Он помнил безумную ночь: она в его руках на последних сроках беременности двойней. Вечеринка. Он под коктейлями. Она исправно отказывала себе в алкоголе и запрещенных веществах, но не в оргиях.

Два парня закричали в роддоме следующим вечером. Адель все удавалось. Она терпела недельную ломку и временные замены лекарств в ее рационе да вещей в гардеробе. Фигура ее таяла после родов быстрее, чем эскимо, зажатое в руках. И вот он снова владел ей, хотя не владел никогда.

Он владел теперь еще и Катей. Безраздельно. Это сделалось крепкой дружбой, скованной или опошленной постелью: кому как больше нравилось.

Удача изменила Диме совершенно для него неожиданно. Когда Адель понесла пятого ребенка.

Он вспоминал, как приложил ключ к ее дверному замку, чтобы снова успокоить ее в нелегкие моменты, но тот не сработал.

Дима воскрешал в памяти, как места себе не находил, пока, обзванивая всех знакомых, не узнал, что с ней Влад. Последний в эту беременность не отходил от нее ни на шаг. Даже во время оргий они уединялись в приватных комнатах и почти не выходили.

Возможно, он был отцом?.. Но когда Адель это волновало?..

Чем больше Дима размышлял, тем сильнее смущало его воспоминание о том, что произошло за три с половиной недели до того, как все началось. Вернее, как сделалось другим.

Прием для избранных друзей в этот раз был организован гораздо масштабнее. Адель хотелось оттянуться как следует. В последнее время ее начали терзать приступы апатии, нужны были эндорфины…

Воображение Адель улетело в дали дальние, восприятие носилось по всей планете. Кто-то целовал в шею. Восхитительно. Элегантно, все вокруг для нее…

– Слышишь, тебя спрашивают у дверей, – произнесла Наина.

– Кто?.. – Адель продрала наполненные фантазиями глаза. Комната плыла. Вечеринка затягивалась в крепкий узел.

– Парень какой-то. Говорит из головного отделения… Из аппарата, вернее.

– Откуда?! – Адель даже слегка протрезвела. Из основного комитета ООН к ним жаловали нечасто и никогда без предупреждения. – Как зовут?!..

Наина назвала незнакомое имя.

– Первый раз слышу! – воскликнула Адель.

– Я тоже. Но ассистенты пробили. Там действительно такой есть. И у него немаленькая должность… Ты выйдешь?..

Адель уже встала и прошла через залу, как сквозь туман. У входа незнакомца «охраняли» ее люди в черном.

– Кто Вы такой, что Вам надо?! – набросилась она с вопросами.

– Даже не поздороваешься?.. Милая комбинация, кстати, – он легонько тронул бретельку ее платья, более походившего на эротичную ночнушку. Очерченные карие глаза смеялись, а улыбка светила великолепными зубами. – Тихо, не нужно вот этого, – он отстранил от себя руки помощников. – Мы же можем поговорить наедине… Адель?..

Звук ее имени в его устах физически ошеломил все ее существо.

– Чего ж тебе надо… Отойдите. Я сказала: «Уйдите подальше!» – она приказала своим мужчинам удалиться и не размыкала губ, пока они не скрылись от ее властного взгляда. – Говори… кто ты такой?

– Ты обо мне все уже знаешь. Я из рабочего аппарата головного комитета. Я тебе неизвестен?.. Зато я в твоем вкусе: только взгляни на этих молодых людей вокруг… Узнаешь типаж?.. Но они лишь бледная тень по сравнению со мной. Ты это уже почувствовала?..

– Откуда ты узнал про наши… вечера? – Адель попыталась сконцентрировать внимание. Ее и правда обжигало волнообразной негой, исходящей от нового знакомого.

– Про них. Про тебя. Не поверишь, но я давно за тобой наблюдаю. И вижу тебя практически изнутри. Ты потрясающая. И я бы хотел это вознаградить…

– Кем ты себя возомнил, аппаратчик?.. – Адель подняла брови.

– Пойдем! – парень, не терпя пререканий, взял ее за руку и ввел обратно в комнату, где страстно обнимались люди. – Все вон! Вон, я сказал! Ваша начальница так велела. Правда, дорогая?..

Адель не поняла, как кивнула. Вскоре все вышли, и они остались одни.

Огненные драконы, фейерверки, бордовое пламя… Весь мир на ладони, Земля и все, что под ней, манящие недра, до самого ядра. Дыхание замерло в груди, казалось, на целую минуту, и затем в легкие ворвалась такая мощь и эйфория, что криком сотрясло стены.

На мгновения зала погрузилась во тьму, но тут свет вновь зажегся, через зрачки достигая мозгового вещества.

– Кто ты такой?.. – спросила она, пораженная.

– Твой самый сладкий кошмар, – улыбнулись ей. – И лучший покровитель.

Глава 16

– Привет, чемпион.

– Лялька… Неужели это ты…

Свидание через стол, вооруженные охранники в погонах, стоящие по стенам – все выглядело едва ли более удручающе, чем фигурка Артёма. Осунувшееся лицо, спутанные волосы, бледность, переходящая в зеленый оттенок, сгорбленные плечи.

– Суслик… Ты совсем не ешь?.. Я передала твои любимые блюда.

– Лялька… Спасибо… Но у меня нет аппетита. А ты… такая красивая. Тебе не стоило приходить, в твоем-то положении. Бьорн не должен был тебя пускать.

Ляля была прекрасна со своей беременностью, глаза ее блестели, а кожа сверкала. Артём находился под арестом уже три дня, и вот наконец она могла его видеть.

– Я не оставлю тебя. И Бьорна никто не спрашивал. Как тебе адвокат, скажи?..

– Нормальным показался… Но поможет ли…

– Молчи!.. – Лялька напомнила о своем командном тоне. – Бьорн знаком с ним сто лет. Этот адвокат преподавал у него на первом высшем правовые дисциплины для технарей. Потом Бьорн ему что-то чинил, они лучшими друзьями стали. Алекс Фишер очень хорош. Самый толковый, насколько мы смогли потянуть.

– Лялька, вы два психа. Я все верну, как только смогу… Если на пожизненном дадут хорошую работу.

– Сам псих. Даже и не думай об этом. А если он тебе не понравится, будем искать другого.

– Оставьте этого…

– Он перед нами отчитывается.

– Я тут сам читаю только уголовное право. Саша под подпиской сидит, так я и думал. И два года ему и грозит. Представь, а мне в худшем случае пожизненное по нескольким статьям. Но не высшая мера… Ей меня на допросе и не пугают. Да я же знаю все, меня так просто не испугаешь…

– Не раскаивайся только. Перед присяжными будем настаивать, что ты во всем прав.

– И не раскаюсь. Мне что 50 лет, что пожизненное… Разницы-то… Лялька… Если бы я только мог тебя сейчас обнять.

– И я, Суслик… Переставай читать свои трактаты.

– Они меня успокаивают…

– Я вижу… – Ляля взяла паузу. – Мой друг – твой друг. Люблю заводить новых друзей, за что тебе спасибо.

– Что?.. – Артём не сразу понял. Лейла отчетливо повторила. Ее улыбка договорила вместо слов. И Артём понял, что Ханна вышла с ней на связь. Это придало ему сил и наполнило теплом. Если ничего не могло теперь быть между ним и потерпевшей, то его согревала мысль, что она ему верит, и он может ей помочь даже отсюда.

Всезнающий Артём внимательно изучал уголовно-правовую материю, даже ожидая следователей, которые недавно получили от него имейл с отчетом о произошедшем. Ханну десять минут назад забрали в больницу, и скоро его уведут из лаборатории под взглядами тех, кто имел неосторожность задержаться сегодня на работе…

Бьорн открыл электронное письмо, когда вернулся с работы домой и вооружался на кухне мисочкой с мороженым, покрытым тертым шоколадом и овсяными хлопьями, намереваясь отнести все это богатство беременной жене.

– Ты скоро? – услышал он ее голос и понял, что выпал из реальности, читая то, что написал ему Артём.

Бьорн вернулся в комнату. Лялька развалилась на диване и смотрела фильм. Рядом с ней стояла нетронутая тарелка с фруктами, еще две плошки с творогом, сухофруктами и с порезанным хлебом и пустая вазочка с начисто съеденным пломбиром.

Супруг поставил перед Лялей следующую порцию жирных калорий, его глаза тревожно скользнули по ее животу. На несколько мгновений он устрашился открывать рот, но потом пересилил себя, понимая, что такое скрыть не удастся.

– Послушай, – Бьорн сел рядом с Лялей и постарался говорить как можно спокойнее. – Не бойся: все живы и здоровы. Твой друг Артём поступил очень отважно, и ты можешь им гордиться. Но ему понадобится наша помощь.

– Что такое? – Ляля встрепенулась и выслушала его во все уши.

Убедившись, что ей ничего не грозит и она готова перенести неожиданные вести, Бьорн полез в список контактов, разыскивая имя адвоката – своего давнишнего друга. Последнему не впервой было получать звонки за пределами рабочего дня.

Бьорн понимал, что действовать надо быстро. Он переслал адвокату письмо Артёма и немедленно поставил электронную подпись в соглашении об оказании юридических услуг. Это подтверждало, что все их разговоры об этом предмете теперь составляли адвокатсткую тайну. Защитник, не долго собираясь, выехал в изолятор. Сейчас главным было оградить Тёму от лишних телодвижений и слов. И почему он просто не позвонил перед тем, как сдаться? Делал бы это в присутствии юриста…

Бьорн вновь размышлял о том, каких дров мог наломать еще его бывший коллега, а Лялька бесконечно что-то говорила, не в силах по-другому успокоить нервы. Часы показывали полдесятого вечера. На его компьютер ворвался видеозвонок.

Ханна позволила прибывшим врачам осмотреть себя и даже увезти в токсикологическое отделение, однако, прибыв на место, получила заключение, что госпитализация необязательна.

Возвращение домой для нее стало, словно прибытие в пещеру. Таким промозглым и пустым вдруг все показалось этой самодостаточной девушке.

– Прости меня за то, что наговорила… И рыдала и обзывалась, – она вспомнила, как перед последним уколом, который ей сделал Артём, извинилась за срывы, которые ему, виноватому лишь в том, что сохранил ей жизнь, пришлось перетерпеть.

– Ничего… Это симптом во многом, – ответил он.

– Ты, наверное, считаешь меня ужасным человеком после моих просьб о…

– Нет, Ханся, нет… Все в порядке. Забудьте об этом.

Она села на кровать и начала думать о молодом химике. Об ошибке врача. О порезе на изгибе своей левой руки. О своем самочувствии. О том, что не ощущала в себе обычной силы и уверенности и, может быть, никогда больше не почувствует их.

Ее затошнило и снова захотелось плакать. Она вспомнила, что сказали в больнице: «Вам повезло, что Вы выжили, но теперь опасности нет». Поможет только отдых, больничный ей выпишут. Придется потерпеть: если не пройдут симптомы, то оформят ограничение способностей.

Повезло!.. Ее везение звали Артёмом… И она теперь будет жить с ограничениями?..

А где же он?.. Его арестовали только за то, что он помог ей?! Ведь это не он ошибся с дозой, за это отвечал врач, а не он… Когда его отпустят?.. Но Ханна ничего не знала о правонарушениях в сфере экспериментальной медицины да и вообще медицины, да и вообще о правонарушениях. Ей всегда было интереснее другое…

Она взяла свою сумочку и выудила оттуда электронную дощечку. Та была исписана названиями веществ, описаниями, где и что лежит, и жирными буквами под этим значился номер Бьорна, мужа Ляльки – лучшей подруги Артёма. Далее шло объяснение: Лялька беременна, и Артём боялся, что неожиданный звонок испугает ее без всякой меры.

После знакомства и разговора с Ханной Бьорн и Лейла отключили экран и попытались выработать план действий. Было решено, что он с утра поедет к девушке и откроет для нее доступ к сокровищам фармацевтического мира, созданным Артёмом.

– И он до сих пор держит их дома? – спросил у супруги Бьорн.

– А где ему еще их держать?.. – удивилась Ляля.

– И как мы туда попадем?..

– У меня остался ключ.

– Правда?.. Не знаю, почему меня это не беспокоит…

– Мы в другом городе, мне скоро рожать, и я все время хочу мороженого. А тебя я люблю больше всех на свете.

– Соглашусь с твоими аргументами. Но нам надо обязательно поспать.

Они легли в обнимку, но уснуть было не так просто. Среди ночи у Бьорна в ухе завибрировал новый звонок.

– Да? – прошептал он, выбегая в другую комнату, чтобы не разбудить задремавшую Ляльку.

– Слушай, твой парень намудрил.

Звонил адвокат. Он только что вышел из изолятора, куда водворили Артёма.

– В смысле?..

– В его признании, которое он направил в полицию, написано, что он сделал незаконное переливание крови с целью реанимации. То же самое – в объяснительной врача, которая поступила, когда я приехал, вместе с данными о допущенной ошибке в дозировке отравляющих веществ.

– Алекс, можно попроще?.. У меня голова сейчас плохо варит.

– Можно. В признании ничего нет о том, почему после реанимации испытуемой Артём держал ее еще около полутора суток в палате при лаборатории, не вызывая скорую.

– Это значит… что?

– Он сказал мне, что лечил ее экспериментальными препаратами.

– Ну и что? Он же проводил исследование.

– Которое закончилось, когда была допущена ошибка. Еще проще?..

– Я пока ничего проще не услышал. Объясни на пальцах. Как на лекциях, когда мы ничего не понимали.

– Ладно. Первое, что ему грозит, это наказание за незаконное занятие медициной, а именно за реанимацию незаконными методами при наличии отягчающего признака – причинения телесного повреждения. До 10 лет лишения свободы. Вторая статья – оставление в опасности, в данном случае – несвоевременный вызов скорой помощи. До 5 лет. А дальше может появиться еще и третье обвинение, в незаконном занятии медициной при особо отягчающих обстоятельствах, то есть с использованием потенциально опасных незарегистрированных препаратов. До 35 лет. Последнее, как видишь, самое страшное. При такой совокупности преступлений суд имеет право назначить и пожизненное. В незаконном введении препаратов Артём не признается, говорит, что сделал лишь переливание крови. Но все достаточно очевидно…

– Фрустрация… – протянул Бьорн.

– Ты что-то знаешь об этом?

– Да. Мы же и сейчас защищены адвокатской тайной?

– Да.

– Он уже лечил незаконно. Лейлу, мою жену. Он спас ее после криминального отравления. Он повторил это и сейчас.

– Идиот. Он сядет на всю жизнь. А если выплывет, что он делал это и раньше, то прокурор может запросить вышку.

– Не говори так про него. Этот парень – герой.

– Во всяком случае, пока он держится, как лидер восстания роботов.

– Что случилось? – в комнату зашла заспанная Лялька в халате.

Бьорн коротко пояснил ей происходящее.

– Мы можем скинуть это обвинение? Признания-то нет, – она появилась на экране Бьорна и взяла быка за рога.

– А зачем он ее держал тогда?.. – поинтересовался адвокат.

– Мало ли… Дурак, может быть. Может, ответственности испугался и набирался храбрости… – пожала плечами Лейла. – Обвинение в это поверит?..

– Все сложно. Там же камеры везде, – ответил Алекс. – Доступ к записям у меня будет позже. Кроме того, экспериментальные препараты обычно строго учетные. Будет обнаружена недостача. И врач может заговорить…

– Но не заговорил пока? – уточнила Ляля.

– Пока нет. Остановился на том, что ушел и не знает, что было дальше.

– С недостачей можно разобраться, – проговорила решительная девушка с животиком.

– Ляля! – воскликнул Бьорн.

– Если это незаконные действия… – начал адвокат.

– Что вы такие нервные! Все правомерно. Я знаю одну внутреннюю процедуру. Пусть не признается ни в чем больше. Я пойду позвоню.

– Кому в такой час?.. – Бьорн невольно сморщился.

– Моему бывшему. Они же не смогут прослушать этот звонок?

– Нет. То есть крайне маловероятно. Тебя же ни в чем не обвиняют и твоего бывшего… Хотя лучше объясни, в чем суть.

Лейла живо поведала о своей идее и, получив одобрение юриста, пошла на кухню.

– Значит, ты женился? – полюбопытствовал адвокат.

– Да.

– Поздравляю! Смотрю все, о чем ты грезил еще десять лет назад: восток, карие глаза… И слегка двинутая, как ты говорил?..

– Теперь я называю это «темпераментная». Но да, – усмехнулся Бьорн.

– Везунчик. Смотри, чтобы и она не натворила лишнего.

– Хорошо. Она умна. Скажу, чтобы не действовала без согласования с тобой. Звони ей, если я буду вне доступа или не смогу вдруг говорить. Только не пугай ее сильно: она беременна.

– И снова поздравляю.

– Слушай, а к нему домой следователи не придут?.. – Бьорна вдруг осенило догадкой.

– А что там?

– Там… Хм… Целая лаборатория, так сказать… Он же жену мою так и вылечил.

– А это уже совсем плохо. Я не должен такого говорить, но я вижу, что парень много сделал для вас.

– Сейчас поеду и сгребу все оттуда.

– Ну, вы сектанты все, – изумился адвокат. – Слушай меня, как все надо сделать. Тебе повезло, что по этому факту пока нет расследования. Но если облажаешься, то могут все равно нервы потрепать.

Бьорн пришел на кухню, где жена шипела по голосовому вызову.

– Мне все равно, что ты чувствуешь, слышишь?!.. Уже все равно. Я старалась не ранить тебя и терпела твои пьяные выходки. Сам такой, Пауль!.. Просто выполни административную процедуру, которую и так должен выполнить. Если ты этого не сделаешь, клянусь, я потеряю к тебе остатки уважения и буду считать, что вышла за слизняка, плюну на историю нашего брака и разотру ее по полу… Что?.. Хорошо. Все, пока.

– Даже и спрашивать сейчас не хочу, что это были за выходки, – произнес Бьорн в ответ на взгляд Лейлы. – Получилось?..

– Надеюсь. Он с сотого раза принял вызов.

– Спал, наверное.

– В баре был, я слышала фон.

– Лялечка, ложись. И сходи завтра к врачу на всякий случай… Дай мне ключ, я поеду в квартиру Артёма прямо сейчас.

Он объяснил ей расклад. Она только охнула.

– Постарайся успокоиться, ладно? Я все сделаю для Артёма, как бы сделал для тебя. Все будет хорошо, слышишь?.. Ложись спать. Давай, я люблю тебя, – Бьорн поцеловал жену и засобирался, на ходу набирая номер Ханны.

Глава 17

– Очень приятно, – Ханна пожала протянутую ей руку.

– Взаимно, – Бьорн вволок в ее квартиру две огромные сумки с препаратами и оборудованием. – Послушай: если ты проговоришься о том, что сегодня произошло, Артёму будет грозить вышка за незаконное лечение плюс два эпизода… Какое-то юридическое бла-бла в таком духе. А мне тоже дадут чего-то хорошее…

– Вышка?..

– Высшая мера наказания. Смертная казнь.

– Казнь за то, что он спасает жизни?.. – Ханна вся обомлела. – А врачу, чуть не убившему меня, дадут два года?!..

– Я о том же. Спрячь все это. Тебя никто не обыщет, ты потерпевшая… К сожалению, речь не о тебе, а об обществе. То есть не спас тебя, а навредил обществу, так мне адвокат объяснил, когда я спросил.

– Я хочу его увидеть…

– Нельзя. Ты окажешь ему большую услугу, если у вас не будет личных контактов. Поверим юристу. Тебя должны воспринимать как стороннюю девушку, пришедшую на исследования. Иначе суд превратиться в выяснение ваших отношений и ничего хорошего не выйдет.

– Я и есть сторонняя!.. – Ханна отчего-то вспыхнула, и Бьорн понял, что здесь не все так просто. – И он пошел на такое ради меня! Это ли не благо для общества?..

– Послушай, не я же прокурор. Тебе надо отдохнуть. Я знаю, о чем говорю: моя жена пережила то же самое. Смотри не перепутай таблетки. Позвони с утречка Лейле, она поможет тебе разобраться. Встречаться вам лично не надо: могут отследить. А звонить можешь в любое время, этого никто не отнимет.

– Спасибо… Я перед вами в вечном долгу.

– Я возвращаю долг Артёму. Он спас мою Лейлу от прозябания и вечной рвоты. Увидимся. Теперь мы все связаны внезапной дружбой, – Бьорн улыбнулся.

– А если следователи поймут, что квартиру Артёма почистил ты?..

– На это у нас есть объяснение: узнав о его аресте, я послал курьера забрать вещи моей жены у ее близкого друга, пока квартиру не опечатали. Курьер – мой хороший знакомый. Странно, но законно. И кстати, Артём и Ляля не были парой, просто он ее долго и упорно лечил. Не смотри на меня так. Честно: здесь все более, чем странно.

Артём ждал следующего свидания с Лейлой, как ждут прикосновения Бога на молитве. Но в этот раз напротив сел могучий Бьорн.

– Привет. Не взыщи, я оставил Лялю дома. Она перенервничала, и ей надо беречь себя.

– Привет, я так и сказал ей, – Артём выглядел получше, но в глазах появилась отстраненность. – Спасибо тебе за все… За все, за все… – серьезно произнес он, поскольку узнавал последние новости от адвоката и был осведомлен об обыске в своей квартире.

– Мог бы и раньше вернуть вещи Лейлы, – Бьорн сдвинул брови. – Я, кстати, уже передал тебе через пост еды, какой она велела.

– Здесь тоже с голоду не дадут умереть, – улыбнулся Артём. – Да и привыкать надо… Чай, на пожизненном не будешь на одних передачках жить.

– Об этом пока речи нет.

– Я уже почти смирился. Ляльке только не говори. Перестал даже читать одно уголовное право… Подумал, что время для Бога настало, то есть чтобы почитать, чего следует. Может быть, жизнь меня так направляет.

– Брат, Богу необязательно твое пожизненное. Адвокат сказал, чтобы ты ни при каких обстоятельствах не отказывался от рассмотрения дела присяжными и не выбирал вместо них трех профессиональных судей.

– А еще он добавил: «Правда, какое общество – такие и присяжные». Так что шансы невелики.

– Но ты их используешь. И не смей сдаваться. Лялька передала тебе: не раскис при виде рек крови и рвоты и теперь со всем справишься.

– Ладно, – устало кивнул Артём.

– И еще она сказала: тебя любят.

– Скажи: я ее тоже. Хотя странно, что это мне говорит ее муж.

– Ты не понял. Ляля сказала, что она почти что уверена: тебя любят.

Бьорн увидел, как Артём замялся, а потом на его лице просияла нежданная улыбка.

– Тёма, я должен спросить.

– О чем?.. – Артём, казалось, улетел на несколько мгновений к звездам.

– Ляля, ты знаешь, беременна…

– И?

– Ей предстоят роды…

– Несомненно.

– Врачи твердят, что ей нельзя давать анестезию, – в современном мире уже позабыли, что такое рожать без нее. – Она страшно боится. Вчера с ней сделалась истерика, и это уже не в первый раз.

– Врачи правы: анестезия ей противопоказана. Любые обезболивающие и алкоголь. Успокоительные – только в небольших количествах. Есть пара препаратов, которые можно применить, если понадобится операция под наркозом, но, я надеюсь, что обойдется без нее.

– Что мне делать?.. Как ей помочь?

– А как ты справился с ее… срывом?..

– Просто посадил на колени… Долго уговаривал. Убеждал, что она сильная.

– Помогло?..

– Да.

– Так вот, ты для нее – единственное доступное обезболивающее.

– Не могу же я быть с ней во время…

– Ты у меня спрашиваешь?.. У тебя друг адвокат. Думаю, что ты должен быть максимально рядом. Хотя бы за дверью палаты. Юридически, наверняка, это можно устроить. Ну, если ты сам выдержишь.

– Куда уж деваться… – проговорил Бьорн и крепко поджал губы.