*
-Мам, а помнишь своего поклонника? Имени его не помню. Высокий такой. Я ещё в школе учился, а он ходил к тебе украдкой, пока меня дома не было.
Мама смотрела спокойно, но пытливо, словно надеялась прочитать ответы на моём лице.
–Чего это ты вспомнил?– она посмотрела в окно, словно избегая моего взгляда.
–Не знаю. Вспомнил вот что-то – я пожал плечами.
Мама тихо вздохнула.
–Геннадий Павлович – она замолчала на некоторое время, а потом:
– Так нет его уж. Умер – она повела плечами и запахнула старенький платок.
–Уж несколько лет прошло. Вспоминаю его иногда тоже.
Я замер. Как же так? Разве это возможно? Ведь видел его сегодня в своих картинках. Это что же получается? Если мамы не станет, я буду видеть её в своих видениях? Она будет продолжать жить там?
От этих мыслей стало немного жутковато.
–Мам, а почему у вас тогда не сложилось с ним? Ведь долго он ходил к тебе.
Она вздохнула, медленно потерла морщинистые руки и затем подняла на меня взгляд.
–Ты против был. Не помнишь разве?
–Я??– я искренне удивился.
–Да. Вот и пришлось ему отказать.
–Мам, да ты чего? Ну взяла бы ремень, да всыпала по первое число! Почему я стал этим препятствием? – я вспомнил ту маму, в своих видениях.
Ведь если бы тогда всё сложилось…
–Ты ведь из дома ушёл. Не помнишь, видно. Дотемна искали тебя. Вот и пришлось…
Я аж вскочил. И закружил по кухне, закружил.
Вспомнил! Вспомнил, как кричал на мать, слова обидные ей говорил. Вспомнил, как прятался в темноте во дворе, мечтал, чтоб не нашли. Помню чувство предательства от матери.
А ведь на самом-то деле я стал предателем для неё. Самым близким и любимым предателем. Как часто самую сильную боль причиняют те, кто ближе всех. Внутри запекло от мыслей, от эмоций. Но лишь смог сказать:
–Мам.
–Чего уж там. Может и прав ты был тогда, да и времени мало прошло после твоего отца.
Она вздохнула.
– Подлить чайку?
Я кивнул, всё еще погруженный в свои мысли. Которых было очень много. И бунтовало что-то внутри. А если бы…. А если бы вот так…
А потом внутри меня стало безмолвно. Пусто-пусто. Только к горлу подкатил большой горький ком. Еще немного и из глаз брызнут слёзы.
–Так, а что тебе приснилось?
Я смог улыбнуться.
–Будто шла ты с Геннадием Павловичем под ручку. Вся светилась. Вот потому и вспомнил его. Мам, – я придвинулся к ней ближе,– может, переедешь ко мне? Ну чего ты одна сидишь тут целыми днями? И мне спокойнее. И..
–Ой, нет! – мама замахала руками.
–И ничего не одна, не выдумывай. Вечером придёт соседка Антонина, чаёвничать будем, разговоры разговаривать. Потом сериал у меня, Максим. Завтра в магазин подамся. Потом обед и скорее всего вязать примусь. Так что у меня всё по плану. Это вы, молодые, без всякого плана живёте. Нам, старикам, хоть примерный план нужен, иначе бесцельно всё, бессмысленно. А так дожил до сериала – план на сегодня выполнен. А завтра уж новое расписание. Там глядишь и весна, и вообще сидеть некогда будет. Там травинка, здесь соринка, там спину прихватит, и думаешь, как бы разогнуться. А чем не план?– мамины глаза смеялись.
–Ты давай свою жизнь устраивай. На меня не оглядывайся. Я уж подмогну чем смогу. А чего это ты на электричке ко мне приехал? Машина где?
Не говорить же матери, что из-за моих галлюцинаций пока не сажусь за руль, ведь боюсь, что настигнет меня очередная картина прямо в дороге.
В итоге – сижу в полной людьми электричке с большой сумкой маминых гостинцев.
Постепенно вагон пустел. От мыслей, от мерного качания вагона меня разморило. Не уснуть бы, а то пропущу свою остановку.
Выйдя на перрон, перехватил сумку в другую руку и пошёл к выходу.
Да только не дошёл, ведь услышал знакомый треск. Два раза за день это круто! То ли я стал восприимчив к картинкам, то ли моя шизофрения «подняла голову».
Видя, как картинка медленно расширяется, внутри меня пришло решение. И когда размеры стали достаточно большими, я поставил сумку возле скамейки, укрываясь от посторонних глаз, глубоко вдохнул, задержал дыхание и шагнул.
Шагнул в прохладный осенний день. И оказался в парке. И ничего необычного. Совсем. Запомнив место «выхода», сел на скамейку, чтобы была возможность спокойно осмотреться и подумать. Вглядывался в лица проходящих прохожих, в деревья, сбрасывающих свою листву – ничего особенного. Словно я так и остался в своём мире.
Я откинулся на спинку скамейки, чтобы расслабиться. Оказывается всё это время я сидел как натянутый стальной прут, ожидая подвоха. И теперь мне необходимо хоть немного расслабиться.
И видимо расслабился совсем, ведь когда очнулся, почувствовал себя отдохнувшим и совсем расслабленным. Парк опустел. Пожалуй, скоро в нём останусь лишь я.
С некоторой опаской подошёл к месту теперь уже «входа». Вдох и выдох, шаг. И я снова дома, в своей реальности.
Вот только одно меня расстроило.
–А ну кыш отсюда. На секунду оставить нельзя! – как можно грубее прикрикнул я.
Два мужика от неожиданности вздрогнули, отшатываясь от моей сумки. И предвосхищая их возражения, добавил:
–В туалет отойти нельзя….
А потом, не обращая внимания на присутствующих, подхватил сумку и ушёл. Некогда мне тут с ними лясы точить. Мне со своей шизофренией разобраться нужно.
*
Перво – наперво я решил, что дом-это территория свободная от моих видений. Ну, представьте, сидите допустим с девушкой, в моём случае это Алёна, а тут бац и видение. И сидишь ты, как придурок, с остекленевшим взглядом и открытым ртом. А ещё пуще, если начну что-то бессвязное выкрикивать. Вот веселуха – то будет.
Поэтому принёс домой целый баллон святой воды и кучу свечек. В доме чуть не устроил потоп, разбрызгивая воду и выкрикивая молитву от злых духов. Как бы эти мероприятия меня самого из дома не выгнали…
Завёл тетрадь, куда начал записывать свои ощущения и самое главное- отметки о времени. Ведь тогда, на перроне, я вернулся ровно в то время, из которого уходил.
В дальнейшем пришёл к выводу, что время там идет как-то по своему, отличного от нашего времени.
Следующий «поход» застал меня прямо на лестничной клетке, едва я вышел из квартиры. Хм, смотри-ка, действует молитвочка -то.
Это был просто отличный летний жаркий денёк, берег речки с крутым обрывом. По берегу рассыпались рыбаки с удочками.. и запах костров с уже готовящейся едой. И что-то знакомое было в этой картине. Что-то такое от чего прямо защемило в груди. А когда вспомнил, едва не захлебнулся от восторга. Ведь это деревенька моего детства. Там за пригорком дом бабушки с дедом. Я побежал туда, в надежде хоть ещё раз увидеть милые сердцу людей. Но остановился, увидев на том месте лишь пустырь. Как же так? Неужели я ошибся в своих воспоминаниях? Оглядевшись по сторонам, принял решение пройти подальше. К тем крышам домов, что виднеются вдалеке. Я быстренько – туда и обратно. Ведь всё еще страшно было уходить далеко от входа в свой мир.
По мере приближения к домам, сердце начало биться быстрее. Вот же! Вот тот дом. Я узнал его. Узнал!!!
И едва не закричал, когда калитка открылась и вышел дед. Живой. В голове будто помутилось, я побежал со всей дури. И будь что будет, лишь бы еще раз обнять его.
И приближаясь ближе, увидел самого себя в детстве. Я вышел из калитки и сел на лавку рядом с дедом.
Не останавливаясь, я пробежал мимо, кося глазами в их сторону. А когда отбежал подальше, согнулся, облокотившись руками о колени, чтобы прийти в себя.
Вот было бы весело, если бы великовозрастная детина с криком
–Деда- обнял его и приподнял над землёй под порывом чувств.
Спрятавшись за кустами, я смотрел. Это забытое чувство покоя и надежности. Такое бывает лишь в детстве. Ты ещё слишком мал, чтобы принимать взрослые решения.
Дед что-то мастерил, я вошкался рядом. Дед всегда что-то мастерил, не помню, чтобы он просто так сидел, сложа руки.
На улицу, вытирая руки о передник, вышла бабушка. Тут уж я не сдержался и прикусил губу, чтобы не вскрикнуть и не привлечь их внимание.
Тут в моих глазах помутнело, к горлу подкатила тошнота. Я встряхнул головой, приходя в себя. А потом сел на траву. В глазах начало странно двоиться. И не просто двоиться, а казалось, что изображение поплыло квадратиками и кубиками. Словно одна картинка накладывалась на одну.
Взяв себя в руки, я тронулся в сторону входа. Тошнота усиливалась.
А рябь в глазах только усилилась. Мне бы только дойти до места. Интересно, если вдруг по каким- то причинам я останусь здесь, то в том, моём мире я исчезну? И меня никто и никогда не найдёт? Тогда я бестолочь. Исчезнуть на ровном месте, лишь бы удовлетворить своё любопытство – верх безрассудства. Некому поджопника мне дать!
Уж коли я собираюсь и дальше болтаться по другим мирам…погоди. А почему по другим? Вот как сегодня, например. Ведь если я там был, то это и мой мир тоже, правильно? Правильно. А как понять- мой мир который я вижу или не мой? Если там кто-то из моей семьи, то это мой? А если…
В ушах возник резкий высокий звук. Схватившись за голову, чтобы унять это противное состояние от визга, я буквально вывалился на свою лестничную площадку.
Телефон разрывался трелями входящего звонка.
–Да, мам- ответил я, едва перевёл дух.
–Сын, ты пьян? Сосед звонил, говорит не в себе ты, сам с собой разговариваешь, руками размахиваешь.
–Мам, да я не успел выйти, ногой ударился. Ну! Знаешь ведь какая это боль, вот и нецензурно выразился. Сдерживал себя всевозможными способами.
–Ну конечно, а то чуть что соседей не найдешь, а тут понимаешь, и сразу тебе позвонил. Да знаю я, что он добра желает.
Отключив телефон, положил его на бетонный пол и обхватил голову руками.
–Сколько вас, желающих всем добра?
После этого случая понял, что как бы тот мир ко мне не был добродушно расположен, нужно обязательно «заземляться», то есть предпринимать меры предосторожности. Вот хоть с верёвкой всё время ходи.