– Нет, я огорчен, конечно, только ты сама подумай, какой будет прок от того, что мы будем плакать или расстраиваться? Диме от этого станет легче? Нет. А так ты поешь, придешь в себя и выдашь еще какую-нибудь версию, у тебя это хорошо получается…
Я заподозрила в его словах подвох – мы только что зашли в тупик, а он говорит, что у меня хорошо получается?!
– Не хочу, – процедила я, – отвезите меня домой.
– Хорошо, – покорно согласился Виктор.
БМВ плавно катился по дороге, я смотрела в окно. В голове было абсолютно пусто, ни одной мало-мальски значимой идеи, зато горечи хоть отбавляй. Эх, Пух, плохая у тебя подруга… Книги о приключениях гениального инженера гораздо совать, а вот помочь… Книги…
В голове у меня щелкнуло, и я заорала:
– Стоп!!
Виктор от неожиданности нажал на педаль тормоза, и БМВ остановился как вкопанный. Васька, не пристегнувшийся чисто из упрямства, больно ударился головой; водитель джипа позади нас, истошно сигналя, вывернул руль налево и чудом избежал столкновения с нами, но я не обращала на это внимания.
– Ты зачем остановился? – накинулась я на Виктора.
– Так ты же сказала, – пролепетал Титов.
– Я сказала «Стоп!», а не «Стой!». Поехали скорее, пока нас не оштрафовали.
Виктор послушно завел мотор, и мы тронулись.
– И что это было? – спросил Васька, ощупывая свою голову. – Чего ты орала?
– Книга! – воскликнула я. – Помнишь, у Димы мы нашли роман Жюля Верна, а внутри оказалась фотография?
– Ну помню, – мрачно откликнулся сосед. – И что с того?
Я смутилась – действительно, чего это я так разоралась?
– Я подумала, что это может быть важно. Зачем Дима хранил фотографию своего отца?
– Что за фотография? – не выдержал Виктор.
Я быстро ввела его в курс дела.
– И ты думаешь, снимок может помочь нам в поисках? – недоверчиво глядя на меня в зеркало заднего вида, спросил Виктор.
– Других зацепок у нас все равно нет, – пожала я плечами, – мы только что лопухнулись с предыдущей версией. Что мы теряем? Вась, – обратилась я к соседу, – а где фотография? Ты говорил, что установишь личность второго парня.
– Она у Жорки, – кивнул Васька, – сейчас позвоню.
Сосед вытащил свой мобильный и набрал номер, затем поднес аппарат к уху и принялся ждать.
Скоро неведомый Жора ответил. Мы с Виктором прислушивались к разговору.
– Слышь, друг, – продолжал радостно скалиться Васька, – помнишь, я тебе фото давал? Ты ничего не узнал?
Трубка словно взорвалась – Жора верещал так громко и отчаянно, что даже мне, сидящей на заднем сиденье, было слышно, впрочем, я ни слова не разобрала – говорил Георгий слишком быстро.
– Да, да, хорошо… Завтра вечером заедем… Спасибо, брат.
Васька отключился.
– Ну что, все слышали? – спросил он у нас.
– Если честно, я ничего не разобрала, – созналась я, – что там у него?
– Личность второго выпускника он установил, – передал сосед, – вот только вчера к Жорке приехала теща, и теперь у них дома война – они друг друга терпеть не могут. Договорились встретиться с ним завтра в парке, в восемь.
– Вот и отлично! – радостно хлопнула я в ладоши. – Кто знает, может, к чему и выйдем?..
Виктор высадил нас у моего дома. Попрощавшись с мужчинами, я направилась в свою квартиру: у меня впереди целый свободный вечер, следовало провести его с пользой. Например, сесть в обнимку с любимой чашкой Пуха и порыдать, мысленно пошутила я. Хотя, уборка квартиры тоже сойдет. В последние дни я совершенно забыла про хозяйственные дела, следовало это исправить.
Целый вечер я приводила в порядок свой дом: мыла, скребла, терла. К вечеру квартира блестела. Мысленно поздравив себя, я позвонила бабуле. Разговор с ней не занял много времени, мои старики торопились на ужи к общему другу детства, поэтому я быстро закруглилась, и остаток вечера провела за учебниками. Сегодня я пропустила занятия, но учебу никто не отменял.
Утро следующего дня было хмурым и пасмурным, моросил мелкий дождик, дул промозглый ветер. Захватив с собой зонт, я побежала в университет.
Утро пролетело быстро. Заметив меня, Верка просто вцепилась в меня своими длинными красными ноготками и принялась допрашивать: о чем это я говорила с Витей Титовым два дня назад, почему не была вчера, и какие у нас с ним отношения? Слава богу, меня спас звонок. Преподаватель по фонетике английского языка был довольно суровым, что позволило мне на целых полтора часа отдохнуть от веркиного голоса.
После третьей пары к нам зашел Виктор. Приветливо улыбаясь нашим девочкам, он двинулся ко мне.
– Тебя подвезти?
– Нет, мне тут десять минут ходьбы, – улыбнулась я.
Титов немного помолчал и вдруг спросил:
– А можно я к тебе в гости зайду?
– Прямо сейчас? – растерялась я.
– Ну да, – пожал он плечами, – у нас встреча с этим несчастным Жориком, и ни на чем другом все равно сосредоточиться не смогу. А вдвоем веселее как-то.
– Хорошо, – кивнула я, – идем.
– Слушай, – уже сидя у меня на кухне, вдруг сказал Виктор, – чем обращаться к кому-то левому за информацией, было бы проще спросить у моего отца, кто на снимке. Уж он-то определенно это знает.
– Ну уж нет,– открестилась я, – давай пока не будем трогать твоего отца.
Виктор немного удивленно взглянул на меня, но что-то подсказывало мне, что лучше к Антону Степановичу пока не обращаться.
До восьми мы с Виктором играли в шахматы. Карт у нас не было, поскольку мои дедуля с бабулей их не признают, и из всех развлечений в нашем распоряжении была только эта замечательная старинная игра. Виктор оказался хорошим шахматистом. Дважды поставил мне шах и, пока я пыталась обезопасить слона, съел мою королеву.
Васька позвонил в половине восьмого. Мы с Виктором похватали свои вещи и побежали на выход, где сосед озабоченно пинал колесо своей девятки.
– Привет, – улыбнулся он, завидев меня, – мама спрашивает, почему ты сегодня не ночевала у нас.
Я покраснела.
– Наверное, потому, что окружающие мужчины перестали считать меня сумасшедшей.
Виктор хмыкнул, как бы в этом сомневаясь. Я бросила на него подозрительный взгляд, но комментировать свое хмыканье он не стал, и потихоньку я успокоилась.
Несчастный, как выразился Виктор, Жорик, жил в двадцати минутах от нас. Неподалеку от его дома находился небольшой парк, перед воротами которого Васька и остановился.
– К чему такая конспирация? – проворчала я, когда Васька, велев нам с Виктором оставаться на месте, вылез из машины.
Сосед улыбнулся, но не ответил. Через боковое окно его девятки я наблюдала, как его огромная фигура постепенно скрывается за деревьями.
– Аня, – тихо позвал меня Виктор.
Я испуганно дернулась – надо же, совсем про него забыла!
– Что? – спросила я.
– Что у тебя с ним?
Я удивленно посмотрела на Виктора. Неужели он мной интересуется?
– Он мне помогает, если ты не заметил.
– Поверь мне, это-то я как раз и заметил. А кроме того?
– А что еще?
– Анна!
– Да?
Черт знает, почему я включила дурочку.
– Он тебе нравится? – не выдержав, Виктор спросил напрямую.
Я задумалась – нравится ли мне Васька?
– Не знаю, – наконец, честно ответила я.
– А я? Я тебе нравлюсь?
Я снова задумалась.
– Не знаю, – заело меня.
Виктор бросил на меня далеко не самый приятный взгляд и отвернулся, но мне уже было не до него – возвращался Васька.
– Порядок, – радостно сказал он, садясь за руль и заводя машину. – На снимке – Быков Валерий Иванович, бывший партнер по бизнесу Титова Антона Степановича.
Я ждала продолжения, но его не последовало.
– И это все? – не выдержала я. – Твой Жорик потратил несколько дней на то, чтобы узнать имя этого парня?
– Женщина! – вскипел от моих слов Васька. – Мои возможности не безграничны! Жорик и так много времени потратил, чтобы узнать хотя бы это!
– Черт знает что! – буркнула я.
Один пристает с дурацкими вопросами, другой радуется, словно ребенок, добыв имя парня на фото, и оба обижаются, стоит мне подать голос. Молчание в салоне васькиной девятки стало просто гробовым.
Я задумалась – неужели я так многого требую? Наверное, да, вон как мужиков обидела – надулись и молчат.
– Я была не права, – сдалась я, обращаясь к обоим, – Вась, я погорячилась, Вить, я действительно не знаю. Мир?
«Мир? – дружелюбно спрашивает взъерошенный парень, глядя на меня.
«Мир, – неуверенно улыбаюсь я.»
– Мир, – проворчали они хором.
Я хмыкнула.
– Полагаю, адреса этого… Быкова, да? Жорик не нашел? – спросила я Ваську.
Тот отрицательно покачал головой.
– Адрес можно найти самим, – заметил Виктор.
Я вопросительно уставилась на него.
– Подниму старые бумаги отца, у меня есть доступ в его кабинет, найду адрес и двинем туда. Можно прямо сейчас.
– А если нас застанет твой отец? – поинтересовался Васька.
Виктор засмеялся.
– Так он сейчас в офисе, раньше десяти все равно не вернется, а мы к нам домой поедем.
Мы с Васькой переглянулись – такой вариант был вполне приемлем.
За адресом Быкова Виктор пошел сам, отсутствовал минут тридцать, и мы с Васькой, сидя в кафе напротив особняка Титовых, уже начали скучать.
– Нашел! – ввалился в помещение Виктор, размахивая бумажкой и привлекая внимание немногочисленных посетителей кафе.
– Город Москва, улица Комсомольская, 12, квартира 2! – объявил он нам, садясь за столик.
– Ты долго, – упрекнул его Васька. В его взгляде читалось: «Я бы быстрей управился!»
– Так я весь кабинет перерыл! – возмутился несправедливому обвинению Виктор. – У меня папа очень педантичный, он старые бумаги не выкидывает, а складывает их в коробки. Я, когда имя этого Валерия Ивановича услышал, сразу понял, что надо ворошить старые бумаги, потому что сейчас папа работает один, то есть единолично владеет бизнесом, и никаким Быковым в его окружении даже не пахнет.
– Поедем сейчас? – спросила я Ваську. Тот озабоченно взглянул на часы.
– Поздно уже, – поморщился он, – завтра с утра двинем. Да и вообще, наверное, мне лучше туда самому поехать. Вам с утра на учебу, а я как бы в отпуске, вот и двину на… – Васька взглянул на бумажку с адресом, лежащую на столе, – на Комсомольскую,12.
Мы расплатились по счету и загрузились в васькину девятку. Виктор поехал с нами, он оставил свой БМВ в нашем дворе. На мой взгляд, ему было бы намного проще сразу пойти домой, благо находился двухэтажный особняк практически через дорогу от того кафе, где мы сидели, а утром в универ добраться на попутном транспорте. Хотя… Я поморщилась. Куда уж сыну олигарха раскатывать на маршрутке, он и слова-то такого не знает.
Мысли мои вернулись к Быкову, бывшему партнеру Титова Антона Степановича. Мне было интересно, что это за человек? Не ошиблись ли мы снова? С момента пропажи Пуха прошло всего несколько дней, а я уже жутко соскучилась по своему другу. Надеюсь, мы на верном пути, и этот Быков выведет нас на Пуха. Ты только дождись, Дим, я скоро…
Я рассеянно посмотрела по сторонам, и мой взгляд наткнулся на задумчивого Виктора. Виктор и Дима. Небо и земля. Как два брата могут быть такими разными? Диме ничего не стоило ворваться в мою комнату и сказать: «Чего развалилась? Двинули в Грецию!». И ведь двинули! Из-за этого сумасброда я оформила загранпаспорт, гадая, куда его занесет в следующий раз. Но Пух никогда не повторялся. Однажды он с ветерком прокатил меня по ночной Москве, удирая от ГИБДД. Господи, да мне после того случая месяц кошмары снились, и я зарекалась, что больше никогда не соглашусь на новую сумасшедшую идею друга, но появлялся Пух, кричал с порога: «Салют, Пятачок! А давай…», и все начиналось сначала. Виктор же… Я бросила на парня задумчивый взгляд. Слишком серьезный, стабильный, ответственный. Он похож на отца, наверное поэтому Титов-старший и любит его больше.
– Приехали! – объявил Васька.
Я очнулась и медленно вышла из машины.
– Ну, до завтра? – как-то странно глядя на меня, попрощался Виктор.
– До завтра, – зевнула я, – пока, Вась.
Васька промолчал, но я, почему-то практически засыпая на ходу, этого уже не заметила.
Впрочем, поспать в тот вечер мне так и не удалось. Уже открывая дверь квартиры, я услышала, как в прихожей разрывается домашний телефон. Решив, что это бабушка, я подняла трубку:
– Салют, солнце, – веселый голос на том конце провода даже отдаленно не напоминал бабушкин голос, – гляжу, вы уже добрались до Быкова?
Сон как рукой сняло.
– Кто это? – вцепившись в телефон мертвой хваткой, прошептала я.
– Зови меня Феникс, милая, – засмеялся парень.
– Скажи, Феникс, – тут же сориентировалась я, – что ты знаешь про Быкова?
Парень хохотнул.
– Шустрая ты, – хмыкнул он, – скажу одно: вы на верном пути.
– Так это он похитил Димку? – завопила я, но Феникс уже не слышал – он бросил трубку.
Я медленно дошла до кухни, налила себе соку, села на стул и задумалась.
Итак, в нашей пьесе появился новый действующий персонаж – некто Феникс. Судя по его голосу, парень довольно молодой, вряд ли старше двадцати пяти. Вопрос – кто он такой? Знакомый Димы? Узнал, что его похитили и решил помочь? В таком случае прозвище Феникс было бы как нельзя более подходящим, если предположить, что так его назвал сам Пух. Но зачем парень не присоединяется к нам открыто? Почему звонит мне поздним вечером, практически ночью, предварительно дождавшись, пока я останусь одна? Откуда он узнал про Быкова? Ведь мы сами только сегодня вышли на его след. Это что же получается, кто-то ему об этом рассказал? Но кто? Неужели кто-то из моих добровольных помощников ведет двойную игру? Или нас выдал васькин знакомый, Жорик? В таком случае, мне следует быть осторожной, кто знает, вдруг за нами приглядывают?
Внезапно мне в голову пришла другая мысль: с какой это стати этот Феникс нам помогает, говоря, что мы на верном пути? Я могу предположить только два варианта: ему самому позарез необходимо найти Диму, вот он и надеется, что мы выведем его на след Пуха. Хотя, нет, глупость какая-то получается… Если он сам хочет найти Титова, откуда он знает, что мы на верном пути? Ведь по идее, это мы должны направлять его, а не он нас. Ну что ж, тогда второй вариант: Феникс как-то связан с похитителями Димы, возможно, это он и есть, и звонил он мне с одной-единственной целью – сбить со следа, заставить взяться за Быкова. Черт, опять нестыковка: мы бы так и так вцепились в бывшего партнера Антона Степановича Титова, других-то зацепок у нас нет, и, судя по осведомленности Феникса о наших делах, он об этом знает. Кстати, возвращаясь к осведомленности – кто же все-таки сообщил ему о Быкове? И что, собственно, я знаю о Ваське и Викторе, кроме того, что первый работает в полиции, а второй – брат Димки? Или все-таки нас выдал Жорик? Черт, этак всех вокруг себя подозревать начнешь. Но одно я знаю точно – я стала слишком зависеть от Васьки и Титова в своем расследовании, пора это прекращать. Неважно, пусть даже я ошибаюсь в своих предположениях насчет них, но я не могу рисковать. И лучше по мере возможностей действовать одной. Если я заблуждаюсь насчет них, уверена, потом они меня поймут.
Заснула я только под утро, и мне снился Димка. Он весело смеялся и шел вперед по долгой дороге, постепенно растворяясь в тумане, но даже тогда я продолжала слышать его смех, эхом отдававшийся в моей голове, когда я уже проснулась. Открыв глаза, я еще пару минут полежала в тишине, успокаивая разбушевавшееся сердце.
Интересно, как чувствует себя Полечка? Пришла ли она в себя? Надо обязательно съездить сегодня в больницу, проведать ее, Разумовских, Григория.
Было только шесть утра. Сон больше не шел. Я встала, умылась, и принялась готовить завтрак. Следовало подкрепиться основательнее, кто знает, когда мне сегодня удастся еще поесть.
В университет я пришла за полчаса да начала занятий. В коридорах еще никого не было, и мои шаги казались мне самой оглушительно громкими. Я старалась ступать потише, не зная, кого я боюсь потревожить, и как раз проплывала мимо деканата, когда открылась дверь, и я нос к носу столкнулась с Владимиром Григорьевичем, преподавателем социологии.
– Извините, – пролепетала я, – я не хотела…
– Ничего страшного, – улыбнулся мужчина, приглядываясь ко мне. – Мы ведь, кажется, не первый раз сталкиваемся? Вы Смирнова, если не ошибаюсь, да?
Я подивилась его памяти – не прошло даже месяца с тех пор, как он устроился на работу в наш университет, а уже запомнил фамилии своих студентов!
Владимир Григорьевич правильно понял мое замешательство.
– Годы практики, – пояснил он, – за несколько лет, что я работаю в сфере образования, я придумал свою систему запоминания фамилий.
– Правда? – засмеялась я. С этим человеком мне было невероятно легко общаться – он не давил своим авторитетом, не занудствовал, у него был приятный мягкий голос, которым он просто зачаровывал студентов на своих лекциях. – Не поделитесь?
– С большим удовольствием! – охотно согласился преподаватель. Мы медленно двинулись по коридору. – Вот вы, например, полностью оправдываете свою фамилию – скромная, серьезная, мирная девушка, вас легко запомнить, так же как, например, Веселовских, Хорошевских, Грустных, Буяновых, особенно, если они соответствуют своим темпераментом. Самые заметные студенты, которые всегда на виду, запоминаются, конечно, быстрее. Труднее обстоит с середняком, которые ничем не выделяются из общей массы. Здесь действует метод ассоциаций. Возьмет, к примеру, Гномовых, Таракановых, Безнадежных, ну, вы понимаете ход моих мыслей… – Я кивнула. – Такие студенты, как правило, смущаются, когда зачитываешь их фамилии перед аудиторией, ну, это и понятно. Но что самое смешное, – Владимир Григорьевич понизил голос, и я невольно к нему наклонилась, – это когда студент с такой фамилией вдруг начинает ей соответствовать, сам того не сознавая.