к тому моменту из-за катаклизмов и направленного уничтожения, старшие из нас заключили сделку. Мы знали, что вокруг нас есть что-то еще. Мы все время чувствовали это давление, этот взгляд из пустоты, который следит за каждым нашим действием. И мы знали, что разорвав небо, Духи обезопасили все сущее от угрозы низвержения до атомов. Старый добрый миф про Урана. Если бы только люди знали, насколько они близки к истине.

Джанет поджала губы до двух обескровленных полосок. Вся ее фигура напряглась. Она продолжала поддерживать Эйлин одной рукой, спрятав вторую за спину, и если это не было ловушкой для Эйдана, то Уильям был готов разочароваться в той, кто столько лет была причиной его страданий и необходимости терпеть рядом с собой Алана. Он не чувствовал от Джанет той угрозы, что она источала в их мире. Она не вызывал в нем желания разбить голову об стену, вскрыть вены тупой ложкой или прыгнуть с ближайшего моста. Нет. Сейчас она была загнанным зверем, охотником, попавшимся более крупному хищнику, но еще не сдавшимся. Она держалась. Она оглядывалась на Эйлин. Она…

…боялась.

Секундное осознание прошило каждую конечность Уильяма. Джанет боялась сразить собой Эйлин, боялась того, что будет после. Слепой дезориентированный взгляд Эйлин блуждал по берегу, и Уилл в ужасе отшатнулся: яркие васильковые глаза Маккензи медленно затягивались молочно-розовой дымкой тумана.

– А еще мы знали, что без помощи нам с Духами не справиться. В детали меня не посвящали, но я знаю одно: все до одного они должны были быть заключены в Барьере. – Эйдан улыбался: это ощущалось по тому, как он ехидно растягивает слова. – Этот, самый первый изначальный мир был выбран в качестве жертвенного агнца, мира, который ляжет в основу стабильности и процветания вселенной. И казалось бы, все прошло, как надо. Барьер стоит, миры никогда не пересекутся. Но все время что-то шло не так. Барьер с каждым годом истончался, а наш мир периодически переживал снова и снова малый ледниковый период. Ничего страшного, – он взмахнул рукой, обходя Джанет и Эйлин по полукругу. – Всего лишь пара сотен прохладных лет, за которыми наступала невыносимая жара. И я задавался вопросом: почему. Почему Орден тратит столько сил на поддержание Барьера, который должен стоять сам по себе, а элементалисты безуспешно пытаются вскрыть его? А потом я встретил тебя. И вся картинка наконец сложилась в моей голове.

Он остановился, медленно стягивая с руки перчатку. Андрэ снова мелькнул в лесу, но Уильям разительно не понимал, чем занимает охотник. Удерживать банки с призраками становилось невыносимо: они с силой бились в стекло, одно из которых пошло под пальцами Уилла мелкими трещинками. Он дёрнулся – невидимые путы слегка ослабли, словно тот, кто их накладывал отвлёкся и перестал следить за Уильямом. Еще одно движение – и они спали, позволив Уиллу медленно поставить банки с призраками на землю. Он был полнейшим дураком, стоя с ними все это время, но не большим, чем Эйдан, угрожающий Джанет Калверт.

– В Барьере заперты все Духи. Все, – Эйдан замер на мгновение, словно раздумывая, продолжать ли ему свой рассказ, а затем хмыкнул, – кроме одного, Джанет Калверт. Ты не элементалист, как уверяла меня все это время. Ты, – Эйдан бросил стянутую перчатку за спину, – Пламя. Пламя, ушедшее вместе с ним. Но почему… Почему ты ничего не помнила об этом, когда Эйлин нас познакомила? Это игра или?.. – Эйдан замолчал, нахмурился и скупо кивнул сам себе, словно подтверждал какие-то одному ему известные догадки. – Ты стёрла себе память. Ты сбежала.

– Очень занятный рассказ, но твоё время вышло, – осклабилась Джанет, поведя плечами. На ее лице нельзя было прочесть ни одной эмоции, но вокруг ее головы распалялся маленький светящийся нимб. – Боюсь, я не могу позволить себе потратить еще несколько минут на твои бессмысленные попытки вычисления правды. Есть гораздо более интересные для этого занятия. Интегрирование. Дифференцирование. Нахождение вероятности того, что ты сможешь остановить меня сейчас, если все это время я водила тебя вокруг носа.

– Ты… – подавился воздухом Эйдан, словно для него это было неожиданной информацией.

– Прости, Эйл, – Джанет не посмотрела на Маккензи, обойдя ее и встав перед подругой, – я не могла рассказать всю правду даже тебе. Ты уязвима. Тобой легко манипулировать, и ты абсолютно точно сейчас едва ли сильнее котёнка.

Огромный огненный шар вылетел из-за спины Джанет и врезался Эйдану прямо в район солнечного сплетения быстрее, чем Уильям успел заметить, как девушка вскинула пылающую ярким пламенем руку, направляя ее в сторону противника. Шар откинул Эйдана в деревья, опадая на рухнувшего на землю парня горящей кроной, а ударная волна разбила поставленные Уильямом на землю банки, выпустив призраков на волю. Долго ждать мохнатые светлячки не стали и тут же взмыли в небо, растворяясь в низких сизых облаках.

Рука Джанет раскалилась добела. Она светилась, как спираль лампы накаливания, долетая своим жаром до стоящего поодаль от них Уильяма. Бросив в зашевелившегося Эйдана еще несколько сгустков пламени и убедившись, что на этот раз он, кажется, отключился, Джанет обернулась к растерянной и дезориентированной Эйлин, с предплечья которой все еще тонкими струйками стекала черная липкая кровь, окрашивая собой гальку под ногами и впадая в озёрные воды. Вскрик – и запах горелой плоти заполнил собой весь берег. Рука Джанет дымилась, прожигая себе путь сквозь кожу и мышцы на теле Эйлин.

– Не бойся, – прижавшись лбом к ее лбу, пробормотала Джанет, проворачивая кисть в животе Эйлин. – Твоё тело легко регенерирует, а мне этот кусочек – не помешает.

Она с силой дёрнула руку, вытащив белеющий кусок кости. Ребро. Будь Уильям в другой ситуации, он нашёл бы это забавным и смешным, но сейчас он подавлял в себе порыв бросить оказывать Эйлин первую помощь без угрозы быть испепелённым заживо на месте. Он дёрнулся – ветка под его ногой хрустнула в лучших традициях дешёвых ужастиков, и Джанет обернулась. Обведя Уильяма оценивающим и одновременно скучающе-апатичным взглядом, она хмыкнула и сосредоточила все свое внимание на зажатом в руке ребре. Эйлин, покачнувшись, рухнула на колени и прижала к верху живота ладонь, словно это могло остановить сочившуюся из зияющей дыры кровь.

Черные ручейки на земле стали толще, и взметнувшийся до небес водоворот пошёл рябью, на мгновение стих, а затем с новыми силами разверзся, расползаясь во все стороны, как вода по стенам и потолку. Джанет крутила в руках ребро, осматривала со всех сторон и вздыхала. Все было слишком медленным, но Уильям, прижав к запястью пальцы, знал, что прошло не больше минуты. Наконец, сведя к переносице нахмуренные брови и поджав губы, Джанет подняла погасшую руку и, тряхнув запястьем, заставила его запылать, как головку спички. Поколебавшись еще несколько секунд, она впилась пальцами в собственную плоть, разрывая ее и выпуская наружу взрывающиеся языки пламени. Джанет горела изнутри. Ни одного живого человеческого органа – Уилл шагнул немного в сторону, чтобы рассмотреть ее, – только чистый огонь, в который тут же отправилась покрытая черной кровью кость Эйлин.

Джанет покачнулась. Глаза вспыхнули золотом, лицо побледнело, а затем покрылось красными пятнами. Берег под ее ногами начинал плавиться, воздух закручиваться, а около самой кромки воды появился крупный разрыв, достаточный, чтобы пропустить сквозь себя взрослого мужчину ростом с Уилла. Окружающая действительность начала кружиться. Лица девушек, Марианны, Саши и Эйдана начали закручиваться в воронки, утягивая его за собой. Волны жара пульсировали вокруг Джанет. Она светилась, горела и освещала собой багровый воздух озера, быстро затухая.

Когда же последняя вспышка огня на ее коже растворилась еще через пять ударов пульса, Джанет обошла согнувшуюся пополам Эйлин, остановилась перед разрывом и бросила через плечо:

– Увидимся на той стороне.