Надежда оживает в преисподней

– Куда? – у Нади внутри все похолодело.

– Светлейший Владыка и все остальные. Одевайся стильно. До середины бедра, черное или темно-коричневое, с открытыми плечами. Декольте необязательно.

– Но я… не хочу.

– Я не спрашивал, чего ты хочешь. Одевайся, не тяни.

Он взял ее за талию и начал поворачивать, облачая сам силой своих движений. Вот она – его создание, и он хотел показать ее остальным. Пусть другие наслаждаются глупыми любовницами, здесь у него настоящий бриллиант, хоть и не совсем выдержанный по формату. Но ее нежелание следовать принятым в аду канонам красоты, скорее, даже привлекало.

Большая светлая зала, легкая музыка. Стойки с напитками. Красивые, откровенно одетые официантки. Высшее общество. Князь весь в черном, стройный, как ягуар, с золотой цепью, виднеющейся из-под распахнутого ворота рубашки; пояс с привлекающей внимание золотистой бляшкой. Разговаривает с генералами. Все они в сборе.

Очаровательные, кричащие своими нарядами о роскоши подруги. Диана, в платье, которое делало ее почти голой: голубое на лямках, короткое, с открытой спиной, стоит на периферии с тремя героями войны. Поощряет своей благосклонной улыбкой воинские подвиги.

Мало кто знал, сколько усилий и энергии стоила ее внешность. Она существенно переменила довольно крупные формы тела и овал лица, данные ей от рождения. Ни грамма лишнего не было на тончайшей талии и стройных белых ногах, скулы и подбородок очерчено выделялись. А вот золотые волосы и слегка вздернутый носик с азартом не позволяли забыть, что перед демонами все та же Диана, которая некогда поспособствовала бунту Самуила против рая, утверждая его в мысли о превосходстве над другими братьями.

Прибытие Алана заметили все, его спутницу длительным вниманием не удостоили. «Подумаешь, еще одна его баба», – так объяснила это себе Надя. Лишь несколько барышень, видимо, нацелившиеся сегодня именно на генерала гордыни, смерили ее пристальными взглядами.

Надя, которая была напряжена, словно еж, свернувшийся в клубок, и нервничала так, что зубы болели, почти вздохнула свободно и взяла свой первый мартини. Алан отвлекся на «друзей», и она решила, что говорить ей сегодня необязательно.

– А кто это прекрасное невинное дитя? – время шло и шло, запутавшееся в бокалах, когда ее ушей достиг размеренный голос.

Проснувшись от нереальности, Надя подняла голову. Спрашивал Князь. О ней. Все глаза устремились в одну сторону, фразы умолкли.

Она посмотрела в его лицо, и ноги ее покрылись мурашками. Это никак не вязалось со спокойным женственным обликом, но сейчас она выругалась про себя, как распоследний мастер по обуви.

– Надежда – моя подруга, – бросил Алан.

– Правда?.. Надежда нашему Царству не помешает. Когда будет любовница Уверенность, тоже приводи, – ответил Самуил с усмешкой и тут же потерял интерес. Надя выдохнула где-то внутри себя.

Князь окликнул супругу, прерывая ее разговоры с воинами. Его брови были сдвинуты. Элитники отступили быстрее, чем Княгиня от них. Диана, мило улыбаясь, подошла к супругу.

Ох уж этот повторный «медовый месяц»… Второй год пошел после битвы, а Князь по-прежнему хватал ее и тащил к себе в спальню по несколько раз в неделю. Как давно такого не было!.. Словно осатанел.

Пусть в Царстве было далеко не все в порядке, пускай Диану бесил недостаток ресурсов и выводила из себя тупая неповоротливость генералов. Пусть День преисподней прошел не так, как хотелось. Она всегда ненавидела этот праздник за то, что муж не мог воздержаться от измен в часы, которые должны были принадлежать только им.

Все можно было пережить, разбив пару предметов мебели и голову Леонарда. Княгиня вновь чувствовала себя незаменимой не только в работе, но и в постели своего супруга. Самуил смотрел на нее с кривой улыбкой, любуясь ли, ревнуя или мечтая проучить за неуместное кокетство, госпитали и игру в «королеву народа», и видел, что в ее глазах, как это бывало, предвкушающее наслаждение соседствует с вызовом, а амбиции – с желанием быть у него в подчинении.

Глава 7

– Я думал: Александра, когда вернется, попросит командование собственным отрядом, – Михаил отошел от тренирующихся на траве легионеров и заговорил с Агнесс вполголоса. – А она подошла ко мне и сказала, что хочет на время вовсе покинуть легион.

– Она объяснила мне, что больше не стремится к этому, – негромко ответила Агни. – Ты же видел: еще до того как уйти в совместный отпуск они с Радославом достигли полного взаимопонимания и гармонии. Он ничему не препятствовал, а она ничего не требовала. Так бывает. Дай им отдохнуть: они столько перенесли.

– Я же не спорю. Давай тебе, как обладательнице архангельской искры в глазах, отдадим легион Радослава?

– Миша, мне правда этого не нужно. И искра архистратигов… она говорит только о том, что есть еще много тайн, нам неподвластных. Может быть, просто вольем легион Рада в остальные? Я хочу заниматься чем и раньше вместе с тобой. Хотя и готова водить войска сама в любой момент, когда ты скажешь. Но каких-то больших перемен не хотелось бы.

– Как скажешь, – согласился Михаил. – Мы же идем после тренировки?..

Уриил вошел в уголок Михаила и Агнесс и обнаружил там лишь архангела Божественных даров Варахиила, кормящего воробьев. Он поднял глаза на архистратига любви и просвещения.

– Привет. Наши «всадники апокалипсиса» опять верхом уехали кататься? – поинтересовался Ур.

– Да, так и написали в записке, – Варахиил рассмеялся сравнению. – Лошади их любят, ведь они им то сахар приносят, то яблоки.

– Ясно. Михаил хоть не трубит при этом? Тогда не все так страшно, – Уриил уселся на лавку, от груди его взвились оранжевые искры. Стриженые волосы задорно обрамляли чистое лицо, увенчанное на лбу тремя родинками, образовавшими треугольник. Горбинка на носу выдавала характер.

– Зачем ему трубить лишний раз? Он же не Билл Клинтон, – ответил на шутку Варх. – А после они на футбол собираются.

– На английский, я надеюсь?.. – спросил Уриил. Михаил и Агнесс настолько разнообразили свой досуг в последнее время, что даже воздушный Габри мог бы удивиться.

– На него, не волнуйся. Они сидят там на краюшке поля невидимые и болеют. Правда, за разные команды.

– За какие?

– Агнесс то ли за «МЮ», то ли за «Манчестер Сити», я так и не понял.

– А Миша?..

– За какой-то «Лестер»⁷.

– Он что, не мог выбрать клуб с меньшими перспективами?..

– Подожди, может с Мишиной поддержкой все изменится, – усмехнулся Варх. – Хотя навряд ли.

– Эх, на дворе конец 2015 года, а мы все птиц и лошадей кормим. Никаких высокотехнологичных развлечений.

– Если хочешь, сходи к Габри. У него там гаджетов целая гора. Музы приносят все новинки.

– Да, знаю. А ты в курсе, что у моих ангелов, которые работают с учеными, наконец выделилась отдельная специализация – просветитель в области интеллектуальных технологий?

– Нет, не знал, – улыбнулся Варх.

– Хочешь, тоже слетаем куда-нибудь на Землю? – предложил Ур.

– Извини, я еще вчера обещал Агни, что посижу здесь, пока их нет. В последнее время у ангелов-хранителей много вопросов возникает и им нужна поддержка.

– Ладно. Пойду к Габри. Может пойму наконец, чем же эти гаджеты так хороши.

Когда Михаил и Агнесс вернулись в свой уголок, вид у них был самый счастливый. А разрисованное лицо Агни не оставляло сомнений в ее клубных симпатиях. На входе их встретил озадаченный Гавриил и безмятежный Варахиил.

– Здрасьте!.. Сколько ж вас ждать? – произнес Габри.

– И тебе привет. Мы почти сразу пришли, как охрана выпустила со стадиона, – Михаилу не изменило чувство юмора.

– Вы совсем как дети стали! – возмутился Гавриил. – Разве так можно?

– Но воевать-то практически не с кем, а все остальные дела сделаны, – напомнила Агнесс.

– Неужели все?.. Что-то я не вижу на легионерах новой формы, которая была запланирована сто лет назад! – воскликнул Габри.

– Всего-то четыре–пять, а не сто… – сказал Михаил. – И потом мы считали, что ты все еще размышляешь над ней.

– Я уже все придумал. И нам нужно снять мерки. Больше никаких отговорок! По одному за мной!.. А лучше – по двое…

Глава 8

– Чего надо?.. – вместо приветствия Самуил сдвинул русые брови.

– Список упавших с неба ангелов. Еще несколько отправились к нам с Земли, – Леонард возник в конференц-зале и протянул хозяину преисподней небольшую бумагу.

Князь, который, вероятно, в одиночестве прятался здесь от любовниц, взял ее в руки и задумчиво пробежался взглядом.

– Все еще немного, но определенная положительная… – начальник стражи хотел сказать «динамика», но Владыка перебил его.

– Всех сразу на помойку. Новые искусители в отрядах нам не нужны.

– Позволит ли Князь…

– Я тебе позволю выпивку нормальную принести. Когда уже достанешь?

– Буквально через полчаса, Светлейший, мои стражники доставят с Земли все, что требуется. Позволь сказать, что среди отпавших попадаются, хоть их и немного, ангелы с большим опытом работы и было бы целесообразно…

– Ладно, подготовь соответствующие приказы и дай мне взглянуть на их резюме. А лучше сам взгляни. Нет, спроси у генералов. Хотя… пусть Диана решает. Черт, нет, принеси, я решу сам. Падших девок на площади и равнинах никто не трогает?

– Как можно, Князь… Это табу. Все они вначале твои.

– Они стали уродливые как на подбор. Будто Михаил специально от них избавляется, чтобы мне насолить… Как же все осточертело в этом бедламе.

– Я готов любым образом облегчить твою скорбь, – предложил Леонард.

– Тогда притарань пару ящиков с бутылками и отвадь Диану до конца дня. Скажи, что на все вопросы я отвечу завтра.

– Как пожелаешь, Князь… – Леонард наклонил голову. – Возможно… следует устроить публичное избиение кого-нибудь из падших ангелов?.. Мы так давно этого не делали, хотя после битвы они были названы нарушителями всех законов Вселенной…

– Названы и есть, – ответил Самуил. – Пусть их бьют другие второсортные, если хотят. А я не намерен тратить силы. Хватит и казни предателей.

Вечером Леонард вошел в рабочую комнату стражи и, устало стянув с себя сапоги, развалился на стуле. Он вперился в одну точку. Никого из подчиненных не было в помине.

Леонард глубоко вдохнул. Он начинал ненавидеть свою должность.

Вскоре дверь с противным скрипом отворилась и появились два стражника. В руках у них были огромные пластиковые канистры с непонятной жидкостью. Следом вошли еще два, неся в ящиках бутылки с разнообразным алкоголем.

– Тихо вы! Вас никто не видел?.. – Леонард небывало оживился.

– Никто.

– Марк, закрой дверь и встань на стреме с той стороны!..

– При всем уважении, начальник, ты сам знаешь, что никто приличный в наше «тараканье гнездо» не заглядывает, – напомнил второй стражник, на что Леонард лишь хмуро промолчал.

Раньше они пользовались хоть каким-то уважением, теперь стало модно считать их отбросами этого мира. Что ж, зато эти отбросы могли напрямую повлиять на качество жизни…

– Расставляйте бутылки рядами, – Леонард взялся руководить процессом. – Крепкий алкоголь в один ряд, вина сюда. Красители и ароматизаторы принесли?

– Все здесь, – Марк показал кучу пакетиков.

– Вениамин, переливай сюда, – главный стражник достал откуда-то из-под стола пустую стеклянную тару и стопки этикеток и акцизных марок из разных уголков Земли.

– Думаешь, никто не заметит подставы?.. – усомнился подчиненный.

– Князю мы еще днем пригнали все как надо. Варфу и Алану разбавим хорошее наполовину… в знак особого почтения. Остальным алкашам – чистую муть. Им хоть помои налей – не заметят. А на нынешних баб я бы и суррогат не стал тратить… Пора и нам погулять на славу.

Замена дорогого алкоголя на странные жидкости пошла быстро, весело и тихо. Через два часа стражники уже несли «подарки» в комнаты первой касты. Глубоко за полночь все они вернулись в рабочую комнату и расположились на отдых.

Леонард окинул довольным взглядом свой ближайший резерв и с удовольствием присосался к элитному рому, которым должен был сегодня наслаждаться генерал Ираклий. Получи свою язву на гнилой желудок, несчастный заносчивый урод.

– Собираешь осколки сердец? – Надя хотела было ответить милым ничего не обещающим взглядом, но тут узрела слишком известное смуглое лицо и жемчужные зубы. Весь бар затих при появлении звезды.

Еще вчера вечером, зная, что ни свет ни заря ей нужно на смену, она сидела в комнатке Эльзы и была полностью погружена в себя. Настолько, что, когда очнулась, не знала, сколько выпила коньяка: полстакана или третий бокал. Эльза без устали говорила, словно не замечая, что ее мало слушали. К себе Надя ее никогда не приглашала: ни к чему ей было узнавать правду о генерале гордыни, который вечно появлялся в самое неожиданное время.

Подруга вроде немного дулась, но могла это пережить. В комнатке демонов четвертой армии, где ей позволили остаться многочисленные связи, было довольно убого, но все же сносно. А алкоголя, подаренного «поклонниками» или купленного на их «деньги», у Эльзы всегда было завались, хотя качество его и вызывало сомнения.

– Представляешь, этот козел так мне и сказал: бесперспективна для спасения.

– Кто? – Надя обнажила полное отсутствие внимания в предыдущие полчаса. Но, увы, ее слишком терзали образы «сливочной» вечеринки, на которой она побывала. Темная сексуальность и власть исходили от мужчин первой касты ада, этого нельзя было не заметить. Князь же и вовсе являл собой водоворот самой бездны, не спрашивающий ничего у твоей воли… Как и его жена, испепеляющая, разрезающая, словно обоюдоострая бритва, верховная жрица всех знаемых грехов. А еще и другие… Не скоро можно было отойти от первого знакомства.

– Да этот Лионель! – Эльза была слишком возмущена мужчиной, чтобы разозлиться на женщину. – Я ему и ответила: «Не хочешь больше спать со мной – не надо!» Больно мне это сдалось!.. Хоть бы что-то подарил когда-нибудь или энергии подкинул, а то все тарахтит о своем, будто он король мира!

– А с этим из второй группы ты не встречаешься? – поинтересовалась Надя. Похоже, Алан весьма точно знал, чем занимались местные спасители душ. И не только ей Лионель делал предложения о рае, который, как выяснялось, был не более чем эвфемизмом в его устах.

– С этим?.. О, нет. Но там есть один парень…

Надежда никогда бы не взялась осуждать Эльзу за ее работу ночной бабочкой, ведь и сама она была содержанкой. Но, выходит, у подруги была еще масса иных увлечений. Проще говоря, она спала со всеми подряд в религиозной ли группе или вне ее. От этого начинало пахнуть лицемерием.

Но Надя скоро решила, что с ее собственной стороны это ханжество, которое не менее противно. Квартал гордыни… снова он. Так, как Эльза, делали здесь все. А она сама была всего лишь падшим ангелом среди других таких же неприкаянных.

– Генерал, какой приятный сюрприз в нашем заведении. Желаешь напиток дня? – черное платье барменши всегда притягивало внимание посетителей.

– Брось, к чему так официально. Наденька, кажется?.. Я же к тебе специально заглянул. Коктейли есть?

– Само собой. Предпочитаешь тропические? – она улыбнулась, опять же ничего этим не суля.

– Предпочитаю вкусные.

– Сию минуту, – генералам надо было улыбаться изо всех сил и желательно неистово взмахивать ресницами, если хватало способностей сочетать все эти мимические премудрости. Надя отвернулась, намешивая в бокал всего. Ираклия тут же обступили другие женщины, отдыхавшие, а вернее, охотившиеся в баре, и свободная барменша.

Он мило болтал, ожидая свой напиток.

– За вас, прелестницы, – генерал удовольствий посвятил свой тост прекрасной половине. – Что вы застыли? Не волнуйтесь: я никуда от вас не денусь. Дайте поговорить по делу, и я вернусь к нашим светским развлечениям. Давайте – на тот край.

Так в меру мило он спровадил образовавшуюся свиту.

– Ну? Как поживаешь?..

Надя почувствовала, как острые зрачки разрезали ее глаза напополам. Взгляд Ираклия мог взбудоражить и напугать. Дамский угодник, но она не сомневалась: он мог бы вмиг стать личным палачом, если ему что-то сильно не понравится.

– Благодарю, отлично, – ответила она.

– Такая выдержанная и красивая, и где наш чопорный трудоголик тебя откопал?..

– Не узнаю описания, генерал… – уклончиво усмехнулась Надя.

– Все ты узнаешь, проказница, – рассмеялся Ираклий.

– Тогда здесь и откопал.

– Молодчина!.. Ты, естественно. Он – идиот. В нейтральном смысле этого слова, понимаешь?.. Вряд ли он ценит твои достоинства, как они того заслуживают.

– Таков удел гордыни, генерал. Хорошо, что есть и другие.

Кто тянет ее за язык?.. Светская беседа, каноны флирта, защитительный туман!.. Как кальмар нужно прятаться за чернильным пятном.

– Другие… – пальцы Ираклия прикоснулись к ее шелковым волосам, лежащим сегодня длинной распущенной волной через плечо. Он поглаживал их, словно восхищаясь и раздумывая.

– Уверена: твоим обществом здесь польщены все дамы, – Надя легонько отодвинулась якобы для того, чтобы взять банку с вишнями, которая теперь отгораживала ее от него, как единственный негодный редут.

Она так хорошо строила из себя глупенькую. Ираклий был поистине очарован.

– Значит, он в приоритете?.. – прямо спросил генерал удовольствий.

– Так уж получилось, – притворно вздохнула Надежда.

– Жаль. Он разобьет твое сердце. Поверь мне. Если нужно будет склеить, обращайся.

Ираклий залпом допил коктейль и, решив, что держать свое обещание перед другими женщинами в такой ситуации будет слишком пошло, бодро пошел искать приключений в другом месте.

Мужчина со знойной южной внешностью, в облегающих танцевальную фигуру джинсах. Гербом его армии выступала обнаженная до пояса девушка с прожженной сигаретой грудью, выглядывающая с игральной карты. И этим все сказано.

Ираклию было не привыкать к отказам. Носящий кличку «Итальянец», хотя ему намного больше подошло бы созвучное слово, начинающееся с приставки «за-», он буквально считал своим долгом подбить клинья к чужой подруге. Его не раз отвергала главная любовница Варфоломея Жанна; он позволял себе фамильярности даже с Княгиней. Полное игнорирование мужской солидарности и «Кодекса братана»⁸.

Надежда не могла знать всех подробностей, но понять линию Ираклия было не так уж сложно.

Комплименты многочисленных мужчин, их жажда, обращенная на нее, способны были подбодрить и улучшить женское настроение, но в то же время несли в себе опасность не только подчинения и управления ее телом и судьбой, но и падения во множество пороков, и так витающих вокруг нее в воздухе и норовящих завладеть душой. И Надя чувствовала это кожей.

Довольно было того, что ад изменял ее сущность каждый день. Этому почти невозможно было противиться, ведь они все жили энергией греха. Лишь «посвящения» через постель Князя ей пока удалось избежать. Говорили, что именно оно являлось причиной «своеобразия» местных женщин: вливающийся в истощенное тело ураган непомерной власти сотрясал их мир и ставил с ног на голову. После такого все они пылали как прожектора и не искали в жизни уже ничего, кроме повторения незабвенной ночи…

Это пугало. Очень сильно. Окончательно потерять себя – что может быть страшнее? Наде хотелось провалиться под одним лишь пристальным взглядом черных глаз Самуила, каково же было попасть под атомную бомбу его могущества?

Однако порой ее захватывало неистовое телесное желание, и она не могла думать ни о чем другом. В конце концов, практически все мужчины вокруг нее были столь притягательны, манящи… и иногда обходительны. Утонуть бы с головой в этом водовороте «любви», не анализируя и не давая прогнозов. Но это была не любовь. И Надя каждый раз сдерживала себя и терпела. Если бы Алан был с ней чаще, возможно, такого бы не происходило…

Она по-прежнему по неизвестной причине видела в нем что-то неуловимое, чего не было в других. Наверное, это иллюзия. Скорее всего. «Совершенно точно», – говорила она себе, стараясь утвердиться в своем выводе.

Просто образ ее спасителя от страшной участи женщины в аду. Но чувство нежности и притяжение, которые он рождал в ней, были вполне реальны. И они отличались от всего, чем потчевали ее другие.

Еще один светский вечер. И прошел он идеально.

Надя почти позабыла, что находится в аду, так мило себя сегодня все вели. Даже Алан легонько улыбался. А она шутила вполголоса, и ему, похоже, это нравилось.

Вечер планировалось закончить у него в гостях. Надя зашла в генеральскую гостиную, где бывала всего несколько раз: Алан предпочитал приходить к ней.

– Ну что, уже хочешь спать? – игриво спросила она.

И в этот миг все драматично переменилось. Он повернулся к ней, и в глазах его было жестокое ехидство.

– Понравился вечерок в компании весельчаков и их подружек?.. Какие же безмозглые у женщин головы, туда влезешь – посыплются безделушки и грязные простыни.

Резкая смена фарватера ударила Наде в кровь. Ее радость обратилась в бедствие, а сердце больно стукнулось и замерло.

В последнее время, сидя одна в своей комнате, она все чаще натыкалась на мысль, которая волновала ее и даже страшила: второй генерал зацепил ее больше, чем она того хотела. В груди ее разливалось тепло, и она готова была дарить его ему.

Да, он находился где-то вверху этой злобной иерархии, не раз позволяя себе колкости, граничащие с оскорблениями, мог подолгу не заглядывать к ней. И она, конечно же, не была единственной. Но все же… во всех их разговорах, в их прикосновениях для нее было что-то большее… И похожее и непохожее на то, что трепетало некогда в груди ангельской девы.

Будучи светлым духом, она никогда не задумывалась о поиске друга, хотя знала, что многие и в раю переживали влюбленность и духовное единение, выбирая себе близкого. Это касалось и архангелов, и простых ангелов. У Михаила испокон веков была сокровенная подруга Агнесс, у Уриила – Зари́на, множество ее знакомых ходили парами, подопечные Варахиила так вообще служили по двое. Такая дружба никогда не рождала ревности, чувства собственности, страсти обладания. Это были качественно иные отношения, не схожие с теми, что строили на Земле люди, и уж тем более далекие от преисподнего мира…

Надю тогда вполне устраивала ее жизнь в равном общении со всеми, ей было хорошо. Могла ли она знать, что когда-то испытает такое к мужчине?

Ах, да к черту!.. Краска бросилась ей в лицо, губы дрогнули. Но ее реакция лишь раззадорила генеральский аппетит до несчастий.

– Ага, я так и думал. Трудно что-то возразить на правду? Иди поспи. Должно пройти.

Надя повернулась и молча направилась вон из покоев. Ее сковала немая судорога, как будто крик о помощи. Она закрыла дверь с той стороны, отпустила ручку и вдруг схватила ее снова и рванула на себя.

– Ты – дикарь! – в голову ее не пришло ничего лучше. Она пылала яростью и мало контролировала слова. – Ты как будто ждал хорошего, чтобы его испортить!..

– Не видел ничего хорошего. И с истеричками не разговариваю. Возвращайся в свою комнату. Покорно благодарю, – он опустился за письменный стол и как ни в чем не бывало наливал себе стакан виски.

– Я вернусь! И конечно, тебе дела нет до всего этого! Какого дьявола… Даже если я люблю тебя – ведь это же ни черта не значит!..

Она готова была убраться из его комнаты и его жизни, но ее слова отчего-то возымели на него действие.

– Что, прям так и любишь?..

Он смотрел прямо, а она вынуждена была отвести взор. Боже, какой стыд… Это не должно было слететь у нее с языка. Она ведь поклялась, что не произнесет такого вслух… Будь проклят алкоголь и все это проклятое место с его проклятыми вечеринками…

– Что молчишь? Слуха лишилась или дара речи?..

Стул лязгнул по полу. Броситься наутек или остаться было для Нади одинаково плохим решением. Ноги ее застыли, как у статуи.

Алан приблизился и, взяв за подбородок, насильно повернул к себе ее лицо.

– Давно к тебе эта мысль присосалась?.. Почему в глаза не смотришь?

Пуститься в отрицание? Смело подтвердить сказанное? Слова бессмысленны перед этим убийцей душ: в таком звании она после сказанного им не сомневалась, и она сама дала ему в руки все ключи и козыри.

Надя выбрала молчание. Взглянула на него и снова отвела взор.

Алан так и остался стоять, больше ни о чем не спрашивая, и рука его была забыта на ее подбородке. Телом Нади внезапно овладела слабость, в голове все поплыло, и она тихонько издала вздох, нарушивший тишину.

– Ну все, успокоилась?.. Иди ко мне, – его тон смягчился, но едва ли она хотела сейчас его объятий.

Алан притянул к себе и почувствовал, как вяло воспротивилось ее тело.

– Брось. Я не хотел тебя обидеть.

– Нет, ты хотел… – возразила Надя. Невысказанные, невыплаканные слезы шумели у нее в висках; ничего не имело уже значения.

– Ладно, хотел. Разве ты еще не привыкла ко мне?..

Из его голоса ушла вся злоба, будто просветление настало. Он подхватил ее на руки, в который раз словно унося из одного мира в другой. В нем самом было раздвоение, словно уживались разные личности: к одной ее тянуло, да и не могло не тянуть, а другая просто уничтожала.

Он донес ее до стола и усадил у себя на коленях, у лица ее оказался стакан, от которого она не имела права отказаться. Спиртное должно было усмирить дрожь, предательски поползшую по всему ее телу, но увы… Откуда взялась эта реакция?.. Она почти никогда не плакала, но озноб выдавал все ее эмоции.

– Успокойся, все хорошо. Да не трясись ты… Тебе нечего боятся. Не со мной. Что ты там говорила? Хотела чего-то? – слова текли спокойные, ладони бережно лежали на талии. – Чего именно, скажи. Я сделаю.

– Ничего…

– Перестань. Хотела же?.. Я сделаю.

Алан курил, лежа на подушке, за весь ад, вместе взятый. А у Нади слезились от дыма глаза, и ей хотелось накрыться еще двумя одеялами с головой.

– Мне просто интересно: как ты дошла до этого? – спросил он.

Надя помолчала:

– Если ты решил распять меня, то прошу: лучше добей одним ударом. И я пойду переживать это к себе домой. Подышу заодно.

– А, дым, – он рассеял его движением руки, и воздух стал свежим, как в горах. – И все-таки?.. Ты не похожа на ту, что принимает опрометчивые решения.

– Я понятия не имею. И это не решение… Ты не должен был ни о чем знать. Я не хотела. И уж тем более не имела права выговаривать тебе за что-то… Это просто абсурдно.

После паузы она добавила:

– Предлагаю прекратить эти странные отношения, они и так затянулись.

– Может, странных я и искал, тебе такое в голову не приходило?.. – она не отзывалась. – С меня сил не убудет.

Он наконец-то затушил сигарету и полез под одеяло.

– Прости… У меня не было никакого морального права. Я ненавижу себя за то, что случилось сегодня.

– А я тебя нет. Хорош на сегодня мозгоправства и самобичевания. Спокойной ночи, – Алан повернулся на другой бок. А ее мысли остались тлеть на маленьком кусочке простыни.

Осознав, что любит – а как ангел, не потерявший еще до конца своей сущности, она не могла не узнать этого чувства, – Надя действительно дала себе зарок не выдавать своего секрета ни за что на свете. Утром того дня, в который его нарушила.

В самом деле, для чего говорить об этом с тем, кто приходил к ней попросту развлекаться?.. Его хотели и обожали все женщины ада – вот новость-то в ее лице!.. После их свиданий в его постель ложились десятки любовниц, она была одной из череды одинаково серых – хотя возможно и симпатичных – особей для простого завладения без сопротивления.

Бывший ангел-хранитель, Надежда не раз наблюдала за любовными историями на Земле. Она видела, как люди порой неспособны пережить, что их чувства невзаимны, начинают плавиться и ползать на коленях. Нет, такой судьбы она для себя не хотела.

Она думала, что сохранит достоинство, переживет все свои эмоции наедине с собой. Будет переживать… месяцы или годы. До тех пор, пока он не выставит ее из своего круга. Или чувства не утихнут сами собой… Или он выкинет что-то такое, что навсегда отворотит ее от него и поможет сердцу угомониться.

Но все пошло совсем по иному сценарию.

Как же это было возможно?.. Все ее намерения рухнули. Она все еще не оправилась от удара, который он с таким наслаждением нанес ей в тот вечер; все еще горела от смущения, вспоминая, насколько ласков и внимателен он с ней был после всего этого.

С того случая минул месяц. Алан продолжал приходить, и Надя постоянно ожидала, что он воспользуется возможностью уничтожить ее на корню, используя то самое признание. Но этого не происходило. Более того, он вовсе не возвращался к данной теме.

Новая боль подкралась с другой стороны.

Надя только что вернулась в свою комнату с работы, ужасно уставшая, напичканная отвратительными эмоциями. Еще одна частица веры во что бы то ни было хорошее умерла в ней сегодня.

Не успела она снять каблуки с гудящих ног, как к ней ворвался изрядно пьяный генерал гордыни.

– Сколько можно дожидаться, когда ты будешь не на работе?..

Его мало заботили не только ее чувства, но и ее ощущения. Он очень резко и грубо прижал ее к краю стола. То, что происходило дальше, оказалось для нее шокирующим и диким. Ожидавшая морального удара, она была теперь растоптана еще и телесно, в то время как ее любовник преспокойно выбирал в ее баре – непременном атрибуте жилища любого уважающего себя демона, а уж тех, кто имел высоких покровителей и подавно – подходящий напиток и со спокойной душой уселся на край столешницы, смакуя этот вечер.

– Чего ты?.. – спросил Алан. Он вдруг заметил, что его девушка полулежит на постели, совершенно уйдя в себя. Обычно она была куда радостнее после их свиданий. – Надя?.. Есть кто дома?

Она вытерла лицо рукой и слабо пробормотала, что все в порядке.

– Налить тебе чего-нибудь?

Она лишь покачала головой.

– Ты же знаешь, что тут ничего такого в виду не имеется. Должна была бы уже привыкнуть к разному: столько времени в аду.

Ее опустошенный взгляд был еще одним ответом. И заставил его призадуматься. До него уже доходили слухи…

– О, камни!.. Неужели?.. Да ты исключительна не только потому, что умеешь читать! – Алан развеселился не на шутку. Такое надо было отметить в анналах адских достижений!..

Недаром проницательный Князь при первой встрече поприветствовал ее как «невинное дитя». Она и в самом деле была такой!..

Надя очень надеялась, что генерал столько выпил в тот день, что назавтра не смог бы вспомнить о своем открытии. Она совершенно не желала афишировать свой образ жизни там, где наличие единственного мужчины расценивалось как признак того, что женщина либо вконец неказиста, либо неудачлива и глупа, как паркетная доска. А скорее всего, и то, и другое: ведь при надлежащих ухищрениях вполне можно было добиться массы не очень взыскательных любовников, выкачать из них побольше энергии, поправить с ее помощью свою внешность и двинуться дальше…

Но ее надеждам не суждено было оправдаться. Вместо ада под вывеской «я тебя люблю», ее поджидали другие его круги.